Не дать уйти. Самбисский пепел.

Ничего не понявший Райан озадаченно крикнул в спину литовцу:
    —Эй, ты куда?
    — Поплавать. — Не обернулся даже.
    Райан не видел, как скрывшийся за казармами Алдрис нервно пытается достать из пачки очередную сигарету. Как зло подрагивающие пальцы не слушаются, и яростно смятая пачка летит в кусты.
   
   
    Утро едва только вошло в силу, а Райан уже посетил указанный накануне навес. Каково же было его разочарование и отчаяние, когда никого из Бенде под большим тентом не оказалось. Недавно проснувшиеся женщины подтвердили тот факт, что живших здесь ранее перевели куда-то.
    Все тот же дежурный, заспанный и не успевший еще сдать свою вахту ничего толком не мог объяснить. Лишь предположил, что те, кого он ищет, уже давно и благополучно перебрались в Камерун. Записей по уехавшим было так много и они представляли собой настолько не упорядоченную систему, что ребята плюнули и решили попросту прочесать лагерь.
    Райан так и не понял внезапной выходки литовца на рассвете, и с чем она была связана. На расспросы тот лишь отмахивался и отшучивался в свойственной ему грубой манере. В итоге, отбросив бесполезное копание, Райан сосредоточился на главном.
    Не особо церемонясь, но все ж таки не забывая о минимальных приличиях, мужчины методично проходили квадрат за квадратом, ряд за рядом. Заглядывали в каждую палатку и под каждый навес, выспрашивая есть ли кто из Бенде. Результатов не было — везде один и тот же отрицательный ответ.
    Как же так? — Райан не хотел верить, что опоздал. Снова. Но реальность говорила обратное.
    Настроение в ноль, отчаяние напротив — зашкаливает. Сотни людей, но среди них нет тех, кто важен, кто нужен. Через пару часов ребята присели отдохнуть. Райан уселся на деревянный ящик. Алдрис — тут же, на землю, привалившись спиной к вбитому в землю колу. Тот пошатнулся, и поддерживаемый им навес стал крениться в сторону. Сразу послышались крики. Из-под тента, завешенного от посторонних взглядов тряпьем, выскочило несколько женщин.
    Апатия, порог разочарования собой и сложившейся ситуацией был настолько высок, что Райан не сразу понял, что в выкриках слышит свое имя. Еще не совсем осознавая, что делает, вскочил, чтобы тут же, почти интуитивно сжать в объятьях подбежавшую к нему женщину.
   
   
    Не веря прижимал к себе Неяр, не в силах сказать хоть слово. Казалось, скажет — и наваждение исчезнет, растает как и хрупкая надежда на то, что он все-таки успел.
    —Баур, Баур.
    Неяр все повторяла его имя и в слезах гладила по небритым щекам, будто сама не верила, боялась верить. Из-под навеса выбежали дети. То прижимались к матери, то прыгали вокруг, до конца не понимая подоплеки и накала момента.
    Когда эмоции немного схлынули, все вернулись под навес, а забытый на радостях Алдрис тихо пошел в сторону казарм.
    —Как ты здесь оказался? — Неяр впопыхах освобождала от тряпья циновки, чтобы усадить Райана.
    —Недавно я узнал, что здесь находятся выжившие из Бенде и приехал забрать всех, кого смогу.
    Женщина заплакала.
    —Это был ад, Баур. Они такое творили. Несчастная Бенде: столько людей, такие зверства. — Обняла сжавшихся детей. — Фабре убили еще на рассвете: сначала были выстрелы, потом подожгли дом… В Бенде мало кто выжил.
    —А Джая жива. Твоя Кирабо жива! — Райан усадил прыгающих мальчишек себе на колени.
    —Моя девочка. — Прижала трясущиеся ладони к губами. — Слава богу! Где она? С ней все в порядке?
    —Да. Она в Англии, как и хотел Ив — в безопасности. У нее все хорошо, много перемен и все к лучшему.
    —А Жак?
    Райан отрицательно мотнул головой. Не хотелось говорить страшных слов. Неяр сникла.
    —Скажи, есть еще кто-то из Бенде?
    —Есть. Вернее были. Семья кожевенника спряталась в лесу, кто-то успел убежать вдоль реки еще засветло. Некоторые были в отъезде в ту ночь у родственников в Иконо или в Абе. Выживших всего на три десятка набралось. Нас здесь жило несколько семей. Но на днях их принял Камерун.
    —В таком случае почему вы не уехали?
    —Мы оказались в лагере всего месяц назад. Ютились в джунглях, залечивались. — Неяр потянула вверх просторные рукава туники и, обнажив руки, показала страшные ожоги. — Большая часть наших попала в распределитель почти одновременно и жила здесь уже несколько месяцев. Уезжают прежде всего те, у кого есть родственники. Те, кого могут принять с той стороны. Нам страшно, ведь все, что у нас было — это Бенде. Здесь хоть какой-то шанс: мы плетем циновки, стираем одежду солдат. К нам здесь хорошо относятся. Все лучше, чем в никуда.
    — Если бы знал, что вы уцелели, приехал бы намного раньше. Я заберу вас. Хватит страданий и страхов, Неяр. Сегодня же улажу вопрос со статусом, и уедем, как только это будет возможным.
    —Неужели увижу А Джая? Подумать только — ведь я была уверена, что девочка погибла, как и многие другие, и оплакивала ее каждый день.
    Внезапно полог навеса откинулся, и в палатку вошла женщина. С первого взгляда на нее создавалось впечатление, будто человек с гордостью несет груз лет, испытаний и опыта. Чувствовалось просто вселенское спокойствие, небывалая внутренняя сила и достоинство в каждом ее движении и взгляде.