Модистка из другого мира 2. Бизнес и много личного

Детские кроссовки. Эмер заслоняет палящее солнце, это приносит минуту облегчения, и страх почему-то пропадает. Лара больше не боится смерти. Наверное, там, за Гранью, все намного проще и лучше. Там ее не будет преследовать безумный братец, который только кажется ребенком. Даже сейчас Лара слышит, как опасливо шипит тварь, которую Эмер носит у себя вокруг шеи.
— Поняла? — спрашивает безумный мальчишка и шуршит оберткой от конфеты. — Ты проиграла, а я победил. Мой друг меня спас. А твоих маму и папу не спас.
— Зачем? — едва слышно выдавливает Лара. — Они хотели тебя усыновить.
Мальчишка хмыкает:
— Ага, установить, а потом использовать. Я таких много повидал. Мой учитель говорил, пусть приходят, пусть смотрят. Мне никто никогда не нравился. Мне только ты понравилась. Ты мне ровня. Но тебя учитель с собой не заберет. Может, потом заберет. А может, убьет, чтобы ты ничего не рассказала.
— Я ничего не расскажу. Все равно… никто не поверит. Мама и папа не поверили.
— Я же говорил, что ты дура. Жить хочешь? Все хотят. Живи пока. Я скажу учителю, чтобы он тебя не убивал. Ты хорошая. Ничего страшного, чтобы ты испугалась моего друга. Зато ты его видишь. Девчонки глупые, злые, и противные. Я бы всех противных и злых убил. Попрошу учителя, чтобы он показал мне, как это делать. А ты живи... Мы еще встретимся.

… — Мы еще встретимся, — зачарованно повторила Лариса.
Она видела, как Эмер поднимает руки, чтобы ударить силой перед носом вертолета. Он не хочет их убивать. Он знает, что внутри его несостоявшаяся сестра и еще одна «хорошая девочка». Но Лариса закрывает глаза и пробуждает в себе еще одно яркое воспоминание – тот день, когда она отбила удар Эмера в коридоре приюта.
Нужно только вспомнить... Нужно только собрать эту силу... Отовсюду. Тогда это были чужие эмоции, детские ожидания, радость... надежда. Сейчас это ветер, брызги моря, решимость и жажда… нет, не мести. Стремление сбросить с себя липкий страх, неуверенность, ощущение собственной неправильности – все то, что долго копилось внутри израненной души Лара Бэклер и Ларисы Бердыниной.
Она ударила, почувствовав момент. Эмера снесло со скалы. Полы плаща взметнулись, словно крылья птицы. И стало тихо, даже ветер как будто бы улегся.
Все молчали.
— Там внизу скалы? — осторожно напомнил Лойз. — Будем вызывать полицию?
— Нет необходимости, он выживет, — брезгливо процедила Лариса. — Ему не впервой.

… Детский плач они услышали, только когда приземлились посреди леса, чтобы немного прийти в себя. Плакала не Инара. Танроу заглянул в багажное отделение и открыл одну из сумок. Лариса пришла в ужас: спрятавшись в багажнике, «заяц» пережил все неприятные минуты гораздо острее, чем легальные пассажиры.
Ниту ругали, утешали и хвалили за стойкость. Себя корили за невнимательность.
Инара тоже не знала, как реагировать на случившееся. Нита устроилась на коленях у Роя, почему-то выбрав альва в качестве утешителя и няньки. Тот выглядел растерянным, но не протестовал. Лариса видела, как он, воровато оглянувшись, приподнял прядь волос девочки и осмотрел ее уши.
Инара косилась на закутанную в плед Ниту с недовольством. Обидой. Это Инару забрала опекунша, почти мама, это за ней прилетел огромный бесподобный вертолет. А Нита как всегда решила отщипнуть немного для себя. И теперь все носятся вокруг нее, предлагая то чай, то воду, то печенье. Инара, может быть, тоже хочет печенье, но никого не заставляет вокруг себя бегать.
Поляна была большой и ровной. Лойз объявил экстренную посадку, передал сведения о транспорте в ближайший центр навигации. Когда он вылез из кабины, у него дрожали руки.
Но теперь можно было спокойно отдыхать и отходить от пережитого. Ларисе пока не задавали вопросы. Но как поглядывали в ее сторону – не описать словами.
Она взяла у Тейна, вызвавшегося организовать перекус, стаканчик с чаем, бутерброд и печенье на пластиковой тарелке.
— Пикник, — улыбнулась она Инаре, присев рядом на плед. — Не куксись. Я знаю, что она тебе не нравится. Попробуй быть поласковее. Пусть Нита немного погостит у нас.
— Нита противная, — вяло отозвалась Инара.
— Противная... это необъективно. Она воровка?
— Нет.
— Ябеда? Попрошайка?
Инара помотала головой.
— Тогда что не так?
— Ну… она всегда просится к нам играть и все такое.
— И вы ее прогоняете.
— Ну… да, она все портит, правил не знает...
Лариса кивнула:
— Она просто очень одинока. Некому было научить ее правилам и хорошим манерам. А ты знаешь, что когда-то я была такой, как Нита: просилась в компании, готова была прислуживать, лишь бы меня не прогоняли.
— Ты? — глаза девочки округлились.
— Я, — Лариса честно выдержала растерянный взгляд ребенка.
Она говорила о Ларисе Бердыниной, но странным образом тень чужой жизни совместилась с ее собственной.
— Но ты...
— Успешная, красивая... когда-то я была другой. Меня презирали. Никто меня не принимал, и я стала злой. Добилась всего сама, через упрямство и ненависть, но счастливой не стала. Мне повезло. Я поняла, кем становлюсь, испугалась и остановилась. Но Нита может не понять.