Пленница босса мафии. Эндлесс Рейн

Ощущая собственное безумное сердцебиение, я смотрела на высокого широкоплечего мужчину в черном костюме, который ловко меня подхватил. В то время как вторая его рука уверенно сжимала пистолет, лишь секунду назад выпустивший пулю во второго из нападавших!
Понятия не имею, кто он такой. Понятия не имею, почему он оказался рядом именно здесь и сейчас, когда на меня напали и затащили в подворотню. Так же, как понятия не имею, куда запропастился мой телохранитель, которого ко мне приставил отец, и вроде как уже три года был доволен его работой. Уж тем более не понимаю, кем были застреленные им люди в костюмах-тройках, с какой целью и по чьему приказу они решили напасть на дочь дона Кристофера Гарстера.
Сейчас ясности не было ни в чем. А этот мужчина был очевидно сильнее меня и вооружен. Так что мне не осталось ничего, кроме как кивнуть, когда он сказал мне:
- Пойдем, я отвезу тебя домой. И да, молчи о том, что видела меня. Для своего же блага.
Как ни странно, этот человек в самом деле доправил меня к родовому особняку Гарстера. И высадив из машины невдалеке от его врат (как раз так, чтоб не попасть в камеры наблюдения), просто развернулся и уехал.
Тогда я не знала, увижу ли его еще когда-нибудь.
Так же, как не знала того, что совсем скоро мой мир изменится раз и навсегда.

ЧАСТЬ 1. Девственница босса мафии
ГЛАВА 1. Когда пробьют часы
Мы решили рискнуть.
Впервые с тех пор, как начали наши отношения, а я поняла, что действительно хочу Связать себя с этим мужчиной.
…Всего за несколько часов до того, как мой мир рассыпался прахом, ускользнувшим меж пальцев.
Да, это было безумием. Ведь если один из нас не сдержится, всему конец. В этой игре очень легко поддаться искушению, и тогда установить со мной Связь станет невозможно, а меня саму будет ждать жуткая судьба. Но я доверяла Мерино, потому что знала: он хочет быть со мной ничуть не меньше, чем я с ним.
Приподняв длинную хлопковую юбку, я села к нему на колени. А после, дрожа от смущения и предвкушения одновременно – прижалась к его бедрам. В этот момент мне (и ему тоже, готова поспорить на что угодно!) стоило немалых усилий сдержаться.
Обвив руками шею крепкого парня с темными волосами до плеч, собранными на затылке в тугой хвост, я застонала в его приоткрытые губы, раз за разом, невесомо касаясь их. Мне хотелось ощутить его, познать полностью! Меня не пугала боль, я боялась потерять его. Поэтому пока нельзя, нужно подождать еще немного.
Тяжело дыша, Мерино запустил руки под мою блузу. А я запрокинула голову, сильнее прижимаясь к нему. Еще секунда, и яркая, сладостная вспышка прокатилась по всему телу! Подавляя громкий стон, я закусила губы. И когда волна ощущений немного попустила – склонилась, чтобы поцеловать юношу.
Не желая искушать судьбу, я поспешила пересесть на соседнее место дивана, и дала Мерино возможность разрядить себя при помощи верной правой руки.
– Осталось еще немного, – тепло улыбнулась я, осматривая свое стройное бедро у самого основания. На том месте, где его двойным кольцом обвивал похожий на черно-белую татуировку знак в виде кораллового аспида. Знак, проступивший на коже, когда у меня пошли первые месячные.
Вернее, когда-то эта змея в самом деле была полностью черно-белой. Но сейчас уже четыре пятых длинного тела окрасилось глубоким красным цветом. С каждым оргазмом, который я испытывала от ласк Мерино, змея приобретала краски, пробиравшиеся от кончика хвоста до головы. И когда эта голова станет алой, мы, наконец, сможем сделать это! Мужчина, которого я любила до беспамятства, возьмет меня, устанавливая со мной Связь. А после я стану его личной Хебисой, привязанной к нему, и обреченной обожать до конца своих дней. При этом собственная духовная сила этого мужчины возрастет, и каждая близость со мной будет заряжать его. Благодаря этому он сможет подавлять волю других людей, подчиняя ее своей, а удача в любой ситуации будет на его стороне.
По крайней мере, так говорили.
Но ради того, чтобы все это произошло, я должна была оставаться девственницей, пока коралловый аспид не станет полностью красным. И лишь после того – принять в себя мужчину, который «раскрасил» эту змею.
Отдышавшись, Мерино поправил одежду, как вдруг зазвонил его телефон – совсем старый, моноблок, еще с клавишами. Приняв вызов, парень нахмурил брови, сказал, что скоро будет, поцеловал меня на прощанье и выскочил в окно. Моя комната находилась на втором этаже, но парню не составляло труда взобраться по дереву, росшему рядом.
Томно вздохнув, я поспешила умыться и привести себя в порядок. А подумав еще немного – распустить и заново собрать шпильками слегка растрепавшиеся длинные волосы цвета черного шоколада. Как раз вовремя – с первого этажа долетел голос матери, звавшей меня ужинать.
На кухне, как всегда, был включен телевизор – отец смотрел новости, в то время как младшие братья разрабатывали план того, как бы отобрать у него пульт и переключить на мультики.
– Полина, как там дела с поступлением? – поинтересовалась мама, ставя передо мной тарелку с рагу.
– Подала документы в юридическую Академию имени Райнотса, результаты будут через пару недель, – сообщила я, кладя в рот первый кусочек ужина, оказавшийся довольно вкусным. За последние полтора года мама научилась неплохо готовить. А ведь раньше даже не знала, как нарезать овощи на суп!
Возможно, это покажется странным, но ее былое неумение возиться на кухне вполне естественно для женщины, за которую ранее всю домашнюю работу делала прислуга. Готовка роскошных блюд, уборка шикарного особняка, нынче проданного с молотка чужим людям. И, конечно же, стирка, глажка повседневной брендовой одежды и роскошных вечерних нарядов, каждый из которых покупался за целое состояние, чтобы быть одетым всего раз.
Лишь полтора года назад мама была женой, а я с братьями – детьми влиятельного мафиози. Отец был лидером самой влиятельной Семьи Пасатеры, столицы Линарики, а его имя имело весомый авторитет по всей стране.
Но как иногда бывает, что-то пошло не так. Я, в то время еще несовершеннолетняя девчушка, даже не знала, что именно – отец не стал меня посвящать в детали дел Семьи (впрочем, как и мать). Сказал лишь, чтобы радовались, что все мы остались живы и целы, что нам позволили сменить фамилию и уйти из большой игры, да еще и оставили денег на скромный двухэтажный дом. А ведь могли бы и просто пустить по пуле в лоб! Не знаю, как отцу удалось договориться, чтобы нас не убивали – это оставалось одним из его секретов. Но все мы были живы и вместе, мне этого хватало.
Благо о том, что я Хебиса, никто не знал. Когда знак проявился, я старательно скрывала его – расположение змеи это позволяло. Достаточно было всего лишь не носить слишком коротких юбок, и если иду на пляж – надевать купальник с шортиками. Вычислить Хебису каким-либо образом невозможно, если только она будет осторожной и сама же не сверкнет своей змеей перед чужими глазами.
Такие, как я, появлялись крайне редко, и некоторые мужчины были готовы на что угодно, лишь бы заполучить такой «живой талисман». К счастью для нас, никто не ведал точного перечня семей, в которых женщины являлись носителями этого гена. Особенно с поправкой на то, что проявлялся он, в среднем, лишь в одном из десяти поколений.
Даже Мерино, с которым мы дружили с детства, я решилась открыться лишь недавно. Когда он сделал мне предложение, и я твердо решила, что хочу Связать себя с ним. Не уверена, что отец разрешил бы этот брак так просто – мой парень оставался причастен к тому миру, от которого нам теперь следовало держаться подальше. Причем был не соучастником мафии и даже не рядовым солдатом. А родным сыном одного из капореджиме дона Арпетти, чья Семья заведовала в Пасатере проституцией и наркоторговлей.
Тем не менее, у родителей, конечно же, не было в планах выдать меня за какого-нибудь старого хрыча, который покажется им «выгодной партией»! Они искренне любили своих детей, уважали их выбор и желали им только счастья. Если же Хебиса становилась Связанной, для нее уже не существовало других мужчин. Даже если ее избранник умирал, она оставалась верной лишь ему. Так что когда Связь будет установлена, им не останется больше ничего, кроме как благословить наш с Мерино брак.
В конце концов, братьям удалось втихаря переключить канал. Вот только едва сводки новостей сменили веселые картинки с мультяшками, отец неожиданно вспылил, выхватил пульт и быстро переключил обратно!
Надо же, а я ведь и подумать не могла, что человек, славящийся своим самообладанием, так сильно на взводе!
Навострив уши, я попыталась прислушаться к сводке новостей, которые, похоже, так его взволновали. Вот только ничего не успела понять – сюжет как раз закончился. Уловила только, что речь шла о серьезных терках двух крупных мафиозных Семей.
От плохого предчувствия по спине пробежали мурашки, и я поспешила доесть свою порцию, чтобы поскорее вернуться в комнату. Где включила компьютер и пробила новости. А уже через секунду стало трудно дышать.
Так и есть! Семья Мерино, Арпетти, сцепилась с кланом Черных Ястребов, крупнейшей группировкой в Линарике, пришедшей с Северных регионов, и насильно объединившей под своим знаменем почти все Семьи страны. Исходя из последнего, я осмелилась предположить, что именно они были инициаторами конфликта, желая раздавить не только своих конкурентов в этом городе, но и последних, кто мог составить им хоть маломальскую конкуренцию в борьбе за трон преступного мира Линарики. Как писали интернет-издания, Семья Ринфора, стоявшая во главе Черных Ястребов, отличалась поразительной жестокостью и готовностью пойти на что угодно ради даже самых незначительных целей.
Успокоиться, нужно успокоиться. С Мерино все будет в порядке, мы ведь с ним виделись всего час назад! Даже если сразу после этого побежал на те разборки, он все равно не робкого десятка, на рожон никогда не лезет, и подставляться без повода не станет. Конечно, мне было бы намного спокойнее, будь я уже Связана с ним. Тогда даже попади он в передрягу, удача была бы на его стороне, и мне уж точно не пришлось бы за него беспокоиться! Но змея на моем бедре все еще не стала красной до конца. А значит, приходилось кусать локти, просматривая хроники на новостных сайтах.
Время. Как-то я перестала обращать на него внимание. А ведь после ужина шел уже четвертый час! Братья улеглись спать, да и родители уже отправились в спальню. Где, судя по доносившейся оттуда возне, отец продолжал смотреть новости.
Но всего за одну секунду я перестала слышать все. Да и видеть тоже.
Нет.
Пожалуйста.
Пускай окажется, что мне просто показалось!
Заново открыв наспех свернутую страницу, я заставила себя посмотреть на труп молодого темноволосого мужчины с кровавым цветком на груди. А еще – переломанными пальцами, ссадинами на красивом лице, и выдавленным левым глазом. Но даже увечья не мешали мне безошибочно узнавать в этом мертвеце Мерино. Которого, как сообщала подпись под фото, нашли среди тел мафиози, убитых в Переулке Часовщиков, что в южных центральных кварталах.
Зажав рот ладонью, я судорожно всхлипывала, пялясь в монитор. И совсем не заметила, как дверь моей комнаты открылась.
– Полина… – прозвучал сломленный голос отца.
Отца, стоявшего за спинами двух высоких, крепко сложенных мужчин в черных костюмах.
– У нас к вам разговор, – сообщил один из них, и ему даже не пришлось совершать лишних телодвижений, чтобы я заметила кобуру с пистолетом.
– Разговор? – выдохнула я, пытаясь торопливо вытереть слезы. Что, черт возьми, происходит?
– Один ваш старый друг, прежде чем дон Доминик убил его, сообщил очень интересную деталь касательно дочери Кристофера Лиртерса, а в прошлом – Гарстера, – проговорил мужчина, положив руки на подлокотники моего компьютерного кресла, чтобы притянуть его к себе и нависнуть над моим лицом. И в этот момент я, все же, увидела, как побледнел отец.
– О чем вы? – слабо прошептала я, дрожа одновременно от страха и истерики, которая усиливалась с каждой минутой понимания того, что Мерино мертв.
…А тот, кто убил его, прислал сюда этих людей.
– О том самом, – хмыкнул мужчина за миг до того, как из рукава его выскользнул нож! Когда он замахнулся на меня, я испуганно закричала!.. Но острое лезвие лишь ловко полоснуло по ткани юбки, при этом чудом не задев кожу.
Я поняла это запоздало, лишь несколько секунд спустя. Что змея на моем бедре более не скрывалась мягкой хлопковой тканью.
– Итак, не будем терять время почем зря, – заговорил мужчина, прожигая меня взглядом. – В эту минуту у вас, юная госпожа, имеется простой выбор. Первый вариант – мы прямо сейчас убиваем у вас на глазах всю вашу семью – родителей, маленьких братьев, которые так мирно спят в своих кроватках... Второй – вы пойдете с нами.
– Куда? – всхлипнула я, судорожно вжимаясь в кресло под напором этого взгляда.
– В дом дона Доминика, естественно, – сказал мужчина, глядя на меня сверху вниз. – И там вы совершенно добровольно, без сопротивления, позволите ему провести процедуру Связывания от начала до конца. А после, конечно же, будете послушно исполнять обязанности его Хебисы, то есть быть хорошей девочкой и позволять ему брать вас, чтобы он заряжался духовной силой каждый раз, когда «батарейки сядут». В таком случае, жизни вашей семьи будут залогом хорошего поведения. Так что скажете?
Что скажу?
Единственным, что мне действительно ХОТЕЛОСЬ сказать, был громкий, протяжный, истеричный крик! Да что же такое происходит?! Еще несколько часов назад все было хорошо, не проглядывалось даже тени беспокойства. Меня ласкал Мерино, который был живым, теплым. Я ждала результатов, по которым надеялась пойти учиться в неплохой университет. А моей семье ничего не угрожало!
Как все могло измениться всего за один щелчок пальцев?!
– Хочу напомнить, что времени на раздумья у вас нет, – бросил мужчина, своим взглядом буквально размазывая меня по спинке стула.
Но я ничего не говорила. Лишь дрожала и плакала.
Пока второй мужчина (который, я даже не заметила когда, вышел из комнаты) вернулся. Держа подмышкой крохотное, легкое тело Альберто, моего самого младшего братика, к виску которого был приставлен пистолет!
– Три секунды, – холодно сообщил мужчина, не обращая внимания на дрожь, тихие слезы и испуганные глаза Альберто. – Три секунды, и если не будет положительного ответа – я вышибу ему мозги и пойду за вторым. А потом настанет очередь ваших родителей. Две, одна…
– ХОРОШО! – зажмурившись, завизжала я.
– То есть, вы согласны пойти с нами и стать Хебисой дона Доминика Ринфора? – уточнил мужчина с наигранным почтением, источавшим цинизм.
– Да, согласна, – ответила я, тяжело выдыхая воздух и понимая, что уже попросту не чувствую своего тела. Оно как будто ускользало от меня в головокружении, с которым весь мир исчезал, оставляя меня в черноте.

ГЛАВА 2. Логово хищного зверя
Когда я снова начала осознавать происходящее вокруг, то поняла, что замерла на заднем сиденье большой машины, судорожно кутаясь в плед, когда-то лежавший на моем кресле. Оглядевшись, я сразу заметила одного из мужчин в костюмах, сидевшего рядом со мной. Второй из моих конвоиров вел машину, черной кошкой мчавшуюся по ночным улицам Пасатеры. Я видела огни неоновых вывесок, пролетавшие мимо и отражавшиеся на тонированном стекле, но все еще не могла поверить в то, что не сплю. И отчаянно надеялась проснуться в своей постели, с облегчением осознавая нереальность произошедшего.
Вскоре городские огни исчезли. Их сменила густая роща, плавно переходящая в сад, окружавший огромный особняк.
Тот самый, которым когда-то владела моя семья.
Получается…
Задрожав, я сжала зубы, а ногти до боли продавили кожу.
Все эти месяцы я умышленно не интересовалась тем, кто купил наш особняк. Решила отпустить прошлое, не ворошить его, чтобы избежать ненужных терзаний. Убедила себя, что это прошло, закончилось, нужно принять болезненную действительность и жить дальше.
А сейчас я узнала, что наш бывший дом купил человек, этой ночью разрушивший ту маленькую, тихую жизнь, которую мне удалось наладить, и которую я успела принять, даже полюбить.
Теперь вместо этой жизни меня (я даже в этом не сомневалась) ждал настоящий ад.
Машина остановилась у парадного входа, и черная дверца, отражавшая все вокруг словно кривое зеркало, мягко открылась. Уставившись испуганным взглядом на слугу, подававшего мне руку, я несколько секунд вжималась в сиденье, словно маленький зверек. И лишь когда сидевший рядом мужчина в черном костюме раздраженно подтолкнул меня в спину, решилась выглянуть из этой норки. Вложив трясущуюся руку в ладонь слуги, я опустила ногу в дешевой туфельке без каблука на идеальный асфальт перед домом. А выйдя из машины, едва не упала – коленки подкосило.
– Осторожнее, госпожа, – галантно улыбнулся слуга, поймав меня в свои объятия, из которых тут же выпустил, едва я немного восстановила равновесие.
Стараясь дышать как можно ровнее, но при этом загнанно оглядываясь по сторонам, я последовала за слугой к богато украшенной входной двери, за которой открывалась просторная гостиная с главной лестницей на второй этаж.
Ну да, конечно, глупо было ожидать, что дон лично встретит меня, едва я пересеку порог. Да еще и появится, пафосно спускаясь с лестницы, и поправляя по пути манжеты, слегка касающиеся дорогих часов на запястье! Кажется, за эти месяцы я немного потеряла связь с реальностью, начав воспринимать глупые фильмы про богачей как нечто, имеющее что-то общее с действительностью.
Нет, меня всего лишь проводили на второй этаж и завели в одну из комнат. Без окон но, как оказалось, с выходом на балкон, огороженный решетками, со стеклами односторонней видимости и режимом вентиляции. Мне не пришлось долго гадать о причинах: Хебиса была слишком ценным приобретением, чтобы позволить снайперу так легко подстрелить ее, прознай кто-нибудь обо мне. Но при этом мой новый тюремщик, похоже, помнил, что человек нуждается в солнечном свете и свежем воздухе, так что оставил мне возможность периодически ними наслаждаться, при этом не слишком подвергая себя опасности. Что ж, очень мило с его стороны!
Оставленная в одиночестве, я продолжила осмотр комнаты, смутно догадываясь, какую именно из гостевых под нее переоборудовали. Кроме большой кровати здесь, как ни странно, стоял компактный рабочий стол с компьютером. Запустив его ради интереса, я обнаружила подключение к сети. Надо же, какое доверие! Хотя… и правда, ведь залогом моего хорошего поведения были жизни моей семьи. Естественно, дон понимал, что я не стану делать глупостей, даже предоставь он мне такую возможность.
Так же я обнаружила этажерку с несколькими книгами (ни одна из которых, судя по беглому осмотру, не будет мне интересной). В ящиках стола было пусто. Осмотр шкафа-купе показал тот же результат. Неприметная белая дверь, как оказалось, вела в большую ванную комнату, где обнаружился целый набор разнообразных шампуней, гелей и скрабов на любой вкус.
Не придумав больше, чем бы еще заняться, я решила сесть за компьютер и помониторить новостные сайты. Разборки кланов продолжались, но уже понемногу сходили на нет: победитель этой битвы был ясен.
Надеясь успокоить нервы, я собралась было написать родителям, но остановилась, занеся пальцы над клавиатурой.
Что я им напишу? Банальное «со мной все в порядке»?
Но ведь ничего же не в порядке, черт возьми! Уже никогда не будет в порядке!
К тому же, сам факт возможной переписки с семьей больно резанул сердце. Единственное, что мне бы это дало – новые слезы и сожаления, но никак не утешение. А боли мне, подозреваю, и так хватит с лихвой. Тихие счастливые дни в пригороде закончились, и чем скорее я это приму, тем легче будет привыкнуть к новой роли, которая обеспечит безопасность моей семьи.
Как и ожидалось, все решилось перед рассветом. В сводках начали появляться сообщения о том, что перестрелки заканчиваются, стычки сворачиваются, и Семья Ринфора очевидно выигрывает эту битву, фактически беря верх в борьбе за господство в преступном мире.
Итак, все решено?
В тишине, поглотившей комнату, даже тихий звук, исходящий от охладительной системы компьютера, казался раскатами грома. И когда открылась дверь, ее мягкий щелчок показался мне настолько резким и громким, что я вздрогнула. Вцепившись пальцами в мышку, пялилась на монитор невидящим взглядом и не решалась пошевелиться.
Я слышала каждый шаг, с которым он приближался ко мне. И когда этот мужчина оказался прямо за моей спиной – почти физически ощущала этого человека.
Положив ладони на спинку кресла, он резко крутанул его, разворачивая меня к себе! И тогда я увидела взгляд сильного хищного зверя, который даже не сомневался в том, что в этом мире ему нет равных.
Густые черные волосы были коротко пострижены и зачесаны назад. Широкие скулы, волевой подбородок с легкой вечерней щетиной. Бледная кожа напоминала гладкий мрамор, идеальный шелк без единого изъяна. Пронзительные темно-карие глаза смотрели жестко, хищно, и в то же время с самоуверенным цинизмом. А тонкие губы растянулись в довольной ухмылке, пронзавшей меня, словно острые лезвия зимнего мороза.
На нем был надет дорогой черный костюм в едва приметную темно-серую тонкую полоску и черная рубашка. Галстука не было, вместо него – расстегнутые верхние пуговицы.
Я смотрела на молодого и красивого волка, который собирался съесть меня с потрохами, не оставив ничего, даже клочка шерсти от того, что когда-то было мною.
– А ты хорошенькая, – хмыкнул мужчина, коснувшись пальцами моего дрожащего подбородка. – Думаю, если тебя принарядить, будешь и вовсе красавицей… но об этом я подумаю позже. Сейчас у нас немного иные планы.
Тыльная сторона его ладони скользнула по моей шее, ключицам, груди, животу. Коснулась бедра и слегка отодвинула разрезанную юбку, обнажая знак в виде змеи на коже.
– Надо же, а ведь мои люди немного разнюхали о тебе, и уверяли, что ты – хорошая, скромная девочка. Просто паинька, домашний цветочек, и все такое. А тебя, получается, уже успели неплохо так пометить, – прошептал дон, сжимая мое бедро почти до боли. – Кто это был?
– Тот, кого ты убил! – злобно прошипела я, от укола боли позабыв даже о том, что не должна дерзить человеку, держащему в руках жизни моей семьи.
– Я многих убил, моя куколка, – хмыкнул Доминик. – Можно поконкретнее?
– Мерино из семьи Арпетти, – отчеканила я, ощущая слезы, снова наворачивающиеся на глаза. Слезы боли, горя и гнева.
– О, тот самый червяк, которого я порешил этой ночью? – неожиданно расхохотался дон, отступив от меня на шаг. – Надо же, какая ирония! Ты собиралась установить Связь с тем, кто тебя в результате сдал с потрохами. Подозреваю, в такие моменты женщины чувствуют себя полными идиотками.
– Я не собираюсь ненавидеть Мерино за то, что он не вынес ваших пыток! – закричала я, брызнув слезами.
– О чем ты, Полина? – засмеялся дон. – Я не выпытывал у него о Хебисе. Все, что я пытался у него выведать – исключительно стратегические сведения, чтобы нанести эффективный удар в этой битве. Которые он, кстати, тоже выдал, благодаря чему дела пошли гораздо быстрее. А тебя тот парень сдал только потому, что просто надеялся спасти свою шкуру.
– Хорошая попытка, – выдохнула я, задыхаясь от дрожи. – Вот только я в это, уж прости, не поверю.
– Знаешь, я мог бы и ничего тебе не доказывать, оставив для тебя эту отдушину наивной иллюзии… Но мне это будет даже весело, – ухмыльнулся мужчина, доставая из кармана в телефон. Проведя пальцем по сенсорному экрану, он прижал смартфон к уху и проговорил: – Артур, скинь мне запись предпоследнего допроса за сегодня.
Несколько следующих секунд Доминик водил пальцами по экрану, а после я услышала голос Мерино. Слабый, надломленный:
– …пароль – «зеленый лис», – закончил он, тяжело дыша.
– Это точно все? – властно поинтересовался мужчина, в котором я без проблем узнала своего нынешнего «тюремщика».
– Да, все, – прошептал Мерино сиплым голосом.
– Отлично. Убирайте его, – скомандовал он, обращаясь очевидно к тем, кто в этот момент потянулся за пистолетами.
– НЕТ, СТОЙТЕ, Я!.. – не своим голосом закричал мой покойный парень за миг до того, как запись оборвалась. Чтобы через долю секунды продолжиться.
– Что ты сказал? – переспросил Доминик.
– Я знаю Хебису, несвязанную, – задыхаясь от волнения, четко проговорил Мерино.
– В самом деле? Откуда же такие сведения?
– Мы с ней еще с детства дружили. И когда ей было тринадцать, а мне пятнадцать… ну знаете, пацаньи гормоны, и все такое… Я тогда подглядывал за ней, и увидел этот знак на ее бедре.
– Занятное заявление, – протянул дон голосом, в котором сквозь маску хладнокровия проскользнули нотки интереса.
– Я скажу вам, кто она, если вы отпустите меня. Ведь для вас это будет выгодно, верно? – фанатично зашептал Мерино. – Представьте, насколько возрастет ваше могущество, если вы Свяжете с собой Хебису! Вам тогда вообще не придется ни о чем беспокоиться! А взамен я прошу только одну свою жизнь.
– Допустим. Но если я отпущу тебя, а мы осмотрим девчонку, и окажется, что ты наврал? – отчеканил Доминик.
– А вы сначала проверьте ее! – торопливо затараторил Мерино. – И когда поймете, что я говорил правду, когда заберете ее – отпустите меня!
– Хорошая идея. Так кто она?
– Полина, дочь бывшего дона Кристофера Гарстера, сейчас живущего под фамилией Лиртерса. Они в шестнадцатом доме на улице Колокольчиков, в восточном пригороде Пасатеры.
– Что ж, спасибо за услугу, – хмыкнул Доминик за миг до того, как прозвучал выстрел!
Сжимая подлокотники кресла, я беззвучно плакала, кусая губы.
Лучше бы я не знала этого. Лучше бы до последнего надеялась, что Мерино не предавал меня так подло и мерзко. А еще – осталась бы при вере, что он в самом деле любил меня и не знал о том, что я Хебиса, до того дня, как я открылась ему, сама же, словно дура, желая установить с ним Связь. И не знала, что все эти годы он лишь втирался ко мне в доверие, чтобы обвести вокруг пальца и заполучить собственную Хебису.
…Лучше бы я еще девчушкой, как только этот знак проступил, переспала с кем попало, спрятав змею на бедре под повязкой! Тогда этот знак исчез бы, а я перестала быть пригодной для кого-нибудь как Хебиса, и более не представляла корыстный интерес ни для одного мужчины. И в эти секунды мне было даже плевать на цену, которую пришлось бы за это заплатить! Да, раздвинуть ноги перед каким-то пьяным мужиком в подворотне в самом деле, наверное, было бы лучшим выходом. Но я – романтичная домашняя девочка, мечтавшая о большой любви и счастье, – просто не могла переступить через себя и отдать свой первый раз тому, кого не любила. А после – терпеть все то, о чем меня предупреждали родители. Но сейчас это казалось мне пустяком, потому что в эту минуту мне просто было больно, невыносимо больно.
А теперь… теперь меня все равно возьмет не тот, кому я романтично подарю свое сердце. Более того, не только моя девственность, но и вся моя жизнь достанется мужчине, которого я искренне, всем сердцем возненавидела еще до того, как увидела.
– Ну что ж, теперь, когда ты избавилась от последних иллюзий, давай приступим к делу, – с издевкой проговорил Доминик, легким движением достав из нагрудного кармана платок, которым принялся вытирать слезы, залившие мое лицо. – Твой сопляк, конечно, прибавил мне работы, – покачал головой дон, скользя пальцами второй руки по змее. – Но она все еще красная не до конца, знака запечатления все еще нет, а ты все еще девственница, так что нет ничего непоправимого, – хмыкнул он. – Просто мне придется делать это с тобой немного дольше, чем я рассчитывал, чтобы вывести его энергетику и наполнить тебя своей. Ты же всегда будешь у меня под боком, так что я смогу каждый день, не пропуская ни единых суток, подготавливать тебя к тому, чтобы ты дала мне желаемое.
Он резко потянул меня за руку, заставляя встать, и на миг я оказалась совсем близко к нему, ощутив крепкий аромат его одеколона. А еще — даже мощную без силы Хебисы ауру духовной силы, поглощающей все, до чего только могла дотянуться. Пользуясь моей растерянностью, дон развернул меня спиной к себе и, утягивая за собой, плюхнулся на край кровати, усаживая на свои колени.
Доминик не стал снимать с меня одежду. Лишь прижал руку к моему телу, с легкостью нащупывая самое чувствительное место, и принялся прямо сквозь ткань грубо ласкать его, щекоча дыханием мою шею.
Зажмурившись, я запрокинула голову, тяжело глотая воздух. Эти пальцы, что касались меня; эта рука, до боли сжимающая бедро, скользящая по животу, сминающая грудь сквозь блузу… Он делал это со мной, в самом деле делал! Будоражил, возбуждал несмотря на отвращение, которое все мое существо испытывало к нему! Проклятая природа Хебисы не оставляла мне выбора: мое тело было слишком чувствительно и вынуждено откликаться на ласки, вне зависимости от моих собственных чувств и эмоций. Всхлипывая, я инстинктивно попыталась сжать ноги, но как ни старалась, его пальцы все равно проскальзывали, ласкали и доводили до беспамятства.
Я… сама согласилась на это. Ради братьев, ради родителей. Но как же меня выворачивало от его прикосновений! Как хотелось сию же секунду сбежать и больше никогда не видеть его, не ощущать этого аромата одеколона, смешанного с крепким запахом мужской кожи. Не чувствовать щекочущего дыхания на своей шее, и возбужденного мужского органа, упирающегося в мою ягодицу сквозь ткань.
…Пожалуйста, пусть он не сдержится. Пусть прямо сейчас изнасилует меня, прежде чем установить с ним Связь станет возможным! И тогда я смогу уйти, нести свою кару за преждевременную потерю невинности, потому что стану бесполезна по его же вине. А значит, и повода вредить моей семье у этого человека не будет.
Вскрикнув от судороги наслаждения, прокатившегося по телу, я напряглась и замерла, часто вдыхая воздух. После этого Доминик еще несколько секунд неподвижно сидел на кровати, держа меня на своих коленях. А потом, приподняв, положил на спину. И даже в моем нынешнем состоянии я отметила его неровное дыхание.
– Неплохо для начала, – констатировал дон, приподнимая разрезанную юбку, чтобы посмотреть на змею, обвивающую мое бедро. Змею, красный цвет в которой отступил на одно деление. – И да, подготовь список всего, что тебе нужно, – сказал мужчина, отойдя от кровати. – Отправишь его экономке по меседжеру, она забита у тебя в контактах на компьютере, вместе с прислугой и охраной. Из комнаты тебе пока что, уж прости, я выходить не позволю. По крайней мере, пока Связь не будет установлена. Но не переживай, я постараюсь не затягивать с этим, – ухмыльнулся мафиози, закрывая за собой дверь. И оставляя меня лежать на кровати в одиночестве, которое дало мне, наконец, возможность расплакаться, спрятав лицо в подушку.

ГЛАВА 3. Опустошение
Поскольку мои дни протекали в маленькой уютной клетке, я решила не терять времени даром. И после того, как отправила экономке список необходимых вещей (где среди прочего, так же были книги, которые мне хотелось бы читать вместо тех, что оставили для меня на этажерке), я погрузилась в сеть с целью сбора информации. После того, как моя Семья потеряла свое положение, я не особо интересовалась преступным миром… да что там, даже будучи дочерью дона, не вникала в дела отца. Только позволила папе научить себя пользоваться оружием, контролировать кровный дар духовной силы, и прочие мелочи, необходимые для того, чтобы я даже без телохранителей могла обеспечить свою безопасность. Потому о том, что да как в мире мафии, не имела четкого представления. Однако теперь я, все же, была невольно втянута в него, пусть даже на правах будущего живого талисмана для его короля. А значит, следовало выяснить о нем все, что возможно, хотя бы из открытых источников.
Конечно, можно было просто отчаянно махнуть на все рукой, носить платьица, поселившиеся в моем шкафу, есть любые деликатесы, которые мне приносили по первому желанию. А по ночам молча терпеть ласки Доминика, наблюдая за тем, как красный цвет вытесняется, и все больший участок змеи на моем бедре становится снова черно-белым.
Но почему-то я не могла. Не могла так просто сдаться и принять все это. Пускай мне придется исполнять эту роль, вероятно, всю жизнь. Тем не менее, возможно если я буду умнее, то смогу как-то улучшить свое положение? А для этого нужны были, в первую очередь, знания о мире мафии. Как можно больше знаний. Открытые источники в сети были лишь началом – базой, которую я жадно поглощала. Разнюханные журналистами подоплеки (в большинстве своем не доказанные в суде, естественно), разделения на семьи и кланы, сектора деятельности и влияние каждого из них, история распределения территорий, стычек и конфликтов. И так далее, и тому подобное.
Я понимала, что материалы в сети – лишь верхушка айсберга. Но чтобы получить хоть призрачный шанс на доступ к той его части, что сокрыта под ледяной водой, я должна поглотить эту верхушку. Ну, а дальше нужно будет искать другие источники, находить закрытые двери и подбирать к ним ключи.
Возможно, все эти планы были лишь способом отвлечься от прикосновений дона Доминика, непременно настигавших меня каждый вечер. Я не исключала вероятности того, что просто нахожусь в поиске иллюзий, которые не позволили бы мне сойти с ума от отчаяния, разрабатывая хоть самые призрачные стратегии. Но даже если так, то они работали: мне удавалось держаться.
Напряженно выдохнув воздух, я приподняла юбку и, стиснув зубы, посмотрела на кораллового аспида, обвивавшего мое бедро двойным кольцом. Осталось совсем немного, всего одно деление. Последнее красное деление, наплоенное энергией Мерино: того, кого я любила, и кто меня предал. А вместе с ней, соответственно моей природе, и последняя капля притяжения к тому, кто был давно мертв, следовательно – физическое отторжение мужчины, своими ласками выжимавшего из меня эту энергетику, словно сок из апельсина. Сегодня ночью Доминик снова придет ко мне, и после этого змея станет полностью черно-белой: апельсин будет выжат до капли.
Умом я понимала, что мне предстоит дальше, с каждой следующей ночью прикосновений дона. Чем больше его энергетика закрасит змею алым, тем сильнее мое тело начнет откликаться на его ласки, принимая его. Даже если сама я буду искренне ненавидеть этого мужчину. И когда змея полностью покраснеет, когда он возьмет меня, установив Связь, все мое существо начнет полностью принадлежать ему. Абсолютная покорность, преданность и собачья привязанность. Единственный мужчина, которого я буду желать до конца своих дней. Которому не решусь перечить. Которого никогда не смогу предать. Какие бы чувства я ни испытывала к нему в действительности, Связь возьмет над ними верх.
Для Хебисы нет ничего страшнее, чем быть Связанной насильно. С тем, кого она больше всего на свете желала бы видеть мертвым. Потому что после установления Связи смерть единственного во вселенной мужчины становится для Хебисы физически ощутимым страхом, и она подсознательно будет готова буквально на что угодно, лишь бы этот мужчина ее избежал.
– Юная госпожа, я принес вам ваш ужин, – вежливо сообщил слуга, в то время как мои губы изогнулись в горькой усмешке.
Госпожа.
Я не была никакой госпожой в этом доме. Лишь добровольно-принудительной пленницей. Пленницей ценной, но совершенно бесправной, и уж никак не имеющей ничего общего с термином «госпожа».
– Спасибо, – вежливо кивнула я через несколько секунд тихой паузы, по завершению которой развернулась в кресле и посмотрела на вошедшего слугу, закатившего в комнату маленький столик с несколькими тарелками, накрытыми фарфоровыми колпаками.
Когда он, поклонившись, ушел, я тяжко вздохнула и приступила к ужину. Потому что если буду слишком медлить, то просто не смогу поесть: придя ко мне, дон не станет ждать, пока я закончу ужинать, прежде чем приступать к моей ежедневной подготовке для Связывания. Доминик не желал медлить и не делал исключений, занимаясь этим ежедневно. Даже когда у меня были месячные, я не получила перерыва – мужчина просто ласкал меня сквозь белье, к которому была прикреплена прокладка.
Убрав первый из колпаков, я приступила к ужину, стараясь концентрироваться на вкусе еды и наслаждаться им. Потрясающие и, безусловно, дорогие блюда, коими меня баловали ежедневно, были одним из немногих маленьких удовольствий, которые я пыталась хоть немного ставить в противовес, чтобы притупить ненависть и унижение от того, что со мной делал Доминик. Согласна, слабое утешение после ежедневных прикосновений мужчины, от которого у тебя в глазах от ненависти темнеет, да еще и при перспективе скорой потери девственности с оным. Но, наверное, без таких слабых утешений было бы еще хуже. В конце концов, меня, по крайней мере, не закрыли в какой-то сырой темнице глубоко под землей, где кормежка – раз в день, и та помои.
Хотя, конечно же, готова поспорить, что найдутся сотни, даже тысячи девушек, которые моих терзаний не поймут. Даже скажут что-то вроде: «Ну она дура вообще! Ее тут из обычной жизни прекрасный темный принц забрал. В роскошной комнате шикарного особняка поселил, дорогие шмотки в шкаф завезли, деликатесами кормят. Еще и такой мужчина, такой мужчина обласкивает – красавчик с ошеломительным телом, вдобавок властный, сильный, с харизмой такой, ходячий бог секса, а не человек! Да она радоваться должна!»… И так далее, и тому подобное.
Что ж, у каждого, как ни крути, просто свои представления и о счастье, и о гордости. Тем не менее, я бы с какой-нибудь такой дамочкой с удовольствием поменялась, вернувшись обратно, к жизни с семьей в пригороде! Вот только мы не выбираем те роли, которые нам приходится играть.
Хотя, конечно, жаль, что я не могу, как те женщины, радоваться роли Золушки в клетке у сексуального зверя. Так было бы намного проще: если бы были счастье и удовлетворенность. Вместо тоски по семье, которую больше никогда не увижу, и боли в разбитом сердце от любви, которая оказалась ложью.
Облизав ложечку после десерта, я написала в меседжер прислуге, чтобы убрались, и вернулась к компьютеру. Вскоре дверь открылась и столик забрали, а я снова оказалась в тишине, нарушаемой стуком клавиатуры и кликами мышки. Потому когда дверь комнаты снова открылась, впуская неторопливые, но властные шаги, шаги обуви из дорогой начищенной кожи… Я слушала их молча, даже не оборачиваясь. Лишь поспешила свернуть браузер, в котором проводила поиск информации, и открыть запасной. Тот, на страницах которого была всякая развлекательная белиберда. Сегодня – браузерная игра в стиле космической фантастики.
Стараясь не слушать приближающихся шагов, я безразлично кликала мышкой по экрану, пока не замерла, ощутив тяжелое прикосновение сильной руки к своему плечу. Прикосновение, с которым жесткие пальцы спустили легкую ткань голубой блузы с нежного плеча, прежде чем скользнуть вниз, к ложбинке меж грудей.
– Чего ждешь? Поднимайся, – скомандовал голос дона и я, набрав в легкие воздуха, повиновалась ему.
Привычно повиновалась.
Уже привычно.
Позволив креслу отъехать, я развернулась к мафиози лицом, позволила себе поднять взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза… и сразу же отвела его. Потому что в этот темно-карий омут просто невозможно было смотреть! Он затягивал в себя, словно черная дыра, полностью растворял личность, и выворачивал наизнанку. Это были глаза человека, для которого давно стало привычным делом подавлять, подчинять себе, калечить, а главное – убивать. Во всем этом для него не было совершенно ничего особенного: рабочие будни, не более.
Стараясь дышать ровно, я попыталась морально подготовиться к тому, что должно было произойти. Но все попытки рассыпались, будто домик из спичек, когда дон провел пальцами от моего подбородка вниз, по шее, и расстегнул верхнюю из пуговиц кофты. А за ней – еще три. Чтобы легко и непринужденно развести ее края, обнажая кружево бюстгальтера, обрамлявшего грудь.
Он смотрела на нее спокойно, оценивающе, легко водя пальцами по вздрагивающей коже и расстегивая остальные пуговицы. Не выдержав этого взгляда, этих прикосновений, я растеряно отступила на несколько шагов, пока не ощутила матрас кровати, в который уперлись мои бедра.
Итак, отступать больше некуда?
Высокомерно вздернув брови при виде моего страха, Доминик запрыгнул на покрывало прямо в одежде, широко расставив ноги, и потянул меня за собой, усаживая меж ними.
– Какая же ты трусиха, – хищно прорычал он, медленно приподнимая мою юбку. И с азартом глядя на кораллового аспида, обвивавшего мое бедро. На котором оставалось последнее алое деление – у самого кончика хвоста. – Ну как, готова избавиться от последнего, что оставалось у тебя от твоего бывшего? – с издевкой прошептал Доминик, проводя подушечками пальцев по внутренней стороне бедра: вверх, к слегка взмокшему хлопку нижнего белья. И хоть мне следовало бы начать привыкать к этому, все равно не удалось унять участившегося дыхания и мелкой дрожи. Энергии Мерино в знаке оставалось совсем немного, а вместе с ней – и силы отторжения «чужого» для змеи мужчины.
Проникнув под белье, пальцы дона коснулись меня, заставляя вздрогнуть. Каждый раз, ощущая его прикосновения, я едва удерживалась от того, чтобы вскрикнуть, и каждый раз закусывала губы, лишь сильнее сжимая кулаки.
Смирись, Полина. Это никогда не закончится.
Захватив мочку моего уха, сухие губы мафиози зацепили маленькую золотую сережку и немного потянули за нее. Эта незначительная манипуляция не причинила мне боли. Так же, как и крепкие белые зубы, слегка сомкнувшиеся на мочке. Но я все равно тихонько вскрикнула, закрыв глаза. И не открывая их, слушала горячее дыхание, щекотавшее мою ушную раковину, тревожившее темно-шоколадные пряди, выбившиеся из привычного пучка.
Он был возбужден. По-настоящему возбужден. И я понимала это не благодаря затвердевшему мужскому органу, упиравшемуся в мои ягодицы! Даже если бы он не прижимался им ко мне, я все равно ощущала бы эту незримую, но неудержимо мощную энергетику, вырывавшуюся из его груди, губ на моем ушке, ладони на вздрагивающем животе. И, конечно же, пальцев, ласкающих меня меж ног, легко скользящих по влажной плоти и с каждой секундой наращивающих темп! Но при этом деликатных, бережных – чтобы не только не порвать плеву, но и не причинить боли, случайно на нее надавив.
Сухая, немного шершавая ладонь потянулась вверх, по коже, покрывшейся пупырышками; по белому кружеву, за которым скрывалась грудь, и которое не способно было спрятать затвердевших сосков. Жадно подцепив его пальцами, рука Доминика приспустила бюстгальтер, высвобождая пышные бугорки, чтобы чувственно сжать один из них! И когда я, закричав, вздрогнула от оргазма, руки мафиози со всей силы прижимали меня к его крепкому телу, а бархатное дыхание щекотало тонкую шею.
В этот момент я четко, совершенно ясно ощутила:
Последняя частичка Мерино навсегда покинула меня.

ГЛАВА 4. Первая капля
Вопреки моим ожиданиям, я не увидела Доминика следующим вечером. И сей факт не столько радовал, сколько внушал беспокойства. Этот мужчина всегда был педантично точен в плане своих визитов ко мне. Потому казалось, что если уж он не явился приблизить день Связывания, причина тому должна была быть весомой. И не факт, что лично для меня это светит чем-нибудь хорошим! Если у него, скажем, возникли проблемы с группировкой, которая каким-то образом прознала обо мне, они могут пожелать перехватить меня. При этом я не была настолько оптимистом, чтобы уверовать, будто при таком раскладе мое положение может улучшиться, а положение моих родных и подавно.
Когда к часу ночи дон так и не наведался в мою комнату, я принялась барабанить по клавиатуре, усиленно мониторя сеть. Возможно, если Доминик лично ввязался в какие-нибудь разборки, или попал в ловушку… Существовала вероятность, что об этом напишут где-нибудь в сводках.
Неожиданно кое-что о клане в новостях, все же, нашлось. Вот только информация эта была слегка… иного рода. Зацепка обнаружилась в статье на одном из самых крупных сайтов, публиковавших максимально подробные материалы по мафии, и проводивших множество собственных расследований. Там говорилось о том, что семья Ринфора начала давить на редакцию, в том числе угрожая семьям журналистов. Как сообщал главный редактор, дона безумно злило то, насколько подробно интернет-издание освещает некоторые аспекты жизни мафии.
И вправду, если так подумать, то больше всего информации я всегда находила именно на этом портале. Не только свежие новости и сенсационные расследования, порой уделывавшие полицию! Журналисты старательно откапывали и публиковали в соответствующем разделе историю мафиозных Семей и их противостояния за последние десятилетия.
Вот только по какой причине Доминик решил обратить на них внимание именно сейчас? Просто разобрался с реальными конкурирующими Семьями, а теперь появилось время на медиа? Или же имеется более весомая причина?
Я предположила, что если где-то здесь и есть статья, взбесившая дона, то она должна была быть опубликована либо вчера поздним вечером (уже после того, как Доминик закончил со мной), либо сегодня не позже восьми-девяти часов. И отталкиваясь от этого вывода, принялась, пожевывая соленые фисташки, перечитывать материалы за этот период.
Претендентов на «роковую статью» в результате обнаружилось немного. Первая из них касалась крупного борделя, отжатого семьей у прежнего хозяина. Причем последний (не желая так просто расставаться с полулегальным бизнесом, кормившим его долгие годы) сгоряча пристрелил парочку девочек.
Во второй статье речь шла о крупной контрабандной партии наркотиков, недавно перехваченной полицией… которая, как оказалось вчера, загадочным образом исчезла со склада министерства внутренних дел! Причем писавший статью журналист не поленился пробить информацию о том, у кого же теоретически могли быть возможности провернуть подобный фокус с исчезновением. И главный претендент на должность этого фокусника отчаянно не хотел признавать свою причастность, обвиняя журналистов во всех смертных грехах.
А третья статья касалась загадочного грузового корабля, прибывшего в крупный портовый город, расположенный почти в ста километрах южнее столицы. Как подмечал журналист, собиравший материал на эту тему, судно остановилось невдалеке от берега и два с половиной часа словно чего-то выжидало, прежде чем пришвартоваться. Вот только ни один человек с него до сих пор не сошел на берег, более того – никто так же не поднимался на борт. Полиция, в свою очередь, пока не вмешивалась. О грузе, естественно, тоже ничего не было известно, даже самой малости.
Последняя новость казалась наиболее подозрительной. Тем не менее, я не спешила с выводами. Если бы узнать хоть что-нибудь изнутри… Можно было бы попытаться разговорить прислугу – с горничной и лакеем у меня за эти дни даже выстроилось что-то вроде приятельских отношений (несмотря на которые они, как ни странно, соблюдали дистанцию). Но вряд ли слуг посвящали в дела Семьи. Оставалась вероятность, что кто-нибудь из них мог где-то что-то случайно подслушать и обсуждать между собой. Вот только интуиция мне подсказывала: даже прознай они таким образом что-то действительно важное, наверняка будут помалкивать. Из банального страха.
Были еще охранники, которые вполне могли что-то знать. Но их мне уж точно не удастся разговорить.
Посмотрев на часы, я испустила тяжкий вздох и, приняв душ, отправилась спать.
Наутро Доминик тоже не подал мне никаких вестей о себе, что заставило еще больше задуматься. А вместе с тем и немного рискнуть, когда лакей, через пятнадцать минут после сообщения в меседжере, принес завтрак.
– Кстати, Ян, а ты не видел дона вчера вечером? – непринужденно спросила я, пряча взгляд в чашке часа, где напряженно размешивала сахар. – С ним все в порядке?
– Вот даже не знаю, юная госпожа, – вздохнул слуга, пожав плечами. – Вроде как вчера он не возвращался. Поговаривали, был после обеда на взводе, а к вечеру и вовсе вроде как уехал из города. Но точно не скажу. Волнуетесь?
– Есть немного, – покачала головой я, послушно исполняя свою роль: по официальной версии, которую ненавязчиво шепнули слугам, я была новой «домашней» любовницей дона. Якобы мой отец, его старый приятель из северных регионов, недавно погиб, и Доминик привез меня сюда, чтобы защитить и спрятать. Правда обо мне была слишком опасна, потому ее знали только особо приближенные к дону, а так же начальник охраны.
– Не переживайте, все будет хорошо. Даже если возникли какие-то проблемы, господин не из тех, кого легко взять за жабры.
– Надеюсь, – беспокойно улыбнулась я в ответ, поспешив пригубить чай.
Сказав на прощанье что-то приободряющее, лакей покинул комнату, оставив меня в одиночестве с моими блинчиками со взбитыми сливками и ягодами.
Значит, Доминик покинул город? И судя по словам Яна, все еще не возвращался в особняк. Надеюсь, поводов для беспокойства в самом деле нет.