Романовская Ольга » Ничья

Внимание! Текст содержит разнообразные сцены 18+! Их достаточно много, они происходят не только между главными героями на "ложе любви", и не всегда это секс. Планируется дилогия. Части полноценные.
   Большой ознакомительный фрагмент: https://prodaman.ru/olgaromanovskaja/books/NichyaOR
   

   ГЛАВА 1

   — Главное для человека – это семья, — назидательно повторяла тетя Нэт.
   Ее мозолистые руки ловко выдергивали сорняки, а острый глаз безошибочно отделял полезные ростки от вредных. Для меня они казались одинаковыми – безликие, бледные, на тоненьких ножках. Но я никогда не любила садоводство, а вот тетя Нэт… Она зарабатывала себе этим на жизнь. Меня частенько посылали помочь ей, и всякий раз я мучительно считала минуты до возвращения домой. Дело даже не в грядках, не в цветах – в самой тете Нэт. Она никогда не говорила в простоте, всегда только наставляла. Складывалось впечатление, будто я великая грешница, непутевая, глупая и никуда не годная. И лейку держу не так, и смотрю неправильно, и мечтаю неизвестно о чем. Хотя тетю не любил даже отец, она и его наставляла. Удивительно, как с такими наклонностями Нэт не оказалась в храме? Легко могла представить ее в роли одной из служительниц с бритыми висками. Уж там-то тетя бы разгулялась!
   — Да ты совсем меня не слушаешь! Для твоего же блага говорю, чтобы бестолочью не выросла.
   Ну вот опять! Стоило отвернуться, задуматься о своем, как тетя рассердилась и с удвоенным усердием продолжила читать нотации. Эту я уже слышала, могла пересказать основные тезисы. Человек без семьи – ничто, вся его жизнь для семьи, потому что только она спасает, помогает, наполняет существование смыслом. И нужно не роптать, не гнаться за счастьем, не искать собственной выгоды, а поступать так, как угодно семье, так, чтобы не рушить традиции. Странная теория, на мой взгляд. Слова девчонкам, конечно, не давали, но я не понимала подобной жертвенности. Как можно считать счастье глупой химерой? Почему, к примеру, нужно выйти замуж за пекаря только потому, что все в семье пекари? Почему нельзя уехать из дома, отчего все можно делать только совместно с семьей? Эх, надрала бы тетя уши, если я бы посмела такое сказать! И снова бы напомнила про семью: раз хоть у кого-то из нее другое мнение, то мое неправильное.
   — Ну, хоть поняла, пустоголовая?
   Кивнула и в который раз за сегодня повторила:
   — Да, тетя.
   Когда же, наконец, наступит вечер, и можно будет вернуться домой? Скоро я возненавижу все цветы на свете! Хватит того, что я получала их на все праздники. Тетя никогда не тратилась на подарки, приносила неизменные фиалки и на день рождения, так и быть, одну розу. И весь последующий год я те подарки отрабатывала: полола, обрезала, подкармливала.
   Чтобы сбежать от очередной нотации, подхватила садовые ножницы и направилась к шпалерам. За зиму кусты померзли, нужно привести в порядок.
   Тетя высадила розы неподалеку от ограды, в качестве живой изгороди, поэтому я не только работала, но и наблюдала за дорогой – хоть какое-то развлечение! А могла бы сейчас сидеть за партой… Пожалуй, даже учитель словесности не сравнился бы в занудстве с тетей Нэт.
   Я обрезала очередную ветку, когда услышала громкую музыку. Она все приближалась и приближалась, и вот в конце улице появилась процессия. Впереди несли носилки с укрытой с ног до головы в полупрозрачную алую ткань женщиной. Ее намотали в несколько слоев, превратив подобие парадного платья. Женщина улыбалась и щедро разбрасывала монеты. Следовавшая попятам толпа жадно ловила их, чуть ли не доходило до драки. Незнакомка показалась мне божественно прекрасной. Она словно смеялась над всеми запретами тети Нэт. Подведенные сурьмой глаза, алые губы, смелый взгляд. Она стыдливо не отворачивалась при виде мужчин, широко улыбалась, махала рукой. На ногах – туфли, изящными ремешками обхватывающие лодыжки. Разумеется, на каблуках, тонких, не тяжелых квадратных, которые носила мама. На руках – кольца, на шее – кулон. Поверх заменявшей платье ткани накинута меховая накидка: весна весной, но в тонком наряде замерзнешь.
   — Джанет! – непривычно визгливо окликнула тетя.
   Обернувшись, увидела, что она стоит с перекошенным лицом, словно демона увидела.
   — Не смотри! – будто малому ребенку, приказала Нэт.
   Однако я не двинулась с места, завороженно наблюдая за прекрасной женщиной в красном. Какие у нее волосы! Не волосы, а расплавленное золото, спускающееся по плечам. И кожа светится, наверняка гладкая, бархатистая. Завидовать грешно, но иногда можно. Ничего дурного не случится, если я немного постою, посмотрю.
   — Глупая, в дом, немедленно!
   Тетя больно ухватила за руку и оттолкнула от шпалеры. Так обидно: процессия как раз поравнялась с нашим домом.
   — Несчастья своего не понимаешь, — продолжала шипеть Нэт, подталкивая меня в нужном направлении. – Это сборщица!
   — Сборщица чего? – не поняла я.
   Прекрасная женщина, наоборот, раздавала деньги, а не отнимала.
   — Дани, конечно. Чему вас только в школе учат? – возвела очи горе тетя. – Всегда говорила брату: напрасно деньги тратишь, но он уперся. Дочери, де, должны не только читать и писать. Девушек она собирает, дурочка! И сама из бывших. – Нэт таинственно замолчала. – Стара стала, вот и ищет себе замену.
   ...