Ведьмина дочь. Руны судьбы. Екатерина Богданова
Магазин Книги автора Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
У неё было всё, дом, семья и счастливое детство. Но, её всего лишили. Она выжила вопреки всему. И теперь в душе Амируны горит огонь ненависти. Сможет ли она удержаться, балансируя на канате судьбы и не сорваться в пропасть сжигающей душу ярости? Возможно, судьба позволила ей остаться, чтобы отомстить? Или её ждёт нечто большее? Не просто прочесть руны своей судьбы.
Отрывок «Ведьмина дочь. Руны судьбы. Екатерина Богданова»
ПРОЛОГ.
Толпа. Это жестокий, жадный до крови хищник. У толпы нет лица, но очень длинные руки и грязные языки. А ещё, толпа любит зрелища. Сегодня этим зрелищем стала моя семья. Мама... Моя всегда ласковая и весёлая мама. Её больше нет. И отец, сильный, смелый, любящий, но оказавшийся бессильным перед безликой толпой. И его нет. Кто совершил навет на маму - я не знаю, и уже никогда не узнаю. Да это теперь и не важно, это не вернёт родных.
Они пришли на рассвете, люди, обезличенные толпой. Они говорили ужасные вещи, будто мама ведьма и повинна в море, скосившем полторы тысячи человек в прошлом году, будто она убила младенца госпожи Кройк и наслала порчу на скот почтенной Болтри. Но я-то знаю, что Кройк сама приспала ребёнка, подпив на празднике Первого Имени, а Болтри купила прелое зерно из жадности. Но толпа не желала слушать, толпа всё решила. Маму схватили, отец бросился её защищать и его тоже причислили к нечистым. Меня просто схватили за волосы и потащили за связанными родителями.
На площади уже был приготовлен костёр. Маму привязали к столбу в центре высокого кострища, отец кричал и взывал своих вчерашних друзей к благоразумию. Но у дружбы оказалась низкая цена, его никто не слушал, его били, долго и жестоко, палками и камнями. А кто и просто ногами, не боясь испачкаться в крови. Мама не кричала, не просила пощады, она просто смотрела в глаза тем, кому не раз помогала за прожитые в Верне годы. Она даже не плакала, только смотрела, а в глазах столько боли и звериной тоски, что в результате люди начали отводить глаза.
Когда к кострищу поднесли пылающий факел, мама сказала только два слова.
"Дочь пощадите" – это были последние слова, которые я слышала от матери.
Взревел огонь, я закричала, вырываясь из болезненной хватки взрослых, сильных мужчин. Бесчувственного отца бросили в пылающий костёр.
- Будьте вы все прокляты! – закричала я, захлёбываясь слезами и бессильной злобой.
- Смерть ведьминскому отродью! Нужно убить ведьмину дочь! Она тоже нашлёт на нас мор! - загудела площадь.
Меня швырнули к уже полностью поглотившему родителей костру и начали безжалостно забрасывать камнями. Сколько это продолжалось, я не знаю, потеряла сознание от пришедшегося на висок удара. Глаза застилало кровью, а последней связной мыслью была чёрная радость, что мама этого уже не увидит.
Когда сознание вернулось вместе с дикой болью во всём теле, вокруг было тихо и сумрачно. Костёр догорел, оставив вместо моих родных, только кучу пепла. Но, ни пепел, ни меня не тронут до заката. Только ночью придут чистильщики, и к утру на площади не останется и следа вчерашней жестокости. Меня видимо посчитали уже мёртвой, если бы не потеряла сознание, наверняка тоже отправили бы в костёр. А раз и так мертва, то нечего и руки в крови пачкать. Только они и так у этих монстров в крови по локоть и от этой крови им никогда не отбиться.
Я лежала и боялась даже глубоко вздохнуть, чтобы не застонать и не выдать себя. Сегодня закончилось моё детство. Мне пятнадцать, но лёжа на грязной мостовой, в луже нечистот и собственной крови я чувствовала себя дряхлой старухой. Мелькнула постыдная мысль, что лучше бы толпа довела дело до конца и убила меня. Но в следующее мгновение я вспомнила последние мамины слова и устыдилась. Она хотела, чтобы я выжила, значит, я обязана выжить.
Солнце уже почти село, ещё полчаса и у меня будет шанс уйти из города. И я обязательно им воспользуюсь, чтобы окрепнуть, выучиться, вернуться и отомстить.
Часть первая: НОВАЯ ЖИЗНЬ.
- Многоуважаемые дамы и господа, девушки и юноши, девочки и мальчики, и прочие любопытствующие! – нараспев горланил Ронияк, наш ведущий, а по совместительству и владелец балагана – Позвольте представить вам несравненную, очаровательную, ослепительную, прекрасную Амируну, невесомую повелительницу небес!
Мой выход. Канат дрогнул под моим весом, толпа замерла. Внизу бушевал огонь, и сверкали острые клинки. Ненавижу толпу, а вот она меня боготворит.
Плавный, перетекающий шаг и я опять над пропастью. Огонь отразился в моих глазах и с этого момента окружающий мир перестал существовать. Все эти жадные до зрелищ зеваки стали всего лишь декорациями, несущественными деталями далёкого мира. Уже привычно отдалась во власть ощущений и начала дразнящий танец со смертью. Лёгкие, тягучие движения сменялись резкими поворотами и прогибами. Здесь, на высоте, я - богиня. Это мой мир и я готова танцевать над бездной вечно. Ничто больше не дарило того же ощущения лёгкости и свободы, ничто не спасало от съедающей изнутри черноты. Только во время коротких выступлений я забывала, для чего живу, растворяясь в пьянящем ощущении опасности. Но танец не может длиться бесконечно, и я вынуждена его завершить. Последний стремительный поворот на одной ноге, прогнулась назад, касаясь рукой каната, закрыла глаза и замерла.
Мой маленький неповторимый мирок взорвался криками и аплодисментами. Волшебство разрушилось, и я стремительно покинула свою арену. Как же не хотелось расставаться с этими щекочущими нервы ощущениями, но прыжок и я на тумбе. Лёгкий поклон, как прощание со свободой до следующего выступления.
Ронияк громогласно объявил следующий номер и про меня мгновенно забыли. Спустилась по верёвочной лестнице и, никем не замеченная, скрылась в своей повозке. Старая Вадома уже ждала меня.
- На, выпей, папуша. – ласково проговорила она, протягивая мне кружку с тёплым успокаивающим отваром – Совсем сердечко не бережёшь, сгоришь ведь. – как и всегда ворчала цыганка, заменившая мне семью.
Моя милая, терпеливая и всепрощающая Вадома. Она одна понимала меня, но, она же, всё время и пыталась сдержать. Только Вадома знала мою историю, только ей я доверяла. Ведь это именно она спасла меня. В ту страшную ночь судьба, лишив меня всего, решила показать свой безжалостный лик на мгновение, и я смогла подняться, превозмогая боль. Никто не встретился на пути, улицы были пусты и безмолвны, даже дворовые псы не выдали моего присутствия. Город притаился после свершения кровавой мессы. Я покинула город и даже отошла на какое-то расстояние. Но, силы покинули меня, я упала в высокую пыльную траву у дороги.
Не знаю, сколько я там пролежала, то приходя в себя, то вновь впадая в беспамятство. Но судьба опять проявила великодушие и меня нашла Вадома. Она отошла от становища за травами и наткнулась на меня, едва дышащую, всю в крови и грязи, с начинающими загнивать ранами. Я три недели пролежала в бреду, но старая цыганка вырвала меня из лап смерти. Она рассказывала, что я умерла, но Дэвэл услышал её молитвы и вернул мне дыхание. Так началась моя новая жизнь, жизнь среди бродячих артистов. Мне повезло попасть в один из самых успешных балаганов страны. Но главным его достоинством была сплочённость, вся труппа была одной большой дружной семьёй, которая с радостью приняла меня.
Очередной город был покорён знаменитым балаганом Ронияка и мы уезжали с приличным кушем. Теперь можно будет обновить костюмы и инвентарь. Да и лошадей придётся менять, Роста совсем стара, и суставы её раздулись от болезни. Мы любили своих животных, но дело есть дело, кобыла стала обузой, её продадут на скотобойню. Вадома иногда посмеиваясь, шутила, что придёт и её час отправиться на мыловарню. Ронияк обычно отвечал - "За тебя ещё и приплачивать придётся, старая плутовка", или "Ты ещё нас всех туда проводишь". Наш хозяин тоже был обязан Вадоме жизнью, когда-то она и его выходила после пьяной драки, закончившейся ножом под рёбрами. Из Брана мы сразу отправились к торговцам, тратить заработанное. Близняшки Ирса и Ямза были сильно возбуждены перспективой набрать новых нарядов для своего танца с кинжалами, и болтали без умолку, обсуждая новый номер. Булсар жаловался, что нужны новые бинты и гири, Зария, ещё одна цыганка в нашей труппе и жена Ронияка, нещадно пилила мужа по поводу нового вагончика, побольше и поудобнее. В общем, всё как всегда, громко, весело и радостно. Я не участвовала во всеобщем галдеже и меня никто не трогал. Все знали, что первые несколько часов после танца на канате, я находилась в полусонном состоянии эйфории.
Из приятной неги вырвало всего одно слово, резанувшее по душе острым клинком.
- После торга заедем в Верн, там, говорят градоначальник сменился и бродячих теперь принимают. – проговорил Ронияк, не подозревая, что значило для меня это название.
"Верн", город, погубивший моих родителей и только чудом не убивший меня. Вадома сжала мои похолодевшие пальцы и прошептала:
- Вот и пришло твоё время сразиться со своими демонами, папуша.
После известия о предстоящем маршруте, я находилась в состоянии оцепенения и даже обновки мне выбирали Ирса с Ямзой. Они решили, что я всё ещё под впечатлением от выступления и не тревожили меня лишними вопросами, только прикидывали ткани, проверяя сочетание расцветок. Ночь прошла как в тумане, Вадома будила меня, не давая переполошить всех криками. Они уже отвыкли от моих кошмаров, и было бы жестоко, снова тревожить сон друзей. Уже почти год, как я перестала звать родителей и молить о пощаде во сне. И вот кошмары прошлого вернулись, открывая старые раны и вытаскивая наружу притаившиеся страхи. Завтра я вернусь туда, в город своих кошмаров. Завтра у меня будет шанс отомстить.
Под утро, когда старая цыганка задремала, после бессонной ночи у моей постели, я встала и крадучись прошла к сундуку, в котором Вадома хранила самое ценное. Ключ цыганка всегда носила в большом кармане цветастого передника, который сейчас висел на стуле, и достать его не составило труда. Открыла сундук, осторожно отодвинула в сторону мешочки с монистами, браслетами и прочими украшениями, которые Вадома собиралась передать мне, когда встречу мужчину, готового вести меня по жизни за руку, убрала документы и осторожно достала завёрнутую в сукно, старую гриморию. Вадома никогда не позволяла мне оставаться с этой книгой наедине, потому что страшилась неведомого. Эта книга реагировала на мои прикосновения, будто оживая, и цыганка боялась, что порождённая болью чернота в моей душе откроет мне те страницы знания, которые скрыты даже от неё. Да, горожане были правы, моя мама была ведьмой, но она было доброй, и я была… Теперь я стала намного сильнее, благодаря ненависти и жажде мести. Сейчас я чувствовала себя готовой свершить эту месть, и книга мне поможет.
Ткань, в которую была обёрнута гримория, нагрелась и начала потрескивать, стоило мне только взять её в руки. Прижимая к груди бесценный источник силы и знания, побежала прочь из вагончика, ступая невесомо, как по канату. Все ещё спали, и животные, как впрочем, и всегда, не выдали моего присутствия. Отбежала подальше от становища, углубляясь в редкий, ещё не распустивший окончательно густую листву лес, и остановилась только тогда, когда гримория дрогнула в руках, будто указывая нужное место. От книги исходило мягкое, обволакивающее тепло и, хотя вокруг царил предрассветный мрак, стоило убрать сукно, как по толстой, кожаной поверхности гримории побежали сверкающие руны. Я так и не смогла их прочесть, иногда казалось ещё совсем немного и понимание придёт, но Вадома неизменно забирала книгу раньше, чем знание открывалось мне. Но сейчас старой цыганки нет рядом и, возможно, гримория откроет мне то, что скрыто даже от её хозяйки.
Села на сухую листву с пробивающейся молодой травой поджав под себя ноги, положила книгу на колени и с замиранием сердца открыла первую страницу. Стояла полная тишина и даже лёгкого, играющего в кронах деревьев, ветерка не было, но страницы начали быстро перелистываться, будто вокруг бушевал ураган. Когда листы замерли, на открывшейся странице ослепляя, вспыхнули всё те же, непонятные мне рунические символы.
Внутри, где-то в глубине моей маленькой, исполосованной шрамами души появился захватывающий, схожий с эйфорией во время танца на канате, трепет. Рука сама потянулась к манящим огненным светом письменам. Пальцы легко прошлись по шероховатой поверхности старой бумаги, повторяя изгибы символов, в которых таилась великая мощь знаний. А потом произошло нечто одновременно ужасающее и завораживающее – рука утонула в книге до запястья. По моим венам побежал истинный сжигающий и в то же время возрождающий огонь. Я впитывала это пламя, будто была рождена именно для него, и оно горело внутри гримории не одно столетие, в ожидании, когда придёт та, кто сможет его впитать.
Но бурлящий и уже переполняющий меня огонь не иссякал, напротив, поток становился всё сильнее. А я не могла разорвать контакт, гримория будто захватила моё тело для каких-то, только ей одной ведомых целей. Всё тело горело, а из глаз казалось, бегут не слёзы, а сочится жидкое пламя. И я закричала бы от боли и страха, но не могла сделать даже этого. Перед глазами начали мелькать руны и картины из чьей-то чужой, не моей жизни, а может и множества жизней. Но все они заканчивались пожирающим тела и души пламенем, которое врывалось в моё сознание, как и бегущий по венам огонь.
Крики, рвущие сердце крики тех, кого поглотил огонь. Они врывались мой мозг и оставались там, будто мои собственные. Всё перемешалось, воспоминания о том, как я гибну в огне, множество раз сводили с ума, но и заставляли сознание оставаться чистым, не позволяя погрузиться в небытие. Лижущие душу языки пламени окрашивали всё в кроваво-красные цвета, и в какой-то момент мне показалось, что я тону в крови… или в огне.
Вдруг всё пропало, посреди пустоты существовал только тонкий канат, по которому мне предстояло пройти в стремительном танце жизни. И я легко шагнула на этот канат. Вокруг взметнулось пламя и слова, сказанные вроде бы мне и в то же время произнесённые мной же "Кровь будет смыта огнём. Он поглотит боль и подарит новую…".
Всё прекратилось так же стремительно, как и началось. Надо мной стояла Вадома, прижимая к груди закрытую гриморию, и с осуждением смотрела на меня сверху вниз. А я так и не услышала последнего слова пророчества.
Она не сказала ни слова, молча, развернулась и ушла в наш вагончик. А для меня её молчаливое осуждение было больнее пощёчины. Ведь Вадома знает, что съедает мою душу и почему я так поступила. Но она безжалостно отняла надежду быть отомщённой, просто выдернув из моих рук книгу, которая открылась передо мной, не перед ней. Может это просто зависть, нежелание мириться с тем, что, даже прожив такую длинную жизнь, она не заслужила права быть посвящённой?
Обида разгорелась злостью. Сейчас я перестану себя жалеть, встану, пойду и заберу у старухи гриморию. Она недостойна, владеть тем, чего не в силах постичь, а я достойна!
По мере приближения к становищу, ощущение опасности всё возрастало, придавая мне уверенности в том, что все эти люди враги. Они все завидовали мне, но боялись, поэтому и улыбались каждый день на протяжении нескольких лет, восхищались и ненавидели одновременно. Но теперь я увидела их жалкие сущности, они тоже недостойны! В этот раз моё приближение не осталось незамеченным, все животные всполошились и подняли оглушающий шум. Кони фыркали, вставали на дыбы и щерили на меня свои большие квадратные зубы, попугай пронзительно кричал и мотал головой как умалишённый, а звезда нашего балагана – дикий чёрный кот, просто взбесился, он шипел и бросался на прутья клетки, сверкая на меня своими жёлтыми голодными глазами. Когда я поравнялась с клеткой, не удержалась, повернулась к обозлённому хищнику и, усмехаясь, проговорила:
- Ещё вчера ты ел из моих рук. Такой же лживый трус, как и твои хозяева!
Кот зашипел и с новыми силами бросился на решётку грудью. Клетка дрогнула, звякнул, слетая с петель засов, и большой, лоснящийся в лучах восходящего солнца зверь бросился прямо на меня.
- Ширан, стой! Нельзя! – закричал выскочивший из своего вагончика Ронияк, но кот уже свалил меня с ног и впился в плечо мёртвой хваткой.
А я даже боли не почувствовала, только дикий животный азарт охотника. Схватила Ширана за ухо и впилась ногтём большого пальца в глаз. Кот заверещал, выпуская моё плечо, и наотмашь резанул острыми когтями по руке.
А потом всё заволокло едким, удушливым дымом. Ширан зафыркал и отступил, пропадая в жёлтом дыму. Сквозь кашель и хриплое дыхание я слышала чьё-то бормотание и шорох шагов, будто кто-то ходит по кругу, но не приближается. Уже теряя сознание от нехватки воздуха, увидела в рассеивающемся дыму склоняющихся надо мной Вадому и Зарию с дотлевающими пучками шалфея вперемешку с молодой полынью.
В горле першило, всё тело болело, особенно правое плечо и левая рука. С трудом открыла глаза и осмотрелась – я находилась в своём вагончике, на своей же постели и никак не могла понять, что произошло. Помнила, что всю ночь мучили кошмары, после них я всегда чувствовала себя разбитой, но не настолько же. Постепенно начали приходить смутные воспоминания о том, как решилась взять старую гриморию Вадомы, как ушла подальше от становища и открыла книгу, а дальше ничего. Полная пустота и липкое чувство вины, ощущение, что сделала что-то неправильное и непоправимое. Попыталась встать и не смогла! Руки и ноги были привязаны к вбитым в стены вагончика крюкам, а рядом с кроватью стояла и исходила вонючим дымом чашка с тлеющими травами. Да что происходит? Вадома сошла с ума и решила провести надо мной какой-то обряд? Но она же говорила, что отреклась от пути шувани и никогда не вернётся к прежней жизни. И что мне теперь делать? Позвать на помощь?
Попыталась закричать, но из саднящего горла вырвался только булькающий хрип. И мне стало очень страшно, от пришедшей в голову ужасающей мысли – а что, если на наш балаган напали охотники на ведьм и каким-то образом узнали о моём происхождении? И теперь меня сожгут на костре, как маму! В панике начала дёргать руками и ногами, в надежде порвать верёвки или расшатать крюки.
- Тихо, тихо, папуша. Успокойся, всё будет хорошо. – проскрежетала Вадома, входя в вагончик – Я помогу тебе, глупая. Раны затянутся, а чернота покинет твоё тело. Дэвэл мне помоги, я этого не хотела. – приговаривала цыганка, подсыпая трав в чашку и нашёптывая какие-то цыганские заговоры.
Она подошла, протянула руку и попыталась погладить меня по щеке. Я вздрогнула от прикосновения холодных шершавых пальцев и отпрянула, вывернув привязанную руку. Плечо запульсировало от резкой боли, и я буквально почувствовала, как по коже потекли горячие струйки крови.
- Что же ты с собой делаешь, папуша! – всплеснула руками Вадома и, схватив какие-то тряпки, не обращая внимания на хриплые протесты, туго перетянула рану, о происхождении которой я даже не догадывалась.
- Что происходит? – прошептала я, обессилив от боли и страха.
- Всё наладится, мы всё исправим. – приговаривала цыганка, поправляя тёплый, цветастый платок, которым укрыла меня.
- Отвяжи. – взмолилась я, чувствуя, как из глаз бегут крупные слёзы, стекая по вискам в волосы и уши.
- Не могу, папуша, я не знаю, на что ты теперь способна. Да и ты ли это? – грустно ответила Вадома.
- Не называй меня папуша, старая шувани, ненавижу это слово! – неужели это произнесла я? И ведь даже голос появился, несмотря на хрипоту.
- Вот видишь, нам нужно вернуть ило в барунэ и тогда всё наладится. – судя по тому, что в речи Вадомы появилось много цыганских слов, старушка сильно волновалась. И по её словам выходило, что либо она помешалась, либо я выпустила из гримории что-то, что не стоило выпускать.
- Объясни. – прошептала, чувствуя в какой-то степени облегчение от того, что не помню о произошедшем после того, как открыла книгу.
- Рано тебе ещё, папуша. И открывать барунэ было рано, и знать. Не готова ты, горе глаза застит, душа черноту принимает. Вот освободишься от прошлого своего, тогда и готова будешь, а уж захочешь принять или нет, то только твоё решение будет. – как всегда ушла от ответа Вадома.
- К чему привели твои тайны? Я всё равно открыла гриморию и по незнанию сделала что-то не так. А если бы ты мне всё объяснила, этого не случилось бы. – сказала и отвернулась. Вина и обида грызли как голодные псы. Да, я совершила ошибку, но ведь цыганка могла это предотвратить, хотя бы немного приоткрыв завесу тайны своего прежнего ремесла. Теперь она называла себя састыпнарья, что означало целительница. Но раньше эта маленькая, иссушенная годами старушка, была одной из сильнейших шувани Веринайских степей. Но, несмотря на огромный запас знаний, Вадома не учила меня управлять своими силами, наоборот, сдерживала и всячески отговаривала от познания своих возможностей. И вот итог, я пострадала, и страшно подумать, что пострадал ещё кто-то. Или может пострадать, если не удастся исправить то, что произошло.
Вадома только поцокала языком в своей привычной манере, когда чем-то недовольна и вышла, так и оставив меня связанной. Запах тлеющих трав одурманивал, и я, то приходила в себя, то впадала в полусонное состояние. Когда пришла в себя в очередной раз, за окнами вагончика было темно и тихо, внутри же горели свечи и всё так же тлели травы в чаше. А посреди вагончика сидели Вадома и Зария, склонившись над раскрытой гриморией и о чём-то споря в полголоса.
- Она не выдержит, мала ещё для такого. – шептала Зария, нещадно тыча пальцем в старую книгу.
- Сама мала, да душа старушечья. – возразила Вадома, - Чувствую, выдержит. Сейчас не то в себе держит, а горе да обида сил дадут вернуться. Местью девочка на земле держится, ради мести по ней ходит и не уйдёт, пока не отомстит… или не простит. Так-то.
- Что вы собираетесь со мной делать? – спросила тоже шёпотом, будто боясь испугать и растревожить притаившуюся по углам тьму.
- Очнулась, пора, если ты не передумала. – проговорила Зария, пристально глядя на Вадому.
- Не передумала, я её поведу, а ты будь рядом, если что не так пойдёт, кидай барунэ в огонь. Уж лучше так, чем ещё кто вырвется.
- Я вы меня не забыли посвятить в свои планы? И спросить, согласна ли я? – спросила, дёргая верёвки, на руках.
- А нет у тебя выбора, чяёри, пока нет. – грустно улыбнулась Зария и вышла из вагончика.
Вот теперь мне стало действительно страшно. Зария в принципе не умела грустить, она либо злилась, забрасывая Ронияка всем, что под руку попадётся, либо смеялась до упаду и всех задирала своим острым языком. Но грусти на её лице, наверное, даже муж никогда не видел!
- Послушай, папуша. Ты открыла не книгу, а барунэ - темницу, в которой уже больше пяти веков томятся грязные, жестокие духи. Те, кто продал свои души бэнгу за силу и власть, но не смогли их удержать из-за жадности и гордыни. В тебе есть сила, но ило сильнее и хитрее, они увидели твои слабости и проникли в наш мир через них. Они сейчас в тебе, и если их не вернуть в барунэ, то они выйдут наружу, захватят твои тело и разум. И польются реки крови, а кровь та будет на твоих белых ручках. Сейчас мы с тобой вернём вэрго в барунэ, закроем злых духов в темнице. Я поведу тебя, но победить зло в себе ты должна будешь сама, это твоя борьба.
Я слушала старую цыганку и холодела от ужаса, от осознания того, что могло произойти, если бы Вадома не отобрала у меня гриморию. Я чуть не выпустила зло в мир, чуть не вернула тёмные времена жертвоприношений и каннибализма. Ну почему Вадома не сказала мне, что её гримория не что иное, как одна из тринадцати дверей в мэрибэн - мир мёртвых порождений тьмы? Умирают только тела, а питаемые ненавистью и жестокостью души слишком сильны, чтобы уйти, они оставались среди нас и после смерти. Вот и были созданы тринадцать книг-ловушек, которые отправляют духов туда, где им и место.
И сейчас Вадома поведёт меня в Мэрибэн, в мир мёртвых духов. А оттуда не возвращаются! Только не в своё тело! Да и попасть туда, можно только умерев! А я не собираюсь умирать. Только не сейчас, в двух днях пути от Верна, от убийц моих родителей!
- Ты боишься, Амируна. – по имени Вадома меня называла всего три раза за все эти годы, когда я вспомнила своё имя, когда выбрала номер, которому буду обучаться, и когда впервые встала на канат над огнём и клинками. Сейчас назвала в четвёртый раз.
- Забудь про страх, в нём твоя слабость, а тебе нужно быть сильной. Впустить тьму легко, изгнать сложнее. – говорила цыганка, присаживаясь рядом со мной и кладя гриморию мне на живот – Мы вместе сильнее, мы справимся. И ты опять пойдёшь танцевать на своём канате, а я буду гадать доверчивым кумушкам, обещая богатого мужа и красивого любовника. – отвязала мою правую руку, положила её на раскрытую книгу, сверху уместила свою сухую, со скрюченными узловатыми пальцами ладонь, закрыла глаза, громко прошептала "Отпсирадэм" и надавила.
Я закричала от хлынувшего в меня огня...
6793 просмотров | 0 комментариев
Категории: Фэнтези, Приключения, Роман, Мистика, Богданова Екатерина, Hurt/comfort, POV, Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д., Мистика и ужасы, Прыжки во времени, Путешествия во сне, Социально-психологическая драма
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 5 алк |
30,00 руб
Эксклюзивные авторы (205)
- появились новые книги
Авторы (908)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#КурортныйРоман #СнежнаяСказка Hurt/comfort POV Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки Герой – ребенок Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Джен Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Омегаверс Орки Отношения при разнице в возрасте Пародия Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Редкие расы Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стёб Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Фанфик Феи и дриады Фейри Феникс Флафф Фэмслеш Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая космическая фантастика Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
