Кактус в тапочках. Мила Тарнавская

Глава 1

Обиженное гудение пылесоса сложно было назвать музыкальным. Блестящий металлический пузатик похрюкивал, постанывал и разнотипно урчал всем своим, заполненным по самые ушки, брюхом. Сама виновата – не вытряхнула вовремя мешок, а сейчас уже поздно было бежать с ним на улицу.

С минуты на минуту должны были явиться гости и я надеялась до их прихода закончить уборку. Мурлыкая себе под нос песенку, старательно ёрзала щёткой по ковру, пытаясь собрать иголки, оставшиеся как напоминание об прошедших новогодних праздниках. Собираться иголки никак не хотели, прячась глубже и глубже в ковер. Щётка двигалась всё энергичнее, прижимаясь к полу всё сильнее, пылесос отчаянно завывал, а моя песенка звучала всё громче. Поворачивая к дивану, я заметила, что комнату заглядывает мама, пытаясь что-то спросить. Пришлось выключить пылесос.

–  Почему ты плачешь? – встревоженно поинтересовалась мама.

– Я не плачу, я пою.

– Наверное, мне послышалось, – мамин голос доносился уже откуда-то из кухни. – Заканчивай быстрее – поможешь мне.

Петь мне перехотелось, поэтому уборка под диваном производилась молча и яростно. Тем более, щётка постоянно натыкалась на что-то, заметно тормозившее процесс. Наклоняться и заглядывать под диван было лень, поэтому некоторое время я вслепую «гоняла» свою находку, пытаясь зацепить её щёткой и вытолкнуть из-под дивана. Увы, мне это не удалось. Мало того, начало казаться, что их там двое.  Пришлось всё-таки выключить пылесос и плюхнуться на пол. Пара тапочек, доставившая мне столько хлопот, робко и терпеливо ожидала, когда их освободят из поддиванья. На этот раз я воспользовалась палкой от пылесоса не как клюшкой, а как бильярдным кием. Пара точных ударов – с легким шелестом, один за другим, тапочки переехали под шкаф, откуда извлечь их не составляло особого труда.

– Ма, твои тапочки нашлись! – радостно крикнула я в сторону кухни.

– Мои на мне, – донеслось в ответ. – Ты скоро?

– Сейчас.

Я взяла тапочки в руки и внимательно осмотрела их. Мужские, с клетчатым верхом, очень мягкие и удобные, но самое главное – абсолютно мне не знакомые.

– Ну сколько можно возиться? – мама вновь появилась в дверном проёме.

Выражение её лица не предвещало ничего хорошего. Поэтому я молча зашвырнула тапочки в шкафчик, к остальным, и понесла пылесос в кладовку.

Звонок в дверь настиг меня в тот момент, когда я мыла руки. Шум и гам заполнили всю квартиру – прибыли мои младшие кузены со своими родителями.  Незаметно выскользнуть из ванны не удалось, впрочем, я особо и не скрывалась.

– Держи пакет!

– Давай тапочки!

– Инга, привет!

На минутку мне показалось, что я оказалась в эпицентре мини-урагана. Мои юные родственники не просто соскучились – они были готовы задушить меня от радости прямо сейчас, предварительно облобызав и накормив жвачкой с каким-то странным вкусом.  Вокруг меня прыгали, скакали, мне пытались о чем-то рассказать, похвастаться новыми вкладышами, стребовать с меня тапочки, вручить куртки и шапки – и всё это одновременно. На какой-то момент мне даже показалось, что их не двое, а гораздо больше.

– Мы такую аварию видели!

– А там еще кот сидел и тоже вместе со всеми смотрел!!!

– Инга, в пакете – мороженое, положи сразу в морозилку.

Я кивала всем сразу и никому конкретно, поддакивала, уносила-приносила, прятала-доставала… В общем, выполняла обязанности гостеприимной хозяйки дома. Хорошо, что гости были «свои», особых церемоний не предполагалось. Мама тем временем занялась выдачей тапочек новоприбывшим, выставляя имеющиеся в аккуратную шеренгу.

– Чур, это – мои! – дядя своей гигантской «лапкой» попытался влезть в «новенькую» пару.

– Па! Они для тебя маленькие! Они как раз для меня! – кузина сделала попытку «въехать» ногой в ближайший тапочек.

Однако, её старший брат не дремал. После легкой потасовки ему удалось закрыться вместе с отвоёванной добычей в туалете. Сестрица немедленно погасила там свет и пообещала высадить дверь, если он сейчас же не выйдет. Ответом ей было лишь издевательское хихиканье. Досмотреть окончание битвы мне не удалось – на кухне меня уже ждали.

Остаток вечера прошел под свирепые взгляды моих кузенов. То и дело они сердито поглядывали на мою тётю, свою мать, весело шаркающую вожделенными тапочками.

– Ты не говорила, что купила новые тапочки, – заметила мама, закрывая шкафчик с обувью.

Я ответила ей не сразу – размышляла, что делать с забытыми гостями варежками. Бежать на автобусную остановку было уже поздно, небось, успели уехать. Да и не хотелось, честно говоря.

– Может, я их буду носить? Симпатичные, – «найдёныши» успели пленить и маму.

– Они же мужские, – возразила я. – И вообще, я их не покупала. Кто-то забыл, наверное.

– «Кто-то», это, наверное, Миша?

– Наверное. Явиться к нам со своими тапочками и забыть их – вполне в его духе.

– Почему же ты сразу меня не предупредила? Я бы не давала их гостям.

– О чём я должна была предупредить? О том, что у Клеванова уже имеются персональные тапочки в нашем доме?

– Нет, конечно же. Но человеку может быть неприятно узнать, что кто-то надевал его тапочки.

– Хорошо, я ему об этом ничего не скажу, а тапочки обработаю пылесосом и протру мокрой тряпочкой. Как ты думаешь, этого достаточно будет или лучше в химчистку сдать?

– Можно и в химчистку... Только тогда давай их ещё немного поносим - чего зря чистое чистить?

Наше дружное хихиканье разрядило обстановку, и я повернулась, чтобы идти в комнату.

– Может, в пакетик их положить? Как раз есть новенький, – догнал меня мамин голос.

– Обязательно! Думаю, моль оценит твоё гостеприимство - в пакетике завтракать чужими тапочками намного уютнее. 

– Можно в них сухих каштанов положить... И табак у нас где-то был…

– И лаврушки по вкусу добавить, а сверху нафталинчиком присыпать. Мам, тебе не кажется, что пора закрывать тему тапочек?

Добравшись до своей комнаты, я хотела плюхнуться на диван и наконец-то отдохнуть, но мне помешал телефонный звонок.

– Инга, это только тебя. Для моих звонков уже поздно, – крикнула мама из своей комнаты.

Судя по тому, что голос приглушён, она уже успела лечь и взять в руки журнал. Поднять её теперь будет совсем не просто, придётся самой идти.

Я ме-еедленно плелась к телефону, втайне надеясь, что он сам замолчит. Увы, кто-то настойчиво пытался нам дозвониться.

–   Привет! Это – Кржижановский, – бодро ответили на мое недовольное «алло».

Бывают же у людей фамилии! Пока научилась выговаривать, думала, язык сломаю. А он лишь посмеивался над моими попытками произнести её без запинки. Самое противное, что на работе Юрия никто по имени не звал, только по фамилии. Ни у него в «конторе», ни у нас в офисе, где он появлялся с завидной регулярность. Что вполне логично – Юриев много, а Кржижановский один.

Зато и голосом судьба наградила его щедро. Нет, не классический бархатный и не очень низкий, но весьма и весьма приятный. Даже мой телефон – дисковый ветеран – и наша старенькая аналоговая линия с её вечными скрипами и шумами не могли исказить его обаяния.

– Я по делу, – сразу перешел с места в барьер Кржижановский.

Кто бы сомневался! Позвонить в выходной поздно вечером, чтобы уточнить какие-то рабочие моменты – вполне в его духе.

– Подожди, я в комнату перейду.

Телефонного шнура хватило только для того, чтобы усесться на краешек дивана в моей комнате. Но все же лучше, чем стоять в коридоре.

– Ты говорила, тебе компьютер нужен…

– Уже привезли?!

Сердце радостно заколотилось. Домашний компьютер был моей тайной мечтой. В сторону новых я даже и не смотрела – дорого. Кржижановский, с которым я как-то поделилась своими проблемами, пообещал присмотреть где-нибудь надежный б/у. Компьютер дал бы мне возможность подрабатывать дома – писать статьи, «халтурить» версткой и дизайном. Правда, оперативной памяти для этого нужно было прилично, но я надеялась, что Юрий что-то придумает. Талантливый технарь, занимавшийся закупками «железа» для нескольких организаций, он отлично ориентировался в ценах и поставщиках.

– Да. Те мальчики, о которых я говорил, привезли новую партию. Сегодня к ним ездил смотреть.

«Мальчики», по словам Юрия, зарабатывали себе на жизнь тем, что возили сюда бытовую и компьютерную технику, списанную с европейских предприятий. Торговали так называемым «компьютерным сэконд-хэндом». Сама бы я не рискнула покупать компьютер неизвестного происхождения, без ПО и каких-либо документов, но Кржижановскому можно было доверять.

– Я присмотрел для тебя один вариант. Белая сборка и, вообще, хорошая машина. Надежная, сервером где-то на заводе стоял.

– Сколько?

– Двести долларов.

– Хорошо, я подумаю.

– Думай быстрее. Он долго стоять не будет.

Положив трубку, я задумалась. Двести долларов у меня были, но это было наше с мамой НЗ. К моей идее обзавестись домашним компьютером мама относилась прохладно. Мол, компьютер – баловство, лучше стиральную машину нормальную купить, автомат. Этим «автоматом» её начальница, получившая на юбилей щедрый подарок от сына-предпринимателя, уже все уши прожужжала своим подчиненным.

Так ничего и не надумав, я легла спать – было уже слишком поздно для серьезных решений.

Глава 2

Всю следующую неделю мама возвращалась к теме ничейных тапочек. То она к слову вспоминала о них в разговоре, то я натыкалась на них в прихожей, где они стояли «случайно» забытыми у зеркала. Сколько я ни прятала их в шкаф, когда начиналась уборка, они всегда чудесным образом попадались ей под руку.

Мама уже давно и совсем не прозрачно намекала мне, что имя Миши уж очень часто упоминается в нашем доме. Да и родственники о нём хорошего мнения (да-да, Клеванов знаком с большинством моих родных и друзей). А значит, пришло время поменять его скромное звание «друг семьи» на более весомый статус. То обстоятельство, что наши с ним чувства давно дали трещину, почему-то не учитывалось.

Думаю, она, наоборот, всегда побаивалась стать тёщей Клеванова только потому, что я успела к нему привыкнуть. Из-за того и дразнит меня, заставляя постоянно огрызаться и фыркать в его адрес.

В выходные, уезжая на дачу, мама задумчиво поинтересовалась: какие полки я планирую выделить её будущему зятю для одежды? Может, нам стоит подумать о приобретении более вместительного шкафа?

Как только за ехидно улыбающейся мамой захлопнулась дверь, я помчалась к телефону. Пусть Клеванов приезжает и забирает своё имущество. Немедленно! Сил моих больше нет смотреть на эти тапочки!

– Алло! – сонно отозвались на том конце провода.

М-ммм… какой голос! Спросонья красивый «дикторский» тембр Миши звучал чуть шершаво, что придавало ему особый шарм.

Стоп! Это же – Клеванов. Да-да, тот самый, с которым мы за неделю совместного отдыха умудрились разругаться вдрызг.

– Привет!

– А-аа… ты…

Похоже, кто-то решил отоспаться в субботу, а я нагло разбудила.

Нет уж! Пусть сначала свои тапочки заберёт, а потом дрыхнет сколько угодно.

– Ты ко мне в гости не собираешься?

– Твоя мама уехала на дачу?!

Как мало надо человеку, чтобы проснуться! Вот уже и недовольные нотки исчезли, и голос стал не таким «шершавым». Пожалуй, преждевременная смерть от руки не выспавшегося Клеванова мне не грозит.

– Только что я проводила её.

– И тут же позвонила мне? Неужели, кроме меня во всем нашем городе не нашлось ни одного достойного мужчины, готового скрасить твое одиночество?

– И не надейся! Ты мне нужен исключительно по делу. Как обычно…

– А-ааа… Ну может быть… – сразу поскучнел Миша.

Да он сейчас снова заснет! В принципе, я его понимала. Вылезать из постели, бриться, ехать в другой конец города… Субботним утром…

Мой взгляд упал на злополучные тапочки, робко пристроившиеся в углу коридора. Значит, я так и буду на них смотреть, ожидая пока он соизволит приехать? Нет!

– Курицу на бутылке будешь?

– Курицу?

Ура, просыпается!.. Кажется…

– Ладно… Буду… Около часа дня…

Вот и чудненько! Трубку я повесила чрезвычайно довольная собой. Даже тапочкам подмигнула – уж очень печальный был у них вид. Ничего, скоро их заберут домой.

 Курицу, пока не ещё подозревающую о своей трагической участи, вначале надо было разыскать в морозилке. Я беззаботно распахнула холодильник да так и застыла перед ним. В какой-то момент моя собственная участь показалась мне более печальной, чем куриная. Что я теперь скажу Клеванову?!

Холодильник у нас небольшой, ещё советский, но нам с мамой обычно хватает. До тех пор, пока мама не решает прикупить немного продуктов «в запас». После этого добыть что-то из намертво смёрзшейся груды было весьма и весьма проблематичным – морозит наш ветеран на совесть. Вот и сейчас кто-то умудрился придавить курицу куском вырезки, а в оставшееся пространство плотно утрамбовать пакет фарша.

Моя попытка добыть коварную птицу мирным путём потерпела фиаско в первые же минуты. Подпилив сломанный ноготь, я решила действовать по-другому. Вооружившись молотком и отвёрткой, начала аккуратно обстукивать мёрзлый монолит, подражая скульптору, ваяющему свой шедевр. Сделав несколько слабых ударов, я осмелилась и стукнула сильнее. Легко скользнув по поверхности вырезки, отвертка весело проехалась по стенке камеры, оставив на ней симпатичную царапину. Думаю, мама вряд ли обрадуется, обнаружив новое «украшение» на нашем многострадальном холодильнике.

От идеи немедленно разморозить весь холодильник, используя самые радикальные методы, тоже пришлось отказаться. Не хватало ещё, чтобы Клеванов очутился в компании недоразмороженных продуктов. Пунктуальный и слегка занудистый, всегда поддерживающий идеальную чистоту у себя дома, он очень болезненно реагирует на любое проявление творческого беспорядка. Сразу ничего не скажет, но потом ещё полгода будет «ненавязчиво» вспоминать об этом душераздирающем зрелище: множестве пакетов и свёртков, заполонивших подоконник и кокетливо выглядывающих из-за шторочки на окне. Или тазике с продуктами, обнаруженном им – о, ужас! – в ванной.

Совершенно расстроенная, я захлопнула дверцу морозилки. Кстати, а что это стоит на верхней полочке холодильника? Домашняя куриная тушёнка. Отлично! Чахохбили, конечно же, не курица на бутылке, но имея богатую фантазию, что-то общее в этих блюдах найти можно.

Подготовив овощи, я достала доску для нарезки и ножи. Нужные инструменты брала не глядя, отработанным жестом выхватывая их из ящиков и шкафчиков. Точно так же автоматически включила радио – под музыку веселее будет работать.

– Тополиный пух, жара, июль! – раздался радостный вопль «Иванушек».

Какой пух, когда на улице зима? Сотрудники радиокомпании в окно хоть иногда смотрят?! Мало им, что летом от этой песни никуда не спрячешься, зимой тоже покоя нет.

В то лето, когда мы с Клевановым ездили отдыхать, «Тополиный пух» доносился из каждого утюга, что в городе, что на побережье. В кафе по соседству её очень любили - каждый день крутили до двух-трех часов ночи. Естественно, на полную громкость, прямо у нас под окнами. Потом я еще долго вздрагивала при первых звуках этой песни.

Воспоминания о той неудачной поездке вновь испортили мне настроение, и я сердито выключила радио.

– Вау-у! – сказало оно очень противным голосом.

Бр-рр! Что такое? Неужели сломалось?

– Вау-ууу… Яу-ууу!

Это же на улице! А я уже невесть что подумала. Открыть дверь на балкон и выглянуть наружу было делом нескольких секунд.

Кого я вижу! Сосед пришёл – наверное, соскучился.

Мордатый серый кот сидел на цветочном ящике и внимательно смотрел вверх. Услыхав шум, он повернул ко мне голову и задумчиво произнес:

– Мау-у!

Хотя Сосед приходит к нам в гости уже не первый год, мы с мамой до сих пор понятия не имеем, чей это питомец. В один прекрасный день он просто появился у нас на балконе, спрыгнув вниз с цветочного ящика. Всё бы ничего, но мы жили на четвертом этаже, в доме, окружённом низкорослыми кустиками.

Как выяснилось позже, кошачья тропа пролегает вдоль четырех балконов, выстроившихся в одну линию. Гость приходит по цветочным ящикам, ловко перепрыгивая с одного на другой. Живёт Сосед в какой-то из квартир соседнего подъезда, поэтому никто и не пытался выяснить, чей он. Всё равно с его хозяевами мы не знакомы.

Животных в нашей семье любят, поэтому кошачьи визиты нас никогда не раздражали. Наоборот, мы старались лишний раз не пугать кота, разрешая ему отсыпаться на нашем ящике. Тем более, вёл он себя интеллигентно, не хулиганил, территорию метить не пытался (по крайней мере, у нас на глазах). Продукты мы здесь не хранили, чтобы не дразнить его соблазнительными запахами.

Идиллия продолжалась вплоть до одного осеннего дня, когда взъерошенный Сосед буквально ввалился к нам на балкон и вопросительно мяукнул по дверью. В зубах он крепко держал добычу, подозрительно смахивавшую на котлету. Судя по звукам, доносившимся с улицы, его застали прямо на месте преступления.

Первым моим порывом было впустить кота в кухню, отобрать похищенное, воришку наказать. Но увидев меня, гость предупреждающе заворчал, всем своим видом показывая, что добыча его и только его.

Ах, так?! Значит, ему просто нужен укромный уголок, куда он может сбежать от возмущённых хозяев котлеты? Ну уж нет, не дождётся! Я нагло захлопнула дверь прямо перед его носом. Вступать в битву за надкушенную и помятую котлету не имело смысла – боевые царапины меня не украшают. Да и что бы я с ней делала? Вернула соседям?

Спокойно съев свой «улов» прямо на нашем пороге, кот деловито умылся и ушёл домой. А мы, дождавшись, когда он исчезнет, тщательно заперли все окна и проверили, нет ли нигде открытой форточки. С тех пор балкон проветривается исключительно в нашем присутствии. Нам с мамой совершенно не нравится  роль хозяек воровской «малины».

Сосед такие радикальные меры, конечно, не одобрил. Некоторое время он устраивал концерты под нашими окнами, требуя впустить его, но потом смирился. Кот всё равно продолжает ходить к нам в гости и в хорошую погоду может подолгу просиживать на нашем ящике. Думаю, ему просто больше негде гулять.

Вот и сейчас Сосед явно никуда не торопился. Ладно, пусть сидит, он мне не мешает.

– Вау! – раздалось мне вслед, когда я закрывала дверь на балкон.

К приходу Миши кот перешёл на очень громкое «Яу-уу!», которое постоянно повторял на все лады. В прихожей его было намного хуже слышно, но даже здесь вопли впечатляли.

– Привет! Ты кота себе завела? – спросил Клеванов, едва переступив порог моей квартиры.

– Нет, чужой вопит.

– А-а-а… Сосед в гости пришёл?

Я лишь кивнула в ответ, зато кот в этот момент мяукнул особенно громко и выразительно.

Миша явился тщательно выбритый, аккуратно причёсанный, в длинном чёрном пальто с ослепительно-белым шарфом и благоухающий одеколоном. Сколько мы с ним знакомы, никогда не видела его небрежно одетым. Даже на пляж он ходил в легких летних брюках и старательно выглаженной тенниске.

Столь серьёзное отношение к своему гардеробу я всегда считала положительной чертой... до встречи с Мишей. Компактный дорожный утюг, который Клеванов торжественно извлёк из сумки в первый же день нашей совместной поездки, оказался для меня не самым приятным сюрпризом. Ещё и на отдыхе ежедневной глажкой заморачиваться?! Надеюсь, гладить должна не я?

– Зачем ты тащил его с собой? – не удержалась тогда от вопроса.

– Да он не тяжелый! Зато не надо будет у горничных постоянно просить.

Хм! Не тяжелый? А у чьей сумки ещё на вокзале плечевой ремень порвался? Мы даже в поезд не успели сесть. Помню, я очень удивилась, узнав, что его багаж в два раза больше и тяжелее моего.

Дело в том, что к одежде я отношусь далеко не с таким пиететом как Миша. Многие из моих вещей вообще не мнутся, а остальные я стараюсь сушить тщательно расправленными, чтобы возни с утюгом было как можно меньше. К счастью, Клеванов ни тогда, ни позже не делал попыток привлечь меня к глажке. Втайне я подозреваю, что он просто не рискует доверять другим столь ответственное дело.

Вот и сейчас Миша стоит передо мной в костюме и галстуке, сорочка тщательно отглажена (не удивлюсь, если и накрахмалена – с него станется заморочиться). И конечно же, ждёт тапочки. Не в носках же ему ходить по моему ковролину, в самом-то деле!

Тапочки в наших с ним отношениях давно уже стали притчей во языцех. Я с детства привыкла относиться к ним достаточно небрежно. Есть – хорошо. Не нащупываются ногой? Можно и так пробежаться до кухни. Тем более, холодных полов у нас нет. Когда-то давно маме надоело бороться со своими детьми, ужасно не любящими тапочки, и она предложила моему отцу озаботиться этим вопросом. В итоге во всей квартире появился паркет, а в комнатах – большие пушистые ковры. Правда, и обязанностей у нас с сестрой прибавилось: «Хотите ходить босиком? Сами следите за чистотой». Зато теперь можно было смотреть телевизор, сидя прямо на полу. Очень удобно, кстати.

Тапочкам для гостей в нашей семье, наоборот, уделяется особое внимание. Такая обувь востребована, друзья к нам заходят часто, поэтому наготове всегда имеется несколько пар. К сожалению, в первый же Мишин визит случился конфуз. Гостей было много, тапочки расхватали быстро, и ни одни из оставшихся не подошли ему по размеру. Он мужественно согласился походить босиком, но по лицу Клеванова было видно, что решение далось ему с трудом, хотя он и был счастливым обладателем чистых нерваных носков.

В следующий свой визит Миша торжественно вынул из сумки пакет с собственными тапочками:

– Чтобы не доставлять вам лишних хлопот, – с довольным видом объяснил он моей маме.

Та ничего не ответила, только кивнула и торопливо наклонилась убрать заранее приготовленные для него тапочки. По её лицу я поняла, что она еле удержалась от колкого комментария. Как позже выяснилось, мамину гримаску заметил и гость.

В следующий раз Миша пришёл без тапочек, чем несказанно нас удивил (пришлось срочно доставать гостевые подходящего размера).

– Понимаешь, мне показалось, что я немного смутил вас, взяв с собой сменную обувь, – объяснил он, когда мы наконец-то уединились в моей комнате.

Не знаю, удалось ли ему смутить мою маму, и не такое повидавшую в своей жизни, но это было уже не важно – «тапкина эпопея» стартовала. Теперь каждый раз, когда Миша собирался к нам в гости, обязательно звучал вопрос: «Клеванов со сменкой придёт или без?» Каюсь, я сама еле сдерживалась, чтобы не заглянуть к нему в сумку в первые же минуты его визита: есть там сегодня тапочки или нет? А он, как назло, то приходил со своими, то забегал к нам после работы и просил гостевые. В общем, игрой в «угадайку» мы развлекались давно и со вкусом.

Именно поэтому, найдя забытую кем-то пару, мама, не задумываясь, сразу же решила, кому она может принадлежать.

– И даже тапочки мне предложишь?

Эти слова Миша сопроводил своей самой очаровательной улыбкой и многобещающим взглядом... Томные нотки в голосе… Да и та самая шершавинка уже слышится…

– Вау-ууу! – очень кстати донеслось с улицы.

Самое печальное в данной ситуации то, что меня его завлекалочки давно не цепляют. Поэтому я проигнорировала «тот самый» взгляд и с довольной улыбкой протянула ему «найдёнышей»:

– Держи! Специально для тебя.

– Спасибо! Не смею надеяться, что ты купила их персонально для меня. На всякий случай спешу предупредить: я не уверен, что нынешняя моя пассия правильно тебя поймет. Я бы на твоём месте так не рисковал – уж больно ногти у неё длинные.

Клеванов не был бы Клевановым, если бы не начал хвастаться с самого порога. Представительный молодой человек, преподаватель одного из самых модных международных вузов, практически кандидат наук, он имел небольшой недостаток – любил «вскользь» упомянуть о своих успехах и достижениях. При этом Миша был слишком хорошо воспитан, чтобы хвастаться победами на любовном фронте перед своими коллегами. Зато в разговоре со мной мог, как бы невзначай, «проговориться» об очередной студентке или аспиранточке.

Упоминание о новой симпатии меня, конечно, заинтересовало. (Может, хоть она его до загса доведёт?) Увы, от подробного рассказа мой собеседник уклонился, и наш разговор плавно съехал на перемывание косточек общим знакомым.

Под интересную беседу чахохбили пошло «на ура». Клеванов, конечно, не забыл поинтересоваться, будет ли курица. Я с печальным видом сообщила, что с курицей не сложилось, а Сосед поддержал мое заявление горестным «Вау-уу!» Выступление своё он так и не прекращал, лишь вопли стали более разнообразными.

– Кстати, всё хочу спросить, кот на долго завёлся?

На моего гостя Миша полюбовался сразу же, как только пришёл. Тот на его появление никак не отреагировал и орать продолжил. Впрочем, Клеванов предусмотрительно балконное окно не открывал и гладить кота не порывался – предпочел знакомство на расстоянии.

– Понятия не имею, это же не мой питомец.

– Может, он голодный? Мы могли бы его угостить, – Клеванов красноречиво посмотрел на остатки обеда.

– Прямо на балконе?

– Да, можно ему на блюдечке вынести.

Ага, а перед этим салфеточку повязать и вилочку с ножичком вручить.

– Я не собираюсь его здесь кормить. Он и так у нас чуть ли не каждый день бывает. Узнает, что тут ещё и угощают – вообще не выгоним.

– Ну если тебе приятно слушать эти вопли…

– А что ты предлагаешь?

Миша встал из-за стола и подошел к окну.

– Он не просто так орёт. Он что-то наверху увидел.

– Да-да… Мышь там сидит и хвостиком его дразнит.

– Я серьезно. Пошли в комнату, из другого окна посмотрим, что там.

Высунувшись из окна чуть ли не наполовину, Клеванов внимательно изучал балкон пятого этажа.

– Так ничего не видно. Нужен бинокль, – деловито распорядился он, оборачиваясь ко мне.

– Зачем?

Я прекрасно поняла, что Миша намекает на офицерский бинокль моего покойного отца. Сама же когда-то ему и показала, а теперь он при каждом удобном случае о нём вспоминает. Но мне совсем не хотелось доставать оптику из недр шкафа и прятать потом обратно.

– Как зачем? Чтобы рассмотреть, что там происходит.

– А держаться чем, если руки будут заняты? Я сама тебя не удержу, если что.

–  Скажи лучше, что тебе бинокль жалко.

– Да, жалко. Мама мне разбитый отцовский бинокль не скоро простит.

Клеванов тяжело вздохнул, одарил меня тяжелым взглядом и пошёл в кухню. Через несколько секунд он появился с табуреткой в руках. Принёс, поставил её у окна и попытался пошатать, проверяя на прочность. Постоял, подумал и вышел в прихожую. Через минуту табуретка была аккуратно застелена газеткой, которую решительный верхолаз выудил из своей сумки.

– Что ты делаешь?

– Хочу стать на табуретку и посмотреть, что там. Думаю, так я точно всё увижу.

Начинается!

Мише очень нравится маска невозмутимого, сдержанного супермена с изысканными манерами. Только непринужденно носить её удаётся отнюдь не всегда. Не знаю, как он ведёт себя в присутствии других девушек, но со мной Клеванов регулярно влипает в какую-нибудь историю. Например, заводит ссору с незнакомым прохожим лишь потому, что тот имел неосторожность обратиться ко мне «мадам». Я бы сама никогда не обратила на это внимание. В конце концов, незнакомый нам дядечка может и не разбираться в таких нюансах, да и откуда ему знать женаты мы или нет? Но Миша заводится «с пол-оборота» и начинает с пеной у рта доказывать, что ко мне надо обращаться «мадмуазель».  

Вот и сейчас он поставил ногу на табуретку и замер с героическим видом. Подумав немного, начал решительно снимать пиджак.

–  Держи! – отдал мне.

–  Давай! А галстук?

Клеванов дернулся было развязывать галстук, но вовремя остановился и с подозрением посмотрел на меня:

– Зачем он тебе?

– Чтобы не мешал, – для полноты картины мне осталось только глазками похлопать, изображая чистоту и наивность.

– Издеваешься? – подозрительно прищурился Клеванов. – Лучше подстрахуй меня.

– Боишься вывалиться?

– Неужели тебе нужна возня с моим трупом?

– Что ты, что ты! Конечно, не нужна. Страховочный пояс будем сооружать или ты мне доверяешь?

– Я тебе доверяю.

–  Спасибо! –  ширине моей улыбки мог позавидовать сам Билл Клинтон.

Мне совершенно не нравилась затея Миши, но отговаривать его было бесполезно – проверено неоднократно.

– Ну и морда у этого кота! Явно разбойник.

Клеванов, высунувшись из окна, с откровенным удовольствием изучал источник воплей, которые, кстати, перешли в недовольное ворчание. Я же с опаской смотрела на него самого: оконные рамы старенькие, хлипенькие, могут запросто вывалиться наружу вместе с Мишей. Подошла к нему ближе и ухватилась за его ремень. Вряд ли удержу в случае чего, но по крайней мере попытаюсь.

– Хватит на него пялиться. Ты же его видел.

– Он тогда ко мне спиной сидел, не захотел поворачиваться.

– Миша, я не собираюсь стоять и держать тебя до бесконечности. Смотри, что ты там хотел увидеть, и слазь.

– Увидел!!!

Клеванов завопил так, что я от неожиданности сама чуть не вытолкнула его наружу вместе с окном и табуреткой. Нашей собственностью, между прочим. Впрочем, табуретка вряд ли бы выпала – не такая она уж и глупая.

Ни говоря ни слова, я крепко ухватила Мишу за ремень и стащила вниз, на пол. Захлопнула окно, схватила табуретку и молча понесла её обратно на кухню.

– Ты никогда не угадаешь, кто там, на пятом этаже, сидит, – Миша чуть не подпрыгивал от восторга.

И это – солидный преподаватель, будущий кандидат наук, млин!

– Кошка, – сказала я.

– Так ты знала?!! А зачем тогда меня посылала?! – Клеванов был настолько расстроен, что даже остановился на полпути к кухне. Так и стоял посреди прихожей со своим пиджаком в руках.

– Не сложно было догадаться. С какой такой стати кот стал бы так долго орать? Сейчас не весна. Значит, где-то рядом кошка и он её чует.

– Так что будем делать?

– Я – ничего. Он мне не мешает. Ты – что хочешь.

– Да он мне тоже, собственно, не нужен. Всё равно мне уже скоро идти надо. Кстати, зачем ты меня звала?

Ох, уж эти мужчины! Совсем заморочили мне голову на пару с котом – даже забыла спросить его о самом главном, ради чего, собственно, и приглашала в гости.

– У тебя ноги без тапочек не мёрзнут? Не холодно дома босиком ходить?

– Почему – без тапочек?

– Но ведь свои ты забыл у меня.

– Я? Забыл??? Вот с этого места, пожалуйста, подробнее.

– У тебя что сейчас на ногах?

–  Тапочки. Домашние. В клеточку. Удобные. Практически новые. Правда, великоваты – не мой размер.

–  Разве они не твои?

–  Если подаришь, будут мои. Вот только на них большими буквами придётся написать: «Я, такая-то, такая-то претензий к Михаилу Клеванову не имею и на алименты подавать не собираюсь».

–  Неужели она такая ревнивая?

Разговор вновь съехал на личную жизнь Миши. Лишь через полчаса мне удалось повернуть его в нужное русло. 

– Инга, солнышко, я понимаю, что произвожу впечатление человека, не способного опознать свои тапочки, но, увы, эти точно не мои.

– Хотелось бы знать чьи...

– Откуда они у тебя?

– Нашла под диваном. Решила, что ты их забыл.

– Последний раз я приходил к тебе со своими тапочками месяца три назад. Если бы я и забыл их тогда, они нашлись бы гораздо раньше. Не думаю, что ты заглядываешь под свой диван реже, чем раз в квартал.

– Уговорил, я верю, что они не твои.

– Теперь уже и мне интересно, откуда они там взялись. Кто этот мужчина, который носит тапочки сорок… какого-то размера и забывает их у тебя дома?

– Ещё не знаю. Как только узнаю, пришлю тебе на мыло сообщение с его адресом, телефоном и размером оклада. Ты очень расстроишься, если я скажу, что это всего-навсего мой очередной кузен?

– Не скрою, я буду разочарован. Зато сердце успокоится, когда узнаю, что эти тапочки не являются свидетельством твоего морального разложения.

– Хорошо, ты будешь первым, кому я сообщу эту информацию.

– А кто будет вторым?

Ответом на этот вопрос стала моя загадочная улыбка. Очень надеюсь, она получилась именно такой – почему-то увидев её Миша сразу же вспомнил, что вечер у него занят и что он уже опаздывает.

   После его ухода я решила собрать свои мысли воедино. Взяла тапочки, уселась в кресло и начала их внимательно изучать, надеясь найти хоть какой-нибудь признак, по которому можно было бы определить владельца. Никакой метки я не обнаружила, лишь выяснила название фирмы-производителя – Cafras. Расцветка в чёрно-коричневую клеточку мне тоже ни о чём не говорила. Мужские – всё, что можно было о них сказать. Вряд ли владелец подбирал их под цвет волос или домашней одежды. Размер так же не прояснил ситуацию – у нас с мамой хватало знакомых, кому бы подошла такая пара.

Чем больше я разглядывала эти тапочки, тем больше беспокойства они у меня вызывали. Я не просто никогда их раньше не видела, я не видела даже похожих – ни на рынке, ни в магазинах. И покрой у них странноватый. Без сомнения, они очень удобные, но те, которые продаются у нас, выглядят немного по-другому. Например, внутрь такой материал наши производители никогда не ставят.

Мне стало немного не по себе. Кто и зачем оставил их у нас? Дурацкая шутка? Скорее всего. Ох, и схлопочет у меня шутник, когда я выясню, кто он.

Так ни до чего не додумавшись, я пошла на кухню убирать и ставить чайник. Кота уже не было – наверное, кошка наконец-то ушла.

Что бы такое себе приготовить? Сделаю какао – вот стоит банка гранулированного. Открыв крышку, я заглянула внутрь. Соблазнительный запах! И зачем его водой разводить, если оно и так вкусное? Взяв ложку, я решительно зачерпнула с горкой. М-мм… прелесть! Когда мы с сестрой учились в институте, во время сессии мама нам специально его покупала, для улучшения мыслительного процесса. С тех пор и осталась привычка есть какао ложкой.

Стоп! Мама!!!

А почему я решила, что тапочки забыл кто-то из моих знакомых?

Ведь мы с мамой сразу же решили, что они принадлежат Клеванову. И даже не рассматривали вариант, что это может быть кто-то другой. Отлично! Пусть она ещё и у своих знакомых расспросит. А то привыкла всё на Мишу сваливать. И чем он ей не угодил? Такой интеллигентный молодой человек, вежливый, аккуратный…

Довольная, я крепко завинтила крышку и поставила банку с какао на место.

Глава 3

На следующий день после своего приезда мама с невиннейшим видом поинтересовалась:

– Ты успела почистить Мишины тапочки к его приходу?

– Он сказал, что это не его пара. Почищенные или нет – ему было всё равно.

– Значит, он всё-таки к нам приходил?

– Конечно. Надо же было хоть попытаться вернуть тапочки владельцу.

– И Миша не захотел их брать?

– Я ведь сказала: это не его.

– А чьи же тогда?

–  Какого-то мужчины, который носит достаточно большой размер обуви.

– А почему ты думаешь, что именно мужчины? Они, конечо, больше похожи на мужские, но их вполне могла бы носить и женщина.

– Кстати, как раз хотела спросить. У тебя случайно, не появилась новая приятельница? Педантичная и занудистая особа, оставляющая персональные тапочки в каждом доме?

– Почему ты решила, что это именно моя знакомая? – возмутилась мама.

– Мои подруги с мужскими тапочками в гости не ходят.

– А друзья?

– Тем более. На такое только Клеванов способен.

Мама задумчиво подошла к тапочкам, наклонилась и начал демонстративно их рассматривать, заложив руки за спину.

– Узнаешь?

– Нет, вижу их впервые.

– На твоем месте я бы всё-таки не стала так категорически утверждать. Может, стоит позвонить и аккуратно выяснить? Вдруг человек их ищет?

– Это не Андрея Григорьевича тапочки, не ехидничай.

– Я и не утверждаю, что именно его…

Гневный мамин взгляд заставил меня поспешно ретироваться. Кроме Андрея Григорьевича никто не смел претендовать на её благосклонность – это я точно знала и вовсе не имела в виду других мужчин. Но у неё столько приятельниц…

Кстати, кому она сейчас звонит? Я внимательно прислушалась к разговору за дверью: уже с кем-то сплетничает. Всё-таки послушалась меня и решила обзвонить знакомых. Вот и чудесно! Заодно и пообщается.

В этот вечер телефон меня беспокоил.

– Никто из моих знакомых тапочки у нас не забывал! – гордо объявила мама утром. – Теперь твоя очередь обзванивать своих друзей.

– Не буду. Просто уберу их в шкаф подальше. Думаю, хозяин сам объявится.

– Интересно, когда? В тот день, когда придёт просить твоей руки?

Ответом маме был мой взгляд, полный укора. У нас с ней установлено негласное правило: не обсуждать личную жизнь друг друга. Но, как выяснилось, ему очень сложно следовать, когда живёшь в одной квартире.

– А что я еще могла подумать? – начала оправдываться мама. – Вместо того, чтобы выбросить эти тапочки или куда-нибудь подальше спрятать, ты постоянно держишь их на виду и явно о них заботишься.

– Я??? Но ты же сама не хотела их убирать. Говорила, что они отлично вписались в нашу прихожую.

Мама стояла уже одетая:

– Я побежала. Не опоздай на работу.

Мило улыбнувшись, она исчезла. Я взяла в руки тапочки, задумчиво на них посмотрела, открыла дверцы шкафчика и запихнула их подальше, под стенку. За коробкой с мамиными сапогами им самое место. Всё-таки она права, мы слишком много внимания уделяем этой находке. Пора переключиться.

Когда я закрывала дверь, послышался вой Соседа. Наверное, пришёл сторожить свою кошку. Если будет появляться возле неё с такой частотой, может похудеть от любовных переживаний.

На работе я первым делом включила компьютер и запустила электронную почту.

Телефонных линий у нас не так уж и много, начальство разорилось всего на парочку новых цифровых в дополнение к старым. Та, к которой подключен модем – одна из современных, разговаривать по ней – сплошное удовольствие. И в этом её недостаток. Мало того, что на неё факс из приёмной «повесили», так ещё и сотрудники то и дело норовят позвонить. Видите ли, междугородку по ней лучше слышно. Поэтому в разгар рабочего дня я стараюсь в интернет лишний раз не выходить. Всё равно толком поработать не дадут – ко мне то и дело кто-то подключается с параллельных аппаратов, сбивая связь. Если же руководству надо что-то срочно отправить или получить по почте, приходится вначале обходить комнаты, предупреждая, чтобы не дергали трубку в ближайшее время.

К счастью, объем почты сегодня был не большой – несколько «худосочных» писем без вложений.  Я даже успела распечатать свежую подборку анекдотов ИзПодтишка. После того, как она обойдет нашу комнату, обязательно «таинственным» образом окажется в бухгалтерии, откуда продолжит свой «заплыв» по офису. И я ещё долго буду замечать знакомые распечатки то на одном, то на другом столе.

В личном ящике на Yahoo! меня ждал сюрприз – свежее письмо от Дмитрича. И даже с вложением – фотографией объемом больше «метра». Увы, раньше вечера посмотреть её не удастся – не успею скачать. Ладно, зато письмо спокойно прочитаю, пока не началась обычная суета.

Но и почитать мне спокойно не дали. Хлопнула дверь, в комнате появилась наша секретарь Анечка.

 – Ты не забыла, что сегодня день рождения Мих Миха? Он сказал: отговорок не принимает. Вечером за нами всеми пришлют бусик, поедем праздновать.

Разве о таком забудешь? Водитель шефа Михаил Михайлович к своему юбилею начал готовиться заранее, недели за три. И заранее же предупредил, чтобы не вздумали прогуливать мероприятие. Впрочем, никто и не стремился – весельчак и балагур, он был любимчиком в офисе.

– Угу… – ответила я, одним глазом всё-таки пытаясь дочитать письмо.

– Кстати, есть ещё одна новость, – Анечка явно вознамерилась всласть почесать языком, пока шеф не приехал.

– Какая?

Я свернула окно с письмом – всё равно сейчас не дадут вникнуть в текст.

– Кржижановский наконец-то разводится! – торжественно объявила подруга. – Информация проверенная – Неля, их секретарь, сказала.

– Удачи ему!

– Тебе совсем неинтересно? – обиженно протянула Анечка.

Конечно, нет! У меня письмо Дмитрича не дочитано, что мне чужие семейные драмы? Но вслух я этого не сказала – не хочу лишний раз афишировать свою переписку. Хотя через наш рабочий ящик сотрудники что только не шлют, сама я стараюсь не засорять компьютер личными файлами.

– Ну-уу… А почему мне должно быть интересно?

– Вы с ним столько общаетесь…

– Ага, общаемся. Разговариваем о ремонте техники, закупке расходников, обновлении «железа»… Очень интересное общение, скажу я тебе.

– Неужели тебе совсем-совсем всё равно?

Я удивленно посмотрела на Анечку: с какой это стати она обеспокоена судьбой Кржижановского? Он, конечно же, очень интересный мужчина, но совершенно не в её вкусе.

Анечка была украшением нашей «небольшой, но гордой» компании. Изящная, миниатюрная, всегда со вкусом одета, с яркой внешностью, она была похожа на экзотическую статуэтку. Мимо неё было сложно пройти, не заметив.

Улыбчивая и приятная в общении – хотя и острая на язычок, при желании она давно могла выйти замуж за достаточно обеспеченного мужчину. Благо, таких поклонников в её жизни хватало. Увы, Анечку подобный вариант не устраивал. Избалованная вниманием мужчин, она не хотела размениваться на компромиссы, создавать семью без любви. И недавно, кажется, встретила своего принца. Хотя нам ничего не говорила, скрытничала, но разве от наших местных кумушек что-то можно утаить?

Её неожиданный интерес к Юрию был, мягко говоря, нелогичен. Работала она здесь давно, Кржижановского знала не один год, времени завести с ним роман имела предостаточно. Слухи о неладах в его семье уже давно стали «новостью второй свежести», о том, что его статус формальный, знали все. Уж Анечка точно бы не стала выжидать несколько лет, вздыхая по нему издалека.

– Ладно, пойду в бухгалтерию загляну, раз ты занята, – махнула рукой подруга. – Они ещё не знают.

Когда она вышла, я торопливо развернула окно с письмом. Но дверь скрипнула снова.

– Доброе утро, Инга! Есть что-то интересное в почте?

Улыбка моего непосредственного начальника Валерия Геннадиевича прямо-таки излучала энергию и решимость заняться делом. Я решительно закрыла окно почты. Потом дочитаю, сейчас, похоже, совсем не до того будет.

Мои опасения подтвердились – письмо от Дмитрича я смогла в следующий раз открыть лишь в обед, а фотографию скачать так и не удалось. Мои, обычно свободные, полчаса до ухода домой «съели» сборы на праздник.  Обещанный Мих Михом бусик явился точно вовремя, и мы всей компанией отправились веселиться.

Глава 4

– Вставай, уже семь, – мамин голос доносился откуда-то издалека, словно она была за самой дальней тучкой.

Тучка была непослушная и хотела увезти маму ещё дальше. Я никак не могла догнать их, потому что моя тучка была переполнена дождём – тяжелая и неповоротливая.

– Ты ещё спишь? – зажегся свет, тучки синхронно исчезли, оставив маму будить меня самостоятельно.

– Ещё пять минут, – пробормотала я, натягивая одеяло на голову.

– Вставай, не выдумывай, а то снова опоздаешь.

Угрызения совести проснулись первыми. Я представила, как на цыпочках вхожу в комнату, надеясь, что там ещё никого нет. И сразу же вижу директора, моего непосредственного начальника и Особо Важного Клиента. И все трое ждут меня уже целых двадцать восемь минут! Испуганно вздрогнув, я наконец-то разлепила глаза. Часы показывали 7.15. Если собираться достаточно быстро, я могу прийти вовремя.

Увы, процесс вставания затянулся – мой взгляд привлекла любимая картина. Фотообои закрывали собой всю стену, на них была изображена ветка цветущей сакуры на фоне какого-то японского храма. Сюжет мне очень нравился. Хотя подобные картинки давно уже не в моде, я не собиралась менять свою на стильные обои в блеклых абстракциях. Каждое мое утро начиналось с рассматривания цветов сакуры – это поднимало мне настроение и хоть как-то примиряло с мыслью о том, что надо идти на работу. Вот и сейчас я внимательно изучала правый верхний угол картины, где ветка была снята крупным планом.

– Ты собираешься сегодня прогулять? – мама, зная мой характер, решила еще раз удостовериться, встала я или нет.

– Мне так не хочется…

– Пить меньше надо и вовремя спать ложиться.

Вообще-то вчерашний день рождения был не таким уж и развратным. Мы хорошо посидели – Мих Мих был в ударе, компания собралась весёлая.  Единственным недостатком было то, что праздновали среди недели и что сегодня приходилось надо было рано вставать.

– Просыпайся, не выдумывай, – мама была тверда аки кремень.

– Угу…

Прохладный душ несколько взбодрил меня, и в комнату я вернулась во вполне вменяемом состоянии. Ещё раз взглянула на сакуру, взяла косметичку и подошла к окну. Аккуратно разложила по подоконнику тюбики и карандаши…

Стоп! А почему на подоконнике столько свободного места?!

Где горшок?!.. Мой кактус!!!

Я подняла глаза вверх и посмотрела на окно. Внимание сразу же привлек гвоздик, одиноко торчащий из деревянной рамы. С него уныло свисала веревочка с большой петлёй посередине. С другой стороны обнаружился точно такой же гвоздик и точно такая же веревочка.

А сам кактус где???

Веревочки были привязаны не просто так – я сама лично вбила для них гвоздики. Ещё вчера они поддерживали мой любимый кактус – опунцию, некогда подаренную Клевановым, и за несколько лет разросшуюся до неприличных размеров.

Сейчас ни кактуса, ни горшка на подоконнике не было.

Значит, мама всё-таки забрала цветок к себе! Решительным шагом я двинулась в её комнату. Мама давно приготовила здесь местечко для моего любимца. Она считала, что растению мало места, мало света в моей комнате и, вообще, здесь ему будет намного уютнее. Я сопротивлялась как могла, но понимала, что если мама надумалась переселить его, то это лишь вопрос времени.

Как ни странно, кактуса не было и там. Внутренне содрогнувшись (на улице было минус девять) я побежала на кухню и выглянула на балкон. Фу-уух! Там его тоже не было.

– Ты уже? Заваривай чай – через пять минут будем завтракать.

Мама, меланхолично помешивавшая что-то в кастрюльке, стоявшей на плите, даже не посмотрела в мою сторону.

– А где мой кактус? – как можно жалобнее спросила я.

Зная свою сердобольную маму, я практически не сомневалась, что несчастный вместе с горшком уже стал собственностью какой-нибудь одинокой старушки. Либо маминого воспитанника из неблагополучной семьи, помешанного на кактусах, но не имеющего денег на их приобретение.

– Какой именно? – мамин голос был спокоен и безразличен.

– Из моей комнаты.

– Тот, который Клеванов подарил?

– Да.

– Я его вчера поливала, не возмущайся.

– И где он?

– Кто? – мама был погружена в свои мысли и отвечала автоматически, не задумываясь.

– Кактус.

– А разве его нет?

– Нет!

– Ты почему кричишь? – она даже обернулась ко мне, настолько была удивлена.

– Извини, пожалуйста. Признайся, кому ты его отдала?

– Я никому его не отдавала.

– А где же он?

Мама обреченно вздохнула, выключила огонь под кастрюлькой и неторопливо прошла в мою комнату.

– Действительно, нет, – констатировала она. – Странно. Вчера вечером был на месте. Ты никуда его не переставляла?

– Сама? Ночью? Тайком от тебя??? – удивилась я.

Дело в том, что наш кактус назывался так лишь формально. В теплой атмосфере, в жирной земле и со щедрым поливом он очень быстро разбаловался. Мама даже мысли не допускала об облегченном грунте и каком-то там режиме полива. Земля подсохла? Пора поливать. В итоге мы заполучили роскошное вьющееся растение, оккупировавшее весь оконный проём. Цвести, конечно же, никто и не собирался (а ведь Клеванов уже успел пообещать мне дивной красоты цветочки).

Вы думаете, кактусы не могут быть вьющимися? Это вы не видели, как он причудливо изгибал листики, «ощупывая» очередной сантиметр окна и прикидывая, в какую сторону выпускать новый росток. Я, например, уже искренне сомневалась в том, что мы завели банальный суккулент. А вот в том, что в один прекрасный день он доберётся до соседей сверху, пробив перекрытия, у меня не было никаких сомнений.

Я даже не представляла, как можно было самостоятельно унести этот гигант без ущерба для собственного здоровья. Он же еще и колючий, ко всему прочему! Если бы это было реально, мой кактус уже давно стоял бы в маминой комнате.

Внимательно осмотрев подоконник, веревочки, мама зачем-то заглянула за штору и за батарею (вот туда он уж точно не втиснулся бы!) Потом подозрительно посмотрела на меня:

– Куда же делся цветок?

Я ответила ей точно таким же взглядом.

– Пошли на работу, а то опоздаем!

Мда, обязательства перед работой и Родиной всегда были у моих родителей на первом месте.

– А кактус?

– Ты уже опаздываешь! – категорическим тоном отрезала мама.

На работе на меня сразу навалилась масса дел, поэтому о пропаже я вспомнила только вечером, дома. Вид уныло свисающих веревочек, конечно же, не поднимал мне настроения.

– Ма, ты кактус не нашла?

– Какой? – мама была задергана не меньше, чем я.

– Большой кактус Клеванова.

– Я его и не искала. Иди ужинать, потом поищешь.

Она уже успела перекусить (пришла с работы раньше меня) и теперь просто сидела рядом, рассказывая мне новости. Но слушала я плохо – все мысли были о злосчастном сукуленте.

– Что ты об этом думаешь?

Лишь вопросительная интонация в голосе мамы заставила меня навострить ушки.

– О чём?

– Дождёшься от детей внимания на старости лет, а как же, – её слова проплывали куда-то мимо, мне никак не удавалось сосредоточиться. – Что ты такая задумчивая сегодня? Ростик приехал?

Я даже вздрогнула от неожиданности:

– Почему ты о нём вдруг вспомнила?

– Ты же сама говорила, что он должен скоро приехать. Вот я и подумала, что у него командировка на несколько дней будет… наверное…

Мама торопливо встала из-за стола и подошла к плите, пряча взгляд.

Началось!

Мой незамужний статус – мамина постоянная головная боль. Открыто опекать меня она не рискует, тем не менее, регулярно пытается «незаметно» помочь в этом нелегком деле – поиске будущего мужа. Судя по тому, как заблестели её глаза, на почетную вакансию перспективного кандидата нынче у нас назначен Ростик, он же – Ростислав Святославович. Значит, тема тапочек Клеванова отправлена в архив. Временно, конечно же, до лучших времён.

А ведь Ростик…

– Чч-ёрт!

На язык просилось ругательство покрепче, но в последний момент мне удалось сдержаться.

– А что такого? Я же просто так…  – переполошилась мама.

– Ты здесь не при чем. Ростик действительно должен приехать, а я об этом забыла.

– Ну и пусть приезжает… Хороший человек…

– Мы сейчас не сможем им заплатить, под ближайшую конференцию все средства выгребли. Я не успела бухгалтеру их счета подсунуть. Что я ему скажу?

– Придумаешь что-нибудь. Зато увидитесь наконец-то…

Мама поспешно отвернулась к мойке, чтобы не встречаться с моим сердитым взглядом.

– Какие у вас еще на работе новости? – её голос был нарочито беззаботным.

– Кржижановский всё-таки разводится, – ляпнула я, не подумав.

– Да-ааа? – мама даже повернулась ко мне. И воду выключила.

– Ага. Второй день только и разговоров об этом.

Память услужливо развернула передо мной картину вчерашнего праздника. Я стою с бокалом в руке и вполуха слушаю речь шефа, начавшего с поздравления именинника, а потом плавно съехавшего на стратегию развития нашей компании. Разглагольствует он очень скучно, из моего уголка за колонной его совершенно не видно, поэтому я с удовольствием рассматриваю Кржижановского, стоящего чуть поодаль. Юрий повернулся ко мне в профиль, он совсем не смотрит в мою сторону. Пользуясь моментом, я без стеснения изучаю легкую паутинку седины на его висках и думаю о том, что наконец-то Кржижановский перестал очень коротко стричься. У него густые и слегка вьющиеся черные волосы, ложащиеся красивыми волнами. Обидно, что обычно их толком и не видно.

– Ты знаешь, что он разводится?

От неожиданности я чуть не выронила свой бокал.

Венера Степановна! Чтобы она жива-здорова-счастлива была ещё много-много лет!!!

Главная сплетница нашей компании с явным удовольствием смотрит на меня, буквально впитывая мои эмоции.

– Да, знаю. Что тут такого интересного?

– Но ты же с ним так много общаешься!

О том, что мы с Кржижановским часто общаемся, я слышу в этот день раз пятый, как минимум.

Вот и сейчас мама явно сделала охотничью стойку.

– Такой интересный мужчина… – задумчиво произносит она, а сама уже не здесь, где-то глубоко в своих мыслях.

Кржижановского моя мама видела лишь один раз, когда тот подвозил меня после очередной конференции. Не знаю, что она смогла рассмотреть в темноте, из окна четвертого этажа, но Юрий ей очень понравился. Впрочем, она всегда была неравнодушна к брюнетам. По крайней мере, о рыжем Ростике забыла мгновенно.

Мне совершенно не понравилась её задумчивость. Надо срочно переключаться на другую тему, ведь так она может додуматься до какой-нибудь «гениальной» идеи. Например, пригласить Кржижановского к нам на обед в субботу. А почему бы и нет? Он ведь, наверное, теперь голодает, бе-едненький, после того, как с женой окончательно рассорился.

– Мам, как ты думаешь, куда мог подеваться кактус?

– Разве ты не подарила его кому-нибудь?

Упс! Отличная идея! И как я сама до такого не додумалась?

– Когда бы я успела? Ночью?

– Но вчера вечером тебя же кто-то привез домой. Могла кактус ему подарить по доброте душевной.

Я вспомнила вчерашнюю поездку домой. Кроме меня, на заднее сидение автомобиля втиснулось еще трое. Все мы громко шумели, каждый спешил высказаться и честно старался перекричать соседей. Сидящий впереди вносил свою нотку в какофонию звуков – он растолковывал водителю, какой дорогой лучше ехать. А тот судорожно вцепился в руль и изо всех сил старался не дышать в нашу сторону.

Когда машина подъехала к дому, думаю, нас слышал весь микрорайон. Появление кактуса, конечно же, повысило бы градус веселья, но только колючего гиганта в том тесном салоне и не хватало. Да и в квартиру со мной никто не поднимался – в этом я была уверена.

– Нет, транспортировку кактуса я бы запомнила.

Глава 5 

Звонок в дверь раздался сразу же, как только мы включили телевизор и устроились на диване.

– Иди открывай, это к тебе, – маме явно не хотелось вставать.

– Думаешь? Я никого не жду, – мне точно так же лень было двигаться.

– Ты заставляешь меня, старую больную женщину, тащиться в такую даль? – мама попыталась изобразить на своем лице глубочайшую степень уныния и скорби.

Повторный звонок перечеркнул мои надежды на то, что кто-то ошибся дверью и уйдет сам, не дождавшись пока хозяева соизволят ему открыть.

– Привет, я у вас вчера свой портфель забыл!

На пороге стоял Влад, муж моей сестры.

– Привет! Заходи. А ты и вчера к нам приезжал?

– Да, я тебя не стал ждать. Мне сказали, что будешь поздно.

– Влад, мой руки, будешь ужинать! – услыхав знакомый голос, мама тоже вышла в прихожую.

Через минуту до меня донеслись характерные звуки – хлопанье дверцы холодильника, грохот упавшей крышки, свидетельствующие о том, что она уже на кухне.

– А во сколько ты у нас был?

Я даже в ванную за Владом прошла, так интересно мне было узнать ответ на свой вопрос.

– Около семи.

– Ты не помнишь, кактус в моей комнате на окне стоял?

– Я туда не заходил – мы на кухне ужинали.

– Инга, не задерживай его, он же голодный! Потом поговорите.

Влад послушно поспешил на ее голос. 

– Так что с вашим кактусом? – спросил он, когда суп был съеден, и мама поставила перед ним тарелку с гречкой.

– Исчез.

– Куда???

Влад даже вилку отложил, так взволновала его судьба моего цветка. Растения он любил: у него была легкая рука, всё что сажал, приживалось и хорошо росло. Сестра этим беззастенчиво пользовалась, устроив дома целую оранжерею, центральное место в которой занимала коллекция суккулентов.

Мама строго посмотрела на зятя, и тот, торопливо схватив вилку, начал есть.

– Не знаю. Потому и спрашиваю: может, ты что-то заметил?

– Нет, я ничего подозрительного не видел. Подожди, это тот огромный из твоей комнаты?

Влад поднял голову (вилка незаметно приземлилась на край тарелки) и расстроенно посмотрел на меня.

Мамино сердце не выдержало:

– Дай ему поесть нормально!

Послушный зять снова схватился за вилку. По-моему, он немного побаивается нашу маму, которая при желании умеет выглядеть грозной.

– А я всё хотел листик отщипнуть, чтобы у нас такой же вырастить, – печально сообщил Влад.

С гречкой наконец было покончено, и мама поставила перед ним поллитровую чашку чая. Она всё ещё не теряет надежды откормить своего зятя. Считает, что для своего роста – метр восемьдесят пять – Влад слишком худой.

– Я попрошу Мишу, он от своего тебе отщипнет. У него кактус даже больше, чем мой.

Да-да, чужим цветком всегда легче распоряжаться, чем разобраться с проблемами своего. И в этом смысле я – не исключение.

– Где же он его поставил?

– В углу, на полу. Но кактус уже до окна дорос.

– А батарея??? Ему же жарко.

– Батарея с другой стороны.

– Инга, дашь ты человеку поесть нормально или нет?!

Мама решительно придвинула к Владу недопитый чай. Тот печально посмотрел на кружку, но послушно взял ее в руки.

– Пирожок бери! – распорядилась мама. – С собой я тебе и так дам, у нас ещё есть.

Правильно, сейчас мама начнет паковать «небольшую сумочку» для своего любимого внука. Надеюсь, ноша будет подъемной. Бедный Влад!

– Кштати, ты не жнаешь, што может быть ш моим компьютером? – с набитым ртом прошамкал Влад.

Мама грозно посмотрела в его сторону, и зять, шумно отхлебнув чаю, начал старательно двигать челюстями.

– А что с ним?

– Он почему-то два CD-рома видит.

– А сколько у тебя их в действительности?

– Ни одного.

– ???

– Ну был один, но брат его временно на свой компьютер переставил.

– !!!

Компьютерной темой заканчивались большинство наших с Владом разговоров. Сестра «железом» никогда не интересовалась, поэтому её очень устраивало, что муж обсуждает свои очередные идеи со мной, а не выплескивает всё это на неё. Я же всегда терпеливо его выслушивала, в душе восхищаясь неуёмной фантазией своего родственника. До чего только не додумается программист-любитель, получивший в свою собственность первый компьютер!

На этот раз длинного заумного разговора не вышло. Позвонила моя сестра и поинтересовалась: не знаем ли мы, куда запропастился её муж? Сообразительный Влад скороговоркой отрапортовал в трубку, что уже выходит, что тоже дико соскучился, что свой портфель он нашел. Действительно, мама как раз вертела  данный аксессуар в руках, примеряя к одной из двух сумок, стоящих у входной двери.

– Может, чем-то надо помочь? – осторожно спросил Влад, когда положил трубку.

– Понимаешь, в одну сумку все не влезло, пришлось сложить кое-что и во вторую. Но сумки полные и портфель ни в одну из них уже не влезет. Нести сразу три вещи будет неудобно. Может, аккуратненько к ручке его привяжем?

– А может, я в следующий раз что-то возьму? – предложил Влад.

– Правильно! – обрадовалась мама. – Портфель!

– Нет-нет! – перепуганный зять ловко выхватил свое имущество из её рук. – Он мне на работе нужен.

– А сегодня ты как без него обошелся? – поинтересовалась я.

– Обошелся… как-то… – недовольно буркнул Влад. – Но завтра – никак!

– Мам, а зачем ты его так нагружаешь? Может, что-то из сумки выложить?

– Нет! Там только самое необходимое! – когда речь шла о передаче обожаемому внуку, мама была непреклонна. – Я и так не всё положила из того, что хотела. Кстати, можно портфель положить в большой пакет и тогда туда ещё что-то влезет…

– Нет! Не надо, я и так донесу, – торопливо перебил её Влад, не дав ей до конца развить идею. – Пойду уже, а то мои сердиться будут.

Подхватив по сумке в каждую руку, он выскочил из квартиры так поспешно, будто за ним кто-то гнался.

– А портфель-то снова у нас остался.

Действительно, причина спора стояла на обувной скамеечке – Влад временно отложил, когда примерялся к сумкам.

Укоризненно посмотрев на меня, мама принялась вновь отпирать замки и цепочки.

– Лифт же уехал! – громко сообщила она из коридора. – Ладно, завтра заберет.

– Но Влад сказал, что портфель будет ему нужен.

– Значит, надо окликнуть его, когда выйдет из дома.

Мы с мамой дружно бросились к окну. Знакомая высокая фигура маячила уже у соседнего подъезда – длинноногий зять бодрой рысью нёсся в направлении метро.

– Вла-ааад!!! – наши неистовые вопли слились в один.

От неожиданности он подпрыгнул и чуть не уронил сумки.

– Портфель! – крикнула мама и взмахнула рукой, демонстрируя «сокровище». И когда она только успела его прихватить?

Поставив сумки на землю, Влад поспешил назад.

– Я буду бросать, лови! – скомандовала мама, лишь только зять подошёл достаточно близко.

Вдвоём мы нависли над подоконником – мама швыряла, а я придерживала её. Заодно могла проследить траекторию полёта несчастного портфеля. Залетит на козырек подъезда или просвистит мимо? И в каком сугробе в итоге окажется?

То, что Влад не успевает перехватить подачу, стало ясно сразу же – поспешив, он взял чуть-чуть правеее. И этого «чуть-чуть» оказалось вполне достаточно, чтобы промахнуться.

Куда именно метит портфель выяснилось в следующее мгновение. Из-под козырька выглянул мужчина с маленькой белой собачкой на руках– наши крики и появление Влада привлекли его внимание. Увидев летящий прямо в него «снаряд», мужчина отшвырнул собачку и профессиональным жестом принял пас. 

Собачка, коротко взвизгнув, развернулась прямо в воздухе и нырнула в сугроб, уйдя вниз на всю его глубину. Через секунду оттуда раздался обиженный лай, который, впрочем, быстро перешёл в радостное повизгивание.

Влад от неожиданности остановился и растерянно переводил взгляд то на мужчину, то на сугроб, издававший странные звуки. Похоже, собачка нашла что-то очень интересное.

Мама сориентировалась первой.

–  Отдайте наш портфель! – угрожающе крикнула она.

Получив моральную поддержку от тёщи, Влад осмелел. Он молча подбежал к мужчине, выхватил у него свое имущество и рванул прочь.

– Сумки не забудь! – продолжала командовать мама.

Подхватив свою ношу прямо на ходу, практически не притормаживая, Влад направился к метро.

Тем временем собачка наконец пробурила стенку сугроба, выбравшись наружу. Оказавшись на свободе, она сразу же залилась оглушительным лаем. Рассказав всё, что о нас думает, "лётчица" попыталась вытащить из снега какую-то тряпку, подозрительно похожую на полотенце, случайно упавшее с одного из балконов.

Под нами, на втором этаже, стукнуло окно. Оттуда выглянула женщина и окрестности огласил новый вопль:

– Антоша, почему Топочка плачет?!

Мама резко оттолкнула меня от подоконника и поспешно закрыла створку.

– Помой посуду! – приказала она через плечо.

– Может, всё-таки досмотрим?

Я сбежала быстрее, чем мама придумала, что мне ответить. Ее о-о-очень выразительный взгляд оказался самым убедительным аргументом.

Единственным человеком, серьёзно воспринявшим историю о пропаже кактуса, была моя сестра. Яна позвонила нам, чтобы сказать спасибо за передачу. Тихо булькая смехом (вслух смеяться боялась – муж может случайно услышать и обидеться), сестра выслушала мой рассказ о полёте портфеля с высоты четвёртого этажа. В финале она спросила:

– А что у вас с кактусом произошло? Влад рассказывал, но я толком ничего не поняла.

– Нету кактуса, сгинул.

– Как «нету»???

– Исчез. И никто не знает куда и когда. Мама клянется, что она здесь не при чем.

– Может, у вас воры побывали?

– И ничего не взяли кроме кактуса?

– Но ты же не проверяла. Посмотри, мало ли что.

– Даже если это воры. Даже если у них есть ключ от нашей квартиры (замок вообще-то не взломан). Даже если они взяли что-то ещё. Зачем им мой кактус?!

– Вдруг они тоже кактусами увлекаются?

– Но его же вдвоем выносить надо. Зачем им столько мороки из-за какого-то кактуса?

– Возможно, они его на кусочки разломали.

– А горшочек с землицей на память взяли?

– Горшочек у тебя большой был, ёмкий. Ценная вещь. Да и земля непростая – специальная смесь для кактусов. Кроме того, с корнями его выдирать совсем не обязательно. Просто обломали по кругу, чтобы меньше был.

– Но зачем он им тогда? Он же именно своими размерами ценился.

– Рассадят кусочки и будет у них много-много кактусов с хорошей родословной.

– Думаешь, он им для разведения в коммерческих целях был нужен?

– А я тебе о чем толкую? Ты посмотри, посмотри. Вдруг, они еще что-то стащили?

Глава 6 

В ближайшие выходные мы с мамой планировали просто отдохнуть. Она никуда не собиралась ехать, нам совершенно не хотелось приглашать кого-то в гости, мы думали провести два ленивых дня.

В субботу утром у меня наконец-то появилась возможность отоспаться. На часах было почти десять, когда я подумала, что можно было бы и позавтракать. Пожалуй, сделаю себе какао!

Но при взгляде на сиротливо пустое окно настроение у меня резко испортилось. Может, сестра права? Может, это воры? Тогда, получается, они могут вернуться в любой момент, раз один раз уже побывали здесь и это сошло им с рук. Где-то внутри зашевелился неприятный червячок страха. Как бы там ни было, необходимо проверить и такую версию, чтобы не бояться понапрасну.

К шести вечера практически вся квартира была тщательно обыскана. Оставалось лишь осмотреть прихожую.

Сказать, что я была разочарована – ничего не сказать. Все-таки я надеялась найти если не кактус, то хотя бы осколки горшка или рассыпанную землю. Что-то, что свидетельствовало бы о том, что мой цветок вообще существовал. Но ничьих следов обнаружить не удалось – ни горшка, ни потенциальных грабителей. Все ценные вещи были на месте (хотя, кто знает, что может быть ценным для человека, позарившегося на кактус).

Зато мы нашли массу полезных вещей, считавшихся утерянными. О некоторых из них не помнила даже мама.

– Как ты думаешь, с этим еще можно что-то сделать?

– Конечно же – сразу выбросить.

Пластмассовое нечто, которое мама держала в своих руках, было старше меня лет на десять, не меньше. Внимательнее присматриваться к нему я не собиралась – была сильно не в духе. Как раз стояла в прихожей и пыталась втиснуть в пенал всё то, что мы оттуда выгребли. И это "всё" никак не помещалось! При том, что во время уборки часть вещей отсюда была выброшена.

 – Вынести на мусорник легче всего, – не хотела сдавать свои позиции мама. – Это же какой-то прибор. Возможно, ценный. Вдруг там есть золотые детали? А мы возьмем – и сразу выбросим! Посмотри, ты же – инженер.

Из маминых уст эпитет «инженер» почему-то прозвучал как обвинение. Или, может, я просто устала от бесплодных поисков?

Прибор оказался на удивление тяжелым: мне показалось, что он весил не менее трех килограмм. Некогда белый, он давно уже пожелтел и приобрел несмываемый грязный оттенок. Плоский, в крышке имеются с десяток отверстий правильной формы. Сбоку обнаружились несколько разъёмов под вилку электропитания. С другой стороны имелся шнур со штепселем, что и позволило маме сделать вывод о пригодности данной находки в хозяйстве.

 – Это стабилизатор напряжения неизвестно какого года выпуска. Даже если он и рабочий, в городе сейчас не нужен. Разве что, как маломощный обогреватель воздуха.

– Ты уверена?

– Мама, давай просто выставим его к мусорнику. Если он, действительно, хоть чуть-чуть ценная вещь, его быстро оттуда заберут.

По маминым глазам я поняла, что расстаться со стабилизатором будет выше её сил. Мы и так выбросили столько всякого-нужного! Над каждой вещью она медитировала не меньше десяти минут, тщательно исследуя её на предмет возможной пригодности. Всё, имевшее хоть малейшую ценность, было отложено в сторону. Предполагалось, что эти «сокровища» будут аккуратно упакованы и вывезены на дачу. Я же надеялась через несколько дней тихонько их выбросить, зная, что в ближайшие пару лет мы не планируем большую перевозку «очень нужного имущества» на дачу.

– Может, эта вещичка пригодится Кржижановскому?

– Мама! У него в комнате и так всё свободное пространство офисной техникой заставлено. Такими стабилизаторами он не пользуется, у него современный УПС.

– Хорошо-хорошо… Я поняла, что ему это не нужно. Знаешь, давай, я у себя на работе спрошу, вдруг завхозу понадобится.

– Ладно, пока поставь его под мой диван. Но через неделю я в любом случае выброшу эту рухлядь.

– В понедельник я его сама заберу, обещаю.

Разобравшись с пеналом, я с унылым видом прошлась по квартире. Искать было больше негде. Все, что можно было найти, уже найдено. Посреди маминой комнаты высилась горка вещей, отобранных для дачи.

– Ма, а куда мы всё это сложим?

– Ты уже иди отдыхай, здесь я сама разберусь.

Меньше всего мне хотелось оставлять сейчас маму одну. По своему опыту я знала, что вся эта горка будет немедленно растыкана по углам, ящичкам, шкафчикам. И я еще долго буду находить непонятные свертки в самых неожиданных местах.

Увы, настаивать было бесполезно – мама всё равно поступит по-своему. Я ушла к себе в комнату, оставив дверь открытой. Буду иногда поглядывать, что она там делает.

Верёвочки всё так же уныло свисали с гвоздиков – до сих пор я не хотела снимать их, надеясь, что это какое-то недоразумение и кактус стоит где-нибудь в кладовке, убранный туда на время уборки. Пора их снять, теперь они только раздражают меня. Сняв одну, я стала распутывать петлю, раньше поддерживавшую листик. Кстати, а почему петля не развязана? Эта мысль озарила меня мгновенно как вспышка, мои пальцы испуганно замерли, верёвочка тонкой змейкой скользнула вниз, упав на мою ступню. Я брезгливо дрыгнула ногой, стремясь поскорее избавиться от неё, и отступила назад. Растерянно рассматривала тёмный иероглиф с петлёй на конце, лежащий на моем светлом ковре, не решаясь подойти к нему ближе и подобрать.

Верёвочка лежала спокойно, не проявляя никаких признаков агрессии – не двигалась, не шипела, не кусалась. Вооружившись карандашом, я отважно шагнула вперёд и присела над верёвочкой. Осторожно карандашом поддела её за петлю и начала внимательно рассматривать узел.

Мимо меня пробежала мама с каким-то свертком в руках. Выскочила на балкон, открыла там шкафчик и начала запихивать свою ношу на полку. Наверное, на кухонном балконе свободного места уже нет, раз сюда пришла прятать. Впрочем, и этот шкафчик был переполнен – сверток всё время норовил выпасть обратно. После нескольких безуспешных попыток аккуратно его пристроить мама решительным жестом ткнула «строптивца» внутрь и быстренько захлопнула дверцу. Не удалось! Свёрток выпал быстрее. Тяжело вздохнув, мама покосилась на меня сквозь оконное стекло, и положила очередное «сокровище» на ящик в углу.

– Я скоро заберу! – как можно убедительнее сказала она, закрывая балконную дверь. – Не сиди на полу, холодно.

– Мам, посмотри, – я протянула ей карандаш с верёвочкой.

Мама, слегка удивленная такой вялой реакцией на захламление моего балкона, наклонилась надо мной.

– Ну и что?

– Петля не развязана. Как можно было вытащить кактус, не развязав петлю?

– Дёрнули посильнее и вытащили.

– Листья были широкие и твёрдые. Если бы так дёрнули, от верёвочки только кусочки бы остались.

– Может, они развязали, а потом обратно завязали.

– Стояли и неторопливо вязали тройную петлю, чтобы кактусу было удобно и нигде не давило?

– Значит, по кусочкам выдергивали.

– Садисты! Такой кактус сломать!

– Не переживай так – я тебе другой подарю.

– Мне просто интересно куда и когда этот делся.

– Со временем само всё выяснится. Давай спать ложиться, а то уже поздно.

Ночью мне приснился Сосед, который залез ко мне с балкона в комнату через форточку. Было совершенно непонятно, как он очутился с другой стороны дома. Кот увидел меня и уселся прямо в форточке. Сидеть ему было неудобно – зад с хвостом перевешивали. Решив, что он снова начнет вопить, я сказала «брысь» и махнула на него рукой. Вместо того, чтобы уйти, Сосед спрыгнул ко мне на подоконник, поднялся на задних лапах, опёрся передними о кактус, стоящий на окне, и начал с интересом обнюхивать его. Добрался до бутона... Хрусть! С громким звуком цветок отломился, мгновенно исчезнув в пасти кота. Прожевав его, кот внимательно осмотрел листик... и начал его грызть. Быстро-быстро, только ошметки во все стороны летели. «Это он и с предыдущим кактусом так расправился», – подумала я и проснулась.

Решив, что вчерашний день мог плохо повлиять на моё здоровье – ведь не зря же мне ужасы всю ночь снились – сегодня я собралась полноценно отдохнуть.  И даже взялась за телефонную трубку, чтобы позвонить Клеванову, но тут вспомнила о его очередной зазнобе. Ладно, не буду беспокоить Мишу, наверное, у него свои планы на этот день. Надеюсь, у них что-то получится и он, наконец, попадет в хорошие руки. Тогда меня перестанет мучить пусть и небольшой, но неприятный червячок угрызений совести по поводу такого хорошего, такого не пристроенного Миши.

– Дзы-ыыынь!!!

Телефон зазвонил прямо у меня под рукой, я даже отшатнулась от неожиданности. На всякий случай подула на руку и лишь потом взяла трубку.

– Привет! – голос сестры прозвучал неестественно бодро в это сонное воскресное утро. – Давно проснулась?

– Привет! Только что. А вы гулять идёте?

– Уже нагулялись. Его Высочество умудрились в грязь сесть, пришлось возвращаться.

– Где это вам грязь удалось найти?

– Данька свою коляску по тротуару возил – там снега нет, солью всё посыпали. А когда устал, сел, где стоял – рядом с коляской.

Продолжить разговор не получилось – раздались короткие гудки. Надо сказать, что мой племянник очень не любит, когда его мама долго разговаривает по телефону. Я подождала, когда Яна перезвонит.

– На рычаг нажал?

– Рычаг – это пройденный этап. Теперь он выдёргивает провод из розетки.

– Какой сообразительный мальчик! И это – в полтора года. А дальше что вы с ним делать будете?

– Не знаю. И думать бо…

Вновь раздались короткие гудки. Пришлось снова ждать, пока сестра наберёт меня. Когда я взяла трубку, то сразу же услышала заливистый рёв малыша.

– Воспитываешь?

– Папа рассказывает, что провода не игрушка. Влад, забери его от телевизора!!!

Не успев отвернуться от телефона, Яна гаркнула прямо мне в ухо – я даже поморщилась от её крика.

– У меня к тебе предложение, – как ни в чём не бывало продолжила она. – Ты к нам сегодня собиралась приехать?

Через несколько минут я положила трубку, окончательно оглушённая воем ребёнка. Возмущённый папиным произволом, он пришёл жаловаться к маме. Поэтому слышно было плохо и я очень сомневалась, что правильно поняла, о чём мы с сестрой договорились.

Прогулка по магазинам существенно подняла настроение нам обоим и заметно облегчила наши карманы.

– Может, заедешь к нам в гости? Пульку распишем, – хитро посмотрела на меня Яна.

Я лишь улыбнулась в ответ. Приём был стар как мир и прост как чертёж бублика. Сраженный двойным обаянием Влад вряд ли станет прямо с порога выяснять, сколько мы потратили на обновки. А потом ему будет уже не до того.

Влад открыл нам дверь только после третьего звонка. Был он в кухонном фартуке, чем-то изрядно испачканном. Торопливо чмокнул сестру, приветливо кивнул мне и умчался на кухню.

– Раздевайся, они как раз обедают, – распорядилась Яна.

Действительно, как только мы разделись, из кухни появился Даниил Владимирович собственной персоной, одетый в непромокаемое платье-фартушек. Его личико было вымазано в каше, кармашек на животе подозрительно оттопыривался. Судя по потекам, там тоже была каша. С вареньем.

Увидев, кто пришёл, племянник целеустремленно двинулся мне навстречу.

– Подожди! – сестра ловко перехватила своё чадушко и быстро сняла с него фартушек. – Сейчас салфетку принесу – вытру его.

Даня не стал ждать, пока мама обернётся, рванул прямо ко мне. Я подхватила его прямо на ходу, не дав с разгона уткнуться в мои колени умурзанной мордашкой. Усевшись на руках поудобнее, малыш гордо оглянулся по сторонам: все ли видят, как высоко он сидит? Потом повернулся ко мне, широко улыбнулся и с радостным воплем попытался въехать пальцем в мое ухо. К счастью, мне удалось увернуться, правда, среагировала я поздно. Обошлось без травм, но вымазалась основательно: небольшие комочки каши я выковыривала из уха весь вечер.

Преферанс прошел при радостном участии самого младшего игрока, получившего в свое распоряжение персональную колоду карт. Впрочем, ему скоро надоело сидеть возле нас, и он пошёл наводить порядок в шкафу. Игра закончилась освобождением Даниила Владимировича, абсолютно случайно застрявшего на нижней полке.

– Кстати, ты нашла свой кактус? – поинтересовалась Яна, придерживая сына, упрямо не желавшего сидеть на горшке.

– Нет, не нашла, хотя мы с мамой обыскали всю квартиру. Следов ограбления тоже нет.

– Может у вас барабашка завелся?

– Чебурашка?!

Даня, воспользовавшись тем, что мама отвлеклась на разговор, вскочил с горшка и пошел к аквариуму проверить, как поживают его рыбки. Я хотела перехватить беглеца, но он ловко увернулся от моих рук.

– Не трогай его, он, наверное, не хочет.

Горшок отправился на своё место, под диван, а мы вернулись к обсуждению животрепещущей темы.

– Я имела ввиду барабашку, домового. А хозяин тех тапочек не нашёлся?

– Нет. Только не говори, что тапочки тоже барабашкины. Мне хочется надеяться, что наш домовой – маленький безобидный гномик, а не двухметровый «шкаф».

– А почему это обязательно должны быть его собственные тапочки? Может, он их у кого-то одолжил, чтобы сделать тебе подарок.

– Хочешь сказать, у меня поселился домовой-воришка?

Даниила Владимировича наш разговор не интересовал – он с интересом наблюдал за тем, как красиво растекается лужа у его ног. Сестра подошла к нему, взяла на руки и начала снимать с мокрые колготы.

– Тебе самой это не кажется подозрительным? Вещи ни с того, ни с сего появляются в квартире, а потом сами из неё исчезают.

Её выдало лишь ехидное выражение лица. А ведь я готова была поверить даже в барабашку.

– Скорее всего, тапочки появились не сами, их кто-то туда принёс.

– Но кто? Ты сама говорила, что опросили всех.

– Да нет, далеко не всех. Я не вижу смысла продолжать обзвон друзей и знакомых.

Маленькому проказнику надоело с голой попой сидеть на диване, он перевернулся на живот, аккуратно сполз вниз и направился куда-то по своим делам, не забыв прихватить сухие колготы.

– А почему ты не хочешь наконец-то выяснить этот вопрос?

– Потому что, по логике, хозяин уже должен был сам объявиться. Если он этого не делает, значит, он ещё не знает, что оставил свои тапочки у нас. Либо не уверен, оставлял ли их где-то вообще.

–  Действительно, у него этих тапочек… Под каждый галстук и на каждое время года.

– Не язви. Ну ладно… А ты не думала о таком варианте: он просто не хочет признаваться, что забыл у нас что-то?

– Да??? И кто же этот таинственный «кто-то»? Снова высокий красивый брюнет? Интересно, на чём он помешан? На монетах или на компьютерах?

Данька перестал вытирать своими колготами лужу возле аквариума и бросился спасать маму от разъяренной тёти. Влад, которого тоже привлёк странный шум, деловито заметил:

– Этой подушкой не души, я на ней сплю. Давай, я тебе другую принесу.

Мой племянник, которому наконец-то удалось взобраться на диван, подполз к Яне и плюхнулся сверху, пытаясь ее обнять. Но не удержался и съехал на диван головой вниз, застряв между сестрой и стенкой в очень неудобном положении – лишь попа сверху белела.

– Инга, извини. Я не знала, что у тебя новый воздыхатель. Наобум ляпнула, – сестра наконец-то перестала смеяться и смогла встать, а теперь пыталась удержать на коленях ускользающего сына.

– Не ходит ко мне никакой новый воздыхатель, не придумывай.

В комнату снова заглянул Влад:

– Вы уже перестали драться? Медицинская помощь нужна?

– Нет, она меня мягко душила. Ты не помнишь, я Даньке сухие колготы приносила?

– А на полу не они лежат?

Мы дружно повернули голову к аквариуму. На полу, возле тщательно размазанной лужи, мирно лежали детские колготы.

– Даниил Владимирович! Ну кто так делает?! – Яна изо всех сил старалась говорить строго. – Представляешь, один раз пустила его старые колготы на тряпку, так он теперь все лужи только ими и вытирает.  

Виновник происшествия ничего не ответил. Он был очень занят – выковыривал пёрышко из подушки. Почувствовав, что все смотрят на него, малыш оторвался от своего занятия и радостно улыбнулся.

– Инга, поужинаешь с нами? – Влад взял сына на руки. – Вы как хотите, а мы пошли супчик есть.

– Пошли, – поддержала его сестра. – У нас есть вкусный куриный рулет. Заодно ребёнка развлечёшь. Он очень любит пробовать из чужих тарелок.

– А своя?

– Своя и так никуда не денется.

Когда мы пришли на кухню, Данька уже сидел на своем месте и радостно барабанил двумя ложками по столу. Суп из моей тарелки он выхлебал полностью – никак не мог распробовать. А из своей ничего так и не съел – сил уже не осталось. Лишь заканчивая ужинать, я поняла, почему сестра поставила передо мной тарелку с супом. А ведь я её честно предупредила, что первое есть не буду.

Глава 7

Рабочая неделя началась с «радостной» новости. Анечка подтвердила, что денег пока нет, поэтому она понятия не имеет, когда мы сможем оплатить счета за веб-страницу.

Нашим будущим сайтом занимаются специалисты из компаниии Ростислава Святославовича, того самого рыжего Ростика, на которого моя мама возлагает свои тайные надежды. Шевелюра – самая яркая его примета. Такую копну непослушных огненных кудряшек сразу же замечаешь в любой толпе. Не просто светлые волосы с темно-золотистым оттенком и не выгоревшие каштановые, а настоящий классический яркий оттенок. В «Союз рыжих» его приняли бы, не колеблясь ни минуты.

Он сам предложил называть себя Ростиком, в первую же нашу встречу.

– А то ещё язык сломаешь, – хитро улыбнулся и… подмигнул мне.

Я удивленно посмотрела на него и… улыбнулась в ответ. Когда у Ростика хорошее настроение, на него невозможно сердиться. Кажется, он как солнце, излучает свет и тепло. К счастью, с его плохим настроением мне пока удавалось не сталкиваться. Хотя своих сотрудников, как я подозреваю, он держит в ежовых рукавицах.

Проект наш длится уже достаточно давно, но когда он закончится, никто толком не знает. Так часто бывает, когда нет четкого техзадания. «Чтобы выглядело солидно», – именно так озвучил своё видение шеф. Что именно он понимает под этой фразой, никто и не думал растолковать. В результате мы рассматриваем уже третий вариант дизайна сайта. И не факт, что последний.

На мой субъективный взгляд, сайт нам вообще пока не нужен. По крайней мере, информацию для него я насобирала с большим трудом.  Мы являемся «карманной» компанией одной крупной фирмы, созданной специально под её проекты. Ни свои услуги, ни свои достижения особо нигде не афишируем. Когда речь идет о подготовке каких-то рекламных материалов, чаще всего я слышу: «Об этом проекте пока лучше подробно не рассказывать». Но шеф считает неправильным тот факт, что на его визитке нет адреса сайта компании. Поэтому в один прекрасный день и выдал мне соответствующие распоряжения:

– Согласуйте с моими замами, какие разделы должны быть на сайте и начинайте разработку. Исполнитель у нас уже есть.

Наш коллектив состоит из пятнадцати постоянных сотрудников, в том числе – трёх заместителей шефа. Каждый из них корпел над своим списком рекомендаций не один день, искренне стараясь ничего не упустить. Не дай Бог, его перечень окажется короче, чем у других!

– Вы точно уверены, что вам понадобятся все эти функции? – уточнил Ростик на первом же нашем совместном совещании.

– Естественно! – безапелляционно бросил шеф. Неужели, кто-то смеет сомневаться в документах, подготовленных его сотрудниками?

– Хорошо, сделаем. Но общая сумма счетов будет соответствующей.

– Естественно!

Ростик сдержал своё слово – счета поступают к нам регулярно. «Левых» среди них нет, за проектом следят строго. Но я понятия не имею, как мы будем использовать все эти функции, которыми так щедро напичкан наш сайт. Надеюсь, мне не придется потом изображать «левых» посетителей, чтобы создавать хоть какую-то видимость активной жизни на сайте?

С Ростиком в нашей компании общаюсь, в основном, я. Соответственно, и вопросы с отсрочками платежей приходится решать мне. К счастью, он обычно не сильно ворчит – оказался понимающим, хоть и является директором крупнейшей в своём городе компании – веб-провайдера. Ведь мы для них, скорее, имиджевый заказ – ещё одна столичная фирма в их личном портфолио.

Мои печальные размышления на тему: «И что я теперь ему скажу?» прервал телефонный звонок.

– Тебе звонит какой-то мужчина. Не представился, – сообщила Анечка.

– Соединяй, – тяжело вздохнула я.

Наверное, Ростик спешит сообщить, что скоро будет.

– Слушаю вас, – сказала после щелчка уже более бодрым тоном.

– Ника, привет!

Ника?.. Никой меня называет только Дмитрич.

– Дмитрич?! Привет! А я твоё письмо уже видела, но ещё не читала. Что-то случилось? – сердце радостно колотилось, мне с большим трудом удавалось себя сдерживать, не тараторить.

Мы не так уж и часто созваниваемся – международные разговоры слишком дорогое удовольствие. А на работу мне Дмитрич вообще впервые позвонил.

– Ничего не случилось. Вернее, все-таки случилось, но пока не совсем понятно, что именно…

– Что не понятно?.. – переспросила я, поскольку Дмитрич как-то странно замолк.

– Ника, я, кажется, всё-таки приехал… Как мы и хотели.

– Куда приехал?

– По-моему, я рядом с тобой, в твоём городе. У вас же есть гостиница «Спутник»?

– Да, есть…

Я отлично знаю эту гостиницу, мы регулярно проводим там конференции и семинары. Да и сложно было бы её не знать – здание причудливой формы, она являлась одной из наших достопримечательностей.

– Я в каком-то гостиничном номере. Здесь лежат рекламные буклеты «Спутника». И на полотенцах в ванной тоже написано «Спутник».

– Дмитрич, извини, конечно, за вопрос. Ты много выпил? Хочу напомнить тебе, я на работе и не могу долго разговаривать.

– Ника, я совсем не пил. Но пока сам мало что понимаю. Ты не могла бы приехать? Прямо сейчас.

– Куда?

– В «Спутник». Сейчас я скажу номер…

Послышались удаляющиеся шаги, звук открывающейся двери… Шаги приближаются, Дмитрич снова схватил трубку:

– Номер 412. Приезжай, пожалуйста. Ты мне очень нужна!

– Хорошо, я постараюсь побыстрее.

После окончания разговора я несколько минут удивлённо смотрела на аппарат, будто он мог что-то ещё мне сказать. Дмитрич приехал? Уже?! Но он же не собирался и не писал ничего. Хотя, может, писал – я же не читала его последнее письмо.

Рука сама дёрнулась к модему – включить связь. Но в последний момент я спохватилась. Дмитрич же просил меня приехать быстрее! А если я начну сейчас подключаться к интернету – еще полчаса времени потеряю. Ладно, пусть сам расскажет, всё что нужно. В любом случае, сюрприз удался.

Ура! Дмитрич приехал!!!

Я быстро собрала вещи, выключила компьютер… Стоп! А что я скажу начальству? Моего руководителя Валерия Геннадиевича сейчас нет, он ещё в пятницу предупредил, что с утра будет на каком-то форуме. Но это совсем не значит, что его не будет весь день. Наоборот, если ему покажется неинтересно, он может оттуда сбежать ещё до обеда. 

Сказать, что вынуждена уйти по семейным обстоятельствам? Ага, а потом, по закону подлости, обязательно позвонит моя сестра, чтобы выяснить какую-нибудь мелочь. И будет долго удивляться по каким-таким обстоятельствам я сбежала с работы в понедельник с утра. Ещё и маму придумает переполошить.

Значит, надо назвать какую-нибудь нейтральную причину, которая не вызовет подозрений ни у кого…Придумала! Кржижановский! Даже если он вздумает зачем-то меня искать, лишних вопросов задавать точно не будет. Просто хмыкнет и трубку повесит.

К счастью, в приёмной кроме секретаря никого не было.

– Аня, мне надо съездить к Кржижановскому за диском. Что-то случилось с PageMaker, боюсь, надо переустанавливать, – сообщила я.

– А ты знаешь, что Юрий целый день будет на Горького? Я им звонила полчаса назад, он был там и просил тебе передать, что диск у него с собой.

Надеюсь, Анечка не заметила моей недовольной гримаски. Офис на Горького был совсем недалеко от нас, этот вариант давал мне не так уж много свободного времени. Пришлось раскрыть карты.

– Анечка, меня полдня не будет. Официальная версия – я поехала к Кржижановскому. Если Юрий будет меня искать, пусть пока оставит диск у себя.

– Даже не хочешь рассказать, кто звонил и куда сбегаешь? – она хитро улыбнулась, – Ладно-ладно…

– Я потом тебе расскажу…

– Надеюсь! – недоверчиво хмыкнула Анечка.

Конечно, она обиделась, всё-таки мы подруги. С другой стороны, я же делаю вид, что не замечаю её влюблённости. Придёт время – сама расскажет.

Анечка меня окликнула, когда я была уже в коридоре:

– Ты мимо гостиницы «Спутник» случайно не будешь проезжать?

– А тебе там что-то нужно?

Вопрос застал меня врасплох, даже дыхание от неожиданности перехватило, но я старалась говорить как можно спокойнее, чтобы не выдать себя.

– Нужно завезти в приёмную пакет документов. С прошлой конференции акты лежат неподписанные. Кого ни прошу, никто не соглашается, всем не по пути.

– А если директора не будет на месте?

– Он тебе и не нужен. Секретарь и без него знает, что с этими документами надо делать, – Анечка вытащила из ящика стола «уголок» с бумагами. – Возьмёшь? Я тогда позвоню им, предупрежу, что акты привезут. И всем буду говорить, что ты ещё и в «Спутник» заедешь, так что скоро не появишься.

Она всегда знает, как меня уговорить. С другой стороны, её задание было для меня очень даже кстати.

– А мне придётся ждать, пока их подпишут?

– Нет, конечно же. Потом как-нибудь заберём.

Швейцар, скучавший у входа в гостиницу, встретил меня «изысканным» вопросом:

– Девушка, вы куда?

Промолчать или огрызнуться было нельзя – могут просто не пустить. Охрана у «Спутника» не простая, шуток они не любят и не понимают. Несколько этажей гостиницы выделены под номера для депутатов и их помощников – совсем недалеко находится правительственный квартал. Персонал здесь вышколен соответствующим образом, любимая их фраза: «Не пущать!»

С другой стороны, именно поэтому мероприятия с участием высокопоставленных лиц, мы стараемся проводить в здешнем конференц-зале. Правда, и нам приходится мириться с повышенной бдительностью сотрудников. Когда-то Анечку, опаздывавшую на конференцию и не услышавшую вопрос швейцара, догнали уже на этаже (ей удалось вскочить в уезжавший лифт). Объясняться пришлось даже не ей, а Валерию Геннадиевичу. Хорошо, хоть не шефу, иначе она бы точно без премии осталась.

С благодарностью вспомнив подругу, я вытащила папку и протянула её швейцару:

– В приёмную к директору, документы на подпись несу.

– Его сейчас нет.

На бумаги он глянул лишь мельком и сразу же вернул их обратно.

– Я не уверена, что именно директорская подпись нужна. Мы договорились с секретарем, она сама их посмотрит и решит, кому передать.

– Ну проходите тогда, – милостиво разрешил страж порядка.

Заходя в лифт, я краем глаза заметила, что он взял телефонную трубку. В приёмную, небось, звонит. Конечно, это не мои проблемы, но очень интересно знать, через сколько времени они спохватятся, что от секретаря я вышла, а до выхода не дошла?

Отдать папку было делом полминуты. Выйдя из приёмной, я уверенно направилась не к лифтам, а к лестнице. Если мне не изменяет память, номер Дмитрича должен быть где-то рядом с ней, а пост дежурной – с другой стороны. Рассказывать очередной бдительной сотруднице, что с утра пораньше я иду на свидание к постояльцу из номера 412 совсем не хотелось.

В коридоре никого не было, и нужная дверь нашлась очень быстро. Значит, мои расчеты верны: дежурная сидит дальше, за теми колоннами. Очень осторожно, чтобы зря не шуметь, я постучалась. Никакого ответа. Наверное, надо чуть громче. Снова тишина. Глупый розыгрыш, что ли? В принципе, я могу развернуться и уйти. Не хватало под этой дверью дождаться кого-нибудь из персонала.

Вдруг мне показалось, что с той стороны кто-то стоит.

– Дмитрич, открой. Это – Ника.

Говорила я очень тихо, практически шёпотом, уж очень не хотелось привлекать внимание местных церберш. Но меня услышали.

Клацнул замок, дверь приоткрылась. Я проскользнула в номер и очутилась в тёмном предбаннике. Дверь в комнату была закрыта, свет выключен, поэтому то, что рядом находился ещё кто-то, я могла лишь слышать, но никак не видеть. А сколько их всего притаилось в самом номере, можно было лишь догадываться. «Тюк прямо в темечко! И нету Кука», – некстати промелькнула в голове строка из песни.

– Пройди, пожалуйста, дальше, чтобы я смог замок закрыть, – шепотом сказал кто-то и толкнул дверь в комнату.

Сделав пару шагов, я зажмурила глаза – меня ослепил солнечный луч, падавший из окна. Он был по-зимнему тусклый, но после темноты и его света оказалось достаточно. А когда я отступила в сторону, в тень, то увидела, что передо мной стоит мужчина, очень похожий на того, чьи фотографии регулярно приходили на мой «яховский» ящик.

Я не могла сейчас с уверенностью сказать, Дмитрич ли это, ведь раньше мы никогда не встречалась в реальной жизни. Несколько месяцев назад мы познакомились с ним в Интернете. Между нами быстро завязалась переписка, и как-то незаметно ежедневные послания из нескольких коротеньких предложений расширились до писем приличных размеров. Они быстро стали частью нашей жизни, мы оба с нетерпением ждали, когда закончатся очередные выходные и можно будет продолжить общение. Несколько раз в наших письмах проскальзывали идеи по поводу встречи в реале, но каждый из нас понимал, что это не так просто. Всё-таки мы находились в разных странах.

– Привет! – сказала я и замолкла, не зная, что говорить дальше.

– Привет! – собеседник с неподдельным любопытством смотрел на меня.

А улыбка у него хорошая. Или я к ней просто привыкла – на фотографиях он всегда улыбается.

– Это ты – Дмитрич?

– Дмитрич, как и Ника, существует только в нашей с тобой переписке.

По крайней мере, о нюансах наших с Дмитричем отношений этот товарищ хорошо информирован.

– Позвольте представиться – Нилин Руслан Дмитриевич, – его легкий поклон должен был скрыть неуместную улыбку, но я успела заметить дрогнувшие губы.

– Очень приятно.

Я не стала представляться в ответ, мне показалось это глупым. Он же и сам знает, кому именно звонил с утра. Почему-то я чувствовала себя неуютно. Когда получала письма от него, только и думала о том, как бы нам встретиться. А сейчас ситуация казалась мне странной. С этим, абсолютно незнакомым мне человеком, я должна общаться так же запросто, как с Дмитричем – своим другом по переписке.

– Проходи, присаживайся.

Предложив мне единственный стул, стоявший возле трюмо, Дмитрич сел на кровать. Я молча рассматривала его, ожидая, что мой собеседник начнёт разговор сам. Конечно, нельзя сказать, что он мне не понравился. В принципе, таким я его себе и представляла. Не то, чтобы идеально красив, но, безусловно, обаятельный. Правда, никогда не думала, что он настолько большой. Одно дело теоретически знать, что у человека рост под метр девяносто, и другое – видеть его перед собой. Особенно, если учесть, что у меня самой рост ниже среднего, и все, кто «за метр семьдесят», кажутся мне высокими. Ещё и мышцами его природа не обидела – свитер на нём нормально сидит, а не висит, как на вешалке. 

Вот только раздражала какая-то неухоженность в облике Дмитрича. Если уж позвонил, если уж попросил приехать, мог бы и побриться, и переодеться. Синий вязаный свитер, конечно же, удобный, но растянут до неприличия. Чёрные спортивные штаны несколько сглаживают первое впечатление, но тоже кажутся чересчур домашними. А спортивные носки, некогда бывшие белыми, наверное, уже ничего не спасёт. Кстати, почему он без обуви?

– Ты почему босиком? Холодно же, – всё-таки я первая нарушила затянувшееся молчание.

Дмитрич очнулся от задумчивого созерцания моей персоны (я старательно держала спину, сидя на неудобном стуле), быстренько согнал с лица счастливую улыбку и тяжело вздохнул.

– Ника, мне нужно с тобой поговорить.

– Начинай, – улыбнулась ему приветливо.

Но после паузы (он снова замолчал) все-таки не удержалась и добавила:

– Осмелюсь заметить, я твое молчание уже пять минут слушаю. Увы, у меня не так много свободного времени.

Где-то на уровне подсознания меня начинала беспокоить сложившаяся ситуация. И встреча в гостинице, да еще в такой закрытой, в которую так просто не попадешь, и его странный вид, и столь неожиданное появление виртуального знакомого в моей реальной жизни. Наверное, поэтому я не могла просто обрадоваться ему, принять таким, какой он есть.

– Если честно, я не знаю, как начать.

Хм! Об этом я уже догадалась.

– Не получается рассказать сначала, начни с главного, – как можно мягче посоветовала ему.

А что я могу ещё ответить, если даже не знаю, что он делает в моём городе?

– Легко сказать, – Дмитрич попытался улыбнуться, но улыбка у него получилась очень натянутой. – Ника, дело в том, что я не знаю, как и зачем здесь оказался.

Ну вот! Приехали!

– Ты не можешь вспомнить, как поселился в этом номере? – осторожно уточнила я.

– Нет. Я не знаю, как очутился в этой стране.

Час от часу не легче!