Изольда и пламя Ледяного Дракона. Полли Еленова
Магазин Книги автора Комментарии (1) Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Джек - обворожительный господин зла, хозяин вечной зимы и ледяного дракона, приглашает поучаствовать ведьм в состязании, где победительница станет его ученицей. Кроме того, обещает дракона в подарок. И как же Изольда может это пропустить? Пусть она и использовала магию лишь для того, чтобы пирожки были вкуснее, а дом - уютнее. И пусть сам огненноволосый Джек запретил ей совать свой очаровательный носик в легендарный замок изо льда. Изольда отправится в приключение вместе с совой-фамильяром, доберётся до владений Джека и накормит каждого, подчиняющегося ему тролля. И каждого угостит чашечкой ароматного, горячего кофе, между делом проходя одиннадцать испытаний и общаясь с Ледяным Лордом, в сердце которого, ещё теплится настоящее... пламя.
В тексте есть:
- Любовь и уют под снегопадом
- Элементы сказки "Снежная королева"
- Неунывающая героиня с чувством юмора
- Обаятельный герой, немножко самодур
- Таинственный и холодный дракон
- Загадки и тайны прошлого
- Романтическая интрига
- Забавные ситуации, в которые героиня падает так же часто, как и в сугробы
Другие книги с элементами сказок:
Элементы "Красавицы и чудовища" - "Сокровище для Дракона голубых кровей"
Участник литмоба "Снежная сказка". Сезон 6 на ПродаМане
Отрывок «Изольда и пламя Ледяного Дракона. Полли Еленова»
ГЛАВА 1. Уютный муж
— Ты выйдешь за меня? — Робер спрашивает просто, словно пересыпает сахар из мешка в банку.
У него приятный голос и красивое, строгое лицо. Мог бы быть каким-нибудь генералом или главой важного городского совета, потому что производит впечатление человека, который быстро принимает верные, вдумчивые решения. На него можно положиться — и это правда. Пусть он и всего лишь странствующий торговец в прошлом и владелец нескольких бакалей сейчас. Хотя можно ли сказать «всего лишь», учитывая, какой подразумевается достаток.
От таких всегда веет теплом и… едой. А что ещё нужно от мужа в вечную зиму? Быть сытой и одетой, не жалеть дров в морозные ночи и ни о чём не беспокоиться, потому что рядом есть сильное мужское плечо.
Да и другие части тела, что уж скрывать.
Я улыбаюсь в ответ, удивлённая и не удивлённая одновременно.
— Ты нравишься мне, Изольда, дочери в тебе не чают души, так… чего мы ждём?
В этот момент, словно тот самый сахар, падает мелкий, будто дроблёный, снег. Я докручиваю ворот колодца и, придержав ручку ладонью, достаю ведро с водой. Робер не помогает мне, потому что мы условились, что я буду его семье доброй помощницей. И сделать ту работу, которую раньше выполняла его старушка-мать уж как-нибудь смогу сама.
Но каждый раз, когда я поднимаю что-то тяжёлое или задерживаюсь надолго у печи, стараясь приготовить на ужин что-нибудь особенное, его глаза загораются странным огнём. Будто бы он сдерживается, чтобы не пойти мне наперекор. Ведь договор есть договор. А вот если стану его женой…
Кто ж мне тогда позволит столько хлопотать?
С его-то заботой.
И сейчас в чистых, голубых глазах сверкает пламя.
Он хороший человек, но я не планирую оставаться в этой чудесной деревеньке надолго. Ведь кое-что ищу.
Вот только… что именно?
— Ты с нами уже год, Изольда, — ступает он за мной, переминая в пальцах шапку, когда я устраиваю коромысло на плечах и выпрямляюсь, высунув язык, чтобы поймать снежинку. Сестрицу тех, что сейчас таят в его каштановых волосах и колючей, уютной бороде.
— Правда? Так сегодня тот самый день, когда вы нашли меня в сугробе? Или ты в общем?
Он усмехается тепло:
— Тот самый день. Я запомнил. Ничего раньше особо не запоминал, но день, когда судьба всем нам преподнесла такой подарок… Ты, верно, будешь юлить? Или… — он мрачнеет, брови сдвигаются к переносице, делая его похожим на медведя. — Или Иванко понравился? — вспоминает о милом парнишке из нашей деревни, но я спешу его успокоить до того, как в венах забурлит горячая кровь, и качаю головой.
— Никто мне не нравится. Но замуж я не хочу, Робер.
По снежному насту пробегает лисица-чернобурка.
— Смотри, — перевожу я его внимание на неё. И от темы женитьбы и от вёдер с водой, что собираюсь поставить на крыльцо, а затем занести в дом.
— Красавица, — соглашается Робер, — правда, плохо, что во двор повадилась. А ты, Изольда, скажи лучше, что тебе с ярмарки привезти. Пряников каких? Или заморских сладостей? Или платок новый хочешь?
Я качаю головой и, слизнув с губ растаявшую снежинку, обнимаю его. За шею, словно отца — тепло и нежно.
— Это… — голос его едва заметно дрожит, что слышу впервые, — значит, да?
— Будь осторожен в пути, ночи сейчас длинные. Мы со Стеллой и Роуз будем тебя ждать. С подарками. А что дарить — тебе решать. Я возьму.
— Но не свадебное?
— Свадебное можно, но не на свадьбу.
Робер огорчается, но что поделать? Какой вопрос, такой и ответ. Закусив губу, прикрыв рот варежками, провожаю его взглядом и тихонько шепчу заговор на удачу. Ведьма из меня никудышная, право слово, но хуже не сделаю.
— Изольда, ты ведь без шапки! — доносится тёплый голос старушки Бруклии, матери Робера. — Что стоишь у двери, а не заходишь? Забыла что ли, как открывать?
Я усмехаюсь. Ну не помню я своего прошлого, что ж теперь — вечность об этом шутить?
Стелле и Роуз рассказывали, что их нашли в сугробе — вот и весь секрет появления.
И благодаря мне, они до сих пор в этом не сомневаются. Так-то.
— Иду, бабуля!
Я оставляю вёдра за порогом в доме, запираю дверь и принимаюсь снимать войлочные сапоги. Тепло, не терпящее холодности и не знающее о личном пространстве, тут же крепко обнимает, словно могучая нянюшка. Чувствую, как лицо краснеет. Оставляю позади шаль и тёплое платье на пуговицах. И уже в голубом сарафане и носочках из козьего пуха захожу на кухню, тут же попадая под прицел внимательного взгляда Бруклии.
Старушка она в теле, маленькая, уютная, но со стальным стержнем поперёк округлостей. Светлые глаза яснее, чем у малышки Роуз, несмотря на прожитые зимы. Седые волосы убраны в пучок и заколоты палочкой на восточный манер.
— Что, домогался? — ухмыляется так сладенько, что у меня по рукам начинают бегать мурашки. — Послала небось?
Я не отвечаю, только почёсываю ладони на пути к шкафчику с заветными коричневыми зёрнами.
— А зря, голубушка, зря, он, между прочим, мой лучший сын. Идеал! Так говорят? В нём моя мудрость и, — хитро усмехается, — семя великана Родерика!
Не такой уж великан, судя по рассказам Иванко и других деревенских. Так — чуть выше среднего.
— Бабуля, он ведь твой единственный сын, — напоминаю я со смешливой нежностью, в то время как на пороге кухни-столовой застывает Роуз.
— В папе семя? — большие и без того глаза становятся ещё больше, а я смеюсь, вцепившись в банку с кофе. Она маленькая и милая из-за вязаного носка, в котором находится.
— Сила, большая сила… — увещевает Бруклия.
— А, как у тролля?
Старушка замирает статуей, над потолком тут же будто тучи собираются и даже мне становится не по себе.
Пока Бруклия напоминает Роуз, отчего же не стоит вспоминать о том, о ком вспоминать не следует, я вновь замечаю лису-чернобурку и оставляю своё сокровище на полке с крупами.
Вернусь и выпью чашечку ароматного чёрного, как ночь, кофе.
А пока…
— Изольда, бедовые твои косицы, куда побежала?
— Скоро вернусь, бабуленька!
И вновь — здравствуй сапожки и как дела шаль! Стоило бы одеваться потеплее, да я не мерзлячка.
В отличие от Агнии, но на ней чёрная лисья шубка…
«Что такое, ведьма? — бьётся в голове вопрос. — Что ты здесь потеряла?»
Моя белая сова ухает над головой, хотя на дворе — день.
А чёрный хвост мелькает за сарайчиком.
Нашим сарайчиком!
— Очень интересно.
ГЛАВА 2. Троллий призыв
Лисица гонится за пламенным шаром, красно-оранжевым, жёлто-синим. И он, этот любопытный сгусток магии, проникает в щель и оказывается в сарае. Она тявкает, поддевает носом незапертую дверь и залетает следом.
Тут же до меня доносится треск пламени. Ведь там лежат сухонькие дрова, специально на растопку одного из котлов.
Вот же засада. Если Агнию поймают за поджогом, едва ли будут и дальше её терпеть, ведь она — ведьма. А кто оставит такую в родной деревне? Конечно, многое о ней — лишь слухи, она пока ещё не сделала ничего плохого, но я то вижу, что магия в ней есть — и нехилая.
А на днях так вообще застала её за перевоплощением в лесу, где бродила со своей совой. Это тоже странное поведение. Но что взять с той, кого год назад нашли в снегу без памяти? Маленькие странности сходят мне с рук, как и маленькие заговоры. Ведь любая хорошая женщина немножко ведьма. Подумаешь!
А вот Агния…
Она много ест и остаётся худой, как палка. Острой, как лезвие клинка. У неё длинные, жидкие чёрные волосы, похожие на грязную паутину. Слишком густые брови. И взгляд синих глаз исподлобья. Она не пытается казаться дружелюбной, и этим отталкивает. Правда, не меня.
Я добираюсь до сарайчика и решаюсь подглядеть, что там происходит, прежде чем входить.
Агния стоит уже в чёрной шубке напротив пламени, что впилось в стопку дров. Огонь стрекочет, танцует и нашёптывает то, что я едва могу разобрать:
«Ведьмы Заснеженного края, вас призывает Джек… Те из вас, кто считают себя достаточно сильными, чтобы бороться за моё внимание…»
Я выгибаю бровь, не веря своим ушам!
Джек — тот самый тролль, которого нельзя называть. Главное чудовище всех страшилок. Тот, кто наслал на наши земли вечную зиму.
Вечный холод… который мне так нравится!
«Я открываю отбор! Ищу ту единственную, которую сделаю своей ученицей. Но если всё, что вы умеете — делать пироги вкуснее и варить отвар от простуды — прошу вас, дамы, не тратьте моё время. Да и ваше, ведь путь до моего замка далёк и опасен…»
В какой-то момент я начинаю слышать этот властный, насмешливый голос даже слишком хорошо.
То, что он сказал — правда. Замок его будто блуждающий или скрыт от взгляда смертных особыми чарами… Многие храбрецы собирались найти тролля, чтобы вернуть лето, но либо возвращались ни с чем, либо пропадали в снежных бурях.
Так как же ведьмы смогут туда попасть?
«В награду за хорошую службу я подарю вам ледяного дракона, — продолжает нашёптывать пламя, — а для того, чтобы найти мой замок…»
Тут голос от костра птицей перемещается за мою спину, совсем-совсем близко.
Я вздрагиваю, а когда оборачиваюсь, сдерживаю крик.
Всё-таки никак не ожидаешь увидеть в солнечный зимний день, нависающего над тобой у сарайчика огненного мужчину в кожаных штанах с оголённым, внушительным торсом.
Огненного — в прямом смысле, ведь по его волосам будто течёт жидкий огонь, подсвечивая их изнутри рдяным, оранжевым и жёлтым. И в глазах плещется пламя, на этот раз почти реальное, а вовсе не так, как это бывает у Робера.
Ясно, шуба ему не нужна. Понимаю.
Он ухмыляется, и зычный голос его теперь дробится на два источника. Или же просто отражается в костре.
— А вот и тот пример, который мне, видимо, придётся привести, дамы… — рассматривает меня с любопытством.
Буду думать… что с любопытством.
— Какая встреча! — улыбаюсь я, бросая взгляд на дом — не выглянет ли кто?
Впрочем, там лишь старушка и дети, не стоит им видеть разъярённого… тролля?
— Ты слышала то, что не предназначалось для твоих ушей. Как твоё имя?
— Изольда.
— Мне нравится. Что ты умеешь, Изольда?
— А это тебе не понравится, — усмехаюсь я, прижимаясь спиной к стене.
— Я так и думал. Пирожки будешь делать дома. Своему мужу и деткам. Хворь выводить — пожалуйста. А в мои ученицы не годишься…
— А… — пытаюсь спросить кое-что, пока Он не ушёл, но тролль переключается на Агнию и шепчет ей что-то на ухо.
Оно отражается и в треске костра, но меня будто бы оглушили.
На мгновение вновь вернув мне внимание, Джек ухмыляется, подмигивает и бросив:
— Хотя и симпатичная, но — увы, — исчезает снежными хлопьями в солнечных лучах.
И я понимаю, что его здесь никогда и не было.
Лишь магия.
Костёр в сарайчике затухает, беспокоиться не о чем. Я перевожу дух и приподнимаю бровь, глядя на Агнию.
— Ты им не расскажешь, — едва ли не рычит она.
— А ты расскажешь, — усмехаюсь я.
— А?
Сова — да, это её имя, — ухает над головой.
— Мне. Где искать.
— Что?
— Да ледяной замок, конечно!
— Он тебя убьёт, если придёшь без приглашения!
— Но он же пришёл, и я его не убила. Должен помнить мою доброту.
Агния передёргивается и дует на свои замёрзшие ладони.
— Ты просто не местная, не знаешь, что его нужно бояться… Это не игра, Изольда… — предупреждает, а сама напугана до чёртиков. — Но, он не накажет меня, если расскажу. Ведь не запретил. Но… зачем тебе? Разве ты не будешь с Робером? Вся деревня ждёт вашей свадьбы.
— И твоего изгнания, но ведь ты всё ещё здесь. Или собираешься уходить к нему?
— К… нет. Просто на зов нельзя было не отозваться. Я н-никуда не пойду!
Вот вам и злая, опасная ведьма.
Она рассказывает мне о способе найти обитель злодея. И тут бы задумать собрать ополчение и пойти против него возвращать лето, но… Способ работает лишь для прекрасных обладательниц магии.
А потому я с чистой совестью возвращаюсь в тёплый дом, где меня уже ждёт наваристый говяжий бульон с пампушками.
— Мне показалось, или я видела Агнию за окном? — приподнимает бровь Бруклия.
— Откуда мне знать?
Действительно, я ведь могу только сказать, видела ли её сама или нет. А об этом меня не спрашивают.
— Так насчёт Робера… Скажи мне, Изольда, ты балуешь с ним или всё же нет?
— Хотите кофе?
— Ты предлагаешь мне выгадать это на кофейной гуще?
— Вообще-то, я планирую отправиться в путешествие.
— Значит, — будто не обращая внимание на суть (или обращая только на неё), — не станешь ему женой?
— Ага.
— Хорошо, — взгляд её становится острым и придирчивым, — садись. Поговорим.
ГЛАВА 3. В добрый путь
Мне становится жутковато. Старушка Бруклия вообще-то образец идеальной женщины — жены, матери, бабушки. И пусть всегда была добра ко мне… Как поведёт себя с той, что отвергла единственного сына после всего того, что для неё сделали?
Впрочем, я быстро замечаю лукавство и тепло во взгляде светлых глаз.
— Так, может быть, всё-таки выпьем? — выгибаю бровь, и Бруклия хлопает в ладоши (ногти в красном… это Робер привёз заморскую диковинку, да только непонятно, как её смывать — хорошо, что я не польстилась).
— Оценила мой взгляд? У, как покойный-то муж трясся от него! Как горшок разбивался и собирался вновь.
— Занятно. Великан?
— Ну да, — усмехается она. — Надо их в узде держать, всё знаешь и сама. Я так думала. Что играешь с ним, но раз нет, раз не люб тебе… Что поделать? Куда собралась?
— На поиски судьбы, — усмехаюсь я.
Звучит таинственно, но так оно и есть.
Я не помню ничего о жизни до того, как меня нашли у леса в снегу и приволокли к себе. Стоял такой же солнечный, морозный день. И со мной была Сова.
На этом всё.
Меня приютили, и из благодарности я старалась поддерживать уют в доме и сердцах. И совсем скоро стала частью этой семьи. Ко мне уже сватались удальцы, но так как я отказывала, у Робера в сердце закралась надежда. И вышло бы славное решение, любая здесь была бы рада оказаться на моём месте.
Робер когда-то был женат. В жене души не чаял, она была городской красавицей с характером — но доброй. Он занимался торговлей, ведь из-за вечной зимы почти все продукты привозились из далёких стран, куда не добралось проклятье тролля, и делом это было хорошим. Но жена заболела и умерла, а Робер накопил достаточно денег, чтобы не оставлять дочерей и вести дела здесь, рядом с домом. Сейчас у него несколько бакалей в городе и одна в деревне, которой он же и заправляет.
Стоит не забывать, что он хоть и молод, но хорош собой. Так что с какой стороны ни погляди — выходит лакомый кусочек.
Но — увы — сердцу не прикажешь.
На удивление, меня мало волнует прошлая жизнь. Никак не думается о том, какой была моя семья, ищет ли меня кто. Я будто впервые глаза открыла год назад. Вот только… не оставляет чувство, будто что-то важное потеряла.
Или кого-то.
Дракона например. А что? Чем чёрт не шутит?
— Даже не знаю, как нам жить без тебя… — тянет Бруклия. — Робер так и вовсе будет убит горем. Снова.
Я достаю поднявшееся тесто, казан с фаршем и рисом и присыпаю стол мукой, бросая на бабулю острый взгляд.
— Не в упрёк тебе, Изольда, — спешит она меня успокоить. — Как Лилию потерял он, я думала, от тоски станет помидором в банке. Мерзость.
— Но они вкусные!
— Тише, девочка, я ещё помню, каковы свежие, но где ж их теперь найти? — сокрушение по поводу еды, которой сейчас не достать, дело привычное и уже почти ритуальное. — Робер светился от счастья, когда свою невесту привёз. А крови она мне попортила, ой! Своенравная была, не уживались… А потом что вышло, то вышло. Грустно. Но он несколько лет сам был, как зима, хотя других девушек вокруг — видимо-невидимо. Полчища!
Я фыркаю, раскатывая кругляши теста и раскладывая начинку.
— Ты знаешь, я поначалу подумала, что ты одна из них.
— Вот уж — сумела себя эффектно преподнести.
— А потом это стало неважным. Робер расцвёл, я тебя полюбила, как дочь, а девочки — как мать.
Сформировываю партию пирожков, лью масло на сковороду, убираю муку, отставляю в сторонку тесто. Руки уже будто готовят сами, это меня успокаивает и завораживает остальных.
Пока пирожки жарятся, наконец, добираюсь до кофейных зёрен, размалываю горстку и прикрываю веки, втягивая горький аромат. Нет в мире ничего лучше!
— А вы, — предлагаю Бруклии, — наймите Агнию в помощницы, она хорошая.
— Ведьму?
— Дайте ей шанс, — подмигиваю и снимаю сковороду с печи.
— Как тебе?
Я замираю и поправляю золотые косицы.
— Я догадалась, — объявляет старушка, — когда на прошлой ярмарке Робер выиграл со своим хилым зайцем. Ты ведь ему удачи пожелала!
— Да бросьте, — отмахиваюсь я, — он уважаемый человек, вот его и хотели… уважить.
Наливаю в турку воду и ставлю на печь. Тут главное, не проглядеть момент, когда начнёт подниматься пенка, чтобы кофе не успел закипеть. От этого он хуже становится.
— Как хочешь, а жаль тебя отпускать…
И всё же Бруклия улыбается, будто стараясь до последнего меня поддержать. И я ценю это. Как и то, что мне никогда не говорили, что я им обязана. Такое положение вещей было бы для меня нестерпимо, и я рада, что так и не оказалась в нём.
В пузатую кружку бабули добавляю молоко яка, свой же кофе оставляю густым, горьким и чёрным. На столе дымятся пирожки. За окном снегопад, а в доме тепло и уютно. Это ощущение — одно из моих любимых.
— Я тебе вот что скажу: в добрый путь. Надеюсь, Изольда, ты найдёшь то, что ищешь.
Я допиваю кофе и опрокидываю гущу на блюдце, чтобы спустя минутку взглянуть, что из этого вышло.
— Ящерица какая-то… — шепчет Бруклия.
— Да нет же, — присматриваюсь я, — это дракон, которого Он держит в плену…
— Ну, не накликай беду. А пирожки вкусные. Как и всегда, — и голос старушки вдруг даёт слабину и едва заметно подрагивает. — Точно решила покинуть нас?
Я беру её за тёплые руки, глажу пальцы и обещаю:
— Робер не будет так сильно грустить уже, как раньше. Я ободряла его, как могла, но так, чтобы не давать надежду. Пригласите девушку в дом помощницей, поглядите, что из этого выйдет. Готовите вы не хуже меня. Справитесь. Сами знаете, лучше сейчас, пока девочки маленькие. Не нужно, чтобы они считали меня матерью всерьёз. А ушла бы я всё равно. Всё у вас будет хорошо.
— Что же… — Бруклия кивает. — Куда поедешь, в город? Попросить Иванко сани приготовить?
— Нет, я уйду той же дорогой, какой пришла — через лес.
Она поджимает губы, но ничего не говорит, знает ведь, что меня не переубедить.
Я всегда понимала, что надолго здесь не задержусь.
Нужен был лишь знак. Тролль на участке — чем не он?
Да ещё и такой симпатичный… а ведь представляла его зелёным и клыкастым. Или огненное шоу и полуобнажённое тело лишь приманка для ведьм?
Весьма и весьма забавно.
Я даю старушке собраться с мыслями, оставляя её наедине с собой и пирожками. А сама отправляюсь в свою комнату, чтобы переодеться.
Но в окошко уже бьётся Сова. Будто бы и ей не терпится отправиться в путь-дорожку туда, не знаю куда, за тем, не знаю зачем.
— Скоро, — улыбаюсь я, как вдруг вздрагиваю и отступаю на шаг.
Глаза у моей птицы на миг сверкают магическим пламенем.
Но и это выглядит не так жутко, как Иванко, внезапно прилипший к стеклу.
Думала уйти тихо, но, видимо, придётся прощаться и с ним.
ГЛАВА 4. Вихрастая снежная буря
Я даю Иванко понять, чтобы ждал меня у крыльца. А сама зашториваюсь и открываю сундук, прикидывая, во что лучше переодеться. Бросаю взгляд в зеркало. Мне его только недавно подарил Робер, будет теперь служить двум подрастающим красавицам.
И отчего тролль называл меня симпатичной?
Вполне обыкновенная — крепкое, сбитое тело, с округлостями там, где нужно и намёком на талию. Высокий для девицы рост, две золотые косицы, каждая размером с кулак. Голубые глаза, полные губы, маленький рот. Милая на лицо, но коня на скаку остановить вполне себе смогу.
Ну, Он-то огромный, в любом случае, ему любая подойдёт.
Впрочем, о чём это я?
Едва касаюсь нежного лепестка декоративной розы в горшке. Красной как кровь, с уже начинающим вянуть цветком.
И переодеваюсь в тёплое, помня о том, что рядом с ледяным замком должно быть гораздо холоднее, чем у нас. Затем достаю клубок красных ниток и наматываю их на ладонь. Пару нехитрых манипуляций и выходит куколка. А затем и ещё одна.
Этот дом двенадцать месяцев дарил мне тепло, я буду вспоминать о нём со светом в душе и, надеюсь, так же будут вспоминать обо мне.
Захожу в комнату девочек. У них обеих сейчас полуденный сон. Будить не решаюсь, только оставляю каждой по оберегу и целую в лобики.
«У вас обязательно будет хорошая мама… И может быть, ещё сёстры и братья, а потом — добрые, ласковые мужья…»
Ведьме, уходя навсегда, полагается оставлять после себя пророчество. Может быть, кто-то и видит будущее, но я просто желаю всего хорошего. И верю, что сбудется.
Почти ничего с собой не беру, но Бруклия останавливает меня у дверей и протягивает кожаную наплечную сумку, очень удобную.
— Там кое-какая снедь, вяленое мясо, сушёные лепёшки и остального по мелочи, чтобы тебе не было тяжело нести. Деньги.
— Но…
— Знаю-знаю, на магию полагаешься, но возьми. Пригодиться. А мы люди не бедные. А если решишь вернуться — приму тебя снова.
Я обнимаю её крепко и целую в мягкую щёку.
— Спасибо за всё, бабуля.
Она утирает всё же выступившую слезу.
— Иди быстрей, не медли, Изольда! Не выхолаживай дом! Ты ничего не видела!
Смеюсь в ответ точно так же, как и всегда, словно никуда и не намериваюсь уходить. Но сумка собрана, Сова готова улетать, а на крылечке уже дожидается Иванко.
— Что у вас там происходит, а? — улыбается он. — Никак рассорились?
Он симпатичный парень, единственный блондин на всю деревню, да ещё и голубоглазый — мечта.
Не моя, конечно. Но в общем-то он мне нравится.
— Или собираешься прогуляться снова по лесу?
— Пусть будет, что прогуляться.
— Что это значит?
Я не нахожу нужным отвечать, а Совушка летит в сторону того самого места, где меня нашли год назад.
Следы чернобурки уже замело, но небо вновь прояснилось, снег теперь едва припорашивает, словно вносит последние штрихи в картину трескучей, морозной зимы.
Иванко идёт за мной следом. Как вдруг останавливается и произносит угрюмо:
— Уходишь, да? Из деревни. А я так и знал, когда ты появилась.
— Что именно?
— Веет от тебя чем-то странным. Ты как кошка, а она гуляет сама по себе.
Я усмехаюсь, и зеленью на мгновение (по задумке) отливают глаза. Он отступает на шаг, но затем подходит на целых два.
— Будет наглостью, если попрошу у тебя поцелуй?
Приподнимаю бровь, и он подступает ещё ближе.
— Ты просто такая, Изольда… от тебя всего можно ожидать.
А ведь парень неплохо меня изучил за проведённый вместе год. Его стоит за это похвалить. И, возможно, наградить.
Я никогда не отвечала Роберу взаимностью. И не давала повода надеяться. Но я жила в его доме, и он всё же рискнул сделать предложение. Но для чего мне дурить голову хорошему человеку? Абсолютно не моему мужчине. Даже лёгкого касания губ с ним бы я себе не позволила, хоть и не вижу в этом ничего дурного.
А вот Иванко — другое дело.
Ему любопытно, да и мне тоже. И едва ли потом он будет грустить, что это не повториться. По крайней мере, по-плохому. Я всё же не из тех девушек, которым нравится сводить мужчин с ума. Вот уж кто домашние кошки — играются, убивают, но не едят, ведь их кормят дома. Я же, если нападу, сразу откушу голову.
И судя по взгляду Иванко — он это понимает.
И рискует.
Сова кружит над нами и ухает, снегопад снова набирает обороты, дом позади кажется таким чужим, словно я никогда там и не жила…
Иванко обнимает меня за плечи, проводит ладонью по косам, будто бы они главный его интерес. С опаской заглядывает в глаза, словно спрашивает. И неловко касается обветренными губами губ.
Тепло, смущающе, странно.
А затем поцелуй становится увереннее и приятнее. По телу прокатывается сладкая волна мурашек, сердце бьётся быстрее, становится трудно дышать…
Интересно, как люди до этого додумались вообще?
И насколько же тогда приятно целовать того, кого любишь?
Он отстраняется с полыхающими щеками, но только затем, чтобы сгрести меня в объятья.
— Может, останешься?
— Нет, меня ждут.
По какой-то причине это звучит зловеще, и Иванко отстраняется.
— Ладно, вообще, я Нюрке собираюсь предложение делать.
Я смеюсь. Вот негодник!
— Чего сразу не сказал?
— Это маленькая шалость, — улыбается он, но тут же становится серьёзнее. — Я запомню этот поцелуй.
Я киваю, и мы, наконец, расходимся. Прощание с маленьким уютным миром искрится под рёбрами. Хочется хлопнуть в ладоши и подпрыгнуть, ведь меня не покидает чувство, что я направляюсь прямиком к своей судьбе.
Зайдя подальше в лес, вытягиваю руку, чтобы Сова села на рукав.
— Не знаю, считаешься ли ты моим фамильяром, но…
Следуя инструкции Агнии, я вырываю у неё перо (у кошек и собак следовало бы клочок шерсти, а другим животным я не завидую) и произношу:
— Тролль Джек, покровитель магии, господин зла… я, ведьма, принимаю твоё приглашение и желаю отправиться в ледяной замок!
Тут же прокусываю палец и позволяю алой капли упасть на снег.
Надо было ещё своё имя назвать, но так как он его знает, я в последний момент не рискнула.
Что если заклинание из-за этого не…
Поднимается вихрь из снежинок и льда, он подхватывает меня в воздухе так быстро, что я не успеваю и вскрикнуть, только вцепляюсь в сумку и зажмуриваюсь, чтобы не повредить глаза. Проваливаюсь будто бы в чью-то горячую пасть.
… сработает.
Первое, что я замечаю — совсем другое небо над головой, оно будто темнее и глубже. И словно в сказке по нему разлиты огни северного сияния. Зеленоватый, тёмно-синий, фиолетовый отражается на снегу…
И кроме бесконечной снежной пустыни вокруг ничего нет.
А где ледяной замок?
Сова вылетает из сугроба, и я смеюсь. Вполне возможно, что это нервное.
— Может, из-за того, что я неподходящая ведьма, заклинание сработало неправильно. И нас просто не донесло.
Она ухает, взмывает ввысь и летит вперёд.
— Хорошо, — выдыхаю я, — но давай помедленнее!
Я бегу за ней, понятия не имея, указывают ли мне путь или пытаются от меня избавиться.
ГЛАВА 5. Город троллей
Я пробежала бы кое-что важное, если бы не Сова, начавшая кружить над землёй и сверкающая пламенем в глазах. Её серебряные перья отражают северное сияние, и разноцветные капли будто бы стекают с крыльев на снег.
Отдалённо слышу тихую песенку, слов которой не разобрать. Но голос, певучий и какой-то ехидный, терпкий, дымный определённо мужской.
Но чем больше проникаюсь, тем отчётливее понимаю, что бесконечная снежная пустыня на самом деле гораздо оживлённее, чем кажется.
Усмехаюсь и от радости даже начинаю чувствовать собственные замёрзшие пальцы.
Твёрдая заснеженная корка подсвечиваться изнутри оранжевыми огнями, и если приложить к ней покрасневшее ухо, можно услышать смех.
— Мы что-то нашли, Сова.
Птица ухает и, будто бы только сейчас полностью убедившись, что я поняла её кружения правильно, садится мне на плечо. Задом, так чтобы клюнуть в косицу, резко повернув голову и нагнав на меня жути, заставив сонное сердце разогнаться.
— Мстишь за перо? Но ты ведь знаешь, кто я… Знаешь, что я ищу?
Она тут же отворачивается.
Лукавый фамильяр. Не знаю даже, проводили ли мы классический обряд, подписывали ли договор… Ибо когда я открыла глаза впервые на своей памяти, она была рядом. Странно осознавать, что пернатое существо знает о тебе больше, чем ты сам. Возможно, гораздо больше. И сказать не может. Или не хочет.
— Мелкая… совушка, — выдыхаю я, и она ухает в ответ.
Вот только успеваю заметить, что чем больше я отвожу внимание от звуков и света, тем скорее снег кажется просто снегом. Белым. Холодным. И ничего под собой не скрывающим.
Но нет, здесь точно есть второе дно.
— Погоди-ка… — я пытаюсь пробить ледяную корку локтём, вновь слышу смех и начинаю подозревать, что надо мной издеваются, ведь ничего не выходит, а голоса становятся громче. Мужские, хриплые, зычные.
«И что ты сделаешь, девочка? Вернёшься туда, откуда пришла? А как?»
— Не собираюсь я возвращаться, — шепчу в ответ и на каком-то диком желании увидеть лица тех, с кем говорю, представляю, как снег подо мной становится водой.
Я уже делала так, когда ворот колодца сломался, а вода нужна была срочно. Хотелось сварить суп до прихода Робера.
Вскипятить воду, кинуть в неё крупы, жареного мяса и теста… От воспоминаний об этом урчит в животе. И скрипит снег.
Недолго. Несколько мгновений. Потому что тут же он оборачивается водой, да не простой, а кипящей. И вместе с ней мы летим вниз, в пустоту.
Каким-то образом от страха обжечься я умудряюсь на несколько мгновений задержаться в воздухе (не такая уж и слабая ведьма, а?), а потому всё самое горячее попадает на тела не менее горячих троллей.
Это ведь тролли?
Они похожи на Джека (если то был Он лично), но выглядят куда более устрашающе.
Даже ростом.
Если мужчина, что нависал надо мной у сарая с пирожковыми советами, был под два метра ростом, то эти целых три, если не больше, и рядом с ними я чувствую себя совсем крошкой. Хлебной. Есть хочется.
Облизываюсь.
И этот жест ошпаренные мужчины воспринимают по-своему. А потому я, упавшая в мягкий сугроб, словно взбитый специально для меня, как подушка, пытаюсь отползти назад.
Обстановка здесь повеселее, чем наверху. Тролли стоят у массивных каменных ворот, за которыми скрываются танцы огней и весёлый, пусть и приглушённый гомон. По крайней мере, впечатление создаётся именно такое.
Над головой вместо неба заледенелый снег и… дырка, да. Из которой пялится моя дурная сова. И ухает.
Весело ей? Или не весело? А вдруг грустно?
Ладно — перевожу взгляд на амбалов — мне сейчас немного не до того.
Свет здесь будто лунный, но ярче, чем наверху. Магия. Быть может, это потому что легенды не врут, и тролли действительно превращаются в камень под солнечным светом.
Тогда разумно скрываться под бесконечным ледяным мостом.
Значит, и замок Джека где-то здесь.
Я пытаюсь подняться и отползти одновременно, а потому мне не с руки спрашивать дорогу.
Да и молодым людям — тоже.
Ну то есть как людям…
Помимо внушительного роста и соответствующих ему мускулистых частей тела, в глаза бросается то, что у мужчин из моей деревни и ближнего города не было. Конечно, опыта жизни у меня всего годик, но я уверена, что бараньи рога у одного, массивные, завитые назад и козлиные, остриём глядящие в разные стороны, у другого — это ненормально.
А на лицо они чем-то напоминают Джека. Сравниваю с ним, потому что… как тут не сравнивать?
Нос с горбинкой, большой, будто жабий, рот, но при этом красивые губы. Хорошо запомнила их, потому что Он постоянно ухмылялся. Волевой, массивный подбородок, нависшие над огненными глазами брови…
Эти двое похожи на Джека и одновременно непохожи. Точно так же, как похожи и непохожи друг на друга
Странное ощущение. А ещё у одного из них… хвост. Кожаный, длинный и с кисточкой на конце. Так с ходу и не пойму, какому животному он мог бы принадлежать.
— На что смотришь, деточка? — рокочет один из них. — Понравились? А кто больше?
Кипяток, кстати, особо их не обжёг — под сероватой кожей и без того время от времени вспыхивают алые искры. И вот сейчас — как раз у того, кто со мной заговорил.
Другой в ответ лишь заулюлюкал.
Они надвигаются медленно, словно издеваются.
Несмотря на то, что здесь холодно практически так же, как наверху, оба щеголяют в кожаных штанах и с голыми торсами. И от них исходит жар, словно от двух внушительных печек.
Жар, который при этом не греет.
От которого не тает снег.
— Кто ты такая?
— А не видно? — улыбаюсь я, стараясь казаться дружелюбной. — Ведьма, любезно отозвавшаяся на зов вашего господина, Джека.
Один из троллей ухмыляется.
— Ведьмы обычно без проблем попадают за ворота.
Я, наконец, поднимаюсь и, пошатываясь, деланно переспрашиваю:
— Что? А есть какие-то проблемы? Ведь я здесь. А ворота — вот тут. Совсем недалеко.
— А тебе точно Он нужен, или и мы сгодимся?
Тролль делает странный жест: заводит локти за спину и качает бёдрами вперёд-назад, имитируя толчки. Странно. Впрочем, может быть, это приветствие такое?
И я, чтобы показаться своей, щурюсь, присматриваясь и спустя несколько мгновений в точности повторяю его движения.
Второй хохочет отчего-то, а первый бросает на меня внимательный, недоумевающий взгляд.
— Что-то не так? — выгибаю я бровь и делаю голос потоньше и поневиннее. Обычно это располагает людей.
Не прекращая движений, потому что не унимается и он.
Какое, однако, затянувшееся приветствие.
Вот он изображает особенно сильные толчки, дёргая локтями, как курица, пытающаяся взлететь.
И я медленно но верно начинаю понимать, к чему это всё.
А вместе с тем краснеть и останавливаться.
На что Иванко дурной вьюноша, а такой ерундой не занимался. Зато я, наверное, озадачила тролля В то время как другой просто катается по снегу, захлёбываясь клокочущим смехом.
Вот что называется — умение эффектно появиться и сразить наповал.
— Она такая смешная… Давай не будем её есть, а оставим себе? Будет нас развлекать… по-всякому.
— Да погоди ты… — насмешник делает шаг ко мне, затем поднимает руку ладонью к небу из снега, крутит бёдрами и вдруг ударяет себя по мягкому месту. При этом отвратительно выгибаясь.
— Повтори, — просит меня, сверкнув синим огнём в глазах.
ГЛАВА 6. Кофе для стражей
— Чего? — выгибаю я бровь. — Зачем? Хочешь, чтобы я выглядела так же глупо, как ты?
Сова неодобрительно ухает. Ну да, не удержала планку, чуть-чуть съязвила перед теми, кто может меня сожрать. Хотя моё недоумение искреннее.
— Делай, что говорят, ведьма!
Ну хоть признали за колдунью.
Передёргиваю плечом. Ладно, двигаться полезно, а в такие холода это ещё и отличный способ не замёрзнуть насмерть.
Хотя меня бы больше устроила чашечка обжигающе горячего кофе.
— Покажи ещё раз, — прошу, хлопая обледенелыми ресницами, — я проглядела.
— Щас я покажу! — ухмыляется тот тролль, что только что закончил кататься по снегу и надрывать себе живот; у него козлиные рога и хвост. — А, ну, отойди, — пихает другого и тот, хмыкнув, толкает его и одаривает пинком под зад.
Я оглядываюсь — позади лишь лес из снега и льда, впереди ворота и бесконечная каменная стена, за которой ничего не видно. Куда бежать?
Они всё ещё заняты пинками и шлепками, а то и хлёсткими ударами всерьёз. И в тот момент, когда баран создаёт огненный шар (и вновь — горячий, но не греющий) и направляет его в козла, я срываюсь с места прямо к воротам, надеясь, что успею сдвинуть засов и проскользнуть по другую сторону стены.
Ворота обжигающе-холодные, и как я ни стараюсь — они не поддаются мне.
Зато тролли, размявшие кулаки и отхохотавшиеся, обращают на меня внимание.
Баран делает всего один великанский шаг и уже нависает надо мной, гаденько ухмыляясь. Сова ухает наверху и шумно машет крыльями.
— Сколько раз твердила, — выдыхаю, — я не понимаю, что ты говоришь!
И она отворачивается, оставляя меня наедине с двумя громадными ехиднами. Нет правда, все тролли такие… ухмыльчивые?
И полуобнажённые?
— Ладно, — баран поднимает моё лицо за подбородок указательным пальцем, вглядывается в глаза и вздрагивает всем телом, будто бы заметив что-то весьма и весьма неприятное для себя. — Повторяй за ним, — отходит, давая мне обзор.
Козёл уже ждёт внимания, стоя на снегу в странной позе, заложив руки за голову и виляя бёдрами.
Итак я, Изольда — хотя явилась вовсе не изо льда, а из сугроба, но слава деревенским, до Изсугробы никто не додумался, — должна развлекать здесь трёхметровых созданий зла, хорошо!
И, решив подойти к заданию всерьёз, я прищуриваюсь, разглядывая движения козла, и повторяю раз за разом, стараясь не отставать.
Руки за затылком, пышные бёдра покачиваются… Но он вдруг резко нагибается, выставляя на обозрение обтянутый узкими, кожаными штанами зад и просовывает голову между ног. Я, кряхтя, повторяю не задумываясь. Откуда-то начинает звучать ритмичная музыка, будто бы кто-то хлопает в ладони, становится жутко и… весело. Козёл, не разгибаясь, начинает прыгать ко мне, а я к нему. Он трясёт огромными ладонями, я тоже — поменьше. Мы едва не сталкиваемся, но тут он резко разгибается, разворачивается, я копирую и… оказываюсь в ловушке из его рук.
— Хватит, — ухмыляется баран. — Ты повторяла его движения в точности и не сбилась. Отличные способности, ведьма, ты можешь пройти.
Звучит это хорошо, но если бы он был внимательнее, заметил бы, что козёл всё ещё сжимает меня в своих могучих объятиях.
Его рога пугают, но больше страшат большие глаза, в которых вместо радужки — огонь, а зрачок — чёрный уголёк.
Он высовывает язык и облизывается.
— А может мы её всё-таки? — бросает торопливый взгляд на барана. — Красивая.
И тут мой бедный, пустой живот напоминает о себе урчанием.
— Она рычит, — выгибает тролль бровь.
— Есть хочется…
Баран закатывает глаза, одним прыжком добирается до нас и вырывает меня из рук напарника.
— Испугалась, да? — шепчет мне на ухо.
Его рога кажутся мне симпатичнее. А тело обжигает то ли огнём, то ли льдом. Мы на мгновение замираем, глядя друг другу в глаза. Затем он, словно смутившись, отпускает меня и открывает ворота.
— Ты — кипящая вода, — бросает, когда я прохожу мимо.
— Это плохо?
Он усмехается:
— Нам нужен лёд.
Что же, за воротами оказываются ледяные дворцы, дома и деревья, здесь весело завывает вьюжка, приглушая будто бы сотню тихих голосов. Но я ожидала увидеть других троллей или ведьм. А вокруг лишь холод и одиночество. Куда идти дальше? Не думаю, что что-то здесь является тем самым замком Джека, о котором ходят легенды.
Прислушиваюсь к себе. Быть может, я здесь когда-то была, раз так сильно тянет к месту, где держат ледяного дракона?
Может быть, сердце укажет путь?
Но отзывается лишь живот. Тоже верно, первым делом нужно перекусить. Сова, наконец, слетает со своего насеста мне на плечо. Молчит, молчит, молчит… и вдруг как ухнет в ухо, вывернув башку!
— Знаешь, почему я взяла с собой мало еды? — усмехаюсь в ответ. — Потому что, когда она закончится, я съем тебя!
Это всего лишь привычное подтрунивание, но троллям заходит на «ура». Они, уже было собравшиеся возвращаться за ворота, хохочут приговаривая:
— Наша натура — друзей есть!
Я улыбаюсь:
— Хотите кофе?
Козлик подпрыгивает (и земля под снегом отдаётся дрожью), а баран, как-то замявшись, отвечает:
— А мы тебя крысами угостим.
— Может быть, чуть попозже я соглашусь на это, но пока обойдусь лепёшкой.
Прямо у ворот мы разводим костёр, если так можно назвать сгусток магии троллей, танцующий над снегом. Думается мне, что воду на нём подогреть не получится, но зато стало в разы уютнее. Я прошу мужчин сделать изо льда три кресла, чтобы устроиться удобнее. И, забравшись на почти что трон, украшенный резьбой, с ногами, достаю из сумки медную турку и мешок с молотым кофе в ней.
По сердцу разливается тепло.
Кофейные зёрна очень дорогие, и в доме-то появились, потому что я пошла на ароматный запах на рынке и потерялась. Робер нашёл меня, его друг-торговец угостил чашечкой — и я влюбилась. А он не смог устоять и купил мешочек зёрен. А затем ещё и ещё.
Меня баловали, мне дарили радость, и это навсегда останется со мной.
И навсегда останется в кофе, которым я рада поделиться с остальными.
И по которому буду скучать, когда он закончится.
Но, быть может, он растопит сердца троллей, и они покажут мне дорогу до замка Джека?
Из ледяного ларца они достают мышей и крыс на вертеле и подносят к «огню», на удивление столь необычный ужин жарится. И от него не исходит никакого неприятного запаха. Я только стараюсь не смотреть на грызунов лишний раз, чтобы не испортить себе аппетит. Засыпаю кофе в турку на глаз и прямо сверху утрамбовываю снег. Подставляю к огненной магии и… ничего не происходит.
Видимо, это работает только с их едой.
Ладно, пошаманим, моя магия ведь только на это и способна, как говорил Джек, воду греть, да пирожки делать вкуснее.
Между прочим, это делает меня идеальной женщиной. А, значит, и ведьмой. Снег тает, вода греется, кофе ласкает запахом и теплом.
Уютно, почти как на кухне у Бруклии.
Но тут я замечаю за ледяным троном… огромную рыжую крысу. Сглатываю и замираю, ожидая, что она убежит. Но глупая лишь встаёт на задние лапки и ведёт носиком.
А у меня на плече Сова, и рядом два троглодита!
Чуть не пропускаю момент, когда пенка выходит за края, и прекращаю воздействие чар. А затем протягиваю турку барану (козла опасаюсь немного больше), и тот выгибает бровь.
— Бери за ручку, дуй, пей и делись.
— Это что, приказ? — рычит он.
— Нет, предложение.
— Тогда хорошо.
Он отпивает глоток, а я перевожу взгляд на крысу. Она всё ещё на том же месте.
— Беги, глупая, — шепчу украдкой.
— А ещё чего сделать? — отзывается крыса хриплым, терпким мужским голосом, и тролли вздрагивают.
Поправочка: не крыса. Крыс.
ГЛАВА 7. Ледяного лорда в мужья
Крыс почёсывается двумя лапками за ушами и, сверкнув огненной магией в глазах, прыгает мне на колени.
Тролли не собираются его есть, но глядят настороженно. Я, хоть и предположив, что это какой-то местный дух — очень, безусловно, важный — не удерживаюсь от любопытства и хватаю его за пушистую попку. Она кажется такой непропорционально-большой, когда он сидит. Такой милый! Я никогда раньше так близко не видела крыс, а этого можно помять в пальцах… Такой мягкий и тёплый… приятно.
Сова ухает, а тролли таращат глаза.
— Ты закончила? — гаркает крыс.
И я умиляюсь.
— Такой красивый и тяжёлый, словно кот! И вовсе хвост не мерзкий, как многие говорят, приятный и мягкий!
Он цапает меня за палец и начинает щёлкать зубами.
— Ладно-ладно, — не обижаюсь я, — просто если узнаю, кто ты на самом деле, уже будет неуместно трогать.
— А сейчас в самый раз, так? Ведьма!
— Да, ведьма, а потому не подскажешь ли ты, где ледяной замок? Меня ведь пригласили, но не встречают…
— Тебе, может, ещё хлеб да соль? — усмехается крыс.
— Да, точно, — я достаю из сумки лепёшку и вгрызаюсь в неё, стрельнув глазами в троллей. Они по очереди отхлёбывают кофе. И козёл опрокидывает в себя последний глоток.
— На дне самое вкусное, — улыбается он.
— Ясно, значит, гадать вам не будем. Хорошо.
Они оба выглядят довольными, хотя я и не уверена, что смогли почувствовать вкус — кто знает, как у них там всё устроено?
— Ты, значит, Изольда. Пришла без приглашения. После того как тебе лично отказали. Я слышал. Про тебя весь город троллей говорит.
— Правда?
— Да, конечно, нет! Кому ты нужна?
— Ну и хорошо, — радуюсь я, потому что внимание слуг зла — такое себе удовольствие. — А твоё имя?
Он прыгает, словно блоха, с моего колена на баранье и хмыкает.
— У вас нет имён?
И тролли дружно мотают головами. Не зря обозначила их, как разных парнокопытных, потому как «амбал раз» и «амбал два» каждый раз мысленно произносить было бы накладно. А крыс будет Крысом, ведь есть же у меня сова Сова. Главное, чтобы второй не объявился.
— Значит, это правда, — начинаю я как бы между прочим разговор на тему, которая волнует меня больше всего, нагревая воду уже для своей чашечки чёрного, крепкого кофе. — Я слышала, что год назад стал над небом кружить дракон. Но тот, кого… В общем, Джек поймал его и заточил в своём ледяном замке. И теперь он висит на ледяных цепях. Всё так и было? Ведь он обещал ведьмам дракона.
— Так и было, — отвечает Крыс.
И я протягиваю ему кусочек лепёшки. Он берёт крохотными лапками, так похожими на человеческие руки, что становится жутковато.
— Но ни на каких цепях он не висит, зачем же так? Дракон стал Ледяным лордом, и та, кто пройдёт все испытания, станет ему женой.
— Женой? — выгибаю я бровь, дуя на своё маленькое, жидкое чудо в турке. — Он вроде об этом не говорил… Джек.
— А ты зачем пришла? Что с драконом собралась делать?
— Д-дружить…
Все взрываются задорным смехом, будто я сказала что-то невероятно, невозможно уморительное. И в том числе тот, кто стоит сейчас позади меня. Его хохот вьётся красными змеями, что ползут в нашу сторону. Страшно. Потому что, видимо, кто-то сейчас вмешается в наш маленький уютный кружок и не даст мне выпить и без того стремительно холодеющее кофе.
Так что я прикрываю веки, втягиваю горьковатый запах и делаю несколько маленьких глотков, стараясь не вслушиваться в отзвуки тяжёлых шагов, приближающихся ко мне.
И вот большая ладонь опускается на плечо.
И знакомый голос цветёт и пахнет (хотя я и не знаю, что это такое) ухмылками и усмешками.
— Она что, прячется от меня? Кто-нибудь объяснит ей, что это не так работает?
Сова машет крыльями и улетает.
Предательница.
А я… а что? Кофе само себя не допьёт, хоть наслаждение и несколько подпорчено.
— Изольда, — зовёт баран.
Я сдвигаю брови и усмехаюсь на его, будто оправдательное:
— Упрямая она.
Допиваю и, наконец, открываю глаза, отставляя от себя уже успевшую похолодеть турку.
Лицо Джека прямо перед моим. Глаза пылают огнём. Он стоит у ледяного креслотрона, расставив ноги и склонившись, уперев ладонь над моей головой. То ли рассматривая, то ли ожидая испуга.
Но я облизываюсь и со вздохом спрашиваю:
— А ты хочешь кофе?
— Обойдусь, — выплёвывает и отстраняется, искривив губы, будто капризно.
— Я подумала, что если тут не будет ведьмы, которая умеет создавать уют… Отбор выйдет каким-то неправильным. Промозглым и стылым.
— Ты правда сюда не за мужем пришла? Может быть, ещё вернёшься в своё сорочье гнездо?
Улыбаюсь радостно:
— Значит, я могу остаться? У меня есть выбор, правда?
— Упрямая, — соглашается Джек с бараном.
Теперь они все кажутся мне одного роста. То ли я приуменьшила действительность в прошлый раз, то ли господину зла не хотелось выглядеть мелким на фоне стражей ворот, и он принял меры. Каким-то троллим образом.
В любом случае, я вновь засматриваюсь на его волосы, по которым будто течёт огонь, на мускулистое тело и острый изгиб губ.
— Раз так, — он улыбается и хрустит шеей, — ты посостязаешься за звание моей ученицы, но будь осторожна — дороги назад не будет. Проиграешь — никогда не вернёшься из моих владений. И если хочешь знать моё мнение — у тебя нет шансов, детка.
У него такой будоражащий голос.
Интересно, он его специально таким делает? Чтобы производить впечатление на дам? Властный-опасный-Джек.
— Почему глаза смеются? Думаешь, сможешь победить?
— Ну, я попробую, — отвечаю просто.
Он ещё несколько мгновений всматривается в меня, будто бы не понял, что я сказала. Я перевожу взгляд на Крыса, мол, переведи ему как-нибудь, но этот не понимает уже меня и чихает. Такой милый, толстый и ворчливый!
Интересно, Сова попытается его съесть?
— Испытаний будет…
— Тринадцать? — предполагаю я.
И он удивляется:
— Откуда взяла такое число? Разве не знаешь, что заклятый знак троллей — одиннадцать?
— Теперь знаю.
Он хрустит на этот раз костяшками пальцев, а я решаю его больше не перебивать. Господина зла, оказывается, так легко сбить с мыслей.
— Одиннадцать испытаний, и…
— Первое я уже прошла?
Чёрт. Не удержалась. Кофе делает меня такой бодрой и активной временами…
— Вовсе нет. С чего ты взяла?
— Попасть сюда было… нелегко.
Козёл на этом гогочет в плечо барана.
— Это — тебе. У нормальных ведьм с этим не возникает проблем.
— Значит, я молодец, так? Если справилась с тем, что мне не по силам?
— Хорошенькая на мордашку, — ухмыляется тролль.
— Надеюсь, это поможет мне в следующем испытании!
— Ах, да… Первое испытание…
Он хлопает в ладоши и меня вырывает из милого, уютного круга под ледяной купол, где нет никого, кроме сотни одинаковых сов.
— Найди, — доносит голос Джека, — свою.
— Ух, хорошо, что кофе успела допить.
3315 просмотров | 1 комментариев
Категории: Фэнтези, Любовный роман, Приключения, Юмор, Роман, Эксклюзив, Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д., Приключенческое фэнтези, Любовное фэнтези, #СнежнаяСказка, Еленова Полли
Тэги: полли еленова, изольда и пламя ледяного дракона, романтика, противостояние характеров, зима, тайны прошлого, новый год, снежнаясказка, снежная сказка, ssnow
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 9,07 алк |
Эксклюзивные авторы (78)
- появились новые книги
Авторы (1188)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#Академка и Студенты #Вампиры #ВедьмаИщетЛюбовь #ДворцовыеТайны #Дневник моей любви #КосмическиеИнтриги #КурортныйРоман #ЛитСериал #Любовь на спор #ЛюбовьОборотня #Магический детектив #Наследница #Некроманты #Новые звезды #Отбор #Полюбить Дракона #Попаданка #ПродаМастер #СемейныеИнтриги #СнежнаяСказка #Фамильяры в деле! #ЭроЛитМоб Young adult Авторские расы / Редкие расы Азиатские истории Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Боги и демиурги Бытовое фэнтези В гостях у сказки Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Гендерная интрига Герой-преступник Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детективное фэнтези Драконы Европейское фэнтези Жестокие герои (18+) Истории про невест Квест / LitRPG Космическая фантастика Литдорама Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Некроманты и некромантия Неравный брак / Мезальянс Оборотни Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Первая любовь Попаданки Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Рабство Сентиментальный роман Скандинавский фольклор Славянское фэнтези Служебный Роман Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стимпанк Триллер Фамильяры Фейри Эльфы Эротическая фантастика Эротический современный роман Эротическое фэнтези
