ПРОЛОГ
Моя дочь с рождения слышала о моих приключениях. Холодными снежными вечерами, когда ветер за окном сбивал с ног, а от мороза губы покрывались ледяной коркой, она снова и снова забиралась ко мне на колени и просила рассказать «историю».
Пока Сан-да была маленькой, я придумывала для нее сказки, в которых прекрасный юноша с глазами цвета весенней листвы спасает от врагов свою любимую, а потом сажает ее на волка-оборотня и увозит в белокаменный город. Сан-да любила оборотней. Она всегда спрашивала их имена, заставляла меня рассказывать о маленьких волчатах, играющих прямо в глубоком снегу, а иногда даже брала лист бумаги и рисовала их портреты черным кусочком древесного угля.
Большой и сильный волк – вожак стаи.
Рядом хрупкая остроносая волчица.
Четыре маленьких волчонка – их почему-то всегда было четыре – у ног матери и отца.
Если честно, в детстве Сан-ду больше интересовали приключения волков, чем прекрасного юноши и его возлюбленной, и только с возрастом, когда она поняла, что в сказке идет речь обо мне, внимание ее переключилось на героиню.
— Мама, а почему ты и папа не могли быть вместе?
— Мама, а что такое «демон»? Это что-то страшное?
— Мама, а ты и правда видела ангела?
Мое дитя взрослело, и вопросы сыпались бесконечным потоком. Наверное, тогда я и задумалась о том, чтобы написать книгу. Шло время, и история моя меркла в моей памяти, и к тому моменту, когда дочь вырастет, от нее может остаться лишь пара строк.
Лишь пара мгновений.
Лишь легкое касание руки прекрасного юноши и слезы его возлюбленной.
Лишь едва заметный запах горящего дерева и обжигающий поцелуй ледяного ветра.
А потом исчезнут и они.
В один из теплых зимних дней я попросила Фелика купить мне в городе бумаги и краски для печатной машины. Вечером, когда дочь уснула, не дослушав любимую сказку, я осторожно поцеловала ее нежный лобик и вышла из комнаты, заперев за собой дверь. В передней горела тусклая лампочка, на стенах плясали отблески пламени из печи, за окном дул ветер — прекрасная ночь, чтобы начать свой рассказ.
Я заправила лист бумаги в машину, уселась поудобнее и напечатала первое слово.
Стилгмар. Так звали меня в далеком мире, который я покинула, наверное, навсегда. С того далекого мира я, пожалуй, и начну свою историю.
Историю попаданки.
ЧАСТЬ 1. СТИЛГМАР
ГЛАВА 1
Мы встречались с Сашей почти два года, если считать с первого поцелуя, и мне казалось, что и его, и меня отношения вполне устраивали. На нашем факультете училось достаточно парней, и Саша был не самым красивым и не самым умным из моих однокурсников, но я на сто процентов была уверена в одном – он был честным.
Точнее, я была уверена до того дня.
Что касается меня – мне исполнилось двадцать четыре, я считала себя взрослой и самостоятельной, видела себя экономистом, а потом и начальником экономического отдела на каком-нибудь крупном предприятии и… совершенно глупо и необоснованно верила в любовь. И Саша поддерживал во мне эту веру. Обнимая меня, он говорил о настоящих чувствах, строил планы на будущее и спорил со мной об именах для наших будущих детей. Да, это сейчас я могу вспоминать себя, наивную дурочку, с улыбкой на лице.
Тогда его слова проникали в самое сердце.
Это случилось на вечеринке, посвященной празднованию «экватора» - середины нашего долгого обучения. Нас собралось в общей сложности четырнадцать человек, еще трое-четверо обещали подъехать к началу празднества. Мы сняли домик на лыжной туристической базе, запаслись алкоголем и маринованным мясом и дружной толпой отправились отдыхать.
В тот день я не заметила в Саше ничего странного. Он так же улыбался, так же нежно обнимал меня, пропуская меж пальцев мои светлые волосы, так же заботливо поддерживал на подъеме по скользким ступенькам деревянного крыльца. Ничто не предвещало бури, но она все же разразилась.
Наши опоздавшие прислали СМС-сообщение с призывом не начинать веселье без них. У однокурсника, который должен был привезти остальных, сломалась машина, и пришлось срочно искать замену. Пока алкоголь охлаждался в холодильнике, а мясо доходило до совершенства в пряном маринаде, мы решили прогуляться по турбазе, покататься на лыжах, пока еще светло, и все трезвы, и просто подышать горным воздухом.
Саша и я любили лыжи. Я не очень уверенно держала равновесие на крутых спусках, но кататься обожала, потому что это давало мне ощущение полета, сравниться с которым не может почти ничего. Взяв напрокат лыжи, мы уселись в фуникулер, пристегнулись и отправились на гору. Поднимался легкий ветерок, с севера находила большая туча. Почти отстраненно я подумала о том, что вечером наверняка будет снегопад.
— Мама звонила вчера, - сказала я, глядя, как убегает из-под ног заснеженный спуск.
Фуникулер мягко покачивался под дуновением ветерка, Саша натягивал перчатки на руки и молчал.
— Хочет пригласить нас с тобой на Новый год, - добавила я, улыбнувшись.
Это не был решающий шаг для отношений, мы уже отмечали с моими родителями Новый год. Саша даже подружился с моим старшим братом Вовкой, и иногда они проводили время без меня. Приглашение от мамы не должно было показаться ему неожиданностью, но, произнеся эти слова, я вдруг поймала на себе Сашин холодный и полный какой-то отчаянной решимости взгляд. Он отвернулся от меня, словно набираясь смелости, а потом посмотрел мне в лицо, прямо в глаза.
— Я не могу, - сказал он.
Я не ожидала отказа, поэтому улыбка сошла с моего лица не сразу.
— Что, прости?
Фуникулер скрипнул в тишине.
— Я не смогу поехать, Нин, - сказал Саша, не отводя взгляда. – Я иду в другое место с друзьями. Мы будем отмечать за городом.
Не знаю, что меня больше задело – «Я иду» вместо «Мы идем» или то, что сказал он мне об этом только сейчас, за неделю до праздника.
— Но почему? – тупо спросила я.
Мысли хороводом закружились в голове, когда я увидела, что он не сразу нашелся с ответом. Он за что-то на меня обижен? Пошутил? Хочет, чтобы я отказала родителям и пошла с ним и его друзьями?
— Саш, - позвала я, когда он не ответил и снова отвернулся, избегая моего настойчивого взгляда и голоса. – Что случилось, ты можешь сказать?
– Я встретил другую девушку совсем недавно, - сказал он почти задумчиво. – И, кажется, это – любовь.
Пробравшийся под куртку ледяной ветер показался майским дуновением в сравнении с холодом, сковавшим сердце. До вершины было уже недалеко, но я не собиралась молчать и так просто мириться с поражением.
— То есть, я была не любовь.
— То есть, ты – нет, - сказал он, глядя прямо перед собой.
Я молчала, медленно закипая от злости и обиды. Все его слова о свадьбе, о кольце, которое мы с ним пошли бы выбирать сразу после каникул, о дочке, которую он хочет назвать Машей в честь бабушки, наши ночи, полные страсти и безумия – «Это было просто на грани, Нина… Просто на грани» - все это всплыло в моей памяти с ужасающей отчетливостью. Я поняла, что закрыла лицо руками, и тут же выпрямилась и опустила их, не позволяя себе раскиснуть у него на глазах.
— Еще что-то скажешь?
— Я хотел на тебе жениться, честное слово, - сказал Саша. Теперь уже он пытался поймать мой взгляд, а я отводила глаза. – Но, встретив ее, я понял, что это будет нечестно. Я оставлю тебе мебель, когда съеду.
— Да пошел ты со своей мебелью, - сказала я, сжав руки в кулаки. – Если не заберешь завтра, я выброшу все из окна. Да шевелись ты!
Я ударила кулаком по поручню, вымещая на нем свою злость.
— Ну и когда же ты ее встретил? – спросила после недолгого молчания. — Когда я уезжала к родителям в прошлые выходные? Или когда ты со своей группой ходил в спортивный бар?
— Я встретил ее в ветеринарной клинике, - сказал он. – Когда носил туда Грету.
Грета была его кошка, вредная злобная сиамка, которая ненавидела меня так же сильно, как и я ее. Пару недель назад Грета стала хромать, и Саша решил свозить ее к врачу. Естественно, я с ним не поехала. Кошка не сидела у меня на руках, постоянно норовила царапнуть за ногу, когда я проходила мимо, скидывала с туалетного столика мою косметику. Я бы там оказалась совершенно бесполезна.
— У нее тоже сиамка?
— Нет. – Саша улыбнулся краешком губ, и я вцепилась в поручень изо всей силы. Это были его счастливые воспоминания, я знала эту улыбку. Но только теперь это были воспоминания, не связанные со мной. – У нее доберман. Но Грета ей понравилась.
— И ты сразу решил, что вы – родственные души, - не удержалась я.
— Не сразу.
И он больше ничего не добавил. Мы добрались до верхушки горы, где уже столпилась часть однокурсников. Саша по привычке помог мне спуститься с фуникулера, я по привычке приняла эту помощь. Но на этом все и закончилось. Он оставил меня с девушками, обсуждать погоду и прошедшую сессию, а сам с парнями понесся вниз, их гиканье и вопли разнеслись по округе, пугая зимних птиц.
Мне хотелось расплакаться и рассказать всем о своем горе. Вот так просто – приезжаешь на курорт с парнем, а через пять минут – ты двадцатичетырехлетняя одиночка. А ведь я уже проглядывала сайты свадебных салонов. Я представляла себе, как принимаю поздравления и надеваю на палец обручальное кольцо.
Я была готова выйти замуж за человека, которому оказалась не нужна.
Но девчонки еще не знали, что со мной все кончено. Они хохотали, обсуждая прическу Кристины Агилеры на последнем «The Voice», восторгаясь глазами Адама Левина и улыбкой Блейка Шелтона. Я почувствовала, что еще немного – и взорвусь. Без единого слова я оттолкнулась палками и понеслась к склону, не слушая удивленных окликов за спиной.
На склоне было многолюдно. Мимо меня пронесся одинокий парень в красной куртке, потом девушка в розовом, потом снова парень. Надвинув на глаза очки, я поудобнее ухватилась за палки, сделала рывок – и покатилась вниз.
Быстрее. Еще быстрее.
Только бы не думать о том, что делать дальше. Только бы не думать о том, что я скажу маме, как объясню это подругам, какое оправдание найду для себя самой.
Только бы не вспоминать улыбки – теплой улыбки человека, который будет счастлив, но уже без меня.
Я увидела впереди какую-то тень — будто облако тумана, возникшее из ниоткуда прямо на пути. Внутри клубился серебристый дым, облако пульсировало и мерцало, как живое. Я не успела бы свернуть – оно появилось буквально в десяти метрах от меня. На полной скорости я въехала в это облако, и оно меня поглотило.
Так я и прыгнула в первый раз.
Не знаю, сколько я пролежала без сознания на опушке леса у Закрытых ворот в Солнечный мир. Может, час или два. Я не помнила момента перемещения, и поэтому, открыв глаза, не сразу поняла, что произошло.
Лежала я, уткнувшись носом в прелые листья. Над головой шелестели кроны зеленых деревьев, солнечные лучи едва прорезались сквозь плотное сплетение веток. Вокруг царил полумрак. Я поднялась, упершись руками в землю, встала на колени, потом на ноги, не понимая, где я, и что это такое вокруг.
А вокруг был лес. Деревья и кустарники, и трава почти по колено. Я опустила глаза и увидела, что на мне больше нет лыжного костюма, да и одежда, похоже, совсем не моя. Брюки из какой-то плотной ткани. Рубашка из такой же, но другой расцветки. На ногах — грубые ботинки, на руках – перчатки с отрезанными пальцами. Я провела рукой по волосам и поняла, что они стали короче и курчавее, как будто от химической завивки.
Что со мной такое?
Я прошлась туда-сюда, стараясь не уходить далеко от места пробуждения. Ни тропинки, ни просвета между деревьями. Солнце еще высоко, но это ничего не значит. Я чувствовала, как во мне медленно поднимается паника, и не понимала, что делать.
Я коснулась ствола стоящего поблизости дерева, чьи листья напомнили мне березу, а плоды – круглые шишки кедра. Теплый. Твердый. Настоящий. Я сорвала травинку, взяла в рот, пожевала. Горькая. Сочная. И тоже настоящая.
Если это бред, то очень реальный. Если это сон, то лучше бы мне уже сейчас проснуться. Я ущипнула себя за руку и ахнула от боли.
Не сон. Не бред. Но что?
Я не могла стоять на месте. Надо было выбираться отсюда, пока не наступили сумерки. Я огляделась в поисках какого-либо ориентира, и, не найдя его, решила двинуться навстречу солнцу. Запад – не самое плохое направление.
Но я не успела сделать и пары шагов. Быстрое стремительное движение разорвало относительную тишину леса, и спустя несколько секунд я увидела, что, петляя меж деревьев, прямо на меня стрелой несется человек.
Это был мой будущий учитель и причина всех моих бед, Аргента.
Он подскочил ко мне, окинул взглядом своих миндалевидных серо-голубых глаз и, протянув руку, сжал ее на моем горле. Я не успела даже понять, что случилось, не успела отскочить или хотя бы отшатнуться. Резкая боль прошила шею, заставив меня закричать – настолько сильной она была. Он разжал руку почти сразу же, и я согнулась пополам и схватилась рукой за горло, уверенная, что там остался жуткий ожог. Слезы градом текли по лицу.
Это была первая настоящая боль в моей жизни.
— Меня зовут Аргента Ининджерджен, – заговорил человек, пока я пыталась отдышаться и прийти в себя. – Я Патрон Школы Гидов по мирам. Приветствую тебя, чужеземка.
Прижимая руку к шее, я вскинула на него взгляд. Странная одежда свободного покроя – подобие шаровар, куртка без рукавов, рубашка под ней, все белого цвета. На пальце тонкое кольцо из блестящего черного металла. Так не одеваются в нашем городе. Хотя какой, к черту, город, если вокруг не зима, а лето, и не лыжный курорт, а темный лес?
Что он там сказал? Школа по мирам? Бред какой-то. Полный бред.
Аргента был высокий, немного худощавый, длинное лицо с острым подбородком казалось вырезанным из белого камня. Очень светлая кожа. Белые, почти серые волосы – но не седые, а как крыло у голубки. Миндалевидные глаза показались мне странными, и я не сразу поняла, почему. Приглядевшись, я увидела, в чем дело – в форме зрачка. Он был не круглым, а прямоугольным, как у козы. Меня пошатнуло от этого открытия, но Аргента протянул руку и помог удержать равновесие.
— Тебе не стоит бояться, - сказал он почти мне в ухо. – Ты ведь понимаешь, что я говорю, верно?
Я отстранилась от его горячего тела. В голове гулко зазвенела пустота, когда я поняла, что вдобавок ко всему на руке Аргенты не пять, а шесть пальцев. Все фильмы и книги о попаданках всплыли в моей памяти разом, я припомнила и ужасные истории о змеях, насилующих еще не пришедших в себя после попадания героинь романов, и о принцах, которые сразу же тащили несчастных к себе в гаремы. Аргента не был похож ни на животное, ни на принца. Но я вдруг поняла и осознала со всей ясностью, что я не дома. И что это меня, как ни странно, совсем не беспокоит.
— Лекарство подействовало, - наблюдая за выражением моего лица, сказал Аргента. – Ты чуть быстрее придешь в себя, вот и все, тут никакого чуда. Уже поняла, что находишься не в своем мире?
— Не в своем? – почти машинально переспросила я.
— Да, наверняка. Ты ведь пришла через Ворота.
Он достал из кармана и показал мне небольшой приборчик, напоминающий давным-давно канувшие в Лету «тамагочи». Пара кнопочек и серый дисплей, на котором ничего не отражалось, но вот Аргента нажал на одну из кнопочек, и экранчик ожил. На нем появились какие-то непонятные мне символы.
— Ворота закрыты, ждем следующей вспышки, - сказал он, увидев, что я заинтересовалась. – Не невесть что, работает на прием, но радиус действия большой. Помогает.
Я помассировала руками виски, понимая, что ничего не понимаю.
— Я…
— Ты прошла через пространственно-временной тоннель, - сказал Аргента. – Из одного мира в другой через дырки, которые называются порталами или Воротами. Пока все понятно?
Я растерянно кивнула.
— Да.
— Этот мир называется Белый. Ты пришла из мира, где планета называется Земля и вращается вокруг Солнца?
— Да.
— Значит, твой мир называется Солнечный. Ворота в него закрыты, мы туда не ходим. Но оттуда к нам приходят. Вот так, как пришла ты.
— Как мне вернуться назад?
Аргента пожал плечами.
— Сейчас это невозможно, ибо вспышка уже была. Следующая наступит нескоро.
Меня поразили его слова, несмотря даже на затуманивающее разум лекарство. Что значит «сейчас невозможно»? «Нескоро»?
— Нам нужно идти, - сказал Аргента, протягивая руку и касаясь моего плеча. – До ночи мы вряд ли выберемся из леса, а мне не хочется связываться с аниморфами на их территории в и их законное время.
Но я его не слушала.
— Я никуда не пойду, - сказала я, качая головой и делая шаг назад. – Мне нужно назад. Мне нужно вернуться в… свой мир.
Он сунул руку в карман и подступил ближе, одним взглядом своих странных нечеловеческих глаз вызвав во мне дрожь.
— Я могу посадить в тебя еще одного клеща, и тогда ты точно пойдешь за мной, - сказал Аргента, и взгляд его опустился ниже, к моей шее. – Выбирай. Если останешься в лесу, ты не вернешься домой, в этом я тебя уверяю. Оборотни не любят чужаков, не любят нарушителей соглашения. Они с радостью полакомятся свежим мясом.
Вздрогнув, я протянула ему руку. Беспрестанно оглядываясь, позволила повести себя прочь от Ворот, который пропустили меня в этот мир и захлопнулись, подчиняясь пока неведомым мне законам физики и релятивистской механики.
Мы пошли сначала неуверенно и медленно – Аргента, казалось, не очень хорошо знал дорогу – но потом все быстрее и быстрее, и, в конце концов, почти побежали.
Мы явно торопились. Солнце, еще недавно стоящее так высоко, вдруг с почти сверхъестественной скоростью понеслось к горизонту, и Аргента, то и дело оглядываясь на этот сверкающий белый шар, тоже несся вперед. Я едва за ним поспевала, но пощады не просила – мне просто не хватало дыхания, даже для пары слов. Его шестипалая кисть крепко сжимала мою, его ноги ступали так быстро, что иногда я почти летела, успевая лишь кончиками пальцев ног коснуться земли.
Сумерки вытекли из-за горизонта вязким синим морем, туманом расплескались по подлеску, затопили нас сначала по колено, потом по пояс и, наконец, накрыли с головой. Силуэты деревьев стали тоньше, выше и мрачнее. Я споткнулась о корень и упала на колени, потянув за собой Аргенту. Сил больше не было. Прижимая руки к груди, я пыталась отдышаться, а он смотрел назад, туда, откуда наступала ночь, и лицо его становилось все серьезнее.
— Ты как? – дав мне пару минут передышки, Аргента наклонился и протянул руку. – Давай же. Нам пора. Скоро восход луны, нам надо убраться отсюда.
Мне пришлось сделать еще пару вдохов, чтобы обрести дар речи. Я замотала головой, отчаянно пытаясь дать понять, что больше не могу.
— Я… я не… Мне нужно отдохнуть.
— Глупости. Вставай. Тут скоро появятся аниморфы, нам надо убраться с их территории.
– Я дышать… не могу, – сердце колотилось где-то в горле. – Пожалуйста.
Он хотел сказать мне что-то еще, но тут по лесу прокатился долгий низкий вой волка, и мы оба замерли, перестав спорить. Звук, казалось, шел отовсюду. Деревья зашелестели, склоняясь над нами, ночная мгла потянулась к нам своими длинными руками, и по затылку у меня пробежали крупные мурашки страха.
Я подняла голову и увидела, что солнца на небе больше нет. Не было и луны. Плотно сплетенные друг с другом кроны деревьев образовывали над головами шатер, заслоняя даже свет звезд. Вой раздался снова, и теперь я без колебаний вскочила на ноги и сама потянула Аргенту вперед.
— Бежим, пожалуйста.
Мы выскочили из леса на берег какой-то маленькой речушки, и побежали вдоль ее русла. Вой раздался снова, ближе, совсем рядом с нами. Я вцепилась в руку Аргенты, но он вдруг неожиданно остановился и заставил остановиться меня.
В темноте впереди я увидела, как одна за другой загораются желтым светом огромные пары глаз. Перед нами на открытом пространстве, спокойно и величественно, выстроилась в ряд волчья стая. Липкий пот покрыл мою спину. Я плохо видела в темноте, но смогла различить гигантские силуэты животных, перекрывших нам путь вдоль реки.
Трава шелестела под порывами легкого ветерка. Аргента сделал шаг вперед, с трудом заставив меня разжать пальцы, обхватившие его запястье, и заговорил с одним из волков – огромным самцом, чья голова, если бы он подошел ближе, оказалась бы на одном уровне с моей.
— Приэ, - сказал он, - мы же вышли из леса. Мы не на вашей территории. Пропустите нас.
Волк обнажил в оскале блеснувшие в темноте зубы. Я сделала шаг за спину Аргенты, и один из волков заворчал — не злобно, но предупредительно, не от голода, но от желания поиграть.
— Приэ, - повторил Аргента, - ты знаешь, что я прав. Пропусти нас немедленно. Или мне напомнить о договоре белокрылым?
Я не знала тогда, кто такие «белокрылые», но реплика на волков подействовала. По стае прошла волна сдерживаемого беспокойства, волки замигали своими жутко желтыми глазами и расступились, позволяя Приэ – тому, с кем говорил Аргента, оказаться чуть впереди. Волк степенно и неторопливо приблизился.
Сердце грозило выскочить у меня из груди, в голове зазвенело, и я едва не завопила, когда волк ткнулся носом мне в волосы. Только теперь, когда он оказался совсем близко, я смогла оценить размеры. Зубы волка были длиной с мой мизинец, морда казалась больше моей головы. И у него было шесть лап. Шесть огромных мохнатых когтистых лап.
Приэ обнюхал мои волосы и зарычал. Стая эхом отозвалась на этот рык.
— Приэ, не вынуждай меня, - голос Аргенты звучал так, словно он с трудом сдерживает крик.
Я не видела, что он делает — голова волка загораживала обзор, но остальные животные вдруг заскулили и задвигались позади Приэ, и он спрятал зубы и тоже отступил, не отводя взгляда от моего лица. В руке Аргента держал приборчик, который недавно показывал мне. Экранчик был включен и светился белым ярким светом. Приэ вернулся к своим, еще раз оскалил зубы и прыгнул с тропинки прочь. Вскоре стая растворилась во тьме леса, а мы с Аргентой продолжили свой путь уже не спеша.
— Что это было? – спросила я. – Почему они тебя послушали?
— Это волки-аниморфы. Оборотни, - сказал он. – Они понимают мою речь, потому что в каждом животном сидит человек. У них есть цикл обращения, связанный с луной того мира, в котором они родились. Приэ – лидер здешних оборотней, и обычно он чтит договор. Волки могу нападать на людей только в лесу и только во время обращения.
— Но почему же тогда они погнались за нами по равнине? – спросила я, обводя рукой пространство перед нами.
Тропинка свернула к реке, и я различила впереди очертания моста. А далеко впереди блестело окнами какое-то небольшое поселение. Похоже, мы шли туда.
— Приэ показалось, что ты… - он замолчал, подбирая слово, - опасна. Пришлось пригрозить.
— Опасна? Но почему?
На этот вопрос Аргента мне не ответил.
> Татьяна:
> Большой плюс от прочтения - это непохожесть на другие. Но, для меня минус - затянутость и неприятное послевкусие от прочтенного.