Кикимора. Наталия Шитова
Магазин Книги автора Комментарии (3) Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Всё происходит здесь и в наше время, но… Некоторое время тому назад появилось опасное заболевание, и никто так и не знает, почему здоровый ещё вчера человек сегодня может стать опасным существом. Для больных – которых и называют кикиморами – установлены особые ограничения. Эти суровые правила призваны защитить общество, но для самих заболевших это крушение всех надежд, а иногда и неминуемый конец.
Вся жизнь Лады связана с кикиморами и с надзорной дружиной - организацией, которая ими занимается. Нелёгкие будни давно стали привычными. Но вот одно за другим случаются несколько странных событий, а любимый человек бесследно исчезает, и Лада бросается на его поиски, не подозревая, какие шокирующие отгадки её ждут…
Это социальная фантастика, драма, приключения, элементы детектива, ну и конечно же – любовь, а, куда же без неё? Ведь есть один способ всё выдержать и преодолеть: любить и оставаться человеком!
Отрывок «Кикимора. Наталия Шитова»
Глава 1
Чердак был натуральным бомжатником: мусор, пылища, да и вонь ещё та.
Я поспешила к окну воздуха глотнуть и выглянула наружу.
- Лада, ты его видишь? – послышался из динамика искажённый помехами голос Марецкого.
- Нет, не вижу. Куда смотреть-то?
- Справа крыша блестящая.
- Ну?
- Выход на крышу видишь? Теперь ещё правее смотри, там ящик железный… ну, короб такой здоровый. И за ним…
Мне пришлось высунуться из развороченного оконного проёма. В самом деле, из-за железного ящика торчала замызганная кроссовка. Конечно, Лёха Марецкий со своей оптикой запросто это разглядел с крыши дома напротив.
- Ну да, увидела. Я иду тогда?
Динамик взорвался оглушительным хрипом. Я поморщилась и вытянула руку, отводя рацию подальше от себя.
- … пока мы не подойдём! – проорала рация конец фразы.
- Пока вы подойдёте, - ответила я. - Он и вниз сиганёт.
- Ну… будем надеяться…
- Как в прошлый раз?
- Ладка, не смей без прикрытия! – жёстко приказал Лёха. – Он в любом случае того не стоит.
- А вдруг стоит? Ладно, не ори. Я быстренько и аккуратненько.
- Ладка, я тебя убью! И начальству на тебя накапаю!
Я надула щёки и медленно выдохнула. Я и сама вечно за всех трясусь, особенно, когда не знаю точно, что именно происходит, но тут-то что тянуть? Что может мне сделать обессилевший, загнанный в угол пацан?
Я чуть-чуть сдвинула колёсико тюнера в сторону и сказала в микрофон:
- Что-что?.. Лёша, помехи сильные, не слышу ничего.
Рация в ответ зашипела, только что не расплевалась.
- Не слышу тебя!.. Подбегайте, короче, а я пока пойду его займу чем-нибудь.
Я сунула шипящую рацию в держатель на предплечье и вылезла через окно на крышу.
Сначала под ногами были ржавые листы кровли, мои ботинки почти не скользили, и до стыка с соседним домом я добралась быстро и просто. А потом пришлось чуть ли не ползти по блестящей новёхонькой крыше, и как я ни старалась, сделать это тихо у меня не вышло.
Парень меня, конечно же, услышал. Кроссовка скрылась за ящиком. Я сразу же замерла и прислушалась. Ни шагов, ни стука, ни других звуков. Значит, не убегает, по крайней мере, пока.
По блестящему скату я съехала на пятой точке и присела по другую сторону железного ящика.
- Эй, ты там? – окликнула я наугад.
Он не ответил.
- Не бойся, я тебя не трону. Давай поговорим.
Ответа не было. Ничего удивительного. Возможно, что он даже меня не понимает, а может и вовсе уже не слышит.
- Я сейчас за ящик зайду, хорошо? Ты не дёргайся, всё нормально будет.
Я выпрямилась и сделала несколько коротких шажков, обходя здоровый металлический короб кругом. Я была готова к любому развитию событий. Парень мог сидеть, как вкопанный, мог кинуться наутёк – если, конечно, было, куда. А мог и напасть. Тут до последнего неясно, что тебя ждёт.
Он напал. Ну, попытался хотя бы: выскочил на меня, толкнул обеими руками в плечи. Но он был уже слишком слаб. Будь он покрепче, запросто сбил бы меня с ног. Но я резко подалась в его сторону, и он отлетел назад, как мячик, и рухнул на блестящую сталь с грохотом.
- Ну-ну, хватит! Ни к чему это тебе сейчас, – сказала я осторожно. – Хватит.
Он подобрался, обхватил колени, низко склонил голову в капюшоне.
Я присела на корточки в паре метров от него.
- Эй, ты как?
Он ещё больше съёжился.
- Посмотри-ка на меня!
Парень шевельнулся, медленно поднял голову. Из глубокой норы капюшона на меня взглянули воспалённые, почти безумные глаза.
- Совсем плохо, да? – уточнила я, чисто для того, чтобы хоть что-то сказать. Ответ был мне не нужен, и так всё ясно.
- Отойди от меня, - еле слышно проговорил он.
- А я и не подхожу, - я села прямо там, где была. – Видишь, не подхожу… Ты скажи, давно не спал?
Беднягу аж затрясло.
- Не бойся ты, всё нормально будет. Боишься, назад вернём? Не бойся, в другое место поедем. В хорошее место, тебе понравится… Так ты давно не спал?
Он кивнул.
- Когда последний раз?
- Да никогда… - прошептал парень. Дрожь била его всё сильнее. – Не помню уже, когда…
- Они тебя кололи, что ли?! – догадалась я. – Вот уроды!
Парень то ли всхлипнул, то ли вздохнул.
- Знаешь, на твоём месте я бы плюнула на всё и уснула. Прямо здесь и прямо сейчас.
Он запрокинул голову, и капюшон свалился.
Совсем пацанёнок, лет шестнадцать-семнадцать, с каким-то невнятным пушком вокруг губ, бледный, как мел, и глаза полумёртвые.
- Правда-правда, - кивнула я. – Спи. Засыпай, а я с тобой посижу, чтобы никто не трогал.
Парень облизнул сухие губы, судорожно сглотнул и снова опустил голову.
За моей спиной по крыше застучали торопливые тяжёлые шаги.
Парень вздрогнул и попытался подняться на ноги.
- Сиди! – приказала я. – Никто тебя не тронет, я обещаю!
Ребята уже были совсем близко.
Не оборачиваясь, я вскинула руку:
- Стойте! Не подходите, я сама! Стойте там!
Они остановились.
Я чуть двинулась вперёд. Парень отпрянул и вжался в покатую стенку позади себя. Ну, ему хотя бы бежать некуда, уже хорошо. А если он ещё и будет умничкой, может быть, и без применения силы обойдёмся.
- Лад, не мучайся, - проговорил Алексей. – Давай, тут дел на две секунды…
- Ты торопишься?
Лёха нетерпеливо фыркнул, но промолчал.
- Слушай, - обратилась я к парню. – Там, откуда ты сбежал, плохо было. Как думаешь, может быть где-то ещё хуже?
Он покосился на меня и неопределённо передёрнул плечами. Что ж, вопросы понимает, реагирует, эмоции вполне адекватные. Но всё может измениться за пару минут до неузнаваемости.
- Тебя как зовут?
- Р-р-р… - неожиданно запнулся парень. Ой, совсем плохо, совсем мало времени у нас. – Р-роман.
- А я Лада. Знаешь, чем я занимаюсь?
Парень с трудом сфокусировал взгляд на моём лице и неуверенно мотнул головой. Молодой ещё, любопытный, удержаться старается, молодец.
- Я хожу вот с этими бугаями, - я кивнула в сторону ребят. – И не даю им никого калечить. Потому что всё можно уладить. Всё можно поправить, если только выспаться хорошенько. Правда?
Мне показалось, что у мальчишки в глазах блеснули слёзы.
Я двинулась вперёд ещё немного. Парень не пошевелился, только напрягся.
- Ну-ну, не надо, - я протянула руку и коснулась худой длинной ладони, обнимающей колени. – Не бойся. Ты сейчас уснёшь, и я отвезу тебя в спокойное безопасное место. И никто не станет тебя будить, пока сам не проснёшься. Я тебе обещаю.
- Не врёшь? – почти неслышно уточнил он.
Я покачала головой:
- А оно мне надо? Чего уж проще скрутить тебя. А я помочь хочу.
Я стала легонько и ласково поглаживать его. Он вздрогнул поначалу, но сопротивляться не стал. Я протянула ему левую ладонь:
- Дай руку.
Он послушался и вцепился в мою ладонь сильно и даже немножко больно.
- Когда выспишься, всё станет по-другому, правда. Давай, Ромка, закрывай глаза, а я с тобой посижу…
Парень послушно прикрыл глаза. Я всё гладила его по плечу и чувствовала, как постепенно слабеет его рука, сжимающая мою. Ещё пара минут, и…
И тут сзади ноги загрохотали по металлу. Мальчишка вскинулся, напрягся, схватил меня обеими руками за плечи, повалил на себя, потом перевернул и навалился сверху… Глухой удар, и парень мгновенно обмяк.
- Лёха, блин! Что тебе не стоялось-то?! – заорала я на Алексея, который стащил с меня тело мальчишки.
- Ну, извини, - виновато проговорил Алексей. – Мне показалось, он готов уже.
- Что значит «показалось»?! А я тут для чего?! Стоял бы и ждал, пока я не скажу! Зачем вот так, ни за что, на пустом месте?! - прошипела я, вставая.
Алексей с напарником склонились над мальчишкой.
- Да живой он, - сказал Лёха. – Ну, будет шишка на затылке. Делов-то.
- Я ему обещала!..
- Ладка, не дури, - вздохнул Алексей. - Мало ли, кому ты что обещала… И вообще, хватит разговоров. Мы ещё дело не закончили. Как спускать будем? Может, брезент принести?
- Да не надо, пожалуй, - задумчиво проговорил Лёхин напарник. То ли Петя, то ли Федя, этого новенького я совсем не знала. – В нём килограммов шестьдесят, вряд ли больше. Я его так сволоку.
- Ну, давай, - согласился Лёха. – На поворотах только осторожней, а то голову ему о стену разнесёшь.
То ли Петя, то ли Федя взвалил мальчика на плечо, подбросил, укладывая поудобнее, и полез со своей ношей в ближайшее чердачное окно.
- Ну, что ты на меня волком смотришь? – укоризненно спросил Алексей, когда я взглянула на него.
- Он уснул бы через минуту!
Алексей только устало отмахнулся:
- Ай, брось. Всё равно он потом и не вспомнит, что было, где было, с кем было… Сейчас закинем его по адресу, и всё, можно закрыть заказ и вахту сдать.
- По какому адресу?
- Ну, как по какому? – пожал плечами Лёха. – К заказчику, в пансионат. Точнее, в санаторий закрытый, откуда этот кадр дёру дал.
- Нет уж. Никаких заказчиков и никаких пансионатов! Везём его к Эрику.
- Ага, ага, - покивал Алексей. – Ты ещё тут покомандуй.
Вот здесь Лёха со своим сарказмом был в тему. Ему не полагалось делать ничего, помимо того, что приказано. А приказано было выполнить частный заказ и отловить беглеца. И приказ ему отдавала не я.
Я вытащила телефон и набрала Эрика. Когда дядя ответил, я описала ему наш рейд коротко, но в красках.
- И что ты предлагаешь? – без энтузиазма уточнил Эрик.
- Я везу его к тебе.
- Почему?
- Потому что нельзя его возвращать туда, где его держали.
- Лада, я знаю, что ты весь свет готова пожалеть, но давай как-нибудь пореже, а? Через два раза на третий хотя бы… У меня мест нет.
- Эрик, я обещала ему помочь!
- У меня подвал не резиновый.
- Эрик, он совсем сопливый ещё. А его там кололи, и похоже ментолином.
- Оу… - отозвался Эрик. – Ты уверена?
- Насчёт ментолина – не гарантирую, но пацана до полусмерти залечили.
- Ладно, я сам разберусь. Вези… Скажи старшему группы, чтобы заказ держал открытым.
Я убрала телефон и повернулась к Алексею:
- Парня везём к Эрику. Заказ не закрывай.
Алексей только воздел руки и возвёл глаза к небу.
- Вот почему, Ладка, как только ты идёшь со мной, так ни одно дело нормально не заканчивается?
- Не знаю. Совпадение.
- Кому совпадение, а кто опять мимо премии, - проворчал Лёха себе под нос. – Ладно, давай в машину.
Я пошла к чердачному окну, Алексей поплёлся за мной.
Мы влезли на чердак, спустились на лестницу, и я поскакала вниз, держа руку на перилах и заглядывая в почти бездонный лестничный пролёт, завивающийся спиралью.
- Эх, Ладка, чокнутая ты девица, но я тебя всё равно люблю! – провозгласил Лёха позади меня.
- Что тебя опять на любовь разобрало? На мой зад пялишься?
- Я не пялюсь, я любуюсь… И вообще, может, всё-таки выйдешь за меня?
- Ага, счас, бегу уже.
- Что ж так?
Лёха любил такой безобидный трёп, но он меня только в невинной нежной юности забавлял, теперь утомляет. И я буркнула, чтобы отвязаться:
- Я тебе сто раз говорила: ты не в моём вкусе.
- Ну вот, всегда так… - притворно заныл он.
Сил моих нет... Мы с ним знаем друг друга лет сто. Восемь, если точно. Мужику уже под сорок, а он всё дурачится и, что особенно раздражает, не меняет пластинку.
Я резко остановилась и повернулась к нему.
- Слушай, Лёш, а ты никогда не думал, а что будет, если я вдруг соглашусь?
- На что? – удивился он.
- Замуж.
Я сделала пару шагов и, даже стоя на ступеньку ниже, оказалась вровень с ним, глаза в глаза.
- Ну, что замолк? Страшно?
Алексей усмехнулся и покачал головой.
- Пошутить нельзя? – спросил он со вздохом.
- Я выросла для таких шуток, если ты не заметил.
Мы снова двинулись вниз, я впереди, Алексей за мной. Больше он не проронил ни слова.
Глава 2
Тонкие пальцы Эрика осторожно раздвинули веки мальчишки, и свет фонарика ударил в застывший зрачок. Через пару секунд Эрик задумчиво хмыкнул, выключил фонарик и повернулся к портативному анализатору, что стоял на столике. Из приёмной щели прибора торчал кончик полоски с образцом крови. Эрик посмотрел параметры сначала в одном режиме, переключил на другой, снова обратно, потом с недовольной гримасой выключил прибор.
- Ну, что? – осторожно уточнила я.
- Что, что… - передразнил меня Эрик. – Спасибо тебе, вот что. Ты мне привезла экземпляр, который вот-вот концы отдаст.
- Да ладно? – я искренне удивилась. – Знаешь, пока Лёха не дал ему по затылку, он был вполне живой. И соображал даже.
- С трудом верится, - покачал головой Эрик. – У него в венах ментолина больше, чем крови. Я впервые вижу, чтобы при таком отравлении человек был ещё жив.
- Может быть, его постепенно приучили к такой концентрации. Может быть, это для него почти норма…
- Не сочиняй, - строго оборвал меня Эрик. Но, помолчав немного, нехотя добавил. – Да чёрт его знает, всё может быть. Эти лицензированные коновалы вообще не думают, что делают…
- Он выживет?
Эрик неопределённо пожал плечами:
- Понятия не имею. Если бы только отравление… Это же ещё и кокон. Очень глубокий.
- Разве такое возможно? Чтобы человек, настолько накаченный ментолином, впал в кокон?
Эрик многозначительно развёл руками:
- Вчера я бы сказал, что невозможно. Но теперь не буду же я отрицать очевидное.
- И ты не можешь ему помочь?
Такие ситуации моему дядюшке – как острый нож. Вопрос личного и профессионального престижа. Правда, надо отдать Эрику должное: в том, что касается дела, он никогда не лжёт и не пытается себя ни выгородить, ни оправдать.
- Нет, Лада, помочь ему я не могу, - вздохнул Эрик. - Состав его крови на данный момент таков, что нельзя применить ни один стандартный препарат. Получившаяся адская смесь его убьёт наверняка. Нестандартных средств у меня нет, и взять мне их негде. Если, как ты предполагаешь, его организм хоть немного привык к такой концентрации ментолина, он справится сам. Сначала ему надо переработать отраву, потом выбраться из кокона. Если он это сможет, я помогу ему восстановиться. Если нет – извини, Лада, я ничего не смогу сделать. Всё, что я пока могу ему дать – вот эту каморку и полный покой.
Я оглядела крошечную клетушку без окон, подсвеченную под потолком несколькими неоновыми трубками. Раскладушка, застеленная сначала резиновой, а сверху впитывающей простынёй, да квадратный столик в углу – вот и вся обстановка. Места в помещении совсем не остаётся. Но зато мальчишка теперь может или спокойно умереть, или спокойно прийти в себя.
- Да, а что с заказом? – вспомнила я. – Представляю, что нам скажет Карпенко.
- Я с Виталькой сам разберусь, - отрезал Эрик. – Шуму будет много, как всегда, но он поймёт.
Эрик напоследок бегло осмотрел лежащего на раскладушке парнишку, прикрыл его старой залатанной простынёй и махнул мне:
- Пока всё. Пойдём.
- Кто за ним присмотрит? – уточнила я, покидая каморку вслед за Эриком.
- У меня полно добровольцев, - усмехнулся Эрик, кивая в сторону общей комнаты, откуда слышался нестройный гул.
Подопечным своим Эрик доверял полностью, и мне это всегда казалось совершенно неоправданным легкомыслием.
- Ты уверен, что никто из них не сорвётся?
- У меня не тюрьма, Лада, - устало вздохнул Эрик. – Я для чего тут торчу? Чтобы дать им шанс. И они все неплохо справляются.
- Даже Вероника?
Эрик усмехнулся:
- Она ведёт себя образцово.
- О, Боже… - только и пробормотала я. – Нашёл образец. Когда-нибудь она тебя сожрёт и не подавится.
- Надеюсь, что нет, - твёрдо возразил Эрик. – А если ты так волнуешься, может быть, сама хочешь помочь? Подежурить ночью? У меня ещё четверо в коконе, не такие тяжёлые, конечно.
- Я бы помогла, но у меня сегодня свидание.
- А, - равнодушно отозвался Эрик. – Ну, удачи.
Я кивнула и пошла к лестнице, ведущей из подвала наверх.
- Лада! Я забыл совсем… - окликнул меня Эрик. – Деньги-то… У меня наверху, в кабинете.
- Да не надо, - отмахнулась я. – Есть у меня пока.
- Правда?
- Да правда, правда. Думаешь, я на паперти побираюсь?
- Кто тебя знает, - проворчал Эрик.
Я поднялась наверх и, не заглядывая в кабинеты, выскочила наружу.
На парковке около здания, кроме машины, на которой мы привезли парнишку, появилась ещё одна: здоровенный джип Виталия Карпенко, начальника дружины. Сам Виталий стоял, опираясь задом о капот, и говорил по мобильному. Увидев меня, он взмахнул рукой и поманил к себе. Пока я к нему подходила, он убрал телефон.
- Ну, что? Опять за старое? – хмуро уточнил он.
Хороший у нас начальник, хотя лучше его не злить.
- Опять, - подтвердила я. – Извини, Виталик.
- Виталий Сергеевич, - строго поправил меня Карпенко. – Это я тебе на шашлыках Виталик. А здесь Виталий Сергеевич.
- Извините, Виталий Сергеевич, - кивнула я. – Да, опять. Лёха Марецкий нажаловался?
Карпенко насупился:
- Не нажаловался, а доложил. Или ты считаешь, что все должны твою самодеятельность покрывать за моей спиной?
- Нельзя было этого парня возвращать…
- Я сейчас не об этом! – оборвал меня Карпенко. – А о том, что в этом месяце это уже шестой коммерческий заказ, который мы не выполнили… Из-за твоего вмешательства, между прочим.
- Ну, я же не виновата, что это такие заказы, которые нельзя выполнять. Эрик же должен был тебе всё объяснить. И сейчас подтвердит, что так нужно было.
Виталий Сергеевич тяжело вздохнул:
- Послушай… Я очень ценю то, что твой дядя делает. Я уверен, что ни у кого больше нет такого прекрасного специалиста по ККМР, как у нашей дружины. Как его начальник, я готов его покрывать. Как его друг, я буду ему помогать. Но у нас в дружине очень немногие работают за идею. А если и за идею, то, как правило, не за ту, за которую бьётся Эрик. А ещё ребята работают просто за деньги. И если не будет коммерческих заказов, мне либо нечем будет платить людям, либо будет не на что содержать замечательный подвал твоего дяди. Если меня отстранят к чёртовой матери, я найду, чем прокормить семью. А вот Эрика тогда в любом варианте ждут серьёзные неприятности…
- Виталик, ну должен же быть какой-то выход!
Он покачал головой:
- Нет тут выхода, Лада. Мы превратили обыкновенную передержку-накопитель в подпольную клинику. Хорошо ещё, что знают об этом только те, кому можно доверять. Но любая утечка информации или обиженный дотошный дружинник – и будут немалые неприятности. Кстати, ты уж и о себе вспомни, на каких правах ты тут деятельность развернула.
- А я сколько раз тебя просила – оформи меня нормально, как полагается! А ты всё: «Вакансий нет! Вакансий нет!» Да они всегда есть, вакансии, будто я не знаю!
- Для тебя – нет! – жёстко отрезал Карпенко.
- Это почему ещё?!
Виталий отвернулся. Его и без того суровое лицо стало мрачнее тучи.
- А если подумать, Лада? Самой не догадаться?
- Виталик…
Он уставился мне прямо в глаза:
- Да, Лада. Да. Прямой наследственный риск. И с этим я ничего не могу поделать.
- Виталик, ты же знаешь, что я здорова!
- И я очень этому рад, – угрюмо буркнул Карпенко. - Потому что даже представить боюсь, что бы мне пришлось делать, будь это не так! Но ты встань на моё место. Я терплю тебя и твою самодеятельность только ради Эрика. Не будь его, я не стал бы делать вид, что ты одна из нас.
Я смолчала. Что ж, по крайней мере, Карпенко честен со мной. Сначала стоит оценить это, а уже потом можно оскорбиться.
- Ты вот что, - проговорил Карпенко уже помягче. – Отныне в рейдах тебе делать нечего. Ребятам я приказ уже отдал. Если я ещё раз узнаю, что ты опять прилепилась к какой-нибудь группе, мне придётся принять меры. Кто из дружинников мой приказ нарушит – вылетит вон.
- Как скажете, Виталий Сергеевич, - я резко повернулась и пошла к воротам.
- Лада, постой! Это для твоего же блага!..
Я обернулась на ходу:
- Я всё поняла, Виталий Сергеевич. Для моего блага, конечно же. Для чего же ещё?!
Догонять он меня не стал. Да и зачем ему лишние телодвижения? Особенно ради такой, как я.
Глава 3
В это кафе я всегда заходила неохотно. Есть в этом месте нечто тревожное. А, может быть, мне так только кажется, потому что, как на грех, почти всякий раз, как я тут бываю, случаются какие-нибудь мелкие неприятности. Сама бы я сюда не пошла, но у Макса тут неподалёку надзорное задание, поэтому ему было удобно встретиться здесь.
Я немного опоздала. Не потому, что такая вот я фифа непунктуальная, скорее, наоборот. Но тут надо было статус выдержать. Максу нравится, когда я такая вся девочка-девочка, такой вот прямо классический вариант. Мне кажется, он одобрит даже, если я засуну свой телефон в розовый меховой чехол с ушами. И уж тем более нормально, если я опоздаю.
Кафе внутри напоминало вагон: в узком длинном зальчике единственный проход между рядами столиков. Да и посетители сидят, как в электричке: на двухсторонних диванчиках, спина к спине.
Я застряла на пороге, вглядываясь в посетителей. Выяснилось две вещи: Макса ещё нет, а свободных столиков уже почти нет. Последнее не новость: это мне место не нравится, а народ сюда валом валит, особенно, как нынче, под вечер пятницы. Здесь можно спокойно сидеть-пить-курить-говорить, музыка негромкая, официанты расторопные. А вот то, что Макс опаздывает, это странно. За ним такого не замечено.
Единственный полностью свободный столик был прямо рядом с выходом. За следующим сидел некто с чёрной кожаной спиной и коротко стриженым затылком. Я прошла и села на диванчик позади одинокого посетителя лицом к двери, чтобы Макс меня сразу обнаружил.
Не очень-то приятное местечко у двери, но зато музыка здесь еле слышна, разговаривать не мешает.
Официант с улыбкой положил передо мной несколько буклетов меню и, шагнув в сторону, обратился к стриженному затылку:
- Вы готовы заказать?
- Нет пока! - раздражённо рявкнул тот. – Сначала дождусь знакомого.
- Как скажете, - официант пошёл дальше.
Злыдень за соседним столиком что-то буркнул ему вслед.
В дверях зала возник молодой мужчина, высокий, печальный, с романтическими такими длинными до плеч волосами. Ещё бы ему шёлковый бант на шею и палитру с кистями в руки.
Он скользнул взглядом по залу, но, видимо, не увидел того, кого искал. Нахмурившись, он стал смотреть внимательнее, а потом не его лице нарисовалось облегчение, и он решительно прошёл к соседнему столику.
- Здравствуй!
- Привет, - равнодушно согласился злыдень прямо за моей спиной.
Голос у него был приятно глубокий и ровный. Наслаждаться бы таким голосом, если бы от него льдом не шибало.
- Извини, пробки пятничные, - виновато сообщил пришедший.
- Проехали, - фыркнул стриженый. – Зачем я тебе понадобился?
- Повидаться.
- Филька, ты обалдел, что ли?! – перебил его стриженый. – Повидаться ему… Зачем? Чего ты у меня не видел?
- Тебя я не видел. Ты что, забыл, сколько лет назад мы вот так виделись?
- Ну, ё-моё… - тяжело вздохнул Филькин собеседник. – Я уж думал, случилось что.
- А и случилось. Отцу всё хуже, из больниц не вылезает.
- Если он хочет меня услышать, дай ему мой номер.
- Ник, ты же знаешь, - совсем убитым голосом заговорил Филька. – Звонить он не будет. Как бы плохо ни было. И мама не будет…
Я бы ещё послушала моих странных соседей, но тут позвонил Макс.
- Ты уже там? А вот отменяются наши посиделки, - печально сообщил он мне. – Скажи спасибо дядюшке своему, он меня клонировал и послал в такие разные места, что я не представляю, как мне всё успеть.
- Ну, как всегда… - фыркнула я. – Иногда мне кажется, он делает это нарочно.
- Не исключено, - подтвердил Макс. – Ты как, доберёшься одна?
- А что может мне помешать? Время детское, транспорт ходит. Да и рация при мне.
- Извини, Лада, я не виноват, правда…
- Да брось, дело житейское, - поспешила я успокоить его. - Ты там будь поосторожнее, чтобы не как в прошлый раз. А то у меня в аптечке йод заканчивается, и пластырь на исходе.
Я убрала телефон и с минуту соображала, прямо сейчас мне встать и уйти или что-нибудь съесть-выпить, чтобы потом об ужине не думать.
И тут два спорщика за моей спиной напомнили о себе.
- … Тогда зачем ты меня сюда вытащил? – замечательным своим голосом возмутился стриженый затылок. - И какого чёрта я тут делаю?!
- Ник!..
- Да что «Ник»?!.. Филька, это ты меня послушай ещё раз, если до сих пор не понял. Ничего не изменилось и не изменится. И обиды мои тут ни при чём. Я делаю то, что они от меня потребовали, ничего больше. Никогда они не станут искать контакта со мной, у них принципы. У меня тоже.
- Ник, они стареют…
- Я тебе страшную тайну открою, братик. Я тоже старею. И лучше тебе не знать, как это выглядит. И не уговаривай меня, я к ним близко не подойду. Я предвыборную агитку нашей маман читал на той неделе. Бла-бла… и в конце, как принято: «замужем, есть взрослый сын». Кого из нас она в виду имеет? Уж не меня ли?
- Послушай… - промямлил забитый аргументами Филька.
- Нет, - спокойно, но твёрдо сказал Ник. – Это ты слушай. Если они не выдержали того, что было тогда, а тогда случился всего лишь невинный каминг-аут, то с тем, что я есть сейчас, я к ним даже близко не подойду. И видеться мы с тобой больше не будем, потому что я знаю, что тебе это тоже не надо. Ты выдумал себе святую обязанность и дёргаешь меня… Запомни, Филипп: ты мне ничего не должен. И я не должен, никому. Если вдруг какая чрезвычайная ситуация, и я буду нужен тебе – не им – то звони. Но никаких больше родственных свиданий для «повидаться», тебе ясно?
- Ник… Может быть, я могу тебе чем-то помочь? – робко предложил вконец расстроенный Филька.
- Чем?! – саркастически бросил Ник. – Я прекрасно помогаю себе сам.
- Может, денег?..
- Ой, иди ты, куда подальше… - простонал стриженый. – Не беси меня. Всё, давай прощаться, и вали отсюда. Уходи от греха. Я пока посижу, докурю.
Они замолчали.
- Я совершенно серьёзно, Фил, - подал голос стриженый. – Не бери в голову мои проблемы, я справляюсь. И денег у меня достаточно. Иди, всё, хватит… Как твоя выставка, кстати?
- Какая? – рассеянно уточнил Фил. Неужели я угадала, и он в самом деле художник?
- Что значит, какая? – усмехнулся стриженый. – Эта самая. Я рекламу видел.
- Да нормально… Как всегда.
- Ну, удачи тебе и этого… критики доброжелательной. Счастливо!
- Пока, - грустно отозвался Филипп и тут же прошёл мимо меня на выход.
Спустя пару минут поднялся и его брат. Прошуршав одеждой, он выбрался в проход и, не спеша, вышел из зала, засунув левую руку в карман длиннющего расстёгнутого кожаного плаща, а в правой держа недокуренную сигарету.
Посмотрела я в его кожаную спину и подумала, что вот оно, как бывает. Не понимают люди, что у них есть. Вот у этого типа в плаще большая семья… ну, конечно, не очень большая, но в сравнении с моей так просто огромная, родители есть, брат имеется, а ради каких-то там принципов и старых обид чуть ли не в драку лезет.
И вроде бы, какое мне дело до чужих семейных дрязг… А аппетит подпортили. Я посидела ещё немного в ожидании, а вдруг всё-таки случится чудо, и позвонит Макс, и скажет, что получилось освободиться… Но увы.
Я виновато улыбнулась и покачала головой официанту, встала и вышла из кафе.
Улица, на которой располагалось кафе, была мне не нужна. Слишком большой крюк до цивилизации. Обычно мы с Максом сворачивали сразу направо и проходными дворами выходили на Марата, а там и в метро.
И я тоже повернула на привычную дорогу и вошла под низкую арку. Сначала один двор-колодец, потом второй, а дальше и третий…
Из-за тяжёлых низких туч белая ночь выдалась тёмной, и разглядеть что-то можно было только, если в окнах нижних этажей горел свет. Проблема в том, что в питерских старых дворах часто попадаются стены, в которых и окон-то никаких. Но ничего страшного, надо знать дорогу и не зевать по сторонам.
Едва я вышла во второй двор, услышала чуть в стороне возню. Глухие удары, пыхтение, вскрики, стоны. Из того, что с трудом можно было разглядеть, стало ясно: там кого-то били, толпой на одного.
Первым порывом было вернуться. Вот так просто на сто восемьдесят градусов и дёру. Первый порыв – он самый правильный, потому что вырастает из инстинкта. Жаль, что с инстинктами я не дружу.
Второй мыслью было быстренько-быстренько прошуршать мимо и продолжить свой путь. Мне же всё-таки нужно было именно вперёд, а не назад. Если не привлекать к себе внимание, то они и не заметят.
Но это ж всё варианты для людей нормальных, которые с головой более-менее дружат. Для меня же всегда есть третий вариант.
Я шагнула в их сторону и включила фонарик на телефоне.
Они остановились, бросив пинать свою жертву, и все дружно двинулись ко мне. Подростки вроде. Самое неприятное, что может быть: стая, в которой ни у кого нет царя в голове.
Я много лет живу среди крутых ребят, каждый из которых такую кодлу в одиночку может раскидать. Это создаёт иллюзию, что и мне такое всегда под силу. Но это не так, конечно же. И вот, когда сделаешь такую глупость, прямо сразу начинаешь жалеть, что Бог ума не дал.
Не особо прислушиваясь к тому, что гавкает шпана, подходя всё ближе и ближе, я сняла рацию с пояса. Общая волна у меня всегда настроена.
- Здесь Лада!.. Ребята, есть кто в районе Поварского?
- Группа Баринова на Графском, - отозвался динамик. – Что стряслось, Лада? Проблемы?
- Да встретила тут компанию резвых дебилов… - начала я.
- О-кей, сейчас будем, - проговорил покладистый Баринов. Он такой единственный в дружине, никогда не будет отмазываться, сразу же летит на помощь.
Я посмотрела на притихших подростков.
- Дождётесь дружинников? – кивнула я на рацию.
Кто-то глухо выматерился, но выступить вперёд не решился. Молча, напялив капюшоны пониже на глаза, шпана будто нехотя утекла куда-то дальше в подворотню.
- Всё, Дима, отбой! Проблема исчезла, - сказала я в микрофон, выключила рацию и сунула её на место.
Избитый парень всё ворочался в заполненной водой выбоине.
- Эй, ты как? – уточнила я, подойдя поближе.
- Да никак… - раздался снизу замечательный глубокий голос, в котором сейчас, кроме раздражения, слышалась и боль. – Иди себе, куда шла…
Я посветила под ноги.
Ну, точно: тот самый Ник из кафе. Только его длиннополое пальто было измазано грязными подошвами нападавших, а лицо и коротко стриженые волосы потемнели от крови.
- Ого, - присвистнула я. - Здорово они тебя. Помочь?
- Иди, я сказал, куда шла, - угрюмо повторил он, оперся о стену и с трудом поднялся на ноги. – Без соплюх разберусь.
- Да, ты разберёшься. Сейчас ты опять вырубишься и нырнёшь в эту лужу.
Парень не ответил, просто стоял, держась за стену и приходил в себя.
- Может, позвонить кому? Чтобы приехали за тобой?
- Ты сама уйдёшь?.. - процедил он. – Или направление назвать?..
Я пожала плечами, повернулась и пошла своей дорогой. Если этот извазюканый в грязи и крови тип способен хамить, то он точно во всём разберётся сам.
Я прошла под арку и уже была практически в следующем дворе, как услышала позади себя громкий такой, качественный «плюх». Поколебавшись, я вернулась.
Всё случилось, как я и предсказывала. Парень в плаще, судя по всему, потерял сознание и упал вниз лицом обратно в выбоину, заполненную доверху водой.
- Утонешь же, дурак, - проворчала я.
Ну и тяжёлый же он, зараза, оказался, словно весил не восемьдесят кило, а все сто восемьдесят. Всё, на что меня хватило – вцепиться ему в кожаный воротник и перевернуть навзничь. Посветила ему в лицо на всякий случай. Вроде живой…
Парень вздохнул, закашлялся, зашарил вокруг себя и медленно, с усилием сел.
- Ты ещё здесь? – хрипло уточнил он.
- Это ты ещё здесь. А мог бы уже и на том свете проставляться… Я же предупреждала тебя, здесь лужи – не то, чем кажутся.
Парень поёжился, встряхнул головой и махнул рукой:
- Убери свет!
Я выключила фонарик.
- У тебя телефон жив? А то, может, разбился или гопники унесли?
- Тебе-то он зачем? – фыркнул парень.
- Как ты помощь вызывать будешь? Силой мысли?
Он тяжело вздохнул, потом бросил сквозь зубы:
- Вот совсем не твоя забота.
Пошарив по карманам, он вынул телефон, покрутил, понажимал что-то, потом со злостью швырнул его в стену. Судя по звуку – на мелкие кусочки.
- Давай, я наберу. Диктуй номер, - решилась я на последнюю попытку сделать этот мир лучше.
Парень задрал голову в мою сторону, помолчал.
- Ну, если ты после этого будешь крепче спать, то чёрт с тобой, - согласился он уже не так желчно, как раньше. – Мне бы такси. Вызови… пожалуйста.
Я уже нажала на вызов, как раздался сигнал рации, на этот раз уже по выделенному каналу. Я сунула телефон парню, до сих пор сидящему в луже:
- Говори… Адреса, то-сё… Давай сам…
А я взялась за рацию.
- Лада, это Баринов! Как там у тебя?
- Дима, ну, я же сказала: отбой! Разбежались говнюки.
- Так ведь и вернуться могли, мало ли что.
Заботливый Баринов. Нет, правда, хороший парень.
- Какое там вернуться! Они от одного слова «дружинники» скуксились. Всё хорошо, Дима, не волнуйся.
- Тогда ладно, - вздохнул Баринов. – Слушай, а правда?..
- Что?
- Что группа Лёхи Марецкого на тебя бочку накатила?
- Ну… - сама я бы ни за что не стала сор из избы выносить, но раз уж и так всё известно… - Накатила, получается.
- А что главный тебя из дружины выгнал, тоже правда?
Быстро же в нашем коллективе новости разносятся. Особенно плохие.
Я покосилась на вставшего на ноги потерпевшего и, сделав несколько шагов в сторону под арку, отвернулась. Ни к чему постороннему слушать то, что я говорю.
- Во-первых, я ж официально и не была никогда… - начала я, но Баринов меня решительно перебил:
- А кого это интересует, как оно было официально?
- Вот, заинтересовало, наконец. А во-вторых, да. Выгнал. Так что, Дима, больше я с вами на дело не пойду. Никого не хочу подставлять.
- Бред какой! – возмутился Баринов. – Какие подставы? От тебя в рейдах ничего, кроме пользы, не было. И зачем всё это? Кому теперь легче?
- Кому-то легче, значит. Премии у кого-то выше будут.
- Я попробую поговорить с главным…
- Даже не думай! – испугалась я. – Если Карпенко кого и послушает, то только Эрика. А если уж и Эрика не послушает, то тебя и подавно. Не лезь! Хуже только сделаешь, и себе, и мне.
- Эх… - сокрушённо вздохнул Баринов. – Что ж творится-то… Ты там не грусти, Ладка. Ты всё равно нам всем как сестра.
- Ну уж, скажешь. Не всем… Но спасибо, Дима!
Я повернулась к тому месту, где оставила побитого парня, и от всей души выругалась.
- Что у тебя там?! – удивился Баринов.
- Димка, прикинь: у меня только что самым извращённым способом спёрли мобильник.
Ни в луже, ни рядом с ней, ни в обозримом пространстве двора парня в длиннополом плаще видно не было.
Глава 4
Эрик беззвучно хохотал, прикрыв глаза ладонью.
- Смейся, смейся, - проворчала я. – Хоть какая-то польза от моего приключения: тебя развеселила.
- То есть он только что чуть не утоп в луже, и вдруг раз – и смылся? – уточнил Эрик ещё раз и снова захохотал. – А ты по дну пошарила? Может, он там ещё?
Я усмехнулась. Вот, кстати, да, надо было пошарить по дну, а то мало ли что.
- Ладно, не дуйся, - сказал Эрик, отсмеявшись. – Лучше пей чай, остынет. И печенье трескай, хоть всё до дна, если хочешь.
Я запустила руку в большую круглую жестянку со сдобным печеньем. Добрый дядюшка всегда поставит на стол последнее. Холодильник у него пустой хронически, не кулинар он у меня, да и не добытчик. Общепит и еда навынос – наше всё. Но это не потому, что он лентяй или скряга, просто по-другому не получается, не умеет он жить иначе.
- Я сейчас посмотрю, в шкафу должен быть мой старый телефон, - проговорил Эрик, покидая кухню. Через минуту он вернулся и положил передо мной вполне приличную трубку. - Симку завтра восстановишь, и можешь пользоваться, мне он не нужен.
Сначала я хотела сразу ехать к себе, дождаться Макса и жаловаться на судьбу. Но, подумав, решила заскочить к Эрику на Шелгунова. Не то, чтобы до его квартиры было ближе, просто сегодня от жалоб Эрику могло быть значительно больше пользы.
- Спасибо, - я убрала телефон.
- Удивительно, как ты ещё рацию ему не подарила, - уже совсем невесело заметил Эрик.
- Хоть и подарила бы. Зачем она мне теперь? – фыркнула я.
- Да, это точно, - угрюмо согласился дядя.
Он помолчал, задумавшись о чём-то, ссутулился над столом. Его длинные разлохмаченные пряди совсем завесили худое скуластое лицо.
- Я разговаривал сегодня с Виталием, - снова начал Эрик. – Разговаривал долго и не очень приятно. Решение своё он не поменяет.
Я взглянула Эрику в глаза. Он только пожал плечами и покачал головой:
- Ты же всё понимаешь.
- Что решение не поменяет, это я понимаю. Я не понимаю, кому плохо от того, что я помогаю уговаривать кикимор и ловить их без лишнего насилия?
- Ты жалеешь всех подряд… - начал Эрик, но я перебила его, может быть, даже слишком грубо:
- Далась вам моя жалость! Слышать про неё не могу больше! Не жалею я, Эрик! И не всех! Я никогда не вмешиваюсь, когда вижу, что дело безнадёжно! Разве же я когда-нибудь привезла тебе кого-то, кого стоило пристрелить на месте?!
- Нет, нет… Конечно, нет! – Эрик всполошился, вскочил, схватил меня за плечи. – Не кричи, ты разбудишь Светку…
Что ж, ради неведомой Светки я была согласна заткнуться. Эрик тоже сел обратно на табурет.
Я снова взялась за печенье. Да, из дружины меня выгнали взашей, но это не повод ложиться спать голодной.
Эрик покашлял и поёрзал на стуле.
- Ты знаешь, Лада, почему я стал этим заниматься…
- Да, знаю почему. И даже знаю зачем: ты хотел мстить, - сказала я спокойно.
Он покачал головой:
- Нет. Не мстить. Да, я ненавидел твоего отца, потому что всё случилось из-за него. Но как можно мстить тому, кто не виноват в том, что опасен? Да и ненависть тут тоже бессмысленна. Иррациональна. Но иногда эмоции лезут, и не сладишь с ними… Я пришёл в дружину, чтобы остановить это безумие. Это оказалось невозможно. Тогда я решил продолжать ради того, чтобы спасти тех, кого можно спасти. А это практически никому не нужно. Наоборот, все боятся. Неизвестно, чего больше боятся: кикимор или начальства. А Карпенко не боится и даёт мне работать. Всё, что мы имеем сейчас: практику, клинические наработки, людей – мы можем всё это потерять, если подведём Карпенко. Мы молиться за него должны.
- Да ладно, что ты меня уговариваешь? Целую лекцию прочёл, а зачем? – вздохнула я. - Я не буду подводить Карпенко и, пожалуй, помолюсь за него сегодня на ночь.
- Правильно. Умница, - улыбнулся Эрик, хоть и невесело. - Так что давай договоримся: больше никаких погонь по питерским крышам и свалкам. Пусть те, кому положено, делают свою работу. Тебе хватит забот и в моём подвале.
- Нет, Эрик. Ничего я не буду делать в твоём подвале.
- Почему? – искренне удивился он.
- Чтобы не подводить Карпенко, - съязвила я. - Зачем ему на подконтрольной территории работник, не оформленный официально? Нет уж. Уходить – так уходить. Не нужна – значит, не нужна. Буду искать себе другое занятие.
Эрик устало вздохнул, кашлянул, потёр лоб.
- Лада, ты же знаешь, это невозможно.
- Разве?
- Или ты находишься в поле моего зрения, или…
- Или что?
- Тебе напомнить, где у нас ближайшее поселение для поднадзорных с наследственным риском? Хочешь в чёртову глушь? Жить в унылом посёлке за проходной и целыми днями кильку в томате паковать?
Каждое слово – как пинок.
- Но ведь ККМР не передаётся генетически даже от заболевших! А я родилась, когда отец был ещё совершенно здоров!
- Моего мнения, Лада, никто не спросил, когда готовили закон о поднадзорных группах риска. И теперь никому не интересно, что я думаю. Важно то, в каких обстоятельствах мы с тобой живём… - Эрик печально покачал головой. – Доказательств, что ККМР передаётся генетически нет, но нет доказательств и обратному. Совершенно никто не готов брать на себя ответственность. Все боятся: малый срок исследований, бессистемное накопление фактов, многовариантность прогнозов…
- Да заткни ты этот свой… научный понос! – разозлилась я.
- Тссссс, - зашипел Эрик, снова подскочил и обнял меня за плечи. – Успокойся…
- Это что ещё тут такое?! – раздался от двери ещё заспанный, но уже сварливый голосок. – Это кто у тебя?
Эрик раздражённо дёрнулся:
- Иди спать, Света! Это моя племянница, и у нас серьёзный разговор!
- Надо же! – фыркнула Света, которую мне так и не удалось разглядеть. – Ну-ну. Племянница так племянница. Разговор так разговор… А спать пойду, если орать не будете!
- Не будем, извини нас, - вздохнул Эрик и попытался обнять в дверях кухни свою гостью.
- Утром поговорим! – сурово отозвалась Света, не даваясь. – Племянница у него…
Эрик развёл руками и повернулся ко мне.
- Ну, ничего не меняется в родном доме, - буркнула я, доставая из коробки ещё одно печенье.
- А что должно было поменяться? – рассеянно переспросил Эрик.
- Поумнеть должен был кое-кто. Пора уже.
Эрик только горестно вздохнул и усмехнулся.
Моему дяде Эрику недавно перевалило за тридцать, и он старше меня всего на восемь лет, поэтому в быту я с ним особо не церемонюсь. А вообще-то я уважаю его безмерно и всей душой люблю, несмотря на то, что дядюшка мой – мужчина со странностями.
Эрик – бабник и однолюб. Этот фатальный парадокс решается на практике очень просто: Эрик постоянно заводит новых баб, но они все у него одинаковые. Одинаковые не внешне, типажи как раз меняются. Дамочки его похожи внутренне: душа Эрика тянется к полоумным истеричкам. Душа-то тянется, а вот мозг сопротивляется изо всех сил, поэтому дядины романы долго не живут. Обнаружив, что с очередной пассией снова не всё в порядке, как и с предыдущей, Эрик искренне огорчается. Мне-то всё понятно, и давно уже, а ему вот всё ещё нет. Бывает такое: вроде умный мужик, во всём разбирается, а если в чём и профан, так умеет сделать, что и не заметишь этого. Но с женщинами у него что-то не того. И не этого. И так каждый раз.
Я ему, конечно же, сочувствую. Помогла бы, если бы знала, чем. Пока же всё, что я могла сделать для Эрика и его нестабильной личной жизни, я сделала: съехала на съёмную жилплощадь. Ни одна из дам его сердца не хотела верить с первого раза, что наглая длинная девица - не самый, причём, уродливый экземпляр – что живёт с Эриком в одной квартире, всего лишь сиротка-племянница. И на этой почве обычно у них разгорался первый скандал.
Квартира эта, строго говоря, моя. Но съехала отсюда именно я и совершенно добровольно. Тяжеловато мне было в этих стенах. Когда-то я жила здесь с родителями. Тогда наша жизнь казалась мне обыкновенной, нормальной. Сейчас понимаю, что она была замечательная. Совершенно счастливая жизнь была, пока папа не заболел.
Мама боролась изо всех сил за то, чтобы наша жизнь не рушилась, чтобы хоть что-то могло оставаться прежним. Сейчас, возможно, это и получилось бы. За последние десять лет люди многому научились. Но тогда, когда всё только начиналось, и никто не знал толком, что это, и как с этим справляться, выжить кикиморе было непросто, а уж сохранить прежний уклад и семейный покой - совсем невозможно.
И папа с мамой тоже не знали, как с этим быть, как быть со мной, не подвергают ли они меня опасности. Я пыталась чем-то помочь, но они отталкивали меня. Папа почти перестал со мной общаться, а мама разрывалась между нами.
И как-то раз мама сказала мне, что они с папой должны уехать. Папе, мол, работу одну предложили в спокойном месте. А это так важно для папы – спокойное место. И вот они вместе уедут, наверное, ненадолго. Но не знают точно, на сколько. А я пока поживу с дядей. То есть, он со мной: не мне же к нему в общежитие перебираться.
Родители уехали, а студент Эрик, мамин младший брат, поселился в их комнате. Сложно сказать, кто за кем присматривал. Я стряпала что-то несусветное, вроде жареных бананов в шоколадном соусе, и никто, кроме меня, не мог это есть. Поэтому Эрик приносил себе вечерами пиццу и пиво, давал мне глотнуть под честное слово, что никому не расскажу. Мы не ссорились и не обращали друг на друга почти никакого внимания. В такой вольнице мне не особо-то и хотелось, чтобы родители быстро вернулись.
А однажды Эрику позвонили поздно вечером. Он выслушал, велел мне сидеть дома и ни в коем случае никуда не уходить без него, а сам исчез на несколько часов. Вернувшись, он долго сидел в родительской комнате, а потом вышел и, не глядя мне в глаза, рассказал, что мамы и папы моих больше нет.
Я не спрашивала, почему Эрик похоронил сестру и зятя на отдалённом областном кладбище, почему были закрыты гробы, и почему на похороны никого не позвали. В свои тринадцать я была уверена, что знаю ответы. И, как выяснилось чуть позже, я была права.
Кроме Эрика, у меня никого не осталось.
Опекунство Эрик оформил, хотя я долго не могла понять, зачем. Никаких нежных родственных чувств у него ко мне отродясь не было. Материальной заинтересованности тоже ноль, наоборот, одни расходы. Интереса ко мне Эрик не проявлял никакого, иногда даже и словом перекинуться вечером не считал нужным. Я была предоставлена самой себе, разрешения ни на что не спрашивала и о результатах своих похождений никогда не докладывала.
Так мы жили с ним несколько месяцев, пока я в конце мая не поехала с друзьями за город. Как обычно, не спросила разрешения и не предупредила. Просто накупили с ребятами колы, чипсов и сникерсов и рванули на Финский залив коротать белую ночь и встречать рассвет.
Телефон у меня сел и выключился ещё до полуночи. Мы промёрзли до костей, промокли и проголодались, но было весело. И одноклассник, который мне безумно нравился, и с которым я мечтала целоваться по-настоящему, даже попытался слазить мне под юбку. Огрёб по первое число, бедняга… Потом, правда, был прощён под честное слово, что больше не будет, и мы торжественно поцеловались, и он отдал мне свою долю шоколадки. И впервые после гибели родителей мне было хорошо.
Домой я вернулась только к вечеру следующего дня. Там меня ждал зелёный от ужаса Эрик.
Он молча отхлестал меня по щекам. Было больно, но я не плакала, только орала на всю панельную пятиэтажку, что в гробу я видала такого хренового дядюшку, лучше бы он меня в интернат сдал, чем так жить, а ещё лучше и вообще не жить…
Это теперь я понимаю, что двадцатилетний парень сам почти что ребёнок. И ничего удивительного в том, что справляться со свалившейся на него ответственностью у Эрика не было ни желания, ни сил.
А тогда я ничего не поняла. Я не поняла, почему бледный, взъерошенный Эрик после моих воплей отвернулся к стене, и у него слёзы из глаз полились. Не поняла, но испугалась.
«Да ладно тебе, не реви. Мне и не больно совсем».
Слёзы Эрик быстро вытер и ничего мне больше не сказал. Только утром, когда возился с кофеваркой, промямлил угрюмо: «Чувствую себя сволочью… Не пугай меня больше, хорошо?» А уж какой тварью чувствовала себя я, про то я ему не сказала. Но пообещала, что жить мы с ним будем дружно, и пугать его я больше не буду. На том и сошлись.
Я выросла. Эрик заматерел. Он никогда больше не позволял себе меня даже пальцем тронуть. Мы действительно стали друзьями. Быть ласковым дядюшкой у него не особо получалось, но он очень обо мне заботился. И он был совершенно прав: только у него под крылышком я могла быть относительно свободной. Попытайся я куда-нибудь уехать или просто устроиться на работу на стороне, мне пришлось бы представлять все положенные документы. А карта моего электронного паспорта перечёркнута наискось светло-жёлтой полосой: «ККМР, поднадзорная группа наследственного риска». Самая гуманная группа, самая невинная, но с таким паспортом я всего лишь половина человека. Это сейчас – гуляй-не хочу, паспорт мой никому особо и не интересен, пока я нахожусь под опекой надёжного родственника и под официальным надзором питерской дружины.
- Ладно, Эрик, - я отставила чашку, нащупала в кармане новый старый телефон. – Спасибо тебе, пойду я, пока ещё не слишком поздно.
Я прошла по коридору к двери.
- Деньги-то! – крикнул Эрик мне вдогонку.
- Да не надо…
- Бери, бери! – Эрик сунул мне в ладонь сложенные вдвое купюры.
- Я завтра ночью подежурю в подвале, - сказала я, убирая деньги в задний карман джинсов. – Обязательно подежурю.
- Я не для того тебе денег даю, чтобы ты их отрабатывала. Просто я за тебя отвечаю.
- Так и я за тебя тоже отвечаю, - я улыбнулась дядюшке. – До завтра! Я подойду поближе к вечеру.
1521 просмотров | 3 комментариев
Категории: Приключения, Роман, Городское фэнтези, Городское фэнтези, Драма, Социально-психологическая драма, Чужое тело, Шитова Наталия
Тэги: наталия шитова, кикимора, сильные герои, настоящая любовь, параллельный мир, опасные приключения
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 14,12 алк |
Эксклюзивные авторы (159)
- появились новые книги
Авторы (1044)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Читательский отзыв на книгу
6 дней назад
Подборки книг
#ДраконВедьма #КосмическаяСтрасть #КурортныйРоман #ЛитСериал #ЛюбовьОборотня #ЛюбовьПроклятия #МойПарень #Наследница #Некроманты #Отбор #Попаданка #ПродаМастер #СлужебныйРоман #СнежнаяСказка #Студенты #ШармПервойЛюбви #ЭроЛитМоб Hurt/comfort POV Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки всказке Герой – ребенок Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Джен Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Омегаверс Орки Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Пародия Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Редкие расы Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стёб Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Фанфик Феи и дриады Фейри Феникс Флафф Фэмслеш Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая космическая фантастика Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
Вы совершенно правы, внешность персонажей - это важный момент. Мне стоит придумать какие-то приёмы, как подробнее рассказать читателям о внешности героини, которая рассказывает историю от первого лица. Задача интересная, и я постараюсь её в дальнейшем решить)
И насчет Вероники вы тоже правы: она еще преподнесёт сюрпризы (но это уже из романа-продолжения, который планирую закончить к весне).
> Наталья:
> Интересный сюжет,особенно когда корона- вирус возник... Удивительное ощущение,что автор присутствовала сама при ситуации, описанной в произведении. Веришь без сомнений,что так оно было,этого впечатления могут добиться не многие авторы. Я рада,что на просторах Feisovet нашла еще одного автора,достойного внимания! Очень не просто,учитывая количество пишущих. Замечания по книге: хотелось бы описания внешности главных героев,хотя бы по минимуму. Главная героиня обозначена только высоким ростом и строптивым характером. И еще: я бы не решилась находиться рядом с Викторией и знать, что твой единственный родственник живет с ней! Может сорваться и в третий раз! Благодарю за книгу,успехов!