"Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля" Книга 2

– Как будто на свадьбу пришёл, а не на награждение, – заметил Венди, видно, чувствуя, что его собственный камзол не настолько нарядный и кружева не такие пышные, да и короны нет. – Эх, надо было всё же столкнуть его с платформы…
– Чего? – опешил я.
– Принц Кармаэль Шо-Вириен ви Миргард! – прогремел над садом голос Араберто.
Я встал и под аплодисменты проследовал на помост. Мне, наверное, нужно что-то сказать...
По обе стороны от меня встали талахари. Венди недобро поглядывал на кэшнаирца, будто собирался столкнуть его, если не с платформы, то хотя бы с помоста. Эсмирато не обращал на него внимания, как, впрочем, и на меня. Что-то задумал?
Араберто продолжал говорить о том, что сотрудничество Саразирии и Кэшнаира, как никогда, ярко показало себя в Чёрных Лугах, откуда мы трое вернулись невредимыми. Что дружба между нашими народами с этого дня будет только крепнуть. (Кто писал ему речь? Вряд ли он сам так думает). Он говорил о том, что совместный поход это огромный успех на пути к миру. Ага, большое достижение, что мы не поубивали друг друга в первый же день, уже не говоря про остальное время. И дело не в междоусобице Саразирии и Кэшнаира. Тут война идиотизма со здравым смыслом. И никакой политики!
Араберто ещё много чего сказал. Всё сводилось к тому, что мы втроём теперь должны быть не разлей вода, и это будет как символ мира. Подталкивают Кэшнаир к скорейшему подписанию мирного договора? Вон как «внимательно» слушает Эль’Саапрана, чуть не пузыри в бокале пускает от интереса – как бы не уснул.
Под конец церемонии нас всех троих наградили Орденом Мудрости – совёнком в обрамлении лилий. Если бы они знали, как всё было там, в Чёрных Лугах, то отобрали бы ордена и никогда бы больше о них не вспоминали.
Я уж было подумал, что теперь можно отсюда по-тихому… э-э… уйти, но оказалось ещё не всё.
А я и забыл о сюрпризе. Демоны бы его подрали!
Мой взгляд упал на один из столиков, и сердце замерло. Невлепий! А этому мастеру совка и глины что понадобилось? Если только… Я глянул на прикрытую тканью громаду возле помоста. Неужели? Неужели это «гениальное» творение Невлепия, черновой набросок которого меня чуть до разрыва сердца не довёл? И сейчас я увижу его в полной красе? Одноглазое чудовище, задрапированное волосами, в очертании коего угадывались в хаотичном порядке расставленные конечности. Лагас, убереги мои глаза!
Ткань сползла вниз к основанию творения, открывая взору две скульптуры.
Боже нас всех храни!
Я выдохнул напряжение. Две фигуры, изваянные из камня, походили не на монстров, собранных из человеческих частей, а на нас с Венди. Все демоны бездны! Они в самом деле были на нас похожи!
Художник, вышедший на помост, сказать два-три слова о своём произведении, выглядел немного обиженным. Как выяснилось, у него было несколько иное видение, как должны выглядеть скульптуры победителей состязаний. Что он более всего радеет за символизм, в котором можно выразить и показать больше духовности, но слово императора оказалось важнее взгляда мастера, и, безусловно, результат вышел лучше – хотя по недовольному лицу Невлепия и не скажешь, что он так считает.
В любом случае открытие скульптур победителей игрищ состоялось. И фигуры заняли в саду почётное место.
Скульптор пообещал в дальнейшем показать ещё более высокое искусство, которое затмит обыденное представление об изваяниях из камня и композиции в целом. Я надеялся, что никогда этого не увижу. Где папа откопал этого новатора? Как-то раньше жили без скульптур во дворце и ничего.
Венди лучился от счастья. Его каменная голова, украшенная лавровым венком, являла миру лик величия и отваги. Шпага в руке воздета вверх. Ну прямо герой!
Моя скульптура на его фоне выглядела скромнее. Я тоже салютовал шпагой, но как-то вяло и нерешительно. Месть Невлепия?
Ну всё, теперь можно и отдохнуть. Самое сложное позади.
Я спустился с помоста и сел за столик. Венди присел рядом, победоносно взирая на кэшнаирца, который медленно брёл вдоль столов, сверкающих бокалами и украшенных букетами. Остановился, задумчиво поглядев в сторону императора, притронулся к груди и, словно на что-то решившись, двинул к нему.
– Он раздавлен, – улыбаясь, прояснил ситуацию Венди. – Будет просить разрешения вернуться в Кэшнаир.
– С чего бы?
– Вот увидишь. Когда терпят поражение, хотят убраться подальше, поджав хвост, – продолжал друг, с победоносным видом потягивая вино из бокала и поглядывая на свою скульптуру победителя.
Он бредит?
Эсмирато остановился перед императорским столом. Мне вдруг подумалось, что я наблюдаю заранее спланированную сцену. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце.
Кэшнаирец почтительно поклонился.
– Прошу прощения, что отвлекаю вас, но если мне будет позволено сказать…
– Продолжай, – махнул отец рукой, на которой блеснул синим огнём перстень – знак императорской власти.
Эсмирато выпрямился и напряжённо вздохнул. Щёки его пылали жаром. Волнуется?
– Милостивый император Сендариан Со-Вириен ви Миргард, – начал он, – и милостивая императрица Эмергения Со-Вириен ви Миргард, здесь при всех я покорно прошу руки вашей дочери Патриции Вириен.