Замуж не за того. Astra Maore

Тэкс, что у меня есть. Зеркала, одно побольше, другое поменьше. Свежекупленные.

Свечи, две штуки.

Белая хлопчатобумажная ткань — зеркало накрыть. Вот уж не знаю, как так накрыть, чтобы свечку не задеть, но в интернете пишут — надо. Надо — значит, надо.

Еще в наличии пустая комната. Моя собственная в однушке. Конечно, можно и на кухне погадать, но как-то несерьезно таким важным делом заниматься под аромат курочки с картошечкой. Недавно пожарила, и еще осталось. А то представила, что выключу свет, зажгу свечи, сосредоточусь на зеркальной глади, и тут желудок кааак заурчит — до смерти же перепугает!

С жильем у меня сложилось, а с мужчинами нет. Хотя вы мне покажите ту, у которой с ними все гладко. Большинство замужних чем-то недовольны. Ноют, жалуются.

А мне зато терять нечего и «самого жуткого гадания» совсем не боюсь. Неужели кто-то реально верит, что из зеркала выскочит черт или мертвец? Бред какой! Максимум глаза расфокусируются, заслезятся, и тогда не только туман почудится, но и любая каракатица.

Итак, большее зеркало надо установить перед собой, а меньшее лицом к нему так, чтобы получился коридор. Между ними поставить пару свечек и смотреть в большее.

Ну, вроде получается, как надо.

Белую ткань кладу рядом, хорошо.

Тааак, важно крепко-накрепко запомнить слова «чур сего места». И ни в коем случае нельзя задувать свечи прежде, чем зеркало перевернешь лицом в стол, а то иначе нечисть прямо в комнату проберется. Чур меня, на всякий случай.

Теперь самое главное: нужно снять все до единого украшения, распустить волосы и... раздеться.

Нет, не буду. А то выйдет «жоних», а я перед ним прям голая?!

Ещё чего. Я для нашей знаменательной встречи прикупила простую ночную рубашку. Вот и надену.

Немного потряхивать начинает... блин...

Судя по сайтам, многие гадали и ничего... жуткого. А я что ли совсем трусиха?

Нет уж. Замуж-то выйти куда страшнее — там целая жизнь впереди, а тут три часа в зеркало поглядеть. Больше не рекомендуют. Пишут, что если даже глаза не заслезились, значит, нечистая сила не хочет тебе секреты раскрывать.

Блин, чур меня или чур сего места? Ладно, я девушка не из пугливых, по ходу разберусь.

Коридор зеркальный установила, зажигаю свечи. Теперь главное решиться свет выключить и сесть на место. И совсем не думать о тех, кто остался без чувств, а то и просто свихнулся.

Где я бросила плед? На диване вроде... жаль, вставать нельзя, а то у меня уже зуб на зуб от холода не попадает...

Свечки, уходящие вдаль, смотрятся и вправду впечатляюще. Не страшно, но очень мистически. Главное, себя саму в зеркале не увидеть с подсвеченным, как у монстра, лицом — а то я же от ужаса заору...

Ну не, трех часов меня сидеть так не хватит. Полчасика и все. Вот уже как будто что-то мерещится вдали...

Хорошо, я зеркало за спину не поставила, как некоторые варианты гадания советуют... и тогда кто угодно может из зеркала тронуть за плечо... якобы.

Хм, кажется, или огоньки свечей колебаться сильнее начали?! Сквозняк, наверное... или пора уже переворачивать зеркало?

Ой... это... кто?! В самом конце «коридора»... мужик??? Смотрит на меня?! Ой, мааама!!!

Машу руками, сбиваю зеркало, свеча падает на заготовленную ткань. Слышу звон бьющегося стекла...

***

Петух?!

Откуда в моей квартире петух?!

Я хотя и живу на оживленной улице, такого шума за окнами не слышала никогда раньше. Приснилось, наверное. Судя по свету, раннее утро.

Только... это что за фокусы... бревенчатый потолок, пучки трав под ним... ну точно сон. У меня дома потолок, как у всех, белый. И под ним не травы, а люстра с пятью рожками. Сама выбирала.

Блииин... обстановочка вокруг не лучше потолка — изба, как она есть, изба. Только не простая, а бабки ежкина. Пахнет тоже странно.

Э не, бабка, во мне сорок второй размер одежды, кушать тебе нечего. Но ты вроде и детей ешь, так что пойду-ка я отсюда, пока чего не случилось.

Подушки у тебя тоже так себе — твердое что-то на затылок давит. Я бы подумала, что волосы, но мои до плеч и приходится брызгать спреями для объема, а потом слегка начесывать и фиксировать лаком. Иногда я их просто завиваю, но в косу не заплетаю никогда, а это подозрительно похоже...

Хм...

Ой... ребра-то как схватило... а я только немножечко подвинулась... слушайте... а разве во сне бывает так больно?

Я читала в интернете, что когда спишь, не чувствуешь ничего. Тогда...

Последнее, что помню: чуть за полночь я устроила ритуал колдовства, сидела и смотрела в зеркала. Увидела нечто типа мужика. Испугалась, махнула рукой. Сбила зеркало и свечи... а дальше, как провал.

Но всяко мой дом далеко от деревеньки с избами, как из прошлого века. Ничего не понимаю!

Оглядываюсь... сумку свою нигде не нахожу. Значит, денег и ключей при мне нет... плохо... но попрошу у кого-нибудь мобильник, позвоню тете Марине, попрошу выручить. Она на машине, подъедет заберет.

Вопрос, зачем меня сунули в неприглядный дом... избитую...

Господи... аж волосы дыбом встали... Меня же похитили, чтобы насиловать! Как раз в глуши, в частном секторе, где никто искать не станет.

Бежать! Срочно!

Пробую встать, тело тут же пронзает жуткой болью, одеяло скользит с груди, и я хриплю от боли и шока.

Грудь не моя!

Вот так. Не моя.

Щупаю сквозь незнакомую рубаху. Форма не та... упругость... гм, неплохо, вполне, но... размер... Эта, блин, на четверку потянет. На тройку минимум стоячую.

Когда у тебя всю жизнь полторашка с ватой и думаешь, не накопить ли на операцию, вдруг и нормальные мужики подтянутся, это прям подарок судьбы какой-то!

Хотя как знать... полторашки зато никогда не обвисают, а новое «бохатство»...

Щупаю ниже... и бедра не мои — под стать груди пышные. Упс.

Только талия как будто родная...

А волосы... нарощены. Аж целая коса.

Мамочка... так вот откуда боль... меня во сне перекроили пластические хирурги!

Так бывает? Хотя за деньжищи в нашем мире бывает все. Даже операция без швов и бинтов... Сразу готовое суперское тело, без отека вроде... поболит и пройдет... н-да.

Вопрос один: кому и зачем нужно было в меня столько вложить?

Чтобы просто насиловать... не катит...

Они, получается, меня давно приметили и соответственно давно польстились на фигуру, как есть. Я так-то далеко не уродина, можно сказать, модель. Только ростом не вышла, но мужиков это нисколько не волнует.

Вариант с насилием опускаем. Остается то, что... меня снимают в шоково-стрессовом реалити-шоу!

Блин... Тоже вариант так себе. Я не актриса, никаких контрактов не подписывала. И свободная женщина была до сегодняшнего утра, ну не могли они просто так взять в рабство и заставить сниматься. Настолько серьезные люди явно понимают, что за нарушение прав личности потом никакими деньгами не откупятся, мне свобода важнее новых сисек и...

— Проснулась, Светозара!

Около постели откуда ни возьмись выныривает сухонькая женщина лет шестидесяти. На голове платок, а одета в просторную рубаху вроде моей и широкую юбку или юбки.

Странные в этом шоу... медсестры.

Это она кому, мне? Я не Светозара по паспорту, а Светлана Васильевна. Хотя в такой ситуации хорошо, что не Аманда или Моника. Или как ещё проституток зовут. Мало ли о чем шоу, но обычно нечто серии соблазни миллионера... Не голодовка же и выживание.

Смотрю на женщину, открываю рот, а из горла один хрип. Она машет рукой: молчи, мол. И говорит:

— Угорела ты, Светозара, в бане, да боги миловали. И Огнеяр от тебя не отказывается. Возьмет замуж. Староста так и сказал: раз выжила, значит, удача на ее стороне.

Стоооп, бабушка, стоооп. У меня и так медведи в голове прыгают по железным бочкам, и все гудит.

Я, значит, Светозара. Ну, окей. А кто Огнеяр и кто староста? Староста чего? Кто-нибудь собирается намекнуть, во что мы играем?

Горло, голова и ребра нещадно ломят. Обессиленно опускаюсь на подушку. Говорить все равно не могу, язык еле ворочается, и мысли тяжелые. Откидываю косу, с непривычки неудобно очень, когда на затылок давит.

А женщина откуда-то выудила кружку и держит прямо у моих губ.

— На вот, выпей. Бабка Ясиня научила, как сделать особый отвар.

Ясненько... про пластических хирургов сознаваться не желаем. Поим черт знает, чем. Хорошо хоть, не колем. Правда, горло от пластики болеть тоже не должно же... Или от наращивания может? Или мне и лицо... переделали???

Кажется, произошло другое.

Если предположить, что это не шоу, не похищение бандитами в неясных целях и не что-то еще похуже, то вывод совсем печальный: я просто и банально... сошла с ума.

Лежу в палате под нейролептиками, и на самом деле медсестра мне лекарство дает. А странный вид палаты, «новое» тело и прочее — мощные глюки и побочка от лекарства. Ох, жесть. Угораздило же!

Поделать нечего, пью «отвар». А то насильно пить заставят.

В стороне раздается шум, и вдруг около постели оказывается мужик. Наверняка врач на утреннем обходе.

Правда, старушка странно дергается, словно не хочет его пускать, но ее запал быстро проходит.

Прикрываю глаза, словно меня сном разморило, и разглядываю его сквозь опущенные ресницы. Тетя Марина всегда учит: не понимаешь что-то, так и не лезь на рожон. Первой с важными людьми не заговаривай. Присмотрись, сделай выводы. А потом действуй.

Врач чуть ли не самый важный человек в больнице, от него зависит вообще все.

Рассматриваю. На вид мужику лет тридцать пять-сорок пять. Одет в деревенского вида рубаху и штаны, ладно сидящие на очень приличной, надо сказать, фигуре. По ней ему лет тридцать, не старше. Мощная, хорошо развитая. Кого-то он мне смутно напоминает... не могу вспомнить.

А взгляд у мужика прям ух!

Он скользит по моему телу под одеялом, давит, подчиняет и околдовывает так, что и с места не двинуться. Блин... я так неловко себя не чувствую даже с начальством.... а этот распаляет и плавит.. и...

Жутковатый взгляд. Стоп, Света. Он просто врач, а остальное — твои глюки.

Осмотр занимает с минуту максимум, а затем мужик заявляет:

— Здравствуй, Чеслава. Как твоя племянница?

Ага... племянница. Старушка, естественно, нисколько не смущается:

— И тебе здоровья, староста. Светозара пришла в себя, сейчас вот только опять уснула после отвара Ясини. За неделю встанет на ноги и сможет пойти за Огнеяра.

Все ясно. Неудачное гадание на жениха никак не хочет меня отпускать. Вот и глюки про замужество.

Огнеяр, имя-то какое, нарочно не придумаешь. Хотя Светозара и Ясиня с Чеславой в ту же степь. Интересно как фантазия работает.

Я племянница медсестры, а врач... ммм, в другой жизни я бы запала на этого врача, хотя... как начнёт такой отчитывать за что-то, мало не покажется. Если ему даже в глаза смотреть трудновато...

Прямой, жесткий, режущий взгляд.

От выпитого ягодного напитка веки по-настоящему слипаются, и я засыпаю, отчаянно надеясь все-таки проснуться в своей знакомой квартире, а не в дурке или странном деревянном доме.

***

Увы.

Проснувшись, вижу все тот же неказистый потолок, но в голове теперь более чем странные мысли.

Были в свое время допотопные телевизоры: крутишь ручку, и среди кучи помех вдруг появляется четкое изображение.

И у меня что-то такое стало выплывать... чуждое, чужое, но крайне логичное.

Знание, что, во-первых, «я» — действительно Светозара. Живу на попечении у тетки Чеславы, потому что родителей и братьев с сестрами унесла ужасная болезнь. Не задарма живу, по хозяйству помогаю, черную работу делаю, но тетка всяко безумно хочет сплавить в какую-нибудь семью замуж. Правда, эта голубая мечта практически неосуществима — особого приданого у «меня» нет.

Когда староста вдруг просватал «меня» за своего сына Огнеяра, тетка чуть с ума от радости не сошла. Староста сказал, приданое ему не нужно, а сыну «я» давно приглянулась.

Самое странное, что «я» — то бишь Светозара, а не Света Игнатенко — никаких влюбленных взглядов со стороны этого красивого парня не замечала. А вот оценивающие со стороны его отца — да.

Светозара тогда вытягивалась в струнку и замирала, авось староста закончит страшно глядеть и отпустит. Он так и делал.

Я бы точно неладное заподозрила, в смысле какой-то интерес личный, но Светозара считала эти смущающие гляделки просто обычаем — невестку всегда родители присматривают.

А потом случилось несчастье. Она пошла в баню, не уследила за печью, ну и вот.

М-да...

Жирнющие тараканы завелись в моей голове...

И самое страшное, что голова-то взаправду... не моя. И тело... чужое. Получается... жуть, что получается.

Свечу, падающую на белую тряпку — помню. Нечто в зеркале — помню.

Если предположить худшее — я, Игнатенко Светлана Васильевна... сгорела в собственноручно устроенном пожаре.

А горемычную душу затянуло в открывшийся зеркальный портал. В тело некой Светозары Батьковны, которая по несчастливой случайности чуть не умерла в бане. А может, и умерла, вот я и смотрю на мир ее глазами...

Жееесть.

Хорошенькие пироги, только как мне отсюда выбираться?

Если и тела моего настоящего уже нет, и дома нет, и портал схлопнулся... В интернете зеркальный коридор именно порталом называют.

По идее, можно попробовать опять погадать, но, кажись, это и вправду плачевно заканчивается. Не пожаром, так риском попасть на костер за колдовство. Мало ли, как тут принято...

А значит... надо знакомиться с женихом. Вернее, узнавать его получше.

Кстати, что-то припоминаю про угоревших: говорят, в тяжелых случаях они частично память теряют. Выходит, обстоятельства даже сложились удачно, и меня никто не разоблачит...

Непрошеные слезы застилают глаза.

Плачу обо всех своих родных, о том, что не случилось... хотя с замужеством теперь явно сложится.

Где наша не пропадала!

***

Когда я вдоволь наревелась, в избе, как по волшебству, появляется тетка Чеслава с новой порцией целебного отвара.

— Не плачь, Светозара. Всем им на том свете хорошо, боги милостивы. А у тебя нос распух, краса ненаглядная. Выпей, на.

Как объяснить ей, что сначала я вспомнила родню, а потом... Глупо же обольщаться, что люди тут много путешествуют. Быть может, на ярмарку в соседнюю деревню ездят, и то не каждый день.

Интернет, шопинг, кино, посиделки в кафешках, катания на машине по ночному городу и... ай, лучше не травить душу. Все придется забыть. Привычного тут нет и никогда уже не будет.

Хотя, раз меня забросило именно сюда, значит, здесь мое счастье. Запрещаю себе думать иначе.

Тем более, в зеркале я вижу девушку лет на десять, а то и пятнадцать младше себя настоящей. Пышногрудую, крутобокую — местный эталон.

— Цела красота. Давай-ка полежи денек и принимайся за работу. Приданое не дошила.

Чудная больничка, даже отлежаться не дают. А с другой стороны, чего лежать, если напиток Ясини творит чудеса.

Судя по воспоминаниям Светозары, она — суперкрутая травница и «настоящая колдунья». А за колдовство тут, к счастью, никого не жгут, не топят и не сажают. Если колдовать в угоду местным богам, разумеется.

А еще, прямо скажем, не особо приятно лежать беспомощной, когда незнакомый мужик заходит к тебе полуголой, как к себе домой.

Вдовец. Дочери хозяйство ведут, а он по жене тоскует. И на меня, то есть на Светозару, пялится.

Ладно, чем думать о каком-то беспардонном мужике, думаю... где носит моего жениха?! Я уже и проснулась, и поспала, и опять проснулась, и поспала, а его все нет и нет. И тут явно не какие-то восточные порядки, что ему нельзя... или они самые?

К сожалению, память Светозары не суперкомпьютер. Что-то я помню хорошо, а что-то теряется в дымке.

Нет, Огнеяр красивый, конечно, но у мужика не это главное достоинство. Лучше бы наглость была, как у старосты. Мне и так осточертели равнодушные сволочи, для которых переставала существовать, стоило только серьезно заболеть!

Может, ну ее, свадьбу? Встану на ноги и куда-нибудь сбегу?

С другой стороны, убежать можно и замужней, прихватив старостины богатства.

***

Семья тетки — это ее муж, три сына и пара дочерей. Два сына женились уже, третий собирается, а дочкам еще рано.

Нехитрым путем выясняю, что Светозару и раньше считали замкнутой, а после гибели семьи она совсем ушла в себя. Так что, хотя голос ко мне вернулся, молчание никого не удивляет.

Все привыкли, что работаю себе в уголочке. Вышиваю и при каждом стежке представляю, что это не полотенчико, а пятая точка жениха.

Дома я, разумеется, не вышивала. Даже иглу не держала после уроков труда ни разу. А руки Светозары помнят, как продевать, как втыкать, ладненько так и гладко в обтянутую портками упругую «Огнеярову задницу».

Оказывается, визиты до свадьбы не очень приветствуются. Мол, потом намилуетесь вволю. Хотя если жених очень хочет — может.

Мой что, кардинально против женитьбы, или ему папаша новости докладывает?

Неведение — худшая пытка.

Вдруг понимаю, что стало подозрительно тихо. А ведь я не одна сижу — обе сестры вышивали свое рядом и болтали. И еще странно темно. Поднимаю глаза... трындец!

Староста прямо надо мной нависает и сверлит жутким взглядом, а лицо непроницаемо суровое. В голове сразу каша, только соображаю, что глаза у него ярко-голубые, как ой... укололась!

Сестры тихо сидят, в пол смотрят. По ходу все местные юные девицы старосту опасаются.

Бывают такие мужчины: им даже орать на тебя не надо, или руками размахивать, или там пригвождать к стенке, доказывая свое право сильного. Им достаточно просто посмотреть, и ты понимаешь, что... все сделаешь, как он скажет, пойдешь на край света за ним и... ну нафиг!

Я ж не какая-то там волчица, чтобы, как в книжке, склоняться перед «силой альфы». Ага, начиталась в свое время про оборотней, и как они умеют подавлять. Этот, надеюсь, не оборотень, но властность из него так и прет.

А голос низкий и спокойный.

— Хорошая работа, жаль кровью портить. Залижи палец.

Эээ... взять в рот палец при тебе и... пососать?

Я не пошлая, я не пошлая... или?

Светозара в таком случае смутилась бы или ничего бы не поняла? Она точно девушка, тут девственность до свадьбы блюдут строго. Тогда какого черта?!

Староста никуда не отходит и даже не отворачивается. Стоит и пялится, а кровь, как назло, течет.

Подношу палец к губам и быстро-быстро зализываю. А потом втягиваю в рот и зализываю надежнее. Плевать, что он думает... даже если намеренно представление «заказал», не грех и поддразнить.

Он же не заподозрит, что «Светозара» намеренно его провоцирует, а значит, и не накажет.

Нечего смущать девушек непристойностями!

Гляжу в пол, но кожей чувствую, он так на меня и пялится... в животе все обмирает, а между ног горячо... Лифчика мне не выдали, не носят девки незамужние их... остается надеяться, что сквозь просторную рубаху не видно заострившиеся соски...

— Остановилась кровь?

Вздрагиваю. Киваю только, на содержательную беседу я сейчас явно не способна, когда хочется прикоснуться к себе и медленно под этим жгучим взглядом получить такую разрядку, какой не было ни с одним...

Слышу скрип половиц — староста разворачивается и уходит.

Сестры оживают и смотрят то на него, то на меня, изо всех сил делаю вид, что ничего этакого не произошло. А у самой сердце бьётся, как ненормальное. Боюсь свести ноги и развести тоже боюсь, а то спросят, чего ерзаю.

И если староста вдруг вернется и увидит... мне стыдно, как малолетке, и... хорошо... неимоверно хорошо, кажется, сейчас кончу от одних только собственных мыслей.

Господи, как я смогу жить с его сыном?!

Хочу лишь выскочить из дома, найти укромный уголок во дворе и представить... да мне даже представлять уже ничего не надо.

— Понравилась старосте твоя работа. Хороший знак.

Пожимаю плечами и опять киваю. В таком состоянии даже с сестрами говорить не могу, настолько возбуждена.

— Огнеяр парень видный, но не гулящий. Серьезный, работящий, обходительный. Повезло тебе!

Огнеяр. Какой, нафиг, Огнеяр?!

Хотя верно, вот о нем и буду думать... надо успокоиться, прийти в себя, пока никто не заметил мои наверняка красные щеки. Старательно киваю сестрам — пусть думают, что щеки от мыслей об Огнеярушке защипало.

Сухарь какой-то. Хотя спасибо, жутковатого взгляда, как у папочки, нет. И давящей ауры тоже.

По традиции молодым тут выделяют отдельную избу, жених сам ее с дружками и строит.

Вот прямо сейчас и строит... пойду что ли, взгляну со стороны.

Откладываю полотенчико, беру ведро для воды, якобы на реку пойду, и выскальзываю на улицу.

***

Земля-земля, прием-прием.

Заземляйся, Светка, пока не стало поздно.

Выскочив во двор, чувствую, что ноги к Огнеяру не хотят. Пойду реально на речку подумать. А то и водичкой облиться, контрастный душ себе устроить. Погода, как будто июль — можно.

Хотя нет — нельзя — если староста выйдет из-за дерева и увидит одежду в облипочку, опять будет невыносимо стыдно и неудержимо приятно.

Оправляю рубаху, юбки, платок заново повязываю и быстрым шагом выхожу со двора.

А дальше торможу.

К реке можно в обход пройти, а можно по центральной улице, где дом старосты. Наш строят по соседству в углублении. Новую улочку прокладывают.

Боюсь, если пойду хоть как, где людей нет, староста опять вынырнет.

Вопрос на засылку: что мужику от меня надо? Мне кажется, или он меня преследует? А если преследует, то прицепился к Светозаре или лично ко мне?

Иду медленно и чинно раскланиваюсь с прохожими.

Смотрел он на Светозару? Смотрел.

А на других?

Вот фиг поймешь, когда принято тупить в пол. А Светозара еще и пугливая была. Совсем не интересовалась его пристрастиями. Я бы хоть сквозь ресницы, хоть как, а подглядела бы.

Ладно, прикидываем дальше. Пялился ли он при случайных встречах или намеренно приходил?

Нет, до сватовства совсем не приходил, а тут ему резко что-то надо стало. Вот и сегодня явился же за чем-то. Ни слова, правда, не сказал, но, может, я его с толку сбила? Не представляю, какой мужик остался бы равнодушным, хи.

Интересно, а сам-то он чего не женится? Ну уж вряд ли здесь принято жениться только на ровесницах. Или он хочет себе кого-то побогаче взять, да хоть мою же сестру «новую»?

Фу.

Да пусть, кого хочет, берет. Мне надо в двух вопросах определиться. Первый: староста наверняка будет заявляться к нам в гости столоваться. Как готовить и подавать на стол под настолько пристальными взглядами?

А то, может, он когда-то и перестанет поедать меня глазами, но поначалу будет. И как себя вести? Поговорить с ним об этом или так и делать вид, что, как дура, не замечаю ничего?

Нет. Только не разговаривать! На Земле если бы я заметила такой интерес, уже давно раззадорила бы мужика — пококетничала бы и разобралась, как относится. А этот привык к бессловесным. Даже Чеслава, которая ему в матери годится, дергается.

Значит, никаких прямых разговоров и выяснений. Иначе... да что угодно иначе. Может растянуть посреди двора и выпороть у всех на глазах за «дерзости». И все. Никакой уже свадьбы, никакого уважаемого положения и мало-мальски светлого будущего.

А второй вопрос самый животрепещущий. Готова ли я смириться с судьбой Светозары и выйти за нелюбимого постороннего парня?

Она его не любила, и я не люблю. Хотя я и старосту не люблю, меня просто прет от его сумасшедшей энергетики. А от мысли, что его, возможно, тоже штырит от меня, кровь превращается в шампанское и провоцирует на всякие глупости.

А ведь главное — выжить. Приобрести какой-то статус, крайне желательно, деньги, а там и свалить в город побольше. Здесь-то от тоски зачахну.

Вот и река. Как ни замедляйся, негде тут особо разгуливать.

Водичка плещет, а я смотрю на широкую спину парня, который собирается зайти в воду и понимаю: это Огнеяр.

Сбежать что ли, пока не обернулся?

Неа, не побегу.

Огнеяр тут не один, с ним еще какие-то парни. Я стою за кустами — реку уже хорошо вижу, а парни меня — нет. Купанием увлечены.

Не хочу думать, что сделала бы Светозара. Она замкнутая, пугливая и... «никакая». Бесхарактерная и бесправная. Один лишь дар был и мне передался — красота.

Староста явно мог бы другую невесту сыну подобрать, но решил такую, за которую никто не вступится.

Вот, как ясный день, чувствую.

Соответственно и ходит он ко мне намеренно: чтобы под соусом контроля за приданым стращать. Чтобы и так зашуганная девочка совсем перепугалась и поспешно вышла замуж.

С другой стороны, зачем девочке сопротивляться, когда браки по любви тут не в моде? Нипанятнааа.

Но староста давит и передавливает.

Значит, есть причина, о которой Светозара не знала, а я не догадываюсь. Четко есть.

Что-то с Огнеяром не так, вот староста и следит, чтобы свадебка состоялась. Ходит за мной по пятам, а может, и смотреть кого-то приставил... ну, это я уже накручиваю, но старосте женитьба сына на мне явно нужна больше, чем его сыну.

Неужели еще один расчетливый мерзавец на мою многострадальную голову?!

Выхожу из-за кустов и, придерживая юбки, иду мимо парней. Мостки, где воду набирают, чуть подальше. Народ всегда купается ниже по течению. Трава высокая, переступаю аккуратно: что, Огнеяр, ошарашен, да?

Секунда. Две. Три. Он приходит в себя и натянуто улыбается. Парни со мной весело здороваются, всем скромно киваю. И бочком, бочком к мосткам.

Краем глаза вижу: Огнеяр выходит из воды и быстро шагает навстречу. Чуть замедляю шаг.

На красивом лице ммм... недовольство.

— Здравствуй, Светозара. Что, у вас вся вода в доме резко кончилась?

Так-так, глаза в землю и голосок поласковее.

— Здравствуй, милый. Сестры в поле ушли, не набрали, а мне нужно обед готовить.

— Красуешься перед парнями? — похоже, я неубедительно вру.

— Только о тебе и думаю...

Огнеяр, ни слова ни говоря, отбрасывает со лба челку, берет у меня ведро, а меня саму за руку и ведет к мостку.

Зло ведет, практически тащит, еле поспеваю за шагом. Так, чего доброго, наберет мне воды и до порога проводит. Если сестры не ушли, придется как-то выкручиваться. Да и воды в доме полно.

Играю дурочку:

— Правда, скоро нам жениться, а ты не навещаешь совсем...

Он смотрит... с неприязнью. Странный парень — красивый и... не понимаю. Чего разъярился? Я все-таки ошиблась, и он готовый домашний тиран и деспот?

Но ауры властности совсем нет. И сила как-то не заводит. Разглядываю сквозь ресницы его тугие загорелые мышцы, эффектные кубики пресса и... ничего во мне не колышется.

В мать, видимо, пошел. От старосты темные волосы, голубые глаза и... все. Может, губы еще.

А вот староста даже в рубахе... козел. Нафиг представлять.

— Скоро уже поженимся. Я тебе ведро наберу и до пригорка провожу. Иди домой и больше перед парнями не показывайся.

Ревнует? Парни, как на подбор, молодые, сильные и по пояс голые. Прям спортивная команда в мокрых... гм...

Да, тут шаг влево, шаг вправо — расстрел. Вдруг я уже опорочила доброе имя свое и семьи, выйдя к ним? Н-да.

Как раньше на пляже, не пофлиртуешь. Размечталась, Светка.

Огнеяр набирает мне воду и ведет обратно другой дорожкой. Ведро, спасибо, сам держит. Девицы местные себя не берегут, носят тяжести, какие у нас только в багажнике машины возишь.

К этому можно попривыкнуть, мышцы подкачать, а вот что с женихом не так?

Вдруг он начинающий черный колдун, и ему для инициации во что бы то ни стало нужно провести со мной кошмарный ритуал? Староста потом все покроет: слаба была ваша Светозара, не выдержала тягот семейного быта.

И тут меня прошибает холодный пот. Велимир-то, наш староста, реально колдун. Память Светозары услужливо подсказала.

Только не травник, как Ясиня, а более практической направленности. Браки, например, именно он заключает. Себя поженить не может, надо куда-то ехать в храм, а подопечных — вполне.

И что он еще умеет, кроме административного колдовства, вопрос большой, но люди его потому и слушаются. Как любого другого старосту. Устройство мира такое.

Блииин. Он меня съест и не подавится. И не обвинишь, что проклятый маг, даже донос некуда послать... хотя читать и писать умею.

Кстати, а может, Светозара не просто так в бане «угорела», а намеренно? Не хотела на алтарь ложиться и решила, что от увечной колдуны откажутся. А мне теперь отдувайся.

Ничего, покажу им кузькину мать. Уж не знаю, как проверну, по обстоятельствам смотреть буду. Все-таки бежать куда-то «в лес», не имея ни знакомств, ни денег, ни магии в рукаве — дело совсем гиблое. Меня просто изнасилуют и прикопают под ближайшим кустом.

Подхватываю ведро и несу домой. Семья работает в поле и на огороде, а я от этих хлопот освобождена — нужно довышивать полотенца, скатерти и всякое белье оберегающими узорами.

***

Через неделю все подготовили. Я, как заведенная, перешила и перевышивала целую гору текстиля. Хорошо, хоть ткать его не пришлось.

Парни с Огнеяром во главе строили избу и построили.

Староста, не к ночи будь упомянут, забыл дорогу в наш дом.

Признаюсь честно: ждала. Он не приходил, я сначала злилась, а потом расстраивалась.

Лучше, когда колдун на виду, а не замышляет что-то где-то. То есть на его мысли я никак не могу повлиять, конечно, но спокойнее, если хотя бы вижу в глазах доброе или злое отношение.

А на самом деле я немного надеялась: вдруг он еще раз меня увидит, и ему станет меня такую хорошую-пригожую жалко? И передумает мучить.

Самый трындец, что мне дико хотелось... За неделю «воздержания» постоянно ловила себя на неуместном желании ему отдаться.

Это Светозаре по неопытности пофиг на секс, а вот мне — совсем иначе. Ворочалась ночами без сна, а потом себя одергивала.

Что касается Огнеяра, на меня будто отупение нашло. Чем ближе к свадьбе, тем меньше думала о том, как лечь с ним в постель.

Дичь полная и несусветная. А не лечь нельзя — обычай наутро вывешивать простыню со следами крови.

Интересно, откуда их взять, если мужчина умелый, а девушка возбуждена до крайности? У многих тогда чуть покапает и все. А часто совсем не кровит.

Хммм, свинью не зарезать, курица не в тему... хоть себя саму режь, ну, там бедро осторожно, и мажь...

Почему-то в другой мир я поверила и в загробную жизнь легко, а вот с нелюбимым и нежеланным спать — словно и не про меня.

Огнеяр за неделю тоже ни разу не не показался, кроме дня, когда принес ритуальные подарки. Не мне лично принес, а моему дяде вручил при всей семье.

Опять красивый, любезный весь, речи гладко толкал, а в мою сторону не смотрел почти.

Может, все же не колдун, а девушка любимая у него?

Так или иначе, день свадьбы наступил.

Заранее мы наготовили еды на всю деревню, и старостины дочки помогали, а сегодня с утра меня принялись парить в бане, одевать, украшать и напутствовать.

Брачная ночь, мол, случится после пира и в присутствии старосты. Именно он должен проверить, что я девственна и окончательно закрепить брак каким-то колдовством.

Я как это услышала, так ноги и подкосились. Он это как проверит-то? Будет свечку держать или прямо потрогает?

Хотя что я — если только смотреть, ему простынки хватит, как всем.

Похоже, меня ждет... даже не представляю, как это обозвать!

Нет, это разве нормально, когда один левый мужик шпилит девушку, другой за этим удовлетворенно наблюдает, а родственники только за? Может, кому и нормально, особенно всяким исследователям народных обычаев, но уж точно не мне.

И плевать на фантазии о старосте. Они на то и фантазии, что хороши, пока не воплотились.

А он, извращенец, значит, не против был посмотреть, как перед ним кончу? Хренушки. Кто-то вообще может кончить в таких условиях?

Или — аж подскакиваю, и тетка Чеслава, вплетающая украшения мне в косу, недовольно бурчит — он на то и колдун, чтобы ну это... помагичить там и вызвать у девушки искусственный экстаз? Изощренное магическое изнасилование.

И вообще... нет, это не ревность, а банальное любопытство: он, аки местный порнограф, наблюдает за буквально каждой парой? Получается, так...

Не выдерживаю:

— Тетушка Чеслава, отошли ненадолго сестер... У меня вопрос стыдный.

Когда девушки выходят, а старостины дочки с явным подозрением переглядываются — вылитый папочка — продолжаю:

— Староста все время при нас будет, когда с мужем лягу? Мы должны прямо при нем стать супругами?

Вопрос достаточно дурной и точно для наивной девушки подходящий.

Тетка причмокивает и говорит:

— Нет, Светозарушка. Он в соседней комнате сидит. Ждет, когда муж с простыней к нему выйдет, принимает простыню, заходит и закрепляет обряд. Не бойся, он тебя не обидит.

— А потом что с простыней?

— Вывесит староста ее во дворе молодой семьи. В вашем. Тогда и гости поутру увидят.

— Спасибо, тетушка. Это все, что я спросить хотела.

Боже, какое облегчение!

Огнеяр меня не хочет, значит, можно попробовать с ним договориться. Порежу в самом деле бедро, или он, такой благородный, порежется, попачкаем ткань, а спать вообще не будем.

Никто же больше не проверит, что у меня под юбкой, а далеко не все пары в первый раз зачинают. Скорее, наоборот, ничтожное исключение.

В идеале уговорить бы его совсем не заниматься сексом.

Пока меня признают бесплодной, пройдет минимум год, а за год я уже думаю как-нибудь свалить из этого теплого местечка. Хотя бы опять погадать на зеркалах. Авось, повезет.

Тетка зовет девушек обратно, и продолжается свистопляска. Меня одевают в три особенные длинные белые рубахи друг поверх друга, раскрашенные алыми узорами. Сверху ало-золотой сарафан с поясом, а на голову вместо платка что-то наподобие венца. Шею унизывают диким количеством бус, а на запястья браслеты.

Хотя и смотрюсь, как новогодняя елка, но довольно симпатично.

Лицо тоже раскрашивают. Трансвестит отдыхает, да. Реснички, бровки, губки, щечки. Как Огнеяр меня такую увидит, у него совсем опадет.

Хотя, вероятно, ошибаюсь, и раскрас нужен во время общественной церемонии, а потом меня как-нибудь умоют. Иначе бедный жених. Не Огнеяр, конечно, а так, гипотетически.

У Огнеяра хорошо бы совсем опал с концами, тогда меня еще и законно разведут. Да, пожалуй, чудесный исход событий!

До сих пор не верится, что это все это происходит сейчас, со мной и взаправду.

Слышу шум со двора. Жених явился и ожидает. Пора выходить.

Сестры выходят раньше. Я так понимаю, им надо «сопротивляться» дружкам Огнеяра и требовать за меня выкуп. А когда они договорятся, он войдет, возьмет меня за руку и выведет на улицу перед всей честной толпой.

И прикосновение будет холодным и жестким, словно меня робот схватил и потащил.

По идее тут должен быть староста, но его нет.

Староста как колдун ожидает около священного дерева, которое растет вдали у реки. Я там, кстати, ни разу не была, ну и не положено туда просто так заявляться.

К дереву мы едем на «свадебном поезде». Огнеяр на коне, а я в саночках. Семья и гости — кто в санях, кто на конях. Не прямо едем, а петляем немного по улочкам, чтобы «нечисть обмануть».

А дальше выходим и пешком.

Опять эта рука Терминатора, ей-богу!

Мужик, я понимаю, что ты не тренировался меня водить, но можно хоть чуть нежнее?

И вообще, где мое чудо? Я вроде как в сказку попала, но пока, если бы не мой здоровый пофигизм и практическая сметка, не выжила бы.

А люди вокруг довольные, идут и песни распевают. Разные, не прям чтоб веселые. Хорошо, что я ничего не обязана петь, так как якобы тоскую по смерти в старом роду, но не должна гневить новый род.

Посему можно насладиться чудесной прогулкой — если бы медведь тащил, и то наверняка мягче волок бы.

Плюс один: все расстояния в деревне маленькие, так что удовольствие быстро заканчивается.
Мое наваждение и несостоявшийся сообщник стоит на площадке с какими-то идолами. Рядом с ним нечто вроде столика, а на нем чаша и еще что-то, что издалека не разглядеть.

Ну вот на что я рассчитывала? Он типа остановит обряд и всем скажет, что сам меня любит?

В месте, где дочку за деньги продают? Никто даже не поинтересовался, люблю ли я Огнеяра. Да какая разница? Главное, он богатый, работящий и «выгодный», вот и не дури девка.

А потому моя задача не хлопнуться в обморок, не разреветься позорно и не превратить свой боевой раскрас невесты в раскрас папуасского людоеда.

С другой стороны, мне-то чего плакать? Я замуж не выхожу. Выходит Светозара. Я просто играю ее роль в местном поселковом театре, потому и страдать не о чем. Что бы колдуны ни творили, главное, чтобы не били и оставили мне мою девственность.

И я буду счастлива, очень-очень счастлива.

Огнеяр подводит меня к старосте... хорош, поганец. Не Огнеяр, хотя Огнеяр разодет, как петух, и объективно модельной внешности. Староста проще... но вместе с тем и благороднее. Без слащавости.

И кажется ли мне, но я вижу в его глазах плохо скрываемую радость.

Что, сцапал-таки лис курочку?

Он что-то говорит на незнакомом языке — видимо, специальном обрядовом, а затем произносит:

— Дайте мне руки.

Огнеяр протягивает ему ладонь, и я с опаской делаю то же самое.

Сынок — помесь медведя с Терминатором, а староста мне сейчас все пальцы переломает...

Или... я вообще ничего не понимаю!

Он вроде как меня держит. Даже ведет к идолам под какой-то речитатив... но ощущение, что захоти я сплясать, спокойно смогла бы! А он бы держал, не отпуская, точно опора в суетном мире. Точно дом... и крепость... Точно бесконечная воплощенная уверенность, что в любой момент он меня защитит...

Всего лишь касание на моей недосвадьбе... но какое...

А пока я пребываю в шоке, староста доводит нас до идолов. Под пение кланяемся им в пояс, и гости тоже кланяются.

Затем староста нас разворачивает и ведет к реке. Оставляет у самой кромки воды, наклоняется, зачерпывает двумя ладонями и с заклинаниями брызгает сначала в Огнеяра, а потом в меня.

Затем без вопросов берет наши руки — вновь краткий миг блаженства! — и соединяет — о, привет, медведь.

Ну что, Огнеяр теперь мой муж или все еще нет?

В сопровождении старосты подходим к ритуальному столику. Оказывается, там лежат цветочные венки.

Медведушка надевает мне венок на венчик, я украшаю его. Лицо у него постное и приличествующее случаю. Ни тени улыбки. Староста тоже хмур.

Теперь ритуальная чаша. Что там в ней, не знаю. Какой-то отвар, и мы должны его испить. Ну, пью.

А дальше начинается гроза.

Сразу поднимается шум, гам, паника и крики:

— Как же священное дерево?

Голос старосты, низкий и звучный, перекрывает их все.

— Боги благословили свадьбу своим знаком. Поклонимся и уходим.

Все, кто только что бесновался, ошарашенно смотрел друг на друга и заламывал руки, как по команде кланяются идолам в пояс.

Я, разумеется, тоже. Не знаю, что это за боги, но после случившейся со мной магии как-то не хочется с ними ссориться. А то, глядишь, испепелят за то, что влезла в чужое тело и за чужого жениха выхожу.

Он тут как тут — быстро ведет к саням, и да, хватка все та же ужасная, а дождь льет на нас, на народ, на площадку с идолами — на улице уже не попируешь и не попразднуешь.

Ничего, в доме столы накроем, в новой избе, пока все еще окончательно не вымокли. Ловко, споро, быстро — хвала небольшим расстояниям — «свадебный поезд» мчится домой.

Там тепло, сухо, а здесь сверкают молнии, гремит гром, и теплые капли смывают краску с лица, сарафан липнет к телу, я закрываюсь от дождя... и, похоже, нам грозит небольшое переодевание... неважно, зато в дом Огнеяр вносит меня впопыхах, и никто не осыпает нас ритуальными зернами — слишком сыро.

Изба скроена на совесть — просторная, для большой семьи. Так сказать, статусная. Места хватает на всех приглашенных.

От печи идет жар, да и на улице парко — на мокрую одежду никто особого внимания не обращает, а я в общей кутерьме не успеваю отслеживать, где староста. Он, как будто, одновременно всюду и распоряжается праздником.

Сижу на почетном месте, Огнеяр рядом, а у меня зуб на зуб не попадает.

Скоро споют положенные песни, вынесут каравай, потом гуся, а затем и куриный пирог. Можно будет отщипнуть от него чуток, воды выпить и идти... в баню.

Именно в бане по всяким хитрым правилам подготовлено ложе.

Блин, как бы незаметно стянуть нож со стола? Шпилек-то в волосах нет, чем бедро царапать?

Видимо, никак не стянуть. Карманов у меня даже не предусмотрено, за браслет нож не заложишь, да и провожать нас будут всей толпой...

Точно заметят. Тот же староста заметит и «сдаст».

Ловлю его взгляд.

Настороженный, внимательный. Спешно отвожу глаза.

Из-за тебя, мужик, мне придется в бане говорить с Огнеяром шепотом. А что в это время будешь делать ты, вопрос... Мужчина, у которого давно никого нет, когда за стенкой как бы явно секс. Прям загадка, чем же ты можешь заниматься.

Начинается пир. Гости едят, пьют, а мы с Огнеяром сидим истуканчиками, «сил набираемся».

У меня в голове шум: не слышу, о чем поют, не соображаю, что говорят. Староста со своего почетного места тоже что-то говорит.

Соберись, Света. Впереди решающий шаг.

А мне уже и голодно, и страшно, и пить хочется... хотя немного дождевой воды попила.

Приходит время куриного пирога. Отламываю, не разбирая вкуса, проглатываю.

Огнеяр тоже ест, а как заканчивает, ему подают ступку с пестиком. В ступке что-то налито, и он должен это, гм, потолочь на виду у всех. А я — выпить.

Фу, гадость, какая. Этак дальше каждому понятно, что будет.

Как неживая, под частушки встаю, подаю Огнеяру руку.

На улице так и поливает и погромыхивает. Староста идет к бане первый, открывает дверь, за ним мы, а за нами быстренько все гости, распевая непристойности. Весело им, ничего не скажешь.

А мое сердце отбивает чечетку и вот-вот уйдет в неровный ритм.

Нас доводят до ложа, оставляют кучу жутких в бесстыдстве напутствий... господи, да даже мне стыдно, староста делает знак, и все выходят. Он идет провожать.

Смотрю, гости ему еду в баню захватили со стола, голодным не остается, пока будет нас караулить. Ну, хоть отвлечется.

И... сейчас или никогда... пока старосты нет...

Я поворачиваюсь к Огнеяру, открываю рот... и закрываю. Жутко, насколько его взгляд полон черной злобы и ненависти!

Делаю шаг назад, другой, еще один... пячусь спиной и ...врезаюсь в вернувшегося старосту.

Блииин! Почему я, дура дурная, не учила айкидо?! Глядишь, и в теле Светозары бы что-то вспомнила... а то они же меня сейчас...

Не успеваю даже пикнуть, как староста неуловимо быстро задвигает меня себе за спину.

Словно рыба, ошарашенно открываю рот... дыхание перехватывает.

Староста говорит:

— Помнишь наш уговор, Огнеяр? Пей.

— Но...

Велимир слегка наклоняет голову. Я из-за спины не вижу, как он смотрит на сына, но тот, как послушная марионетка, подходит к ложу, вытаскивает из-под перины какую-то фляжку, открывает и выпивает, запрокинув голову. До донышка.

Следом медленно раздевается до штанов, ложится на кровать, укутывается одеялом и... замирает.

Все в жуткой, ужасающей тишине. Стены бани толстые, снаружи никого нет, никакого праздника не слышно... да и люди точно в доме под таким-то дождищем! Не подслушивают у стенки.

Миг, другой.... с кровати вдруг доносится... храп.

Огнеяр самым натуральным образом спит!

А, значит, я со старостой, считай, один на один... мамочки...

Сейчас он и мне прикажет что-то выпить, а потом... хотя не, вряд ли прикажет. С крикливой бандитам всегда «интереснее».

Резко, как будто только что не стоял ко мне спиной, староста оказывается ко мне лицом к лицу, и взгляд его ярко-голубых глаз впивается прямо в душу.

— Ну, здравствуй, женщина иного мира.

Ааап. Я не рыба. Рыба не я.

Староста... ну, то есть в такой обстановке он мне явно не староста... усмехается.

— Стой. Лавку принесу, поговорим.

Внос лавки занимает считанные мгновения. Я стою столбом и даже представить не могу, как теперь с Велимиром общаться.

— Садись, иномирянка. Как тебя звали у себя?

— С-с-вета...

А вот попробуй не ответь... Послушно сажусь, как кукла, как загипнотизированная, в полной прострации. Правда, и Велимир сидит спокойно на краю лавки и никаких поползновений в мою сторону не делает... вроде.

— Хорошо... Света... удобно... — и голосом как гладит.

Никогда мое имя не произносили так опасно... чувственно. Не расслабляйся, Игнатенко.

— Ты хорошая лицедейка... боги очень милостивы ко мне...

— Эээ... и что же вы... гм... замышляете?

Сижу поскромнее, сложив руки на коленях, как примерная ученица. На всякий.

— Есть земли, где женщины сходятся с мужчинами без одобрения богов. По-твоему, без свадьбы. Живут так целую жизнь, и все их устраивает. Я попросил у богов привести мне такую женщину.

Мгм... это что, он меня оскорбляет?! Или это «безоценочное суждение», ни жарко ему, ни холодно? Меня-то уже потряхивает.

— Ааа... простите, зачем?

Велимир кивает, словно своим мыслям.

— Мой сын не мужчина. Жена, когда узнала об этом, умерла от тоски. Но прежде вымолила у меня обещание заботиться об Огнеяре. Я бы казнил или прогнал его, но волей богов решил женить Огнеяра на такой иномирной женщине.

Угу, на «такой». Он меня за блядь считает?! Из последних сил сдерживаюсь:

— Как женить, если он не мужчина? — импотент что ли или гей... скорее, второе, с чего бы казнить за импотенцию...

— С благословения богов я провел обряд — все уверены, что свадебный. В их глазах ты теперь жена Огнеяра.

Опасливо отодвигаюсь, чую, Велимир еще не все рассказал... приберег вишенку на торте.

— Я не стану с ним ложиться!

— Конечно, не станешь. В каждой семье должны быть дети, а Огнеяр не способен их зачать. Поэтому ты родишь от меня.

Задвижка на двери закрывается сама собой.