"Менталисты и Тайная Канцелярия. Осенний перелом"

— Держите меня в курсе.
— Разумеется.
Грент прав, думал фор Циррент, неторопливо шагая к воротам Чародейного сада. Загадочные трупы, безусловно, в компетенции полиции, как, строго говоря, и появившиеся невесть откуда барышни. Вот только верхушка Гильдии магов в последнее время явно напрашивается на внимание Тайной Канцелярии. Господа волшебники всецело поддерживают занесение магии в реестр ценных ресурсов, однако считают, что контроль над оным ресурсом должен принадлежать только им. То есть, значит, для себя — любая волшба, хоть лысину чарами полируй, а если что понадобится государству, тут и поломаться можно, и цену понабивать. Подписанный королем ограничительный эдикт господам магистрам как кость поперек горла. И не такие господа магистры люди, чтобы смиренно терпеть невыгодное для них положение дел. Жаль, что ни фор Циррент, ни канцлер, ни даже сам король не в силах убрать Страунгера с поста верховного магистра: окончательно ссориться с магами короне не с руки.
Шуршали под ногами кленовые листья, все отчетливей доносился городской шум. Граф замедлил шаги, поколебался несколько мгновений и повернул назад. В тишине Чародейного сада хорошо думалось. Магистрами займется Грент, а его, Варрена, забота — барышня Женя. Расспрашивать, слушать, сопоставлять, искать слабые места. Решить, наконец, верить ей или нет. Видит бог, хочется верить — девушка успела расположить его к себе. Но, если подумать, это ли не подозрительно… Начальник Тайной Канцелярии не должен так легко вестись на простые человеческие чувства. Не с его опытом таять под жалобным девичьим взглядом!
Впрочем, взгляд барышни Жени отнюдь не был жалобным. Девушка с твердым характером, определенно не дура, в сложных ситуациях не теряется… и, по ее же собственным словам, не склонна падать в обмороки. Находка, а не девушка.
Вопрос только, чья именно находка — его, графа фор Циррента, или магистра Страунгера. О другом мире она, похоже, не врет, но возможен вариант, что выдернули ее оттуда по ее же согласию, а то и просьбе. Мало ли в какие неприятности способна влезть девица с таким характером. Она может оказаться беглянкой, авантюристкой, преступницей, кем угодно. Если Страунгер обещал ей убежище в обмен на услуги…
Опять все упирается в необходимость расколоть верховного магистра. Что ж, пустим вперед Грента, пусть господ магов кусает полицейский бульдог, у него хватка мертвая. А с девушкой лучше держаться так, будто нет никаких сомнений. Так, как, собственно, уже и начало складываться. Взять под опеку до решения вопроса о возвращении, помочь, утешить, развлечь. Рано или поздно она покажет свое истинное лицо.
Кстати об истинном лице — граф фор Циррент усмехнулся, — первое, что следует сделать, это одеть ее прилично. Конечно, у Солли хватит ума предложить гостье что-нибудь из старых платьев Цинни, но барышне Жене они придутся не вполне по фигуре. Остается надеяться, что женщины справятся с проблемой сами: звать в свой дом портного для никому не известной девушки — значит, заранее соглашаться на самые дикие сплетни.


Ее высочество ненаследная принцесса Клалия выросла в строгой семье и прятать свое истинное лицо, мысли и намерения привыкла с детства. Отец несусветно гордился поколениями благородных предков и прилагал все усилия, чтобы и сам он, и домочадцы были достойными потомками знатного рода. Мать с ним соглашалась, вот только на деле под «достойными» они понимали немного разное. Папочка — безупречность поведения и помыслов, уважение общества и заслуженное расположение короля. Матушка же — умение добиться уважения, расположения, одним словом — подобающего места.
Клалия уважала отца и перенимала умения матушки. Жизнь показала, что матушкин подход куда более прагматичный и разумный, а Клалия считала себя весьма разумной девушкой. Иначе разве сумела бы она завоевать любовь наследника короны?
Но теперь пришла пора для единственного правила, в котором отец и матушка сходились беспрекословно: «никогда не останавливайся на достигнутом». Королевой ей не стать — муж оказался слишком слаб здоровьем, и как же досадно видеть, что уже сейчас, при живом короле и первом наследнике, все видят будущего короля в ее пасынке! Может, Ларк и впрямь не так уж плох, хотя, по мнению Клалии, больше было бы пользы для государства оставить его командовать армиями. Она даже как-то сказала об этом мужу…
«Польза для государства», ха! Разумеется, Клалия думала о благе государства, все же положение обязывает. Но в ее материнском сердце это благо было тесно связано с судьбой ее сына. Пусть Кир еще мал, не страшно! Его дед пока что здоров и бодр, есть время воспитать из мальчика достойного преемника. Вот только Ларк… В глазах всех преемник короля — именно он.
— Но достоин ли ты? — в который раз прошипела Клалия. Ногти впились в ладони, как всегда при мыслях о слишком удачливом пасынке. Убрать его с дороги никак не получалось.
Возможно, умелый наемный убийца решил бы дело лучше. Но, вот беда, Клалия всем сердцем любила мужа.