Отражения мертвого мира. Юлия Рудышина
Магазин Книги автора Комментарии Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Элеонора Моравянка очнулась в странном пугающем мире. Здесь стерта грань между жизнью и смертью, люди владеют паранормальными способностями, а призраки и духи стали частью реальности. Кто поможет ей вспомнить прошлое? Что таит в себе таинственный перстень, доставшийся в наследство от бабушки?
Никита Морозов, частный детектив, расследующий загадочные исчезновения девушек в муромских лесах – ее единственный шанс на спасение!
Для обложки использовано фото Дарьи Казаковой
фото: Диана
Отрывок «Отражения мертвого мира. Юлия Рудышина»
ПРОЛОГ
Я очнулась, совершенно не понимая, кто я и где. Спутанные мысли мелькали в голове. Тяжесть. Неподъемность. И я плыву в зеленом тумане среди кривых стволов старых деревьев. Ветки их перечеркивают темно-синие небеса прутьями решетки, одинокие крупные звезды цепляются за них, срываются и падают.
Сначала пришел страх.
Вцепился в меня липкими мерзкими пальцами, коснулся кожи холодным ветром. И я поняла, что ничего не помню и не знаю. Кажется, я боялась всю свою жизнь, каждое мгновение. И буду бояться дальше эту тьму, чувствуя лишь мокрую подгнившую листву под ладонями.
Потом пришли отголоски чувств. Всполошенно забилось сердце.
Мрак. И в нем – алые ленты и вспышки огней.
Касание ледяной стали… Что-то колючее, мокрое, острое… Но тело будто не желало ощущать и осязать. Хотелось зарыться в листву, как лесной зверек, уснуть до самой весны.
Беспамятство окутывало ледяной сетью, и в этой тьме мне казалось, что я и правда не человек. Нет памяти, нет прошлого…
Кто я?..
Существо тьмы и морока, холода и осенней темной ночи. Не-человек.
Я лежала на сырой земле, и она была холодна – кажется, стояла поздняя осень или ранняя зима. Вокруг царила тишина. Так тихо в этом черном лесу, будто в мире не осталось звуков.
Ощутила покалывание иголок на коже, и резко, выстрелом – боль. Разорвала нутро, вывернула суставы, свела с ума. Словно на меня упала каменная плита, размазав по гнилой листве, впечатав в мокрые листья и острую хвою.
Я попыталась встать, но тело не слушалось. Одеревенело… или превратилось в этот проклятый лес, отмерзло, исчезло. И все равно болело… Странно, как может болеть то, чего нет?..
Разве не остались у меня только разорванные сухожилия и ноющие от боли мышцы? Сломанные и треснувшие кости… Болело все, и каждый вдох давался огромным трудом – словно мне в рот насыпали стеклянного крошева и колючек, налили болотной вонючей жижи.
Голова закружилась, и я бессильно сжала кулаки, чувствуя, как на глазах появляются слезы. Если я плачу, если мне холодно и больно… значит, я живу? Я существую?.. Но кто я такая? Такое… И где… почему одна? Кто причиняет мне эту боль?
Я снова и снова задавала себе эти вопросы, пытаясь выбраться из тьмы. Искала ответы в черном небе и холодной гулкой пустоте. Но ответы ускользали зеленоватыми плетьми жуткого тумана.
Мертвым не больно. Снова и снова я повторяла себе – мертвым не больно.
Усилился мерзкий запах прелой перегнившей листвы, который ворвался в мое беспамятство, едва я очнулась в проклятом лесу. Этот запах преследовал, отравлял кровь, и я дрожала от ужаса перед чем-то неизведанным. Чем-то, что охотилось на меня.
И я в панике вглядывалась в синий сумрак…
Вышла мертвенно-бледная луна – тонкий серп, разрезавший острым краем непроницаемую тьму. И я увидела, что вокруг лишь темные стволы старых деревьев.
Но что шло по моим следам?
У него не было имени.
И его самого не было.
Мертвое, несуществующее, забытое. Древнее, как скалы или лес. Ставшее ветром и туманом, ставшее камнями и мхом на этих камнях.
Прилипла к щеке хвоя и тонкие веточки, мелкие шишки больно укололи ладонь, в рот набились земля и листья. Я попыталась выплюнуть их и осмотреться, но перед глазами заплясали огненные мотыльки, закружилась голова и к горлу подкатила тошнота. Я зажмурилась от волны дикого ужаса, что плеснулась из темноты.
Остро пахло болотом, перезрелыми ягодами, гарью.
Дышать все тяжелее… Встать, цепляясь за ствол трухлявого дерева, сразу не удалось. Ноги были ватными, а стреляющая боль в руке заставила взвыть. Голос мой оказался хриплым и надсадным, словно я его сорвала, долго и страшно крича.
Открыть глаза.
Увидеть сучья и мертвые ломкие листья – явно еще прошлогодние – тронутые белесой изморозью со странными красными пятнами.
Облизнуть пересохшие потрескавшиеся губы и ощутить солоноватый железный привкус.
Кровь?..
Попытаться сфокусировать взгляд на залитой лунным светом поляне, за которой чернеет чаща.
Снова приступ паники. Я ведь ничего не знаю. Кто я, откуда, что здесь делаю.
Пустота.
Гулкая и черная пустота, в которой гуляет холодный ветер, выметая мысли, словно сухую листву.
Я взвыла раненым зверем и прижала ноги к животу, обняв сбитые колени одной рукой – вторая плетью лежала на колкой и сухой траве. Все тело изгваздано в земле и какой-то болотной жиже, что засохла коркой, ноют царапины и раны…
И вся земля вокруг, вся изморозь на траве измараны алым. Вряд ли это ягодный сок… Но если это моя кровь… Почему я все еще жива?..
Или мертва – просто еще не поняла этого?
Что мы знаем о смерти? И если допустить, что я умерла, то это мой ад? Мое собственное пекло, только вместо огня – холод и тьма осенних лесов?.. И вечность, стылую ледяную вечность я буду бродить здесь, умирая от боли и страха?.. Это и есть моя мука и мое наказание?.. Впрочем, если обнаружить себя раздетой на промерзшей земле – и не такие мысли придут в голову.
Я пошевелилась. Заклокотало в груди от движения, и ребра пронзила острая боль, словно кто-то проткнул меня острой пикой.
– Кто я?..
Хрип или клекот, что это? От оврага полз туман – зеленоватый, страшный, он, казалось, скрывал что-то жуткое и запредельное. И мне не нужно этого видеть!
Зажмуриться. Не дышать.
Притвориться мертвой.
Это так привычно – бояться, прятаться, делать вид, что меня нет, что я не существую, что я – мертвая плоть.
Молчать.
Не дышать.
Не дышать.
Не дышать.
Замереть.
Застыть ледяной статуей. Представить, что ты и есть – лес, и он растет из тебя, сквозь тебя. И твои волосы – ветви его деревьев, твои кости – их корни, твои глаза – птичьи гнезда, а сердце – птица среди сухой ломкой листвы.
Тебя нет. Ты не существуешь.
Ты – вязкая топь, в которой глохнут звуки и чувства.
Ты – лес.
Страшный темный лес из детских сказок, которые вдруг ожили и стали ужасной реальностью.
Ты – проклятый чужой мир с черными осинами, гнилыми пнями и белесыми грибницами, с жуткими тварями и грозовыми небесами, на которых никогда не появится солнце.
С дорогами, ведущими из ниоткуда в никуда, неизвестно кто и когда их проложил.
С алыми реками и бездонными пропастями среди черных базальтовых скал.
С зеленым погибельным туманом.
С чащами, которые прячут резные терема, украшенные черепами.
С болотами, где среди папоротника и мха растут на чьих-то костях и крови ядовитые ягоды.
Ты – иная.
Ты – проклятие. Тьма, идущая из бездны в мир людей.
У тебя нет больше имени. Нет возраста или воспоминаний.
Нет прошлого. Нет ничего.
А вокруг – темный лес из страшной сказки. Сказки, изжарившей тебя в печи страшной людоедки. Перемоловшей твои кости в труху.
Сказки без начала и конца.
Болит нутро, тянут суставы, ноют мышцы, нещадно сводит позвоночник и плечи. Словно лежать, сгорбившись и втянув шею, пришлось долго. Очень долго.
Кто я? Откуда пришла и куда лежит мой путь?.. Или он уже закончен – под этим трухлявым деревом? И листья станут моим саваном, а этот лес – гробницей?..
Я снова решилась открыть глаза, когда боль немного отступила.
Осторожно осмотреться.
Давить в себе крик.
Давить в себе страх.
Гнать плохие мысли.
Зеленый туман отполз. Лунный свет – земной. Деревья – старые, перекрученные, но тоже – обычные. Кусты и камни – тоже ничем не примечательные. Они не превратятся в чудовищ и не толкнут в болото.
Короткой вспышкой – воспоминание. Оживают деревья, вытягивают корни из мерзлой земли, со скрипом бредут по чаще. Пытаются схватить меня ветками, похожими на руки старой ведьмы…
Все позади. Но – что именно? И почему я избита, обнажена и окровавлена? Почему так больно, словно сломаны все кости и отбиты органы?..
Дыши.
Дыши.
Только дыши.
Если ты выбралась из бездны, пусть даже забыв все, то это что-то да значит.
Это значит, что ты должна, просто обязана выжить.
Приподняться на локте. Сцепить зубы. С трудом подтянуть непослушные ноги и опереться спиной о дерево. Схватиться за шершавую кору грязными пальцами. Попытаться встать, цепляясь за ствол. Схватить толстую палку, которая чудом оказалась возле дерева. Опереться. Сдержать стон. Да, больно. Но лучше – боль, чем замерзнуть насмерть.
Шептать себе. Шептать…
Повторять – ты должна найти людей. Должна отыскать дорогу.
Иначе никогда не покинешь этот черный-пречерный лес.
И сказка твоя закончится плохо.
Впрочем, ты давно не веришь в добрые сказки.
А теперь иди вперед. Иди, опираясь на палку. Шаг, другой, третий. Шипя от боли в вывихнутой лодыжке. Еще шаг, и еще. Иди, не думая о том, как больно впиваются в босые ноги шишки и мелкие ветки. Иди, не оглядываясь.
Иди, ползи, шевелись. И пусть рука висит плетью, пусть горит огнем что-то в груди, пусть в глазах двоится и туманится, пусть… Пусть.
Иди.
Иначе – смерть.
А о том, кто ты такая, узнаешь потом.
Если выберешься из черного леса.
ГЛАВА 1
Мрачные деревья великанами замерли по обе стороны дороги, по которой темной тенью мчался сквозь сумерки старенький «Дэу» бывшего следователя уголовного розыска Никиты Морозова. Мужчина нервно поглядывал за окно, нахмурившись. Черные, словно присыпанные угольной пылью стволы не внушали доверия. Слишком не похож был этот лес на тот, что прежде рос возле Мурома. И чертов туман пляшет по обочинам, дрожит зеленой взвесью. Кляксами мелькают в разрывах туч странные алые огни.
Никита выругался и резко выкрутил руль, в последний миг объехав древесный корень, которого секунду назад на дороге не было. Вот… погань.
Хотя чему удивляться? В их регионе, как и по всей стране, случилось в последние полгода слишком много странного. А человек – такая скотина, ко всему привыкает. Вот и привыкли. И к алым всполохам в небе, похожим на северное сияние. И к ночной тьме, которая наступает слишком внезапно, будто покрывало падает на город… Только привыкнуть – не значить перестать опасаться всей этой хтони.
Никита выровнял машину, не переставая посматривать в окно. Сколько хватает взгляда – дикие густые леса, похожие на северную тайгу, которой уж точно не место в этих краях. Эти сумрачные хвойные чащи появились внезапно, полгода назад, заменив привычные березы и осины.
Неправильные леса. Недобрые. Страшные.
Из заросшего лещиной оврага туман потянулся к дороге. Он вскарабкался по обочине, и в одночасье принялся заволакивать трассу. Словно ползли по асфальту зеленые змеи.
А на деревьях повисла паутина – темная, дымчатая. Нереально. Жутко.
Никита стиснул зубы и втопил педаль, увеличив скорость – хотелось как можно быстрее оставить позади эти места. Да и дело, по которому он мчался в небольшую деревеньку километрах в ста от Мурома, было слишком важным. Плохо, что не получилось выехать днем, но кто же знал, что на этой трассе начали происходить странности?.. Зря Никита этого не учел, сейчас ни в чем нельзя быть уверенным, мир меняется с безумной скоростью.
..Идея открыть детективное агентство приходила Морозову, еще когда он был главным следователем уголовного розыска. А оформилась как раз после того, как он эту самую работу потерял. Впрочем, если бы пришлось повторить – ничего не менял бы. И того подонка, который насиловал малолетних девчонок, снова отметелил бы со всем старанием. И все обошлось бы – насильников ни в тюрьме, ни в органах не любят, но у этой сволочи папаша оказался слишком влиятельный. Дело, раскрыли, конечно, но Морозу пришлось писать «по собственному», чтобы начальство не подставлять, иначе бы головы и погоны полетели.
Но все к лучшему – на вольных хлебах жилось проще. И не нужно идти на сделку с совестью.
Деревня, куда ехал на ночь глядя нетерпеливый детектив, после нашествия таинственного тумана не исчезла странным образом, как два других поселка, а всего лишь… обезлюдела. По крайней мере, так сообщил Никите один ушлый журналист, который пытался вести собственное расследование о происходящих вокруг Мурома странностях. Виктор Арсеньев частенько помогал полиции еще с тех времен, как Морозов там работал. Репортер ухитрялся добывать самые невероятные сведения о сверхъестественном, будучи увлечен мистикой, и верил, что мир изменился по велению неведомой злобной силы, которая хочет получить власть над людьми.
Никита цинично усмехнулся, вывернув руль на крутом повороте и стараясь не обращать внимания на клубящийся возле трассы туман. Прорыв – так назвали в народе катастрофу, впустившую в мир призраков и чудовищ. А самое жуткое, что после этого даже исчезновение людей перестало ужасать как прежде.
Но всегда будут те, кто захочет разобраться в происходящем. Никита, как и Арсеньев с его безумной верой в демонов, хватался за все странные и мистические дела и, как умел, помогал людям искать их близких или полиции – ловить преступников, которые в хаосе и безумии нового порядка почувствовали безнаказанность и волю.
Пугало, что Морозов почти привык к чертовой хтони, что лезла в этот мир, пожалуй, из самого пекла.
К черным воронам – слишком крупным и громким, чтобы сойти за обычных птиц. К их карканью – пронзительному и потустороннему. Оно обычно несется над землей, знаменуя собой появление загадочного дыма с запахом гари и пепла. Бывает – вдохнет его человек и считай пропал. Ни памяти, ни разума, бродит и бормочет что-то о демонах и бездне, о проклятиях и грядущем конце света, становится агрессивным и припадочным. Никита знал двоих таких, сейчас они лежали в стационаре в психиатрической лечебнице, под сильнейшими препаратами. У многих обострились неврозы, на фоне происходящего начались панические атаки и бессонницы, народ озлобился, все жили будто на грани. Кто-то пил, кто-то закидывался депрессантами, кто-то делал вид, что ничего не происходит, просто после заката не выходил на улицу и старался не оставаться один, а кто-то – как Никита – пытался помогать тем, кто попал в беду.
Много к чему пришлось привыкнуть после Прорыва, но вот к чему точно никто привыкать не собирался, так это к исчезающим поселкам и деревням, что оказывались потом в совершенно неожиданных краях – но хорошо хоть не исчезали бесследно. Даже представить невозможно, какой хаос начался бы, люди и так напуганы и требуют от правительства каких-то решений и защиты от сверхъестественного.
Хотя власти и так делали все возможное. Ограничили работу развлекательных заведений, запретили массовые мероприятия, людям советовали не покидать ночью свои дома, даже ввели комендантский час в выходные дни, а на случай полноценного зомби-апокалипсиса оборудовали станции метро и бункеры. Проводили информационную работу и подключали спасателей, чтобы те разъясняли, как выживать в определенных ситуациях – нехватка еды и грязная вода могут убить быстрее монстров. Кроме того, отряды национальной гвардии пресекали малейшие уличные беспорядки, а исследовательские группы тщательно работали над изучением феномена Прорыва.
Масштабы происходящего были не так ужасны, как полагали паникеры – днем нечисть не появлялась, скопления народа избегала, пострадать могли, в основном, одиночки. Попадали в беду чаще всего подростки и любители острых ощущений, которые отправлялись на поиски приключений в заброшенные деревни или дальние глухие леса.
Экономика в целом держалась, никаких жутких эпидемий Прорыв с собою не принес, поэтому из жестких ограничительных меры были предприняты лишь военные оцепления аномальных районов, введение кордонов и специальных пропусков для передвижения.
Но все равно нашлось немало недовольных, требовавших более жесткого локдауна и усиления мер борьбы с монстрами, которые пусть и редко, но встречались даже на улицах больших городов. В соседней области недавно начались демонстрации – толпа считала, что власти предпринимают слишком мало, чтобы справиться с последствиями катастрофы. Еще и религиозные фанатики добавили огня своими криками про конец времен. Да, людей удалось успокоить, пусть и пришлось вмешиваться силовым структурам, но немалую роль сыграло то, что власти усилили службу спасения. Туда теперь мог обратиться любой испуганный человек, столкнувшийся с паранормальными явлениями, не боясь оказаться на учете в психдиспансере.
..Пришлось привыкнуть и к людям из ниоткуда, потерявшим память, словно то, что они видели, пока находились за гранью, слишком страшно для человеческого понимания, и забвение – лекарство от кошмаров и ужаса.
К зеленому туману, который наползает на поселки перед тем, как они исчезают.
К тому, что в этом тумане иногда бродят белые тени и зовут кого-то. А самое жуткое – в ответ раздаются голоса.
И мало ли, что за лес появился в этих краях... Высокие северные сосны, лохматые ели – таежная тишина была слишком нереальной для окрестностей Мурома, но Никита понимал, если мир изменился, поздно горевать о прошлом.
Нужно попытаться сделать будущее пригодным для жизни.
Ясно одно – никакие молитвы и крестные ходы, которые сейчас то и дело проходят по всей стране, никакие молебны не спасут мир от чудовищ. Только оружие и сила, только отряды специального назначения, которые формируются из силовиков и бывших военных, могут хоть как-то спасти ситуацию.
..Серели сумерки за окнами машины, а Никита все думал о деле, заставившем его сорваться из Мурома в такое неудобное время. У одного депутата сбежала дочь, и последний раз ее видели как раз в этих местах. Вроде как она поссорилась с отцом и уехала к бабушке, но вскоре ее телефон оказался выключен. По крайней мере, так звучала официальная версия – Степан Алексеевич Мельников, отец пропавшей девочки, много чего не договаривал, что вызывало у Никиты немало подозрений.
Если связь с дочерью пропала в тот же день, как Саша покинула Муром, то почему депутат сразу не обратился в полицию? Опасался шумихи? Но разве жизнь дочери не важнее? Все знают, как опасно сейчас на проселочных дорогах и в лесах. А вдруг девчонка вообще не добралась до пункта назначения? И какого черта Мельников лишь отмолчался на закономерный вопрос – почему не связался с тещей?.. Да еще и отправленные на поиски охранники вернулись ни с чем, заявив, что в деревне пусто. Все люди исчезли, а дома стоят брошенные, словно народ вымер. Только зеленый туман клубится.
Огромные амбалы скупо рассказывали о странной пустой деревне и что обыск соседнего леса ничего не дал. Депутат злился и орал, что набрал в охрану идиотов, но почему сам не поехал на поиски – объяснять отказался. Сказал лишь, что заплатит в два раза больше того, что запросит Морозов, если детектив поедет туда и все выяснит. А если убедит бедовую девчонку вернуться – и вовсе тройную премию пообещал.
И сейчас Морозов с какой-то отрешенной яростью думал о том, что в этом новом мире не нашлось места для чего-то хорошего и светлого. Его помощница Алла вечно сетовала, почему соприкосновение с миром старых сказок, который прежде существовал только в воображении людей, принесло только страх и беды? Этот мир ее знакомые ролевики и фольклористы прозвали навью – по аналогии с царством кащеевым, так они это объясняли. Верующие же называли его адом, еще кто-то – нейтрально Той Стороной. Последнее название подхватили средства массовой информации, и вскоре оно прочно укрепилось среди людей.
Никита всегда был скептиком, и первое время даже верил в заговор или всеобщую мистификацию, не поддаваясь влиянию Аллочки, увлекавшейся оккультизмом, пока после расследования ритуальных убийств на городском кладбище своими глазами не увидел то, что скрывал зеленый туман. Морозов тогда отделался ссадинами и парой сломанных ребер, но именно после этого стал изучать все теории о Прорыве, даже самые невероятные.
Аллочка же строила собственные догадки. Никита усмехнулся, вспомнив их последний разговор. Она рассуждала о том, откуда приходили мертвецы и демоны. О царстве смерти и о жутких чудовищах – часть монстров напоминала ей мифологических персонажей, часть, как утверждала девушка, не имела аналогов ни в каких легендах. Иногда Никите даже казалось, что ей нравится мир, который теперь населяли призраки и духи.
К счастью, не все они были враждебно настроены к людям. Некоторые даже помогали.
Как, например, незлобливое привидение, что поселилось в старом офисе телефонной компании, где Морозов снимал помещение для своего агентства. И он даже помогал, этот невидимый призрак, который любил набрасывать на себя белую скатерть, взятую из столовой, чтобы не слишком пугать своей невидимостью.
Морозов отвлекся от мыслей, заметив что-то странное.
..Что-то выскочило из леса черной тенью, ломанной и зыбкой, в тумане и не разглядишь.
Никита тормознул, выругавшись. Присмотрелся к сереющей трассе, над которой наливалось кровью зарево, бросая алые блики на облака. По краю дороги хромал человек. Он-то и вынырнул из леса, и удивительно, что Морозов вообще смог в этих сумерках рассмотреть хоть что-то.
Детектив медленно съехал к обочине и вгляделся в придорожные кусты. Дрожали сухие листья и клочья дыма, который мог свести с ума. К нему нельзя приближаться.
А Тень лишь отмахнулась от призрачных змей, что тянулись к ней, и пошла дальше, словно не было на ее пути предвестника безумия. Может, существо уже потеряло разум? Или никогда не обладало им?
Тень была лохматой и какой-то… искривленной, угловатой, будто бы переломанной. Очередное чудище, что нашло пристанище в лесу? Мало ли, кто бродит в муромских лесах?.. Нечисть или призрак… Может, и вовсе мертвяк, потерявший покой после катастрофы, выбравшись из болота или могилы?
С кладбищ и старых захоронений, про которые все забыли, лезла всякая нечисть, пугая людей. Но часто она была безобидной, исчезала с первыми солнечными лучами, боялась серебра и некоторых трав и деревьев – полыни и осины… А еще хорошим противодействием были соль и мак – стоило рассыпать их кругом, и нечисть будто попадала в темницу или же начинала пересчитывать маковые зернышки. Так вот и оживали старые поверья и сказки…
Обычно мертвецы просыпались в полнолуние или в дни древних языческих праздников. Но сейчас вроде бы не пришел срок никаким странным дням.
Тень вдруг повернулась и похромала наперерез машине. Морозов не дыша смотрел в окно, достав пистолет с серебряными пулями. Но какое-то странное и совершенно иррациональное для детектива чувство помешало выстрелить.
И помешало бросить лесное существо посреди пустынной трассы. Это создание не казалось опасным. У Никиты возникло ощущение, что существу нужна помощь. Чувство совершенно непонятное, идущее вразрез с тревожностью, которая кричала вдавить педаль газа до упора и покинуть это жуткое место.
Иногда у Морозова срабатывала интуиция, и он давно убедился, что нужно прислушиваться к ней. Она не раз вытаскивала его из опасности, помогала принять верное решение. И сейчас внутренний голос кричал о том, что Никита не должен уезжать.
Выскакивать из относительно безопасной машины мужчина между тем не спешил.
..Существо бросилось на лобовое стекло, стуча палкой. Спутанные длинные волосы, грязные, с мелкими ветками и листьями в рыжеватых прядях, огромные перепуганные глаза на чумазом лице… покрытая засохшей кровью и болотной жижей кожа. И, кажется, левая рука у чудища сломана – она плетью висела вдоль исхудавшего тела. Одежды на костлявом и грязном существе не оказалось, но вроде бы это была женщина.
Прихрамывая, существо обошло капот и приблизилось к двери, дернуло ручку на себя, умоляюще глядя в глаза Морозова.
Он замер, не в силах пошевелиться.
Потому что из зеленых глаз этого существа на него посмотрело нечто страшное. Дикие болота Той Стороны разверзлись в этом взгляде, гиблые леса шелестели там кронами, выглянули жуткие монстры и разверзлась Бездна.
Оттуда смотрела навь с проклятыми трясинами и черными корягами, старыми елками и чернильными небесами.
Морозов когда-то бывал за гранью. Он помнил.
И, не разрывая нить взгляда, мужчина потянулся к ручке, чтобы открыть дверцу. Нельзя бросать того, кто вернулся с того света. Он и так достаточно настрадался.
Никита должен помочь этому несчастному существу – потому что на его месте может оказаться кто угодно, даже он сам.
Это не призрак и не мертвец.
Это человек.
* * *
Я брела по дороге, не глядя под ноги, когда услышала за спиной визг тормозов. Откуда-то я знала это слово, как и в целом определяла, что такое куст, а что – дерево. Не помня ничего о себе, не представляя даже, где меня носило в последнее время, мир я прекрасно осознавала. Еще бы понять, кем была в этом мире, и что со мной произошло.
Я знала, что есть крупные города и небольшие поселки, знала, какая там жизнь, знала общие моральные принципы, понимала, что в каждой стране есть свои законы. Вот только где я сейчас? И на что мне рассчитывать? Странные всполохи в небе – алые как кровь – не давали покоя, ведь в том мире, который помнился, такого не встречалось. Днем небо должно быть синим или голубым, с белыми облаками или серыми тучами, ночью – густо-синим или черным, усыпанным звездами.
Никаких алых сияний.
Я обернулась. Машина ехала медленно, и я каким-то чудом с огромного расстояния разглядела мужчину за рулем. Беловолосый, худощавый, в очках.
Из последних сил бросилась к машине, когда она остановилась на обочине. Хромая, едва не воя от боли в лодыжке, которая наверняка вывихнута, кинулась к лобовому стеклу. Почти не думая, что делаю, постучала в него своей палкой, привлекая внимание водителя.
– Помоги мне… – прохрипела я, понимая, что он не услышит.
Наши взгляды встретились, мужчина удивленно смотрел на меня, словно видел нечто ужасное, отвратительное, но вместо того, чтобы уехать, бросив на этой черной дороге среди дикого леса, который словно принадлежал иному миру, выскочил из салона, подхватывая меня. Ноги не держали, последние силы покинули тело, и я провалилась во мрак, услышав напоследок какое-то ругательство. К счастью, оно было на русском, а этот язык бы мне знаком.
..Первое, о чем я подумала, когда пришла в себя в салоне автомобиля, так это о языках. Машина мчалась сквозь зеленый туман, наползавший из окрестных лесов. Я все еще не понимала, кто я и откуда, но четко знала, что русский – не родной мне. Мелькнуло смутное видение о том, что учу его с бабушкой, которая была родом откуда-то из Сибири. Я увидела ее седые волосы, узкие глаза на смуглом лице, услышала, как она поет мне. Все – вспышка погасла, и даже не получилось вспомнить имя старушки. Но еще долго перед мысленным взором стояли ее пронзительные зеленые глаза. Как камень в изломе. Или весенняя зелень.
Ногу прострелило болью, и я зашипела, потом начался кашель – страшный, надсадный, как у человека с больными легкими, в которых скопилась жидкость. Я захрипела, пытаясь сплюнуть слизь, скопившуюся в горле, но ничего не вышло. Чувствуя, как от меня воняет грязным телом и болотом, отвернулась, ощутив дикий стыд. Хорошо, что могу еще испытывать человеческие эмоции, это значит, что не превратилась в лесное чудовище, не стала зверем. Вскоре кашель стих – так же резко, как и начался.
Ехать было жутко, казалось, все мое тело – сплошной синяк, сплошная рана… А забинтованная и обездвиженная рука дергала и стреляла болью, когда машина подскакивала на малейшем ухабе, мне хотелось орать и биться головой о панель, лишь бы прекратить эту муку. Я прикусила тыльную сторону ладони целой руки, но все равно не смогла удержаться от стонов.
Поймала свой взгляд в зеркале заднего вида и едва не закричала – из отражения с чумазого страшного лица на меня смотрели те же глаза, которые запомнились из видения про старуху. Зеленые-зеленые. Как ряска на болоте или луговая трава. Таких глаз не бывает, подумалось мне. Слишком ненатуральные. Впрочем, откуда мне это знать с абсолютной точностью, если я даже не знаю своего имени?
– Очнулась? – послышался голос с соседнего сиденья.
Я меж тем приходила в себя. На мне оказался длинный пиджак – мужчина был высок, я же – не очень, поэтому в эту вещь смогла закутаться до середины бедра. Только сейчас пришло понимание, что бродила по лесу голая. Охватил жгучий стыд, и я опустила голову, занавесив лицо спутанной паклей, в которую превратились мои волосы. Они были длинными, поэтому спрятаться удалось без труда. Могла бы до талии в них замотаться. Интересно, я смогу их распутать, или придется срезать колтуны?..
Жуть какая, я еду с незнакомцем по сумеречной трассе черт знает куда, у меня болит все тело и пекут ссадины, а думаю о том, как распутать волосы!..
– Кто ты? – спросил водитель, бросив на меня быстрый взгляд.
– Я бы и сама хотела это знать, – ответила очень хрипло, с трудом складывая слова в предложения, словно очень давно не разговаривала с людьми. И вообще не говорила. – Спасибо, что… не бросили.
На миг показалось, будто я уплываю из реальности – тело стало невесомым, в голове зазвенело, и туман, который накатывал волнами из оврагов, оказался прямо перед глазами. Тряхнув головой и испугавшись резкого головокружения, я все же смогла вернуться в реальность.
– Тогда давай так, – сказал мужчина, глядя перед собой на дорогу – в густом тумане ему явно было нелегко ехать. – Я сейчас направляюсь в один поселок, там пропадают люди и может быть очень опасно. Но ночью возвращаться в Муром – еще опаснее. Оставить тебя в лесу я не могу, да и сама ты вряд ли этого захочешь. Приставать с вопросами не стану – что вспомнишь, то и расскажешь. Идет? А дальше видно будет.
Голос мужчины то удалялся и звучал очень глухо, то бил по вискам набатом. Странное восприятие реальности, накатывающая тошнота и резкая боль в руке сводили с ума, я боялась умереть, боялась, что незнакомец передумает помогать мне и выбросит посреди дороги или же что окажется плохим человеком… Я боялась всего.
Сознание ускользало, но возвращалось из-за боли в руке, меня то колотил озноб, то становилось невыносимо жарко… я горела и плавилась от боли, не зная, как скрыть ее, словно это было нечто постыдное.
– Идет, – привыкая к своему голосу, прохрипела я, подняв руку ладонью от себя. Палец что-то жгло, и только сейчас я смогла рассмотреть, что это было кольцо. Серебряное, с крупным зеленым камнем, кажется, малахитом. Не отдавая себе отчета, попробовала снять кольцо зубами, но оно словно приросло к коже и попытка сдернуть его только вызвала острую боль.
– Красивое, – покосился мужчина на кольцо, делая вид, что вовсе меня не рассматривает, но я то и дело ловила его обеспокоенные взгляды. – Раз ты ничего не помнишь, буду звать тебя Найденыш, а я – Никита Морозов. Частный детектив. Ты совсем-совсем ничего не помнишь?
– Совсем-совсем, – из последних сил покачала я головой, пытаясь устроиться на сиденье так, чтобы не сильно дергало сломанную левую руку, которую я прижала к груди и нервно гладила испачканными пальцами. Застонала на очередном ухабе и прикусила до крови губу. Снова стало страшно, что нежданный спаситель вышвырнет меня из машины, отдав на растерзание тварям ночного леса.
Картинка перед глазами смазывалась, будто в плохом кино. Мимо проплывали струи тумана, которые казались живыми змеями – они обнимали деревья и кусты, терялись в беспроглядном сумраке чащи. Потом исчезали в странном мареве, вспышками перед глазами появлялись непонятные сверкающие звездочки и нити… Я попыталась проморгаться, потерла веки, но не помогло, все искажалось и иногда даже уплывало в черную тьму беспамятства. Кажется, я постоянно отключалась, настолько адовой была боль.
А потом страх исчез, и находиться рядом с этим мужчиной, в этой машине, стало почти не жутко. Словно то дикое, что тянулось ко мне в лесу, осталось позади.
– Ничего, по отпечаткам пальцев, думаю, мы сможем тебя опознать, – наиграно весело сказал Никита, потом принялся крутить настройки радио, – может, ты помнишь, какую музыку любила?
– Музыку? – Я задумалась и тут же услышала скрипку и виолончель, суровый орган… Но классические мелодии схлынули, будто их и не было, и я различила нежные переливы игривой дудочки. Простой такой, деревенской, вырезанной из тростника или камыша, и звук был монотонный, длился и длился на одной ноте, но потом тональность стала выше, острее. Надсаднее. Звенящий и дребезжащий звук разнесся по мраку, наполнившему мое сознание, и я поняла, что боюсь его. Словно после того, как раздастся мелодия этой дудочки, начнется что-то страшное и опасное. Что-то, после чего можно никогда не очнуться.
– Что с тобой? – надо мной склонилось лицо Никиты. Он был перепуган, а в стеклах его очков отражалось мое лицо с размазанной по нему грязью. Машина стояла, но двигатель мой спаситель не глушил.
Я знаю всякие мелочи об этом мире, я знаю его явления и понятия, его технологии, значит, есть шанс вернуть себе память полностью. Нельзя отдаваться видениям и боли. Нельзя. Нужно бороться.
– Не знаю, – честно ответила я и закашлялась, снова ощутив в горле противную слизь. Кольцо жгло палец, все тело болело и ныло, пугал зловещий туман за окнами, который словно пытался проникнуть внутрь. Сумерки наползали так стремительно и неумолимо…
– Ты напугала меня.
– Поехали в твою деревню? – попросила я. – Очень хочется смыть с себя это все… Я словно год по лесу бродила… А еще нога сильно болит, и рука… и в груди что-то не то… Может, мы отыщем врача?..
– Судя по твоему виду, бродила ты если не год, то не меньше месяца точно, – хмыкнул Никита и отодвинулся. – Доктора найти не обещаю, но я уже осмотрел тебя, когда ты в первый раз отрубилась. Врать не буду – дела так себе. Кажется, трещина в ребре и вывих ноги, рука сломана, шину я уже наложил, остальное в деревне. Доктора не гарантирую, но и сам в первой помощи кое-что смыслю. Я, конечно, с таким еще не сталкивался, но промыть и обеззаразить попытаюсь. Я не хочу тебя пугать, Найденыш, но у тебя полно ран порезов, которые воспалились от грязи, а еще множество ушибов и ожогов. И если мы нормально не обработаем все это – может пойти заражение. Удивительно, как до сих пор вся эта красота не загнила… Но ехать совсем недолго осталось, минут десять, если навигатор не врет… так что сиди пока, на месте разберемся. Я вколол тебе лошадиную дозу обезболивающего, надеюсь, дотянем. Это хорошо, что перед поездкой аптечку на всякий случай упаковал… Работа опасная, мало ли что…
А ведь и правда – мне не сейчас так больно, как тогда, в лесу, хотя я все еще плохо чувствую свое тело и иногда отключаюсь. Я смотрела на этого мужчину, и страх уходил. Я вдруг поверила незнакомцу – что не бросит, что поможет выбраться к людям, что не обидит. И что избавит от боли.
Странно и иррационально – но почему-то поверила.
Только ведь в этом жутком мире никому нельзя доверять, неужели я еще не поняла этого?..
Молча кивнула и откинулась на сиденье, тревожно глядя на разрастающееся алое зарево, предвестник чего-то жуткого, запредельного. Я не знала еще, что несет это знамение, но уже подспудно боялась его.
А еще я даже предположить не могла, что случилось с нашим несчастным миром.
* * *
Деревня оказалась пустой и жуткой. Темнели в сумерках и наползавшем тумане дома и голые деревья, в разрывах туч серебрился лунный диск, а от алых всполохов в небесах было ощущение нереальности происходящего. Я не понимала, что творится с миром и почему он похож на страшные и фантастические декорации к фильму ужасов.
Ник, который всю дорогу болтал, словно пытался меня от чего-то отвлечь, вдруг стал странно сосредоточенным и хмурым, едва мы покинули широкую асфальтированную дорогу и съехали на узкую проселочную. Его черты обострились, он стал похож на охотничьего пса или же хищного зверя, учуявшего в воздухе что-то опасное. Блестели за стеклами очков его синие колкие глаза.
Когда я, хромая, выбралась из машины, замершей возле одного из домов, мой спаситель тут же бросился на помощь. От прикосновения его холодных ладоней я вздрогнула… Опустила взгляд и замерла – земля была покрыта странным серым пеплом, словно инеем. Каждая веточка, каждый сухой листик или травинка. И пепел этот искрился алыми бликами. Словно бы… кровь?.. Что же это, черт возьми? Что происходит с этим проклятым миром и почему у меня чувство, что я нахожусь в какой-то невероятной параллельной реальности?..
– Что же это? – испуганно прошептала я – жутко было стоять босыми ногами в этом пепле.
– Ты что же, никогда не видела След?
Мне показалось, или Ник удивился? И что это за След, о котором он говорит? Пепел, этот проклятый пепел называют Следом?.. Но что же за чудовища оставляют такие… следы?.. Мне все меньше нравился мир, в котором я очнулась. Только последний мой год я не хотела вспоминать, потому что там, во тьме прошлого, скалились гораздо более жуткие твари.
Стоп. Кажется, не все со мной потеряно. Я ведь осознаю этот мир, пытаюсь вспомнить все… понимаю, кто я… Женщина, причем не русская, потому что этот язык мне чужой, хотя я прекрасно могу на нем разговаривать и даже думать, то есть прожила в этой стране довольно долго. А еще мне знакомы маркеры того, каким был мир прежде. Я имела представление о географии и политике, понимала, что вслед за осенью придет зима, а потом – весна и лето, и прочие мелочи, которые сейчас казались очень существенными, словно это якорь, за который можно зацепиться… В общем, осталось вспомнить, откуда я, как меня зовут, и что же произошло с планетой или этой отдельно взятой страной, в которой я пришла в себя в черном-черном лесу.
– Я никогда не видела След, – медленно сказала я и облизнула сухие потрескавшиеся губы, ощутив вкус запекшейся крови. – Я никогда не видела такого тумана, таких небес и таких вот пустых деревень. Мне кажется, будто я проспала в лесу последний год. Твой мир похож на фильм ужасов. Или страшную сказку.
Ник присвистнул и, подхватив меня на руки, понес в сторону высокого крыльца. На пороге поставил, прислонив к бревенчатой стене, чтобы я не упала без опоры, и быстро вскрыл замок. Умело и ловко, словно вор.
– Я сыщик, – ответил он на невысказанный вопрос, – и умею много чего интересного. И полезного, учитывая обстоятельства. А про то, что случилось в нашей стране и мире за последний год, мне нужно рассказать подробнее, Найденыш. Но это будет долгая и страшная история, так что давай сначала разместимся, обустроимся, обмоем твои раны и попытаемся оказать первую помощь.
Я кивнула, с ужасом глядя на седой пепел, покрывавший весь двор и ближе к ограде становившийся краснее. Ветер принес горький запах полыни и паслена, дыма и гари, словно где-то неподалеку был пожар. Кажется, мир очень сильно изменился. И меня ждет немало страшных открытий.
Я смотрела, как Ник пошел к машине, чтобы достать термос и пакет с едой, аптечку и еще какие-то мелочи. Смотрела, не мигая, как он проверил свое оружие – не очень большой плоский серебристо-черный пистолет с короткой рукояткой, который потом сунул в кобуру на поясе. Я успела рассмотреть оружие благодаря яркому свету фонаря, который желтым кругом очерчивал весь двор деревенского дома – люди ушли, исчезли, а уличные фонари остались гореть. Еще одна странность.
Интересная модель пистолета – никаких лишних деталей, ничего отвлекающего, и судя по всему удобный, неплохо должен ложится в руку. Эффектный и надежный на вид. Такое оружие любят бойцы старой закалки. Я растерянно отвела взгляд от Ника.
Кто же ты такая, девочка из леса, которая чувствует себя так, будто прошла через огонь, воду и медные трубы? И почему тебе хочется ощутить в руке рукоять этого пистолета, хотя он не спасет от чудовищ… Мир изменился, и явно не в лучшую сторону.
Ник обернулся с усмешкой.
– Тут серебряные пули, Найденыш, – сказал он, будто угадав мои мысли. – И да, об этом я тебе тоже расскажу подробнее.
Деревня вызывала желание бежать от нее как можно дальше, но я понимала, что уходить нам некуда, особенно если ночами слишком опасно. Ник говорил, что ночью выходят Охотники – твари без имени и обличья. Они могут предстать твоим другом или родственником, могут – животным или птицей. Туманом или деревом... Поэтому когда в окне домика появилось старушечье лицо, я заорала с такой силой, какой от себя и своего сорванного голоса не ожидала.
– Тихо, тихо… – Ник попытался меня успокоить, но стало только хуже.
Он в это время пытался обработать мои раны, и каждое прикосновение приносило волну новой жуткой боли… А еще во мне проснулся дикий первобытный страх. Я ощутила себя загнанным зверем, на которого идет охота, которого травят жуткие косматые псы. Вспомнилось, как бежала по лесу, крича от ужаса, цепляясь за деревья подолом платья и длинными волосами, которые растрепались и лезли в лицо. И как упала, споткнувшись о корень дерева, и как надо мной нависла оскаленная морда с горящими адовым светом глазами.
– Тихо...
Голос доносился будто сквозь пелену, сквозь густой туман. Но он вырвал меня из кошмара, из дикого гона по летнему лесу... Летнему? Значит, прошло больше года с тех пор, как я потеряла память? И где я была все это время...
Я дрожала, из темных углов деревянного дома ползли тени, с притолоки свисали метелки трав, а занавески на окнах трепетали, будто по комнате гулял ветер.
Но откуда же ему взяться, если окон Ник не открывал? А лицо старухи, которая стояла на завалинке и таращилась в дом со стороны улицы? Померещилось?
– Мы здесь не одни, – уверенно произнесла я, немного успокоившись. – Я это чувствую. Можешь считать меня безумной, но я словно ощущаю изнанку мира. Ту часть его, откуда является зло.
– Ту Сторону? – переспросил Ник, подойдя к окну и пытаясь рассмотреть двор. – Есть такие люди, медиумы, которые умеют общаться с духами. Звучит бредово, но уж такова наша реальность. После Прорыва, когда мир изменился, вся эта мистика валом хлынула к нам в гости. Охотники – самые опасные твари, которые приходят с Той Стороны. Они безумны. Какой с ними контакт? Серебряную пулю в лоб – и все дела. Верующие называют их чертями и демонами, говорят, конец света наступает. А вот с призраками иной раз получается поговорить. А еще есть зомби, упыри, прочая гадость…. С теми тоже без вариантов… Вот такие дела, Найденыш.
– Нет, мне понятно... – Я едва сдержалась, чтобы не застонать от боли – ребра болели, словно были сломаны и обломки их впивались в органы. Плохо, если так. Как Ник меня вытянет? Он же детектив, а не доктор.
– Что ты видела?.. – вдруг спросил он.
Я молчала, и Ник продолжил.
– Эта деревня опустела после аномального тумана. Раньше не бывало, чтобы исчезали люди, а дома оставались. Такое впервые. Мы не знаем, чего ждать. Распахнулись ворота в ад, в мир мертвых, так говорят многие… не знаю, как относиться к происходящему. Знаю одно: сидеть и ждать конца – не вариант. Именно поэтому не бросаю частный сыск и берусь за все дела, связанные с аномалией Прорыва… В этой деревне гостила у бабушки дочь моего заказчика. Он хочет вернуть свою ее. Живой или мертвой.
– Я видела старуху, – сказала я сквозь боль. – Не все исчезли…
– Это может быть Охотник, – резонно заметил Ник.
Он приблизился, принялся снова обрабатывать мои раны. От прикосновения тампона, смоченного в чем-то, что должно убить заразу, я зашипела, но сцепив зубы, вытерпела.
– Мне кажется, нужно узнать, кто бродит по деревне, которая якобы опустела. Может, еще кто-то спасся?.. А вдруг эта твоя девчонка не пропала, а просто в беде?..
Боль откатывалась волнами – кажется, действовало обезболивающее, которое дал мне Ник еще в машине.
И в этот момент раздался стук в дверь. Мы с Ником вздрогнули.
– Охотник вряд ли стучался бы, а призракам незачем... они и так проходят сквозь стены... – с тревогой сказал Ник и встал.
Достал пистолет, снял его с предохранителя и медленно пошел к двери, за которой – я это чувствовала – стоит гость Той Стороны. И когда в открытую Ником дверь шагнула старуха, вполне себе из плоти и крови, я подумала – а что, если Прорыв открыл путь не только бестелесным созданиям или мертвецам с Охотниками? Что, если в этой заброшенной деревне живет некто, о ком никто еще не знает?.. Потому что оно не хочет этого.
Я взглянула в глаза нашей ночной гостье и поняла, что боль отступила окончательно. Только что тому причина – лекарства или взгляд старой ведьмы?..
За окном раздался тоскливый вой, ветки вишни заскреблись в стекло. А я скользнула в беспамятство, подумав напоследок, что Ник не даст меня в обиду.
2959 просмотров
Категории: Роман, Мистика, Сказки для взрослых, Рудышина Юлия, Эксклюзив, Дарк фэнтези, Мистика и ужасы, Призраки и духи, Славянский фольклор
Тэги: юлия рудышина, отражения мертвого мира, мистика и сверхъестественное, альтернативный мир, фольклор
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 10,11 алк |
Эксклюзивные авторы (116)
- появились новые книги
Авторы (1108)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#ДворцовыеТайны #КосмическаяСтрасть #КурортныйРоман #ЛитСериал #ЛюбовьОборотня #Наследница #Некроманты #Отбор #Попаданка #ПродаМастер #СлужебныйРоман #СнежнаяСказка #Студенты #ШармПервойЛюбви #ЭроЛитМоб Young adult Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Бытовое фэнтези В гостях у сказки Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Орки Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ / Фэмслеш Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Феи и дриады Фейри Феникс Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
