Субару, продолжение, отрывки

— А где же твои косы русые?

— А косами своими я тебя из погреба вытащила!

(м/ф «Василиса Микулишна»

Голова продолжала болеть. Зато она нравилась себе. Стрижка, реснички, и старое-престарое обтягивающее платье цвета топлёного молока.
Только холодно. И ни одной субару. И... ни одного автобуса. Надо звонить.
"Абонент еще не ответил. Скажите, у вас срочный вопрос? Я передам." Заткнулась бы ты, идиотка! Передаст она. Что за чушь, если звонок срочный, кому нужны твои голосовые сообщения, кто их услышит, если он звонка не слышит?! Приходится сбрасывать и набирать снова и снова. Нет, это ни в какие ворота! Может, едет и не слышит? Или вычислил, что так она звонит, когда хочет такси, и нарочно не отвечает? Это нельзя прощать. Нет автобуса. И уже не будет, похоже. Сколько она уже ждет, невыносимо. Но не домой же идти. Что за день... Тащиться на семнадцатый? Ехать так долго, и там еще идти. Надо было сразу. Теперь уже поздно. Вызвать такси? У нее есть рублей четыреста. Но... если он так упорно молчит, вдруг что-то случилось? С бабушкой, с ним? Так, что даже не успел предупредить? А она потратит деньги на такси, приедет туда, а там никого нет, и обратно уехать будет не на чем. На такси не хватит, а общественный транспорт уже закончится. Уйти домой? Все знаки говорят за это, но разве она их когда-то слушает, если речь идет о нем? Она отключила эмоции. Теперь это стало получаться само. Словно смотрит на себя со стороны, на весь "ужас-ужас", и ей интересно, как она выпутается. Почему она сразу не пошла на семнадцатый, теперь и его не дождаться!
Сколько раз она набирала его номер, не счесть. Все равно уже. После двух неотвеченных количество теряет значение. Играет роль только один или больше. Если один - это как бы - не очень-то ты и нужен, звякнула, захочешь - перезвонишь. А два, три или тридцать три - в экстренной ситуации не важно. Что-то случилось. Не может он нарочно ТАК издеваться. А если его там нет, придется звонить Рите? Если он так и не ответит. Потом подумает. Гулкая пустота в голове. Ни музыки, ничего. Какая там музыка... Зато она играла в автобусе, и неплохая. Наконец-то она хотя бы едет. Будь что будет. Если бы еще не детские песенки из компьютерной игры с чьего-то телефона позади нее, было бы комфортно. Она не чайлдфри, зато временами она чувствует в себе приступы чайлдхэйтерства. Почему вечерами все куда-то тащится с детишками, почему нельзя хоть в автобусе не играть в игры, отключать интернет?! Взрослые тоже уткнулись носом в смартфоны, но те хоть не издают никаких звуков. Ей так не хочется слышать сейчас ничего детского-тупого-смартфонного...

Странно, у нее еще есть силы. Конечно, без сигареты она бы не дошла. Тёмный проулок двора. Что, если там нет субару? Как будто нет. Вот что-то похожее, серебристое. Нет, это ниссан. Да ладно тебе, он же не паркуется здесь. Господи, вчера она была здесь и не зашла. Неужели нет...
Стоит. Грустная, тусклая, усталая, одинокая. У помойки. Замороженная чёрной машиной, оттого не сразу заметная. Но стоит же! Даже радости не возникло, наверное, она просто не поверила в это. Убедила себя, что ее нет, что точно что-то случилось так качественно, что не поверила глазам.
Зато спокойно пошла дальше, зная уже, что дверь открыта. Хоть здесь не обмануло чутье. Вид субару сказал ей, что дверь открыта, и пациентов нет.
... - Ты совсем? Какого лешего трубку не берёшь?! Я сто раз звонила, больше часа стояла, автобусов нет вообще! Триста рублей давай! - хотела крикнуть "за моральный ущерб", но язык сам вывернулся, и сказал гораздо лучше, - сама заплатила, последние! Думала черти-что! Не знала, ехать, или нет, если тебя здесь нет, если случилось что. И домой не вернуться, не скажу ведь, что стоматолог исчез!
- Я не слышал. Вообще не слышал. Мы с мальчиком сидели, стерилизатор гудел. Я там тебе банку огурцов принес, в машине лежит. - Торопливо проговорил, видимо, чтобы она не сильно расстроилась, увидев почти пустой "стол": потемневшее авокадо и коробку сладкой соломки. Не тянуло на романтическое угощение. - Где я его оставил? В раздевалке. Еще и шапку сверху кинул. - Протянул триста рублей. - С ума сойти, шестнадцать пропущенных!
- Будет, что поудалять. И на втором тоже увидишь. Эта погань не дает дозвониться, сразу лезет со своим авто ответчиком, начинает запись. Посмотри, голосовые записались? Раньше, не успеешь сбросить - сразу пишет, и деньги сдирает.
- Нет, сообщений нет.
- А я наберу и сброшу, он, видимо, долго и не звенит. Ну как можно не слышать, орет же громко у тебя!
- Когда мы с тобой здесь. А не когда я в кабинете лечу.
- Ну хоть проверял бы. Не знаю теперь, все поздно. Не знаю, зачем ехала. Узнать хоть. Мало ли, хоть на похороны попала бы... Устроил эмоциональные качели!
- Чайник ставить?
- Конечно! Замёрзла, как...
Он включил чайник и переместился ко входу, закрывая дверь, она раздевалась у шкафа. Сняла шапочку, кинула на полку. И услышала изумленное, оторопевшее: "А-ах!" Кажется, задохнулся просто.
- Ты подстриглась!
Она начисто забыла про стрижку.