Призрачная сделка

Линия ума, линия здоровья, линия счастья, завиток любви…
– Нессочка, ты закончила? – раздалось над ухом.
Рука дрогнула, прямая превратилась в волну. Снова. Я медленно втянула воздух и напомнила себе сумму, ради которой приехала в Сосновый бор, богатый район на северо-западе Столицка. Растянула губы в улыбке и подняла голову.
– Ярослава Никифоровна, придётся начинать заново. Ловчую септаграму необходимо рисовать одной линией.
– Ой, запамятовала, – заказчица всплеснула полными руками. – Там Томочка чаёк с печенюшечками принесла. Идём кушать.
Ярослава Никифоровна совершенно не походила на молодящуюся жертву пластического хирурга, а напоминала профессорскую жену. Из тех что поддерживают идеальный порядок в доме, всегда готовы накормить свежим супчиком и пирожками, и абсолютно не чувствуют личных границ. При первом знакомстве они используют уменьшительно-ласкательные имена, обращаются на «ты», даже если настойчиво просить так не делать, и забывают стучать при входе в комнату. Желая накормить родных и гостей, они без колебаний ставят тарелку с жирной подливой на секретные документы, а чашки, наполненные до краёв, возле клавиатур.
Едва на горизонте появляются трудности, «профессорские жёны» растерянно оглядываются по сторонам и ищут, кто бы им разжевал и прописал точный алгоритм действий, а лучше – выполнил за них. Если же они совершают ошибку, например, заливают документ или отвлекают супчиком в разгар великого сражения с бигбоссом, то сразу заливаются слезами и требуют простить их глупых, неразумных, незнающих (ибо новые знания с получением аттестата отлетают от них как попрыгунчики от стен). Плачут до тех пор, пока не услышат заветные слова и не убедятся, что проблема рассосалась без их участия.
Как я могла убедиться за несколько часов личного знакомства, характер Ярославы Никифоровны полностью соответствовал образу «профессорской жены», как и внешность. Она носила классические костюмы ценой в мою годовую зарплату с юбкой чуть ниже колен, приталенным жакетом и блузкой, волосы красила в блонд и укладывала их по моде тридцатилетней давности.
Её муж Анатолий Трофимович Гнедов профессором никогда не был. Он закончил архитектурный институт, основал компанию «Гнедов и Ко» и со временем стал главным застройщиком Столицка и ближайших областей. Вопреки стереотипам, он обожал свою жену и оставался ей верен, постоянно расстраивая папарацци. Они желали «жареных историй» для сомнительных газет, а получали серьёзного бизнесмена, балансирующего на грани, и примерного семьянина.
Перед приездом в особняк, я изучила всю доступную информацию о хозяевах, чтобы поражать Ярославу Никифоровну, но пока поражала только она своим принципиальным игнорированием самого важного – нельзя тревожить экстрасенса во время подготовки ритуала.
Сначала клиентку беспокоил сквозняк, это при запертых стеклопакетах и отапливаемых полах. Потом казалось, что я рисую в опасной близости от хрустального столика, до него всего-то два метра. В следующий раз Ярослава Никифоровна заглянула в комнату, переживая за цветы в напольной вазе: вдруг слишком большой букет опрокинет четверть центнера гранита.
Я не выдержала и предложила тихонечко понаблюдать с дивана. Клиентка с радостью согласилась, но ей быстро наскучило. Встав у края коврика для рисования – не портить же пол мелом, она ахала и задавала вопросы. Сбившись, я мысленно досчитала до десяти и под благовидным предлогом выгнала хозяйку, и вот снова явилась.
Глянув на часы, я поднялась.
– Ярослава Никифоровна, вы просили управиться до возвращения мужа. Уже шесть минут седьмого. Чаепитие займёт не меньше получаса. Рисование фигуры – минут десять. Переговоры с полтергейстом дело тоже небыстрое. Боюсь, такими темпами ваш муж вернётся в разгар ритуала или раньше.
– Ой, что это я, – она прижала ладони к пухлым щекам. – Ты рисуй-рисуй, не буду отвлекать. А чайничек петушком накроят, не остынет.
Она почти вышла из Голубой гостиной, когда ко мне пришла гениальная идея.
– Ярослава Никифоровна, запишите все явления полтергейста.
– Но это же долго, – протянула хозяйка. – Я тебе всё рассказала.
– После первого ритуала полтергейст вряд ли исчезнет, а записи помогут понять, что ему нужно, – убеждённо сказала я, про себя добавив: «И выяснить, кто из слуг мог это сделать».
– Раз ты просишь – сделаю, – заверила Ярослава Никифоровна и закрыла дверь.
Ручки повернулись раз, другой и замерли. Мне хотелось замотать их шнурами от штор, но тогда останусь без оплаты, что противоречит моим убеждениям. Зря, что ли, столько страдала?
Я выловила в ведре пятнистую тряпку, хорошенько отжала серую воду и стёрла кривую септаграму.
Будь это мой салон или комната обычной тётки, я не задумываясь подправила бы испорченный фрагмент рисунка и соврала бы, но в особняке олигарха везде камеры. Если полученный результат не устроит Ярославу Никифоровну, она всплеснёт руками, запричитает и натравит на меня адвокатов, а те внимательно пересмотрят реалити-шоу и найдут к чему придраться. Судья, конечно, поржёт, но заставит выплатить компенсацию. Судьи почему-то не любят мошенников, а в последнее время особенно не любят мошенников, представляющихся экстрасенсами.