Погружение. Лана Мейер

Погружение. ПРОЛОГ

Мы никогда особо не помним начало сна, ведь так? Мы всегда оказываемся внутри того, что происходит.

«Начало»

Ария

Готова поспорить, с вами такого дерьма не случалось.

Ну, разве среди вас найдется такая же тотальная неудачница, как я, которой в один прекрасный день «посчастливилось» проснуться…фактически другим человеком?

Добавьте к этому свершившемуся факту полный набор «радостей»: частичную амнезию, удушающее состояние и тесноту в груди, превратившуюся в свинцовую клетку для беззащитно сжимающегося сердца, расфокусировку  зрения, ударной волной накрывший меня ужас, столкновение с полной неизвестностью, и, тогда вы почувствуете, каково мне было в тот самый момент, когда вся моя жизнь (точнее то, что я всегда считала своей жизнью) развалилась подобно деревянному домику, ставшему жертвой десятибалльного  цунами. Разлетелась на щепки.

Моя жизнь превратилась в руины, разбилась на осколки, которые мне никогда не собрать воедино, хоть я и буду пытаться соединить их, склеить, состыковать обрывки реальности и остатки здравого разума до последнего вздоха…

{Итак, однажды я проснулась…}

 Хотя нет, «проснуться» — это когда безмятежно потянувшись в своей постели, ты встаешь под пение птиц или звуки любимого трека. Бывает, я пробуждаюсь, ворча на городской шум, или жалуюсь на раздражающее пыхтение мусоровоза, или на неприятную для моего уха болтовню соседей-китайцев, что заселили немалую часть нашей скромной улицы в самом сердце «Бронкса» — района несбывшихся надежд и разрушенных планов. 

Либо я просыпаюсь под жизнерадостные голоса детей, спорящих в гостиной при просмотре очередного мультфильма, либо от размеренного пыхтения мужа, кто  в свой единственный выходной предпочитает спать до обеда.

А сегодня я скорее «очнулась». Прямо на полу долбанного лифта, что сейчас, судя по отсчитывающему двадцать пятый этаж счетчику, несется вверх внутри черт знает какого небоскреба, о местонахождении которого я не имею ни малейшего понятия.

Я не помню, как здесь оказалась, и что довело меня до такой жизни, по какой причине мне приходится целовать пол этой тесной клетки, отчаянно пытаясь встать, пока тело не слушает приказы мозга.

И тут я ловлю себя на странной мысли, что я в принципе ничего не помню о себе, кроме каких-то основных моментов, составляющих мою личность. Это как видеть картину в целом, но не замечать деталей, делающих её уникальной и неповторимой.

Нервно сглотнув, издаю тихий болезненный стон, вызванный разрывающей болью в заложенных ушах. Все звуки воспринимаю, как сквозь вату, отчего внутреннее напряжение нарастает с бешеной скоростью. Лифт молниеносно мчится вверх, несмотря на то, что мне кажется проходит целая вечность, пока я беспомощно барахтаюсь на полу. Все тело пробивает на мелкую дрожь, мешающую сосредоточиться на происходящем и приложить все усилия, к тому, чтобы вернуть свой разум и тело в привычное состояние покоя, чтобы здраво поразмыслить над тем, что же все-таки со мной произошло.

Испытываю ли я страх или, может, сводящий все мышцы ужас? Наверное, именно это должен чувствовать человек, внезапно попадающий в подобные условия…странно, но сейчас меня куда больше беспокоит не частичная потеря памяти, а то, что я заперта в этом проклятом бункере страха совсем одна. Думаю, что после такого у меня обязательно начнется клаустрофобия.

{А, что если лифт застрянет?

Что если трос сейчас оборвется, и я полечу вниз, прямо в шахту? }

Подсознание подкидывает визуальные образы жутких картинок, от которых я пытаюсь убежать любыми путями, переводя свои мысли на рассеянные и неяркие воспоминания, те, что никак не удается собрать воедино.

Ах, если бы я знала, что примерно через пятнадцать минут столкнусь лицом к лицу с еще большей проблемой, чем этот дерьмовый эпизод с пробуждением в лифте, мое сердце не вырывалось бы сейчас из груди и не пыталось бы раскрошить ребра, стуча в ритме отбойного молотка.

И, если бы я знала, что произойдёт дальше, я бы не испытала такой сильный шок, когда мне наконец удалось увидеть себя в зеркальной стене лифта.

Но осознание этого придет только через несколько минут, когда я выйду из взлетающей тесной коробки и окажусь в {его }кабинете...

А пока я медленно встаю на ноги, хватаясь за гладкий поручень, и, прилагая едва ли не титанические усилия, поднимаю свое тело. Я бы хотела сказать, что причиной моего тяжелого подъема стал лишний вес, который я набрала после рождения двух детей…и, честно говоря, я всегда думала, что это так. До того, как мое зрение пришло в норму, и я долгим, оценивающим взглядом прошлась по своему отражению. Я начала с ног. С потрясающих длинных и стройных ног, обутых в изящные лодочки, о которых я могла в последние годы лишь мечтать, вздыхая у витрин роскошных магазинов на пятой авеню. Я уже видела такие на одной из моделей, улыбающейся с многочисленных рекламных щитов, установленных по всему Нью-Йорку. И даже нашла их в интернете чуть позже, на сайте «Manolo Blahnik». Помню, как открыла страничку онлайн-магазина, нервно покусала губы, закатала их обратно и убедилась в том, что они стоят в два раза больше, чем мы с Лиамом зарабатываем за один месяц.

{Я не могу себе позволить такие туфли. Как они на мне оказались, кто такой щедрый? Черт возьми, что с моей памятью? Я будто оказалась во сне, в котором слились воедино мои подсознательные страхи и поверхностные желания. }

— Меня зовут Ария, и мне тридцать дв... — мне не суждено договорить фразу «тридцать два», потому что я, наконец, встречаюсь взглядом со своим отражением. Легкие мгновенно пустеют, я забываю, каково это, дышать и собирать буквы в слово, а слова в предложения. Лихорадочными рывками ощупываю свое гладкое, юное, свежее лицо кончиками пальцев, не в силах поверить в то, что вижу.

Задыхаясь от шокового удара и нарушающего скоростные лимиты в груди пульса, я жадно оглядываю свою точеную спортивную фигуру, закованную в черную узкую юбку и белую, наглухо закрытую рубашку из нежной ткани, слегка обтягивающую полную грудь, которая выглядит сейчас так, будто я и не слышала никогда о грудном вскармливании. Словно и не было  ночных зажоров и марафонских бегов к холодильнику, заедания стресса, чувства одиночества и ощущения полной нереализации в жизни. Из зеркала, растерянно улыбаясь, на меня смотрит та самая юная Ария, которой я была много лет назад…кажется, целую жизнь, целую вечность назад. Кажется, что ее вовсе не было, этой счастливой Арией, уверенной в том, что у нее впереди целая жизнь, где каждый день имеет значение и ведет её к мечте.

Что это, черт возьми? Злая шутка? Игры разума? Сон моей мечты? Определенно. Мне снится, что я снова совсем юная и красивая…мне это снится.

Если это правда, то несмотря на то, что содержимое моего желудка вот-вот окажется на вылизанном до блеска полу, это чертовски приятный сон. Или же у меня есть какое-то серьезное психическое заболевание, когда я вижу все так, каким оно не является на самом деле.

Ваши варианты? Не знаете? Психическое расстройство, безумие, шизофрения? Вот и я не знаю, остается лишь ждать, когда эта коробка наконец остановится.

{Моя жизнь изменится через пятнадцать минут. Перевернется на сто восемьдесят градусов. И я еще не знаю об этом…чувствует лишь мое сердце,  словно интуитивно знает ответы на все мои вопросы и от этого бьется вскачь, с перебоями. Оно всегда тонко ощущает…его присутствие.}

Чтобы хоть что-то понять о том, как я здесь оказалась, лихорадочно дрожащими пальцами открываю не менее брендовую и дорогую, чем туфли  сумочку и сразу нахожу в ней кожаный ежедневник, открывая на странице с закладкой. Первое, что вижу — удостоверение редактора журнала «Forbes» на имя Аманда Мур. Я уже почти не удивляюсь, когда понимаю, что некая Аманда Мур является моим клоном…черт, черт, черт. Голова раскалывается от происходящего. Беглым взглядом скольжу по списку вопросов, которые мне предстоит задать какой-то «большой шишке». Судя по всему, мужчине, кто вошел в тройку самых влиятельных и богатых владельцев бизнеса в Нью-Йорке. А нет, не совсем…его компания имеет десять офисов, расположенных в самых развивающихся городах мира и по приросту маржинальной прибыли, уже обогнала такого IT-гиганта, как Google.

Боже, куда я попала? Как это остановить? Или…я не хочу это останавливать, не хочу просыпаться? Пожалуй, стоит досмотреть этот «безумный» сон, иначе я буду полной дурой.

Наконец, с характерным звонком лифт останавливается на пятьдесят пятом этаже; автоматические двери разъезжаются в стороны, открывая мне обзор на залитое дневным светом огромное офисное пространство. Делаю пару шагов вперед, едва не подворачивая щиколотку, пошатываясь на высоченных лодочках, какие не носила со времен колледжа. Как же давно это было.

Я, вообще, очень давно не выходила из дома в таком виде. С появлением в жизни любимого мужа, кто, к моему большому сожалению, является типичным домоседом, я и сама превратилась в домохозяйку, и мне ни на что не хватает времени, кроме как на работу, воспитание детей и создание уюта в нашем скромном доме, за который мы не расплатимся ближайшие тридцать лет. У нас была не очень хорошая кредитная история, поэтому взять ипотеку под выгодный процент не вышло. Да и нет лишних средств на то, чтобы «выходить в свет»,  все заработанные деньги я вкладываю в образование детей, чтобы им не пришлось всю жизнь сводить концы с концами.

— Мисс Мур? Аманда Мур? Добрый день, меня зовут Клэр Уайт, — из печальных мыслей меня вырывает мелодичный голос молодой девушки, что спешит поприветствовать меня натянутой доброжелательной улыбкой и сверканием своих отбеленных до неестественного цвета идеальных зубов. Они могут многое рассказать о том, сколько зарабатывает секретарь в данной компании, и, судя по логотипу, размещенному на стене за стойкой ресепшен, она называется «IT MAZE»(*с англ. Maze — лабиринт). Переводя взгляд со стеклянных, панорамных стен офисного пространства, в котором дышится легче, чем в лесу после дождя, я обращаю свое внимание на приветливую блондинку, облаченную в классического кроя синюю юбку и блейзер с широкими плечами. Дополняет образ секретарши или ассистентки президента компании утонченный шарфик на шее, что делает ее похожей на сексуальную стюардессу, чей голос и улыбка должны служить лучшим успокоительным для пассажиров, или…для «папочки», на которого она работает.

{К слову, моя фамилия не «Мур». Более того, я уже давно не «мисс», а «миссис», но внутреннее чутье заставляет меня скрыть эти факты из своей биографии. }

— Добрый день, Кларисса, — на удивление ровным тоном отвечаю я. — Простите, а… — мне хочется поинтересоваться, какого черта я тут забыла, но ледяной взгляд Клариссы, заставляет меня напрячься и слегка вжать голову в плечи, когда я ощущаю на себе ее оценивающий меня, словно одну из своих конкуренток, взор. Карие глаза девушки испепеляют меня прямо на месте, но это не мешает ей улыбаться так широко, что наверняка скулы сводит.

Давно на меня так не смотрели девушки. С ревностью, завистью, с восхищением…и это, черт возьми, приятно, вновь ощутить себя «конкурентоспособной», если вы, конечно, понимаете, о чем я. 

— У мистера Мерсера очень мало времени, — сердце реагирует на эту фамилию мгновенно, фигурально подскакивая до горла, и, улетая вниз, до самых пят. Она кажется мне смутно знакомой, но вспоминать обстоятельства, при которых я ее услышала, все равно что вспоминать мелкие детали сна, через час, после пробуждения. — Вы должны пройти в кабинет мистера Мерсера прямо сейчас, иначе он вас не примет, мисс Мур. И помните, что интервью должно длиться не более тридцати минут. У мистера Мерсера на счету каждая секунда. Думаю, вы и сами понимаете, как выглядит расписание такого мужчины, — с елейной улыбкой произносит Кларисса, смакуя своими переколотыми гиллауронкой губами слово «мужчина» так, будто готова съесть этого самого мужчину прямо сейчас. Она определенно спит со своим боссом. Или мечтает с ним спать. Должно быть, он не старый импотент, каким я  себе его  представила.

— Эм, разумеется, — вскинув одну бровь, небрежно бросаю я, поправляя ремешок своей «новой» сумки, съехавшей с плеча. Высокомерно-дружелюбный взгляд Клариссы останавливается на моих туфлях, и именно в эту секунду я понимаю, что есть-таки сходство между мной и этой Амандой Мур: мы обе не умеем дружить с другими женщинами.

Интерьер просторного офиса так и пышет неброской ненавязчивой роскошью с налетом скандинавского минимализма. И все же, от моего взора не скрылись ноутбуки и другая техника от «Apple» последней модели, на которых работают все, без исключения, сотрудники. Не удивлюсь, если корпоративный MakBook здесь выдают и уборщикам — настолько поражают масштабы идеального офиса. Пока Кларисса провожает меня по лабиринту стеклянных коридоров, я наблюдаю за сосредоточенными лицами сотрудников, устремленных в экраны мониторов.

Итак, оценим «дерьмовую» ситуацию, посмотрим на нее со стороны.

{Я очнулась в лифте, такой, какой была много лет назад и должна взять интервью у молодого президента компании, которая называется «IT Maze». Попахивает пилотной серией для мыльной фантастической оперы на Netflix. Хотя, если посмотреть под другим углом: кто бы отказался от подобного приключения? Разве, вы бы не хотели пощекотать свои заледеневшие от отсутствия ярких эмоций нервишки, которые вынуждены ежедневно «перемалывать» одну и ту же рутину?

      Вы бы отказались, если бы однажды по пути в колледж или на работу, или домой с вами бы произошло что-то необыкновенное, и впоследствии приятное? Если бы знали, что случится то, что в корне изменит размеренный ход вашей жизни, где нет места развитию и росту?

Вам повезло, если у вас есть и то, и другое. Но я давно застряла в рутине, словно белка в колесе, вынужденная лишь беззащитно перебирать своими лапками в одном ритме. В конце концов, я заслуживаю носить такие туфли, и мне чертовски не хочется вновь увидеть себя заплывшей лишними килограммами неухоженной дамочкой, какой я стала, даже если это всего лишь обман моего зрения, и я просто немного двинулась и нуждаюсь в серьезной психотерапии. }

[{По необъяснимой мне причине, сегодня я проснулась лучшей версией себя, и я хочу посмотреть, в чей же кабинет меня приведет эта «версия». }]

Если вы бы тоже последовали за Клариссой в сторону кабинета мистера Мерсера так, как это сделала я, то нам с вами явно по пути. Если нет — можете смело закрывать мой роман-исповедь, основанный на реальных событиях. Назад дороги нет, и что-то внутри меня кричит о том, что я только что заключила сделку с дьяволом, подписав наш «контракт» кровью. Кларисса открывает мне дверь в просторный кабинет, и он больше напоминает пентхаус в стиле «лофт» с панорамным видом на город: разделенное на зоны пространство, в эпицентре которого стоит рабочий стол, а по бокам расположены застекленная спальня и кухня со всем необходимым. Да уж, хозяин этого кабинета явно живет на работе.

Мне безумно интересно, как выглядит загадочный создатель холдинга «IT Maze», и за секунду до того, как я нахожу его широкую фигуру плывущим вдоль панорамных окон взглядом, низкий голос, принадлежащий хозяину кабинета, произносит:

— Вы опоздали на пятнадцать секунд, —{ «чертов педант» }— мысленно ругаюсь я, с тяжелым вздохом возводя глаза к потолку. — Располагайтесь, мисс Мур, — мистер Мерсер, что стоит в другом конце кабинета, убирает руки из карманов брюк, расправляет плечи и поворачивается корпусом ко мне. Пока я не вижу его лица, но почти уверена, что он еще моложе, чем я предполагала. Возможно, этот загадочный CEO{ (Chief Executive Officer (аббрев. CEO,— директор, высшая управленческая должность...) }примерно моего возраста.

— Мне тоже приятно познакомиться, мистер Мерсер, — внезапная простреливающая боль безжалостно бьет мне по вискам, и, обхватив голову ледяными от волнения ладонями, я стараюсь не закричать и не согнуться по полам от разрывающего на куски агонизирующего чувства. Боже, голова начинает раскалываться так, словно меня током по нервам ударили. Опуская взгляд, я крепче сжимаю виски и, закусив отчаянно губы, стараюсь не расплакаться в столь ответственный момент.

— С вами все в порядке? — непоколебимым, лишенным всякого сочувствия голосом, небрежно интересуется мистер Мерсер. Лучше бы он молчал.

— Да. Воды, если можно… — тихо прошу я, присаживаясь на ближайший диван, мгновенно утопая в мягком сидении из натуральной кожи тотально черного цвета. Вновь разворачиваясь спиной ко мне, мистер Мерсер медленными, но какими-то идеально выверенными движениями, наливает воду из графина в стакан вопреки моему ожиданию, что ради этого маневра он вызовет Клариссу. На миг, я побеждаю свою нарастающую мигрень и ловлю себя на мысли, что слишком пристально рассматриваю этого мужчину. Слишком, особенно для замужней женщины. Скользящим взором оцениваю его торс, на котором черная рубашка сидит, словно влитая и обтягивает спортивный рельеф его тела. Он высокий и мощный, что несомненно является моей слабостью. Плечи широкие, ровные, осанка аристократа. Черт, я и забыла, как это сексуально — мужская рубашка и аромат кожи, витающий в воздухе, переплетающийся с терпкими, но свежими нотками его парфюма, в котором преобладают древесные и мускусные оттенки, задевающие струны чувственности в моей душе, натягивая их до предела.

Мой муж не носит рубашки, а парфюм, который я подарила ему на день рождения, разбил во время очередной ссоры…а жаль. Наверное, Лиаму тоже жаль, что я не ношу каблуки и такие короткие юбки.

— Хочу напомнить вам о времени, мисс Мур, — Мерсер поворачивается ко мне и вальяжной, хищной походкой направляется в мою сторону, приближаясь ко мне все ближе и ближе… в тот момент, когда наши взгляды встречаются в немой борьбе, я больше не ощущаю пульсирующей и нарастающей в висках боли. Ток, парализующий каждую клеточку моего тела, служит своего рода полной анестезией.  

На какую-то долю секунды все теряет значение. Остаются только черты его лица: прямоугольный овал лица с заостренным волевым подбородком, аристократически-высокие скулы. Я с каким-то благовейным трепетом замечаю двухдневную щетину, привлекающую внимание к прямым, но соблазнительным мужским губам. Мистер Мерсер кажется мне до боли знакомым, настолько знакомым, что аж сердце в груди будто превратившись в крошечную колибри, переходит с бега на безжалостное трепыхание в клетке из ребер.

К моменту, когда мы смотрим друг другу глаза в глаза, я начинаю ощущать, как мир вокруг меня вращается цветным калейдоскопом событий, закручивается в мощный вихрь, безжалостную спираль, что норовит переломать мне все косточки. 

{Его взгляд из-под нахмуренных бровей своего рода «контрольный выстрел». }

Я, черт возьми, обезоружена под прицелом его каре-зеленых глаз, в которых отражается столько всего, и сразу ничего одновременно. Я никогда прежде не видела такого наполненного, но ледяного взгляда, толщу которого невозможно пробить, раскусить, прочитать. Этот мужчина — гранитный камень, и на это невозможно закрыть глаза, не заметить в момент первой встречи. Первой ли? Не важно…на некоторые вещи можно смотреть вечно, например, на поражающее до глубины души явление природы. Так же долго я смотрела на Ниагарский водопад, наотмашь сбивающий своей мощью, когда впервые его увидела. Только теперь у меня такое чувство, что я стою где-то прямо под ним, пусть это и немного преувеличенно, потому что я не знаю, каково это стоять под Ниагарским водопадом. Думаю, никто из живых людей не знает.

{ «Я знакома с этим мужчиной?» — снова нашептывают глубины подсознания. Я знаю его…}

— И о том, что у меня его нет, — то ли от боли, то ли от того, что безропотно  попадаю в плен его мощной энергетики, уверенности в себе и непоколебимой нацеленности на результат во всем, что он делает, я фактически не слышу его голос, читая слова Мерсера по движениям очерченных губ, чертовски полных для мужских. Мне бы хотелось сказать, что его внешность максимально блика к образу «старого импотента», но язык не поворачивается, потому как мистер Мерсер воплощает в себе слияние тех двух элементов, на которые мы, девушки, «залипаем» с первого взгляда: мужественные черты лица, приправленные строгим и сосредоточенным взглядом, сумасшедшая энергетика и харизма, сила, источаемая его натренированным телом, вибрирующая в воздухе, мелкими кольями проникающими мне под кожу. Я чувствую их, ощущаю, как ток бежит по венам, даруя эмоции, какие давно не испытывала. И связаны они не с тем, что «старый импотент», кого я ожидала увидеть, оказался самым сексуальным мужчиной, из тех, что я встречала за последнее время, а с тем, что на секунду, мне кажется, что мистер Мерсер смотрит на меня так, будто мы уже знакомы.

{Но лишь на мгновение. }

Мужчина ставит передо мной стакан воды, бросая кроткий снисходительный взгляд на то, как я нервно перебираю пальчиками странички своего блокнота. Черт, он как открытую книгу меня читает, и об этом сейчас очень ясно рассказали его глаза, в которых затеяли бой надменные бесы, полные холодного  отстранённого превосходства.

{Поймите меня правильно. Он не смотрит на меня, как на грязь на своей обуви, он смотрит на меня, как инопланетяне, если они существуют, смотрели на неандертальцев, прилетая на землю. Его взгляд колкий, жалящий, снисходительный…но не пустой, просто наглухо закрытый. Глубокий, как чертова Марианская впадина, на дно которой я медленно опускаюсь прямо сейчас и тону…с болезненным удовольствием.  }

Наконец, я залпом выпиваю стакан воды, с удовлетворением замечая, что головная боль резко отпустила мои измученные сегодняшними дерьмовыми событиями извилины.

— Разве вы не хотите украшать обложку журнала «Форбс»? Я не из какой-то желтой газетки пришла… — решительно начинаю я, стараясь не выдавать своих ощущений, которые испытываю, когда Мерсер медленно опускается на кресло напротив меня, принимая максимально расслабленную позу. Он поправляет часы на своем запястье — неброские, строгие, классические, но статусные, от того делающие его образ еще более привлекательным.

— Мне не важно, буду ли я…как вы выразились, «украшать» первую страницу «Форбс», — раздвинув губы в короткой усмешке, сухо выдает Мерсер. — Я согласился только потому что отменилась важная встреча, а я не люблю, когда в расписании появляется «свободное окно». Поэтому давайте приступим к делу, мисс Мур, — он вновь кидает едва заметный взгляд на часы  и, как мне кажется, только ради того, чтобы опустить глаза ниже и обжечь ими мои коленки, открытые задравшейся юбкой.

Каждую клеточку моего тела пронизывает тягучий жар, запущенный его хорошо скрываемым интересом, направленным в мою сторону. 

{Черт возьми у меня амнезия, я вроде как, должна переживать, злиться, бояться, чувствовать себя растерянной. Вместо этого я разглядываю его тело, неосознанно восхищаясь каждым движением этого мужчины, создавшего целую империю, и слишком часто смотрю на его манящие, притягательные губы. Его рот слегка приоткрыт, что свидетельствует о том, что он нисколько не напряжен в отличие от меня или умело это скрывает. }

— Да, конечно, давайте начнем, — робко улыбаюсь я, нервно ерзая на мягком диване. Включаю диктофон, поймав на себе подозрительный взор Мерсера. Ярость и ненависть, которую он испытывает ко мне, отчетливо вспыхивает в его темных глазах, и я совершенно не понимаю, с чем связаны подобные эмоции. Мы не знакомы, или он ненавидит всех журналистов?

 Опускаю взгляд на первый вопрос и, не прочитав про себя, тут же выдаю его вслух.

 — Скажите пожалуйста, каково это управлять самой крупной IT-компанией в мире? Тяжело ли держать всю мировую сеть в «железном кулаке»? 

— Кто владеет информацией, тот владеет миром, — ровным голосом отвечает Деймон, прищуривая веки, и, обращая взгляд прямо на меня. — Это не тяжело, когда ты четко следуешь своим целям, планам и приоритетам в жизни. Мои цели лежат в сфере развития технологий, разработки программы кибер-безопасности и, разумеется, создания еще большего трафика для рекламных кампаний. {Совсем скоро пройдет презентация проекта, над которым я и моя команда работали долгое время, но его анонс я пока оставлю втайне. }Также одной из моих миссий  является создание рабочих мест и поддержание статуса «лучшей компанией для трудоустройства». В «IT Maze» работает полмиллиона человек по всему миру, текучка кадров стремится к нулю. Несмотря на строгость и требовательность к своим сотрудникам, я, как работодатель стремлюсь предоставить им лучшие условия для труда и самую достойную заработную плату.

— Вы этим гордитесь? — не знаю зачем у него это спрашиваю, такого вопроса нет в списке. Должно быть, хочу проверить, насколько тщеславен этот засранец.

— Следующий вопрос, — отрезает Мерсер, и я опускаю взор на блокнот, после чего задаю вопросы по списку, касающиеся развития холдинга. Если честно, в этом я  мало что понимаю, поэтому и не особо анализирую то, что он говорит. Кажется, я нахожусь в состоянии некой медитации…медитации на его губы? [{Позорище, Ария. Ты сумасшедшая. И ты замужем. }]

— Поговорим о личной жизни, — слегка дрогнувшим голосом выдаю я, переходя с рабочих вопросов на более откровенные. — Вы считаетесь одним из самых завидных холостяков в штате Нью-Йорк. Ваше сердце свободно? Ходят слухи, вы состоите в сложных отношениях с актрисой Кайли Росс. 

— Нет. Сколько себя помню, оно всегда было занято. Именно это вы напишите в интервью и сотрете вопрос о Кайли. Он лишний, — отвечая на мой вопрос, мистер Мерсер окидывает меня раздевающим взглядом, порождая табун мурашек по затылку. Я не понимаю, что это за провокация? — И я не распространяюсь о личной жизни, мисс Мур, — дополняет он, останавливая взор на моем лице.

 Облизываю пересохшие губы, ощущая, будто что-то идет не так. Мне даже приходится встать с дивана, чтобы ощутить себя увереннее и продолжить интервью. Мерсер повторяет мое действие, удивленно вскидывая брови. Мы оба замираем у панорамного окна в трех метрах друг от друга.

— Простите, мы встречались раньше? — вдруг задает вопрос Мерсер, разглядывая мои черты лица с такой тщательностью, что они начинают «гореть» через секунду. — Скажем, лет шесть назад? — мужчина спрашивает так, будто знает ответ.

Я бы хотела задать ему вслух тот же вопрос. Но, учитывая обстоятельства при которых здесь оказалась, я ни в чем не могу быть уверена, и, судя по внутренним ощущениям, даже в том, что все это происходит на самом деле. Предполагаю, что могла видеть Дэймона Мерсера на рекламных билбордах или по телевизору. У него уже наверняка не раз брали интервью крупные новостные каналы. А вот где мог видеть меня мужчина такого уровня?

Загадка, которую хочется разгадать до безумия. Я давно не испытывала такого эмоционального подъема вперемешку с легкой и приятной эйфорией, контрастирующей с долей адреналина, пускающего новые заряды электричества по моим венам.

{Так странно…ведь, если это сон, то почему я давно не ощущала себя такой живой? }

— Вы всегда отворачиваетесь спиной, когда у вас берут интервью? — позволяю себе нетактичную колкость, прослеживая за тем, как Мерсер вновь разворачивается лицом к панорамным окнам.

— Только, когда его берет такая же хорошенькая журналистка, вроде вас. Удивительно, как смело вы пялитесь на меня, Аманда. Журналистки до вас не позволяли себе подобного. Неужели не боитесь меня? Не боитесь мужчину, в чьей репутации есть «темные пятна» или, готовясь к интервью, вы не стали совать свой очаровательный носик в прошлое своего «объекта»? Вы не особо любопытны для журналистки, — черт, в его словах я слышу прямо-таки откровенный намек на то, что он знает обо мне сейчас, куда больше, чем я сама. В горле пересыхает так, что каждый набор воздуха в легкие  кажется глотком сухого песка, раздирающим горло. Ладони потеют, скользя по обложке рабочего блокнота.

— Вы говорите о том дне, когда ваша еще молодая и не укрепившаяся на рынке компания, развалилась? Шесть лет назад, не так ли? Расскажите подробнее, как это случилось? Зачем мне готовиться к интервью, если я хочу услышать настоящую правду о той неприятной истории, чтобы узнать, как всё-таки удалось «возродиться из пепла» и в настоящее время стать самым крупным игроком IT-бизнеса? Каково это взлететь, оттолкнувшись от самого дна? — пожалуйста, продемонстрирую вам свое любопытство. Еще задолго до того, как Мерсер отвечает на мой прямой вопрос «в лоб», я замечаю, реакцию его мышц на лопатках и спине. Черная обтягивающая рубашка позволяет мне наблюдать все истинные ответы его тела.

Ненависть, обжигающая нутро своей энергетикой.

Агрессия, источаемая в пространстве между нами, мгновенно завибрировавшая от напряжения.

Отчаянье, боль, ревность. На мгновение, я увидела целую гамму чувств, которые он может умело скрывать за каменной маской, и я никогда не испытывала более захватывающего трепета в груди, чем сейчас.

Хотела бы я узнать его тайну. Я люблю тайны. Я же писатель, пусть и несостоявшийся.

— Ты надо мной издеваешься, Ария?! — вдруг рявкает Деймон, разрезая повисшую между нами тишину, низким и звонким гласом, словно ударом хлыста. Я мгновенно покрываюсь испариной, ощущая, как шелковая блузка липнет к взмокшему телу. Он назвал мое настоящее имя…невероятно.

Он знает меня. 

А я уверена, что знаю его…но не помню, не помню. Кто он, и, что нас связывает? Господи, я хочу знать! Прямо сейчас.

— Так значит, мы все-таки знакомы? — робко интересуюсь я, нервно облизывая губы, и тянусь к безымянному пальцу, на котором обычно нахожу обручальное кольцо. Но его там нет. Я никогда не снимаю его. — Но вы ошиблись, меня зовут Аманда Мур. Журналист «Форбс», так написано на моей пресс-карте…— само собой вырывается из губ, но закончить фразу я просто не успеваю.

— Хочешь, чтобы я поверил в этот разыгранный тобой спектакль, крошка? Сразу говори, какого хрена пришла, вырядившись в журналистку. Могла бы позвонить, Ария. Я бы не отказал во встрече. Испугалась, что вместо меня на свидание явился бы киллер? Думаешь, у меня есть время, чтобы вынашивать план мести или убийства легкомысленной шлюхи из своего прошлого? — он резко разворачивается, устремляя на меня оцепеняющий взгляд, растянув губы в обманчиво-ласковой полуулыбке. Я не успеваю и до трех сосчитать, как Мерсер в два шага преодолевает расстояние между нами, а моя шея оказывается в плотном захвате его ладони. Большой палец этого ненормального, возомнившим себя Повелителем Мира, намерено давит на чувствительные и жизненоважные точки, но позволяет мне дышать…пока позволяет.

Стараясь не выдавать того, насколько сильно напугана и обескуражена таким развитием событий, бросаю на него смелый взгляд, пытаясь противостоять мистеру Мерсеру, но у меня выходит дерьмово, я просто не в силах долго смотреть в его потемневшие глаза, затягивающие в свой смертоносный омут, который обещает мне кучу проблем на голову и пятую точку. Черт возьми я совсем забыла про руки, и про то, что могу вырываться или даже ударить его. На несколько мгновений я просто оцепенела, пытаясь переварить тот факт, что он назвал мое настоящее имя. И он определенно очень хорошо меня знает. Я тоже чувствую, что знаю мистера Мерсера и, кажется, намного ближе, чем себе, представляю, но вспомнить, что нас связывает — не могу.

Отойдя от первой шоковой волны, я поднимаю руку, которую он тут же ловит за запястье, приостанавливая мою попытку всыпать мужчине, позволяющим себе подобное отношение, пощечину. С губы срываются тихие возмущенные стоны, когда я пытаюсь вырваться и со всей дури заезжаю мистеру Мерсеру локтем по груди. Мужчина почти не реагирует, а вот мой локоть начинает беспощадно ныть, пока я пытаюсь удержать в себе слезы и истеричный визг, с криками: «на помощь!».

Боже, этот человек только что недвусмысленно угрожал мне. И при желании, он может задушить меня или перерезать вены швейцарским ножом, что поблескивает на его рабочем столе. Он может сделать со мной все, что захочется; я никогда прежде не ощущала себя настолько уязвимой, открытой, подавленной волей другого человека. Может, он сейчас толкнет меня к окну, пробьет стекло моим телом и скинет с жуткой высоты? Но вместо этого Деймон действительно прижимает меня к стеклянной поверхности, только плавно, аккуратно, почти ласково, позаботившись о том, чтобы я не ударилась. Кто он черт возьми такой? И почему мое сердце трепещет не только от страха, но и от немого восторга, вызванного близостью с ним? Словно он мне родной человек, будто связывает нас…целая жизнь. 

— Для кого это представление? Это твое эпичное возвращение, Ариадна? Ты же любишь неожиданные сюжетные повороты…мне лучше всех об этом известно, — яростно шипит у моего лица Мерсер, заставляя меня сжаться под прицелом его взгляда и жадно вдыхать, каждый раз, когда он ослабляет хватку на моем горле, контролируя дыхание. — На кого ты работаешь шпионом, дрянь? На своего мужа-ублюдка, да? — продолжает выстреливать непонятными вопросами в меня Мерсер, доводя мой замученный потоком новой информацией мозг до кипения. — Потрясающе. Все эти годы ты была мертва для меня, Ария. Я вычеркнул тебя из своей жизни, после того, как ты все разрушила. Потребовалось много сил и времени, чтобы вновь взойти на вершину. И если ты хотя бы пальцем на неё ступишь, я столкну тебя в бездну и даже глазам не моргну. Столько лет…шесть долгих лет, — бросает отчаянным шепотом, встряхивая мою шею в своем кулаке. — Лучше бы ты не возвращалась, детка, потому что я испытываю дикое желание убить тебя прямо сейчас, — в его последних словах звенит боль, нещадно бьющая в самое сердце, когда он сталкивает нас лбами. Его губы чертовски близко, мятное и теплое дыхание опаляет мое лицо…я чувствую страх, любопытство, отчаянье  и еще миллион чувств сразу, вновь теряя способность к сопротивлению.

— Я не понимаю, я ничего не знаю, я не помню даже как тут оказалась…кто ты и откуда знаешь мое имя? — тихо щебечу я, пытаясь добиться от него мучающих меня с самого «пробуждения» ответов на вопросы.

— Трави эту чушь кому-нибудь другому, Ри. Скажи мне, зачем ты пришла? Зачем вернулась? Из какой дыры ты, мать твою,  вылезла?! Стало мало своей идеальной, красивой жизни? Решила добавить «специй» в скучную рутину? Творческой личности не хватает эмоций, и ты снова решила из меня все высосать? Дак не вопрос, Ри. Я могу это устроить. Сосешь ты как первоклассная шлюха, могла бы заявиться сюда в таком амплуа, но запарилась за образ журналистки. Оригинально. Я оценил. Снова хочешь сделать это со мной, Ария? — боже, о чем же он говорит? Я не понимаю…лишь пребываю в шоке от того, сколько любви и какой-то нездоровой одержимости, источаемой прямо в меня ядом проникающей под кожу, заражающей и позволяющей прочувствовать все, что ощущает он. Чистой воды эмпатия. Никогда я не чувствовала себя с абсолютно незнакомым мне человеком единым целым. Даже с мужем, с кем прожила вместе много лет.

— Что сделать, Мерсер? Я просто журналистка, я пришла взять у вас интервью! Вы ведете себя неадекватно, если вы немедленно не отпустите меня прямо сейчас, я подам на вас заявление за оскорбления и нападение! Меня не Ария зовут, я Аманда Му… — сама не веря своим словам, пытаюсь доказать я, вызывая у мистера Мерсера лишь кривую усмешку.

— Ложь! — обрывает меня Мерсер. — Но я поверю, поверю тебе, детка. Я много раз верил твоим глазам, даже не представляя на какую ложь и какое предательство они способны. Черт возьми ты действительно не помнишь или хорошо играешь. А, может, сейчас я разговариваю с твоим двойником, сестрой-близняшкой или клоном той продажной суки, в которую я имел глупость когда-то…бл*дь, не важно. Не важно, кто ты. Ты выглядишь, как она. Есть легкий способ проверить. Моя метка. Она всё еще на тебе, детка? — легкие пустеют одновременно с его резкими движениями. Рывком он дергает мою блузку в стороны, жемчужные пуговки разлетаются  по всему кабинету, ударяясь о пол. Боже…что за…что он делает, нет.

— Нет! Что вы делаете… — пытаюсь упереться кулаками в его грудь, но безумец обхватывает мою талию, разворачивает спиной к себе и лицом к зеркалу, установленному на одной из стеклянных стен, за которой располагается одна из зон отдыха. Наши разъярённые, затуманенные адреналином взгляды встречаются в плывущем отражении. Мерсер жадно стискивает мои груди, сжимает затвердевшие соски, больно и приятно соприкасающиеся с кружевной тканью бюстгальтера и кожей его горячих пальцев. Немой крик вырывается из горла, коленки подкашиваются…снова смотрю на наши обезумевшие лица. Мой взгляд затянут страхом, его — горит похотью. Убийственное сочетание, возбуждающее во мне те чувства, о которых я давно забыла. 

Искусные пальцы Деймона опускаются ниже и касаются моих ребер с левой стороны, обращая мое внимание на татуировку, выбитую прямо под сердцем. Теперь я понимаю, зачем он расстегнул мою блузку, и не только ради того, чтобы сесть в тюрьму за сексуальное домогательство.

— А это что, Ариадна? Что это? — проводит ладонью по красивой вязи, набитой на ребрах и останавливает ладонь на моем животе, опуская ее ниже и ниже, одновременно прижимая мои ягодицы к своему каменному члену. — Ты даже не додумалась свести это.

Мне приходится приложить немало усилий, чтобы наконец разглядеть то, что выбито на моих ребрах.

«Carpe diem.» (ка?рпэ ди?эм, с лат. — «лови день») — крылатое латинское выражение, означающее «живи настоящим»)

А вот это уже никакой логике не поддается. Я все понимаю, но как я могла не знать о наличии у себя такой татуировки?! Это уже выходит за всякие рамки.

— Господи, ты так пахнешь, детка…я скучал по тебе, так скучал, — вдруг срывается на шепот этот несгибаемый мужчина, кто еще пять минут назад казался мне непробиваемой скалой, не способной на чувства и эмоции. — Сука, как я скучал. Как я тебя ненавидел, проклинал, убивал в своих мыслях и снах тысячи, миллионы долбанных раз. И подыхал без тебя. Вспоминая то, что ты сделала. Натворила. Думал, что рано или поздно не выдержу и доберусь до тебя,  доберусь и убью. Ты до тла меня испепелила, девочка. Я мечтал увидеть мольбу о пощаде в твоих глазах…отчаянье, страх. А сейчас держу тебя в своих руках, и ничего, бля*ь, не нужно больше…как ты это делаешь, детка? Как ты могла так поступить с нами? Как можешь сейчас смотреть на меня так, словно не понимаешь, о чем идет речь? — меня никогда не трясло так сильно. Никогда мое сердце не сжималось от постоянно одолевающих и противоречивых эмоций, наполняющих меня до краев. Я млела и таяла от его слов, и я не понимала ничего, совершенно. Просто слушала и немного завидовала той самой женщине, которую так сильно любил или ненавидел этот мужчина. Преданный ею мужчина, очевидно. Но это не я была, не я…что-то не так пошло, запуталось. Странно все это, и  всему этому должно быть логичное объяснение.

— Мистер Мерсер, вы не понимаете… — пытаюсь вразумить, ощущая его дыхание на мочке уха.

— По имени меня назови, малышка. Как ты говорила всегда: Дэйм, Дэйм, Дэйм…тысячу лет никто не называл меня так, Ария. Дура ты, если хочешь притвориться той, кто ничего не помнит. «Нас» невозможно забыть. Как и невозможно забыть, как ты прыгала на члене моего брата в день нашей свадьбы, — от его слов я цепенею, не в силах поверить, что я могла так поступить. Я не способна на измену, ни во сне, ни на яву. Даже если допустить мысль, что где-то в параллельной вселенной я действительно была вместе с этим восхитительным мужчиной.

— Я даже не знаю, кто ваш брат! Я замужем сейчас, понимаете? Не трогайте меня, умоляю…вы меня с кем-то спутали.

— Замужем? — Дэймон обхватывает мои скулы. — Да хоть три мужа. Ты моя, Ария. Была и будешь. Я твой сон, а ты мое спасение, детка, и не существуют для нас клятвы сильнее. Помнишь?

— Отпустите меня! — мой вскрик затихает мгновенно, обрывается его мощным, раскрывающими мои губы и терзающими мой рот, горячим поцелуем, заражающий вены бешеной страстью, граничащей с животной похотью, одержимостью, настоящим безумием. Теперь я знаю его вкус, теперь я знаю, каково это испытывать то, о чем сотни раз пыталась написать, но не получалось, не выходило так, «по-настоящему». Не цепляло, не пробивало, как сейчас, до нутра, не воспламеняло и не возносило к небесам…а теперь погружение полное — в пропасть, в агонию этого мужчины, кто накинулся на меня, как оголодавший, одинокий волк, что уже потерял всякую надежду найти свою пару. Ничего не понимаю, не понимаю, что происходит, поддаюсь лишь инстинктам и вызванным его действиям желанием…прогибаюсь, извиваюсь в его руках, ласкающих мое тело, ощущаю, как согревает мои груди в сильных ладонях, жестко сминает, лаская соски большими пальцами, стонет в мои губы от удовольствия, забирая каждый мой вздох. «Ещё…еще…пожалуйста», мне хочется сказать именно это, хочется умолять его, чтобы не останавливался никогда, чтобы трахнул меня на рабочем столе или диване, не важно. Просто слиться с его силой хочу, ощутить в полной мере то, что так долго пыталась передать словами и предложениями…страсть, любовь, от которой колеют, заряжаются сладким током воспламененные вены.

— Нравится, Ария? Ты всегда такая отзывчивая, такая чувственная. Идеальная любовница, идеальная шлюха, идеальная девочка. Я искал тебя в других и не нашел. Ты нужна мне, Ри. Не отпущу, ты все мне расскажешь, где тебя черти носили. И извиняться долго будешь…на коленях стоя, все равно не прощу, но удовольствия получу море, малышка, — срывающимся хрипом выдыхает Дэймон, толкаясь мощным стояком прямо в мои ягодицы. Низ живота заливает жидким огнем, сладким томлением. Он толкается снова с такой силой, будто только проклятая ткань мешает ему погрузиться в меня прямо сейчас. Вдруг развернув лицом к себе, стремительно сгибает мою ногу в колено и прижимает за попку к своему горячему паху, неистово сжимая кожу ягодиц, заставляя меня выть, кусать губы и жадно в ответ целовать его до потери пульса, двигая бедрами против его бедер. Черт возьми я замужем, замужем…что делаю я? Какого черта происходит? Плевать на все, ничего в мире нет, кроме этого «знакомого незнакомца» …магия, сон, называйте как хотите. С ума я сошла, с катушек слетела, что тут еще сказать?

Внезапно перед внутренним взором всплывают улыбки Макса и Марианны. Они никогда не видели, как мы с Лиамом проявляем любовь друг к другу, и вдруг так горько от этой мысли становится. Я не могу так, неправильно это…хотя если это сон, почему бы не поддаться соблазну? Все испарится, измена сотрется, как только открою глаза.

Очнувшись, как от наваждения, я наотмашь ударяю его по лицу, и мне даже удается попасть «в яблочко», за что я вновь получаю аркан из цепкой хватки на своей шее. Мерсер сжимает мое горло, вглядываясь в мои черты лица взором безумного зверя. Он невероятно мужественен в своей агонии и ревности, или я просто дура, которую зацепило отчаянье, сожаление и любовь, что пробивались сквозь призму его претензий, наполненных яростью и горечью.  Больно, обидно, слезы жгут глаза, мы смотрим друг на друга, как два заклятых врага, которые когда-то любили друг друга до потери пульса. Странное чувство, неописуемое. Весь мир переверну, но найду ответы…{и долго искать не придется.}

Внезапно в дверь кто-то врывается, и это отвлекает моего мучителя от экзекуции над моей шеей. Мерсер отпускает меня, резко оттолкнув в сторону. Не глядя ни на него, ни на того мужчину, кто помешал нашему «диалогу», я бегу по направлению к двери, спотыкаюсь на огромных каблуках и чуть было не падаю…устоять мне удается с трудом, как и выбежать на лестничную площадку. Хватит с меня лифтов на сегодня. Я спускаюсь по лабиринту лестницы бесконечно долго, тяжело дыша, и, задыхаясь, не отдавая отчет своим действиям. Голова кругом, в ушах стучит ток крови, сердце на разрыв бьется, страшно, что вот-вот остановится.

Перед внутренним взором мелькает странный калейдоскоп воспоминаний — нерасшифрованный мной, непостижимый. Словно пазл моей жизни рассыпался и не собрать все так просто в единую картинку.

Я должна все вспомнить…

Ноги сами несут меня в нужное направление, еще более удивительно то, что когда я ловлю такси и сажусь внутрь, я без запинки называю водителю незнакомый мне адрес и через полчаса, полностью доверяя мышечной памяти и ключами под номером «105» оказываюсь в квартире в центре Манхэттена. С удовольствием рассказала бы вам о ее интерьере, но, помнится, тогда у меня все перед глазами плыло, словно в глаза кто-то морской воды залил. Обессилев, я каким-то чудом нахожу в одной из комнат кровать и мгновенно на ней вырубаюсь, проваливаясь в сон.

Надеюсь, мне не будут сниться кошмары.