Букет из мать-и-мачехи, отрывок

Сказка для взрослых. 8

АНЖЕЛА

Тесная студенческая келья, — пардон, — так называемая «комната» общежития университета, — была до краев наполнена ароматом жареного лука и специй, и заперта на ключ. Колдуя над огромной электросковородой, стоящей прямо посредине комнатушки, Анжела напоминала индейского шамана. Ее подруга и соседка по комнате, Инна (которую все называли Ингой), зеленоглазая блондинка с нежным личиком, загадочной душой и феминистскими взглядами, — лежала на своей койке, поджав ноги, и усердно пыталась читать учебник по фармакологии, периодически отвлекаясь то на колоду карт, то на листание «Таис Афинской».

Разумеется, звуки и запахи легко преодолевали весьма условные преграды в виде фанерной двери, и такой же фанерной перегородки с соседской комнаткой. Перегородка была оклеена обоями, горделиво именовалась «стеной»; каким-то чудом на ней висело довольно крупное зеркало, под которым располагалась маленькая тумбочка с нехитрым девчоночьим богатством — в ней хранилась косметика, парфюмерия, немного украшений, фотоаппарат и пара альбомов с фотографиями; да еще дневники в стиле записок (конечно, не настоящие ежедневники с датами и всем прочим, а просто разные мысли, стихи и рисунки; забавные, понятные только им двоим фразы, относящиеся к каким-то событиям их жизни… Впрочем, самые достойные мысли записывались прямо на холодильнике разноцветными маркерами.

В тумбочке лежала также общая любимая колода игральных карт, в которые никто никогда не играл, — девчонки использовали их для раскладывания пасьянсов и гаданий. Значения карт были подписаны прямо на них, и выглядели несколько иначе, чем предписывалось госпожой Ленорман, и иже с ними… «Казенный козел», «Козырный козел», «ранний» и «поздний срок», «полная хрень», «русалка», «выпьем с горя», «иди учись». Противная семерка пик — «иди учись», — выпадала чаще других, но слушались ее не всегда… Книги, тетради и прочие учебные принадлежности занимали гораздо больше места в пространстве — целый стеллаж; но гораздо меньше в душе, и находился он далеко от сердца, — возле входной двери.

Стояла ранняя осень, и самой лучшей едой сезона (вкусно, дешево, сытно и некалорийно), — были кабачки, привезенные Анжелой с родительской дачи в неимоверном количестве. Возиться с ними на общей кухне, где вокруг двух газовых плит толпились обитатели всех двадцати комнат правого крыла этажа, — было чересчур муторно. Огромная, жрущая неимоверное количество киловатт сковорода — электропечка оказалась просто спасением. Правда, в общежитии строго-настрого запрещалось иметь личные электроприборы в комнатах; допускалось наличие вялой настольной лампы, да разве что утюга. Но, само собой, у многих имелись электрочайники; а уж об обогревателях и говорить нечего, — без них зимой можно было запросто вымерзнуть, как мамонты. Все это скрывалось за чемоданами, под кроватями, и доставалось при закрытых дверях. Оно и понятно, — плата за проживание была одинаковой со всех, а электросчетчик, предохранители которого постоянно выбивало, (студенты подпирали их спичками), — один на этаж… Переплачивать за электричество комендантше совершенно не улыбалось, и обходы комнат она совершала регулярно. Студенты делали вид, что ничего электрического в их комнатах нет и в помине, комендантша, — делала вид, что верит (а что оставалось делать тем и другим? — жить хотелось всем… В сущности, никто никого не обманывал, просто соблюдались правила игры: не успел спрятать обогреватель (или чайник), — он уйдет в пользу имущества общежития…



Внезапный стук в дверь заставил девчонок панически вздрогнуть. Они переглянулись, соображая, как поступить. Прикинуться, что «а никого нет дома»? Но запах выдает с головой… Пока они растерянно глядели друг на друга, стук повторился, и донесся знакомый голос Ольги с первого этажа:

— Девочки, откройте, это я.



«Уффф… — пронесло!» Ольга была своим человеком и общей приятельницей; приветливая, симпатичная хохотушка с черными кудряшками. Они любили вместе посещать студенческие дискотеки (вернее, только Анжела и Ольга. Инга подобные мероприятия игнорировала).

Приложив палец к губам и приоткрыв дверь, раскрасневшаяся от жара Анжела впустила Ольгу, и сразу же вновь заперла дверь, жестом указав на сковороду.

— Девочки! Там такое! — воскликнула Ольга. — Энж, скорей беги вниз! Там твой… Новаковский… бродит по нашему этажу! Видно, тебя ищет. Он меня не знает, мне неловко было его позвать… Беги, скорей!

Анжела растерянно оглядела свои спортивные штаны и сползшую с одного плеча (специально) старую, уже не черную, а, скорее, темно-серую футболку; поглядела на сковороду… Мысли ее сейчас были заняты совершенно другим, к романтике она была не готова. Да и не верилось: может, Ольга напутала чего-нибудь? Костя никогда не приходил в общежитие, и даже комнаты ее не знал. Наверное, она упоминала, что живет на втором этаже, но незнакомые с общежитскими понятиями люди всегда путались: первым этажом назывался первый жилой, то есть, по сути, — второй этаж здания; а на реальном первом располагался холл, душевые, прачечные, кабинет комендантши и тому подобное…