Жена-беглянка

Книга "Жена-беглянка" продаётся на Призрачных мирах: https://feisovet.ru/магазин/Жена-беглянка-Кира-Калинина

Аннотация:

В душе я сильфида, и за это мне грозит тюрьма. Чтобы обосноваться в безопасном месте, придётся срочно выйти замуж. Хотя бы временно — и лучше понарошку. Кандидат в мужья имеется. Но его условия неприемлемы! А впрочем… Говорят, от судьбы не убежишь. Но судьба ли это? Вот и проверим.

Настырный, но милый герой; чувствительная героиня, упорствующая в своём заблуждении. А зря или нет, время покажет.

ГЛАВА 1. Залётный гость

Инспектор из столицы и вид имел столичный. Костюм и галстук просто кричали о том, что куплены в брендовом магазине на бульваре Миллионеров, стрижка выдавала руку дорогого парикмахера, а над ногтями явно потрудились в маникюрном салоне. Загар, осанка, общий лоск. Кинозвезда на красной дорожке, а не полицейский на допросе преступника!
Собой тоже ничего, даром что в душе наполовину орк. Вьющиеся каштановые волосы, ровные густые брови, губы строго поджаты, но лицо приятное. Глаза в жёстком свете потолочных ламп казались неопределённо-тёмными, слегка неправильный нос с горбинкой не портил впечатления, а придавал изюминку…
Я загляделась на заезжего щёголя и едва не пропустила реплику старшего следователя Таннера. Спасибо, профессиональные инстинкты не подвели.
— Хочешь не хочешь, Ругги, — перевела без запинки, — а раз открылись такие факты, выдачу мы притормозим. Убийство — это не шутки, сам понимаешь.
В подтверждение сказанного младший следователь Коннер картинно насупился, а шеф городской полиции Фукс выпустил изо рта струю дыма и ногтем сбил пепел с сигареты. Очень многозначительно.
— Ты, начальник, меня не стращай, — бритоголовый крепыш по другую сторону стола блеснул фиксой. — Я об мокрые дела рук не мараю, это все знают.
Гинт Ругински, известный у криминальной братии по обе стороны границы под кличкой Ругги Тачка. Типичный носитель гномьей анимы: на вид простак, на деле хитрый, жёсткий, изворотливый. Его банду угонщиков взяли три месяца назад. Уголовная полиция герцогства требовала выдать главаря — до переезда Тачка успел набедокурить на двадцать лет строгого режима, и власти Джеландии пошли навстречу татурским коллегам.
Узнав об этом, Ругински только посмеялся. "Дома у него всё схвачено, — ворчал господин Фукс. — Не успеешь оглянуться, выйдет на волю. Ну, может, хоть к нам больше не сунется". В северном приграничье всегда был избыток сомнительных личностей с татурских акцентом, а с тех пор, как в Бежене открыли крупный переселенческий центр, местной полиции не стало ни сна, ни отдыха.
Что поделать, все ищут счастья в Джеландии — даже жулики.
— Жаль, что на этот раз вы решили поступиться своими принципами, господин Ругински, — вежливо посетовал столичный инспектор. — У нас есть показания свидетеля, который видел, что произошло между вами и господином Белье…
— Какого ещё свидетеля?! — скуластое лицо Ругги налилось тёмной кровью. — Как звать? Откуда взялся? Никого там не было!
Инспектор с той же отменной вежливостью пояснил, что до суда имя свидетеля разглашению не подлежит, а с показаниями — вот, извольте ознакомиться. Имеются также снимки светописца на суб-элементах с заправочной станции наискосок от мотеля, где произошло убийство.
Холёной рукой инспектор подвинул к Ругински папку с бумагами. Из-под его манжеты, белой и жёсткой, как снежный наст, выглянули тяжёлые золотые часы. На пальце матово блеснул тонкий ободок цвета дымчатого кварца. Суб-кольцо. Из последних моделей. Чтобы купить такое, провинциальному полисмену, вроде Коннера, пришлось бы три месяца не есть не пить. О беглянке, живущей на пособие в двести тридцать гольденов и редкие приработки, говорить нечего.
Рука Ругги была в своём роде не менее примечательна. Сильные татуированные пальцы, поросшие волосками, жёсткими, как свиная щетина, наверняка многих спровадили к магическим предкам.
Сейчас эта рука яростно смела папку инспектора на пол.
— У-у, легавые!
Привычное название полицейских у нас в Татуре. А ещё в Чехаре, Лазории, Глухинии и Флориции. В Джеландии почему-то закрепилось прозвище "борзые".
Так я и перевела.
Сказать по правде, местные полисмены против инспектора смотрелись, как дворовые псы против чемпиона собачьих выставок: матёрые, зубастые, но мятые жизнью — и экстерьером не вышли. А глаза не собачьи — волчьи, холодно-безжалостные. И у Ругги с инспектором такие же. Все они из одной стаи. Дай повод, мигом возьмут на коготок, завяжут бантиком и повесят у дверей вместо колокольчика, "ой" сказать не успеешь.
Господин Фукс как раз вызверился на Ругински.
— А ну подними! — произнёс грозно, с растяжкой.
И добавил пару ласковых не по уставу.
В ответ Ругги взорвался грязной бранью, которую я перевела с привычно невозмутимым видом.
Где-нибудь в тёмном переулке у меня бы язык отнялся от одного взгляда на его бандитскую рожу. Но работа есть работа. В режиме лингвистической машины я не знаю ни страха, ни смущения.
Столичный инспектор вдруг повернулся и поглядел мне прямо в лицо.