Бешеный. Анастасия Шерр
Магазин Книги автора Комментарии (2) Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Он злой, опасный, бешеный.
Мне бы держаться от него подальше. Бежать, не оглядываясь...
Но лишь один его взгляд убил и разум, и инстинкт самосохранения.
И лететь мне на этот огонь, пока крылья не сгорят дотла.
Внимание!!!
Текст содержит нецензурные выражения и сцены насилия! История сложная и неоднозначная 18+
ХЭ!
Отрывок «Бешеный. Анастасия Шерр»
ЧАСТЬ1 ГЛАВА 1
ВНИМАНИЕ!!!
В книге присутствуют сцены насилия (в том числе и сексуального), эротика, мат! Главный герой - негодяй, подонок, бандит! История о Бешеном и его женщинах. Морали здесь нет!
17 октября 2017 г.
Он очень меня пугает.
Невыносимо.
До дрожи в коленках и сухости в горле.
Его взгляд дикий, сумасшедший… Он пробирается под кожу и остаётся там навечно.
Я боюсь его, но продолжаю смотреть в эти звериные глаза, не моргая и, кажется, не дыша.
— Мариш, ты чего застыла? Нам в процедурку ещё надо зайти, — из марева, что обволакивало сознание меня выдернула Лена. — А на этого не смотри даже. Он-то, конечно, красивый мужик, только псих полный. Вчера, говорят, одного из пациентов чуть не задушил. В глотку вцепился пальцами, санитары еле оторвали.
По взгляду Лены было понятно, что она сама не против познакомиться поближе с новеньким пациентом, но побаивается.
— А кто вообще такой? — спросила, всё так же глядя в чёрные глаза незнакомца, что, вальяжно облокотившись о стену, наблюдал за мной с кривоватой ухмылкой.
— Да бандит какой-то. Его к нам привезли из Москвы. Представляешь, ему в голову стреляли. Пулю из башки еле выковыряли, думали умрёт, а он живее всех живых. Только приступы агрессии начались. Вот к нам и пожаловал. Ну ничего, клиника у нас, что надо. И не таких на ноги ставили. А как он в себя придёт, можно и познакомиться поближе.
Узнаю Лену. Ей всегда мало мужчин, сколько бы их не было. Причём каждый думает, что он единственный.
Моя подруга — талантище.
А мне вот как-то не свезло со второй половинкой. После болезненного развода полностью посвятила себя детям и как-то даже не задумывалась никогда, чтобы снова попытать счастья.
Наверное, поздно уже…
Да и кому я нужна с двумя детьми?
— Так, а что это мы прохлаждаемся, я не поняла?! — Кира Михайловна пожаловала.
Редкая стерва.
Но как-никак старшая медсестра.
Послать не получится.
— Ой, Кира Михална, вы гляньте только, какой брутал этот новенький, — Лена кивнула на пациента. — Как думаете, стоит мне подождать, пока ему мозги в кучу соберут?
Михайловна фыркнула и покачала головой.
— Дура ты, Ленка. На кой-тебе этот бешеный сдался? Это тебе не твой Василий забитый. От такого не погуляешь — голову оторвёт и скажет, что так оно и было.
Лена вздохнула и, махнув рукой, пошла за Кирой Михайловной.
Я же стояла ещё добрых пять минут, словно меня к полу гвоздями прибили.
Жутко и как-то волнительно. Возникало странное ощущение и на коже появились «мурашки», как будто он касался меня не взглядом, а руками.
А потом он ушёл.
Вот так вот просто развернулся и пошёл в свою палату.
Странный…
Пятью часами позже
— Я дома! — хлопнула дверью и облегчённо вздохнула.
— Мама пришла! — с диким визгом (впрочем, как обычно) меня встречала младшая дочь. — Санька, ты слышишь?! Мама пришла!
Санька-то может и слышал, только встречать меня явно не торопился. Видимо, снова двойку отхватил, а может подрался с кем-то.
С каждым днём я всё меньше узнавала своего некогда ласкового и послушного сына. Он превращался в своего отца и ничего поделать я не могла. Бить — рука не поднимается. Разговаривать — без толку.
Так и живём…
Зато Ксюшка своими маленькими умелыми ручками уже мастерски разминала мне плечи, пока я снимала обувь.
— Мамочка, а я приготовила суп. Ты голодна? — чудо, а не ребёнок.
Улыбнулась и обняла дочь.
— Очень голодна, зайка. Я бы сейчас даже тебя съела бы! — стиснула малышку в объятиях и та зашлась от смеха.
— Санька опять с фингалом пришёл, — прошептала мне на ухо.
Что ж, я не удивлена. Только устраивать очередные разборки не было никаких сил.
Всё-таки мать не может заменить парню отца. Как не крути, а мужчина в семье нужен… Только где ж его взять?
Тот, что отцом биологическим называется едва ли помнит имя своего сына. Кроме водки его вообще мало что волнует.
Собственно, потому и развелась.
Одно дело быть матерью одиночкой и молча тащить на себе двух своих детей, а совсем другое — иметь в доме мужика, но так же тащить всё на своём горбу, при этом прятать последние гроши под ковром, чтобы не пропил.
— Ну, а у тебя как дела? — собралась с силами и поднялась со стульчика.
— А я пятёрку получила по русскому! — тут же защебетала Ксюшка, таща меня за руку на кухню. — Мам, а мне сон прошлой ночью снился… Что папа к нам вернулся… Только не такой, как был. Другой папа. Богатый очень и хороший.
Я плюхнулась на стул и снисходительно улыбнулась дочери.
Да, хороший папа нам бы не помешал. Только из сна его не притащишь.
— Нам хватает денег, разве нет? По-моему, неплохо живём, — беззаботно пожала плечами, тщательно скрывая от Ксюши свои эмоции.
А так хотелось зареветь белугой. Чтобы с истерикой и воплями…
Нельзя.
Не имею права.
— А с папой было бы лучше, — недовольно проворчала дочь, наливая в тарелку прозрачный суп.
*****
Питерская погода полностью соответствует настроению. Дерьмо на улице — дерьмо в душе. Всё как-то мрачно и тускло.
Даже пожалел, что приехал сюда.
Но, в конце концов, не девица красная — плохую погоду переживу. А мозги бы надо подлатать.
Время от времени начинают чесаться кулаки и появляется непреодолимое желание расквасить кому-нибудь ебало.
Я уже почти привык к этой ярости и даже могу иногда её контролировать.
Как говорит мой новый врач — это огромный сдвиг.
А я бы сказал — это жопа.
Год уже по больничкам отдыхаю. А хочется жить.
Вышел в коридор, ибо сидеть в четырёх стенах то ещё удовольствие. Чем дольше пялишься в потолок, тем отчётливее слышишь грёбаный голос, что разрывает мозг в клочья.
Она шла по коридору улыбаясь и что-то рассказывая другой медсестре.
Маленькая, худенькая, с веснушачьим лицом и русыми волосами. Если бы не белый халат на ней, подумал бы, что подросток. Только подойдя поближе, можно заметить усталость в тёмно-зелёных, слегка раскосых глазах.
В любом случае, я старше её лет на десять, не меньше.
Опираюсь на стену и наблюдаю за ней. Есть какой-то магнит в этой девчонке. Цепляет её улыбка.
Она вдруг встречается со мной взглядом и застывает на месте. Надо же, неужели симпотную медсестричку заинтересовал псих? Забавно.
Подружка зовёт её, но она не слышит, так пристально вглядывается в мои глаза.
Интересная бабёнка.
Забавная.
Я бы трахнул такую за милую душу.
И это странно.
Я никогда не совал свой член во что-попало. А эта медсестричка разительно отличается от моих прежних пассий.
Видимо, влияют лекарства.
Чувствую, как в штанах становится тесно и спешу удалиться в палату.
Поспать надо, авось пройдёт.
ГЛАВА 2
18 октября 2017 г.
Грёбаное утро в гребаной палате.
Блять…
Когда же я уже проснусь у себя дома с какой-нибудь голожопой тёлкой и не увижу этих белых стен.
Сжимаю кулаки и резко поднимаюсь с койки. Если бы не лекарства, даже поспать нормально не смог бы. А после снотворного все мышцы ноют, словно меня катком переехали.
Если так продолжится и дальше, крыша съедет окончательно.
— Доброе утро! Как себя чувствуете? — в палату врывается бодрая большегрудая медсестричка с улыбкой до ушей и подносом в руках. Да, кажется вчера видел её с той веснушчатой. — Пора завтракать, а потом можно и таблеточки…
— Слушай… Как тебя? — обрываю на полуслове, ибо бесит меня эта весёлая баба, будто радугу проглотила, блять.
— Лена… — улыбка её исчезает, а мне становится легче.
— Лена. Иди-ка, ты нахрен отсюда, Лена. И чтобы по утрам меня никто не беспокоил, а то пиздюлей нарисую. Усекла, Лена?
Лена усекла.
Поставила поднос с завтраком и, как очумелая бросилась к двери.
Умница.
Уже за дверью послышался всхлип, отчего у меня судорога прошла по телу. Ненавижу бабские сопли. Убил бы нахрен.
Как обычно со мной бывает по утрам — в крови зашкаливает адреналин и хочется помахать кулаками. Вот бы на спарринг, выбить кому-нибудь пару зубов. И это врачи, мать их, запретили.
Закрываю глаза, считаю до десяти (так себе способ успокоиться), и падаю обратно на койку.
Пытаюсь догнать ушедший сон, где я без лишней дырки в башке выносил из ЗАГСа свою Юльку.
Она в белом платье, со счастливой улыбкой. Фату срывает осенний ветер и уносит куда-то в лужу, а Юля сучит ногами в белых туфлях.
— Ой! Фата! Руслан, фата улетела!
— Да и хрен бы с ней, с фатой твоей. Нам в машину надо, срочно, — тащу её к свадебному лимузину, ибо терпеть уже нет сил…
Дверь в палату распахивается, ударяется о стену и на пороге возникает взлохмаченная девица, а я с трудом открываю глаза.
— Что вы себе позволяете, уважаемый?! Вы сюда лечиться пришли или на беззащитных женщинах своё зло срывать?!
Это что ещё… Блять?!
Мой сон улетучивается так же быстро, как и пришёл, а в груди зарождаются уже такие знакомые чувства.
Гнев.
Ярость.
Бешенство.
— Ты чё, шалава тупорылая, попутала?! — вскакиваю с кровати и, оттолкнув ногой стул, иду на неё.
В нахальной девице узнаю ту самую, с веснушками и красивой улыбкой, правда, сейчас она больше похожа на Горгону. В принципе, любая баба превращается в потрёпанную швабру, стоит ей начать скандалить.
И тем не менее, злость немного утихает. Повезло ей, дуре, что запомнил ту улыбку. Сейчас бы размазал по стенке и имя не спросил.
— Вы… Да как вы смеете?! Я между прочим здесь работаю! В клинике, где вас лечат! — воинственно упирает руки в бока и становится в позу спартанского воина.
— Меня не бесплатно здесь лечат, а ты, лапа, всего лишь обслуживающий персонал, не забывай об этом. А теперь сбавила тон, объяснила какая муха тебя за жопу укусила и бодренько зашагала на выход. Считаю до трёх, раз уже было.
— Я сейчас же пойду к главврачу и расскажу о вашем поведении! К вечеру вас уже здесь не будет!
От неё пахнет мёдом и какими-то фруктами. Что-что, а обоняние у меня всегда исправно работает. Вкусно пахнет девка.
Россыпь веснушек и этот сумасшедший запах напоминают мне лето, которое я просрал, валяясь по больничкам.
Хватаю ошарашенную деваху за руку и тяну на себя. На самом деле, соображал я тогда туго, если вообще хоть как-то соображал.
Позже я пойму, что именно в этот момент меня и переклинило на ней.
Именно в эту минуту я окончательно двинулся по фазе и это лекарствами не вылечить.
— Всегда было интересно, что под халатиком у медсестричек? А, Веснушка?
*****
Утро начиналось… Как обычно. Началом был очередной скандал с сыном, который нивкакую не хотел идти в школу. Да, у нас очередной бзик. На работу он решил пойти! В свои четырнадцать!
Пока ещё я не растеряла в его глазах весь авторитет, а потому победа была на моей стороне. Сегодня. А что Саньке приспичит завтра — страшно представить.
Я чувствую, что теряю своего ребёнка, но ничего поделать с этим не могу. Такое ощущение, что его кто-то вырывает из моих рук, а я не в силах удержать…
И это меня сводит с ума.
Каждый день, как на иголках. То и дело жду какое-нибудь неприятное известие, вроде того, когда Саня избил одноклассника и его родители подали на нас заявление в полицию. Благо, у меня получилось уговорить их забрать заявление и для нас эта история закончилась испугом и половиной моей зарплаты.
Но это было лишь начало.
Чем дальше, тем страшнее.
Драки, воровство, курение…
А я лишь умоляю его прекратить.
Всё бесполезно.
Я так боюсь однажды увидеть своего сына за решёткой или в больнице, что от кошмаров перестала спать.
Смотрю на своих детей и в толк не возьму никак, почему они такие разные? Неужели гены действительно так много значат? Ведь у меня родители ещё похуже были, но бабушкино воспитание сделало из меня человека.
Впрочем, если подолгу задумываться об этом, можно стать пациенткой клиники, в которой работаю.
Выбросила из головы все проблемы, а вернее, затолкала их в тёмный закоулок разума, и отправилась на работу. Работа для меня — единственная соломинка. Лишусь её — лишусь всего.
Переоделась и вышла из раздевалки, где на меня налетела зарёванная, перепуганная до икоты Лена.
— Ленок, ты чего это? — мою подругу сложно довести до слёз.
А если это произошло, значит, случилось что-то из ряда вон выходящее.
— Он… Психопат! Бешеный! — Ленка махнула рукой в сторону палаты, из которой только что выбежала и я начала догадываться.
В платном отделении нашей клиники постоянно происходят подобные «казусы». Почему-то обеспеченные пациенты считают, что обидеть санитарку или медсестру это их законное право, ведь они платят! А значит мы должны пресмыкаться у их ног.
Только я с этим категорически не согласна и терпеть не могу хамства.
— Ну-ка, отойди, Лен. Сейчас я с ним поговорю! — наверное, слёзы Ленки стали для меня последней каплей в это утро.
Лена что-то кричала в след, но у меня, видимо, помутилось в голове.
Мужчина явно не ожидал, что кто-то посмеет высказать ему недовольство. Властелин жизни, что б ему…
Разумеется, первыми же его словами были оскорбления, да я, в принципе, ничего другого и не ожидала.
Но вот того, что он решит воздействовать физически, я никак не могла предвидеть. Наверное, всё-таки стоило позвать с собой санитаров или хотя бы не подходить к больному так близко. Ведь есть правила безопасности и я их знаю…
— Отпустите меня! Что вы себе… — больше я не могла кричать.
Он заткнул мне рот грубым, почти болезненным поцелуем и, стиснув своими огромными ручищами талию, впечатал меня в своё железное туловище.
Уж не знаю, сколько продолжалась эта немая, ожесточённая борьба, но когда я уже почти лишилась сознания от нехватки кислорода и жуткого страха, пробирающегося под кожу, он отпрянул.
Правда, из своих рук меня не выпустил и, подняв на него взгляд, я окаменела. Застыла, как будто меня парализовало.
Утонула в его глазах. Таких тёмных, почти чёрных, словно на меня смотрела сама бездна, заманивая в свои глубины.
— Ты везде такая вкусная, Веснушка? Покажи мне, — сдирал с меня халат, а я лишь дрожала перед ним, не в силах пошевелиться.
— Марина Ивановна! — позади послышался возмущённый возглас Киры Михайловны и я ужасом осознала, что стою уже почти раздетая, а озверевший пациент расстёгивает мне лифчик. — Как это понимать?!
Господи… Спаси и сохрани!
ГЛАВА 3
Веснушка тут же превращается в помидорину и в панике застёгивает халат.
Опускает глаза, а я хочу, чтобы только на меня смотрела.
Всегда.
Какого хрена так вштырило, ума не приложу.
Просто хочу её.
Сегодня.
Поворачиваюсь к тётке и медленно выдыхаю. Появилось огромное желание прищемить ей дверью длинный нос, чтобы не совала его в чужие дела.
— Закрой дверь с той стороны, мумия, — мне кажется, что говорю негромко, но тётка вздрагивает и отступает назад.
Спустя пару секунд приходит в себя и верещит на Веснушку:
— Лукина, немедленно ко мне в кабинет! — разворачивается на пятках и стремглав летит прочь.
Вот сука.
Уволит ведь мою Веснушку.
А впрочем, хер ей на всю морду стервозную.
— Стоять! — хватаю Веснушку за локоть уже у самой двери и беру её лицо в свои ладони.
Да она плачет, блять!
— Мне нужно… Отпустите, — блеет еле слышно и дёргает рукой, силясь вырваться.
— Не реви. Я решу всё. Только пообещай, что вечером увидимся. Придёшь ко мне, Веснушка? Чего молчишь? — встряхиваю её, отчего голова девушки болтается, как болванчик.
В шоке, по ходу.
Ну да, я сомневаюсь, что ей часто доводилось бывать в таких ситуациях.
— Смотри на меня! — повышаю голос и Веснушка тут же реагирует — вздрагивает и поднимает на меня взгляд блестящих глаз. — Что, ты уже не такая смелая, да? — запускаю руку под халатик и девушка тихонько взвизгивает. — Тихо, не дёргайся! Сегодня вечером, чтобы пришла, а то найду, где живёшь и оттрахаю прямо на глазах у твоей семьи, поняла?
Она испуганно хлопает длинными ресницами и медленно кивает.
— Повтори, что ты должна сделать?
— Прийти к вам…
— Умница. Иди работай, я сам пообщаюсь с твоей начальницей.
Веснушка скрывается за дверью, а я скалюсь, аки борзая на охоте.
Кажется, период лечения будет не таким и тоскливым… Вон какая медсестричка будет у меня. А она у меня будет — это даже не вопрос.
*****
Какой стыд…
О, ужас! Как пережить это?!
И ведь сама виновата!
Почему не сопротивлялась?
Почему стояла, как вкопанная, пока он раздевал меня?!
Сколько бы я теперь не убивалась по этому поводу — всё уже случилось. И пути обратно нет.
Теперь мне грозит увольнение, а зная Киру Михайловну, ещё и с позором…
До сих пор не могу переварить то, что произошло там… Как будто меня зомбировали. Может это какой-то новый гипноз, о котором я ещё не знаю? Или… Он вколол мне что-то, может?
Бред.
Он обычный мужчина.
Высокий, темноволосый, смуглый, с такими редкими чёрными глазами…
Красивый.
Но обычный!
Так чем же он меня зацепил? Как лишил воли и рассудка?
Плевать.
Мне сейчас о другом нужно думать. О том, чем я буду кормить своих детей и как смотреть им в глаза.
Закрываю глаза, медленно выдыхаю и, сконцентрировавшись, иду в кабинет старшей медсестры. Нелёгкий разговор мне предстоит. Кира Михайловна — знатная сука. К тому же, давно зуб на меня точит. Когда-то она хотела устроить на моё место свою племянницу, да что-то пошло не так и взяли меня.
Ну, теперь отыграется…
Подхожу к двери и поднимаю руку, чтобы постучать, но меня вдруг кто-то хватает за запястье и тянет назад. Падаю на чью-то твёрдую грудь, хотя, скорее, на живот, так как этот кто-то очень высокий.
И я даже догадываюсь кто…
По телу пробегает толпа «мурашек» и сердце падает в пятки.
Нет, пожалуйста, нет!
— Я же сказал, что сам разберусь! — рычит на меня своим хриплым голосом и дыхание сбивается, застряёт где-то в горле.
— Не надо, — сиплю севшим голосом и дёргаю плечами, сбрасывая его вторую руку.
Однако, запястье моё он так и не отпускает, лишь сдавливает сильнее. До боли и красных кругов перед глазами.
— Не перечь мне никогда, женщина. Я не люблю этого, — он говорит негромко, но тон угрожающий. — Ослушаешься меня ещё раз и я тебя обижу.
Не дожидаясь моего ответа, распахивает дверь кабинета и врывается туда, словно ураган.
Перед моим лицом захлопывается многострадальная дверь, а я лишь жадно хватаю ртом воздух.
*****
Он пробыл в кабинете Киры совсем недолго, а когда вышел, то все, кто был в коридоре, включая медперсонал, разошлись по углам. Его лицо было непроницаемым, но животная энергетика, что исходила от него волнами сбивала с ног.
Я потупилась в папку с результатами анализов, что схватила на столе у дежурной, и делала вид, что меня очень занимает её содержимое.
Он на какое-то мгновение замедлил шаг и я с ужасом осознала, что его взгляд сейчас направлен на меня, а взгляды остальных, соответственно, на него.
Позорище…
И чем там закончился разговор с Кирой Михайловной?
О чём вообще они говорили?
Он пошёл к своей палате, а я облегчённо выдохнула.
Что ж, в огонь я уже прыгнула, осталось собрать пепел…
Захлопнула папку и пошла в кабинет старшей медсестры.
Кира Михайловна сидела за своим столом без движения, даже не моргала. Белая, как стена, она смотрела куда-то сквозь меня и, кажется, дышала тоже через раз.
— Кира Михайловна? С вами всё в порядке? — нет, там всё явно не в порядке.
И я её хорошо понимаю.
Стоит этому мужчине только посмотреть, как земля уходит из-под ног. Страшно представить, что творится с человеком после беседы с ним.
— А? — женщина вздрогнула, словно очнувшись ото сна. — Ты что-то хотела, Лукина?
— Вы меня вызывали… — осторожно напомнила, хоть и не хотелось поднимать эту тему.
— Да нет, нет, — замотала головой. — Ты можешь идти. Там у Серебрякова возьми кровь на анализ.
Я молча кивнула и на цыпочках к двери.
Уж не знаю, каким гипнозом владеет этот мужчина, но он сотворил чудо. И, честно говоря, Киру Михайловну мне не было жаль. Уж слишком много кровушки она попила у меня.
— А, стой! Подожди, Лукина… — кажется, пришла в себя.
Ну, сейчас начнётся…
— Да, Кира Михайловна, — я повернулась к ней, мысленно уже собирая вещички.
— Забудь о Серебрякове. Ты поступаешь в распоряжение одного пациента и будешь за ним ухаживать до выписки.
А вот это уже интересно. У нас такое практиковалось довольно часто, но мне ещё не приходилось подрабатывать сиделкой.
А жаль.
Денежки там очень хорошие получаются. Помимо зарплаты, ещё и сам пациент доплачивает. Там даже поболее двух зарплат будет.
Но, погодите-ка…
Это же за какие-такие заслуги мне так повезло? Уж не наш главный подсуетился?
Скорее всего, он.
Никак в кровать меня не затащит, лысый Дон Жуан.
— Спасибо, конечно… А что за пациент?
Кира как-то странно на меня зыркнула, но то, о чём подумала не стала озвучивать.
— Господин Дигоев хочет тебя в сиделки, — протянула с какой-то омерзительной издёвкой.
Видимо, ей такой указ начальства не пришёлся по вкусу. Но мне, в принципе, плевать. Я этого самого Дигоева буду на руках носить, лишь бы, наконец, одеть к зиме детей, да заплатить все долги по коммуналке. А ещё кредит…
— Ну я пойду тогда?
Кира Михайловна молча кивнула и я на радостях упорхнула. Осталось найти этого самого Дигоева в регистратуре и можно приступать к работе.
— Слушай, я ищу тебя везде! Думала уже, этот придурок тебя убил, а труп под кроватью спрятал! — в коридоре меня подловила взволнованная Ленка. — Я даже Михалну за тобой отправила, чтобы он ничего не сделал с тобой!
Так вот, значит, кому я обязана сегодняшним происшествием… Но Ленка ведь не со зла. Беспокоилась.
— Ладно, об этом позже, Лен. Ты лучше скажи мне, кто такой Дигоев и как его найти?
Лена удивлённо вздернула брови и захлопала глазками.
— Ты чего, мать? Дигоев Руслан Давидович — это же Бешеный наш!
ГЛАВА 4
«Господин Дигоев хочет тебя в сиделки», — стучало набатом в голове, пока шла в его палату.
Что вообще нужно от меня этому… Бешеному. Вот Ленка прям под стать ему прозвище выдумала.
Надо бы изучить его историю болезни, авось получится улизнуть от этой «работёнки». Сколько бы мне не заплатили, я не соглашусь быть сиделкой этого психопата. Знаю, не этично, но мне как-то плевать.
Особенно, после того, как он чуть не изнасиловал меня.
Да и начальство, похоже, здесь не причём. Просто так пожелал великий и могучий пуп земли, которому горы денег некуда девать.
От скуки бесится, от изобилия?
Не моя проблема.
У меня заботы поприземленнее будут. Накормить детей, одеть, обуть, заплатить кредит — вот моя жизнь.
А в игры богатенького недостреленного Буратино у меня нет желания играть.
С каждым шагом страх уходил и я становилась увереннее, но стоило мне постучаться и открыть дверь его палаты…
Взгляд чёрных глаз пригвоздил к полу и я уже не могла вдохнуть, не то что слово молвить.
Жуткий всё-таки тип.
Не удивлюсь, если в него стреляли в целях самообороны. Скорее всего, так и было.
— Давай, Веснушка, проходи, располагайся, — усмехнулся как-то нехорошо и я вздрогнула, вспомнив, что происходило здесь минут сорок назад. — Можешь сразу раздеваться. Или до вечера подождём?
Он сидел, облокотившись о стену и согнув одну ногу в колене. Вальяжно так сидел, словно весь мир у его ног валяется.
Терпеть таких людей не могу.
И я не думаю, что это следствие болезни.
Нет, они такими рождаются.
— Руслан Давидович…
— Можно просто Руслан. Я не люблю эти расшаркивания. Но ты умница, — нахально меня перебил, отпил воду из бутылки и я на какое-то мгновение задержалась взглядом на его губах, выразительных таких… — Мне нравится твоё воспитание. Однако, Веснушка, у меня очень сложный характер и тебе придётся подстраиваться. Я могу отругать или наказать, но потом за это обязательно извинюсь. Разумеется, материально. Ты не останешься в обиде. Так, дальше… Я люблю по утрам яичницу-глазунью и кофе, проследи за этим. А также минет. Ты должна выполнять всё, что я скажу беспрекословно и без всяких соплей и истерик. Пока я засыпаю ты должна лежать рядом. Когда усну можешь уйти, но утром чтобы у меня снова была. И да, я не люблю презервативы, поэтому тебе придётся пить противозачаточные. Нюансы обсудим по ходу дела. Тебе всё понятно, Веснушка?
Сначала я обалдела, потом оцепенела, а затем наступила третья стадия — неверие.
Я просто не могла поверить своим ушам. Он любит яичницу, кофе и минет. Прелесть какая!
Захотелось засмеяться.
Да что там засмеяться… Заржать!
Правда, это было бы очень грубо.
В конце концов, он больной человек, как и все остальные пациенты.
Но я вот никак не воспринимала его, как больного. Скорее, как зажравшегося подонка, который уверен в собственной неотразимости и считает, что все, кто не родился с золотой ложкой во рту — его рабы.
— Руслан Давидович, мне кажется, что вы немного поторопились с… Кхм… Заказом настолько интимных услуг. Видите ли, я всего лишь медсестра. Девочек по вызову в нашем заведении нет. Но вы, конечно же, можете их вызвать к себе домой. Когда вас выпишут. А пока мы будем принимать лекарства и побольше отдыхать. И да, кофе у нас не подают, вы и так буйный. Ну и, наконец, обсудим условия нашего с вами сотрудничества. Как вы, наверное, знаете, крепостное право у нас отменили в тысяча восемьсот шестьдесят первом году. Именно поэтому я не собираюсь бегать за вами с опахалом, чистить виноград у ваших ног и оказывать вам услуги интимного характера. Очень жаль, ведь я так хотела, — я картинно прижала руки к груди. — Так что, давайте, больной, будем лечиться и… На этом всё, пожалуй.
Закончив свою тираду с доброжелательной улыбкой (как мне казалось), я повернулась к двери, но в следующий момент застыла столбом.
— Тогда тебя уволят, Веснушка. А потом я приду к тебе домой. Только представь, сколько всего интересного я могу с тобой сделать. Я буду тебя трахать, пока ты не взвоешь. А потом ещё три дня, — его голос звучал тихо, но до ужаса убедительно.
И я не сомневалась ни минуты — он сделает всё, что обещает.
*****
Я видел её во сне. Хорошенькую девчонку с веснушчатым лицом и печальными глазами.
Она лежала подо мной с широко раздвинутыми ногами, а по бледной щеке катилась прозрачная слеза. Я вбивался в неё с диким рычанием. Так сильно, что девушка жмурилась от боли и кусала свои алые губы до крови.
— Ты моя, Веснушка. Скажи это…
— Я твоя…
Вскинулся от стука в дверь и вздохнул.
Всего лишь сон. Блять.
— Да! — гаркнул на дверь и в неё заплыл главврач с акульей улыбкой во всю харю.
— Чего тебе, Петрович? — поднялся с кровати и размял затёкшие мышцы.
В спортзал бы мне сгонять.
Засиделся уже в больничке.
Кости ломит, крыша едет… Может ну их нахрен, лекарни эти? Вернуться в Москву, продать всё движимое и недвижимое, и на острова куда-нибудь, где людишек грёбаных нет, лишь мартышки скачут?
— Дело у меня к вам, Руслан Давидович, — пропел лысый хрен и снова расплылся в ухмылке.
Подхалим ебучий.
Терпеть не могу таких пресмыкал.
Хоть ты раком его поставь и в жопу поимей, ради бабла даже подмахивать будет.
— Рожай уже, чего тянешь кота за яйца?
Конечно же, я догадываюсь, какого хрена он ко мне пожаловал. Степан Петрович Вяземский — большой любитель сладкой жизни. А чтобы она, жизнь эта самая, была сладкой — нужно иметь бабок немеряно. Вот за ними и охотится.
Сейчас начнёт причитать, что в клинике сломалась какая-нибудь дорогущая штуковина, а денег на новую нет. А пациенты нуждаются.
В принципе, мне не жалко для народа. Я тоже не всегда мог себе позволить хорошую медицину.
Только бабло это не на оборудование пойдёт, а на новые брюлики для какой-нибудь из «шкур» толстого трахунчика.
— Видите ли… Эээ… Вы сиделку пожелали…
— Пожелал. Дальше что?
— Я вам сегодня приведу очень опытную, хорошую медсестру. Кариночка имеет два высших образования, очень пунктуальна, ответственна и профессионал…
Понятно.
Значит, Веснушка заднюю включила.
В принципе, этого стоило ожидать.
Думаю, по мне было видно, как я её хочу.
Вот и испугалась.
Боится, что псих затрахает до обморока.
Правильно боится.
— Мне не нужна твоя Кариночка. Я вашей Шапокляк объяснил доходчиво, кого я хочу. И это не обсуждается, — подошёл к Петровичу вплотную, а тот втянул голову в плечи.
— Я понимаю вас, Руслан Давидович… Конечно, мы постараемся сделать всё, как вы того желаете… Но Марина у нас девушка с характером…
— Слушай сюда, блять! Чтобы эта баба была у меня уже вечером! И меня не ебут ваши трудности! Если нужно заставьте! Я ХОЧУ ЕЁ! — от моего голоса Петрович стал ещё ниже и закивал своей квадратной башкой, как болванчик.
После его ухода ещё около часа бесцельно бродил по палате, словно амёба. Тесно мне здесь. До бешенства.
А Веснушка всё не приходила.
Даже интересно стало, сколько продержится.
Ведь Петрович-сука будет её гнуть и ломать, пока не согласится.
Наверное, если она быстро сдастся — уважения моего ей не заслужить.
Не люблю давалок.
И дело не в кавказских корнях.
Просто женщины, за которыми не нужно охотиться не вызывают ничего, кроме отвращения.
Дешёвки, которые падают на колени, едва я подумаю о минете, не достойны того, чтобы в них совать свой член.
А приходится.
Нет ведь в наше время женщин нормальных. Тёлки есть, шкуры есть, соски есть.
А женщин нет.
Хотя…
Мне почему-то кажется, что Веснушка именно такая.
Конечно, она тоже рано или поздно назовёт свою цену, но до этого я немного развлекусь, опробую товар и, может быть, даже куплю.
ГЛАВА 5
— Мариночка, милая, — гладил меня по руке и разговаривал, как с особо буйным пациентом. — Успокойся, не стоит так нервничать. Ну что ты? Это же работа твоя, в конце концов. Да и заплатит он столько, что зарплата тебе не нужна будет. Всего лишь месяц, Мариночка.
Месяц!
Да я и дня не выдержу!
— Исключено, Степан Петрович. Я не согласна! Не буду у него на побегушках! К тому же, вы хоть представляете, что этот извращенец требует? — разумеется, рассказывать Вяземскому об интимных пожеланиях его любимчика было так же гадко, как и слышать их, но уже не было другого выхода.
Покраснела, наверное, до корней волос, пока рассказывала про «яичницу-кофе-минет», на что Вяземский-сволочь лишь гаденько ухмыльнулся.
Знала бы я, до чего доведут мои откровения… Это нормальному человеку гадко о подобном слышать, а у этого глазёнки сальные аж заблестели.
— Ну, а ты как думала, милая? Неужели ни разу не задалась вопросом, почему наши клиенты выбирают себе в сиделки не опытную Марию Николаевну со стажем в тридцать лет, а молодую прекрасную Анечку?
Вот тут я и поняла… Всё, в общем-то, поняла.
Не поможет мне никто.
А Вяземский сам заинтересован в том, чтобы подложить меня под своего «клиента».
Вот так мы теперь живём и работаем!
У нас теперь не пациенты, а клиенты, а вместо медперсонала — девочки по вызову.
Мерзко так стало.
Прям пробрало до кости и дрожь крупная по телу.
Захотелось схватить тяжёлую статуэтку полуголой девицы со стола главного и врезать ею по его мерзкой морде.
— Я, Степан Петрович, вам не Анечка! И в институте училась не ноги раздвигать, а помогать людям! Чувствуете разницу?! — начинала понемногу закипать и ухмылочка Петровича сползла с красной пропитой хари.
В прошлый раз, когда я так «вскипела» его белоснежная, заботливо наглаженная женой рубашка была испачкана кофе, который я плеснула старому кобелю в лицо.
— А кто тебя спрашивать будет, дорогая моя? У тебя, конечно, есть выбор… — ооо, старая песня о главном!
— Какой?! Неужели свою кандидатуру предложите? — я подхватилась со стула, ибо сидеть рядом с этой свиньёй стало невыносимо.
— А что? Старый конь, моя сладкая, борозды не испортит, — ухмыльнулся мерзавец и у меня от гнева запылали щёки. — Давно мне нравишься, знаешь же. Ну давай, попробуем Маришенька… Так тело твоё гибкое хочу, — схватился с места и двинулся на меня. — С ума сводишь, Маришенька. Я обещаю, только со мной будешь. А ему скажем, что ты уволилась, а, сладкая моя?
Я замерла с открытым ртом.
Нет, Вяземский, разумеется, и раньше проявлял ко мне «интерес», но чтобы так… А в глазах дурман какой-то. Словно рехнулся.
— Не подходите ко мне! — поздно сообразила, что зажата в углу, путей отступления нет, а старый подонок необратимо надвигается на меня своей жирной тушей.
Казалось, он ничего не соображает и не слышит. Подошёл вплотную и рукой мне под халат.
— Ну хватит кочевряжиться, Маришенька… Ты попробуй только, потом сама с меня слезать не захочешь…
К горлу подступила тошнота, а внутри всё всколыхнулось от злости и отвращения.
— Пошёл ты на хрен! — не знаю откуда взялись силы оттолкнуть его и ринуться к двери, которая так некстати открылась и я на полном ходу влетела в Дигоева.
Замечательно! Целых два озабоченных кретина на мою голову!
— Почему ты до сих пор не у меня?! — рявкает на меня так, что дребезжат окна, а я от испуга отшатываюсь назад.
— А Мариночка как раз к вам собиралась, — улавливаю мстительный смешок в тоне Вяземского и это становится последней каплей.
— Да, Руслан Давидович, я как раз шла к вам, чтобы сказать — пошёл и ты нахрен!
Его лицо каменеет и эмоции не угадать, да я, собственно, и не стану пытаться.
Поворачиваюсь к старому ублюдку и с торжествующей улыбкой демонстрирую средний палец.
— Заявление об уходе принесу завтра! — дугой обхожу Дигоева и закрываю за собой дверь.
Тут же на меня обрушивается понимание того, что я в полной заднице.
*****
Вот дрянь.
Послала меня.
Охренеть просто.
Вот чего-чего, а этого я не ожидал.
Что-то произошло здесь, и мне, в принципе, не трудно догадаться что именно. По ходу Петровичу мешают яйца. Хотя, конечно, респект мужику. На такую тёлку вскарабкаться пытался, в его-то возрасте. И инфаркта не побоялся.
— Рассказывай, — прохожу мимо вспотевшего Петровича и сажусь в его кресло.
Врачишка стоит передо мной по струнке, словно школьник. Никакого самоуважения, блять.
— Ч-что именно? — заикается и судорожно смахивает со лба капли пота.
Мерзкое зрелище.
— О ней рассказывай. Хочу знать всё, что известно тебе. А в идеале, принеси-ка мне её личное дело.
Спустя полчаса я откидываюсь на спинку кресла, закрываю глаза и медленно выдыхаю, пытаясь прийти в чувство. Охренеть просто.
Девчонка-то, оказывается, совсем и не девчонка, а разведёнка с двумя детьми, причём последних тащит на своём горбу одна.
Но в состояние ступора вводит даже не это.
Она отказалась от бабла, имея двух спиногрызов, кредит, который не погасит со своей зарплатой и до пенсии, и старенькую «хрущёвку».
И не просто отказалась от бабла, а даже с работы решила уволиться.
Давно не встречал таких принципиальных. И это охренеть как шокирует.
Получается, я виноват?
Не то, чтобы у меня вдруг совесть появилась, но прессовать бабу с детьми — как-то не по понятиям вообще.
— Так, значит, она отказалась?
Петрович, что всё так же стоит напротив, как лакей, кивает.
— Честное слово, Руслан Давидович, дура девка. Я ей и так, и эдак, а она…
— Подойди сюда.
Врач затыкается и хлопает свинячьими глазёнками.
— Подойди, Петрович.
Тот делает пару шагов и оказывается рядом. Мне даже лишних движений не нужно делать. Впечатываю его жирную харю в стол и, услышав характерный хруст, улыбаюсь.
Люблю звук ломающихся костей.
Запах крови люблю.
Люблю давить вот таких вот трусливых пидорасов, что могут поломать бабу, но боятся отвечать за свои поступки.
— Давай, сука, расскажи мне, что ты тут делал с моей женщиной. Учти, если мне это не понравится, я побью тебя. А если соврёшь — искалечу.
Свинья хрипит и визжит, а на столе уже образовалась лужа крови. Сломал нос, видимо. То ли ещё будет.
— Я просто пытался её уговорить! Немножко припугнул! Отпустите! — трепыхается и давится собственной кровью.
А у меня уже планка поехала и перед глазами красные точки. Врёт ведь сука. Чуйка мне подсказывает, что Веснушку мою лапал своими ручонками, а теперь ссыт признаться.
— Что я сказал сделаю, если соврёшь, а, сука? — выворачиваю его запястье и свинья заходится в бабском визге.
Позор для мужика быть такой тёлкой.
От этого злюсь ещё сильнее и с хрустом ломаю ему руку.
— Чтобы больше не трогал чужих женщин, падаль! А сейчас иди накладывай гипс и звони ей. Я не знаю, как ты это сделаешь, но она должна вернуться на работу. Завтра же, чтобы была здесь. Да, и не забудь извиниться, тварь! — долблю полуживую тушку об стол и отпускаю.
Надо бы в себя прийти.
Нельзя к Веснушке в таком состоянии ехать.
Там ещё и дети.
К вечеру немного очухался и, наглотавшись транквилизаторов, накинул куртку.
По-хорошему, надо бы к ней красиво подкатить. А как красиво подкатывать? Я сроду за бабами не таскался и по-прежнему считаю, что не дело это — бегать за дыркой.
Но тут случай другой.
Она же вроде как из-за меня ушла. Хотя хочется думать, что из-за главного говнюка.
В конце концов, надо же мне её как-нибудь к себе расположить.
Правда, я уже не догоняю нахрена…
Чтобы просто трахнуть?
Нехорошо это как-то.
Мать-одиночка, все дела…
А если не трахнуть, то зачем она мне сдалась?
Скорее всего, подкупила её принципиальность. Это же надо. Петрович зассался весь от одного моего взгляда, а она: «пошёл нахрен».
Ловлю себя на том, что стою посреди палаты и ухмыляюсь, как даун.
Всё, блять, приехали.
Выхожу из палаты и ловлю идущего навстречу санитара.
— У тебя баба есть?
Тот непонимающе смотрит на меня.
— Ну есть… А чё?
— Не «чё», а «что». Как ты ей приятно делаешь?
Глаза санитара медленно лезут на лоб, а я вздыхаю.
Ебанутые все вокруг.
— Имею в виду, праздники как ей устраиваешь?
— Ааа! Вы про это! — с облегчением выдыхает и тупо улыбается. — Ну так, цветы там… В кафешку свожу.
Кафешка?
Ага, как раз она, наверное, там губы красит, собирается.
— А если, допустим, накосячил, как извиняешься?
— А ну тут схема стандартная. Что-нибудь золотое и желательно в комплекте с новым платьем.
Ну это я могу.
Это легко.
ГЛАВА 6
Пришла домой и прямо в одежде рухнула на кровать.
Устала…
Так устала от всего.
Кажется, что проблемы никогда не оставят меня.
Плюс ко всему прочему — работа.
Вот где мне теперь найти работу с такой зарплатой? И так на волоске от пропасти была, а теперь и вовсе…
Что детям скажу? Как в глаза им буду смотреть? А Саньке куртку уже нужно новую. И ботинки… Ксюшка уже из сапожек выросла.
На какое-то мгновение меня посещает дурная мысль — а может… Нужно было согласиться? Деньги ведь не пахнут, говорят…
Тут же передёргивает от такой мысли и становится дурно. Не хватало шлюхой ещё стать!
Не для того я детей порядочности учу, чтобы самой в подстилки к Дигоеву. От воспоминания о нём по телу побежали «мурашки». Один взгляд этих чёрных глаз чего стоит. Аж ноги подкашиваются.
А ещё, красивый…
По-мужски красивый.
Жаль только, скотина редкая.
Тряхнула головой и закрыла глаза. Нечего о нём думать. Из-за этого припадочного у меня теперь проблем выше крыши. Потому что ему, видите ли, скучно. С жиру барин бесится.
А страдают холопы.
Дождалась детей из школы и… Началось.
— Мам, а у меня рюкзак порвался, — тихонько прошептала Ксюша, словно боится, что я буду ругать.
Это меня ругать надо. Ребёнок два года с одним китайским рюкзаком ходит.
— У меня немножко денежек есть, завтра выходной, вот пойдём и купим.
Скрипя зубами, вспоминаю, сколько там у меня в заначке. Придётся раскошелиться. И так дети у меня хуже всех одеваются. Не мать — чудовище.
— Тогда и мне кроссовки! — оживает смурной Санька и смотрит так… С надеждой. — Мам?
Да уж.
— И тебе кроссовки, — вздыхаю.
Разумеется, я могу сейчас отказать, если не обоим, то хотя бы Сане. Но дети ведь не виноваты. Всё равно тех денег не хватит надолго. Надеюсь, что найду работу до того времени, пока они закончатся полностью.
Ещё расчётные бы получить…
Зная Петровича — будет нелегко.
Ох, влипла!
Как расхлебать теперь это всё?
— Что-то случилось, мам? — сын заглядывает мне в лицо, а я в ступоре.
Язык не поворачивается сказать.
А придётся.
— Я с работы уволилась… Вот.
Ксюша поднимает на меня ошарашенный взгляд, тяжело вздыхает, но молчит. Сашка удивлён не меньше, но так же ни слова.
Тишина душит меня, не продохнуть.
И паршиво так, до слёз.
Только бы не разреветься при детях, этого ещё не хватало.
Санька отодвигает от себя тарелку и решительно заявляет:
— Я работать пойду! Не переживай, мам, прокормлю и тебя и Ксюху.
И всё.
Это последняя капля в опустевшей чаше моего самообладания.
Край.
Взрываюсь воем и роняю голову на стол, а дети затихают, поражённые увиденным. Никогда раньше я не позволяла себе так расклеиваться, тем более, в их присутствии.
Но сейчас, словно кран сорвало. Не могу остановиться. В груди жжёт от обиды и несправедливости, так, словно мне туда ржавых гвоздей понатыкали.
— Мамочка, не плачь, — шепчет Ксюшка, обнимая меня со спины, а Саша вскакивает из-за стола и быстрым шагом выходит из кухни.
Сейчас снова что-то в голову себе вобьёт и пойдёт на улицу, к своим дружкам ошалелым — один другого придурошней.
— Саня! — вскакиваю за ним.
Сын оглядывается и смотрит на меня, а там… Сколько боли в детских глазах, что перехватывает дыхание и сердце сжимается почти в прямом смысле.
— Не ходи, Санечка. Останьтесь оба сегодня со мной? — представляю, как жалко сейчас выгляжу.
Сашка обнимает меня и, наконец, становится легче.
— Я никому не позволю доводить тебя до слёз, мама.
— И я, — Ксюша обнимает нас за ноги.
Идиллия…
Которую вдруг нарушает звонок в дверь.
*****
Старая, местами ободранная дверь со скрипом открылась и на пороге возник какой-то подросток.
Сразу же возникла мысль, что я ошибся адресом.
Но нет же, её дом, её квартира.
Я сто раз проверил.
Постепенно разглядел в парне знакомые черты. Веснушки по всему лицу и глаза… Бляя, её глаза!
По-любому родственница.
Что ж, уже хорошо — не ошибся.
— Вам кого? — худощавый пацан уставился на меня с каким-то странным прищуром.
Если бы я знал… Кого.
Вот кем Веснушка приходится этому сопляку?
— Сестра твоя дома? — «веник» спрятал за спину — не в кайф как-то перед пацаном с цветами стоять.
— Сестра?! — подросток вылупил на меня глаза и медленно перевёл взгляд на грёбаные розы, что всё-таки торчали из-за спины, как вечный позор.
— Глухой, что ли, парень? Сестра. Зови, давай.
Пацан снова непонимающе заморгал.
Блядство какое…
И долго это немое кино будет продолжаться?
— Сань, ну кто там? — послышался звонкий голос Веснушки, а меня током по нервам.
Вот она.
Веснушечка моя.
Ну, давай же, выходи, красавица.
Заебался я охотиться за тобой.
А ведь это только начало, судя по её неприступности.
— Мам, тут мужик какой-то. Ксюху спрашивает, — пацан встал в проёме и, скрестив руки на груди, уставился на меня, как на врага народа.
Стоп.
Какую ещё Ксюху?
Не надо мне Ксюху.
Мне Маринку надо.
— Чего?! — она выходит к нам и, ахнув, закрывает рот ладошкой.
Да ладно?
Неужели я такой страшный? Вроде раньше бабы не жаловались.
Хотя, конечно, шок понятен. Вряд ли она ожидала меня увидеть. Тем более, сегодня. Особенно в своём доме.
— Добрый вечер, красавица, — подмигиваю ей и отодвигаю сопляка в сторону. — Иди погуляй парень.
Захожу в квартиру, протягиваю Веснушке цветы и бумажный пакет. Есть надежда, что оценит примирительный подарок. Должна. Все бабы любят блестящие цацки.
— Эй, ты кто такой?! — меня в спину толкает всё тот же козявочник и становится дико смешно от осознания того, что я дошёл до такого.
Полный аут.
— Слушай, ребёнок, вали-ка ты мультики смотреть. У нас с твоей сестрой взрослый разговор, — повернулся к пацану, перебарывая желание оттаскать его за ухо.
— Во-первых, идиот, она моя мама. А во-вторых, вали-ка ты сам. Подальше, — похоже, парень настроен воинственно.
Ни хрена же себе! Акселерат! Или Веснушка родила его в десять лет?!
Хрень какая-то…
Ну да с этим разберёмся позже.
— Ты рот-то прикрой, малец. И иди к себе. А ты, — беру Веснушку за локоть и веду предположительно на кухню. — Угости меня кофе.
Она испуганно оглядывается на пацана и выдавливает из себя успокаивающую улыбку.
— Всё хорошо, сынок. Это мой знакомый… По работе. Мы поговорим сейчас и…
— Не поговорите! — парень встаёт в стойку, вот-вот бросится на меня. — Пусть он уходит!
Вот, бля…
Да я начинаю уважать этого мальца!
Если он так всех маминых ухажеров гоняет, то я даже готов платить ему.
— Саша, иди в комнату! Помоги Ксюше с уроками! — это уже Веснушка включила строгую училку.
Нет, мне не нравится, когда она такая грубая.
Определённо, быть тихой и скромной ей идёт больше.
Да и я не потерплю хамства или непослушания.
Правда, этого пацана сам бы послал. А нельзя. Ребёнок, блять. Да и Веснушке это не понравится, а я, вроде как, с извинениями пришёл.
На хрена только припёрся, идиот.
Пацан злобно рычит и исчезает в соседней комнате, хлопнув дверью. Зверёныш.
— Что вам нужно от меня, Руслан Давидович? — Марина пришла в себя и приняла воинственную осанку.
— У вас глухота семейное? Сказал же, кофе мне сделай, — разворачиваю её к себе спиной и, переборов желание шлёпнуть по заднице, заталкиваю на кухню. — А поесть есть чего, а, Веснушка?
Опешившая Марина поворачивается ко мне. При ярком освещении замечаю, что она как-то нездорово выглядит. Щёки будто бы впали, тёмные круги под глазами и глаза красные.
Плакала что ли?
Потихоньку доходит почему.
Сначала я трахнуть пытался.
Потом этот пидор Петрович лапал её.
В итоге психанула, ушла с работы.
А живут они не в шоколаде. Вон халат на ней какой потрёпанный, обои ободранные, разрисованные.
А я… Дебил. Припёрся, блять, с цветами и брюликом. Хорошо хоть платье не притащил, это выглядело бы, как издевательство.
— Поесть нет. И кофе нет. Говорите, зачем пришли и уходите. Я не приглашала вас…
— Так, тихо мне! Разговорилась. Иди лучше к плите.
Веснушка замирает с приоткрытым ртом, а мне заткнуть его хочется. Своим.
Что я, собственно, и делаю.
Правда, уже в следующее мгновение получаю по роже. Смачно так влепила, от души. Аж в ушах зазвенело. И злость тут же вспыхнула во мне адским пламенем.
7599 просмотров | 2 комментариев
Категории: Современный любовный роман, Эротика, Роман, Жестокие герои, Отношения при разнице в возрасте, Шерр Анастасия, Топ-100 СЛР
Тэги: анастасия шерр, бешеный, властный и жёсткий герой, женщины бандита, страсть и насилие
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 7,66 алк |
Эксклюзивные авторы (159)
- появились новые книги
Авторы (1056)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
22.01.2020, 15:15
Подборки книг
#ДворцовыеТайны #ДраконВедьма #КосмическаяСтрасть #КурортныйРоман #ЛитСериал #ЛюбовьОборотня #ЛюбовьПроклятия #МойПарень #Наследница #Некроманты #Отбор #Попаданка #ПродаМастер #СлужебныйРоман #СнежнаяСказка #Студенты #ШармПервойЛюбви #ЭроЛитМоб Hurt/comfort POV Young adult Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Бытовое фэнтези Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки всказке Герой – ребенок Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Джен Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Омегаверс Орки Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Пародия Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Редкие расы Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стёб Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Феи и дриады Фейри Феникс Флафф Фэмслеш Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая космическая фантастика Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
