Под крылом ангела. Алиса Лунина

ЧАСТЬ I
ГЛАВА 1
ЖЕНЩИНА НЕ В БЕЛОМ, ИЛИ МОЗГИ НАБЕКРЕНЬ

«Напряжение нарастало… Граф понял, что сейчас произойдет нечто непоправимое. Наконец в свете луны он увидел лицо женщины в белом.
– А а а!.. – Ночь поглотила его душераздирающий крик».
– Ха ха ха!.. – нервно расхохоталась Бася. Вот ведь ерунда какая! Совсем ты опошлилась, товарищ писатель. Не стесняешься и такой сто раз пережеванной жвачки, как привидения и женщины в белом!
Жевали жевали этот сюжет сто тысяч раз, однако он до сих пор пользуется успехом, любит у нас народ что нибудь этакое… Надо бы еще парочку трупов впихнуть и нагнать страху побольше… А главное – продумать начало.
Как писатель, Барбара знала, что одна из главных задач – грамотно начать, чтобы сразу взять читателя в оборот, заинтриговать, задурить ему голову, не позволить отбросить книжку.
Гм… А вот возьмись она рассказывать свою собственную историю, то с чего бы начала? Рассказала о встрече с Эдуардом? Или о приезде Зои? Или о романе с Павликом? Или о ночи, когда появилось привидение в красном домино? Пустить, что ли, кота в трамвае, как делал великий мастер? Вот гениальное начало! Но Бася не мастер, а всего лишь скромный писатель средней руки, и нет в ее истории говорящего кота, и великого противостояния сил света и тьмы тоже нет. А есть пара тройка разбитых сердец, несбывшихся женских ожиданий, немного мистики и юмора – смешно, но не весело.
Впрочем, имеется и противостояние сил света и тьмы, только происходит оно в Басиной душе. Сейчас. Именно в этот момент. Потому что их отношения с Эдом, кажется, зашли в тупик…
Ладно, к черту начало… Начнем, как получится, а там по ходу дела разберемся…
Так, что там в романе?… Ах да, женщина в белом…
Наступает самый ответственный момент. Надо бы достоверно и по возможности изящно убить героя! Бася задумалась. Какой избрать способ убийства? Как бы его убить так, чтобы наверняка, да еще чтобы в финале все срослось? Заколоть ножом, застрелить, сжечь, повесить, четвертовать, подослать коварную змею?
Ход Басиных кровожадных мыслей совершенно некстати прервал телефонный звонок.
Бася чертыхнулась – надо было отключить телефон хотя бы на время работы.
– Алло…
Тишина. И вдруг:
– Я тебя убью, подлая тварь!
Бася поперхнулась – ничего себе заявление! – и на всякий случай поинтересовалась, кто это.
В трубке раздался уничижительный смех. Мол, так мы себя и выдали! Может, тебе еще и паспортные данные назвать, глупая курица?
– Что хохочете? – спросила Бася нарочито спокойным голосом.
Ответили без всякой логики, но с апломбом:
– Ты зато скоро плакать будешь!
Странно было, что голос не распознавался, то есть нельзя было наверняка сказать, кому он принадлежит – женщине или мужчине. Эти металлические, неживые звуки напоминали урчание игрушечного медведя. «Наверное, как то специально искажает», – подумала Бася.
– Я тебя уничтожу! – для верности повторили в трубке.
– Кстати, а как?
Любопытно все же знать, на каком способе убийства остановился ее невидимый враг. Вдруг пригодится в работе над книгой?
– Что – «как»? – угрюмо переспросил злой металлический голос.
– Ну, каким образом убьете?
– Зарежу бритвой! – раздался торжествующий смех.
– За что? – сочла возможным спросить Бася.
– За все! – мстительно ответил голос.
Короткие гудки, видимо, оно решило, что разговор окончен.
Бросив трубку и выдернув телефонный шнур из розетки, – черта с два вы сюда позвоните! – Бася честно попыталась забыть это странное происшествие: мол, нелепость какая то, мало ли идиотов на свете! Однако не получилось. Разговор не шел из головы, даже настроение испортилось. Любопытно было бы знать – кто ее достает? С какой радости и, как говорится, чем обязаны?
Вот она, оборотная сторона славы и популярности, – у любой известной личности есть поклонники, недоброжелатели и персональные маньяки. Неужто и она наконец разжилась собственным маньяком?
Ха, стало быть, действительно стала популярной!
Неприятно, однако… Где то же оно ходит, сопит и строит против нее козни. А ну как она выйдет завтра из дома пройтись по любимой Мойке, а оно бросится с бритвой наперевес из ближайшей подворотни!
И что Басе с того, что наутро все газеты, в особенности желтушные, будут пестреть заголовками «Известная писательница Барбара Лесневская была убита маньяком!» или «Загадочная смерть Барбары Лесневской!»?
Понятное дело, продажи ее книг на этой волне возрастут в сотни раз, и издатели, алчные акулы, конечно, наживутся – неплохой пиар повод. Да только Басе что с того?
Она будет лежать в гробу, молодая и прекрасная, вся в цветах…
Бася живо представила эту картину, благо богатое воображение писателя позволяло… Вот рыдающий любовник с цветами, отдельно стоящая группа безутешных друзей, за оградой многочисленные почитатели ее таланта… «Тьфу, дура, не каркай, – разозлилась Бася на саму себя. – Лучше направь энергию на работу. Роман давно надо было сдать, а ты все тянешь! К черту маньяков! Не сдашь рукопись в срок – издатель убьет наверняка. Зарежет бритвой!»
Бася вернулась к своему покинутому графу и постаралась сосредоточиться на его судьбе, однако убить беднягу не удалось и на этот раз – снова зазвонил телефон, на сей раз сотовый: Басин любовник поздравил ее с Рождеством и предложил поужинать в ресторане.
– Почему в ресторане? – удивилась Бася, поскольку они еще несколько дней назад условились провести Рождественский сочельник у нее дома. Эд даже – исключительный случай – обещал остаться до утра.
Любовник промычал что то невнятное, мол, у него телевидение, вечером лишь пара свободных часов, а ночью он уезжает на съемки в Москву.
В общем, у него было заготовлено вполне убедительное объяснение. Бася фыркнула и всерьез подумала, не обидеться ли ей. В самом деле – в последний месяц они стали встречаться совсем редко, зато все чаще у нее появлялись подозрения, что Эд что то недоговаривает. Вот и сейчас на ее вопрос, все ли в порядке, он бойкой скороговоркой ответил: «Да, конечно, все в полном порядке, впереди чудесный романтический вечер. Не о чем беспокоиться! Встретимся в нашем любимом ресторанчике… Целую, жду не дождусь».
Произнесено бодро, хорошо натренированным актерским голосом и, пожалуй, как то дежурно.
Печально, но факт – в его словах и жестах стала проскальзывать фальшь. Бася попыталась сосредоточиться на работе, но через пару минут с раздражением выключила компьютер и встала из за стола – какие, к черту, женщины в белом, когда личная жизнь не клеится!
В голове никаких мыслей, кроме одной – что все таки происходит с Эдом?
На душе сопливо, муторно и хочется плакать… Опять же не спала полночи, думала про Эда… Опять Эд, снова Эд, она так с ума с ним сойдет!
А потом снились кошмары: любовницы Эда в ассортименте, и на закуску – его чокнутая жена! В общем, проснулась в холодном поту.
М да, надо признать, нервишки ни к черту! Совсем ты, мать, дошла до ручки. Бурный роман и богемная жизнь не доведут тебя до добра!
Хотя, может, всему виной полнолуние? В полнолуние Бася всегда сама не своя: нервная, плаксивая, и кошмары в виде законной жены любовника мерещатся. Между прочим, давно известно, что полная луна влияет на людей, в особенности на женщин.
Ну и потом, в ее возрасте уже надо начинать заботиться о своем здоровье! Пора выписать себе самой пару рецептов: здоровый образ жизни, утренние пробежки в парке, строгая диета с исключением любимых углеводов, на ночь вместо вина или, того хлеще, коньяка – кефир, и, глядишь, здоровый сон обеспечен.
Как там говорят: «Лучшие врачи – доктора Диета, Покой и Веселье». Ага, Веселье. С этим она совершенно согласна! Бася – законченный оптимист. До идиотизма.
А что делать? Приходится в кучах дерьма, щедро подкладываемых судьбой, пытаться видеть хорошее и перерисовывать минусы в плюсы, потому что больше их взять просто неоткуда. Так что с доктором Веселье у нее давние отношения.
Что касается остального, то тоже придется взять на заметку. Впрочем, тридцать ей пока только с кокетливым маленьким хвостиком. Если для анкеты, то тридцать плюс два. Вполне подходящий возраст для того, чтобы начать заботиться о здоровье. Она и начнет, вот только накачает себя крепким кофе с коньяком – и сразу начнет!

* * *

Бася поплелась в свою роскошную кухню. Кофе она теперь варит себе сама. Раньше, случалось, ей его варили и приносили едва ли не в зубах в постель, виляя хвостом. Потом все изменилось. И что прикажете делать одиноким женщинам? Разве что последовать рецепту любимого юмориста: встать, одеться, сварить себе кофе, раздеться, лечь в постель и выпить.
В общем, вот вам рецепт от автора дамских романов Барбары Лесневской: кофе надо пить крепким, непременно под джаз и в обществе любимых кошек. Их у нее, между прочим, две: большая и роскошная Чуча, голубая, с головой, круглой, как бильярдный шар, и Буба, полосатая, обладающая меньшими достоинствами, но столь же любимая. Кошки – Басина слабость, любовь всей ее жизни. Ей просто необходимо тискать их, гладить, мурчать им что то невразумительно нежное и предпринимать отчаянные попытки научиться у них пресловутой кошачьей грации.
В самом деле, какая женщина, пусть даже немыслимо красивая, может похвастаться такой грацией? Разве что Соня, Басина любимая подружка.
Между прочим, на Новый год Эд обещал подарить ей третью кошку. «Может, хоть это обещание выполнит», – мрачно усмехнулась Бася.
С чашкой горчайшего свежесваренного кофе (коньяк по вкусу) она подошла к окну.
Река Мойка несла свои воды, шел снег, город выглядел красивым и вполне готовым к встрече Рождества.
Кстати, сегодня двадцать четвертое декабря, Рождественский сочельник. Надо сказать, что Бася всегда отмечает католическое Рождество. Ей и положено – по бабкиной линии сплошные ляхи, да и в имени угадывается гордая польская кровь. Она ведь по паспорту Барбара. Басина матушка имела польские корни, да еще и попала под очарование прекрасной актрисы Барбары Брыльска. Ну и вот, нате вам, – Бася! Довольно странное имя для петербургской девочки, хотя ей самой оно жутко нравится.
Сложно сказать, что в Басе от гордой польской пани. Но, как бы там ни было, католическое Рождество она всегда отмечает. Все как полагается: наряженная ель, свечи, пирог, вино, апельсины и, самое главное, – ощущение праздника.
Вот и сегодня, в этот сочельник, Бася хотела устроить для них с Эдом настоящий праздник: украсила квартиру, обдумала меню праздничного ужина, а любовник, подлец этакий, все разрушил и скомкал. Съемки у него, видите ли!
Она включила телевизор, и, словно по мановению волшебной палочки, на экране возник Эд. Прямо таки материализовался.
Ну как же – он теперь нарасхват в рекламе. Телезвезда! Герой дурацких рекламных роликов!
Экранный Эд улыбнулся одной из своих самых обольстительных улыбок – смерть домашним хозяйкам – и принялся уверять последних, а вместе с ними и Басю, что им нужен именно такой чай, который они видят на экране.
«Мне нужен ты, придурок, – усмехнулась Бася. – А ты в последнее время что то темнишь, дорогой!» Может, пришла пора оформить отношения, как часто делают герои ее романов?
Решено! Сегодня она поговорит с Эдуардом начистоту и расставит все точки над i. В конце концов, пусть он знает, что она согласна не меньше чем на любовь!
После рекламного блока стали передавать очередную серию мыльного сериала по Басиному роману с Эдом в главной роли. Между прочим, в одной из ролей засветилась и сама автор.
Глядя на экран, Бася погрузилась в ностальгические воспоминания. Да, золотые были времена – именно на съемках этого фильма она познакомилась с Эдом.
Прошлой весной ее роман взялся экранизировать молодой, но, как говорится, подающий надежды режиссер. Собственно, это была уже третья экранизация ее произведений, и Бася отнеслась к сему факту гораздо спокойнее, чем в двух прошлых случаях, хотя, что и говорить, славы много не бывает, да и деньги за экранизацию платят хорошие. Накануне съемок они с режиссером созвонились, чтобы обсудить рабочие моменты.
– Кто будет играть прожженного героя любовника?
– Эдуард Соколов! Наша петербургская знаменитость! Того и гляди в Москву переедет. Конечно, слышали о нем?
Бася честно призналась, что о каком то там без пяти минут московском Соколове ничего не знает, и прямо сказала, что ей было бы любопытно увидеть, как снимают фильм. Кстати, у нее уже тогда возникла идея самой сыграть роль подруги главной героини.
Режиссер, молодой да ранний, выказал уважение к автору и пригласил Басю на съемки.
Она приехала на «Ленфильм» вся такая красивая и разодетая, что режиссер даже удивился – наверное, ожидал увидеть неопределенного возраста клушу, а нарвался на интересную блондинку.
Тут то Бася ему и сказала без всяких комплексов:
– Вот меня и возьмите на роль, я все таки автор, мне, как никому другому, понятны переживания и настроения героини. А потом, эта роскошная блондинка просто выписана с меня! Разве нет? Вы приглядитесь! – Она обольстительно улыбнулась, хищно подмигнула невозможно голубым глазом и повела плечом. – Ну? Хуже ваших актрис, что ли?
Режиссер вздохнул, промямлил, что у него правило – не работать с непрофессиональными актерами, потому что нет ни времени, ни желания учить их во время съемок.
А Бася ему:
– Правила для чего созданы? Чтобы их нарушать! И потом, представьте, это ж какая фишка: в главной роли снимается сама автор! Народ валом пойдет!
На это режиссер ответил, что если Бася прямо сейчас удачно сыграет любовную сцену с исполнителем главной роли Эдуардом Соколовым, то он ее возьмет.
– Без проблем, – усмехнулась Бася, – где этот ваш герой любовник?
Нет, вы не думайте, что она вот так вышла на съемочную площадку и махом продемонстрировала актерское мастерство. Дело в том, что в Басе всегда было нечто актерское.
В детстве она много занималась балетом, и с пластикой у нее все было в порядке. Кроме того, когда то она подолгу репетировала перед зеркалом, отрабатывая приемы «подачи себя». Оттачивала женские чары, так сказать. Опля – взгляд в стиле Веры Холодной. Или вот так – трогательная нежность Одри Хепберн. Добавим страсти, ну, скажем, стервозинки Дитрих. Отлично! Готовый образ!
К тому же Басе удалось невероятное – почти полностью изжить комплексы.
Когда то она была из смущающихся барышень: бледнела, краснела, мекала и бекала невпопад. Это ей страшно мешало реализоваться и хоть что то получить от жизни.
А потом она прочла несколько советов из области прикладной психологии и начала выдавливать из себя робость. Например, провела не один день на Невском проспекте, выясняя у прохожих, где можно купить крокодила. В ходу был также вопрос «Простите, а вы не братья Ивановы?», который надлежало задавать двум дамам или даме с кавалером.
После того как ее раз десять послали куда подальше, а она только захихикала в ответ, Бася сочла, что университеты окончены с красным дипломом и с комплексами покончено.
Короче, она вышла на съемочную площадку уже подготовленной.
Встала, подбоченилась… И тут появился он. Высокий, косая сажень в плечах, глаза какие то ненатурально синие и с прищуром. Да еще и элегантный, как вампир! В общем, имелось все, что положено самому отъявленному и беспощадному герою любовнику.
Он подмигнул Басе и поцеловал ей ручку:
– Здравствуйте, я Эдуард, играю главную роль!
Ну все! Этот сыграет главную роль в ее жизни, поняла Бася. Сердце сразу застучало, и девушка поплыла. С концами!
– Готовы играть? – крикнул режиссер.
А что играть, что играть, я вас спрашиваю?
Она ж совсем искренне, томно так, на одном выдохе, произнесла фразу: «Ах! Вы нужны мне! Без вас жизнь моя не имеет ровным счетом никакого смысла!»
– Талант, что ли? – проворчал режиссер. – Самородок, видать! Это ж надо так натурально сыграть! Можно подумать, и впрямь любовь!
А оно и впрямь, представьте, – любовь! Накрыло Басю любовью, как взрывной волной. В общем, она получила роль и Эдуарда в качестве любовника.

* * *

Уже в этот же вечер, после ужина в ресторане, они поехали к Басе и повели себя в высшей степени буржуазно (еще В.И. Ленин утверждал, что неумеренность в сексе есть буржуазность).
Красиво все было, как в Басином самом коммерческом романе. Цветов – море, шампанское – исключительно французское, секс – на грани фантастики!
В общем, Бася переживала самый ошеломительный роман в своей жизни!
Влюбилась она, что называется, без башки, на полную катушку, чего с ней прежде никогда не случалось.
Нет, конечно, у нее и прежде были романы: Бася – дама «с историями». Она даже один раз замуж сходила, но ей не понравилось! Почему? Ну, вот если попробовать определить ее замужество одной фразой, то тут идеально подойдет высказывание классика: «Она была некоторым образом замужем». Иными словами, и замужем, и нет, понарошку, что ли. Муж попался сильно занятой, все по командировкам, а когда приезжал, то на правах третьей кошки, а скорее кота, валялся на диване. Толку от него не было никакого!
«Зачем мне это, – однажды всерьез задумалась Бася. – Наверное, не так мне и надо, чтобы этот человек лежал на моем диване. Пусть себе лежит в каком нибудь другом месте…»
В итоге она развелась и жила себе счастливо целых полгода. Потом, правда, стало чего то не хватать, и завелись любовники. А с ними, как с туфлями, – одна пара жмет спереди, другая сзади, и так, чтобы идеально подходило, не бывает. В каждом что нибудь, да не так. А случалось и совсем печальное несовпадение.
Вот, скажем, последний Басин роман, с мальчиком Павликом, кончился весьма грустно. Впрочем, про Павлика повременим рассказывать, он еще выйдет на авансцену, а пока пусть посидит, поплачет о том, что Бася его бросила.
В общем, Бася дожила до тридцати двух лет, но настоящей любви не знала – может, еще и потому, что была озабочена карьерой: стряпала себе сюжеты, один круче другого, много писала, а подумать о личном счастье было некогда.
Наверное, стоит рассказать о том, как Бася стала писателем. Ведь не стань она писателем, то не встретила бы Эда, а не встреть она Эда, не было бы всей этой безумной истории…
Ну ладно! Помучим читателя еще немного за его же собственные деньги.
Начнем с того, что ее путь в популярные писатели оказался долгим. В семнадцать лет, поддавшись на уговоры родителей, Бася, девушка из приличной семьи: папа – дипломат, мама тоже посольский работник, – поступила в некое высшее учебное заведение, где из нее обещали слепить инженера.
Покинув альма матер, она честно отправилась работать по специальности и год таскалась на службу в скучнейшую контору, где просиживала от звонка до звонка, большую часть дня мечтая, чтобы звонок отбоя прозвучал поскорее. Ясно было, что инженера из нее ну никак не выйдет. И тут случай, который на самом деле является мощным орудием провидения, помог ей вырулить на нужную дорожку. Знакомая редакторша журнала предложила ей написать статью. Бася написала одну, потом другую – и пошло поехало!
Дальше – больше. Бася замахнулась на повесть. Сделала она это, что называется, из спортивного интереса, а ее взяли да и напечатали в одном крупном издательстве.
Бася до сих пор не может забыть, как прибежала в Дом книги на Невском и долго смотрела на свою книгу в бесстыже красной обложке. Незабываемые ощущения – неужели мое, неужели я?!
На следующий день снова пришла в магазин, подошла к заветной полочке, наткнулась на даму, листавшую ее книжку, и искренне растерялась. Ей было совершенно непонятно, что делать. Ну не сообщать же даме: «А знаете, это я написала!»
Та бы подумала, что Бася того… ку ку. Сумасшедшая, не иначе. В общем, она еще долго привыкала к своей новой роли.
Волнение, смущение и что то еще неясное ухало в груди, и было страшно любопытно знать, что думают, чувствуют люди, читая ее романы. Нравится ли им книга или они возмущаются: «Надо же, какая ерунда! Зря отвалили сто пятьдесят рублей! Лучше бы купили новые колготки или тортик». Бася надеялась, что, может, хоть одной женщине ее книга понравится, хоть в одной она что то всколыхнет, заставит всплакнуть, посмеяться, вызовет какие то эмоции. Хотелось писать лучше, преодолевая себя, поднимая планку… В общем, это были беспокойные времена поиска себя и своего стиля.
Давно это было. Ныне все спокойно. У нее теперь иной взгляд на творчество и собственную популярность. Ну да, продаются ее книжки и даже на несколько языков переведены. Ну сняли по ним три фильма и вроде собираются снимать четвертый. Ну пишут про нее порой в желтых газетах. Так и что с того?
Думаете, проблем стало меньше? Ничего подобного! Приходится много работать, выдумывать сюжеты, стараться уложиться в жесткие сроки, а это такая нервотрепка!
Писатели, они же все на голову больные – нервные, раздражительные. Слишком много энергии уходит в книжки, на личную жизнь совсем ничего не остается.
К тому же весьма долго она вообще сознательно отсекала все личное, сосредоточившись исключительно на работе, следуя рецепту успеха от известной актрисы.
Мегазвезда рассказала о своем первом в жизни кастинге. Она, тогда юная, никому не известная старлетка, отстояв большую очередь из претендентов на роль и получив вердикт «Спасибо, вы нам не подходите», вместо того чтобы уйти, снова встала в конец этой очереди. И вставала до тех пор, пока ее не взяли!
На Басю эта история произвела большое впечатление. Стало понятно, что добиться чего то можно только так – не отступая, а буквально преследуя свою цель.
И все эти годы она постоянно вставала в конец очереди. Ее отфутболивали, а она снова вставала. Прочная оказалась. Верила, что однажды и ей повезет оказаться в нужном месте в нужное время. Но c неба, понятное дело, ничего просто так не падает, и она много работала…
Вскоре ее книги стали расходиться как горячие пирожки, а Бася работала, как на конвейере: пока в тонусе – надо писать.
Возможно, поэтому она и в любовники выбирала мужчинок, от которых нельзя потерять голову и можно держать эмоции под контролем. До поры до времени у нее это получалось, пока не появился Эдуард.
Тут то ей и стало не до женщин в белом! Такие страсти, что ничего не соображаешь и мозги набекрень!
Ей казалось, что внутри нее провода, по которым бежит ток. Эдуард с этим соглашался: «С тобой, дорогая, как под напряжением: того и гляди, шарахнет даже не 220, а все 440 вольт, и никаких шансов на спасение!»
Да, совсем барышня потеряла голову!
Соглашаясь с невероятно красивой метафорой Блейка, утверждавшего, что страсти – это тигры, Бася представляла свою историю с Эдом так: все ее тигры вырвались на волю и готовы ее, бедную, сожрать.
Причем с самого начала было ясно, что Эдуард – тот еще фрукт! Об этом ее сразу предупредили и костюмерши, и прочие доброжелатели: «Да что вы, Бася, разве не знаете? Эдик у нас известный ловелас!»
За ним тянулся шлейф романов, и Бася догадывалась, что в его донжуанском списке она не на первой странице.
Но ведь можно стать последней в череде безликих любовниц, не так ли? На это она и надеялась. Надо сказать, что с ее появлением Эд на самом деле остепенился и не замечал никого вокруг, кроме нее. Безутешные поклонницы скрипели зубами от злости!
А тут еще прошла премьера сериала, в котором он сыграл одну из главных ролей, и его настигла просто бешеная популярность.
Поклонницы сходили с ума пачками и готовы были отдаться тут же, не сходя с места, мерзавки этакие…
В общем, ей все время приходилось быть начеку, следить, чтобы нереально синие глаза возлюбленного смотрели только в ее сторону.
Правда, имелось объективное обстоятельство, с которым Басе все же приходилось мириться. Обстоятельство звалось Марианной и являлось женой Эда. Да, увы, герой был давно и безнадежно женат.
Эту самую Марианну Бася никогда не видела, но неоднократно слышала от киношных барышень, что про нее ходят странные слухи – дескать, своеобразная дама, эксцентричная, гм…хм… не сказать больше… Да нет, не чокнутая, ну, чудаковатая, ага…
Присутствие чудаковатой и эксцентричной Марианны в жизни возлюбленного Басю, конечно, огорчало. Ей бы очень хотелось переписать эту страницу жизни его романа, вычеркнуть оттуда жену за ненадобностью. Но жизнь не книга, исправить ничего нельзя, Басе приходилось мириться и делить Эда с какой то там чужой женщиной.
До поры до времени законная супруга вела себя прилично и весьма кстати уехала куда то на курорт на пару месяцев, что позволило Басе с Эдом провести это время, полностью растворившись друг в друге.
Любовники не разлучались: Бася сопровождала Эда на съемки и спектакли, можно сказать, своим телом выставив заслон всем этим бесстыжим бабам, которые так мечтали заполучить его.
После вечернего спектакля – а Эд в ту пору играл почти каждый день – Бася ждала его у служебного входа театра, замирая и волнуясь, сама не веря своему счастью. Наконец появлялся Эд, садился в ее машину, и они ехали к ней.
И любили, любили…

* * *

Конечно, у них было некое несходство характеров. Кроме того, Эд порой, что скрывать, выглядел в ее глазах э… недостаточным интеллектуалом, но она была настолько погружена в счастье, что эти нюансы представлялись ей чем то совершенно второстепенным. Ничего удивительного – отношения мужчины и женщины вообще загадочная штука, а когда безумно влюблен, не станешь вдаваться в тонкости и всякие там сложности взаимопонимания и прочие закавыки! Тебе хорошо с человеком – и все. Разве этого мало?
Лето показалось бесконечным и сказочным: три волшебные недели с любовником в Греции, потом Венеция. Чистая классика жанра – венецианские каналы, гондольеры и ночи любви!
Было ощущение, что еще немного – и она умрет от невозможности выдержать такое напряжение и счастье.
Однако выдержала и даже благополучно вернулась в Петербург. Теперь, впрочем, думает: «Ах, зачем я не умерла в Венеции от любви и счастья!»
В октябре отдыхали на Мальдивах. Именно так себе Бася представляла рай: море, солнце и Эдуард! Потом, правда, последовало изгнание из рая – промозглый Петербург, и Эдуард дозированно – три раза в неделю, потому что по возвращении в город он перешел в собственность законной супруги, вернувшейся с курорта.
В ноябре на выходные летали в Париж, и Бася снова получила свой кусочек счастья. А в декабре… Какие то тучки стали набегать на их безоблачный прежде небосвод. Эдуард явно чем то тяготился, и это омрачало их отношения.
Она терялась в догадках, пытаясь понять, что же с ним происходит. Он как будто боялся, что Бася оттяпает слишком большой кусок его неприкосновенного личного пространства – принесет свои вещи, кинет тапки, расставит вазы и чашки и поселится навсегда.
Басе подобные игры и недомолвки были неприятны, ей, как любой женщине, хотелось искренности. Отчужденность и холодность возлюбленного оскорбляли в ней женщину и омрачали счастье. К тому же бедную Басю кольцами обвили ядовитые змеи догадок и сомнений, вполне способные убить наповал: а может, у него появилась другая женщина, а может, его чокнутая жена поставила ультиматум, и Эд колеблется, не зная, кого выбрать, а может, он попросту разлюбил ее.
В общем, кажется, сегодня она дошла до критической точки, потому и решилась на серьезный разговор с Эдом.
«Вот в ресторане и поговорим, а потом пусть едет на свои съемки!» – усмехнулась Бася.

ГЛАВА 2

ЗАГНАННЫХ ЛОШАДЕЙ ПРИСТРЕЛИВАЮТ

Собираясь на встречу с любовником, Бася тщательно продумала вечерний наряд – все таки предстоял серьезный разговор, и ей хотелось явиться во всем блеске, сразить Эда наповал!
Она перемерила пять платьев, пока наконец не остановилась на классическом черном, купленном в Париже.
Взглянув в зеркало, она осталась довольна – эффектная, холеная барышня, и, что немаловажно, больше двадцати пяти не дашь. Спасибо природе, маме с папой, ну и себе самой. Бася, кстати, абсолютно согласна с мнением, что если к тридцати годам женщина не стала красавицей, значит, она полная дура.
Все таки настоящая дама в таком возрасте уже должна уметь себя подать нужным образом.
Конечно, кому то это и не требуется – имеются в виду девушки с внешностью олимпийских богинь, – но таких единицы, и непонятно, где их выводят. Большинству же, то бишь нормальным женщинам, надо заботиться о том, чтобы там подкрасить, тут подтянуть, тут замазать и в итоге сойти за красавицу. Умным – удается.
Что касается Баси, будем объективны: отличные внешние данные! Глаза, большие и выразительные, кстати, с чертовней, что особенно нравится мужчинам, и фигура в целом заманчивая, с формами, даже тюнинг не требуется!
Можно было бы, казалось, и примкнуть к тем самым небожительницам модельной внешности, однако где то программа дала сбой в виде отдельных недостатков. Например, нос можно было бы вылепить поизящнее и ноги подобрать подлиннее, а еще рост подкачал – метр сто шестьдесят по нынешним меркам очень уж маловато. Она бы к какому угодно Гудвину отправилась попросить прибавить росту, но…
Нет, конечно, Бася себя уговаривает, что мал золотник да дорог. Вон, Мадонна, например, такого же роста, однако это ничуть не помешало ей стать Мадонной! И тем не менее ей приходится считаться с этим обстоятельством. Собственная миниатюрность заставляет Басю: а) мчаться по жизни на высоких каблуках; б) следить за весом, потому что при таком росте даже пара лишних килограммов способны испортить впечатление; в) одеваться сложносочиненно и изысканно, дорого и с шиком.
Возможно, будь она такой тощей дылдой, как ее подруга Соня, которая как раз из той самой породы моделей, ей бы не пришлось сильно заморачиваться насчет одежды: надел джинсы и майку – и уже хорошо, красоту ничем не испортишь! А лучше вообще ничего не надевать. Но Басе, с ее сложной фигурой, приходится тщательно продумывать образ и подбирать одежду. Чуть ошибешься, и всё, скажут: «А Лесневская то – так себе… Не комильфо, обычная, в общем, баба!»
Кстати, раньше Бася боялась: вдруг кто нибудь поймет, что на самом деле она некрасива. А потом стала из себя этот плебейский страх и неуверенность выдавливать по капле. Удивительно, но стало получаться. Появились свобода и нормальный, здоровый пофигизм.
И все таки миф о собственной красоте Бася старается поддерживать, питать, что ли… Кроме того, она любит при случае напустить тумана, войдя в образ загадочной роковой героини, тем более что по загадочным и роковым она мастер (сколько их вышло из под ее пера!).
Вхождению в образ в значительной степени способствовало превращение в блондинку. На самом деле Бася в своей жизни достаточно поэкспериментировала с цветом волос – красилась то в светлый, то в темный. У нее были разные периоды, прямо как у Пикассо. Сейчас, например, белый (выкрасилась в блондинку), но в душе черный, из за проблем на личном фронте. Тем не менее чисто внешне это никак не проявляется. Выглядит Бася о го го, вполне можно и дальше в фильмах сниматься!
Итак, держим равнение на гламур и изо всех сил стремимся стать образцом воплощенной красоты и сексапильности, а для этого изысканно одеваемся, тратим приличные деньги на шмотки и стилиста.
В смысле трат она вообще безнадежна – проматывает все, что заработала. Гонорары за книги вроде приличные, а спускаются все подчистую.
Одежда, путешествия, недавно купленная новая машина – все таки надо марку держать, про нее, вон, в светской хронике пишут, и люди на улицах узнают! У публичного человека и расходы другие. Постоянно надо что нибудь себе подкрашивать, заворачивать себя во что то красивое. Стилисты, салоны – а как иначе?
Вот и выходит, что не умеет она бюджет как то там планировать, откладывать копейку на черный день, дебет с кредитом сводить – у нее эти дебил с кретином никогда не сходятся.
Бывший Басин муж, за которым она была «некоторым образом замужем», между прочим, любил повторять, что ей сколько ни дай, все мало будет. В ответ на это она мрачно спрашивала: «А ты пробовал?»
Теперь, слава богу, сама зарабатывает и сама за себя отвечает, хотя честно признает, что по средствам жить не умеет, увы увы.
В общем, как говорится, денег едва хватало на безбедную жизнь.
Ну да что поделаешь, с деньгами всегда так: они либо уже кончились, либо еще не начинались.
«Ладно, вся страна так живет, чего жаловаться!» – лукаво улыбнулась Бася и отправилась ужинать в один из лучших ресторанов города.

* * *

На столике горели свечи, за окном отражалась Нева.
Барбара любила этот ресторан, они с Эдом часто проводили здесь вечера.
Подняв бокал, ее возлюбленный произнес со значением:
– За тебя, дорогая!
Бася сдержанно улыбнулась и пригубила вино.
Выяснять отношения прямо сейчас было как то неловко, и она решила повременить с разговором.
Эд пригласил ее на танец.
Медленная красивая музыка, любимый мужчина и почти болезненное ощущение счастья, от которого ей захотелось плакать.
– Что с тобой, дорогая?
Она не знала, что ему ответить – в самом деле, что с ней?
Вернувшись за стол, Эд предложил сделать заказ и, виновато улыбаясь, пояснил:
– Извини, у меня не так много времени, к полуночи надо успеть на московский поезд!
Романтический настрой у Баси как рукой сняло, и она фыркнула:
– Ах, вот как? Может, мне стоит засечь время? Еще скажи, как советская проводница в поезде: «Спите быстрее – мне подушки нужны!» Любимая, поспеши с ужином, у меня мало времени!
Он смутился:
– Дорогая, ну ты же знаешь, обстоятельства порой выше нас!
– Не слишком ли много этих самых обстоятельств? В последнее время они прут из всех щелей, как тараканы! – распаляясь, проговорила Бася.
Он промолчал.
– Эд, почему мы теперь так редко встречаемся? – продолжила она.
– Ты же знаешь, я много работаю!
– Да, знаю, но неужели хотя бы сегодня ты не мог отменить съемки? Ведь ты обещал, что Рождество мы встретим вместе!
– Ну как я могу отменить съемки? – с изрядной долей раздражения отозвался Эд. – Ты не представляешь, что говоришь! Я так давно ждал масштабного фильма и вдруг начну диктовать режиссеру условия! Это невозможно!
– Роли, популярность, поклонницы! У тебя насыщенная жизнь, дорогой! Скажи, а для меня в ней есть место? – Басе было неловко и даже немного стыдно, она понимала, что ведет себя неправильно, наперекор всем законам психологии. Сколько раз в своих романах она высмеивала женщин, которые слишком давили на мужчин, унижаясь до требований и упреков. И вот теперь она сама выступает в этой нелепой и жалкой роли. Неужели ей придется вымаливать его любовь?
Она почувствовала сильное раздражение на себя. Надо как то собраться и вести разговор иначе. Однако легко сказать! Попробуй оставаться бесстрастной и гордой, когда внутри все кипит.
– Когда ты вернешься? Надеюсь, Новый год мы будем встречать вместе?
Услышав ее вопрос, Эд помрачнел:
– Дорогая… Тридцать первого я, безусловно, заеду поздравить тебя, но потом… Ты же понимаешь…
– Ну, конечно! Новый год – семейный праздник! – вспыхнула Бася. – Поспешишь домой к женушке?
– Я никогда не скрывал, что женат!
– Да, но это обстоятельство ты прежде не очень то принимал в расчет!
– Прошу тебя, не надо! – довольно решительно попросил Эд. – Не надо устраивать сцен!
Ах, вот даже как: «Не надо устраивать сцен!» Да к черту психологию и тонкий расчет. Вот сейчас самое время спросить его прямо: «Что происходит?!»
– Эд, ты любишь меня?
В ответ он пробормотал что то невнятное – мол, при чем здесь это.
Бася горько усмехнулась – его жалкий лепет мало соотносился с любовным признанием. С уст рвался второй вопрос, логически вытекающий из первого, однако как раз его задавать было нельзя. Ну нельзя женщине спрашивать мужчину об этом. Но все таки… Бася почувствовала, будто летит с горы. В груди болело, и эта боль не оставляла места расчету и рассудку.
– Ты разлюбил меня?
Выражение лица Эда стало совсем постным, и он устало выдохнул:
– Конечно нет, дорогая! Странно, что подобные мысли вообще приходят тебе в голову!
Бася едва справилась с гомерическим смехом – что это с ним? Вроде неплохой актер, мог бы сыграть и получше. Если бы он так объяснялся в любви на съемочной площадке, режиссер явно сказал бы «не верю» и поставил ему «незачет». Вяло и неубедительно! Нет намека не то что на страсть, но даже на уважение! Но ведь было же когда то по другому! Бася вспомнила Венецию и едва не задохнулась от боли – какой страстью горели глаза Эда в то время, какие слова он тогда говорил…
«Разлюбил», – прозвучало, как приговор.
– Что происходит, Эд?
– Видишь ли, все это очень сложно…
Его красивое лицо, растиражированное в десятках журналов, затуманилось.
Бася почувствовала, что сейчас он скажет нечто, и ей станет еще больнее. Она внутренне сжалась.
– Ты очень дорога мне, Барбара!
Фраза была произнесена со значением, и после нее последовала пауза. «Черт побери, – ругнулась Бася. – Все таки сколько в нем театральщины и как это фальшиво, право!»
Эд выдержал паузу – Станиславский был бы доволен – и продолжил:
– Я боюсь обидеть тебя, но, пожалуй, должен кое что объяснить… Видишь ли, я привык быть один, ценю свою внутреннюю свободу, и мне сложно переделать себя!
«Что? – Она внутренне возмутилась. – И это говорит Эдуард, про которого болтают, будто он не пропустил ни одной юбки!»
– А как же твоя жена? – мстительно вставила Бася.
– Жена здесь совершенно ни при чем! Мы давно существуем отдельно друг от друга! И потом, мой образ жизни, моя занятость не позволяют мне связать свою жизнь с кем то э… – он растерялся, подыскивая слова, – …серьезно. Понимаешь?
Почему то больше всего ее оскорбило это блеянье «э…».
– Встретив тебя, я подумал, что у нас все может получиться, но не учел многих вещей…
Бася растерялась и даже не знала, что сказать.
– Прости, я потерял голову, но жизнь есть жизнь…
Какие невыразимые банальности и штампы он произносит, ужаснулась Бася. Как все это мелко и пошло… И неужели в этой дешевой водевильной сцене она играет главную роль?
С нотой подлинного трагизма Эд произнес:
– Я ничего не могу тебе дать. Наверное, я не достоин тебя!
Бася растерянно промолвила:
– Эдуард, я ничего не понимаю…
Он молчал, глядя куда то в сторону. Ей вдруг показалось, что земля уходит из под ног.
Подошел официант, важный, как пингвин, и спросил, чего господа изволят.
– Яду, – мрачно ответила Бася.
– Что, простите? – вылупился пингвин.
– Яду! Чтобы отравиться наверняка и сразу!
– Ах, дорогая, прошу тебя, давай без истерик, – сморщился Эд и подал официанту знак удалиться.
– Ты отказываешься от меня?
Он молчал.
Надо же, как больно! Она и не думала, что может быть так больно… Столько писала о любви, а об этой боли ничего не знала… Да, хорошая школа! Писатель должен страдать, только тогда он сможет написать нечто значительное. Давай, Эд, помучь меня еще…
– Что ты молчишь? – сказала она и почувствовала, что вот вот брызнут предательские слезы, но усилием воли заставила себя сдержаться: – Со мной не надо играть, милый! Мы не на сцене и не на съемочной площадке! Ты увлекся и никак не выйдешь из образа. Меня не интересует журнально экранный напомаженный Эдуард! Где ты настоящий?!
Последнюю фразу она выкрикнула так, что на них стали оглядываться люди за соседними столиками.
Эдуард сконфузился:
– Прошу тебя!
– Да к черту все! – крикнула Бася не менее громко. – Давай будем живыми людьми! С чувствами и эмоциями!
– Ну, – мрачно отозвался Эдуард. – И при чем здесь это?
– При том! Я хочу прежде всего искренности! Или ты перестанешь играть и отдашься своим чувствам целиком, или нам придется расстаться. Конечно, я понимаю тебя – не так то легко изменить жизнь в нашем возрасте, но я не согласна на меньшее, чем любовь.
– Зачем же так ставить вопрос? Какой то, извини, юношеский максимализм.
– А как ты хотел? Что я буду ждать, когда ты вспомнишь обо мне и, может быть, уделишь минутку своего звездного внимания? Нет, Эд, так не будет! Или все, или ничего – и точка!
Он вспыхнул:
– Вот оно, твое любимое выражение: «И точка!» Как часто ты его произносишь! Тебе надо, чтобы всегда было по твоему! Но неужели нельзя хоть на минуту представить, что может быть не точка, а, скажем, многоточие, тире или вообще…
– Междометие! – закончила фразу Бася и смачно ругнулась. – Примерно такое.
Эд ошалело посмотрел на нее:
– Ну, знаешь, не ожидал от тебя!
– А я и так могу, представь себе! – отрезала Бася.
Эд укоризненно покачал головой и строго заметил:
– Ты ставишь мне в вину мою занятость и стремление сделать карьеру, но разве ты сама не свихнулась на своих книгах и популярности?
– Неправда! – слабо запротестовала Бася. – Личная жизнь для меня на первом месте!
– Ты действительно в это веришь? – ухмыльнулся Эд, и его ухмылка оскорбила ее до глубины души.
– Да если хочешь знать, с тех пор как мы встретились, я не написала ничего приличного, потому что была переполнена любовью и у меня не оставалось сил на работу! – с горечью воскликнула Бася.
– Очень плохо, – пожал плечами Эд. – Извини, но я не могу позволить себе настолько раствориться в чувствах, чтобы забыть обо всем остальном! И потом, Барбара, жизнь – это не дамский роман!
Бася поперхнулась: какого черта он себе позволяет?!
– Кроме того, проблема в том, что ты сама не знаешь, чего хочешь! – продолжал Эд. – Я уж не говорю о том, что тебя вообще никогда не интересовало, чего хочу я!
«Потрясающая способность перевернуть все с ног на голову и обвинить в происходящем другого! – усмехнулась Бася. – Мало того что он меня бросает, даже не стараясь обставить это хоть как то изящно, так еще и утверждает, что во всем виновата я сама! Нападение – лучшее средство защиты, так, что ли?»
– Эд, если у нас много претензий друг к другу, не значит ли это, что нам лучше расстаться? – Она задала вопрос спокойно, хотя в конце фразы голос сорвался.
– Ну что ж, – сдержанно кивнул Эдуард. – Возможно, так будет лучше для нас обоих.
Бася заставила себя улыбнуться. Его прицельная стрельба достигла цели, и она, можно сказать, оказалась убита наповал.
Как больно и трудно дышать… Почему то вспомнился фильм «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?». Она – хрипящая, загнанная лошадь. Больно…
Еще никогда ее не бросали, сама она расставалась с мужчинами легко и безболезненно, иногда чувствуя признательность и благодарность, но чаще ничего не ощущая, кроме равнодушия.
А ведь были случаи, когда мужчины валялись у нее в ногах, умоляя остаться. Она вспомнила сцену разрыва с Павликом, его бледное лицо, мольбы и угрозы, ярость и слезы, собственную неловкость и неприятное чувство вины: «Ах, бедный мальчик! Мне жаль тебя, но… Нельзя заставить любить. Прости, я не смогу…» И вот теперь она на собственной шкуре узнала, каково это – быть отвергнутой.
А может, эта боль – плата за счастье? Вот было огромное невероятное счастье, которое не дается просто так, и теперь она должна заплатить за него болью? Или это возмездие, плата за то… За что, черт побери?! Ну, хотя бы за то, что она так обошлась с Павликом.
Ладно, у нее еще будет время подумать и разобраться со всеми «за что» и «почему». Пока надо где то взять силы, чтобы встать, гордо пройти по залу, дойти до машины и уехать к чертовой матери.
Бася вспомнила сцену из фильма про загнанных лошадей: один из участников танцевального марафона падал, потеряв силы, рефери склонялся над ним и начинал считать. Самое главное было успеть встать, пока не сосчитали до десяти.
Один, два, три, четыре… Ну, давай, ты должна!
Пять, шесть.
Она встала.
– Куда ты? – вскинулся Эд.
Семь. Восемь.
Вышла из зала. Не забываем идти с высоко поднятой головой.
Десять. Уже в машине. Завела мотор – и понеслась вдаль!
Сложно, конечно, в одной главе оформить всю драматургию их отношений, передать нюансы, выписать обертона… Получается довольно сухо, что то в стиле Шелли: «Они встретились. Они расстались. Чего же более?»
Ну вот так…

* * *

Бася остановила машину на набережной у Академии художеств и только тогда дала выход эмоциям. Она рыдала с чувством и надрывом, по бабьи – в голос! Перед глазами, как в калейдоскопе, мелькали картинки прошлой жизни – их с Эдом свидания, путешествия…
Кончено, надо разбить этот чертов калейдоскоп, постараться стереть из памяти, но… Как это возможно?
И вновь взахлеб и навзрыд, с соплями и причитаниями…
Подумать только – в первый раз она полюбила, захотела прожить с этим мужчиной всю жизнь, а он бросил ее! Да как он смел так с ней поступить!
Отчаяние сменялось гневом, потом вновь накатывала тоска…
Раздался звонок сотового. Меньше всего Бася сейчас хотела с кем нибудь разговаривать, однако на вызов ответила:
– Алло!
– Тварь! – вместо приветствия проговорил голос в трубке. – Ты подлая, бесстыжая тварь!
Опять оно, с металлическим, искусственным голосом.
– Да что вам от меня надо? – крикнула Бася.
– Я тебя убью! – сразу с места в карьер заявила трубка.
– Это становится предсказуемым! Придумали бы что нибудь новенькое!
– Все равно убью! – пообещали ей с еще большим апломбом.
– Знаете, а я была бы вам благодарна! – Бася не cмогла сдержать нервный смех.
На том конце провода замолчали, видимо, обдумывая ее неожиданное заявление, потом собрались с ответом и сообщили:
– Ты за все заплатишь!
– Вы больны! – крикнула Бася и нажала отбой.
Накатила новая волна рыданий, просто девятый вал какой то. Почему мир так жесток и несправедлив к ней? Прорыдавшись, Бася вышла из машины.
Броситься, что ли, в Неву? Утопиться? Не выйдет – придется сначала лед продолбить. И неприятно – там холод такой… Да и вообще не выход. Глупо как то кончать с собой. Это же чистая классика жанра! Бася вспомнила, как Павлик заявил, что покончит с собой, а она расхохоталась:
«Но это глупо, детка!» Теперь вот сама до чего дошла – на полном серьезе собиралась долбить лед головой! Нет, это не вариант. Но если подумать – что такое страшное и непоправимое произошло? Эд ее бросил, подумаешь!
Бросил!
– А а а, – опять заголосила на луну Бася.
Господи, откуда в ней столько слез, выревела уже, кажется, годовой запас!
Она вернулась в машину за сигаретами, закурила… Вроде успокоилась.
Надо как то жить дальше, найти в себе силы… Но как? Сосредоточиться на работе, писать, писать… Переплавить страдание в творчество… Ее ждут новые книги, успех и почитатели… Но зачем ей все это, если в ее жизни не будет Эда!
Мобильный телефон просигналил, что пришло эсэмэс с анонимного номера. Три слова: «Лесневская – чертова сука!»
Ясно, опять оно, маньякам неймется! Кому она так насолила? И ведь не успокаивается, мерзость этакая!
Телефон опять зазвонил. Увидев высветившийся номер подруги, Бася с неохотой ответила и услышала сдавленные рыдания и вопли Сони – Бася смогла разобрать только свое имя.
– Если будешь орать – я ничего не пойму! – проговорила она.
В ответ опять нечленораздельные вопли.
– Хорош орать! – крикнула Бася, теряя терпение.
Молчание. Видимо, Соня собирала всю волю в кулак и наконец выдавила:
– Меня хотят убить!
– Подумаешь! Меня тоже, – мрачно усмехнулась Бася.
– Но меня правда хотят убить!
– Ну и кто? – без особого энтузиазма поинтересовалась Бася.
– Чувалов!
– Тоже мне, новость! Я тебя предупреждала, нечего было связываться с бандюганом! Чем ты думала, заводя себе любовника уголовника?
– Это была ошибка! Роковая ошибка! Вчера я сказала ему, что между нами все кончено, а он пришел в дикую ярость! Сказал, что убьет меня! Я боюсь идти домой! Там наверняка его громилы уже устроили засаду!
– Да ладно, расслабься, все будет нормально, он просто тебя пугает!
– Ты не понимаешь! – проорала Соня, срываясь на визг. – Это не просто угрозы! Говорю тебе, он способен на все!
– А я то здесь при чем? – устало выдохнула Бася. – У меня вон своих проблем полно!
– Ты черствая и бездушная!
– Может быть. А может, просто надоело. На моей памяти вы ругались уже раз пять, а потом снова сходились!
– На этот раз все по другому!
– Ну а от меня то ты чего хочешь? – Бася почувствовала, что теряет терпение.
– Можно я пока поживу у тебя?
– Давай валяй!
– Я приеду к тебе завтра!
Ну вот, только этих проблем ей не хватало! Еще и Соня со своим придурочным любовником! Не слишком ли много для одного вечера? А Эд, наверное, уже поехал на вокзал. Садится в свой СВ, а она тут захлебывается соплями!
Бася почувствовала невозможную злость и раздражение. В этот момент снова раздался звонок.
Не сдерживая эмоций, она проорала в трубку:
– Ну что надо?
– Привет! – раздался голос любовника Сони Чувалова.
– Чего тебе?
– Где Сонька?
– Откуда мне знать? – фыркнула Бася.
– Между прочим, она твоя подруга!
– Слушай, Семен, я не отвечаю за нее, и где она, мне неизвестно! Но вообще хотела бы предупредить тебя, так, на всякий случай, оставь ее в покое!
– Не нарывайся! А не то я тебе такие проблемы устрою! – пообещал Чувалов. – Не обрадуешься!
– Хамло блатное!
– Будешь дерзить – ноги переломаю! – добродушно сообщил Чувалов.
– Да пошел ты! – Барбара нажала «отбой».
Еще одна сигарета по случаю того, что мир сошел с ума: любовник бросил, какая то тварь грозится ее убить, а подруга связалась с бандюганом.
И за что ей все это? В то время как нормальные люди готовятся к встрече Нового года, веселятся и радуются, ее бросает любовник, а со всех сторон доносятся обещания перерезать ей горло или переломать ноги (а вы что предпочитаете?).
Бася спустилась к реке. От Невы дул ледяной ветер. Распластанные во времени сфинксы застыли в вечности.
Она долго, до головокружения, всматривалась в их равнодушные лица. Та еще парочка! Презрительные и жестокие, как время… Что им Бася, с ее мелкими страстишками и ничтожными проблемами!
Совсем не то – грифоны. Они добрые, и с ними можно разговаривать. Можно даже желание загадать, и они обязательно его исполнят.
Бася обняла ледяного грифона за морду и попросила его устроить чудесным грифоньим образом так, чтобы Новый год она все таки встретила с любимым мужчиной.
Луна плыла над городом, гороскопы были составлены, грифон и кое кто еще услышал ее желание, и бедная Бася даже предположить не могла, что произойдет дальше и какие водовороты страстей ее закрутят…

ГЛАВА 3
ПРОТЕКАЮЩАЯ КРЫША

Пробуждение оказалось мучительным… Бася застонала – голова раскалывалась, на душе скребли тридцать три кошки самой черной масти.
Не вставая с кровати, она потянулась за сигаретами и позволила себе такое свинство, как курение в постели.
Черт, неужели все, что было вчера, – правда? Разрыв с Эдом, рыдания на набережной, раздумья, как лучше продолбить в Неве лед, чтобы похоронить себя в реке вместе с несбывшимися женскими ожиданиями?
М да, заснуть бы опять, и чтобы вчерашний день оказался только сном… А в реальности – вечер с Эдом и планы относительно новогодней ночи…
Однако даже если Бася не просто заснет, а, скажем, впадет в кому, реальность не изменить.
«Он тебя бросил», – снова застучало в голове.
Вчера она вернулась домой уже к полуночи и решила с горя напиться. Наполнила ванну, зажгла свечи, а потом сидела в пене, пила вино и ревела. Жизнь кончена, бабоньки, кончена, потому что этот первостатейный подлец и распоследняя гадина Эд ее бросил! А как ей, скажите, жить без этого подлеца?
В итоге заснула Бася прямо в ванне.
Проснулась среди ночи в остывшей воде, холодная и несчастная, как замороженная курица.