Медное небо

Все, что существует на семи движущихся материках, многочисленные страны, их столицы – все, до самой крошечной деревушки. И все это, остановившись в положенный час, должно стать отражением Небесного Чертежа. Когда стрелка дойдет до двенадцати, это конец времени". Тадеуш Виельгурский.
   
   Он написал это двести лет назад... Не окончивший курса студент императорского университета, лейтенант кавалерии, вышедший в отставку после трех дней службы, несостоявшийся помощник первого секретаря в столичной судебной канцелярии, так и не доехавший до места, которое ему выхлопотали по протекции, будущий наследник огромного родового имения (и хозяин маленькой усадебки Дрозды, перешедшей к нему от троюродной бабушки) Тадеуш Виельгурский задумал и создал Королевство Медных Часов. ("Что потребно для подобного деяния? – рассказывал он потом, когда осуществил полностью замысел, восхищенным слушателям. – Старые походные часы, доставшиеся от прадедушки, стопка магических книг до потолка, усердие, толика чародейного таланта...").
   Тадеуш разобрал и заново по-особому собрал часовой механизм; над скрытыми колесиками нарастил части будущей суши – движущиеся материки. Придумал океан, солнце и небо с неподвижными созвездиями и луной, водоемы, горы, полезные ископаемые. Уколол палец о видимую еще из-под наплывающей зеленой воды острую верхушку одного из колесиков, отдал Часам каплю крови – и мир задышал, засверкали невидимые днем звезды, покатилось по небосклону солнце, которое каждое утро теперь станет выходить из-за рамки циферблата и прятаться вечером обратно. Часы ожили и стали существовать как и все сотворенное: независимо от создателя. Затем наколдовал и разбросал по суше и под водой крохотные семена тысяч растений. Заселил материки и океан всяческой живностью. И, разумеется, людьми, потому что мир, над которым Тадеуш раздумывал долгими часами, был затеян для них.
   
   Его родители терпели, пока он, почти не выходя из комнаты, сидел над ворохом исписанных листов, планов, расчетов. Они сдерживались до поры до времени и не требовали от сына вернуться к обычной жизни, а он проводил ночь за ночью в размышлениях о делах государственных, благо, его подданные никому не докучали, а по утрам, едва придя в себя после короткого сна, с красными от усталости глазами снова управлял, изменял законы Королевства, карал, миловал. Вычислял, предугадывал, обращался то к чародейству, то тяжелым томам хроники императорских деяний.
   Но всему же есть предел, рассуждала родня. Есть дела семейные, есть карьера. Есть обязанности, наконец! Спор за спором, ссора за ссорой – и в одну ночь, когда лил беспросветный дождь и молнии раскалывали небо, Тадеуш Виельгурский ушел из дома. Покидал в дорожную сумку книги, записи, забрал своих подданных (просто положил в карман камзола) и хлопнул дверью...
   Он занимался делами Медных Часов до своей смерти, передал их старшему сыну, тот, в положенный срок – своему... И теперь, после ранней гибели матери, правительница крохотного мира – Анна.
   
   На следующее утро, когда Анна спустилась к завтраку, тетя Беата уже ее ждала в гостиной, раскладывая пасьянс. На столе блестел кофейник, на тарелках были разложены оладьи, гренки, рассыпчатый творог. Анна пила горячий кофе, глядя на пляшущие языки огня в камине – здесь было холодно, как обычно (в тех краях, куда она предпочитала перемещать замок) бывало зимой. Тетя Беата решила "развеселить девочку" и принялась пересказывать какие-то сплетни из светской жизни, несколько, правда, однотипные – кто на ком женился, кто развелся, кто застал свою половину с любовником или, соответственно, с любовницей. Она отвечала с рассеянной улыбкой и снова погружалась в свои размышления. Наконец, тетушка спросила о чем, собственно, племянница задумалась.
   – Да так... наблюдала то за одной страной, то за другой... и заглянула в университет в Терновом Лясе, – Анна подцепила вилкой ломтик копченой рыбы и тут же забыла про него.
   Тетя Беата потянулась за блюдом с сырами – чтобы скрыть понимающую улыбку и племянница не подумала бы, что посмеиваются над ней.
   – Ну-ну, сразу вспомнилась сестра, когда она выходила после того, как позанимается делами Королевства и начинала рассказывать то об одном, то о другом.
   – Ну вот... там сейчас зима, студенты, как дети, в снежки играют. И я заглянула на экзамен по философии. Одному молодому человеку досталось отвечать... я не помню, как это называется, знаете, когда человек не верит, что мир реален, и считает, что все вокруг только его представление.
   – Ну да, ну да, – сказала тетя Беата. – Знаем такое... и что же?
   – И, как я поняла, их преподаватель и был философом подобного направления. А студент скверно подготовился, путался. И профессор, конечно, погнал его с экзамена и начал стыдить, вот мол, чем же вы, коллега, занимались весь семестр. А тот отвечает – если вы меня придумали таким, что из-за вашего представления обо мне я ничего не выучил, то чем, собственно, я виноват? Выдумали бы меня отличником: и мне хорошо, и вам проще.
   – По-моему, остроумно. А что профессор?