Купить

Сборник историй и сказок 2019 от Призрачных Миров. #фэнтези

Все книги автора


 

Оглавление

 

 

АННОТАЦИЯ

Новый год отмечают во всех мирах, не только в нашем. Эльфы коллективно наряжают самый высокий дуб в округе, драконы сооружают елку из слитков золота, маги создают иллюзии и устраивают фейерверки... Все стараются, кто и во что горазд. Авторы "Призрачных миров" приглашают вас присоединиться к празднованию Нового года в волшебных мирах фэнтези. Оживите своим воображением необычайные истории! Чудеса уже ждут вас!

   

ЧАСТЬ. Ольга Погожева. Ночь накануне

И придёт Тринадцатый, и восстанут двенадцать,

   И воцарится ужас, и устрашатся сердца,

   И спасётся тот, кто победит тринадцать.

   Метель только начиналась, но дорогу он уже не видел – лишь низенькие деревца, высаженные у обочины, указывали направление. Снег укрывал степь волнами – одна за другой они накатывали на поле, укрывая и недавние следы, и глубокие борозды от полозьев, и мелкий кустарник вдоль пути. На вечер стремительно темнело, и идти, продираясь через непогоду, стало почти невыносимо. Но остановиться он не мог – не здесь, где от разразившейся бури так легко замёрзнуть насмерть. Да и деревня, если верить карте, должна уже показаться на горизонте.

   Если он, конечно, этот горизонт увидит.

   Назар придержал коня, без особой надежды вглядываясь в сплошную стену из снега, поправил шерстяной платок, прикрывавший нижнюю часть лица. Мало-помалу закрадывалась паника: а ну как не успеет? Так и останется тут блуждать до рассвета, пока либо верный конь не рухнет в снег, либо он сам не свалится от усталости и пробирающего холода.

   Как некстати проклятая метель! Верно, в звёздную ночь он бы давно увидел поселение и выбрался бы из мёртвой степи, но в такую, как эта... он не то, что не успеет – погибнет, вот так глупо, попросту заблудившись в снежной пустыне.

    - В-Великий Ду-ух, - стуча зубами от холода, пробормотал путник, отворачиваясь от пробирающего ветра, - да где же эта деревня?

   И словно в ответ на беспомощный вопрос, вдали залаяла собака.

   Он едва различил тявканье сквозь завывания метели, но собачий лай ему не почудился, нет: впереди блестнул огонёк и тотчас погас, когда разозлённая буря плеснула волной снега, вновь закрывая обзор.

   Но теперь уж его ничто не сбило бы с пути. Назар расправил плечи и твёрдой рукой направил коня к поселению.

    - С-скоро, скоро, - пообещал он верному другу, который обречённо, но упорно продирался сквозь сугробы к теплу и кормушке, - уж от-тогреемся, обещаю...

   Собачий лай стал громче, так что теперь он бы точно не ошибся: вскоре огни оказались ближе, а метель будто рассеялась, впуская его на окраину тихого поселения.

   Тихим оно оказалось в самом прямом смысле: кроме тявкающих псов у дальнего двора, остальные дома оказались необжитыми, с покосившимися заборами, выбитыми ставнями и просевшими крышами. Многие из них давно провалились под снегом, а в стенах зияли тёмные провалы. В деревне не жили уже давно, так что даже местный колодец оказался забит камнями и досками и едва угадывался под сугробом.

   Здесь Назар спешился, взял коня под уздцы и дальше пошёл шагом. От ярко освещённого добротного дома – никак, недавно выстроили – сорвались две дворняжки, с лаем подбежали, обнюхали и завертелись волчком, вздымая в морозный воздух тучи колких снежинок.

    - Вот умницы, - Назар наклонился, потрепал ближайшего пса по холке, не стягивая толстой кожаной перчатки. – Дорогу мне указали...

   Собаки оказались и впрямь умны: отбегали и возвращались вновь, словно приглашая за собой, заливисто лаяли и с удовольствием дышали свежим зимним воздухом, забавно свесив слюнявые языки набок.

   Назар завёл коня в стойло, где уже налегал на душистое сено холёный вороной скакун, всхрапнувший при появлении гостей, и потрепал верного друга по шее:

    - Разберёшься без меня? Да подкрепись как следует, силы-то пригодятся.

   Больше медлить он не стал. Мельком глянув на уже совсем потемневшее небо, Назар отряхнул снег с плаща и старенького дублета и пошёл к дому. Дверь распахнулась прежде, чем он постучал.

    - А я-то думаю, на кого Дей и Феб разлаялись, - хмыкнули с порога. – А они гостя учуяли!

    - П-пусти обогреться, хозяин, - тут же вытолкнул Назар, трясясь от холода. – Я много не прошу: только огня и немного воды, если расщедришься.

   «Хозяин» оказался молодым человеком приятной наружности, черноволосым и улыбчивым. На просьбу отреагировал просто: распахнул дверь пошире, шагнув назад, чтобы пропустить путника.

    - Ну, проходи, добрый человек, - пригласил он. – Найдётся и вода, и чего покрепче. В такую ночь – грех отгонять от дома. Отец! – гаркнул он уже внутрь. – К нам гость!

   Назар не заставил себя упрашивать дважды; поспешно прошёл в сени, стряхнул снег с сапог, пока за ним запирали двери. Дей и Феб юркнули следом, не желая оставаться снаружи, на что молодой хозяин только махнул рукой: не оставлять же на улице в эдакую непогоду?

    - Кто там, Леонард?

   В сени вышел плотный мужчина с добродушным прищуром глаз-щёлочек, аккуратно подстриженой бородой и крепкими, пухловатыми ладонями, сложенными на внушительном пузе.

    - Да вот... – парень только руками развёл – мол, сам решай, куда нежданного гостя определить.

    - Везёт нам нынче на визитёров! – фыркнул хозяин. – До тебя, добрый человек, уже заглядывали к нам путники. Ты проходи, проходи, что на пороге стоять-то? Звать тебя как?

    - Назар, - честно ответил он, проходя внутрь прямо в тяжёлом, намокшем от снега плаще. – Я с караваном утром разминулся, торговцы сказали, что деревня заброшена, но другого приюта вокруг не сыщешь...

    - Это верно, - согласился хозяин, закрывая дверь за дрожащим путником. Собаки улучили миг, чтобы проскользнуть в натопленную комнату, радостно завиляли хвостами, довольные тем, что их не гонят. – Отсюда до ближайшего крупного поселения – полдня пути. Зови меня Валафар, - представился хозяин. – Да присаживайся поближе к огню, дрожишь весь.

   Назар с благодарностью кивнул, опускаясь на лавку у очага, огляделся.

   Дом оказался и впрямь новым – даже свежей древесиной отдавало – и добротно, на совесть выстроенным. Да и утварь внутри, равно как и обстановка, выглядела новёхонькой: словно при переезде на новое место поселенцы решили всю жизнь начать с чистого листа.

   Лавка, на которую усадил его гостеприимный хозяин, оказалась широкой, покрытой огромной, во всю длину сиденья, шкурой не то медведя, не то ещё какого косматого животного – Назар не разглядел.

   Вокруг очага хозяева предусмотрительно расставили плетеные кресла и гладко отполированные лавки, и кроме него, у огня уже сидели двое мужчин – один в походном плаще с меховой подбойкой, второй в расстегнутой у ворота рубахе. На приветствие Назара оба кивнули, но не проронили ни слова, занятый каждый своим делом: тот, что в рубахе, точил острие огромной секиры, внимательно глядя на блики огня на металле; второй отстранённо глядел в красноватые уголья очага, плотно укутавшись в плащ.

    - Ты как раз вовремя, - довольно потёр пухлые руки Валафар. – Ужин подходит. В такое ненастье – что может быть лучше доброго куска мяса да кубка хорошего вина? Чем богаты, путник.

   Назар с благодарностью кивнул, разглядывая барашка на вертеле – тот висел над очагом, распространяя по дому ароматы степных трав да жареного мяса.

    - Знакомься, - Валафар кивнул на двух молодых людей, словно по команде выросших рядом. – Мои сыновья, Оливьер и Леонард.

   Назар улыбнулся, отмечая, что братья, хотя и очевидно разнились в летах, всё же оказались на удивление похожи друг на друга: высокий рост, тёмные волосы и глаза, только у старшего, Оливьера, они оказались глухими и мрачными, в то время как у Леонарда они словно улыбались – живые, блестящие, с хитринкой.

   Представиться должным образом у Назара не получилось – к очагу протиснулся угловатый подросток, поставил на камни поднос со свежим хлебом, и снова метнулся в кухню.

    - Служка мой, - ответил на вопросительный взгляд гостя Валафар. – Прибился, да вот теперь с нами и живёт. С умом только не всё в порядке: говорить не может и речь не всю понимает.

    - Нас понимает, отец, - откликнулся Леонард. – Ты к нему несправедлив.

    - Ну да, ну да, - поморщился хозяин, оборачиваясь – из подсобки, удерживая на весу корзину яблок, вышла стройная девица, с интересом глянула на гостя. – Ламия, к нам пополнение, встречай гостя! Моя дочь, - с гордостью проронил хозяин. – Красавица! Верно, путник?

   Назар сдержанно улыбнулся, приподнялся на лавке, отвешивая короткий поклон. Ламия отбросила толстую косу с плеча за спину, поправила тёмную прядь, выбившуюся из-под позолоченного обруча. Стрельнула глазами по фигуре гостя – снизу вверх, словно ощупывая. Красиво очерченные губы тронула мечтательная улыбка – но девица тотчас и потупилась, будто смущенная собственным бесстыдством.

    - Да ты не заглядывайся, - рассмеялся Леонард, хлопнув гостя по плечу. – Познакомься прежде с женихом её, славным Абигором. Секиру видишь? То-то! Ревнив до ужаса, - уже шёпотом добавил лукавый младший сын, склоняясь к самому уху Назара.

   Словно в ответ на нелестный отзыв, Абигор поднял голову и неулыбчиво отсалютовал огромным лезвием. Назар только руками развёл – мол, ничего такого и в мыслях не было, дружище.

    - А ты к нам откуда? – поинтересовался Леонард, усаживаясь рядом. Ламия раздала глиняные тарелки и ножи, цыкнула на метнувшегося из кухни подростка, чтобы тот разнёс деревянные кубки.

    - С севера, - поделился Назар, с благодарным кивком принимая кубок подогретого вина. – В столицу направлялся, но заплутал в дорогах и вышел в голую степь.

    - Не повезло, - сочувственно протянул Леонард. Тут же взбодрился, – хотя лично я рад компании! Мы – первые, кто пришёл в деревню после того, как жители разбежались, так что общения тут не достаёт. В такую ночь гостя дождаться – большая удача!

    - Самая длинная ночь в году, - отогревая руки на кубке, задумчиво проронил Назар. – В народе говорят, будто именно сегодня, накануне великого праздника, тёмные силы устраивают шабаш, чтобы потом разбрестись по миру и сеять зло...

    - Всё верно, вначале повеселиться на славу, а потом и за работу, - рассмеялся Леонард. – Брось, путник! Поражаюсь, как люди до сих пор верят в эти сказки!

   Назар пожал плечами, пока на лавку напротив усаживались хозяин со старшим сыном. Служка вышел из кухни, но замер в нерешительности: к очагу не звали, но барашек на вертеле откровенно привлекал голодный взор – слюни у бедняги едва прямо на пол не текли.

   Между тем радушная семья принялась за трапезу – хозяин отрезал лучшие куски гостям, путнику в плаще и Назару, затем принялся за угощенье сам. Леонард с братом и жених красавицы Ламии не отставали, так что и Назар взял тарелку с нежным, сочащимся мясом, вдыхая потрясающий аромат.

   Громкое урчание отвлекло от тарелки – глянув вниз, Назар увидел большую чёрную кошку, забавно выгнувшую спинку. Пушистая красавица совсем не боялась двух собак, поскуливавших в нетерпении скорого угощения – те вертелись у ног хозяина, выпрашивая подачку.

    - Голодная, - ласково улыбнулся Назар, потрепав кошку за ухом.

   Та мурлыкнула и свернулась клубком на лавке, потеснив Леонарда.

    - Ты ей не верь, путник, - предупредил тот. – Сейчас примется твоё мясо выпрашивать, будто и впрямь её здесь не кормят.

   Назар вытянул ноги к очагу, блаженно прикрывая глаза. Тепло разогнало кровь по жилам, да и одежда быстро просохла в натопленной комнате. Даже есть сейчас не хотелось – так бы и сидел, подпитывая силы живым огнём.

    - Ты плащ-то скинь, - посоветовал Валафар, вгрызаясь в сочный кусок мяса. Он единственный из семейства пользовался ножом для разделки особо крупных кусков, что в глазах Назара делало ему честь: хоть кто-то казался благовоспитанным. – Вон, в углу оставь: никто не тронет вещи гостя. А тебе всё же полегче станет. Дублет расстегни, опять же: жарко тут...

    - Сейчас отогреюсь окончательно и сниму, - согласился Назар.

    - А чем ты промышляешь, северянин? – негромко спросила Ламия, подаваясь вперёд. В отличие от родни, девушка почти не ела – не то фигуру берегла, не то стеснялась чужаков в доме. – Воин, ремесленник?

    - Прислужник, - разочаровал девицу Назар. – Чищу, прибираюсь, поручения выполняю, делаю, что старшие велят.

    - А служишь-то где? – вытирая жирные пальцы о передник, поинтересовался хозяин. – Оливьер, вели мальчишке, пусть дров ещё принесёт! Очаг остыл почти.

   Назар с сомнением глянул на раскалённые докрасна камни, но ни слова не обронил, даже когда верткий отрок свалил целую охапку поленьев прямо у его ног. В комнате тотчас стало чадно и душно, но хозяин только крякнул довольно, расстёгивая верхнюю пуговицу необъятной рубашки.

    - Люблю, когда натоплено, - пояснил Валафар. – А ты, путник?

    - После метели – тоже от тепла не откажусь, - вежливо ответил Назар. – Да только я тут не один гость, хозяин: может, доброму человеку такая жара не по нраву, - и он кивнул на кутавшегося в меховой плащ второго гостя, молча налегавшего на угощение.

    - Чем жарче огонь в такую ночь, тем лучше, - буркнул тот. – Всё лучше, чем там, снаружи.

   Назар понял, что больше ни слова от молчаливого гостя не дождаться, и вновь обратился к хозяину:

    - Почтенный Валафар, ты говорил, будто я не первый к тебе в дом стучусь. Гостей полон дом? Комната-то на ночь найдётся?

    - О, за это не переживай! – ответил вместо отца болтливый Леонард. – Комнат полно, строили с оглядкой на то, что семья расти будет, пополняться...

    - А гостей, кроме тебя да господина Бальтазара, больше и нет, - тотчас поспешно добавил хозяин. – Совсем никого нет.

   Кошка на лавке потянулась, вставая на четыре лапы, изогнулась дугой, и прорычала:

    - Тебя одного только и ждали.

   Живой огонь тотчас угас, уступая болотно-зелёному свечению, исходившему от раскалённых камней. Комната стремительно потемнела и преобразилась: тёмные провалы в стенах, прогнившие доски, паутина в углах и смрадное тело покойника на вертеле. Очаг изменился в мгновение ока, превратившись в липкий алтарь с потёками тёмной крови, а на оставленных тарелках Назар с ужасом увидел отрубленные пальцы с чёрными ногтями, полуразложившиеся куски плоти, отрубленные гениталии да куски кишечника, любовно приправленные болотной тиной.

   Он зажал рукой нос, отбрасывая кубок с вонючей застоявшейся кровью – та плеснула на алтарь, от чего камень утробно взвыл и с чавканьем впитал всё до капли.

    - Несказанная удача, - прошипел худой, как скелет, преобразившийся Валафар. В обтянутом жёлтой кожей черепе жили только глаза – кроваво-красные, жуткие, нечеловеческие. – Заполучить свежатину на праздник! Шабаш удастся на славу...

   Ворлок, завороженно подумал Назар. Отвратительный колдун, тёмная власть которого почти безгранична.

    - Теперь проведём обряд, как положено, - прошипела кошка, распрямляясь во весь рост.

    - В-ведьма, - проронил уже вслух Назар, вновь чувствуя пробирающий холод с улицы.

   Отвратительная, покрытая жуткими фурункулами колдунья оскалилась, обнажая острые жёлтые клыки. Впрочем, у Оливьера и Леонарда клыки оказались ещё острее – длинные, крепкие, выдающиеся далеко вперёд. Братья почти не изменились – лишь кожа побледнела до синевы да глаза остекленели, выдывая мертвечину. Упыри разглядывали гостя, едва не облизываясь, а отрок у кухни и вовсе обезумел: обратившись вурдалаком, прыгал на месте, с трудом сдерживая животное возбуждение, клацал клыкастой челюстью, тянул когтистые лапы к вожделенной живой плоти.

    - До чего сладенький, - жутко оскалилась Ламия, проведя ладонью по щеке Назара.

   Прикосновения гость не почувствовал: призрачная рука прошла сквозь кожу, выстудила кровь в жилах, едва не остановила сердце. Прозрачная девица с окровавленным ртом проплыла над выстуженным полом, зависла над алтарём в нетерпении, ожидая команды.

    - Не смей его так называть! – рыкнул Абигор, вскакивая с лавки. На глазах у поражённого Назара плоть его раздувалась, росли бугры уродливых мышц, треснула по швам тесная рубаха... миг – и на месте ревнивого жениха стоял берсерк, выдыхая клубы пара из ноздрей. Огромная секира ходила из руки в руку, отражала болотные блики светящегося алтаря.

    - Ревность – порок, - вздохнул господин Бальтазар, развязывая плащ. – Но именно пороки нас и питают, верно, брат?

   У молчаливого гостя раздулись не только мышцы – тело стремительно покрылось шерстью, лицо вытянулось, превращаясь в уродливую морду, прорезал штанины длинный хвост с острыми шипами. Оборотень отбросил тарелку с мертвечиной, с предвкушением уставившись на Назара. С хриплым клокотанием подкатились от порога дворняги – и вытянулись за спиной Валафара каменными истуканами, клацая не то собачьими, не то свиными рылами.

    - Го-големы, - поражённо выдохнул Назар. – Фобос и Деймос. Сразу два...

    - Три, - расхохоталась ведьма. – Эй, ты, вставай! Ужин проспишь!

   Назар подскочил на лавке, когда шкура под ним зашевелилась, отпрыгнул на добрые несколько шагов, ошарашено глядя, как прямо на глазах выдубленый мех уплотняется, обрастает когтистыми лапами – сразу шестью – и на него в упор глядит жуткая широколобая морда с тупыми, глубоко посаженными желтыми глазами.

    - Д-да сколько же вас тут, - пробормотал Назар, осторожно отступая к двери.

    - С лошадушкой – двенадцать, путник, - ласково подсказал Леонард, мягкими шагами приближаясь к гостю. – Да что ж ты как неродной, всё пятишься...

    - Мы тебя, почитай, весь вечер ждали, слуги мои уж слюной истекли, - подтвердил Валафар. Нож для разделки мяса удлинился в его руках, раздвоился на конце, превращаясь в уродливый посох. – Не каждый год к нам свежатина на праздник забредает... уж как мы надеялись, как ждали...

   Назар растерянно глянул на монстров, медленно сжимавших кольцо...

   И усмехнулся.

    - Так и я целый год ждал.

   Отстегнутый плащ скользнул на пол, а вместе с ним опала и фальшивая личина замёрзшего путника: вместо подраного кожаного дублета на преобразившемся госте засверкали белым золотом дорогие доспехи, плеснул слепящим сиянием обруч на пепельных волосах.

   Паладин положил руку на рукоять двуручного меча, медленно потянул из-за плеча. Сверкнул дивный клинок золотыми искрами, осветил зловещую мглу разрушенного дома.

    - Всё подгадывал, как бы вас, тварей, вместе собрать да по одному каждый раз не бегать!

   Валафар опомнился первым.

    - Взять! – коротко распорядился ворлок.

   Но прежде, чем разъярённая нечисть набросилась на сияющего гостя, тот сорвал с груди амулет – и бросил им под ноги. Успевший первым вурдалак заскулил от боли, наткнувшись на стену слепящего света, откатился в сторону, растирая дымящиеся глаза.

    - Ну-ка, по одному, - сурово скомандовал Назар.

   Дивный клинок то переливался солнечными бликами, то извивался огненной змеёй в руках – но в тело прыгнувшего на паладина голема вонзился с животным хрустом, словно меч не рубил, а пожирал гнилую плоть.

    - А говорил – прислужник... – хрипло выдохнула ведьма, наощупь подаваясь вперёд. Слепящий амулет на полу вспыхнул ярче, словно радуясь первой победе.

   Голем рассыпался под ноги отпрянувшим упырям грудой безжизненных камней, а Назар осторожно шагнул в сторону, следя за ворлоком.

    - Нехорошо, паладин, - негромко проронил Валафар, поднимая посох. – Ложь – великое зло...

    - Я не солгал, - возразил Назар, отмечая, как двинулись в обход оборотень с берсерком. – И впрямь чищу поселения от нечисти, прибираю за наемниками то, чего они упокоить не сумели, и выполняю поручения старших – магистра и духовника.

    - На счёт два, - медленно ответил ворлок, направляя плеснувший зелёным светом посох.

   Монстры тотчас бросились вперёд, повинуясь движению колдуна, и в следующий миг всё, что Назар мог – отбиваться от хлынувшего града колдовских разрядов, слепящих вспышек, ударов и укусов. По одному больше не совались – давили толпой, раздирали на части, бросались на меч, чтобы отвлечь, нападали со спины.

   Назар работал мечом с размахом, рубил с плеча, отпихивал коваными сапогами тех, кого не удержал защитный амулет, и разил без устали. В какой-то момент выхватил из-за пояса кинжал, вонзая в метнувшегося сбоку упыря. Убитый оказался Леонардом – мелькнула тень обиды и облегчения в давно мёртвых глазах – а его место тотчас занял брат.

   Паладин отшатнулся, шагнул назад – так, чтобы между ним и нечистью лежал сверкающий и неподвижный, как скала, амулет. Судорожно перевёл дыхание, разглядывая потрёпанных монстров.

    - Что, воин света? – осклабился ворлок, отводя посох в сторону. – Переоценил свои силы?

   Из посоха вырвался зелёный луч, ударил в ближайшего голема – и тот восстал вновь, тотчас бросившись тяжелым телом на амулет. Полыхнула вспышка света – и слепящее сияние угасло, погребённое под грудой камней. Этого хватило – первой вперёд метнулась призрачная тень Ламии, за ней прыгнул берсерк.

   Назар поймал лезвие огромной секиры на острие ставшего прозрачным меча – и вывернул оружие из рук монстра. Тяжёлый топор отлетел в сторону – прямо в лицо второго упыря. Оливьер, взвыв, рухнул навзничь, а паладин уклонился от удара берсерка, чувствуя леденящее прикосновение призрака. Ламия не сумела пробраться к нему под кожу, как в прошлый раз – помешали сияющие доспехи – зато замедлила движения, словно погрузив паладина в жидкий холод.






Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

0,00 руб Купить