Демоны Расхи. Степанида Воск

Седьмая невеста демона Расхи

- Я лучше на себя руки наложу, чем соглашусь подписать контракт с Домом Расхи,- вышагивая по комнате из стороны в сторону, я шипела, как рассерженная кошка, которой только что провели рукой против шерсти. И не один раз, а сто или двести, так, что искры во все стороны летели.
- Что желаешь на выбор: нож, веревку, пистолет или горстью таблеток обойдешься?- поинтересовалась у меня Вольга Ставриди, выводя чайной ложечкой узоры в креманке с мороженым. Девушка просто обожала это лакомство и была готова есть его каждый божий день, но вот именно сегодня почему-то у нее совершенно не было настроения, потому она и говорила всякие неприятные для меня вещи.- Теми, что для диеты,- пояснила вдогонку.
- Зачем нож и таблетки?- я даже остановилась, замерев на месте, и с удивлением воззрилась на подругу. Иногда у нее чертовски здорово удавалось выводить меня из себя, причем делать это с невозмутимым видом. Например, как в данную минуту.
- Убиваться. А ты для чего подумала? Ножом вены вскроешь, таблеток наглотаешься, пистолетом дело довершишь, а на веревке так и быть повесишься. Все понятно? Или еще раз объяснить?- подняла она на меня свои глаза цвета молодой листвы. А в них, ну ни капельки раскаяния за сказанное.
- Я не хочу убиваться,- запротестовала в ответ.- Я жить хочу. Я еще только-только во вкус вошла.
От сказанного подругой у меня по спине побежали стайками мурашки, как только представила предложенное Вольгой. Это ж надо было до такого додуматься? Веревку она посоветовала. А подумать о том, что я буду ужасно выглядеть в гробу не могла? У всех повешенных же язык вываливается и лицо синеет и становится одутловатым. На кого я буду похожа? Ну ничего, я еще ей это припомню. Я сощурила глаза на подружку, но ничего не сказала, решив оставить все мысли до лучших времен.
- Ты уж, вначале определись. Убиваться или жить?- меланхоличным тоном продолжила эта зараза, окунув ложечку в мороженое, зачерпнув и положив белую горку в рот, чтобы в следующую секунду зажмуриться от удовольствия. Минута отторжения лакомства окончилась. - А может пирожное с белыми сливками?
От услышанного меня аж передернуло. Три раза. Нет. Четыре.
Знает же зараза, что я белые сливки не перевариваю, просто на дух не выношу. Это она специально меня подначить решила. Противная. И чего я не заставила служанку подсунуть ей дохлую муху в креманку? Надо было обязательно сделать, если бы я раньше могла знать, что она такое мне предложит. Вот хохотала бы, видя ее «радостное» лицо. Предательница. А еще подруга называется. Вредительница она, а не подруга.
- Фу-у. Я их терпеть не могу, - озвучила свои мысли.- Ты же знаешь. Мне только с ягодной начинкой нравятся или с шоколадной,- на всякий случай пояснила для Вольги, если она вдруг забыла. С нее станется. Хотя, я почему-то была уверена, что она это специально сказала, чтобы меня подразнить. Решила подколоть. Сладкоежка. Когда-нибудь это ее и погубит.
- Вот как раз налопаешься белой и коники кинешь,- пояснила для меня девушка, отправляя следующую ложку в рот. И как она только может глотать эту холодрыгу в таком количестве? Бедный ее желудок. Страдает от своей хозяйки.- Ты же этого хотела?- с невозмутимым видом продолжила она, напоминая мое самое заветное желание.
- Да не этого я хотела. Совсем не этого,- попыталась достучаться до Вольги, донести свое видение ситуации.
- А чего?- она удивилась, даже вполне правдоподобно. Можно подумать, что мы с ней часами не обсуждали эту тему.
- Я не хочу замуж за Расхи,- чуть ли не по слогам произнесла для особо непонятливых.
- Это еще почему?- сделала подружка круглые глаза, которые буквально кричали «все хотят, а ты нет?!».
Еще бы не хотели. Один из самых завиднейших холостяков предложил союз, а я тут кочевряжиться надумала. Сумасшедшая, честное слово. Иначе меня не назвать.
- Так у него же со всеми невестами что-то случается,- словно маленькой пояснила девушке свою позицию. -А я не хочу быть следующей, погибнув во цвете лет,- добавила к сказанному.
- Эй, ты чего это напридумывала? - поинтересовалась Вольга, теперь уже на полном серьезе. - Они не гибнут.
- А что же с ними случается? - едко спросила.- Не знаешь? И я не знаю. Знаю, что только каждый год клан Расхи объявляет об очередной помолвке с очередной невестой, но до свадьбы дело не доходило ни разу. Слышишь? Ни разу. Я не хочу-у-у быть седьмо-о-ой,- протянула я, чуть ли не срываясь в вой.
- Невестой не хочешь быть? Удивительно. Ты же все уши мне прожужжала о том как же это здорово с кем-нибудь обручиться, а потом пойти к алтарю. А как выглядит твое будущее белое платье я уже на зубок выучила. Ты мне о нем уже раз сто пятьдесят рассказывала. Или двести?- она задумалась, поцокала языком и выдала. - Все же двести, а может даже двести пятьдесят. Я даже знаю из какого материала у тебя будет сшита каждая из розочек, а не говоря обо всем остальном.
Эх, было дело. Поделилась на свою голову. Дура была. И вот теперь эта педантка мне о том напомнила. И как у нее язык повернулся? Я поджала губы от недовольства.
- Так то ж невестой.
- Что-то я тебя не пойму. То ты хочешь быть невестой, то не хочешь. Ты уже определись как-нибудь, а то скачешь как блоха из крайности в крайность. Мне уже надоело тебя выслушивать, честное слово,- услышала я от любимой подруги.
- Хочу,- упрямо подтвердила свое намерение надеть белое платье невесты.
- Ну так в чем дело? Подписывай контракт и автоматически станешь невестой, а потом и женой обожаемого Жоржа Расхи.
Можно подумать, что это так просто.
- Демона Жоржа Расхи из клана Расхи,- многозначительно произнесла я.
- И что это меняет? - да когда же она доест свое мороженое? Оно у нее прямо таки нескончаемое. Может быть креманка заговоренная? Очень может быть. Надо будет поинтересоваться на кухне: чем они там моих гостей прикармливают? Неужели изобрели постоянно самовоспроизводящиеся продукты? Вроде бы ничего такого я не слышала.
- Какая же ты непонятливая...
- Ага. Слушай, а мороженое у вас еще на кухне есть? - эта проглота все слопала, а я даже не успела заметить. Все же продукт конечен. - Что-то мне маловато будет.
Вольга в мыслях предвкушала еще порцию, а то и две. Нет. Это не девушка, это убийца мороженого.
- Иди сама и узнай, - отмахнулась я от подружки, задумываясь по поводу своей дальнейшей жизни.
Что же мне придумать чтобы избежать уготованной участи? Или не так страшен черт, как его малюют?
Вольга отправилась за очередной партией допинга в виде мороженого, а я продолжила разгадывать сканворд, состоящий из отдельных частей, в котором на кону стояла моя судьба.
Вот никто меня не понимает... Я шмыгнула носом и сокрушенно покачала головой.
- Ты одна? - заглянула маман ко мне в комнату. - А где Вольга? Домой ушла?
- Не-а. Пошла вылавливать остатки мороженого. Как думаешь, если я ей мышьяка подсыплю — она заметит или нет?- задумчивым голосом протянула я.
- Я все слышу, - Вольга появилась на пороге. - Здравствуйте, мадам Жени. Не правда ли сегодня хорошая погода? - подруга всегда умела произвести хорошее впечатление на мою родительницу.
- И как ты только ее терпишь?- маман была не оригинальна, впрочем, как и всегда. - Уже бы давно нашла себе более покладистую знакомую.
С подобным вопросом она обращалась к моей подруге уже несколько раз. И что у меня за родительница такая? Враги и то добрее бывают. Хотя, я знала, что мама шутит и порвет любого за любимую дочурку.
- Я хочу увидеть, когда найдется кто-нибудь, кто превратит ее жизнь в ад, - ответила милая девушка Вольга, улыбаясь моей мамочке.
- Вот и я думаю — скорее бы ее сбагрить с плеч долой. А то уже сил наших с отцом нет, - принялась жаловаться маман, словно меня в комнате и не было вовсе.
Она всегда так делала, считая, что тем самым отводит от меня все плохое. Вот такие у нее предрассудки.
- Эй, вы не забываете, что я тут нахожусь, - обратила на себя внимание, насупившись и подойдя к зеркалу. На меня смотрела симпатичная шатенка с чуть курносым носиком, правильными чертами лица, четко очерченными губами и бесенком во взгляде голубых глаз. Мама сказала, что цвет глаз достался мне в память от бабушки.
- Ну и что? - удивилась Вольга. - Ты, значит, имеешь право говорить про нас всякие гадости, а мы о тебе не можем.
И совсем она не права. Я всего лишь честная. О чем и начала рассказывать присутствующим в комнате.
- Неправда. Я не говорю гадости. По крайней мере, про маман, - я повернулась с мамочке и ласково оскалилась. Попробовала я бы сделать обратное. Мне бы хуже было.
Мама у меня женщина строгих правил. Чуть что не по ее, так сразу в дело вступали санкции, а под их действие мне не хотелось бы попадать.
- Солнышко, - мама была само добродушие, - еще не хватало, чтобы ты про меня говорила. Я же тебя родила. Я же была с тобой связана одной пуповиной...
- То-то я думаю, откуда в меня столько желчи натекло,- задумчиво посмотрела на мадам Жени. - Видимо, из сообщающегося сосуда. Не знаешь из какого? - с задумчивым видом поинтересовалась у маман.
Я вступила на тонкий лед, что сразу же и ощутила.
- Дочь, - строго произнесла она, - не смей.
Это была уже серьезная заявка, к которой следовало отнестись крайне внимательно.
Я даже поперхнулась от гневного окрика со стороны родительницы. И обрадовалась, что избегу чересчур долгого выяснения отношений. Все же в присутствии Вольги мамочка вряд ли осмелится отчитывать свое дитя. Не с руки. Она предпочитала это делать наедине. Все таки родительница у меня умная женщина.
- Мам, ты сейчас о чем? - икнула в ответ.
- Не смей ковырять в носу. Это не культурно. Как ты будешь выглядеть перед Жоржем на церемонии обручения? Что он подумает о нашей семье? Я в тебя столько денег и сил вложила, а ты? Еще раз увижу - наложу заклятие.
- Какое? - испугалась. - Чтобы пальцы отсохли?
- Нет. Чтобы пальцы распухли и в нос не влезали,- я даже икнула от неожиданности. Не ожидала такой подставы с ее стороны.
- Добрая ты у меня, мамулечка. Ласковая, - подобострастным тоном произнесла на угрозу матери. Следовало срочно принять меры по поводу усмирения маминого гнева.
- Не зли меня, Лизетта, - предупредили меня.
- Хорошо. Хорошошечки. Не буду, - я спрятала фантом провинившегося пальца за спину, продолжая перебирать оставшимися четырьмя на одной руке и пятью на другой.
- Ах ты нехорошая девчонка, - повысила голос матушка. - Кончай свои шуточки.
Она терпеть не могла, когда я вела себя как маленькая девочка, только-только научившаяся волшебным фокусам, а уж тем более когда я вступила в брачный возраст. Видимо матушка забывала, что все растут до определенного времени, а потом перестают, лишь для окружающих продолжая развиваться, в то время как душевное состояние останавливается на определенной отметке. Вот у меня она зависло где-то лет в двенадцать. И что мне теперь делать? Пойти напиться слизи узколобой улитки или нанюхаться выхлопов пауков-черепашек.
- В чем дело? - с невозмутимым видом посмотрела честными глазами матушке в лицо. Я же не только шкодить научилась, но и делать прекрасную мину при плохой игре. Кстати, я обожала играть в карты, особенно мухлевать. Меня просто хлебом не корми, а дай подержать в руках колоду моих личных крапленых карт. Есть у них один маленький секретик, но о нем я даже под страхом смерти никому не сказала бы.
- Еще раз палец спрячешь — отдам его Тузику. Пусть порадуется старичок.
- Мадам Жени, ну зачем так жестоко? - вмешалась в наш разговор с родительницей Вольга, сожравшая все мороженое без остатка.- Можно начать с малого.
- Это как? - переключила свое внимание маман на Вольгу.
- Отдайте Тузику только одну фалангу. А вдруг ему не понравится... или он вдруг подавится. Жалко животинку.
- Ах, ты, предательница, - я кинула подушкой в сторону Вольги, которая тут же отбила мой снаряд. - Все. Трепещи. Мой гнев тебе обеспечен.
- Он на меня не действует, - помахала ложечкой Вольга. - Ты уже пробовала. Забыла что ли? Пару месяцев назад. После того как я вместо блондинки тебя сделала брюнеткой с прозеленью, ты тогда еще на свидание с Альбертом собиралась.
Было дело, когда мне хотелось что-нибудь поменять в своей жизни, вот я и решила пойти по пути наименьшего сопротивления, изменив несколько раз цвет волос, но потом вернулась к своему исходному окрасу.
Я замерла, втянула голову в плечи и даже прикрыла один глаз, забыв, что надо бы сделать это двумя сразу. В воцарившейся тишине комнаты раздался звериный рев.
Это матушка не совладала со своей оборотнической сущностью. С нею иногда такое бывало, когда внезапно кто-то пугал очень сильно или же когда она переживала за меня. В таком состоянии ее боялся даже папа.
Ну не хотела она чтобы я связывалась с Альбертиком. Не нравился он ей. А ведь он такой хороший мальчик. Ну подумаешь, что состоит из сплошного тестостерона и девиц меняет как перчатки, зато у него есть большой ...нет не причиндал, в народе зовущийся перчиком, а … кролик Илларион. С бооооооольшими ушами. Я от них балдею.
Но маме же не объяснишь что Альбертик меня интересовал только с одной стороны, как владелец крола с боооооооольшими ушами. Она же, наверняка, подумала совсем о другом.
Видеть маму в гневе с частичной трансформацией это не каждому под силу. Вот мы с Вольгой и спрятались под кровать, пока мадам Жени бушевала на первом уровне. Я же с подруженцией, находясь на минус первом, если считать за нулевой кровать, выясняли, чем я буду портить жизнь злостной предательнице.
- Придешь ты ко мне брови пощипать еще раз. Я ни одной волосинки не оставлю. Так и знай, - угрожала я, стараясь слиться с мебелью.
Кажется, маман потихоньку стала приходить с себя и скоро меня ждал крайне неприятный разговор по душам. Я уже предвидела что и какими эпитетами будет до меня донесено. Уж, что-что, а промывать мозги мамочка умела качественно. Иной раз я даже мечтала о рукоприкладстве к своей персоне, но только бы избежать выедания мозга десертной ложечкой. И все это с чувством, с толком, с расстановкой. Одним словом, в этом мадам Жени была спецом высшего разряда — уровень бог.
- Если ты такое сделаешь, то я расскажу куда ты бегала месяц назад..., - прошипела Вольга.
Вот, зараза, а она откуда узнала?
Пожалуй, пора и мне присоединиться к маме и начать перекидываться, хоть и слаба я была в этом деле. Но подружка, своим невольным замечанием вывела меня из себя. А я то думала, что она не в курсе моих шалостей, мухоморина безъюбочная, сосиска в чехле, шкурка от охотничьей колбаски. Вот кто она.
- Попробуй только, сразу же выдам твою тайну про депиляцию, - предупредила я.
- Лиззи, ты же этого не сделаешь, - округлила глаза до размера страусиных яиц Вольга.
- Еще и как сделаю. Всем расскажу где у тебя фиалковое поле..., - злорадно прошипела, видя как меняется на глазах подруга, превращаясь из самоуверенной царицы прерий в драную кошку.
- Лиззи, я честно-честно больше ни пол словом мамочке. Честно-честно, - запричитала она.- Только не надо никому ничего говорить.
Я выдержала длительную паузу, наслаждаясь собственным триумфом и только после этого милостиво произнесла:
- Договорились. Но только ты молчишь и про Альбертика, и про месячной давности вояж, а уж как будешь выкручиваться перед моей маман это ты сама придумываешь.
- По рукам, - расслабилась Вольга.
Еще бы она не переживала за свою тайну. О таком даже под страхом смерти девушке никому нельзя рассказывать, а тем более посторонним людям. А все дело в том, что реклама это страшная вещь и с ее помощью можно продать даже то, что продать по определению нельзя. А если ко всему прочему приложили руки некомпетентные люди, то тогда продаваемый товар превращается в мину замедленного действия. Вот Вольга и попалась в одну такую ловушку. Покупала девушка разрекламированный чудо-крем, как она думала для депиляции. Намазала в области бикини, собираясь оставить нетронутым клочок поросли в виде сердечка. Каково же было ее удивление, когда вместо того, чтобы опадать волосы стали крепнуть. А когда появились первый бутончик фиалок на причинном месте, панике Вольги не было предела.
И к кому в первую очередь со своей проблемой направилась подруга? Ясное дело, ко мне. Уж мы вдвоем изничтожали незваную флору, до тех пор пока не был удален последний кустик. Правда, счастье девушки продлилось недолго, оказалась, что заморская фиалка размножалась не семенами, как обычное растение, а спорами. А в злополучном тюбике находилось огромное количество этих спор в суспензии, препятствующей прорастанию семян, выпущенные же на свободу, они дали бурную растительность, навсегда поселившись под кожей у девушки.
И теперь вместо депиляционного крема она покупает гербициды для устранения последствий несанкционированного посева.
Мы потом провели свое расследование и выяснили, что Вольга стала жертвой случайности (вечно ей везет, как утопленнику). В магазине, в котором девушка покупала злополучный крем, работал один обиженный на свою бывшую подругу парень и решил той отомстить, дабы она на долгие годы запомнила как себя неправильно повела, бросив его горемычного. Он и подменил содержимое тюбика, а другой продавец по ошибке смел его в общую коробку, где тубы и перемешались. В итоге тюбик со страшной начинкой достался Вольге.
Зло, конечно, не должно было остаться безнаказанным. И отплатить следовало обязательно добрыми делами, так всегда говорила моя бабушка. А бабушкины слова они весомые, как сказала так и делать надо. Я всегда ее слушала. Как-то поздним вечером мы с подружкой подловили в темном переулке того парня, из-за которого теперь Вольга вынуждена была страдать, и вылили ему на голову правильный крем для депиляции, а не ту дрянь, что он подсунул.
Целое ведро.
А зачем мелочиться?
Мы же с Вольгой не жадные.
Пока парень нашел место, где липкую и едкую массу стало возможно смыть, на нем не осталось ни одной волосинки. Крем то был заговоренный и прекрасно растекался, проникая даже под одежду. А как он вопил, от его криков разбежались все собаки, кошки и мышки в радиусе целого километра. Даже хромой кузнечик, живший на пустыре в соседнем квартале, и тот ускакал подальше, лишь бы не слышать истеричных подвываний незадачливого паренька.
Все должно быть возвращено сторицей. Ведь именно так наставляла меня бабушка: откусили тебе ухо, откуси два тому, кто откусил.
Щедрая у меня бабуля.
Теперь же обиженный на всех женщин паренек щеголяет блестящей, как бильярдный шар, макушкой, его глаза стали похожи на рыбьи, а все лицо на посмертную маску племени из далекой глубинки, куда с трудом пробираются нормальные люди. Его бывшая девушка обходит пятой дорогой, молясь всем богам, чтобы не встретиться, а иначе бессонница ей гарантирована.
Иногда, когда мы не ругаемся с Вольгой, то живем душа в душу. Мы даже с ней родились под одной звездой, правда, она на год раньше. Однако это нам абсолютно не мешает. Ну, если самую малость.
- Кажется, маман стала возвращаться в свой первоначальный вид, - шепнула я Вольге.
- Думаешь, пора? - подруге тоже не очень то хотелось встречаться моей мамой после преображения.
Дело в том, что мадам Жени очень не любила, когда ее видели в таком состоянии, а тем более когда рядом были те люди, которые и провоцировали оборот. Она, если это мягко сказать, была после того как немного не в себе. Но и на глаза попадаться матушке в гневе не стоило, ибо хуже будет.
- Ты или я первая? - я давала право выбора Вольге. Все же она гостья.
- Давай лучше ты! Я уж как-нибудь следом, - толкнула мне в бок подруга. Трусиха.
Меня долго не надо было просить. Я, вогнув голову в плечи, прикинув расстояние от кровати до двери, только-только собралась броситься прочь из комнаты, чтобы оказаться в другом месте дома. Однако не тут то было, стоило мне лишь слегка появиться в поле зрения матушки, как раздалось громогласное:
- Куда-а? Стоя-ять на месте.
Я так и замерла в полусогнутом состоянии, боясь пошевелиться, чтобы лишний раз не разозлить матушку. Вольга норовила спрятаться под кровать, но только у нее это слишком плохо удавалось. Не пролезала она. Места под кроватью было слишком мало. Я подумала, что мама специально настаивала на выборе именно этой модели ложа, как будто заранее предвидела нечто подобное.
- Да, мамочка, - мой голосок был подобен звонкому колокольчику. Так же чист и прозрачен.
- Куда собралась? - с сильным подозрением спросила матушка. Будто наперед знала все мои намерения.
- Вольгу хочу домой проводить. У нее утюг на плите остался. А вдруг пожар случится? Представляешь, в наше время лишиться дома, это же страшно, - первое что пришло мне в голову. Я даже подумать не успела, чтобы понять, что говорю откровенную чушь.
- Какая плита? Какой утюг? - обманчиво ласковым тоном поинтересовалась у меня матушка.- У нее в доме электричество и все утюги зачарованы и имеют реле экстренного выключения.
- Правда? - с абсолютно невинными глазами развернулась к родительнице.- Вольга, а зачем ты меня ввела в заблуждение? - накинулась на подругу, вытаращившуюся на меня как на умалишенную. - Почему ты об этом мне ничего не говорила?
- Я тебе говорила, - медленно произнесла она в ответ.
Вот зачем тормозить в самый неподходящий момент?
- Ты мне неправильно говорила, видимо, тогда, когда я была чересчур занята. Надо было повторить мне еще раз, чтобы я запомнила, - Вольга медленно вставала, стараясь побыстрее оказаться подальше отсюда.
- В следующий раз я тебе толстым маркером напишу на лбу, чтобы всякий раз ты, смотря на себя в зеркало, видела, - назидательным тоном сообщила она, продолжая двигаться в сторону выхода.
- Непременно так и сделаешь, - я опасливо кинула взгляд на маму, кажется, она еще не поняла что к чему и с интересом наблюдала за нашей перебранкой.
Мы уже практически были возле двери, когда раздалось:
- А Лизетту я попрошу остаться, - я замерла, отчаянно сигналя глазами Вольге, чтобы та придумала хоть что-нибудь и вызволила меня из теплых мамочкиных объятий. Ее нравоучения были подобны смерти. Хотя, нет. Еще хуже. Она же не желала мне ничего плохого, лишь, воспитать послушной и прилежной девочкой, что у нее, к сожалению, не получалось.
- Мам, может я того? Провожу? Проверим вместе? А вдруг у нее там реле нет? Вдруг забыли поставить? Такое же может быть, - лепетала, с мольбой глядя на маман.
- Вольга, ты можешь быть свободна, - сказала, как отрезала мадам Жени.
И этот предательница, которая имела наглость зваться моей подружкой, с радостным видом проскользнула мимо в проем двери, оставляя на растерзание родительницы.
- Я тебя внимательно слушаю, дочь, - когда мама говорила таким тоном, мне хотелось оказаться за тысячу километров подальше от нее.
- Что тебя интересует, мамочка? - перечить в мои планы не входило, тем более когда я стояла в пределах прямой доступности от рассерженного оборотня. В такой ситуации даже папа боялся сказать что-то поперек.
- Как ты докатилась до жизни такой? - вопрос застал меня врасплох.
- Какой, мама?- внутренне сжалась.
- Крутить шашни с геем, - настала моя очередь вести себя неадекватно.
***
Язык девушки медленно кружил во впадинке пупка. Жорж изо всех сил старался не засмеяться, дабы не прервать очарования момента. Ларина изо всех сил пыталась изобразить прожженную куртизанку, не понимая как весело со стороны смотрелись ее потуги. Изображать то, что ей совершенно не свойственно у девушки никак не получалось, однако мужчина стоически терпел, дабы не обидеть.
- Милый, а ты почему не стонешь?- хорошенькая головка поднялась вверх.
- И чего это ради я должен стонать? - вырвалось у черноволосого красавца, владельца заводов, газет, пароходов (раритеты хранились в закрытом ангаре при определенной температуре и в сбалансированном микроклимате) и много чего еще.
Мужественные черты лица выражали крайнюю степень удивления.
- Неужели тебе неприятно? - скривила губки девушка, продолжая свое занятие, периодически поглядывая на мужчину и стараясь найти отклик на свои действия. Но с каждой секундой ее надежда таяла все больше и больше.
- А должно быть?- чернявая бровь взлетела вверх по красивому лицу с милой ямочкой на щеке. Мужчина раздумывал стоит ли подыгрывать любовнице или нет?
Когда Жорж был маленький, то все окружающие просто умилялись, глядя на кудрявого херувимчика, поражавшего своей очаровательностью и привлекательностью. Внешний вид ребенка отвечал всем канонам красоты, которые можно было изобрести. Впрочем, маленький Жорж просек это крайне рано и вовсю пользовался своими достоинствами, манипулируя родственниками и знакомыми.
- Да. Так написано в журнале,- охотно пояснила милашка.
- В каком, кошечка? - имя «кошечка» было не просто ласкательным, а отражало ее суть. Кошачьи гены присутствовали в ее крови. Отчего и язычок у малышки был шершавым. Эдакая мелкая наждачная бумага. Именно это создавало определенный дискомфорт для Жоржа, который изо всех сил старался не проболтаться, сказав правду.
- «Соблазни вампира», - Ларина в очередной раз отвлеклась от замечательного занятия и посмотрела своими волоокими глазами на любовника.
Жоржу нравилась эта девушка за отсутствие чрезмерных запросов и особых проблем в общении. Она была в меру требовательна ко вниманию, сильно не надоедая, в то же время всегда была под рукой, что являлось немаловажным фактором при выборе спутницы на время.
- Так я же не вампир, - мужчина подтянулся на руках, для того чтобы опереться спиною о спинку кровати, оббитую мягкой и приятной на ощупь замшей из телячьей кожи.- Я, если мне не изменяет память, в некотором роде демон.
Демоном он был не в некотором роде, а в полном смысле этого слова.
- А журнала, как соблазнить демона нет, - разочарованно ответила девушка, усевшись на колени, рядом с мужчиной. Она понимала, что-то идет не так, но что именно не могла сообразить. - Я все печатные издания в книжном ларьке пересмотрела, - и такое печаль появилось в ее взгляде.- Про оборотней есть. Про вурдалаков тоже. Даже про драконов написали, а про демонов ни в одном.

Сердце демона Расхи

Дверь камеры противно заскрипела, закрываясь за высоким широкоплечим мужчиной, так и не склонившим голову. Он каким-то чудом умудрился пройти, не задевая макушкой притолоку двери. С его комплекцией в тесной камере стало и без того тесно. За спиной лязгнул железный замок, внутри которого заскрежетал, провернулся несколько раз ключ, а потом наступила тишина.
Чуткое ухо мужчины уловило, что кто-то с той стороны приложился рукой к двери, чтобы послушать не потребуется ли новенькому помощь сразу.
Сероглазый мужчина с белой прядью в волосах обвел внимательным взглядом маленькую камеру на шестерых, он знал, что тут пробудет недолго, однако в чужой монастырь со своим уставом не лезут, а потому следует вести себя сообразно ситуации.
- Здорово, мужики, - бросил первый пробный шар вновь прибывший.
Ответом ему была мертвая тишина, лишь пять пар глаз с разной высоты камеры следили не отрывая глаз, не то что внимательно, они отмечали каждую мелочь, каждый вздох, желая определить кто же пожаловал в этот раз.
Мужчина знал что именно обитатели камеры видят перед собой. Помимо большой комплекции перед взором арестантов предстал дорогой костюм из английской шерсти, под пиджак которого была надета белая, немного помятая от долгого ношения, рубашка, хорошо начищенные черные ботинки, до сих пор не потерявшие своего блеска. Фирменные часы, цепочку и печатку забрали при обыске, впрочем, как и ремень из крокодиловой кожи с замысловатым орнаментом, и шнурки от ботинок. Последнее было взято со словами «чтобы не повесился на шконке». Можно подумать, он будет лишать себя жизни из-за какой-то мелочи. Смешные людишки, не достойные даже чтобы плюнуть и растереть.
- Кто к нам пожаловал? Лощеный фраерок! - противным, чуть надтреснутым голосом, разорвав искусственную тишину камеры, мужик с кучей татуировок, видневшихся в вырезах майки, известил об окончании предварительного осмотра. Кажется, вновь прибывшего приняли за богатенького сынка.
В помещении камеры было слишком мало света, да и обычным людям вряд ли бы удалось рассмотреть красный огонек опасно блеснувший в глубине серых глаз нового обитателя помещения.
Хозяин хаты, а это именно он подал голос первым, предвкушал быструю расправу над не битым жизнью мужчиной. Пахан был на сто процентов уверен в том, что новенького надолго не хватит. И не таких обламывали. А этот хоть и с виду здоровый, но, наверняка, трусливый, как шакал. Гнус не первый день жил на этом свете, чтобы плохо разбираться в людях.
Он так думал.
Зря.
Незнакомец отлепился от двери и прошел вглубь камеры, намереваясь положить вещи, что держал в правой руке, на верхнюю свободную шконку.
- Эй, фраерок, тебе не сюда, - Гнус лениво поднялся с нижней койки двухъярусной кровати, расположенной ближе всего к зарешеченному окну, открытому для притока свежего воздуха. - Твое место у параши. А тут для честных людей место.
Мужчина даже не повел бровью, а продолжил свое движение, закинув на койку вещи.
- Ты что, фраерок, страх потерял? Или глухой? Ныхт фершеен? - продолжил изгаляться Гнус, огибая шконку и подходя ближе к незнакомцу. - Я тебе понятным языком сказал — твое место около параши. Пошел вон отсюда, - мужик сплюнул под ноги, упирая руки в бока.
Незнакомец лениво перевел взгляд на Гнуса, смерил взором, будто тот муха и отвернулся, ничего не говоря. Он явно собирался совершить то, ради чего его сюда отправили. Отдохнуть от долгого пребывания в следственной комнате. Не спать несколько десятков часов даже для сильных духом мужчин тяжелое испытание, а тем более когда один допрос сменялся другим вдвойне тяжело. Кроме того, никто не подумал, что задержанного следует накормить или в лучшем случае напоить. Видимо решили, что из голодного гораздо легче выбить признание. Но вот только опера просчитались, напав совершенно не на того.
- Отвали, - коротко и весомо произнес незнакомец, запрыгивая в одно движение на второй ярус.
У Гнуса в голове прозвенел первый звоночек, извещающий об опасности, но он отмахнулся от него. Уж больно сильно не вязался облик нового заключенного с тем, кого стоит опасаться. Мужчина понадеялся на свои силы, опыт старожилы мест лишения свободы, как-никак не одну ходку совершил, да и не таких обламывал. Теперь же для Гнуса было делом чести опустить новенького, так по-хамски себя поведшего в присутствии всех остальных обитателей камеры. Гнус обязан был подтвердить свои полномочия хозяина хаты. Если каждый будет столь наплевательски относиться к законам зоны, то порядку не будет.
- Что ты сказал? А ну-ка, повтори, - злобно прошипел Гнус. - И, сука, не смей поворачиваться ко мне спиной, когда я с тобой разговариваю.
Мужчина подлым образом собрался ударить новичка по голове, для чего даже замахнулся. И выполнил бы задуманное, вот только на месте головы оказалась лишь худая подушка.
- Какие-то проблемы? - незнакомец стоял рядом с Гнусом. Вкрадчивый голос новичка, прозвучавший около уха, заставил мужчину усомниться в своем превосходстве.
И как он только тут оказался? Гнус не понял юмора. Еще мгновение назад незнакомец лежал спиною к Гнусу, являя собой прекрасную мишень, а теперь он возвышался над старожилом на добрые пол головы. Почему-то, находясь рядом с Гнусом, незнакомец выглядел более внушительно, нежели на некотором расстоянии.
Гнус поймал взгляд, брошенный на него другим обитателем камеры, стариной Заком, молодым и амбициозным мужиком, мечтающим занять главенствующую позицию в маленьком обществе внутри отдельно взятой хаты. Взгляд Зака говорил — не можешь навести порядок самостоятельно, дай возможность другим проявить себя, отойди в сторону. Гнус никак не мог позволить попрать свой авторитет.
- Ты моя проблема, - рыкнул мужчина, собираясь садануть незнакомца по почкам. Обычно этот удар у него лучше всего удавался. После такого мало кто мог внятно ответить, начиная отплевываться дальше чем видеть, потому как удар был лишь началом избиения без правил.
И в этот раз кулак Гнуса не настиг своей цели, а он сам оказался чудесным образом лежащим на полу камеры, как раз в своем плевке.
Тут уже все остальные присутствующие повскакивали со своих шконок, чтобы кинуться на новичка, живущего не по понятиям. Подобного прощать было нельзя, ибо есть строго соблюдаемые правила общежития, заведенные задолго до появления всех тут проживающих.
Предполагалось, что четверо на одного неплохой перевес и незнакомцу ничего не светит, только разве что харкать кровью и мочиться под себя, после того, как обувь всех жителей камеры пройдется по ребрам отступника.
Как же они ошибались.
Через пару секунд, что понадобилось незнакомцу для наведения тишины в камере, уже никто не мог оказать достойного сопротивления. Лишь глухие стоны перемежались с дуновением ветерка, да шлепающей ставней об оконный косяк.
Мужчина обвел стальным взглядом распростертых где попало еще недавно нападавших, лежащих в неестественных позах и тяжело дышащих, словно на них тягали бетонные плиты по три тонны каждая, взял со второго этажа шконки свои пиджак и подойдя к обитой железом двери, постучал раскрытой ладонью по створке, привлекая к себе внимание.
- Чего надо? - раздалось с той стороны. Все же привлеченный шумом охранник далеко от камеры не отходил.
- Врача, - коротко, но емко произнес незнакомец.
- Что? Уже? - послышалась насмешка в голове. - Не на долго же тебя хватило, - слова относились явно к вновь заселившемуся.
- Да мне как-то начхать что ты там себе надумал, но если у тебя пять арестантов сдохнут без врачебной помощи, то это не мои проблемы, - незнакомец повернулся спиною к стене рядом с дверью, оперся о нее, собираясь хоть на секунду смежить веки. Все же он не железный и ему тоже время от времени надо спать. Но судя по всему, в ближайшее время сон не предвиделся.
***
Солнце заглянуло в окошко и у Тины сразу же поднялось настроение. Утро прекрасное время для тысячи свершений, запланированных девушкой на конкретный момент времени. Утренний кофе был давно уже выпит, но ей нещадно хотелось еще одну чашечку, однако хозяйка квартиры оттягивала тот момент, когда позволит себе вторую. Следовало сделать множество дел, не терпящих отлагательства.
- Так-с, - пробормотала Тина, формируя шарик из мясного фарша. - Теперь заброшу-ка я тебя к другим твоим братьям. Хоть ты и не желаешь отлипать от рук, но делать нечего. Я с тобой менжеваться не собираюсь. Любовь любовью, а кушать хочется всегда. Так что придется тебе послужить мне прекрасным обедом, - девушка, наконец, смогла отцепить липкий шарик и осторожно положить в кипящую воду.
Как она ни старалась аккуратно опустить мясной кругляш, но бульон все равно булькнул и обдал кипятком руку Тины. Отчего она ее одернула, зашипев как рассерженная кошка.
- Что б тебя... подняло и не опустило, - возмущенно произнесла девушка, потирая обожженную руку. - Надо брать ложку. И почему бы это не сделать сразу же? - она полезла в стол и достала самую широкую и вмесительную из всех имеющихся.
С помощью ложки дело пошло гораздо веселее. Тина взяла немного фарша, скатала из него мясной шарик, уложила на ложку и с ее помощью опустила в горячий бульон. Дело двигалось гораздо медленнее, но зато было менее травмоопасно.
Лук с морковью уже давно томились на сковороде и ждали своего часа. Закончив с фаршем, девушка быстро покрошила картошку и споро опустила ее в кипящий суп. В этот раз она решила не искушать судьбу, а воспользоваться глубокой тарелкой в качестве подсобного орудия. Горячая жидкость немного выплеснулась на плиту, а не на руки, что было неприятно, но не смертельно.
Покончив с закладкой ингредиентов, Тина прикрутила газ, позволяя супу и дальше томиться на медленном огне. Девушка взглянула на часы и решила сэкономить время, сделав два дела сразу: закипятить воду в чайнике и принять душ. Раздевалась уже на ходу в ванную. Потом, правда, пришлось несколько раз возвращаться. Газовая колонка никак не хотела выдавать нужную температуру воды. Сколько раз она вызывала мастеров не перечесть, но толку от них было мало, как водогрейка выделывалась, так и продолжала в том же духе.
Тина опасливо посмотрела в окно, никого, естественно, не увидела подглядывающим напрямую и прошлепала голышом из ванной в кухню и обратно, и так несколько раз. Наконец, вода была отрегулирована и девушка с удовольствием забралась под душ. Настроение было великолепным, вспенивая гель для душа девушка даже начала что-то напевать себе под нос.
Было чертовски приятно водить бархатистой мочалкой по обнаженной коже, от простых ласкающих движений внутри девушки начало зарождаться томление внизу живота.
- А почему бы не сделать себе приятное? - произнесла Тина вслух, собираясь использовать водяную струю в качестве мужских рук для удовлетворения плоти. И только она собралась воплотить мысль в жизнь, как в кухне противно заорал благим матом чайник, извещая о том, что его следует выключить немедленно. - Что б тебя, - в сердцах выругалась девушка и потянулась за полотенцем, предварительно ополоснувшись чистой водой из душа. - Весь намечающийся кайф испортил. И теперь мне идти на работу неудовлетворенной.
Груди Тины неприятно заныли, требуя ласки.
Однако неудача в получении удовольствия не испортила настроение девушке, споро бросившийся на прерывание истошного звука, издаваемого чайником.
- Придется отложить приятное до лучших времен,- продолжила Тина монолог с собой. В тишине квартиры ее голос был отлично слышен. - Так-с. Суп уже готов, можно и выключать. Осталось только накраситься ... и … и выпить кофе на скорую руку.
Молотые зерна были засыпаны в кружку, залиты кипятком и приправлены молоком. Немного не то, но пить можно, решила девушка, позволяя уделить себе еще немного времени. Дальше сборы пошли на минуты. Одеться, накраситься, собрать сумку заняло у нее не так много времени.
- Вроде бы ничего не забыла, - девушка постояла в дверях, прежде чем закрыть квартиру, вспоминая все ли взяла и выключила ли газ и воду. - Тогда с богом, - свет в прихожей был погашен, дверь захлопнута и закрыта на ключ.
Тина отправилась на работу.
***
- Ну что опять? - в окошко стальной двери заглянуло встревоженное лицо надзирателя. - Врача?
Сероглазый узник усмехнулся, поймав испуганный взгляд надзирателя. Он прекрасно ощущал волнение молодого юнца только недавно вступившего в ряды внутренней службы.
- Телефон дашь?! - последовал то ли вопрос, то ли утверждение. Заключенный не сомневался в положительном ответе. И каково же было его удивление, когда он услышал обратное.
- Не положено, - от неожиданности по привычке ответил вертухай, а потом сообразил с кем разговаривает. - Так врача не надо?
Сбежавшие в камеру охранники долго удивлялись как с виду достаточно обыкновенный мужичок сумел в рекордно короткие сроки уложить пять прожженных зеков. Обычно новичков учили как минимум до первой крови. С тех пор нового обитателя камеры зауважали не только сотоварищи по несчастью, но и надзиратели.
- Пока не надо, - кривоватая улыбка появилась перед глазами охранника. Он засмотрелся на нее, как будто что-то притягивало. - Телефон дашь,- это был уже приказ.
- Дам, - словно зомби произнес надзиратель. - Потом. Когда все уснут.
Сломать защиту вертухая было проще пареной репы, вот только все должно было выглядеть естественно, а потому узнику приходилось играть.
- Сколько? - за услуги принято платить.
- Обычная такса за десять минут. Деньги вперед, - лицо в окошке камеры не раз выполняло просьбы арестантов.
- Вот, - на откидной крышке появились свернутые в трубочку деньги. - Полчаса.
- Хорошо, - последовал ответ и сверток исчез, будучи зажатым в кулаке. - Только чтобы без врача, - незамедлительно послышалось предупреждение. Охранник мечтал о спокойной смене.
Мужчина с серыми глазами уверенно кивнул, обещая исполнить просьбу. Сегодня ему шум был не нужен. К положенному времени сокамерники почувствуют нестерпимое желание лечь и поспать, а ему останется только проследить, чтобы не получилось накладок. Чужие уши ему совершенно не нужны.
- Это как карта ляжет, - усмехнулся арестант. А потом поднял руки в примирительном жесте. - Я пошутил. Все будет нормально. Ночью все спать будут, - пообещал он, объясняя причины молчания.
- В одиннадцать, - услышал в ответ.
- Окей, - сероглазый удалился от двери, напевая себе под нос незамысловатую мелодию.
Металлическое окошко громко лязгнуло, закрываясь.
Вернувшись на свою шконку, мужчина уселся в ногах и привалился спиною к металлическим трубам, служащим опорой для второго этажа кровати. Ему пришлось выдержать бой за право обладания данным местом. То-то коридорный переживал по поводу врача, буквально несколько часов назад из камеры выносили временного хозяина места, на котором сидел сероглазый мужчина в данную минуту закинувший голову назад и смеживший веки.
К его шее было приставлено холодное острие, вдавившее сонную артерию на несколько миллиметров вглубь.
- Ну что, фраерок, теперь поговорим? - услышал мужчина тихий шепот с характерным шепелявливанием.
Наивный парень северных морей. Неужели он думал, что его топот не слышим? Сероглазый позволил себе чуть улыбнуться уголками губ. Может хоть этот оскал остановит самоубийцу?
- А, давай. Поговорим, - произнес он, не шевелясь. Боязни за свою шкуру мужчина не испытывал, а вот желания поиграть у него было.
- Слышь, ты, крутой? Да? Я сейчас тебя такого крутого на ленточки покромсаю, - принялся угрожать незваный гость. Шепелявливание в голосе только усилилось. Это все от нервов.
Сероглазый прекрасно ощущал страх, исходящий от мужчины, что добавляло интереса.
- Или кромсай, или пошел прочь, - одними губами произнес мужчина, зная, кому предназначались его слова, тот его услышит, а остальным они совершенно ни к чему.
- Смелый? Да? Думаешь, не полосну? - заточка в руках мужчины начала заметно подрагивать.
Валерьянки ему бы выпить перед делом, а еще лучше водки грамм двести, чтобы не нервничать.
- Слышишь, ложку убери, а то, как маленький. Честное слово, - сероглазый наверняка знал, к нему подошли не для того, чтобы пригласить на свидание со смертью.- Хотел бы полоснуть, давно бы сделал. Говори, зачем пришел, - приказал мужчина, добавляя властности в голос. Гость вздрогнул и ослабил давление на шею.
- Тебе телефон дадут..., - начал незваный гость.
- И? - поторопил сероглазый. Ему надоела глупая ситуация, в которой оказался. Хотелось конкретики.
- Мне позвонить надо. Всего минутку. Максимум две, - жалобно залопотал нападавший. - У меня жена должна рожать. Двойню. Я не знаю что с ней. Понимаешь?! - это была уже откровенная мольба.
Заточка давно была убрана от шее, а сам нападавший представлял из себя жалкое зрелище.
- А попросить нормально нельзя? - сероглазый открыл глаза и внимательно посмотрел на собеседника.
Молодой мужчина, чуть больше двадцати пяти лет, с голубыми глазами, с уже намечающейся лысиной посреди пшеничных волос, имевший серый оттенок кожи, сидел рядом и умоляюще смотрел прямо в глаза, в которых читалась не просьба, а мольба.
- Можно, но так никто же не даст, а у меня денег нет. Жене скоро рожать..., - отсутствие трех зубов явно не способствовало хорошей дикции.
- Ты песню свою не заводи. Я все слышал. За что тут? Только не говори, что ни за что. Все равно не поверю, - ухмыльнулся сероглазый. Он уже десятки раз слышал песню «не виноватый я, это все мусора, суки подставили».
- Взятка, - собеседник вздохнул, опуская глаза. В них читался стыд.
- Что ж так? Сидишь за взятку, а денег нет,- покачал головою собеседник.
- Так в первый раз решил семье помочь, жена двойную ждет... и вот … помог. Теперь передачки носить надо, но только мне, - мужчина протяжно вздохнул, словно застонал, вспоминая о своей незавидной доле. - А тебя за что повязали?
Сероглазый помолчал, смерил тяжелым взглядом сокамерника, а потом произнес:
- За убийство, - сосед даже отшатнулся. Настолько неожиданным было признание.
- И вправду убил? - посиделец выдохнул на грани слышимости.
- Следователь так говорит, - усмехнулся сероглазый. - А раз он говорит, значит, так и есть,- добавил весомо.
- И ты не возмущаешься? - удивлению сокамерника не было предела.
- Почему же, возмущаюсь, но пока толку от того мало, что вполне соответствовало действительности.
- Да-а. Дела-а, - протянул светловолосый мужчина. Он кардинальным образом отличался от своего собеседника. Тот был его полным антагонистом. Волосы соседа отливали черным золотом, а иной раз даже подсвечивались синевой, словно их покрасили, взяв за палитру ночное небо с вкраплениями звезд. Но не только волосы являли полную противоположность. Фигура, манера держаться, повадки отличали двух мужчин друг от друга, как день от ночи.
- А меня Денис зовут, - протянул он руку. - Наверное, надо было сразу представиться.
Мужчина тут же сконфузился под насмешливым взглядом своего собеседника, вспомнив каким образом он подошел знакомиться.
- Вольф, - представился сероглазый.
- Владимир, что ли? - переспросил Денис.
- Ах. Да. Владимир, - сероглазый едва заметно скривился, но поддержал предположение соседа по шконке.
Оказалось, что мужчина на самом деле сосед. Достаточно протянуть руку через проход и можно пощекотать нос. Условия в тюрьме крайне аскетичные, тут не до хоромов.
- Вов, ты это... мне поможешь? Ведь, да? Не обманешь? - заискивающе залепетал мужчина. Сразу было ясно, что его выходка была вызвана тяжелым стечением обстоятельств, нежели характерна для мужчины.
- Не волнуйся. Сказал, значит выполню. А сейчас ты меня извини. Мне надо подремать, - Вольфа совершенно не прельщало выслушивать слезные излияния со стороны соседа.
А тот явно собирался начать плакать за свою жизнь, узрев в собеседнике более зрелую личность. По ауре мужчины было четко видно, что его следует всего лишь немного подтолкнуть к краю и он через него свалится, сломавшись, как деревянная кукла.
И откуда у него только силы взялись напасть? Видимо, жена для Дениса многое значила, раз он так разволновался, что пошел на явный риск.
До вечера было еще много времени, Вольф решил его провести с пользой для дела. А что лучше чем сон для организма? Только сон.
***