Любовь зла. "Беги, беги, пока я не вижу". Часть 3-я. Отрывок про Атеру

Отрывок из 3 части "ЛЮБОВЬ ЗЛА".
Чернобородый здоровяк, по всему видать - капитан, грубыми окликами разогнав команду, своим видом более всего похожую на экипаж пиратского корабля, усадил спасенную под полотняным навесом и, назвав своё имя - Танакр, продолжил расспрашивать её. Матросы отошли недалеко, алчными взорами окидывая стройную фигурку, столпились у полубака. Южный пассат* (*пассаты - постоянные ветры, вызванные сменой температур на разных широтах) ровно, без устали, дул в корму с левого борта, ускоряя бег судна, легкие перистые облака скользили по голубому небу, раскачивался океан, усыпанный золотыми блестками. Пугливо кутающаяся в мокрое покрывало, девчушка ежилась под порывами ветра и пылкими взорами мужчин, тонкая ткань дорогого пеплума обрисовывала все изгибы стройного стана. Моряки раздували ноздри, словно принюхиваясь к «находке», хриплые голоса звучали все громче. Гнев и недовольство прорывались в них.
Нахмурившись, глава шлюпа предложил нечаянной пассажирке пройти в его каюту. Дрожа и оглядываясь, девушка поспешила за ним, но тут, решившись, двое заводил преградили им путь:
- Кэп, это не дело, по всем законам моря, девка – общая!
О нет, последующее вовсе нельзя было назвать несправедливым! Юная фея дала им шанс и даже не один, и лишь когда события приняли совсем плохой оборот, только тогда решилась… И вовсе она не злая, сроду не любила крайних мер, да что делать, коли всё само так складывается.
- Молчать скоты! Ни хрена не соображаете! За неё такой выкуп дадут – целый бордель на месяц откупим!
Бесполезно, упорствовать становилось опасно. Жаль, но капитану, не рисковавшему дальше спорить с распаленными и озверевшими мужиками, пришлось согласиться по-честному поделить крошку.
Понятно - сначала Танакр отведает её сам, а уж потом, насытившись, отдаст матросам. Бородач вздохнул – не хотелось упускать такой куш, ведь после того, как красотку поимеют всей командой, её придется выбросить в море. Девка, судя по всему, не из простых, а связываться со знатью опасно.
Перекинув легкое тело через плечо, понес в каюту. Молчала бы уж, дура, но ведь вздумала противиться, вот и получила увесистую плюху по нежному личику. Капитан грубо сорвал дорогую фибулу, скрепляющую ткань на плече. Теперь-то он не собирался разводить церемонии, какая разница, коли все равно на корм рыбам пойдет! Перепуганная девчонка зарыдала, ломая руки, упала на колени… Танакр поднял полы своего хитона, заткнул их за пояс.
- Не ори, сучка! Ишь, в холе выкормленная, изнеженная, служанок, поди, крутилось вокруг до черта? Не чаяла, что жизнь эдакий фортель выкинет? Ну давай, не ерепенься, не сдохнешь! Понравишься, может и себе оставлю.
И в самом деле, увидев, как открывается в плаче розовый ротик, как волнуются упругие холмики юных грудей, мужчина решил: «зачем пропадать добру? Когда ещё попадется такая красотка? Нет, ежели после всего крошка выживет, так он её себе и оставит, при заходе в порт будет запирать где-нибудь в трюме».
Додумать мысль до конца он не успел. Словно само пространство содрогнулось, издавая тяжкий гул, мощный вихрь пронесся по каюте и легкие дощатые переборки разлетелись, не выдержав столкновения с огромной тушей! Жуткому монстру, неведомо как появившемуся здесь, было тесно и, едва шевельнувшись, он разломал вдребезги всё вокруг. Палуба задрожала, когда играя тяжелыми кольцами, чудовище двинулось вперед. Передние лапы – короткие и мощные, покрытые блестящей изумрудной чешуёй, протянулись к бородачу. Безумный ужас ледяными пальцами сдавил сердце. Тонко завизжав, капитан попятился, желтая вонючая струя потекла по ногам.
Матросы, трусясь мелкой дрожью, с дикими воплями метались по кораблю, большинство, толкая друг друга, пыталось укрыться в трюме, некоторые, призывая Двуединого и всех прочих богов, прыгали в море.
Чудовище, с фырканьем отпрянув от Танакра (видно, запах не показался), выбралось наружу и, перевалившись через борт, скользнуло в пучину. Не успели моряки перевести дух, возблагодарив творца, как водная гладь вдруг забурлила и, к ужасу людей, бестолково мечущихся по палубе и не понимающих, что происходит, из волн вновь поднялось длинное тело гигантского змея. Страшная голова приблизилась, покачиваясь на гибкой шее, склонилась над полуразрушенным судном. Монстр раскрыл пасть, словно улыбаясь, алая лента раздвоенного языка мелькнула среди саблевидных белоснежных клыков. В следующий миг морской дракон, издав громоподобный рев, перекусил мачту, ударом хвоста сломал носовую часть и, кружась в водовороте, останки шлюпа вместе с командой канули на дно.
Змея задумчиво покачалась на небольших волнах, постепенно затихающих после гибели судна, а затем, махнув хвостом, ушла в глубину, догоняя косяк жирной кефали. Кушать после пережитых треволнений очень хотелось.

*****

Выбравшись на берег возле Ларзуша, Атера, не долго думая, двинулась в порт, покрутилась среди разномастной толпы, выслушала несколько сомнительных комплиментов и направила свои стопы к городским воротам. Некоторое время она решила пожить в этом городе.