"Потерянный крысолов". Несколько отрывков

***

В доме выла собака… Протяжно, тоскливо с надрывом, подчас срываясь на жалкий скулеж. Вопль страдающей собачей души зарождался в недрах запертой квартиры №5 и, прорываясь сквозь окна и щели, разносился по подъезду, по двору, по улице и стихал, не достигнув бульвара. Жильцы невольно застывали в ужасе, заслышав эти звуки. Немного потерпев, они стали стучаться к соседу в №5 и, не дождавшись никакого ответа, пожаловались красноносому бородатому дворнику. Тот, почесав затылок, принес лестницу, приставил ее к стене и, сопровождаемый напряженными взглядами испуганных жильцов, поднялся к окнам второго этажа. Прикладывая ребро ладони к стеклу, дворник пытался разглядеть, что творится в зловещей квартире. Шторы полузадернуты, темно – ничего он не увидел. К вечеру, когда в отчаянном вое послышалась жуткая хрипотца, и двор стало заволакивать грозными сумерками, появился обеспокоенный домовладелец, а вслед за ним суровый полицейский урядник в белом кителе.
Три дня спустя молодая дама в черном платье, путаясь в кружевах, едва различая дорогу сквозь пелену слез и темную вуаль, соскочив с подножки экипажа, взбежала на крыльцо уже совсем другого дома и позвонила в дверь. Ей отворил почтенный пожилой господин и поймал в объятья чуть ли не теряющую сознание гостью.
– Я не верю. Не может быть. Что делать? – шептала она.

***

В полумраке зашторенной кареты он не видел лица Стэфы, он смотрел на ее руку в черной перчатке, лежащую на коленях. «Почему закрыты окна? – подумал Угрим. – Чтобы нас с ней никто не увидел? Чтобы я не запомнил дорогу к этому бывшему человеку канцлера?» Он молчал и задавал эти вопросы сам себе. Но вот заговорила Стэфа.

– Послушайте, Угрим, а что если я скажу вам: оставайтесь в Пелгоже. Никуда не уезжайте, никого не ищите?
– То есть как? Зачем же вам такое говорить?
– А если б сказала? Не торопитесь, подумайте.
– Вы не хотите, чтобы я нашел крысолова?
– А вы очень хотите найти крысолова?
– Да мне и хотеть-то больше нечего.
– Так ли уж нечего?
– Нечего. Это совершенно точно, – чистосердечный Угрим на минуту задумался и повторил с уверенностью: – Нечего. Зачем вы завели этот странный разговор? Еще вчера вы готовы были мне пообещать весь мир за то, чтобы я нашел вашего Мартина. Что изменилось за один день?
– Ничего, мне по-прежнему нужен мой Мартин. Я хотела понять, что нужно вам.
– Я не для того бросил Лотонь, чтобы застрять в Пелгоже.
– Мне достаточно такого ответа.
Стэфа сняла перчатку:
– Дайте мне вашу руку, – попросила она.

Угрим послушался и коснулся теплой нежной кожи. Стэфа гладила, щупала его ладонь, перебирала пальцы, неторопливо, тщательно, даже как бы вдумчиво… Угрим отдал ей во власть свою руку, но ему казалась, что Стэфа завладела им всем, целиком… У него перехватило дух, от пальцев к плечу пробежала дрожь. Он испугался, что Стэфа почувствует это.

– Что вы делаете? – спросил он.
– Хочу вас узнать поближе. Человека выдают его глаза, затем осанка и походка, потом руки и только потом лицо.
– Что вы узнали по моим глазам?
– Вам можно доверять.
– Что вам рассказала моя рука?
– Вы не тот, за кого себя выдаете.
– Не тот? И кто же я?
– Хотелось бы знать.
– Как же можно мне доверять, если я не тот, за кого себя выдаю?
– А это не страшно.
– Не понимаю.
– Я знаю, вы и не должны понимать, – Стэфа тихо рассмеялась.
«Что происходит? – подумал Угрим. – Или я сошел с ума, или она заигрывает со мной».

Стэфа бросила его руку и надела перчатку. Дальше они ехали в тишине, пока карета не остановилась в небольшом селении. В потемневшем небе уже разгорелась луна, во дворах лаяли собаки. Путники вышли из кареты, и Стэфа привела Угрима к небольшому дому, стоявшему на отшибе.

***

– Господин, Мартин! Быстрей сюда! О боже…
Крысолов поспешил в гостиную. Тимон стоял у двери, растерянно растопырив руки. Прямо посредине на ковре лежал человек. Он лежал на спине, вытянувшись. Черный плащ распластался по полу, лицо непрошеного гостя прикрывала маска Баута, на лбу сидела чёрная треуголка, на левом плече горел алый бант. На груди плащ был распахнут, и в этой прорехе белел пикейный жилет с огромным красно-бурым пятном, из которого торчала костяная рукоятка ножа.

***

Куцый черный сюртук среди вицмундиров, по ковровой дорожке в сапогах, с которых только что смахнули пыль. Из-за голенища кнут выглядывает, хорошо еще, что собаку свою в приемную не затащил. Чуть ли не покровительственная улыбка: «Где, ваша светлость, вы в последний раз крысу видели?» Сказал бы я тебе, где и как я ее видел. Больше Корлий никогда ему так не улыбался. Чего Немат сумел добиться, так это уважения к себе. При следующей встрече, крысолов смотрел в лицо канцлеру глазами сторожевого пса. Впрочем, нет, была еще одна улыбка, хмельная, счастливая, хвастливая… В день святого Серапиона в Ителе. С кареглазой девчонкой под руку… «Поздравьте нас, ваша светлость».

– У вас есть лицензия на истребление крыс, господин Корлий?
– А у вас есть лицензия на задавание таких вопросов, господин Немат?