Осколки моря и богов (Новая книга)

Часть I. Чужая могила

Глава 1. Гость

Кровь и соль. От запаха дурно. Ледяное лезвие ножа прижато к шее. Острый кончик впился в кожу, но боли нет. Её заглушил страх. Мерзкий, холодный, липкий.
— Назад пути не будет…
Шёпот на ухо, от которого вдоль позвоночника пробежали мурашки. Сердце бешено заколотилось.
Короткий смешок, горячее дыхание. На душе противно, но не пошевелиться.
— Не бойся.
Голос хриплый, чуть шелестит — словно мелкие волны накатывают на берег. Тело онемело. Страх затопил полностью. Сейчас же, сейчас, последнее мгновение и…
Вспышка боли. Хриплый выдох:
— Нет…

Я резко распахнула глаза и сделала глубокий вдох. Солнце медленно катилось по небосклону, окрашивая воды Днепра золотом и акварельно-красным. Двое ребятишек лет пяти с радостными криками пробежали мимо.
— Дети! Не убегайте так далеко! — послышался звонкий оклик молодой матери.
Ветер едва заметно шевелил волосы, ласкал лицо вечерней прохладой.
Я с трудом разжала пальцы и уставилась на спрятанный в ладони серебряный кулон в виде ромба. Снятый уже после смерти его владелицы.
— Ну, как? — спросил Олег, вытащив из кармана пиджака пачку сигарет. — Всё то же самое?
Я рассеянно кивнула, провела указательным пальцем по кулону, замыкая энергетический контур. Читать чужие эмоции — здорово, но если они возникли за несколько минут до смерти, то приятного мало.
Олег вздохнул и взъерошил короткие светлые пряди. Вид получился изрядно странный: идеально выглаженный костюм, белая накрахмаленная сорочка, галстук и ни намёка на подходящую образу причёску.
Хотя, чего скрывать, всегда оставалось загадкой, каким образом Олег Грабар, юрист и мой секретарь по совместительству, сохранял представительный вид на протяжении всего рабочего дня. Исключение — нахождение рядом со мной.
— Он перебрался в город. Мне это не нравится, — произнёс Олег, уставившись на кончик тлеющей сигареты.
В горле запершило. Что за дрянь он курит? Что-то сладковатое, совсем не мужское.
— Много соли, рыболовная сеть и нож, — вздохнула я, прикрывая глаза и пытаясь прогнать наваждение. — Парень работает хаотично. Убивает людей разного возраста, пола и достатка.
— Яна, это да, — хмыкнул Олег. — Но ко мне бы не стал приходить тогда Городовой и отдавать распоряжение разобраться с этим делом.
Я поморщилась. Городовой. Вот с кем-кем, а с ним уж совсем нет никакого желания работать. Но хозяин города. Хочешь или не хочешь, а надо. Лучше по собственному желанию спрыгнуть с крыши, чем разозлить Городового. Спрятав кулон в карман джинсов, я поднялась со скамейки.
— Платить он, конечно, не собирается?
Олег пожал плечами, в серых глазах мелькнула насмешка. Впрочем, оно и верно — вопрос чисто риторический. Городовой и деньги — вещи несовместимые. Значит, опять заниматься благотворительностью.
— Есть идеи? — поинтересовался он.
Я пожала плечами:
— Домой. Отоспаться, как следует, потом всё обдумать.
Олег тоже встал, длинной затяжкой уничтожил сигарету и бросил в урну. Потом подхватил портфель. Чёрный, дорогой, с золотой застёжкой.
— Годится. Как надумаешь — звони.
Я кивнула:
— Договорились.
Через несколько секунд я осталась одна — Читающий Сны всегда уходит очень быстро.

Некоторое время так и стояла и не двигалась. Потом развернулась и пошла прочь, оставляя за спиной набережную и памятник-каравеллу. С Олегом поговорю позже, сейчас нужно сообразить что и как.
С заходом солнца стало заметно прохладнее. Так, что я невольно обхватила себя руками. Тонкая туника из бледно-зелёного шёлка не спасала. Странное лето в этот раз выдалось. То холод, то жара — ничего не разобрать. Хорошо бы домой добраться до ночи. Ночь — время Городового. Не хотелось бы встретиться лицом к лицу с ним и его ручным львом.
Итак, что мы имеем?
Четыре смерти в области. Пожилая женщина, мальчишка четырнадцати лет, древний старик и девочка, совсем ребёнок. Серебряный кулон в моём кармане принадлежал ей. Эти люди никак не связаны между собой. Единственная ниточка — все жили на побережье Азовского моря. Стрелковое, Счастливцево, Приозёрное. Всё рядом, но в то же время требуется время, чтобы добраться из одного посёлка в другой.
Я остановилась, уставившись на красный глаз светофора. Машины с ревом проносились мимо.
Всех убили ударом ножа в сердце. При этом изуродовали параллельными и перпендикулярными надрезами, словно убийца сидел и специально выводил ножом клеточки на телах и лицах убитых. Зачем? Бред какой-то.
Вместе с собравшимися людьми я перешла дорогу, едва не налетев на спину резко остановившейся бабули.
— Осторожнее, девушка, — свысока бросила она, поджав сухие губы.
— Извините, — пробормотала я, не сбавляя скорости и обходя её.
Девушка, да уж. Молоденькая. Моложе не придумаешь. Хотя выгляжу весьма недурственно. Так, но мысли не об этом.
Пробегая мимо бюста Суворова, я склонилась ниже, чем требовалось, чтобы разглядеть камни под своими ногами. Вечера доброго, Александр Васильевич, ты уж прости, что давно не забегала — всё времени не хватает. Думаете, памятник — это просто так? Что там никто не живёт и не наблюдает за вами? Ха!