Касэлона. Особенный рейс. Елена Гриб

ГЛАВА 1. Неприятности не ходят поодиночке. Проверено

{Из неопубликованного романа Котэ Рины}
Сирена выла, не умолкая ни на миг. Сполохи тревожных огней отражались от белых стен лаборатории, механический голос приказывал немедленно покинуть помещение, на экранах за толстыми стеклами мелькали предупреждающие знаки.
Чтобы выучить здешний язык, мне понадобился почти год. Я понимала, что это означает. Когда зажжется надпись: «Идет дезинтеграция», все внутри бокса превратится в частицы.
Жаль, выход был заблокирован, и лишь карта с первым уровнем допуска могла его открыть.
Часы на моей руке пиликнули.
Три утра. Конец смены. Пора сдавать инвентарь и идти в конуру, также именовавшуюся квартирой служащего категории Зет.
Дисплеи вспыхнули алым. Пошел обратный отсчет.
Я засмеялась, отказываясь верить в происходящее. Впрочем, моя жизнь – сплошная череда неудач. Нетрудно догадаться, что и окончиться ей предстояло по воле случая.
До начала рабочего дня слишком долго. Меня не выпустят отсюда просто потому, что в здании почти никого нет. Сплошная автоматика, дежурный охранник, ночные уборщики (не в счет – им не открыть электронный замок) и профессор Лилиана Эвгениа.
Кстати, насчет профессора… Она лежала на полу прямо в центре помещения – мертвая и пугающая. Темное вечернее платье, макияж, сумочка… Лилиане было за пятьдесят, но благодаря пластике она выглядела лет на тридцать пять, не больше.
Я не понимала, почему она пришла в Исследовательский центр в такое время, разряженная, словно на вечеринку. Никогда раньше не видела ее в чем-либо, помимо робы и халата.
«Десять», – сообщил экран.
Полагаю, Лилиану перенесли в дезинтегратор совсем недавно. За пару минут до того, как толкнуть меня в открытую камеру и заблокировать дверь? Похоже на то. Кто? Наверняка тот, чьи пальцы оставили синяки на ее шее. Я бы увидела его, если бы обернулась на легкий шорох за спиной, но ежедневная рутина сделала меня безразличной к мнимым угрозам.
«Девять», – выскочила следующая цифра.
Странный метод убийства. В этом мире имелась масса способов избавления от людей, причем марать руки не требовалось.
«Восемь».
Возможно, преступление на почве страсти? Профессор Эвгениа меняла любовников как перчатки.
«Семь».
Как перчатки… Да, я помнила, что это означает. Окружающие – вряд ли.
«Шесть».
Таймер ускорился? Или со мной шутило подсознание?
«Пять».
Бессмысленная жизнь и такой же конец… Ой, забыла представиться. Меня зовут Екатерина, для друзей – Котя, здесь – работник Зет-508.
«Четыре».
Я ветеринар. Была. В этом мире о моей профессии и не слышали. Животных нет, растения культивируются только в лабораториях. За проведенное тут время я не встречала никого, кроме людей, да и еда напоминала смесь мокрого картона и подсоленного пенопласта. Но могу ошибаться – я видела лишь Исследовательский центр и не имела доступа к общеобразовательной информации.
«Три».
«Этот мир» – абсолютно неправильное выражение. Речь, скорее, о будущем. Или об альтернативной реальности. Другая планета? Меня не просвещали, но не удивлюсь.
«Два».
Ну и зачем я забилась в угол? Не понимаю. Инстинкты? Нет, не поможет. Вообще-то установка на потолке круглая… И что? Моя здешняя карьера длилась почти год, и я хорошо усвоила: то, что попало в этот бокс, не возвратится в прежнем виде ни при каких обстоятельствах.
«Один».
Я зажмурилась, прижалась спиной к стене. Почему-то страх отпустил. Донимало лишь то, что подонок, заперший меня вместе с Лилианой, завтра будет ходить по Исследовательскому центру, как ни в чем не бывало.
«Ноль».
Сирена взвизгнула по-новому.
«Идет дезинтеграция», – зажглось вверху.
И снова отсчет.
На третьей секунде тело профессора исчезло.
На пятой экран погас.
На десятой дверь разблокировалась и внутрь заглянул охранник. Оглядел пустоту, взглянул на меня… Пожал плечами, бросил в передатчик:
– Ложная тревога. Сообщите в техподдержку, пусть проверят системы.
Вышел, провел картой по электронному замку…
– А как же я?!
Конечно, я в курсе, что служащие класса Кэй и выше в упор не замечают класс Зет, но это явно не та ситуация, чтобы давить снобизмом!
«Дурында! Тебе не поверят ни насчет Лилианы, ни насчет установки. А если поверят, добьют в процессе экспериментов», – одернула я себя.
Зря беспокоилась. Мужчина в форме меня не услышал.
Я и сама себя не слышала.
Не видела.
Но малость ощущала и окружающие предметы, и собственное тело. По крайней мере, сквозь металлическую стену я протиснулась не без усилий.
Итак, позвольте представиться снова.
Екатерина (Котя).
Ветеринар (в далеком прошлом).
Служащая самой низшей категории из существующих (до сегодняшнего дня).
Жертва то ли межвременного, то ли межпространственного опыта.
С трех утра непонятно какого по земному летоисчислению года, месяца и числа – призрак.
***
{Оникс-6, три года спустя}
– Сэм, клянусь, оно нормальное! – Человек за прилавком сложил руки в умоляющем жесте. – Все функции в норме, программное обеспечение стандартное, никаких модификаций не проводилось. Один из первых экземпляров новой модели! Абсолютный эксклюзив!
– Оно прямо сейчас рисует зеленого кота, Никал. Поверь на слово: оно не нормальное.
Торговец так резко подхватился с пластикового стула, что задел головой электронную вывеску. Огоньки мигнули, от «Барахолка Ника» осталось неуважительное «холка Ника», однако он не обратил внимания на неполадку.
– Это такая фишка! – Всплеснул в пухлые ладоши. – Имитация творческой личности. Последний писк моды, дружище! Ну же, почему ты колеблешься? Неужели и правда никогда не имел дела с искусственным интеллектом?
Сэм вздрогнул, пригладил короткий ежик пепельно-серых волос.
– Своего хватает. И не настаивай, мне эта штука даром не нужна.
– Я ж и не отдаю ее за так! Войди в положение, а? Знаю, мой долг вырос… Нечем мне расплатиться, понимаешь? Глянь! – Никал повернул к гостю магазинчика экран компьютера. – Нет доходов! Вообще! С тех пор, как туристическую трассу на Оникс-12 закрыли, ты – третий посетитель за месяц. Возьми киборга в уплату! Пожалуйста!
Торговца вряд ли можно было заподозрить в неискренности. Весь вид лавчонки аж вопил о том, что посетители здесь – огромная удача, а их деньги – редкость невиданная. Обшарпанный прилавок, грязный пол, кошмарное освещение, полупустые полки… Чудо, что Никал еще держался на плаву. Не иначе как он и являлся своим главным клиентом.
– Я в курсе, что налички у тебя днем с огнем не сыщешь. – Сэму пришлось нагнуться, чтобы не задеть макушкой мерцавшую от перепадов напряжения вывеску. – Ладно, давай консервами.
– Где? Где ты видишь консервы? – закатил глаза хозяин барахолки.
– Хорошо, тогда любыми продуктами.
– А мне что прикажешь жрать? Пластик?! Это месть такая, да? За то, что навел на тебя инспекцию? Я ж извинился! Сколько можно дуться?!
«Пока не верну лицензию, а не верну я ее никогда», – Сэм еще раз оглядел магазинчик и мысленно признал: ценности тут не представляло ничего.
– Выбирай, Никал: еда, топливо или запчасти. Если нет, я продам твои долги коллекторам, чтобы получить хоть что-то.
Заломить руки и начать жаловаться на жизнь торговец не успел. Поцарапанная изнутри и разрисованная граффити снаружи автоматическая дверь разъехалась с душераздирающим скрипом, впуская усталого человека в приметной серо-голубой униформе местной полиции.
– Александр Райс? – осведомился он, пялясь на единственного посетителя магазина.
Тот кивнул.
– Чем могу служить, офицер?
– Идентификационную карточку, будьте любезны.
Сэм, едва замешкавшись, вытащил документы и протянул служителю правопорядка, стараясь не глядеть на фотографию. Там он улыбался, как последний идиот. Демонстрировал ровные зубы и ямочки на щеках. Всего три года прошло с даты съемки, но теперь лишь компьютер узнавал на крохотном фото владельца карточки, да и то системы инопланетных рас порой сбоили.
Вот и полицейский с подозрением рассматривал потертый пластик. Видимо, сомневался, что заросший щетиной мужчина неопределенного возраста и рода деятельности действительно двадцативосьмилетний Александр Райс, уроженец Ариппы, особые отметки – владелец пассажирского судна «Касэлона», галочка о наличии лицензии на перевозку пассажиров отсутствует.
– Проверьте сканером, я привык, – буркнул Сэм, которого подобные процедуры всегда донимали.
Офицер отдал документы назад.
– Сожалею, Райс. Вынужден сообщить вам несколько печальных новостей.
Несколько? Да еще и печальных, а не неприятных? Это настораживало. Хорошие известия Сэм перестал ожидать уже давно, однако и повода для грусти не представлял. Близких родственников у него не было, друзей в этой части Галактики – тем более. Но властям, очевидно, виднее.
– Никал задолжал стольким людям, что мне придется стать в очередь? – предположил, усмехаясь краешками губ. – Ничего, подожду. Зато проценты вырастут.
– Вячеслав Зайцев, числившийся техником на «Касэлоне», сегодня утром был убит в пьяной драке.
Лицо Сэма не дрогнуло.
– Контракт Зайцева истекал на следующей неделе, и продолжать его я не собирался. Сожалею, офицер. Вам не удалось меня расстроить.
Полицейский недобро ухмыльнулся.
– Вы находитесь в системе Оникса. Согласно нашему законодательству, на вас лежит обязанность по утилизации тела члена вашего экипажа.
– А оплатить пребывание преступника в тюрьме от меня, случайно, не требуется? – Сэм наконец-то счел нужным возмутиться.
– К моему глубочайшему огорчению, нет, – развел руками офицер. – Государство само заботится о своих гражданах. И об иностранцах, разумеется. Именно поэтому кораблям не разрешают взлет, если в составе команды отсутствует техник.
– Что?!
Представителю охраны правопорядка удалось вывести Сэма из себя. Это уже ни в какие рамки не вписывалось! На окраинных планетах для получения лицензии на пассажирские перевозки даже наличие пилота не всегда требовалось – частенько хватало автоматики. А тут власти с ума сошли? Система – полнейшая дыра, а стандарты – как в развитых мирах! Счастье еще, что врача не обязывают за собой таскать!
– В каком-то смысле вы счастливчик, Райс, – полицейский игнорировал азартно навострившего уши Никала. – В следующем месяце вам пришлось бы искать не только техника, но и доктора.
– Это шутка?
– Реформы, ничего личного. И будьте любезны зайти в управление.
– С тележкой, чтобы забрать труп?
– С номером счета, чтобы оплатить погребение.
Сэм неприятно ухмыльнулся.
– Не трудитесь. На «Касэлоне» хорошо работает утилизатор.
– То же самое могу сказать о системах контроля качества воздуха на Ониксе-6. Поверьте на слово, Райс, штрафы за вредные выбросы обойдутся вам в разы дороже.
– И на орбите бдите?
– У вас нет криокамеры, поэтому санитарная служба не выпустит вас в космос с покойником на борту. Напомню, техника у вас тоже нет, и очень сомневаюсь, что вы найдете его в ближайшее время.
– Что за чертова планета!
– Добро пожаловать на Оникс. Обещаю, вас ждет увлекательнейший и бессмысленнейший квест по инстанциям.
Автоматическая дверь со скрежетом открылась, выпуская представителя закона под ослепительные лучи двух здешних солнц. Последнее слово осталось за ним, но Сэма давно уже не волновали детские споры. А вот то, что он, похоже, в самом деле застрял в этой дыре, гордо именовавшейся «планетой земного типа с уровнем жизни выше минимального», злило неимоверно.
– Никал! Меняю условия. Помоги мне отсюда свалить, и мы в расчете.
Круглое лицо торговца расплылось в довольной улыбке. Он прижал руки к груди и степенно поклонился.
– С тобой приятно работать, друг. Не волнуйся, я решу твою проблему в ближайшие сроки.
– Неделя, – твердо вымолвил Сэм, глядя хозяину барахолки в глаза. – И если…
– Дорогой мой, побереги нервы свои и окружающих! Сутки – большего не прошу. Завтра в это же время у тебя будет лицензированный техник с абсолютно легальными документами, слово даю.
– И криокамера.
Никал скорчил печальную рожицу и развел руками.
– Чего нет, того нет, – признал с сожалением.
У Сэма немного отлегло от души. Вздумай давний партнер его надуть, обещал бы все подряд, а раз торгуется… Что ж, есть надежда, что «Касэлона» сумеет покинуть Оникс-6, не нарушая местные убогие правила.
– Слушай… Как бы… Киборг… – замялся торговец. – Он не совсем… Э-э-э… Так получилось, что я немножко хотел тебя обма…
– Не упоминай при мне об андроидах, киборгах и прочей кэй-мерзости, и мы останемся друзьями.
– Странный ты. – Никал обиделся.
– Я ненавижу жестянок, что притворяются людьми. Странно было бы, если б любил.
– Серьезно? А ходили слухи, что у твоей жен…
– Убью.
Преисполненный холодной яростью тон красноречиво доказывал: Сэм не шутит.
***
Аристэй Волк шагал по служебной части полицейского участка номер шестьдесят восемь в последний раз. Его смена заканчивалась через пятнадцать минут. Ровно в полдень электронный пропуск превратится в обычный кусок пластика с мудреной эмблемой, годный разве что вместо книжной закладки.
Секунды на больших настенных часах в конце коридора бежали на удивление быстро, но Арт не спешил. Он провел в этих стенах девятнадцать лет своей жизни и точно знал, что до рабочего места доберется за минуту, соберется за пять, на капитана потратит три, одну-две придется выбросить на скупые прощания с коллегами, а остальные четыре полностью в его распоряжении.
– Эй, Волк, еще не передумал? – Из кабинета, мимо которого прошел Арт, выглянул худощавый старик в форме. – Ты только скажи, я уж постараюсь замолвить за тебя словечко.
Аристэй согнал с лица хмурое выражение, хотя любезничать вовсе не хотелось. Уход по собственному желанию – не минутное решение. Все давно уже расписано, согласовано, подтверждено и заверено. Даже вздумай он вдруг попроситься обратно, волокиты не избежать. Да и нечего лгать себе. Не ждут его тут с распростертыми объятиями. После недавнего скандала с напарницей разве что старый Элас Норт сохранил дружеское отношение, а остальные лишь ухмыляются за спиной и перешептываются со всеведущим видом.
– Спасибо, Эл, но я точно не вернусь. Сам знаешь мою ситуацию. Тянуть дальше некуда.
– Все настолько серьезно? Договориться нельзя? У тебя же идеальный послужной список, ни одного выговора. Всего год остался, а там – законная пенсия.
Арт остановился, шагнул назад.
– У меня дети, Эл, – проговорил тихо. – Они – самое главное. А остальное… Буду считать, что пока рано думать о пенсии. Вот у тебя, к примеру, стаж заоблачный, а ты все не уходишь. Боишься, что умрешь со скуки?
– Некуда мне идти, Волк. В пустой дом? Тут хоть люди иногда здороваются, а там из живых существ одна канарейка.
Арт бросил быстрый взгляд на часы.
– Киборга заведи, – улыбнулся, показывая, что это шутка. – Будете в шахматы играть.
– Моих сбережений хватит разве что на кэй-кота, – отмахнулся Элас. – Да и то на бракованного. Удачи, Волк. Она тебе пригодится.
– Счастливо оставаться, Эл. Береги канарейку.
Одиннадцать пятьдесят. Арт ускорил шаг и проигнорировал голоса за следующей открытой дверью. Прислушиваться не имело смысла – он и так понимал, что в лучшем случае его называют идиотом, в худшем – обвиняют во всех смертных грехах вплоть до предательства Родины. Из-за недавнего происшествия, конечно же. СМИ сделали из недоразумения, в котором фигурировала бывшая напарница Аристэя, целую катастрофу, наплевав на судьбу заинтересованных лиц и их семей.
Самое мерзкое заключалось в том, что девушке даже оправдаться не позволили. И конкретных обвинений не предъявили – удовольствовались увольнением с позором. А Арт остался на службе… Ему досталось за двоих, и это при том, что он о той истории не подозревал до момента, когда к нему домой заявился с обыском Отдел внутренних расследований.
Немногочисленные вещи уместились в небольшой коробке. Аристэй закрыл крышку и мгновение поколебался, размышляя, говорить ли «До свидания» в пространство. Коллеги занимались обычными делами, не обращая на него внимания. Рутина…
– Зачем вы губите свою жизнь, Волк? – спросила новая напарница – молоденькая девушка, только из Академии, с которой он за две недели общей службы и познакомиться толком не успел. – Они почти взрослые. Должны сами отвечать за свои поступки.
«Отлично… Значит, уже обсуждают не только мой промах, но и прегрешения моих детей. Ну и кто проболтался? Неужели старый Эл? Или капитан не смог удержать рот на замке?» – гнев накатил волной.
– А я – за свои, – отрезал Арт, чеканя шаг к выходу.
Поучения из уст Эла, знавшего его как облупленного, раздражали, но не злили. Эта же «госпожа Очевидность» ориентировалась на сплетни и вряд ли понимала, о чем толкует. Ее укоризненный взгляд прирожденной праведницы вызывал улыбку – и приступы бешенства.
Одиннадцать пятьдесят четыре. Капитан тоже не упустил возможность сказать напутственное слово – чисто ради галочки, поскольку заботы Аристэя не волновали его никогда.
– Слышал, вы собираетесь покинуть Оникс? – сподобился он на имитацию интереса.
– Да.
«Было бы странно, если бы я уволился просто так», – просилось на язык, но до полудня оставалось аж три минуты и язвить начальству не хотелось.
– На Рорайну? Или Мэбис?
– Вероятнее всего.
Уточнять, что имелось в виду, капитан не стал.
– На вашем месте я бы высек Микоара розгами, – не удержался от непрошенного совета.
«Вот кто источник пересудов… Не ожидал, право слово. А что бы ты сделал, если бы узнал, что твой сын замешан не только в глупом хулиганстве, но и кое в чем похуже? Расстрелял бы его? Четвертовал? Тихо придушил бы во избежание слухов? Или защищал бы до последнего вздоха?» – но толку задавать вопросы?
– А Миру заперли бы в клетке? – Арт старался не показывать неприязни. – Или на цепь посадили бы?
– Отправил бы в нормальный пансион, где из нее сделали бы приличную девушку.
Одиннадцать пятьдесят девять. Терпение лопнуло как мыльный пузырь.
– Хорошо, что вы не на моем месте. Если с формальностями покончено, то прощайте.
Арт вышел из служебной части со смешанным чувством облегчения и тревоги. Все. По-настоящему все. Полжизни коту под хвост, но оно того стоит. Избить сына и приструнить дочь? Хороший совет… для типичного жителя Оникса. Аристэй не относил себя к таковым. Вернее, не относил с тех самых пор, как стал отцом-одиночкой.
Дети не виноваты, что все так сложилось. Каждый может ошибиться. Кто-то курит травку, кто-то рожает в пятнадцать, а кому-то удается влезть в неприятности, из-за которых целая звездная система становится враждебной. Бывает. И, положа руку на сердце, Аристэй не жаловался. Пусть лучше Мик и Мира с юности привыкают решать взрослые проблемы, чем щекочут себе нервы алкоголем или наркотиками. Да и какой смысл злиться? Ничего не изменить.
На выходе ему снова встретился Элас.
– Я вспомнил, что мой внук – помощник капитана на «Королеве Иль», – торопливо сообщил он. – Они через две недели отправляются на Рорайну. Могу устроить вас подешевле.
– Спасибо, Эл. – От дружеской поддержки потеплело на душе. – Буду иметь в виду.
«Но я уже приметил другой вариант», – правда, Арт сильно сомневался в успехе.
***
Светила Оникса не грели, зато их яркий свет так резал глаза, что пришлось спешно надеть темные очки. Скутер выплясывал по ребристому настилу улицы, нечасто видавшей транспорт с колесами. Редкие прохожие удивленно оглядывались, заставляя Сэма чувствовать себя допотопным динозавром и самонадеянным дураком в одном лице.
Позор длился недолго – полицейское управление находилось неподалеку от космопорта. Серая коробка без окон, утыканная «глазками»-камерами, с первого взгляда навевала тоску, к тому же списанная с карточки сумма, которой хватило бы на полугодовой запас консервов, не могла улучшить отношения Сэма к властям Оникса.
На выходе он столкнулся с худощавым пареньком в надвинутой на самые глаза клетчатой кепке, на вид – сущим подростком, благоухавшим мятной жвачкой как куст отборной перечной мяты.
– Осторожнее, – бросил отрывисто. – Туда, – кивнул вглубь участка, – обычно не спешат.
– Звиняй, дядь, – услышал в ответ насмешливое. – Не спешат, говоришь? Ты поэтому прикатил на рухляди?
Обращение Сэма не покоробило – с недавних пор он ощущал себя даже не «дядей», а стариком. Но непочтительный тон задел за живое. Надрать бы поганцу уши и научить вежливости… А, неважно. Это работа либо родителей, которые явно не уделяли паршивцу должного внимания, либо социальных служб, что бдили на Ониксе денно и нощно, отравляя нормальным людям жизнь.
За проведенные в полиции полчаса какая-то тварь успела нарисовать на сиденье скутера грустную рожицу и написать заглавными буквами: «Прогрессу – бой!». Сэм чертыхнулся, потер ладонью белые линии. С сожалением понял, что ничего не получится, и сделал себе мысленную заметку купить растворитель.
Одна из многочисленных камер, понатыканных вдоль фасада участка, мигнула. Хм… Неплохо бы вернуться, попросить записи и подать против вредителя иск. Хоть какое-то моральное удовлетворение. Однако возвращаться в металлическую коробку не хотелось даже ради справедливости.
Пролетевший мимо автобус поднял волну сухого запыленного воздуха. Спасаясь от выброшенной кем-то в окошко горсти конфетных оберток, Сэм отступил в сторону. Впрочем, «презент» адресовался вышедшему из отделения полицейскому, но тот, определенно привычный к таким казусам, повременил на пороге.
Подкатил робот-уборщик, мигом всосал мусор и шмыгнул за участок, пройдясь краем щетки по ботинкам Сэма и оставив на носках идеально чистую поверхность.
– Еще не нашли техника, Райс?
Колеса скутера с дребезжанием пересекли бордюр, на задних фарах отразились блики опускавшихся солнц.
– Мне кажется, или вы всерьез обеспокоены моей судьбой, офицер? – Сэм надеялся, что ничего не перепутал, и это – человек, приходивший в «Барахолку Ника».
За щитком шлема физиономию не разглядеть, голос искажался по той же причине, но интонации не изменились – оставались такими же угрюмыми и одновременно ироничными.
– Да не особо. – Полицейский качнул головой. – Если не уберетесь с Оникса до следующего месяца, могу порекомендовать врача для экипажа. Или хорошую мастерскую, где ваше корыто разберут на запчасти. Чем не вариант? Получите приличные деньги, купите билет на лайнер и…
Сэм не дослушал. Нажал на газ, и участок остался за спиной вместе со всеми советами, намеками и предложениями.
По мере того, как приближался космопорт, росло и раздражение. Продать «Касэлону»? Любой, кто спросил бы о цене, получил бы в глаз. Корабль не продавался – и точка. Сэм был готов заложить последние штаны или нарушить закон, но никому не позволил бы отнять «Касэлону». Она – не просто груда железа, а память. Единственное, что связывало его с прошлым.
Временами он ловил себя на мысли, что хочет превратить ее в космическую пыль и забыться навеки, однако следом за тоской приходило осознание того, что только «Касэлона» помогла пережить события трехлетней давности. Не будь ее… Сэм старался не думать о том, что случилось бы, не унаследуй он крохотное пассажирское судно. Наверняка сгнил бы в каком-нибудь притоне.
Точно сгнил бы.
Все к этому шло.
Яркая вывеска продуктового магазина привлекала внимание. Сэм притормозил у обочины, размышляя, есть ли смысл отовариваться сейчас или лучше подождать, пока Никал не исполнит обещание. С одной стороны, задерживаться на планете не хотелось ни одну лишнюю минуту, с другой – если торговец не справится и поиски затянутся, будет время выбрать что подешевле.
Откормленный кэй-кот неторопливо прошествовал мимо, тяня за собой поводок. Сэм поморщился. Он в равной степени ненавидел и человекоподобные жестянки, и таких вот «питомцев» с процессором вместо мозгов.
«Богомерзкие создания», – сказали бы представители любой из тысяч расплодившихся после освоения космоса религий.
«Милейшие пупсики», – всенепременно возразила бы пухлая стриженая девица в шлепках и коротком халатике, спешившая за кэй-котом.
– Шустрик! – звала она, придерживая грозившие распахнуться полы. – Шустрик!
Сэм прекратил размышлять об андроидах, киборгах и тому подобной гадости, безразлично оглядел запыхавшуюся красотку. Голос вроде знакомый… Но темно-зеленые волосы и вытатуированную на лбу бабочку забыть трудно. На Ониксе к такой «экзотике» относились неодобрительно, и встречалась она редко.
– Че, дядь, и не шевельнешься? – Юная леди пропыхтела мимо, разбрасываясь злыми взглядами. – Хам!
«Сестра того пацаненка, что ли?» – удивился Сэм, игнорируя ее капризно надутые губы и откровенно неприязненный тон.
Судьба кэй-кота интересовала его меньше, чем промышленное выращивание тины на Ариппе. Да и какая разница, кто что подумает? Скоро Оникс и его жители останутся лишь в воспоминаниях.

ГЛАВА 2. Спрос и предложение. Недоразумения прилагаются

{Из неопубликованного романа Котэ Рины}
Должна признать: мне понравилось быть призраком. За последний год я только и видела тесную каморку, длинные пустые коридоры, навевавшее тоску подсобное помещение и безразличных к окружающему существ, именовавшихся работниками класса Зет. Теперь же передо мной открылся если не весь мир, то хотя бы Исследовательский центр.
Я наслаждалась свободой. Пробиралась в засекреченные лаборатории, узнавала частные тайны, пугала сотрудников, самолично поучаствовала в парочке экспериментов… Бедняги лаборанты! Они понимали, что творится что-то странное, однако ни один из приборов не мог меня засечь.
Во что я превратилась? Понятия не имею. Да разве это было важно? Главное – моя жизнь, не ограниченная стенами и приказами, стала ярче и увлекательнее. Я забавлялась с общедоступными сенсорными панелями, почему-то реагировавшими на мои прикосновения, изучала этот мир, искала информацию об опыте, который два года тому назад выдернул меня из университетской библиотеки, и уверяла себя, что все хорошо. Ну или хотя бы лучше, чем прежде.
«Катенька, вам нужна «Паразитология» какого года выпуска?» – вот последнее, что я услышала перед тем, как очутиться в боксе, похожем на тот, где проводили дезинтеграцию.
Вокруг метались недовольные люди, тыкали в меня пальцами и орали друг на друга. Полагаю, у них произошел какой-то сбой. Они точно не обрадовались моему появлению. Запихнули меня вместе с набитой учебниками сумкой в нечто, впоследствии опознанное мной как биосканер, промариновали там почти час и отправили в камеру. То есть в квартиру, ха-ха. Без окон, с вечно запертой дверью и непривычным компьютером, на картинках обучавшим меня здешнему языку.
Время шло. Психотропные средства стирали воспоминания и не позволяли биться головой о мягкие стены, автоматика исправно поставляла безвкусную еду и предметы гигиены. В какой-то миг я поверила, что больше никогда не увижу человеческие лица. Я ведь ошибка. Побочный эффект какого-то дорогущего эксперимента. Моя судьба не интересовала никого.
Год спустя компьютер предложил пройти тест. Простенькие задания, с такими бы и макака справилась. Я набрала сто из ста, возгордилась собой… Подумала, что теперь меня наверняка сочтут человеком, годным для здешнего общества.
Угу, сочли. Выдали серую робу и пропуск с минимальным допуском. Всучили тряпку и уравняли в правах с роботом-уборщиком, хотя, по сути, я исполняла роль «девочки на побегушках».
Сплошная рутина… На меня смотрели как на пустое место. Вернее, как на обычного среднестатистического представителя класса Зет. Никаких обучающих программ, развлечений, знаний…
Но теперь все изменилось!
Запреты исчезли, появился неограниченный доступ к информации. Думаете, это – чрезмерная плата за утраченное тело? Проведите два года в коробке четыре на четыре метра. Обещаю, ваше мнение не будет столь категоричным.
Неожиданно обретенной свободы мне хватило на десять дней. Потом пришло осознание того, что я не в силах ничего изменить.
Как и раньше, меня не замечали.
– Амбер, открой дверь! – орал профессор Даниал Кас, заведовавший самой большой лабораторией.
Я касалась сенсора, створка отъезжала, не успевшая подойти к панели Амбер пугалась, но никогда не жаловалась на сбрендившую технику. Мелкое развлечение, однако на какой-то период меня удовлетворяли подобные шалости.
Вскоре мне захотелось большего.
Справочников и учебников стало недостаточно, книги и фильмы казались жалкой имитацией жизни, виртуальные симуляторы надоели до чертиков. В один прекрасный миг я подумала, что мне мало просто жить. Я жаждала обрести значение, пусть для этого чертового мира я и была пустышкой.
Мое состояние позволяло многое. Подсмотреть, подслушать… Найти убийцу Лилианы Эвгении.
Нет, я не мнила о себе невесть что, но личность человека, запершего меня в дезинтеграционном боксе, будоражила воображение. Он провернул это в присутствии камер и роботов, и вышел сухим из воды.
Возможно, этот гений преступлений что-то знал о произошедшем со мной.
Возможно, участвовал в опыте, из-за которого я потеряла шанс на спокойную счастливую жизнь.
Возможно, сумел бы вернуть домой если не Екатерину-ветеринара, то хотя бы Котю-призрака.
Чисто для справки: этот суперпродвинутый мир с межгалактическими перелетами, колонизацией далеких планет и общением с самыми настоящими инопланетянами привлекал меня мало. Ну а дома… Там я могла услышать родные голоса и натыкать сообщение на сенсорном экране.
Кому – другой вопрос.
Из-за успокоительных прошлое померкло в памяти, и я не знала, ждал ли меня кто-нибудь. Разве что учебник по «Паразитологии»… Интересно, библиотекарь сразу отнесла его обратно в хранилище или отложила, веря, что я скоро вернусь?
***
{Оникс-6}
В магазин пришлось все-таки зайти. Во-первых, возвращаться на пустой корабль не хотелось. Во-вторых, снова питаться жратвой из автомата, которую производители самонадеянно величали едой, не было ни малейшего желания.
«Это, как-никак, планета земного типа», – размышлял Сэм, прогуливаясь между прилавками.
Воображение рисовало отборную картошку, сочные огурцы, аппетитную вырезку, свежий хлеб… В худшем случае – консервацию и замороженные продукты. Реальность же предлагала кормосмесь со вкусом курицы, гранулированные помидоры и свинину, «выращенную» синтезатором в присутствии покупателя.
У кассы околачивался унылый продавец-консультант, однако посетители предпочитали самостоятельно разбираться с ассортиментом товаров и пользоваться автоматическим расчетом.
Поколебавшись, Сэм подошел к обладателю фирменной футболки с застиранным логотипом.
– Есть что-то настоящее? – поинтересовался, не веря в положительный ответ.
– Лук, чеснок, шашлык, персик, арбуз, апельсин, – вялое перечисление мало походило на рекламу.
– Где?
– Вон, в ящике.
На витрине виднелись пакетики ароматизаторов, чей состав доказывал: при их изготовлении не пострадало ни одно растение, не говоря уж о животных.
– Шоколад возьмите, – подсказала излишне скромно одетая хрупкая девушка, рассматривавшая творог («С курагой», «С изюмом», «С молочнокислыми продуктами» – гласили этикетки). – В нем аж пять процентов натурального какао, но и цена, сами понимаете…
Сэм поморщился. На Оникс его привели именно сладости, и блестящие обертки навевали неприятные мысли. Они служили напоминанием о том, что нужно проверять нанимателей прежде, чем браться за перевозку их товаров. Ну или начинать деловой разговор с требования аванса и гарантий.
Без мер предосторожности частного предпринимателя любой может кинуть. Например, заявить, что платить нечем, и пусть идио… добрый человек, доставивший одиннадцать тонн кондитерских изделий, либо подает в суд, либо в качестве гонорара забирает полтонны. Сэм вспылил, сгоряча решил судиться и… в трюме «Касэлоны» осталось две тонны сладкой отравы со сроком годности, близким к бесконечности. «Для личного использования», потому что документов на товар не было.
– Спасибо за совет. – Любезная девушка не сводила с него глаз, и он решил проявить ответную учтивость. – Любите шоколад? Зайдите вечером ко мне на корабль. – Ее тонкие пальцы неохотно сжали визитку. – Думаю, у меня есть то, что вам нужно.
– А цена? – Незнакомка затаила дыхание.
«Проверю расценки в галасети и сброшу половину», – выгода здесь не намечалась.
– Договоримся. Иногда я очень сговорчив.
Девушка нахмурилась, но пообещала как-нибудь заглянуть на огонек. Продавец сдавленно хихикнул и подмигнул им, как закадычным приятелям.
«Ну и во что я опять ввязался?» – Сэм пошел к выходу с пустыми руками. Оникс порождал настолько сильную неприязнь, что даже самые невинные события вызывали недоверие.
Солнца повернули к закату. На скутере добавилась надпись: «Козел», поверх нее нагло лежал зеленый волос.
Сэм ухмыльнулся. Может, в самом деле потратить время и проучить злословную семейку?
Он огляделся, выискивая камеры. Одна, две… Отличные ракурсы, вредитель заснят и в анфас, и в профиль.
На большом экране, расположенном на противоположной стороне улицы, шли местные новости. Яркая картинка привлекла внимание, и Сэм помимо воли присмотрелся к снимкам взорвавшихся кораблей, плававших в вакууме тел, скорбных родственников и траурных венков.
«Поблизости произошла авария?» – он оседлал скутер и чертыхнулся. Новая белая дрянь была не следом маркера, а каким-то клеем. Попробуй угадать, оторвется при движении обивка сиденья или треснут штаны!
Между тем на экран выскочил расфуфыренный политик и, размахивая руками, принялся вещать с энтузиазмом мартышки, дорвавшейся до связки бананов. Читать бегущую строку Сэм не успевал, да она его почти и не интересовала. Какой-то новый местный закон, ничего полезного. Вчера о похищении сына министра экологии трубили, сегодня депутаты в главных ролях… Сплошная показуха. А вот флаер, остановившийся у тротуара, настораживал.
– Райс, я готов искренне вам посочувствовать.
Тот самый офицер. Похоже, в этом мелком городишке, что раскинулся у космопорта, без него не обходилось ни единое мало-мальски заметное происшествие – или же ему нравилось преследовать гостей Оникса.
– Незаконную торговлю вы мне не пришьете. – Сэм прокручивал в голове возможные причины того, что полиция никак не хочет оставить его в покое.
– О, не беспокойтесь. Финансами занимается другой отдел. Я к вам с личной просьбой. Уже видели новости?
«Ненавижу этот мир. Как только начинает казаться, что он более-менее сносный, появляется какая-то западня», – разговор не обещал ничего хорошего.
– Что там? Налог на вылет? Штраф за прилет?
Как выяснилось, дела обстояли гораздо хуже. Из-за недавней вспышки некой эпидемии на туристическом лайнере «Звезда любви», приведшей к гибели команды и аварии судна в окрестностях Оникса-13, власти решили ускорить рассмотрение Закона «Об экипаже пассажирских кораблей». Его приняли полчаса тому назад, в силу он вступает с завтрашнего дня.
– Только не говорите, что…
– Доктор, Райс. Даже если у вас нет лицензии, «Касэлона» относится к пассажирским судам класса Эль. Чтобы покинуть планету, вам необходимо найти техника и врача.
– Что за маразм? Я не вожу пассажиров! Я – единственный обитатель корабля!
– Правительство заботится о вас, – в голосе полицейского таилась усмешка. – А насчет просьбы… Это, скорее, деловое предложение. Зайдем в бар, обсудим?
– Не пью.
– Я и не предлагаю пить. У меня есть решение трети ваших проблем. Уверен, с остальным вы прекрасно справитесь и без моей помощи.
Сэм охотно скоротал бы время за разговором, однако приклеенные к сиденью штаны яснее ясного давали понять: сегодня диалога не получится.
– Так вы с просьбой или с помощью?
– Одно другому не мешает, Райс. Скажем так: предлагаю оказать друг другу услугу. С меня – дипломированный врач, пилот с действующей лицензией на перевозку пассажиров и двое этих самых пассажиров, с вас – отлет в ближайшую неделю в направлении системы Ариадны.
– Я – пилот, – проворчал Сэм. – Второго мне не нужно.
– Вам нужны деньги. – Теперь полицейский и не думал насмехаться. – И качественный растворитель, как я погляжу. Сейчас вернусь.
Уверенной походкой человека, что всегда добивается своего, он направился в магазин.
Сэм дождался, пока серо-голубая форма скроется за автоматической дверью, и нажал на газ.
***
Шустрик снова сидел у сломанного утилизатора за углом офисного здания. Как и положено любому порядочному коту, он всем своим видом показывал, что вовсе не хочет тут находиться, но традиции обязывают.
– Лапонька! – Мира, с оглушительным треском расплющивая тапочками выброшенные пластиковые стаканчики, бросилась к нему. – Ты почему убежал? Третий раз за день! То магазин, то парк, теперь здесь прохлаждаешься. Чем тебе дом не угодил?
Если бы кэй-кот мог говорить, он бы сказал, что программе предписано регулярно проявлять животный характер, то бишь вести себя по-дурацки, к тому же опасно для жизни. Увы (или к счастью?) разработчики позволяли ему только мяукать с двадцатью разными эмоциональными оттенками.
– Пойдем, солнышко! – Мира подхватила его на руки и зашипела, когда затупленные коготки прошлись по ее шее. – Не буянь, малыш. Фу, от тебя несет помойкой! Ничего, сейчас выкупаемся и будем как новенькие.
С трудом удерживая щедро ронявшую шерсть семикилограммовую тушу, она выбралась из закоулка и направилась к ближайшей жилой многоэтажке. Мимо промчался какой-то лихач на флаере, обдав волной пыльного воздуха. Мира инстинктивно отшатнулась, потревоженный кэй-кот усилил хватку и выдрал из толстого халата клок пуха.
– Шустрик! – Она возмущенно одернула питомца. – Тварь ты эдакая, глаза мне выцарапаешь! Ну, я тебя…
На противоположной стороне сумеречной улицы притормозил черный автомобиль – настоящий, что называется «ретро», один из пятнадцати раритетов, зарегистрированных на Ониксе-6.
Мира резко умолкла и чуть ли не бегом поспешила к дому.
– Шустрик… – прошептала, отчаянно стуча по кнопке вызова лифта. – Все тебе нипочем… Ты мне жизнь испоганил, а теперь мяукаешь, просишь мяса…
Дверь подъезда открылась в тот миг, когда створки лифта почти закрылись. Мира краем глаза увидела вошедшего, и едва не взвыла. Непроизвольно сжала кэй-кота сильнее обычного, проигнорировала вырванный шаловливой лапкой пучок зеленых волос, забилась в угол…
Кошмар продолжался. Ничего не закончилось! И не закончится, пока она на Ониксе!
«Пап, я думаю, ты прав. Они не отступятся. Давай в самом деле уедем», – Мира быстро набрала сообщение, не дав себе времени одуматься.
Следующие два часа она провела в прихожей родной квартиры, с замиранием сердца прислушиваясь к шорохам.
«А все из-за кота», – терзала сознание навязчивая мысль.
Но это была ложь. Стоило признаться самой себе: ад начался из-за личной ошибки.
Или из-за чувств, что не имели права на существование?
***
{«Касэлона»}
Вечер подкрался незаметно.
Бортовой компьютер «Касэлоны», как обычно, повременил с идентификацией Александра Райса и заставит его проторчать у трапа лишние три минуты.
– Эй, капитан, не боитесь, что однажды ваша система накроется с концами и придется вскрывать судно? – донеслось от небольшого транспортника, занимавшего парковочное место в соседнем ряду. – Могу установить новое программное обеспечение. Недорого, а эффективность повысится в разы. Шустрее лицензионки, слово даю!
Сэм, не ответив, вошел внутрь корабля и, не дожидаясь, пока створки люка сомкнутся полностью, направился в свою каюту. Она ничем не отличалась от одиннадцати других, расположенных вокруг лестничного проема и узкого коридорчика. Каморка три на пять метров, где поместились откидная кровать, встроенный в стену шкаф, складной стол, грубый стул и привинченный к полу торшер – единственный намек на индивидуальность. В углу пряталась неприметная кабинка санузла: примитивный душ, кран с узкой раковиной и выдвижной унитаз.
Запыленный автомат, превращавший кормосмеси в подобие еды, стоял на полу у самой двери. Рядом с ним валялся робот-уборщик. Починить его Сэм мог за пять минут, да все руки не доходили. Еще в каюте капитана нашлось место ковру – мягкому, ворсистому, с функцией самоочищения и склонностью отращивать волокна быстрее, чем они стаптывались.
На стене висел обычный экран – Сэм избегал виртуальной техники. Именно поэтому вместе с устаревшей сенсорной клавиатурой на его столе лежала еще более древняя кнопочная – самое то для далекой Ариппы и редкость для стремившегося к современности Оникса.
– Все системы в норме, – сподобился доложить бортовой компьютер.
Динамик похрипывал, придавая стандартному голосу едва уловимую индивидуальность, из-за неравных промежутков между словами создавалось впечатление, что автомат говорит с интонациями. А, может, Сэм слишком долго не обновлял программное обеспечение… Но ничего менять он не собирался.
«Зарница» – такая же старая, немодная, простая, упрямая и скрытная система, как и ее владелец. За три года она не подвела ни разу. Благодаря способности к обучению, с ней работал почти любой софт. Встроенный, опять-таки самообучающийся антивирус пресекал попытки несанкционированного удаленного доступа и отфутболивал зловредные программы. Ну а неспешность объяснялась тем, что система чересчур ответственно подходила к вопросам безопасности и постоянно что-то проверяла, перепроверяла, уточняла… При полулегальном статусе «Касэлоны» на некоторых планетах это бывало очень кстати.
Запыленная кожа саднила, на губах чувствовались мельчайшие крупицы песка, от волос разлеталась пыль, куртку покрывал сплошной слой тонкого желтоватого пороха. Сэм бросил грязную одежду в корзину, вытащил удобный домашний костюм и включил душ.
Будто издеваясь над приготовлениями, динамик снова ожил.
– Посетитель, – сообщил коротко. – Идет идентификация.
«То есть пять минут у меня есть», – Сэм привык справляться и быстрее. Тем более, он почти не сомневался в личности гостя. Ничего, полицейский должен обладать профессиональным терпением. Подождет.
Слишком горячая вода обожгла спину, и Сэм дернулся, подкручивая кран. Шампунь с намыленной головы залил глаза, неудачно повернутый шланг задел всю бутылку, и та ускакала на пол, превратив его в пенное месиво.
– Идентификация завершена. Объект – Леви Стар. Вывожу скан документов и основные данные. Примечание: фотография неинформативна, лицо скрыто печатью.
Скрипнув зубами, Сэм ступил под душ. Стеклянная стенка позволяла с горем пополам видеть изображение в каюте, но глаза нещадно пекло.
Он сощурился, заставляя себя не обращать на это внимания. Ну конечно, Леви Стар… Ироничный знакомый, кто бы сомневался. Приметную полицейскую форму ни с чем не перепутаешь.
Сэм увеличил напор воды, избавляясь от пены. Закрутил краны, наспех вытер волосы… Обернул полотенце вокруг бедер, потянулся к костюму…
– Эмоциональное состояние посетителя нестабильное, – счел нужным уточнить компьютер. – Он собирается уйти.
Сэм чертыхнулся. По здравому размышлению он не мог не признать, что без помощи не обойтись. Штатный врач нужен, от этого никуда не деться. Разве что поднять «Касэлону» без разрешения и никогда больше не потыкаться на цивилизованные планеты, потому что штраф за это вкатят невообразимый.
– Впусти его, «Зара». Постарайся задержать. Анекдот расскажи или прокрути какую-нибудь песню.
– Эффективнее использовать парализатор.
Временами Сэму казалось, что бортовой компьютер насмехается.
– Достаточно анекдотов.
– Тематика?
– Прогляди галасеть и выбери, что нравится мужчинам за сорок.
Как на зло, штаны прилипали к влажной коже и натянуть их стоило невероятных усилий. На рубашку Сэм даже не замахивался – набросил первую попавшуюся куртку и поспешил в большое, уставленное с претензией на шик помещение этажом ниже, служившее чем-то вроде кают-компании.
– А вы быстро добрались, Леви, – проговорил, шагая по коридору. – Что, и правда готовы к сотрудничеству?
«Зара» убрала трансляцию сальных баек, и впереди прозвучало неуверенное:
– Д-да.
Сэм споткнулся на пороге, расслышав смутно знакомый голос. Уперся руками в стены, чтобы не загреметь на прикрытый тонким полосатым ковром пол. В голове мелькнула издевательская мысль о том, что это идеальная поза для демонстрации кубиков пресса – право слово, в последнее время таким грешили многие фильмы.
Вот только посетитель, сидевший в одном из массивных кресел, оставшихся на «Касэлоне» с давних счастливых времен, отнюдь не впечатлился. Вернее, посетительница. Леви Стар, двадцать семь лет, три месяца назад уволена из полиции за аморальное поведение и подозрения в шпионаже, как сообщал экран.
– Вы еще кто? – Сэм попытался застегнуть молнию на куртке, но ее, как часто бывает, когда торопишься, заело.
– А… Э… – Леви явно чувствовала себя не в своей тарелке. – Вы сами меня пригласили.
Мудреная прическа, яркий макияж, открытое платье, тяжелые духи… Он мог поспорить, что уже видел это раскрашенное лицо. Вопрос в том, где? За проведенную на Ониксе неделю Сэм точно не встречал таких дамочек. Несмотря на стремление к прогрессу, тут не жаловали косметику и ее приверженцев.
– Когда? – Он подошел ближе, вынуждая гостью повернуться к яркой лампе.
– Сегодня.
Точно! Это Никал подсуетился. Вполне вероятно, у красотки техническое образование. Практиковала она или нет – неважно. Корочка поможет убраться с планеты, и это – главное.
В раздумьях Сэм дернул язычок молнии излишне резко, и она разошлась. Леви опустила глаза.
– Могу предложить минимальную ставку, а там посмотрим.
– Вы мне еще и заплатите?!
Сэм начал подозревать, что они решительно не поняли друг друга. Не мог же Никал самостоятельно оплатить услуги техника? К тому же у кресла находился пухлый чемодан на колесиках, доказывавший: девушка намерена задержаться на «Касэлоне» надолго.
– Никал объяснил, что от вас требуется?
– Какой Никал?
Сэм прислонился к стене напротив визитерши, сложил руки на груди, мало заботясь, что со стороны это выглядит весьма и весьма угрожающе.
– Если вы не от Никала, то какого черта тут делаете? – проговорил, тая раздражение.
– Вы позвали меня! Сказали, что готовы договориться! Ну вот, я согласна!
Невзрачная любительница сладостей из магазина и роковая красотка в кресле наконец стали одной личностью. Сэм подавил вздох. Что бы ни привело Леви на «Касэлону», это не обещало ничего хорошего. Как ни крути, а с полным чемоданом за шоколадом не приходят.
– Давайте-ка подробнее, – ему и самому стало интересно. – На что вы согласны? Судя по вашим вещам, на перелет. Тогда…
– Да, у меня нет денег! – Девушка чуть ли не плакала. – Но я отработаю! Любым способом!
«Любым» прозвучало особенно четко и сопровождалось двусмысленным зырком на хозяина корабля.
С оплатой проезда натурой «Касэлона» еще не сталкивалась. Сэм ошеломленно перевел взгляд на экран, будто ища поддержку у компьютера. Увы, без прямого приказа «Зара» на выручку не спешила.
– Погодите. – Леви украдкой вытерла слезы. – Вы обо мне не слышали? – Это звучало так, словно она – президент Системы Оникса и мисс Галактика в одном лице. – Серьезно?! Но что тогда вы мне предлагали?
– Шоколадку, – и, черт побери, это была истинная правда.