Вдали от Камелота

Окажется, что он впрямь держит в плену нашу госпожу, поскачем к его замку, ты вызовешь негодяя на поединок и убьёшь. Ну, а коли имя сэра Брюнора будет здешним жителям незнакомо, значит ведьма лгала обо всём, и тебе нечего беспокоиться.
У сэра Йорэма горели глаза и вздувались ноздри, как у разгорячённой скачкой лошади. Ясно было, что он готов задержать сэра Сегварида даже силой оружия.
Но слова его звучали разумно, и сэр Сегварид должен был с ними согласиться, если только не хотел, чтобы его же собственные люди навалились на него скопом, связали и держали под стражей до тех пор, пока не выйдет срок, названный колдуньей.
Сэр Сегравид поник головой.
– Может, ты и прав, – вздохнул он. – Где твой эль?
Ночью сэр Сегравид только притворялся спящим. Когда в караул заступил его оруженосец Амадан, рыцарь поднялся, как мог тихо, прошёл между спящими и шёпотом велел мальчику отвести в сторонку мышастого жеребца по кличке Капэль, оседлать и привязать, а следом перенести туда оружие и припасы в дорогу. Сам он остался сторожить лагерь. Благо, дружинники, пришедшие с ним ко двору короля Марка, были люди молодые и спали крепко, а сэр Йорэм, утешая своего сеньора, влил слишком много эля в собственную глотку.
Наказав Амадану под угрозой страшной кары до утра никому не сообщать об его отъезде, сэр Сегварид вскочил на коня и двинулся на север.
Ночь выдалась ясная, путеводные звёзды были хорошо видны.
Сэр Сегравид не торопил скакуна. Лишь задал ему направление, а дорогу между деревьями предоставил искать самому. Жеребец ступал уверенно – земля была ровная, лес изрядно поредел, почти полная луна посылала с небес бледные лучи, которые ложились под конские копыта лентами серебристого света.
Всадника одолевали мрачные думы. Он послан на погибель. Долго ли выстоит одиночка против целого воинства? Проще сразу заколоться... Не всё поведала ему колдунья, ох, не всё! Одно верно: Брюнор не откроет ворота незнакомому рыцарю с полудюжиной конных молодчиков, а сидя под стенами, они ничем не помогут Эйдин.
Небо побледнело, и солнце приготовилось встать из-за горизонта. Лес кончился. Перед сэром Сегравидом развернулась холмистая равнина, пересечённая ручьями, изрезанная оврагами, поросшая кое-где кустами шиповника и рощицами из берёз и рябин.
Такая же роща примыкала к его родовому замку Каэр Кноик у границ Думнонии. Эйдин любила гулять в этой роще, а больше ничто в Каэр Кноик не радовало её. Замок навевал тоску. Его и замком по нынешним понятиям нельзя было назвать. Замшелый донжон на оголённом холме, построенный два с лишним столетия назад. Эйдин не хотела в нём жить, особенно после того, как узнала блеск и величие Тинтагиля. Из-за неё сэр Сегварид воротился ко двору короля Марка. И что из этого вышло! Не надо было слушаться женского каприза. Но разве смог бы он смотреть, как она печалится, сидя у окна, как бледнеет и чахнет вдали от радостей придворной жизни, будто птичка в тесной клетке...
Сэр Сегварид направил коня в неглубокую ложбину. Если понадобится, он будет ехать день и ночь без сна и отдыха. Он пойдёт пешком, поползёт на брюхе, но спасёт её. Или сам сложит голову.
Таков ответ на все его вопросы.


Все Сегваридовы несчастья начались с появлением при дворе сэра Тристрама. А сказать вернее, с той поры, как лионезский рыцарь возвратился в Тинтагиль после своего победоносного поединка с сэром Мархальтом, который сражался от имени короля Ирландии за право взимать с Корнуолла дань.
Сэр Тристрам был совсем юн и приехал к дядиному двору, мечтая стяжать славы. С этой мечтой он сейчас же пустился в безрассудное предприятие, на которое никто, кроме него, в Тинтагиле не отважился. И не потому, что среди рыцарей Корнуолла не хватало храбрецов, отнюдь – но поражение означало бы большой урон для корнуоллской казны и корнуоллской чести. При этом поединок был единственным средством решить дело, не затевая кровопролитной войны и не обращаясь к помощи Логрии.
Воззвав к Камелоту, король Марк превратился бы из союзника Артура в его вассала, подобно королям Уэльса, Лоутеана, Нортумберланда, Думнонии и многих малых стран, а этого ему очень хотелось избежать. С другой стороны, и Ангвисанс не спешил слать войска в непокорный Корнуолл. Открытое нападение принудило бы Марка поклониться верховному королю Артуру. Против рыцарей Круглого Стола ирландцы что молочные щенки, Ангвисанс это понимал и тоже стоял за поединок. Марк же тянул время изо всех сил, ибо никто из лучших его рыцарей не смог бы наверняка побить сэра Мархальта, а поединок с неизвестным исходом короля не устраивал. Он намеревался прекратить выплату дани во что бы то ни стало.
И как только корнуоллский лис доверил судьбу королевства неопытному юнцу? Чем купил хитроумного Марка сэр Тристрам? Этого сэр Сегварид не знал. Но только надежды короля оправдались, и казна осталась цела. На радостях Марк подарил сэру Тристраму коня, пояс из чеканных пластин, украшенных крупными альмандинами, кинжал в драгоценных ножнах и серебряные шпоры с золочёными колёсиками.
Победа над могучим ирландцем принесла сэру Тристраму великую честь, а поскольку был он пригож собой, обходителен и весел, то в придачу к славе снискал всеобщую любовь.