Любовь без права выбора. Елена Малиновская
Магазин Книги автора Комментарии (2) Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Когда-то у меня было все. Любящие родители, достаток в семье, блестящее будущее и молодой человек рядом, которого я готовилась назвать мужем. Но в один ужасный день все переменилась. Из дочери графа я превратилась в нищую оборванку. Вместо красивого уютного дома - продуваемая всеми ветрами лачуга. Жених поспешил отказаться от "проблемной" невесты. И если я хочу выжить и отомстить за смерть родителей, то мне придется учиться правилам новой жестокой игры, в которой у любви нет права выбора.
Отрывок «Любовь без права выбора. Елена Малиновская»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СДЕЛКА С НЕКРОМАНТОМ
Вьюга бушевала всю ночь. Наша ветхая лачуга сотрясалась от разгула непогоды. Ветер то и дело ударял в стены так сильно, что я вздрагивала от испуга и пряталась под дырявое одеяло с головой, ожидая, что в любой момент сорвет крышу. По крохотной комнатушке — единственной в доме, если не считать сеней, — гулял безжалостный ледяной сквозняк. Он кусал меня за щеки и нос, пробирался под груду ветоши, наваленную на кровать, где я и Дирк, мой младший брат, безуспешно пытались укрыться от мороза. То и дело я выбиралась из этой норы и, страдальчески морщась, подбрасывала в печку очередное полено, не давая умереть огню. А потом еще долго стояла и с отчаянием смотрела на неуклонно уменьшающийся запас дров. До утра нам хватит. Наверное, продержимся даже до вечера. А что дальше? Это — последнее, что у нас есть. В дровянике пусто, соседи вряд ли дадут еще. Эту вязанку я и без того выпрашивала чуть ли не на коленях, клянясь всеми богами, что обязательно отработаю на любой грязной и тяжелой работе.
Но самое страшное заключалось не в этом. В действительности я не мерзла сегодня ночью, потому что на кровати подле меня спал младший брат. Его худенькое тщедушное тельце уже неделю терзала огненная лихорадка. Когда он обнимал меня в тщетной попытке согреться, то я ужасалась тому, насколько горячим он был. Казалось, тронь лоб — и обязательно обожжешься. И ему не легчало. Напротив, с каждым прожитым днем он все больше и больше времени проводил в тяжелом беспамятстве. Там, в бреду, он боролся с какими-то чудовищами, звал родителей, погибших прошлым летом. А я тихо плакала и на каждый его жалобный болезненный вскрик лишь приговаривала:
— Тише, тише, маленький мой.
Дирк почти не ел. Да и что я могла ему дать? Его бы отпоить наваристым куриным бульоном, но у нас оставался лишь черствая и плесневелая буханка хлеба, которую сердобольная соседка сунула мне накануне украдкой, опасаясь разозлить проявлением милосердия чрезмерно рачительного мужа, не страдающего особым великодушием. Не передать словами, как сильно я была благодарна ей за это! Я топила снег, размачивала в получившейся воде корочки и безуспешно пыталась впихнуть хоть немного этого месива через плотно сомкнутые губы Дирка, покрытые кровавыми корочками жара, но тот лишь мычал и мотал головой, все так же не приходя в сознание.
Я понимала, что долго он не продержится. Если я сегодня не приведу к нему целителя, то к вечеру вечный странник уведет моего брата к престолам бога-отца и богини-матери, как полгода назад он увел моих родителей. Но все целители, к которым я обращалась, требовали таких денег, каких у нас не было. И никому не нужна была в услужении чумазая девчонка, готовая пойти хоть в рабство, лишь бы спасти брата. А многие вообще не пускали меня на порог, едва услышав мое имя. Слишком прогремело оно в свое время по Хельону.
— Пить… — в этот момент простонал Дирк.
Я встрепенулась и бросилась к печке, где в котелке грелась вода для него. Зачерпнула глиняной кружкой, поднесла к губам брата, неловко поддерживая его за плечи.
Тот, не открывая глаз, сделал глубокий глоток. Подавился и закашлялся. Кашлял долго и тяжело, будто пытался выплюнуть легкие. А я с ужасом смотрела на то, как пузырится на его губах кровь. Только магия могла бы его спасти. Магия и целитель.
Неожиданно Дирк широко распахнул глаза. С силой, которую нельзя было бы предположить в исхудавшем тельце, схватил меня за руку.
— Я не хочу умирать, — четко и громко сказал он, глядя на меня с какой-то дикой смесью надежды и обиды. — Хеда, я не хочу умирать! Мне страшно…
— Ты не умрешь, — проговорила я и положила свободную ладонь на его пылающий лоб. — Ты не умрешь, Дирк. Я клянусь!
Мой голос задрожал и сорвался на последнем слове. Но я искренне верила в то, что говорила. Был еще один человек в нашей округе, к которому я еще не обращалась за помощью. Слишком страшило меня то, что он мог попросить взамен. Но почему-то я не сомневалась, что он согласится. Потому что у меня было, что ему предложить в обмен на жизнь брата.
Дирк устало смежил веки и вроде как задремал. Я поправила на нем одеяло. Затем встала и отошла к печке. В каком-то диком порыве ярости распахнула дверцу и до упора забила топку драгоценными дровами. Этого хватит до моего прихода. Хоть не придется страшиться, что Дирк замерзнет, пока я буду ходить по делам. Если я ошибаюсь, и виеру Гарольду Триану окажется неинтересным мое предложение, то выход у меня останется только один. Я задвину печную заслонку и лягу рядом с братом. Говорят, смерть от угара быстра и безболезненна. Вот и проверю, так ли это. Но я не отпущу Дирка одного к престолу богов. В тот миг, когда он предстанет перед судилищем высших сил, я буду держать его за руку. Сестра, которая не сумела уберечь от смерти единственного оставшегося в живых родного человека.
Затем я повернулась к крохотному осколку зеркала, стоявшему на столе. Даже не помню, откуда я его притащила в свое время. Скорее всего, сохранила из прошлой жизни, когда мы жили в большом светлом доме и у нас было достаточно слуг…
Я зажмурилась и мотнула головой, запретив себе вспоминать о тех днях. Не стоит. Я почти убедила себя в том, что это был лишь сон. Очень красочный и до жути правдоподобный сон, где я была дочерью графа, а не чумазой, вечно голодной девчонкой, вынужденной ныне стоять на коленях, вымаливая краюшку хлеба.
Из отражения на меня взглянула бледная от переживаний и бессонницы девушка с осунувшимся лицом и лихорадочным блеском синих глаз. Темные, давно немытые волосы убраны под шерстяной платок. Вместо платья — какая-то рванина, а поверх дырявый овечий полушубок. Надеюсь, виер Гарольд все-таки пустит меня на порог и выслушает, а не прикажет убираться прочь, сочтя за попрошайку.
Затем я бросила последний взгляд на Дирка. Впервые за долгое время его не мучили никакие кошмары. Он спал, свернувшись в клубочек, и на его губах блуждала слабая мечтательная улыбка. Хороший ли это знак? Не знаю. Говорят, перед самой смертью страдающие от огненной лихорадки получают передышку, когда жар отступает, и начинаешь надеяться, будто самое страшное позади. Но я верила, что застану Дирка в живых, когда вернусь. Он не уйдет за вечным странником без меня. Этого просто не может быть!
Решив так, я втиснула ноги в разношенные валенки, чьи подошвы, увы, давно были истерты до дыр, и вышла из избы.
***
На улице едва рассвело. Небо хмурилось низкими тучами, готовыми в любой момент вновь разверзнуть свое снежное брюхо над спящим городом. Я в нерешительности замерла на пороге, глядя в лиловые сумерки, повисшие над дорогой. Не слишком ли рано я отправилась в гости к виеру? Знать любит вставать поздно, ближе к обеду, поскольку ночи у нее отведены для веселого кутежа. Боюсь, виер Гарольд еще спит. Но, с другой стороны, вполне вероятно, он даже не вернулся домой. Его род занятий предполагает именно ночное бодрствование. Нельзя медлить! Если он ляжет спать, то слуги меня даже слушать не будут и не впустят в дом. А значит, Дирк окажется обречен, а вместе с ним и я. А если он еще не проснулся — то подожду. Но я обязана с ним встретиться, и как можно быстрее!
И я решительно сошла с крыльца. Правда, при первом же шаге провалилась в снег чуть ли не по пояс, щедро зачерпнув его валенками. Но упрямо отправилась вперед, страшась даже на миг задуматься о том, что будет ожидать меня в конце этой дороги.
Виер Гарольд жил на соседней улице. Казалось бы, странный выбор места для такого богача, как он. Обычно состоятельные люди предпочитали покупать дома в центре города, тогда как окраины были отведены беднякам. Но я понимала причины, по которым виер предпочел выбрать себе жилище здесь. Кладбище. Моя лачуга была крайней к погосту, примыкающему к западной части Хельона. И, увы, у меня и брата были все шансы в ближайшем будущем переселиться на другую сторону кладбищенской ограды.
Я украдкой шмыгнула носом, в очередной раз запретив себе об этом думать. Сейчас не время себя жалеть. Сейчас я должна думать только о Дирке.
Пробираться через глубокий снег было настолько тяжело, что я не чувствовала холода, хотя мой полушубок напоминал настоящее решето. Напротив, достаточно скоро я взмокла от пота. Однако стоило мне только остановиться напротив дома виера Гарольда, как мороз тут же напомнил о себе. Предательский ветер мгновенно забрался под одежду, ледяными щупальцами огладил мою разгоряченную кожу, а пальцы ног в промокших валенках заледенели.
Я поправила на голове платок. Глубоко вздохнула, набираясь решимости.
В хмурых утренних сумерках дом виера выглядел брошенным. Ни огонька, ни отблеска свечи не мелькало в его окнах. Неужели я опоздала, и Гарольд уже лег отдыхать?
Стоило мне так подумать, как дверь дома распахнулась, и на высокое крыльцо вышла дородная степенная женщина в меховом полушубке. Она восхищенно ахнула при виде улицы, заваленной снегом, и деловито принялась вытряхивать какой-то половик.
— Простите, — робко окликнула ее я, оставаясь за кованой оградой. — А господин Гарольд…
— Позже приходи, девочка, позже! — не дослушав, оборвала меня женщина. — Его еще нет.
— А когда…
— Да кто же его знает, — опять не дала мне договорить женщина. Хихикнула. — Гарольд — он такой. Вечно на месте не сидится ему. Может вообще через неделю явиться. Он меня в известность о своих планах не ставит.
Через неделю! От этих слов женщины я почувствовала, как мое сердце на несколько секунд перестало биться. Это даже не катастрофа, это хуже! Это смертный приговор и для Дирка, и для меня.
По всей видимости, я слишком сильно переменилась в лице, поскольку женщина вдруг перестала трясти своей тряпкой и внимательно на меня посмотрела.
— Иди домой, деточка, — уже мягче повторила она. — Замерзнешь так стоять, одежка-то на тебе так себе. Завтра попробуй стукнуться. Авось повезет.
И ушла, не дожидаясь моего ответа.
Я глухо застонала и привалилась плечом к створу ворот. Нет, никуда я не уйду. Я не могу ждать до завтра! Дирк умрет уже сегодня, если ему не помочь. Я знаю это, чувствую. Поэтому буду стоять и ждать здесь. Я не могу вернуться домой одна. Пусть я замерзну до смерти, пусть. Я знаю, что у престола богов я встречу брата. Вдвоем нам будет не так страшно стоять, ожидая вердикта и оценки нашего земного пути.
Через некоторое время опять пошел снег. Я стояла и любовалась тем, как с неба падают огромные пушистые хлопья. Красиво! Жаль, что Дирк не видит этого.
Холода я уже не чувствовала. Напротив, почему-то с каждой секундой становилось все жарче. А еще очень хотелось спать. Видимо, сказались последние бессонные ночи, когда я со страхом прислушивалась к редкому прерывистому дыханию брата, боясь, что вот-вот оно прервется навсегда.
Наверное, я все-таки задремала. Какой-то промежуток времени просто выпал из моего сознания. В чувство меня привел громкий смех, раздавшийся совсем рядом. Я встрепенулась и вдруг поняла, что уже не стою, а сижу в сугробе. Должно быть, не удержалась на ногах от усталости и сползла.
— … а она что тебе ответила? — услышала я отрывок разговора, и из-за поворота улицы показалось двое мужчин.
— Сказала, что наглость должна быть вознаграждена, — услышала я ответ и новый взрыв смеха.
Я попыталась встать, но ноги совершенно не слушались меня. Создавалось такое ощущение, будто они не мои, а принадлежат чужому человеку. Вообще ничего не чувствую.
Я всхлипнула, вцепилась руками в створ ворот и с усилием принялась карабкаться вверх.
Тем временем парочка приблизилась, продолжая беседовать друг с другом.
— Ну и везунчик же ты, Гарольд! — с искренним восхищением и завистью произнес первый мужчина. — Такую красотку завоевал.
— Да, я такой… — с нескрываемым бахвальством отозвался его приятель.
Гарольд! Я перестала дышать, не в силах поверить в удачу. Неужели боги все-таки улыбнулись мне, и господин Гарольд решил пораньше вернуться домой? Я ни за что не упущу этот шанс.
— И что будешь делать дальше? — продолжал расспрашивать Гарольда его друг.
В этот момент пара приятелей поравнялась со мной. Увлеченные разговором, они даже не заметили меня, все еще силящуюся подняться из сугроба. Но пальцы упрямо не желали хвататься за обжигающе ледяной металл, а ног я по-прежнему не чувствовала. И раз за разом я бессильно оседала в пушистый снег.
— Даже не знаю, — все с теми же нотками откровенного самодовольства произнес Гарольд, который был выше своего собеседника почти на голову.
— Господин…
Голос задрожал и сорвался. Вместо оклика получился какой-то писк полузадушенной мыши. Товарищ Гарольда даже не услышал меня, но вот сам интересующий меня господин замедлил шаг и кинул на меня заинтересованный взгляд через плечо.
— Господин, — повторила я, отчаянно пытаясь заставить свои ноги слушаться. — Прошу…
И попыталась схватить за полу теплого пальто товарища Гарольда, который как раз проходил мимо.
— Фу ты!
Его аж передернуло от отвращения. Он замахнулся было, явно желая отвесить мне хорошую оплеуху, но потом покосился на Гарольда и опустил руку. Неприятно хохотнул, отпрыгнув сразу на несколько шагов в сторону.
— Совсем попрошайки обнаглели, — проговорил он, с демонстративной брезгливостью отряхивая пальто, хотя я даже не прикоснулась к нему. — Уже на людей кидаются. Пойдем, Гарольд.
Я больше не пыталась ничего сказать. Все равно вместо слов получается какой-то невразумительный хрип. Видимо, слишком долго я пробыла на морозе, карауля свою последнюю надежду. Что же, виера я дождалась. Но ему явно нет никакого дела до меня.
И я опустила голову, почувствовав, как мир вокруг замерцал в пелене готовых пролиться слез.
Неожиданно я ощутила, как к моему подбородку прикоснулась чья-то рука, затянутая в дорогую кожу теплых перчаток. Легкий нажим — и вот уже я гляжу в спокойные и очень внимательные глаза виера Гарольда.
— Гарольд, да оставь ты ее! — раздраженно посоветовал другу незнакомый мужчина, который предпочел остаться поодаль. — Сейчас будет рыдать навзрыд, небылицы рассказывать да денег просить. Пойдем уже, выпьем горячего вина!
Я заметила, как по лицу виера Гарольда пробежала быстрая недовольная тень. Неужели он в самом деле сейчас уйдет, послушавшись приятеля?
— Мой брат… — Замерзшие губы никак не желали шевелиться. Я так много хотела сказать этому господину, но в итоге раздавались лишь невнятные восклицания. — Прошу…
— Сколько ты уже здесь? — спросил он, пропустив мимо ушей мою попытку объясниться. — Час, два?
Я лишь пожала плечами. Не помню. Наверное, намного дольше. Да разве это имеет значение? Там, в быстро остывающей лачуге сейчас умирает мой брат. И виер Гарольд должен, просто обязан пойти со мной!
— Пожалуйста! — Голос неожиданно окреп, и слово вырвалось криком. — Прошу, мой брат!..
— Да у тебя жар! — констатировал виер, прикоснувшись к моему лбу и тут же одернув руку. — И сильный!
— Далась тебе эта бродяжка! — гневно фыркнул его друг, по-прежнему не делавший ни малейшей попытки подойти ближе. — Гарольд, дружище, ну что ты в самом деле дурью маешься! Оставь ее — и пойдем. Продолжим обсуждать прелести виериссы Агнессы в более приятной и теплой обстановке.
Но виер его не послушался. Мгновение — и я вдруг почувствовала, как поднимаюсь в воздух. Это он без малейшего усилия взял меня на руки и отправился к крыльцу.
— Совсем с ума сошел, — печально констатировал его приятель и поспешил за нами. — Гарольд, девчонка-то хоть симпатичная? Или страшилу какую волочишь?
Он говорил еще какие-то скабрезности, перечислял, что они могут на пару со мной сделать перед тем, как накормят до отвала и дадут пару монет, но я не слушала. Я была готова к подобному повороту событий. Если честно, я шла сюда, уже понимая, что в оплату могу предложить лишь свое тело. Ну, или жизнь. Смотря что господину Гарольду окажется нужнее. Он ведь некромант, и некромант, как говорят, неплохой. А этой магической братии всегда требуется кровь девственниц, поскольку лишь она по поверьям открывает двери между миром живых и духов. К тому же по Хельону ходили настоящие легенды о любвеобильности и страстной натуре господина Гарольда. Даже среди бедняков шутили о постельных подвигах некроманта, который ничуть не гнушался иметь одновременно две или три любовницы из самых разных сословий. Те, к слову, частенько устраивали шумные выяснения отношений между собой и даже драки. Однажды я сама видела, как стражники растаскивали двух прехорошеньких девушек, сцепившихся не на жизнь, а на смерть у этого самого крыльца. А сам Гарольд с каким-то из друзей шумно подзуживал красоток, обещая выигравшей незабываемую ночь.
Понятия не имею, исполнил ли он свое обещание. Но через пару недель я видела его на городской площади под руку уже с другой, которая не участвовала в этой драке. Впрочем, спутницы у него менялись так часто, что многие делали ставки — как скоро господину некроманту придется пойти по второму кругу. До поры до времени его спасало то, что он с равным удовольствием привечал в своей постели и замужних дам, и незамужних, да и обществом крестьянок не брезговал, не говоря уж о дворянках и просто состоятельных горожанках.
Удивительно, но при всем этом некромант каким-то чудом умудрялся избегать разборок с разъяренными мужьями, обнаруживших, что по его милости обзавелись прекрасными рогами, хотя никогда не делал секретов из своих многочисленных похождений. Должно быть, обманутые супруги опасались связываться с магом, которому была подвластна магия смерти. Мало ли, какого духа призовет себе на помощь виер, будучи вынужденный защищаться.
Наверное, могло бы показаться странным, что я желала попросить помощи именно у некроманта. Но, во-первых, все хельонские целители мне все равно отказали. А во-вторых, кому еще под силу отогнать вечного странника от постели моего брата, как не некроманту, которому дана власть над миром духов.
Все эти мысли пронеслись в моей голове за один миг, пока господин Гарольд нес меня в свой дом. Я все пыталась сказать ему о Дирке, который ждал моего возвращения, но дар речи словно покинул меня. Я чувствовала себя так, будто сплю и никак не могу проснуться. То на пару мгновений теряла сознание, то вновь приходила в себя.
Казалось, будто этот путь к заснеженному крыльцу никогда не закончится, хотя он наверняка занял не больше пары минут. Неожиданно я обнаружила, что лежу на кровати, а та самая женщина, которая не так давно посоветовала мне не дожидаться прихода виера, деловито стаскивает с меня валенки и полушубок.
— Брат, — опять просипела я, сделав попытку схватить ее за руки. — Мой брат…
— Неужели ты с самого утра там стояла? — громко ужасалась она, не слыша моего шепота. — Это же жуть сколько времени прошло! А одежда-то на тебе: дырка на дырке!
И опять провал в памяти. Когда я открыла глаза в следующий раз, то увидела Гарольда. Он сидел подле меня и хмурил брови. Одна его рука приятно холодила мой лоб, а второй он держал меня за запястье, словно считал пульс.
— Господин! Прошу, мой брат!
Я чуть не плакала, не понимая, почему меня никто не слышит. Неужели все зря? Неужели Дирк так и не дождется помощи?
Темно-карие глаза некроманта странно блеснули, когда он взглянул на меня. А в следующее мгновение он приложил указательный палец к моим губам, не дав вымолвить и слова.
— Спи! — властно приказал он, и мои веки сами собой отяжелели. — Поговорим позже.
— Вы не понимаете!
Я понятия не имею, сказала ли это вслух или только подумала. Сил сопротивляться магии виера Гарольда у меня не было. И я мягко соскользнула в объятия сна.
***
— Хеда, иди пить горячий шоколад!
Я улыбаюсь, слыша такой родной голос матери. Значит, пришло время наших посиделок, когда можно говорить обо всем на свете, обсудить последнюю прочитанную книгу или похихикать над соседским мальчишкой, который как-то незаметно из сорванца превратился в застенчивого высокого юношу. Он при встрече почему-то постоянно заливается краской смущения, будто забыл, как всего несколько лет назад при любом удобном случае дергал меня за косички. По дому уже ползет густой запах свежей выпечки — это Арта принесла в обеденный зал целую гору пышек. Окна распахнуты настежь, и в них вливается свежий воздух летнего вечера. Совсем недавно прошла гроза, поэтому пахнет мокрой листвой и травой. И я слышу смех Дирка. Радостный, взахлеб. Наверное, опять дурачится во дворе с приятелем. Строят крепость, в которой планируют обороняться от созданий бога-пасынка.
И вдруг — стук в дверь. Настойчивый, резкий. Сердце почему-то заходится в боли от дурного предчувствия. Нет, нельзя открывать! Но я слышу шаги отца, который торопится спуститься по лестнице. Затем повелительные громкие слова, смысл которых ускользает от моего понимания. И — чернота дальше. Мой мир рухнул в тот пригожий летний вечер.
Я проснулась от собственного крика. Слишком страшным оказалось окончание сна. Ведь именно я первой обнаружила наших родителей. Обнявшись, они лежали на супружеской постели, приняв смертельную порцию синельника ядовитого. Быстрая и безболезненная смерть. Моя мать и отец… Они решили, что смерть будет наилучшим выходом в их ситуации. Но нас с братом взять с собой не пожелали. До сих пор не понимаю, почему. Неужели они не осознавали, на какую участь обрекают нас? Увы, у меня не хватило решимости последовать их примеру, хотя я нашла достаточный запас яда на туалетном столике. Я просто не смогла бросить Дирка на произвол судьбы, а самой убить брата… Нет, у меня бы не поднялась рука. И целых полгода после этого мы пытались выжить. Да, пусть в нищете, но все же. Просто жить. Чувствовать солнце на своем лице, ветер в волосах. Разве это не счастье? А наесться можно и яблоками. В прошлый год их особенно много уродилось, и мы с братом часами бродили по окрестным лесам, выискивая наиболее сладкие дички. Но потом пришла зима…
— Тихо, тихо. — На мою руку, лежащую поверх одеяло, ласково опустилась чужая ладонь. — Ты что так кричишь? Кошмар приснился?
Я с трудом сфокусировала взгляд на той, кто попыталась меня утешить. Та самая женщина, которая выбивала половик на крыльце. Служанка? Дальняя родственница, принятая в дом из жалости? Неважно, впрочем.
— Сколько?
Голос по-прежнему отказывался служить мне, выдавая вместо нормальных звуков какое-то шипение.
— Ты спишь уже двое суток, — верно истолковала мой вопрос служанка. Помолчала немного и с явным осуждением произнесла: — Ты хоть понимаешь, что едва не замерзла насмерть? Нельзя же так!
Я не слушала ее. Дыхание перехватило от ужаса, когда я услышала, как много проспала. Двое суток! Это же катастрофа! Получается…
— Мой брат… — прошептала я, и первая слезинка прочертила влажную дорожку по моей щеке, сорвавшись с ресницы.
— Да все в порядке с твоим братом. — Женщина вдруг рассмеялась и ободряюще потрепала меня по плечу. — Ты металась в бреду и все порывалась отправиться домой за братом. Бормотала что-то о вечном страннике и печной задвижке. Не беспокойся, господин Гарольд позаботился о нем. Правда, ему пришлось знатно постараться. Страшно представить, сколько энергии он потратил! Потом сутки отсыпался. Сам только недавно встал.
— Хеда… — вдруг услышала я робкое от двери.
Повернула голову и увидела Дирка. Он стоял в просторной рубахе, доходившей ему до колен, бледный и такой исхудавший, что казалось, будто ключицы вот-вот прорвут ему кожу.
— Хеда, — повторил он и внезапно ринулся ко мне. Залез с ногами на кровать и изо всех сил прижался ко мне.
Я обняла брата, чуть слышно всхлипнув. Правда, теперь я плакала от счастья. Какую бы цену ни запросил за спасение Дирка виер Гарольд — я все сделаю! Даже продам душу богу-пасынку.
— Как это мило, — пробормотала служанка и встала, с улыбкой наблюдая за нами.
— Душераздирающая картина, — согласился с ней хрипловатый мужской голос.
Я вздрогнула от неожиданности и еще сильнее прижала к себе Дирка, словно опасалась, что в любой момент его могут отнять у меня. Затем посмотрела на нового визитера.
Теперь на пороге стоял сам господин некромант. Должно быть, он недавно встал с кровати, поскольку кутался в роскошный парчовый халат, а его встрепанные темные волосы еще нуждались в расческе.
— Я сам сейчас расплачусь от умиления, — проговорил виер с нескрываемым сарказмом. — Брат и сестра счастливо избежали встречи с вечным странником. А все благодаря мне! Поражаюсь собственному благородству и милосердию.
Я украдкой поежилась. Как-то странно прозвучала последняя фраза. Словно виер Гарольд ставил мне в укор все произошедшее.
— Когда намилуешься с братом, жду тебя в своем кабинете, — холодно сказал некромант, продолжая с искренним интересом меня разглядывать. — Там обсудим, как и чем ты мне заплатишь за мои старания.
После чего развернулся с явным намерением уйти. Но вдруг замешкался и неохотно обронил, обращаясь к служанке, которая еще была в комнате:
— И, Найра, накорми их, что ли. Что один, что вторая — одни мослы торчат.
***
Стоило заметить, Найра хорошо знала свои обязанности. Она не только от души накормила меня и Дирка горячим сытным завтраком, а скорее — обедом, поскольку день уже перевалил за полдень, но и нагрела на кухонной плите несколько ведер воды. Не передать словами, с каким наслаждением я вымыла свои волосы, а затем долго терла тело мочалкой. Эх, а ведь когда-то я принимала ванны каждый день, благо, что в нашем доме было установлено специальное огненное заклинание, позволяющее иметь столько горячей воды, сколько душа пожалеет.
Потом я искупала Дирка, в очередной раз ужаснувшись тому, как сильно он исхудал за время болезни. Огненная лихорадка словно выпила из него все соки, оставив одни кости, туго обтянутые кожей.
Найра даже притащила нам откуда-то одежду. Правда, что штаны, что рубаха оказались слишком велики для Дирка. Брюки пришлось подвязать под мышками, а рукава закатать более чем на половину. Зато платье, которое служанка приготовила для меня, было впору. Темно-синее, шерстяное, оно село точно по фигуре, выгодно подчеркнув цвет моих глаз.
— Красавица! — не удержавшись, восхищенно цокнула языком Найра. Но почти сразу смутилась и стыдливо отвела взгляд.
Я прекрасно понимала, что именно так взволновало служанку. По всей видимости, ее терзал вопрос, какую плату потребует с меня ее хозяин за помощь.
Удивительное дело, но я почему-то совершенно не тревожилась по этому поводу. Я заранее знала, на что иду, когда решила просить помощи у этого человека, обладающего вполне определенной репутацией. Пусть я не узнала условия сделки заранее — ну и что? Главное, что виер Гарольд спас моего брата. Даже если он потребует взамен мою жизнь, то я готова пойти на это.
— Я провожу тебя к господину Гарольду, — сухо проговорила Найра, упрямо не поднимая на меня глаз, словно стыдилась чего-то. — Полагаю, он уже заждался тебя.
— А я? — пискнул Дирк, который умудрился сразу после купания стащить откуда-то шоколадное печенье и перемазал себе все лицо.
— А тебя я сначала умою, а потом отправлю разбирать один занимательный сундук, — с нарочитой суровостью отозвалась Найра. — Помнится, именно туда я в свое время спрятала игрушки сына…
Служанка не завершила фразу. Приглушенно охнула и виновато покосилась на меня, будто испугалась, что сболтнула слишком много.
Я сделала вид, будто не заметила ее оговорки, хотя, что скрывать очевидное, мне было любопытно, о чьем сыне упомянула служанка. Неужели у виера Гарольда есть ребенок? Странно, я никогда об этом не слышала.
— Пойдем! — Найра грубовато дернула меня за рукав, тем самым оборвав мои мысленные рассуждения.
Я глубоко вздохнула. Ну что же, пришло время платить по счетам. Посмотрим, что потребует за свою помощь господин некромант.
***
Кабинет виера Гарольда располагался на втором этаже. Найра проводила меня до дверей, негромко стукнула в них, предупреждая о нашем появлении.
— Войдите, — через некоторое время раздалось из комнаты.
Служанка подтолкнула меня в спину, а сама поспешила к лестнице, торопясь вернуться к Дирку, которого оставила в гостиной.
Я провела потными от волнения ладонями по подолу платья, разглаживая несуществующие складки. Поправила волосы, еще влажные после мытья и потому не убранные в косу. И осторожно тронула дверную ручку.
В комнате было сумрачно. За окнами опять повисла белая снежная пелена ненастья, поэтому казалось, будто уже наступил вечер, хотя время не так давно перевалило за полдень. На стенах играли веселые оранжевые отблески разожженного камина.
При виде ласкового огня я не удержалась от завистливого вздоха, вспомнив, как считала каждое полено, которое кидала в прожорливую печушку. Да, господин некромант, по всей видимости, понятия не имеет, каково это: не иметь и медного гроша на вязанку дров.
Сам виер сидел в кресле за рабочим столом, заваленным всевозможными свитками и книгами. За его плечом дремала в воздухе магическая искорка, дающая достаточно света для чтения.
При виде меня некромант отложил в сторону толстый фолиант, расслабленно откинулся на спинку кресла и сложил перед собой руки, перекрестив пальцы.
— Закрой дверь, — попросил он, заметив, что я в нерешительности замерла около порога, все еще держась за дверную ручку, словно готовая в любой момент рвануть прочь.
Я выполнила его распоряжение и почти не удивилась, когда услышала мягкий щелчок замка, а на двери вспыхнул и тут же погас отблеск чужого заклинания.
— На всякий случай, — пояснил мне Гарольд, когда я повернулась к нему с выражением немого вопроса на лице. — Чтобы нас никто не потревожил.
Я кивнула, показав, что поняла его. Спрятала за спину руки, не желая, чтобы некромант увидел их предательскую дрожь.
Гарольд заметил это. По его губам скользнула и тут же пропала язвительная усмешка.
Сейчас, при свете хмурого ненастного дня, я получила возможность разглядеть его внешность. К моему удивлению, господин некромант оказался моложе, чем я представляла себе. Наверное, ему не исполнилось и тридцати. В темных густых волосах — ни единой серебристой ниточки седины. Глаза такие насыщенного карего цвета, что на расстоянии выглядят черными. Скулы остры, а линия подбородка упряма, что указывает на непростой тяжелый характер.
Был ли господин некромант красив? Сложно сказать. В общепринятом смысле слова — нет. Слишком худощав, слишком долговяз, словно весь состоит из одних углов. Но я не сомневалась, что поклонниц у него хватает. Было что-то в его внешности безусловно притягательное и в то же время отталкивающее. Женщины любят мужчин, которые заставляют их страдать. Каждой кажется, что уж с ней-то плохой мальчик перевоспитается и станет милым, добрым и добрым малым. Зря. Как любила говаривать моя мать, передавая мне накопленную житейскую мудрость: нельзя переделать взрослого человека. Воспитывать можно ребенка, но никак не состоявшуюся личность. Лучше не тратить на это время, а найти такого человека, чьи привычки и образ жизни тебя полностью устроят.
Впрочем, я немного отвлеклась. Итак, господин некромант в свою очередь окинул меня откровенно изучающим взглядом и негромко сказал:
— Милейшая, хватит жаться у порога. Подойди ближе. И не бойся, не укушу я тебя. — Помолчал немного и добавил с усмешкой: — По крайней мере, сразу.
Я сделала шаг, еще один. Затем остановилась и угрюмо уставилась в пол, опасаясь даже на миг поднять глаза на некроманта.
В комнате повисло долгое молчание, нарушаемое лишь треском поленьев в жарко растопленном камине.
— Как тебя зовут? — наконец, первым прервал паузу Гарольд.
— Хедаша, — неохотно проговорила я. Помолчала немного и вдруг неожиданно даже для себя добавила: — Хедаша Артьян.
— Артьян? — Я по-прежнему не смотрела на Гарольда, но в его голосе прозвучало неприкрытое удивление. Он явно узнал мою фамилию. И, если честно, легче мне от этого не стало.
И еще одна долгая напряженная пауза из числа тех, которые так и хочется разорвать отчаянным криком.
— Твой отец, стало быть, Грегс Артьян, — скорее, утвердительно, чем вопросительно протянул Гарольд. Помолчал немного и дополнил: — Граф Грегс Артьян.
Я кивнула. Сказать я все равно ничего не могла — горло перехватил болезненный спазм волнения и стыда. Кто бы мог предположить еще год назад, что я, дочь графа, буду вынуждена побираться, словно последняя нищенка!
Гарольд изумленно хмыкнул. Затем я услышала характерный звук, с которым открывается бутылка вина. Осмелилась бросить на него быстрый взгляд и увидела, что он достал два бокала и сейчас разливает в них кроваво-красную жидкость.
— Выпей! — почти приказал он и один из них придвинул ближе к краю стола.
Я послушалась. Сделала осторожный глоток, и губы обжег неожиданно крепкий пряный напиток.
Гарольд между тем встал и отошел к окну, грея в раскрытой ладони свой бокал. Надолго замер, глядя, как за стеклом мечутся в танце снежинки.
— Я знал твою мать, — вдруг проговорил он. — Пересекались пару раз на приемах, но, увы, официально мы не были друг другу представлены. Ардали Артьян. Поразительно красивая женщина! Была…
Последнее слово резануло меня, словно удар хлыста. Пальцы затряслись так сильно, что я едва не расплескала вино. На глаза опять навернулись слезы.
— Как я слышал, твои родители покончили с собой, — жестокосердно продолжил расспросы Гарольд, словно не понимая, а скорее — не желая понимать, какую боль мне приносит эта тема. — Почему?
— Отец был обвинен в государственной измене, — глухо ответила я. — Вроде как обстоятельства его вины были неоспоримы. Его должны были арестовать и повесить. Но следователь, ведущий это дело… — На этом месте мой голос задрожал и едва не сорвался. Я помолчала пару секунд, потом с усилием продолжила: — В общем, отцу был предложен выбор. И он предпочел сам свести счеты с жизнью, лишь бы избежать судилища и последующей публичной казни. А мать, как верная и любящая супруга, последовала за ним. Наше имущество оказалось конфисковано в пользу государства. А мы с братом лишились дворянства.
— И твои родители бросили своих детей на произвол судьбы? — Интересно, мне показалось, или в голосе Гарольда действительно прозвучало сочувствие? Впрочем, практически сразу в его тон вернулось нарочитое равнодушие: — Ведь они не могли не понимать, как тяжело вам придется.
Я пожала плечами. Сделала еще один крохотный глоток вина, после чего с усилием сказала:
— Они оставили нам с братом достаточно яда, чтобы при желании мы последовали за ними. Но я… Я оказалась слишком малодушной и не сумела…
В голосе опять прорезались рыдания, и я замолкла. Даже сейчас, после этих чудовищно тяжелых месяцев голода и холода, я не жалела, что не предложила чашу с ядом брату и не выпила ее сама.
— А они, стало быть, сумели, — с очень странной интонацией протянул Гарольд.
Я осмелилась бросить на него быстрый взгляд. Надо же, такое чувство, будто он в бешенстве! Глаза потемнели, желваками так и играет.
— Трусы, — с нескрываемым презрением бросил он в этот момент. — Бросили детей, а сами сбежали.
Я промолчала и уставилась в свой бокал. Я понимала, что не могу винить отца в его выборе. В конце концов, если бы он не покончил с собой, то все равно погиб бы, и его смерть оказалась бы гораздо менее приятной и более мучительной. Но мать… Нет, не хочу думать на этот счет! Просто не хочу — и все тут. В конце концов, все уже сделано и ничего исправить нельзя.
— И что было дальше? — спросил в этот момент Гарольд.
Я опять пожала плечами, не в силах облечь в слова весь тот кошмар, через который нам с Дирком пришлось пройти. Вся эта история приключилась в конце лета, когда ночи еще были достаточно теплыми, а земля щедро дарила плоды. И я всерьез думала, что мы как-нибудь выберемся. В конце концов, у меня был жених…
— Сколько тебе лет? — поинтересовался Гарольд, видимо, подумав о том же. — Восемнадцать? Наверняка к тому моменту ты была уже помолвлена.
— Была, — неохотно подтвердила я, вспомнив милого паренька-соседа. Его неизменный румянец, когда он преподносил мне букеты скромных полевых цветов. Стихи, которые он сочинял для меня и про меня. Без особой рифмы, но по-своему трогательные. Его робкие поцелуи в щеку. Если честно, я не млела в его объятиях и сердце не замирало от его прикосновений. Но я понимала, что вполне смогу прожить с ним всю жизнь: спокойную и без особых потрясений. Рожу детей и найду свое счастье в них. Так все жили в моем окружении. А еще я помню его мать — высокую, холеную женщину. До сих пор в ушах стоит ее резкий визгливый голос.
«Милочка, ну вы же понимаете, что теперь не может идти никакой речи о вашей свадьбе, — выговаривала она в нашу последнюю встречу. — Мне, конечно, очень жаль, что так все вышло с вашими родителями, однако согласитесь: они сами виноваты. Государственная измена — это… Это просто в уме не укладывается! Кстати, помолвочное кольцо можете оставить себе. Все равно на нем гравировка, если продавать, то только перекупщикам».
Сигурда, моего так называемого жениха, я тогда так и не увидела. Он предпочел спрятаться, лишь бы избежать столь непростого объяснения. Но я его в этом не винила. Эта семья была не первой и, увы, не последней, которая поспешила заявить о публичном осуждении поступка моего отца. Слишком страшило окружающих угодить под тень подозрения — а не причастны ли они к тому же?
Но я была благодарна виере Треоне за то, что она не стала отбирать кольцо, хотя имела на это полное право. Продав его, я и приобрела ту жалкую лачугу, которая стала нашим прибежищем в зиму.
— Полагаю, твой жених поторопился ретироваться, когда узнал, что его будущая жена — дочь государственного преступника, — прозорливо проговорил Гарольд, без проблем угадав окончание той помолвки.
Я кивнула, подтвердив его слова. Да, все так.
— Люди… — протянул Гарольд с плохо скрытым пренебрежением. — Такие предсказуемые в своих страхах. Так любящие предавать и так беспокоящиеся о собственном благополучии.
Я тоскливо посмотрела в окно, за которым бушевала метель. Здесь, за толстыми надежными стенами, совершенно не чувствовалось, какая непогода обрушилась на Хельон. А в своей лачуге я бы сейчас дрожала от страха и холода, гадая, не сдует ли очередной порыв ветра наше жалкое жилище.
— Я спас твоего брата от верной гибели, — без предупреждения переменил тему разговора Гарольд, наконец-то прекратив расспрашивать о моем несчастливом прошлом. Хмыкнул и с нажимом добавил: — Более того, я спас тебя. Ты едва не замерзла у ворот.
— Я в курсе, — тихо прошелестела я. Кашлянула и продолжила чуть громче: — Я пришла к вам за помощью. Прочие целители отказались…
Я закусила губу, вновь окунувшись в то черное отчаяние, которое владело мною всего несколько дней назад. Отказы, одни отказы. Некоторые даже не пускали меня на порог, другие в лицо смеялись и говорили, что я заслужила это. Мол, боги наказывают меня за грехи родителей.
— Полагаю, абсолютное большинство из них и не смогло бы тебе помочь, — со злой насмешкой и пренебрежением произнес Гарольд. — Знаю я местных целителей. Только бессонницу да прыщи лечить умеют. А огненная лихорадка — совсем другое дело. Тут травками да молитвами не обойдешься. Чтобы вылечить этот недуг, нужна магия действительно высокого порядка.
— Вы оставались моей последней надеждой, — сделала я слабую попытку польстить ему. — Кому, как не великому некроманту, под силу отогнать вечного странника от порога дома?
— Великому некроманту? — с усмешкой переспросил Гарольд и одним глотком допил вино, еще плескавшееся в его бокале.
Я тоже вспомнила о своем фужере и поспешила последовать его примеру. Говорят, алкоголь помогает, если предстоит разделить постель с нелюбимым человеком. Возможно, мне повезет напиться до бесчувствия, и я не запомню, как все будет происходить. И я с жадностью посмотрела на бутылку, оставленную некромантом на столе.
— Еще? — без особых проблем расшифровал он мой взгляд.
Не дожидаясь ответа, прищелкнул пальцами. Тотчас же бутылка сама взмыла в воздух и подлетела ко мне, после чего мой бокал вновь оказался наполнен. При этом ни одной капли вина не пролилось мимо.
Я опустила голову, пряча даже не улыбку — намек на нее в тени распущенных и вьющихся после купания волос. Виер Гарольд явно любит бахвалиться своим магическим даром и считает себя настоящим мастером. Хотел произвести на меня впечатление простеньким трюком. Будь на моем месте какая-нибудь крестьянка — это бы, безусловно, сработало. Но ведь мой отец был графом, а следовательно, у нас дома частенько устраивались всевозможные приемы, на которые не гнушались заглядывать господа маги. Недаром они считаются сливками хельонского общества.
Но, естественно, я не позволила и тени этих мыслей отразиться на своем лице.
— Спасибо, — поблагодарила его я и тут же вновь поднесла бокал к губам.
— Это последнее для тебя на сегодня, — предупредил меня Гарольд, который продолжал с искренним интересом за мной наблюдать. — Знаешь ли, не люблю пьяных девиц. Особенно в постели.
После последней фразы он подался вперед и впился жадным взглядом мне в лицо, явно ожидая, как я отреагирую на его откровенность.
Мне стоило больших трудов не покраснеть. Но внутренне я уже смирилась с тем, какую плату мне придется принести за жизнь брата. Пусть будет так.
— Как будет вам угодно, господин, — ровно отозвалась я, сделала шаг вперед и поставила бокал на краешек его стола, почти не пригубив его, после чего тут же вернулась на прежнее место.
— И тебя ничего не смущает в моем предложении? — В голосе Гарольда прозвучало изумление.
— Я догадывалась о том, что вы потребуете в обмен на свою помощь, — с прежним нарочитым безразличием ответила я. — Все равно мне больше нечем заплатить. Только своим телом. Но вы спасли моего брата. Вы спасли меня. Вы вправе получить то, что сочтете нужным.
— И часто за последние полгода ты расплачивалась собою?
Я удивленно подняла на Гарольда глаза. В его тоне вдруг прорезалось раздражение. Что это с ним? Он злится? Но почему?
Я могла бы ему сказать, что он будет первым у меня. Но не стала. А то еще решит, будто я пытаюсь разжалобить его. Поэтому лишь неопределенно пожала плечами и опять опустила взгляд, уставившись на ковер под своими ногами.
— Ну что же. — Гарольд наконец-то отлепился от подоконника. Обошел письменный стол и остановился передо мной, после чего резко скомандовал: — Раздевайся!
Я вздрогнула, словно от пощечины. Надо же, не ожидала, что он начнет так действовать. Что скрывать очевидное, в глубине души я все-таки надеялась, что господин некромант расщедрится на ласку.
Но руки уже потянулись к завязкам на платье. Мгновение, другое — и оно упало к моим ногам.
В кабинете было тепло, даже жарко, однако я почувствовала, как покрылась мурашками. Сложнее всего было стоять смирно, не делая глупых и смешных попыток прикрыть свою наготу.
Гарольд между тем медленно обошел меня кругом. Остановился позади меня, и я ощутила, как он провел пальцами по моей шее, убирая пушистую волну волос с плеч на спину. Постоял так немного, затем его тяжелая ладонь легла на мой живот.
Я чуть слышно ахнула. На какой-то миг его пальцы стали невыносимо горячими. Но почти сразу он убрал руку.
— Шутница, — пробормотал Гарольд, и я почувствовала его теплое дыхание на своем ухе. — Ну и зачем скрывать, что ты девственница?
— Я не скрывала, — смущенно пробормотала я, почему-то решив извиниться, как будто была виновата в чем-то.
— Ты просто не ответила на мой вопрос. — Гарольд недовольно хмыкнул. Затем взял меня за плечи и резко развернул лицом к себе.
Я поспешно опустила голову, не желая встречаться с ним взглядами, но он мягко прикоснулся к моему подбородку, и я с обреченным вздохом подняла к нему лицо.
— Ты в самом деле готова заплатить телом? — негромко спросил он.
Губы предательски затряслись. Ну что он мучает меня? Сначала заставил рассказать о семье, а теперь еще вынуждает вслух признаться в том, как низко я пала. Я, дочь графа, потомственная дворянка!
— А как вы думаете, почему я пришла именно к вам? — Мой голос впервые с начала этого разговора зазвенел от гнева, хотя прежде я поклялась себе не выказывать никаких эмоций, чтобы не распалить ненароком некроманта. Мужчины не любят, когда им дерзят.
Спохватившись, я тут же замолчала. Нет, не стоит выходить из себя, Хеда. Пусть он делает со мной все, что пожелает. А я буду представлять, будто все это происходит не со мной.
— Неужели у меня настолько дурная репутация в Хельоне? — шутливо удивился Гарольд, верно интерпретировав вопрос, вырвавшийся у меня от досады.
— Вы известный любитель женщин, — хмуро ответила я. — Остальные целители соглашались помочь мне лишь за деньги. Я готова была стать служанкой, работать за еду, пока не выплачу долг за лечение брата. Но это никому не было нужно. А вы…
Я пугливо не завершила фразу. Кто знает, вдруг виер Гарольд сочтет мои слова за личное оскорбление и поторопится отыграться на той, кто все равно не сможет дать ему отпор.
Глаза Гарольда потемнели, правда, я никак не могла разобрать, от какого именно чувства. Несколько секунд он стоял молча, а потом вдруг искренне, от души, расхохотался.
Я в очередной раз поежилась. Ну и чего он так веселится, спрашивается? А еще мне было очень неуютно стоять посередине комнаты обнаженной. Это заставляло меня чувствовать себя какой-то мелкой незначительной букашкой, не человеком даже, а так, некоей вещью, предметом обстановки, у которого по определению не может быть никакого чувства собственного достоинства.
— А ты молодец! — вдруг похвалил меня Гарольд, прекратив смеяться так же резко, как и начал.
Я озадаченно молчала, не понимая, чем вызвана неожиданная похвала.
— После твоих слов я должен, по всей видимости, устыдиться и приказать тебе одеться, — продолжил Гарольд. — Оказывается, очень неприятно слышать, что в обществе обо мне ходят настолько неприятные слухи. Можно сказать, я себя ощутил мерзким отвратительным насильником, готовым ради удовлетворения своей похоти на любую выходку.
— Простите, если обидела вас, — поторопилась я на всякий случай извиниться, хотя не понимала, почему Гарольд сделал такой вывод из моих слов.
— Наверное, мне надлежит гневно воскликнуть: нет, я не такой! — Гарольд укоризненно покачал головой. — Хорошая попытка избежать оплаты моей работы.
Естественно, я ничего не ответила ему, поскольку ощутила в его тоне раздражение. Не понимаю, почему его так задели мои слова? Я ведь сказала чистую правду!
Гарольд все еще улыбался, хотя его глаза ощутимо похолодели. Он легонько, едва касаясь кончиками пальцев, провел по моему лицу, обрисовав абрис скул и подбородка. Дотронулся до моих губ и прошептал:
— И все-таки я возьму свое. Тебе понравится, обещаю.
Я обреченно закрыла глаза, когда он потянулся ко мне с явным намерением поцеловать. Его губы были теплыми, мягкими и очень нежными, но я считала секунды, когда это закончится.
По всей видимости, Гарольд почувствовал мою холодность и внутреннюю отчужденность. Поцелуй не продлился долго. Почти сразу он отстранился и недовольно хмыкнул себе под нос.
— И все же, чем тяжелее задача — тем радостней результат, — пробормотал он и легко, без малейшего усилия, подхватил меня на руки.
Как оказалось, спальня господина некроманта была смежной с его кабинетом. Чтобы попасть туда, Гарольду не пришлось выходить в общий коридор. Вместо этого он воспользовался неприметной дверью, расположенной между двумя книжными шкафами.
Практически все свободное пространство в этой комнате, небольшой по сравнению с тем же кабинетом, занимала кровать, застеленная мягчайшим покрывалом. Помимо столь внушительного предмета обстановки сюда поместился лишь крошечный столик, втиснутый около окна. А еще здесь тоже был камин, и в нем тоже тлели багрово-черные угли, доказывая, что совсем недавно он топился.
Непозволительная роскошь для меня! И я грустно улыбнулась, вспомнив, что и в доме моих родителей камины были в каждой комнате, и это тогда не казалось мне чем-то чрезмерным.
Гарольд между тем осторожно опустил меня на кровать. Прищелкнул пальцами — и тяжелые бархатные гардины на окнах сами собой задвинулись, от чего сумрак в комнате сгустился до ночных пределов. Правда, почти сразу над кроватью взмыл крошечный магический огонек.
Как ни странно, но это позволило мне немного расслабиться. В наступившей темноте моя нагота уже не заставляла меня чувствовать себя такой уязвимой и незащищенной.
Гарольд сел подле меня. Расслабленно оперся локтем на подушку и медленно, явно намереваясь растянуть удовольствие, обвел указательным пальцем мою левую грудь, пощекотал сосок, от чего он немедленно напрягся.
Я со свистом втянула в себя воздух через плотно сжатые зубы. До боли, до побелевших костяшек сжала кулаки, сдерживая желание свернуться, нырнуть под одеяло, лишь бы спрятаться от глаз некроманта.
— Ты словно натянутая до предела тетива, — задумчиво пробормотал Гарольд, от внимания которого вряд ли укрылось то, как отчаянно я страдаю от невозможности прервать столь унизительную сцену. Добавил с усмешкой: — Не бойся, я ведь не укушу тебя. Если ты немного расслабишься, то получишь свою порцию удовольствия. Право слово, меня совершенно не прельщает идея взять тебя силой. Понятия не имею, какие гадости ты обо мне слышала, но есть некоторые пределы, за которые я не выходил.
8128 просмотров | 2 комментариев
Категории: Фэнтези, Любовный роман, Роман, Жестокие герои (18+), Любовь по принуждению, Некроманты и некромантия, Призраки и духи, Демоны, Малиновская Елена
Тэги: елена малиновская, любовь без права выбора, властный герой, любовь по принуждению, насилие
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 13,57 алк |
Эксклюзивные авторы (77)
- появились новые книги
Авторы (1186)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
27.05.2022, 16:28
Подборки книг
#Академка и Студенты #Вампиры #ВедьмаИщетЛюбовь #ГендерныеИнтриги #ДворцовыеТайны #Дневник моей любви #КосмическиеИнтриги #КурортныйРоман #ЛитСериал #Любовь на спор #ЛюбовьОборотня #Магический детектив #Наследница #Некроманты #Новые звезды #Отбор #Полюбить Дракона #Попаданка #ПродаМастер #СемейныеИнтриги #СнежнаяСказка #Фамильяры в деле! #ЭроЛитМоб Young adult Авторские расы / Редкие расы Азиатские истории Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Боги и демиурги Бытовое фэнтези В гостях у сказки Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Гендерная интрига Герой-преступник Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детективное фэнтези Драконы Европейское фэнтези Жестокие герои (18+) Истории про невест Квест / LitRPG Космическая фантастика Литдорама Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Некроманты и некромантия Неравный брак / Мезальянс Оборотни Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Первая любовь Попаданки Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Рабство Сентиментальный роман Скандинавский фольклор Славянское фэнтези Служебный Роман Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стимпанк Триллер Фамильяры Фейри Эльфы Эротическая фантастика Эротический современный роман Эротическое фэнтези
