Бессмертная. Выжить. Анастасия Полярная
Магазин Книги автора Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Вы хотели бы жить вечно? Подождите, не отвечайте. Подумайте. Мимо вас проходят века, зарождаются и умирают цивилизации и города. Мимо вас проходят века - именно что мимо. Все рождаются, вырастают и умирают - замкнутый цикл. Они живут не одни и не для себя. А ты, ты со временем останешься один на один со своими демонами... и кто знает, кто одержит верх.
Отрывок «Бессмертная. Выжить. Анастасия Полярная»
Бессмертие надоедает...
Я это сейчас поняла.
Ты голоден, вот и страдаешь.
В камине остыла зола...
Пролог
Бекон хорошо жарится на огне. Шипящий звук появляется сразу, как только кладёшь кусок на раскалённую сковороду, потом в воздухе начинает витать запах жаренного, и появляется золотисто-коричневая корочка.
Всегда считала, что умение вкусно готовить - это искусство.
Я высыпала на сковородку бобы из переносного контейнера и помешала деревянной лопаткой.
Чуть дальше - в глубине нашей стоянки, в главном котле, от которого к ночному небу поднимался белый пар, густела мясная похлёбка, но дополнительная порция еды лишней не бывает.
Под боком Хонрок недовольно засопел, и я провела рукой по густой, лоснящейся шерсти, похлопав огромного волка по загривку.
Он хочет на охоту, а я злая такая не отпускаю, вот и дуется. А тут ещё и вкусные запахи в придачу. Но в этих местах лучше не охотится. И не потому что кто-то может причинить вред огромному волку, а потому что в местных лесах не так много большой дичи, и эта самая дичь слишком редкая, что бы он её просто слопал.
Поодаль у общего костра суетились люди, разливая в глубокие деревянные плошки густой, наваристый и главное сытный ужин. Кто-то подходил к одному из столов и досыпал себе специи по вкусу.
Вместе с наваристым бульоном в придачу шла круглая, неровная булочка, большую часть которых только-только испекли.
Какая-то девочка - из местных сорванцов, принесла мне, сидевшей поодаль это незамысловатое блюдо. Даже несмотря на то, что я лишь временный гость, мне полагалось все тоже самое, что и хозяевам.
Путешествовала я с бродячими актёрами и цыганами по совместительству. Постоянного жилья у них не было, зато было множество перевозных фургончиков разных форм и расцветок. Цыгане есть цыгане их образ жизни не нуждается в объяснении.
Ночь уже давно вступила в свои права, и на небе мягко сверкали звезды. А по стоянке все продолжали плыть мягкие звуки колыбельных, сказок и древних историй, которые принято рассказывать ночью перед ярким пламенем костра и чистым ночным небом.
Я облокотилась о мягкий бок волка, повернулась на бок и, зарывшись пальцами в мягкую шерсть, накрылась одеялом. Единственное дорогое мне существо лежало под боком, мерно посапывая и даря тепло, так необходимое в холодные времена.
Равнодушным и уже полусонным взглядом обвела тихую поляну.
Завтра мы с ними расстанемся, и сожалений по этому поводу я не испытывала. Сколько их было таких за последние несколько веков, людей которых я повстречала и с которыми ела из одного котла? Уже и не сосчитать, хотя по началу я пыталась.
Правда эта затея изначально нацелена на провал. Слишком быстро летит время, и слишком короток срок простых людей. Время неумолимо и нет смысла пытаться запомнить всех, кто попадётся тебе на пути, особенно когда он бесконечен.
Глава 1
Раннее утро было мокрым и туманным. И Хонрок был таким же тучным. Он бурчал и ворчал, пока я застёгивала седло и отстёгивала свою часть перевозного вагончика от общего воза.
Для Ибирийного волка, коим и является Хонрок, тащить за собой деревянный вагон с небольшой кухней не сложно. Он даже веса его не чувствует, но по возмущаться мы все равно любим.
Я ухватилась за мягкую шерсть и запрыгнула в седло. Легко натянула поводья, давая понять в какую сторону мы пойдём.
- Тёплого ветра! - прокричали мне в след цыгане традиционное прощание, сулившее, по их мнению, счастье и удачу.
- Попутных перемен! - помахала я им рукой.
Главная укатанная за несколько десятков лет дорога, по которой проходит основное движение обозов и путешественников, через несколько часов по мере нашего неторопливого движения начала сменяться старой тропой, давно поросшей травой и сорняками. Мощённые плиты, которыми она была когда-то выложена, давно стёрлись, растрескалась и превратились в пыль, смешавшись с землёй. А ведь когда-то именно эта дорога была главной, по ней проезжали караваны и обозы, ходили люди и ездили королевские гвардейцы, пока маги не придумали телепорты.
Я улыбнулась, вспоминая как гудел мир, во время этого открытия. А сейчас, порталы воспринимают как нечто собой разумеющееся.
Странные существа – люди. Они с такой лёгкостью забывают, и это их великий дар и проклятье: они могут забыть всё что угодно. Но ничуть этого не ценят. Никогда не ценили.
Всё стараются с детства тренировать память, чтобы как можно реже всё забывать. Забивают головы разной ерундой, пытаются постичь непостижимое. И разбиваются о скалы одиночества – слишком трудно им сладить с хаосом мыслей, который появляется, когда память – не совершенна, а они так стараются что-то не забыть, что на месте старых, давно ушедших эпизодов придумывают новые, не настоящие, но вытесняющие реальность. «Как я помню» и «Как всё было» - это совершенно разные вещи, но мало кого это волнует. А если рассказать, как было на самом деле, никогда не поверят.
Они ведь даже не понимают, как хорошо забывать. Как хорошо просто не помнить.
Дорога плавно сменилась густым сосновым бором, в котором отсутствовало какое-либо подобие дороги, а был лишь плотный ряд древних деревьев и многочисленные покрытые мхом кочки. Стало заметно прохладнее.
Я отцепила вагон, прекрасно понимая, что он тут не пройдёт, и тронула волка пятками, побуждая идти вперёд.
Всем известно, что сосны растут больше ста лет, чтобы стать теми гигантами, которые мы привыкли видеть в лесах. Но сколько же должно пройти времени, чтобы огромное поле, идущее когда-то от самого тракта до кромки морского берега, превратилось в громадный сосновый бор, кроны которого почти не пропускают солнечный свет?
Сколько веков должно пройти, что бы люди забыли о великих городах, канувших в неукротимом потоке времени? Всего ничего. Люди и их память так скоротечны.
Тихий, безмолвный лес, в котором я не услышала ни пения птиц, ни шуршания животных, кончился неожиданно, открыв взору безмолвную пустошь. Здесь не росла зелень или деревья, была лишь выжженная чёрно-желтая земля и синее море вдалеке, накатывающее на прибрежные скалы, и тут же разбивающееся о них белой пеной.
От домов, стоявших здесь веками назад не осталось и следа.
Хонрок принюхался и тихо зарычал, сделав несколько шагов назад.
- Знаю, мой хороший, знаю. Страшно, но нам туда, идём.
Волк глянул на меня чистыми непонимающими серыми глазами, потоптался на месте и все же направился вперёд.
Я прижалась телом к шее волка, под шерстью которого перекатывались напряжённые мышцы. При виде этого места воспоминая начинают жить своей жизнью. Крики, огонь, смерть.
Мы остановились где-то на середине этой черной пустоши.
Я тяжело спрыгнула на землю, и под ногами захрустел гравий, бывший когда-то камнями, составляющие дома.
Дунул холодный ветер и выбил из-под плаща волосы. Седые от корней и каштаново-рыжие с концов, они беспощадно развивались холодном прибрежном на ветру, заставляя меня щуриться и вынимать руки из-под полы теплого плаща.
Я глубоко вздохнула, и в нос ударил знакомый запах сушёных водорослей и моря. Не хватало только запаха печёного хлеба и звучных голосов работающих мужчин. А также такого родного запаха свежих цветов, вечно сопровождающего самого дорого и родного мне человека...
Мама.
На сколько я помню, она была эльфийкой, с яркой светлой внешностью, приковывавшей взгляд. По молодости она связала свою жизнь с человеком, который потом исчез куда-то без следа, отставив её одну в недружелюбном мире за пределом эльфийского леса. Правда, как они познакомились непонятно, но так или иначе это произошло. От неё мне и достались острые уши. Но заострились они не сразу, годам к двенадцати, что позволило мне и моей маме прожить беззаботно несколько лет.
Чтобы скрывать наше отличие, мы носили повязки и косынки, обматывая их вокруг головы. Никто не обращал на них внимания. Люди вообще не очень внимательны.
Проблема заключалась в том, что в то время все еще продолжалась расовая вражда между эльфами и людьми, и обе стороны друг друга не жаловали. Можно сказать, что это была обоюдная ненависть. При этом люди даже не помнили из-за чего началась эта вражда, и просто с упорством идиотов продолжали воевать. Так что хоть как-то связать свою жизнь с человеком у эльфов было равносильно предательству. Что и говорить про отпрыска такого союза.
На этом месте когда-то располагался небольшой портовый городок, в котором мы жили. Не очень большой, но процветающий и дающий надежды на расширение. Мама работала флористикой, и очень в этом преуспевала. Она всегда улыбалась, была весёлой и светлой, её так и называли: светлая цветочница. Именно такой она и осталась в моей памяти - веселой, светлой и вечно молодой.
Я же по сути была обычным ребёнком, с обычным детством.
Как и все девочки-подростки, мечтающие о прекрасном принце, в шестнадцать лет, гормоны и все такое, влюбилась по уши в мальчика, который был старше меня на два или три года. Кажется, он был красив, но я уже и не помню. Слишком давно это было.
Да и не стоят некоторые люди воспоминаний.
В свои шестнадцать я была совсем не похожа на мать. Пухлые красные губы, глаза, отливающие серебром, формирующиеся округлости и копна рыже-каштановых волос, безумно меня раздражающих, так как те выдавали мое место положение за километр. И все было ничего пока по самой идиотской случайности, когда-либо происходившей со мной, один из сорванцов, бегающих тогда по оживленным улицам зачем-то не сдёрнул с мамы повязку, открыв всем наш секрет.
И прогремел гром.
Самый страшный день в моей жизни начался с того, что меня как преступницу выволокли из дома в одной сорочке, и бросили в темницу.
Перед этим знатно поиздевались: потаскали за волосы, ударили по лицу, окатили ледяной водой. Вот только под сорочкой ничего не было, и у мужчин взыграло одно место, так что они решили себе ни в чем не отказывать. Молодая, красивая, а то что эльфийка даже лучше, кому расскажешь не поверит, что обычный рыбак отымел эльфийку.
Я до сих пор помню их липкие руки на теле и это отвратительно-ужасное чувство собственного бессилия и унижения. Меня ломали. Ломали безжалостно и со вкусом, а я не могла даже сопротивляться, захлебываясь собственным криком и слезами, пока меня держали. Помню, как внутри зарождалось что-то горячее, обжигающее внутренности и покалывающее на кончиках пальцев, но я ничего не могла сделать.
В себя частично пришла уже в камере, больше напоминающей подвал. Там было темно, сыро и холодно, а по босым ногам бегали голодные и наглые крысы, так и норовившие откусить от тебя кусок. Именно в тот день, прижимаясь к холодной стене и пытаясь хоть как-то унять неконтролируемую истерику, я поняла какими жестокими существами являются люди. С какой лёгкостью они могут бить и унижать тех, кто просто не похож на них.
А ночью меня приволокли на главную площадь.
Вас когда-нибудь таскали за волосы, да так, чтобы ноги не успевали двигаться и тащились по полу, сдирая кожу до крови? Это ни с чем не спутаешь. Не здабудешь по щелчку пальцев. Будто с тебя заживо сдирают скальп, и голова вот-вот лопнет.
А там на площади были все, кого я знала почти всю свою короткую на тот момент жизнь, те кто улыбался мне и помогал раньше, сейчас просто стояли и смотрели, а в их глазах отражались блики огня, делая их похожими на демонов из древних легенд и сказаний.
А может и не было никаких демонов, а были только не знающие жалости люди?
И я никогда не забуду маму, тоже находившуюся там. Вся, избирая, в синяках и кровоточащих ссадинах, её одежда за день превратилась в грязные лохмотья, пропитавшиеся кровью. Думаю, я и сама выглядела не лучше, но себя то я не видела, а мама, моя дорогая мама была передо мной как на ладони.
Её ноги были по-видимому сломаны, так как она не могла встать, и только ползала, то и дело падая и постанывая от боли сквозь сжатые зубы, хотя не сомневаюсь, ей хотелось кричать в голос.
Моя мама, которая никогда не плакала и всегда улыбалась, умоляла людей, с которыми жила бок о бок шестнадцать лет, пощадить меня. Не её, а меня. Она пыталась дотронуться до кого-нибудь, но люди шарахались от неё как от прокаженной, а многие просто били. В живот, по лицу, да куда попало, заставляя меня смотреть на это, не давая отвернуться.
Это ощущение ужаса и полной безысходности, до сих пор преследует меня по ночам. От чего я просыпаюсь с жутким криком и в липком поту.
Последним четким воспоминанием стал мужчина, отец моей первой и страстной любви. Он вышел вперёд с дубиной в руках. Вздёрнул мою мать за волосы, заставив ту закричать от боли, и начал что-то вещать народу.
Не помню, что именно, разум воспринимался урывками, я как будто находилась в бреду. Перед глазами мелькали черные точки, верх путался с низом, а в ушах шумел гул собственной крови и тяжело бухающего сердца.
И он её ударил, сначала рукой, вздернув за отворот платья и порвав его, за то, что тихо сказала что-то, а потом с размаху дубиной... По голове.
Я не закричала, только потому что не поняла, что произошло. Даже после стольких унижения и ужаса это не укладывалось в мою картину мира.
Округлившимися от непонимания глазами я смотрела, как дубина опустилась вниз. Раздался странный, жуткий треск и чавкающий звук. Потом она снова поднялась наверх. По дереву стекало что-то тёмное и вязкое. И снова опустилась под смазанный гул голосов.
Густая кровь стала лужей растекаться по площади, а мужчина все продолжал бить. И когда он вновь замахнулся для удара, я закричала.
От моего отчаянного, дикого крика выгнулись и разом лопнули все стекла, а море взбунтовалось, от чего его волны со всей силы налетели на ближайшие дома, разнеся их в щепки. Мужчины, удерживающие меня и находившиеся ближе всех, скрючившись упали на землю замертво.
Я же схватилась за голову. Мой крик эхом разносился в пространстве и не хотел замолкать, так как я продолжала смотреть на то, что осталось от моей мамы. Ее кровь была всюду. Она даже оказалась на моих руках и впиталась в ткань сорочки, от чего я сильнее захлебнулась в крике.
Отчаяние, горе и безумный не измеряемый ужас вот что захватило и поглотило меня тогда. И я звала. Кого-нибудь лишь бы помог.
А потом затряслась земля. Она застонала, а воздух затрещал как от сильнейшего напряжения. Казалось из-под неоткуда взявшимся давлением само пространство трещит по швам. И раздался оглушительный рёв.
Он потряс само мироздание до основания, заставив людей закричать от ужаса и броситься на утёк тех, кто еще не успел это сделать. Но никто не сбежал. На них обрушилось яркое беспощадное пламя.
Золотыми языками оно набрасывалось на все подряд, не щадя никого – ни плачущих детей, ни кричащих женщин. Мужчина, забивший мою маму, горел дольше остальных, а я, чувствуя, как разведает изнутри ненависть, не могла отвези взгляд от того, как золотой огонь пожирает его тело. И поэтому до сих пор помню его ужасные предсмертные крики. После от него не осталось даже костей.
Помню, как медленно, повернула голову, и крик, готовый сорваться с губ, вырвался лишь жалким надсадным хрипом. Потому что я увидела существо не похожее на кого-либо из существующих.
Огромный Золотой Змей покрывал огнём все вокруг без разбора. Длинное тело похожее на змеиное с огромными сложенными сейчас крыльями, на которые он опирался, отражало блики бушующего огня. Две задние ноги с чёрными когтями, вспороли землю, а продолговатая морда, с четкими обозначениями черепа под кожей, и раскрытым перепончатым капюшоном, добавляли ужаса этой картине.
И когда вокруг уже полыхало абсолютно все, он обратил внимание на меня. Его глаза цвета светлого серебра были смутно мне знакомы, но это не то, над чем я хотела и могла размышлять в тот момент.
Змей возвышался надо мной, а я, кажется, забыла, как кричать, просто с ужасом смотрела на существо, о котором пишут в тех приданиях старых как наш мир.
Вокруг все полыхало: дома, улицы и даже камни, а он все продолжал смотреть на меня, с каждой секундой заставляя дрожать от еще большего ужаса и паники. И когда я уже думала, что умру, от ужаса так точно, голос Змея разнесся по округе:
- Я признаю тебя, дитя. Да будет так!
И из его пасти, усеянной острыми зубами, вырвалось белое грохочущее пламя, которое обрушившись на меня, выбило из легких весь воздух и заставило закричать от выворачивающей суставы и тело боли, вдруг начавшей раздирать меня изнутри. А после лишь темнота, из которой я уже не надеялась вырваться.
* * *
Когда я очнулась, пейзаж не сильно отличался от того, что я могу лицезреть сейчас.
Чёрная выжженная земля, запах гари и копоти витал в предрассветном воздухе. А также пепел, он был везде, повсюду, покрывал всю поверхность земли куда не глянь, забивал ноздри и мешал дышать.От домов, стоявших здесь ещё вчера не осталось и следа. Я же была только в одной грязной и порванной и мечтами прожжённой ночнушке, продуваемой всеми возможными ветрами на берегу моря.
Другой одежды не было, все сгорело, ничего не осталось. И даже мысли чтобы остаться в месте, которое я называла домом, не возникло.
И я ушла.
Как я выбиралась на тракт до сих пор остается тайной за семью печатями. Ноги шли сами без участия помутневшего разума. Около дороги мне повезло как никогда, меня подобрали Жрицы: девушки посвятившие свою жизнь служению Богам, и живущие в специальных цитаделях, куда приходят люди, чтобы воздать почести и попросить о чем-нибудь.
Эти девушки, одетые в чёрные рясы и белые головные платки, не делали различий между людьми и эльфами, они видели ребёнка, нуждающегося в помощи, и сделали все что могли.
Приютили, накормили, одели в те же наряды, в которых ходили сами, а также разрешили остаться. Так я и поступила, ведь возвращаться мне было больше некуда.
Дни в цитадели не отличались разнообразием, тихие коридоры и никуда не спешащие девушки, занимающиеся почти однообразными делами. Богам каждый день как Жрицы не молилась, не сильно верила я в них, но одному все же приносила небольшие дары, в виде цветов и конфет, если их давали в качестве десерта.
Золотой Змей - наш главный Бог.
По легенде он пришёл к нам из дальнего и глубокого космоса, и с помощью золотого пламени создал на нашей планете природу и горы. Благодаря белому появились животные и реки, а с помощью собственной жизненной энергии он создал людей, владеющих магией.
Немаги появились позже - со временем, когда магия в людях стала ослабевать, все меньше людей стали способны контролировать несколько стихий, и вскоре каждому стала подвластна лишь одна из четырёх.
Змей - это бог созидания, жизни и смерти. Ему молятся женщины, мечтающие стать матерями, фермеры желающие, чтобы следующий урожай был плодоносным, и дети, молящиеся за своих уже старых родителей, чтобы он не забирал их в Чертог на вечный круг перерождения.
Хотя вот в последнем случае молиться надо другому не очень почитаемому Богу.
По приданиям, когда Змей сходит на землю, он по каким-то причинам сжигает все вокруг. А те кто видит его в этот момент, не выживают. Не остаётся свидетелей его пребывания на земле. Правда, откуда тогда берутся легенды...?
Его изображения украшают не только главный зал каменного и немного холодного храма, но и почти все его стены. Изображения вырезаны даже на деревянных тарелках и чашках, а многие девушки-храмовницы носят деревянное украшение в виде Змея, хватающего себя за собственный хвост. Принято считать, что такие обереги приносят удачу, и отпугивают несчастья.
А еще в каждом хаме есть главный зал, в котором на закате происходит невероятно красивое зрелище.
Красно-оранжевые закатные лучи солнца проникают в помещение через большое витражное окно и падают на настенное изображение Бога, окрашивая все в потрясающе-яркие закатные краски. В такие моменты мне всегда казалось, что Змей начинал двигаться, оживать, что еще чуть-чуть и он сойдет со стены и ступит на каменный холодный пол монастыря.
Очень долго я не могла, да и не хотела принимать тот факт, что все что произошло со мной, было реальностью. Мне не хотелось верить, что теперь я в этом холодном и страшном мире совсем одна.
Я прожила в цитадели больше десяти лет. Достаточно счастливых, спокойных лет, без каких-либо приключений и ярких воспоминаний. Служительницы научили меня многому за что я благодарна им до сих пор: целительтву с использованием кореньев и особых растений, готовке, которой я в основном и занималась в храме, а также смирению в какой-то мере. Они помогли мне обуздать мой буйный нрав, что оказалось намного сложнее чем кажется, а также научили сострадать другим. Они отчетливо показали, что я не единственная в мире у кого никого и ничего не осталось за плечами. Таких как я сотни, если не тысячи. И все же в каком-то роде я одна.
Они объяснили, что в каждой жизни должна быть своя трагедия. Каждый должен быть предан и каждый должен истечь кровью... Без этого душа не обретёт зрячести и способности к состраданию. Достаточно жестоко, но очень реалистично. Вот только так можно и вовсе утрать сострадание, а не обрести его.
На что они неизменно отвечали: «Это зависит от силы души и крепости духа.»
Но в конце концов я все же покинула надежные стены храма, не в силах оставаться там в этой хоть и мирной, но однообразной жизни.
Прежде чем уйти, движимая каким-то внутренним чувством я отрезала часть волос, перевязала их лентой и бросила в качестве подношения Змею, которое было последним. Больше я ему даров не приносила. Никогда.
В храм я также не вернулась. И не потому что не захотела, а потому что возвращаться стало некуда. Спустя несколько лет моего путешествия там прошли войска соседнего королевства и просто уничтожили его. Вот так я лишилась дома во второй раз.
Моя жизнь зачастую не отличается особым разнообразием. Я перехожу от поселка к деревне или города к городу, останавливаясь там, где можно переночевать и немного заработать. В основном подрабатывая целительтву и знахарством. К таким людям от народа идет особое уважение и им обязательно находиться теплый угол даже в битком набитом людьми доме и кусок путь и черствого, но хлеба.
Ведь услуги мага мало того, что доступны только в больших городах, так еще и достаточно дорогая вещь, которую не каждый может себе позволить. Поэтому такие знахари, лечащие с помощью трав, заговоров и едва заметных крупиц магии, очень ценятся в народе, не только у простых людей, но и даже у тех, кто по богаче.
Так я и жила несколько десятилетий, ведя достаточно апатичное существование и не чураясь самых опасных и гиблых мест, которые нормальные люди предпочитали обходить стороной.
По прошествии сорока лет, и обнаружению у себя точно такого же лица без морщин и всех присущих ему возрастных штук, я поняла, что мамино долголетие сыграло со мной злую совсем не смешную шутку. Как бы мне не хотелось это отрицать. Именно это заставило меня наконец осесть в одном небольшом прибрежном городке, где я провела одни из самых лучших и светлых лет, которые до сих пор согревают мое зачерствевшее от времени и людей сердце и душу.
Но время неумолимо продолжало свой бег меняя всех и вся кроме... меня. Из-за чего мне вновь пришлось оставить все и уйти.
Уйти как можно дальше, чтобы обо мне ни в коем случае не вспомнили. А вот после второго столетия я поняла, что буду жить не только дольше чем человек, но и дольше чем эльф. Что в принципе казалось невозможным.
К этому времени я должна была достигнуть уже зрелого возраста даже для эльфов. Должны были поменяться черты лица и кожа, а уши стать длиннее и остроконечнее, но этого не случилось ни через двести лет ни через еще пятьдесят.
Зато однажды ночью мне приснилась мама. Я не видела её лица, слышала только голос, не помню конкретно, о чем именно она говорила так мягко и тепло, но одна фраза, сказанная ею, разрушила весь ореол этого волшебства:
- Известно, что Бог бессмертен, а что на счёт его детей? - её серебристый переливчатый смех, заставил меня проснуться в холодном и липком поту.
Она знала. Оборачиваясь назад, я, усмехаясь про себя, понимаю, что она знала все с самого начала. Знала какая жизнь ждёт меня в будущем и знала о моем истиной происхождении.
Мой отец не просто обычный человек, нет, все намного, намного смешнее. Мой отец - Бог этого мира.
Когда в первые об этом подумала, то очень долго смеялась, хотя это был скорее истеричный, каркающий и больной смех. Смех человека, осознавшего правду, правду о том какая жизнь его ожидает, ведь... я действительно бессмертна.
Иронично, но правда - это странная штука. Сначала мы тратим кучу времени, чтобы её узнать, а потом всю оставшуюся жизнь, чтобы забыть.
После той ночи мои волосы поседели, если не выцвели. При этом их большая часть осталась каштаново-рыжими, и как бы я их не обрезала, они все равно отрастают этим двойным цветом.
Мое такое же вечное, как и я напоминание.
Со временем мои губы утратили свою пухлость, которая стала меня раздражать, черты лица заострились, а глаза стали бездонными. Мало кто выдерживает взгляд прожитого времени.
За то долгое время, что я живу или существую, я видела, как исчезают и появляются города. Как прокладываются новые дороги и забываются старые. Видела, как меняется карта из-за землетрясений и океана, омывающего границы суши. И видела, как легковерны и непостоянны люди и людская память.
* * *
Воспоминания. От них, столь ярких и неконтролируемых, у меня начинает болеть нога. Хотя связи между ними ну никакой.
Хонрок, будто почувствовав это, подошел и ткнулся прохладным носом мне в плечо. Я провела рукой по мягкой холке и почесала того за ухом, вызвав у него довольное урчание. Не отрывая руки от шерсти, подошла к седлу, и достала длинный посох, помогающий мне ходить, когда боль становиться нестерпимой. А также вытащила из одной сумки цветок. Алую лилию.
Красивый с ярко алым бутоном и толстым стеблем растение было очень редким. Алая лилия может вырасти, только если её семя будет посажено во время самого яркого заката в году. А когда он наступит никому не известно.
Опираясь на посох, я направилась к морю и, не дойдя до него несколько метров, тяжело опустилась на колени. Проделала посохом небольшое отверстие в земле, опустила туда стебель цветка и уплотнила землю руками, что бы растение не упало.
А после с моих пальцев посыпались яркие золотые искры. Они впитывались в давно уже мертвую землю, позволяя прорасти корням редкого цветка, и те устремлялись глубоко в землю в поисках подземных водных источников.
Алый цветок очень одиноко смотрелся на выжженной и усеянной галькой земле, тревожимый лишь морским ветром, заставляющий трепетать его кроваво-красные лепестки. Это моя дань этому месту, давно всеми забытому, и которому уже никогда не суждено стать плодородным. Здесь не будет расти трава или деревья, в его близи не будут вить гнёзда птицы и жить звери. Но это место уничтожил Бог, так почему его потомок не может его возродить? Времени у меня предостаточно. Ведь смогли же волны изменить до неузнаваемости прибрежные скалы, служившие когда-то портом для небольших кораблей. Вода как известно точит камень.
Взобраться обратно на волка не составило труда, он чуть притоптывал на месте в надежде уйти от сюда поскорее. Я окинула пустошь прощальным взглядом, прежде чем уйти. Возвращаться сюда в ближайшие несколько десятилетий я не собиралась.
* * *
Девушка верхом на огромном волке покидала выжженную пустошь. Оставляя там один единственный цветок как дань памяти тому, что здесь когда-то находилось.
И вряд ли в её голове был даже намёк на то, что по прошествии восьмидесяти лет, когда она вернётся сюда снова, то застанет не сухую землю, а цветущее поле. Единственное, на котором сотнями если не тысячами будут расти Алые лилии, из-за чего будет казаться, что в этом месте навсегда застыли лужи крови...
226 просмотров | 0 комментариев
Категории: Фэнтези, Приключения, Роман, Фэнтезийно-любовный роман, Боги и демиурги, Приключенческое фэнтези, Любовное фэнтези, Полярная Анастасия
Тэги: анастасия полярная, бессмертная, выжить
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 7,43 алк |
95,00 руб
Эксклюзивные авторы (206)
- появились новые книги
Авторы (904)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#КурортныйРоман #СнежнаяСказка Hurt/comfort POV Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки Герой – ребенок Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Джен Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Омегаверс Орки Отношения при разнице в возрасте Пародия Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Редкие расы Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стёб Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Фанфик Феи и дриады Фейри Феникс Флафф Фэмслеш Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая космическая фантастика Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
