"Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля" Книга 2

Следующий день не принёс ясности.
Едва я осознал, что утро, демон его побери, наступило, как узрел камердинера. Не то чтоб его постной физиономии с утра не предвиделось, но я надеялся, что тяжёлая жизнь, что я вел в Чёрных Лугах, остудит ко мне интерес и меня хоть ненадолго оставят в покое.
Кантэль придерживался другого мнения, и, судя по блеску радости в глазах, у него ко мне имелось дело.
Я хотел притвориться спящим, но прозорливого камердинера провести нелегко.
Предупредив мои намерения, он распахнул шторы, впуская в спальню утренний свет, и, придав лицу торжественность, объявил, что я уже проснулся, и как раз вовремя, потому что меня ждут дела.
По мне так это меня не касается, а по его…
– Дела государственной важности! – со значением добавил он.
Вот знает, как застать врасплох.
Умывшись и одевшись, вернее, позволив Кантэлю себя одеть – в конце концов, это его обязанность, и сегодня пусть он её выполняет – я вышел в гостиную, ожидая, что камердинер вручит мне кипу бумаг для вдумчивого изучения и полного погружения в скучные доклады. Отец говорил, что мне это полезно. Может, и так, только спать я сегодня не собирался…
– Вы просили предоставить доклад о том, как подданные относятся к кэшнаирцам и… к вам лично, – проговорил камердинер.
– И что? – Я поморщился, и хоть и не нашёл ожидаемой стопки аккуратно сложенных листочков, предчувствовал, что их появление не за горами.
– Это оказалось непросто, – принялся Кантэль набивать себе цену, как бы намекая, что если я решу его выставить, то потеряю ценного слугу. – Вы ведь просили не в письменном виде… – На этих словах я даже заинтересовался. – Пришлось потрудиться.
Не успел я заинтересоваться ещё сильнее, как он вышел за дверь и через минуту вернулся. И не один. С ним были трое: рослый сухощавый парень, розовощёкий толстяк и мелкий парнишка. Они выстроились в шеренгу, как на плацу. Я озадаченно обозрел всех троих, пройдясь перед ними, не забыв осуждающе взглянуть в ясные глаза Кантэля.
– Кто они?
– Глас народа! – с удовольствием пояснил камердинер – в таком приподнятом настроении мне наблюдать его не доводилось. – Вы же хотели узнать, как к вам, наследнику саразийского престола, относится ваш народ… Вот, эти парни желают служить вам всей душой и всем сердцем. Они ненавидят кэшнаирцев и сделают всё, чтобы…
– Так, погоди, – провёл я ладонью по лицу, сомневаясь, проснулся ли я сегодня или ещё сплю. – Кто это? – терпеливо спросил в надежде, что Кантэль признается, что это шутка, и вытолкает молодцов за дверь. Но он истолковал вопрос по-своему.
– О! – Воодушевившись, он поведал, что толстяк – сын булочника, жердь – ученик э’шер, а мелкий – бывший карманник, но уже бросивший это скользкое дело. – Все они из народа. И с детства мечтают вступить в вашу личную армию.
Я удивлённо приподнял бровь. Похоже, кто-то пристрастился к фиолетовым грибам.
– Это всё, конечно, очень занимательно. И я тронут. До глубины души. – Прижал руку к груди, чтобы усилить впечатление от сказанного. – Но не думаю, что в этом есть необходимость.
Личная армия? Да ну!
– Кэшнаирцы опасны! – неожиданно высказался Ученик.
Я смерил его пристальным взглядом, и он замолк, смущённо покраснев.
– Кантэль, можно тебя на минутку. Хотя нет… – Всё, что я хочу сказать ему, я могу сказать им всем. Почти всё, за исключением некоторых выражений. – Вам лучше разойтись по домам и заняться своими делами. Я, безусловно, благодарен за преданность, но в личной армии не нуждаюсь.
Личная армия… Что за бред?
– Да, но… – начал камердинер, явно имея возражения.
– Кантэль, – повысил я голос. – Проводи молодых людей и дай им по золотому.
Пусть не думают, что я не ценю преданность. Матушка всегда говорила, что нужно быть внимательным к деталям.
Камердинер хотел ещё что-то добавить, но, увидев мой далеко не добродушный взгляд, оставил это при себе. Махнул рукой, и молодые люди как по команде направились к дверям. Вскоре мы остались одни.
– Что за шутки, Кантэль?
Он поклонился как-то чересчур официально и выдал:
– Ваша матушка одобрила.
– Матушка?
Не успел я его расспросить, да даже в себя прийти, как он юркнул за дверь.
И как это понимать?
Дверь снова распахнулась, я подумал, что Кантэль всё же снизошел до объяснений, но порог переступил вовсе не он.
– О, ты уже встал!.. – произнёс Венди.
Проходной двор какой-то!
– Есть дело.
– Да ну? – усомнился я. Можно подумать, сюда приходят ещё за чем-то.
Друг поднял что-то с пола, пока я усаживался на тахту и вытягивал ноги на стол, для удобства.
– Что это? – обозревая находку, покрутил он в руках шляпу и натянул ее на голову. – Не знал, что ты такое носишь.
Шляпа была ни то серого, ни то коричневого цвета с узкими полями.
– Я такое не ношу. Это, верно, от Булочника осталось.
– От какого ещё булочника?
Я вкратце, без особой охоты, пересказал обстоятельства утренней встречи.
– Личная армия? – заинтересовался Венди, сняв шляпу и аккуратно положив на стол. – А где они сейчас?
– Где им и положено быть: пошли вон.
– Зря ты так.
– Возможно. Лучше скажи, чего ты пришел? – Если он снова начнёт самоубиваться… И так до глубокой ночи его слушал.