Не дать уйти. Самбисский пепел.

Плач детей, крики, кучи пожиток, вонь — этим вряд ли можно описать представшую картину. Те, кто не успевал пересечь границу до 19.00 вынуждены были ночевать здесь же, в очереди либо в приграничном селении Мфум.
    Передвигаться в толпе оказалось задачей не из легких. Истошно сигналя, Алдрис пытался протискиваться среди напирающей со всех сторон толпы. Изможденные уставшие лица, просьбы помочь — дежавю и жалость щемили сердце Райану. Хотелось сделать хоть что-то для этих людей. Но помочь всем он не мог. Те единственные, что должны были вырваться из этого ада, ждали его где-то в лагере. Найти их, сегодня же — единственно важная задача сейчас. Потому, раздав всю еду и воду, что у них была, мужчина старался абстрагироваться от умоляющих глаз, голодных детей, просьб и слез.
    Уже порядком стемнело, когда мужчины добрались до палаточного городка. Алдрис встретил знакомых, сослуживцев. Те обрадовались встрече, расспрашивали о том, как съездил, как отдохнул. Но литовец лишь отмахивался, стараясь не потерять Райана из виду.
    Тот реально удивился, когда Алдрис отказался от предложенной еды и отдыха в палатке федералов, не пошел к своим, а остался и захотел помочь.
    —Ты и так многое сделал.
    —Многое, но еще не все. — Литовец повел Райана к одной из палаток побольше. Там мужчины расспросили о том, где разместили прибывших из Бенде. Просмотрев списки, уставший дежурный сказал им номер квадрата, ряда и навеса. Как оказалось, на всех жилья не хватало. Как и многого другого, жизненно необходимого: лекарств, еды, чистой воды. Ситуация выходила из под контроля и грозила гуманитарным коллапсом. Камерун принимал беженцев но крайне медленно, потому они и скапливались в лагере-распределителе. Чад пытался оказывать продуктовую поддержку, но привезенное заканчивалось слишком быстро.
    Такое количество людей на ограниченной территории без должной поддержки могло обернуться только одним: эпидемиями и голодом. История Биафры грозила повториться.
    С наступлением темноты лагерь затих. Между бесчисленными длинными рядами палаток и навесов горели факелы, воткнутые прямо в землю. Уставшие люди спали. Как бы ни терпелось Райану поскорее найти своих, пришлось отступиться и дождаться утра.
    Вернувшись в штаб, Алдрис известил командира о прибытии, расписался в бумагах и повел Райана в казармы. Кое-как смыв дорожную грязь, наскоро перекусив скудным пайком, мужчина улегся на жесткую койку. Взгляд в никуда. Дикая усталость во всем теле и невыразимо сильное желание обнять ту, ради которой проделал весь этот путь.
   

   Глава 3

   
    Тонкий, чуть вздернутый нос, красивая форма бровей — все такое привычное в ее чертах, движениях. Что-то неуловимо теплое, будто родное. Она казалась такой уставшей, измученной. И глаза… Совсем ребенок еще. А глаза такие, что смотреть страшно. Будто столкнулась с неотвратимым, злым. Вся словно замерзшая, больная, обиженная и несчастная одновременно.
    Отчего так? — не понять: мысли скользят в одном направлении, а сидящая напротив девушка гонит их в другом. Растянутый свитер, грязные джинсы не по размеру. Бродяга бродягой, но что-то заставляло присматриваться к ней снова и снова.
    —Кто же ты?
    Посмотрела открыто, чуть побледнев, и сказала тихо:
    —Та, которая никогда не будет с тобой.
   
    Встрепенулся. Сердце пропустило пару ударов. Не сразу понял, что прошибло ознобом, машинально натянул одеяло и, перевернувшись на спину, уставился в темный потолок. Дышать. Медленно и спокойно.
    Просто сон.
    Тревожно защемило под лопаткой: "Та, которая никогда не будет с тобой"
    Ну, уж нет! Будешь! — за доли секунды Райан принял решение.
    Оно крепло с каждым ударом сердца и начинало казаться единственно правильным и желанным. И ничто, даже если мир перевернется вверх тормашками, не помешает ему претворить задуманное в жизнь.
    Так из одной задачи в эту ночь появилась другая. На душе полегчало, сразу все старания приобрели дополнительный смысл, и впервые за несколько дней Райан заснул улыбаясь.
   
    —О, да ты ранняя пташка оказывается. Че всперся? — литовец сидел на дощатых ступенях и курил.
    —Да вроде выспался.
    Алдрис выдул дым и, смахнув пепел, взглянул на Райана:
    —Волнуешься?
    Есть немного. — Присел рядом. — Просто хочу найти их побыстрее и покончить с этим.
    Алдрис упивался моментом. Они не ссорились, не грубили друг другу. Просто сидели рядом так, как и должны были. Давно должны. Как нормальные люди, которых связывает нечто большее, чем общие переживания, воспоминания и знакомые. Момент был таким спокойным, будто бы даже подходящим, что литовец даже не заметил, как уставился на Райана, едва находя в себе силы молчать.
    Нельзя. Сейчас и так много проблем.
    —Я хотел бы заехать в Бенде. Отсюда ведь недалеко совсем.
    От раздавшегося голоса задумавшийся литовец вздрогнул:
    —Оно тебе надо? Там не осталось ничего. Пепелища только.
    —Там много чего осталось — воспоминания, моя семья, мой брат…
    Утренняя серость скрыла, как побледнел Алдрис. Зло отбросив бычок, он резко встал и, не сказав ни слова, пошел к реке.