Президент желает бастовать. Кларисса Рис, Кристина Миляева
Магазин Книги автора Комментарии Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Стать президентом, кто не грезил о таком в детстве? Я смогла превратить эту мечту в реальность. В моих руках сосредоточены власть, деньги и ответственность за свой народ. Вот только жизнь преподнесла мне неожиданный сюрприз. Один удар головой, и теперь я заложница в другом теле и мире. В нем правят суровые законы, в которых правам женщин нет места. Но я не привыкла сдаваться на полпути. Второй раз стать символом нового мира будет проще...
Цикл книг "Изнанка мира"
Первая книга: Президент желает бастовать. Кларисса Рис, Кристина Миляева
Вторая книга: Мисс "Грация" к беде. Кристина Миляева, Кларисса Рис
Третья книга: Крах фальшивых богов. Кларисса Рис, Кристина Миляева
Отрывок «Президент желает бастовать. Кларисса Рис, Кристина Миляева»
АННОТАЦИЯ
Стать президентом, кто не грезил о таком в детстве? Я смогла превратить эту мечту в реальность. В моих руках сосредоточены власть, деньги и ответственность за свой народ. Вот только жизнь преподнесла мне неожиданный сюрприз. Один удар головой, и теперь я заложница в другом теле и мире. В нем правят суровые законы, в которых правам женщин нет места. Но я не привыкла сдаваться на полпути. Второй раз стать символом нового мира будет проще...
ПРОЛОГ
От длительного перелета невыносимо болели спина и несчастная поясница. За неделю это был девятый рейс. Я еще никогда в жизни не чувствовала себя настолько измотанной. Неужели никто не мог посмотреть на график и подумать о том, что либо все эти саммиты надо проводить в одном месте, либо хотя бы в разные недели? Так нет же, столь светлая мысль в умах идиотов не зародилась, и я фактически жила в собственном самолете. Ладно, жаловаться грех, он намного комфортабельнее любого частного, но все же это не пентхаус.
Поднявшись из кресла, я размяла поясницу и посмотрела в иллюминатор. Звезды переливались на небосклоне и подмигивали мне своими неяркими вспышками. Никогда бы не подумала, что, осуществив мечту своего детства, буду так сильно об этом жалеть. Честно… Я и подумать не могла, что все настолько утомительно. Власть не только делает нас всемогущими, но ложится на плечи тяжелым грузом. Сильнее всего печалил тот факт, что мне скоро исполнится пятьдесят лет, а у меня до сих пор ни семьи, ни мужа, даже рыбки нет!
Но если бы у меня кто-нибудь спросил: что ты сделаешь, получив второй шанс на жизнь? Я бы без зазрения совести повторила бы свой собственный путь. Политика — это мое все. Единственное, что я умею и в чем отлично разбираюсь. Для этого я отдала всю себя до последнего вздоха. И ни за что в жизни не променяла бы нынешнюю роль на ползунки и грязные носки. Из меня в любом случае получилась бы отвратительная домохозяйка. С какой стороны подходить к пылесосу, я понятия не имела. Последний раз в руках держала этот аппарат лет в десять.
Сейчас мне сорок восемь, и я одна из самых влиятельных женщин в мире. Моя жизнь — это череда бесконечной работы, но многие готовы отдать все за такое. Впрочем, я и отдала все. У меня нет ничего, кроме долга перед страной и желания сделать мир чуточку лучше. Оперевшись на рабочий стол, я с тоской посмотрела на пустой бокал. Как же отвратительно… Даже выпить нельзя. Мы приземлимся практически впритык. А от предстоящих переговоров зависит многое. Для меня лично там выгоды не густо, но перед прессой надо играть роль доброй феи.
Это можно считать вторым пунктом из списка всего того, что я не любила в собственной жизни. Вот этакая каменная леди с ледяным сердцем и безграничным состраданием. Будь моя воля, я уже открыто ввела бы войска на территорию враждебно настроенной страны, а не слушала бы по сотому кругу предложения о том, что «мир во всем мире» и «семеро по лавкам на иждивении». Надоело… Если сегодня вечером мы не подпишем договор о перемирии и акт о ненападении, то они сильно пожалеют. Мои нервы на исходе, а спокойствие родного народа мне дороже их дешевых обещаний.
С такими мыслями я и села обратно в собственное кресло. Да сколько же нам еще лететь? Я уже все документы разобрала, а сна как не бывало. С вечными перелетами и сменой часовых поясов оставалось только на скорый отпуск уповать. Весь режим и ритм летел коту под хвост. Вернусь домой — первым же делом на сутки спать лягу, пусть со своими пресс-конференциями без меня разбираются. У меня целый МИД под боком, почему я должна в одиночку все делать? Имею право хоть на короткий перерыв.
— Госпожа Президент, займите свое кресло, борт номер один готовится к посадке в аэропорту Хельсинки. Температура за бортом семнадцать градусов по Цельсию. Время: шесть часов сорок восемь минут по местному времени. Командир корабля и экипаж желают вам хорошего дня.
Наконец-то долетели. Я уже думала, никогда не сядем. Ремни безопасности я застегивала уже чисто автоматически. Наверное, после сумасшедшей недели даже в машине еще пару дней буду их искать. Радовало только одно, что это последняя встреча, запланированная на высшем уровне. Но не успела я расслабиться и помечтать о мягкой постельке и крепком сне, как самолет неожиданно тряхнуло. Да с такой силой, что я непозволительно для занимаемой должности взвизгнула и вцепилась в подлокотники кресла.
Что происходило, я не понимала, но все выглядело так, словно мы попали в огромную грозовую бурю, да еще и в зоне турбулентности. Вот только такого быть не могло, мы уже начали снижение и диспетчерская дала добро на посадку. Тогда почему самолет так болтает? Уже хотела связаться с пилотами, но неожиданный рывок едва не выбросил меня из кресла. Последнее, что я запомнила: твердая поверхность столешницы, о которую я со всего размаху приложилась головой. Свет медленно потух, и я провалилась в забытье.
ГЛАВА 1
Голова болела так, словно я забыла выпить на ночь успокоительное. Но самым подозрительным было сведенное судорогой тело. Последние мысли, блуждающие в моей голове, были о предстоящих переговорах в Хельсинки. Только никаких странных событий оно не предвещало. А я себя чувствовала очень необычно. Словно вообще не я была, а кто-то чужой и холодный. Так, нужно постараться вспомнить, что произошло и почему я пребываю в столь плачевном состоянии? О президенте должны были позаботиться, даже если мы вчера отмечали допоздна.
Но никаких признаков переутомления у меня не нашлось. Чувствовала себя на удивление отдохнувшей. Организм не просил стимуляторов и витаминов. Да и постоянной моей спутницы – мигрени, тоже не наблюдалось. Удивительные и невероятные чудеса творятся. Вроде еще с утра сетовала на то, что пора в отпуск отправиться в связи с невыносимо изнурительным ритмом жизни, а тут вдруг… Чувствую себя, как лет в двадцать, ну может, в тридцать. Давно не испытывала приятной легкости. Еще с тех далеких времен, когда была главой МИД и бегала только от трибуны к собственному кабинету.
Вот когда были самые прекрасные дни в моей жизни. И почему я тогда их не ценила? Рвалась все выше к цели. Хотела стать лидером общественного мнения. Выступать на политической арене и защищать народ от попыток ограничить его в правах и обязанностях. На деле же все было совершенно не так. Даже вечные политики сдавались и становились безликой массой. Я же держалась из последних сил на чистом упрямстве и молодом возрасте. Всего-то сорок восемь, кто-то только начинает карьеру, а меня уже на первый срок избрали.
Размышляя о прожитых годах, я пыталась подняться с постели. Но не выходило. Если разум был отдохнувший и прекрасно себя чувствовал, то тело сопротивлялось. Одеревеневшие конечности не желали мне подчиняться и отдавали свинцовой тяжестью. Да что, вообще, вчера произошло? Я мысленно застонала и даже веками двигать не смогла. Медленно, шаг за шагом, я начала перебирать в голове события последних суток, которые, по крайней мере, помнила отчетливо и ясно. Какой день на календаре, с уверенностью сказать не смогла бы.
Сборы в Ванкувере я помнила. То, как мы собирали чемоданы и готовили документы. Завтрак с лидерами конвенции. Последнее интервью перед отелем. Как противно ухмылялись журналисты и то, что от улыбки начинало сводить скулы. Ноги тогда еще нещадно гудели. Пять дней на каблуках не прошли бесследно. Будь проклят тот, кто закупил открытые столы, ни обувь скинуть, ни ноги размять, настоящая пытка. Наверное, пытались тем самым сделать нас всех более сговорчивыми. Добились они, правда, противоположного. Глотки едва все друг другу не перегрызли.
Ладно, после всех этих мучений и фирменного издевательства надо мною, кортеж все же двинулся в сторону аэропорта. До вылета там как раз оставалось не больше часа, что послужило прекрасной отговоркой от совместных фотографий с лидерами соседних стран. Ненавижу этих старых маразматиков. Могут по десять раз обсуждать одно и то же, а в конечном счете, так ни к чему и не прийти. Словно у них слова вылетали изо рта, минуя головной мозг. Вот из-за кого мы не можем уже полгода договориться по проблеме сокращения солнечных батарей и перехода на нормальный источник электроэнергии, который не вредит природе и не занимает столько места.
Скрипнув зубами от досады, я отметила, что мышцы лица начали лучше поддаваться моим намерениям. Но все еще не до такой степени, чтобы я могла распахнуть глаза. Итак, что же было дальше? Аэропорт… Толпа журналистов… Охрана… Поспешный завтрак в зоне ожидания. Первый раз за три дня по-человечески поесть дали. Не нужно было отрезать еду крошечными кусочками и поддерживать образ сказочной феи. Честно, попробовала лучший стейк за последний год. Правда, кончился он слишком быстро, но это ерунда.
Висок прострелило болью, и я подумала, что о чем-то позабыла. После сытного перекуса потянулись бесконечные подписи документов. Все как всегда, а потом нас пригласили на посадку. Я сразу же заперлась в своем кабинете в надежде поработать эти семь бесконечно долгих часов в тишине и покое. Так и происходило. Все было рутинно и понятно, никаких отклонений. Бесконечные стопки сменяли друг друга. Потом подали кофе, и я сделала небольшой перерыв, после которого гора документов грозила накрыть меня лавиной.
Последние минуты до приземления созерцала мерцающие звезды и рассуждала о том, что хочу в отпуск. Это я помнила отчетливее всего. Кто не хочет сделать перерыв? Особенно когда вся твоя жизнь постоянно находится под пристальным вниманием. Каждый жест, взгляд, вдох и чих рассматривается под микроскопом дотошными журналистами. Как же мне они надоели. Возможно, боженька сжалился надо мною и подарил курортный рай?
Но даже с такой догадкой мое состояние не позволяло принимать боль во всем теле за отдых. Итак, я наблюдала за тем, как медленно плывет перед глазами усыпанный звездами небосклон. Думала о своем и мечтала о семье. Глупо, конечно, но почему бы, собственно, и нет, когда да! Так что это было мое нормальное состояние перед посадкой. Но что тогда привело меня к теперешнему далеко не нормальному? После объявления командира корабля я заняла кресло, пристегнула ремень безопасности и уже предвкушала увидеть Хельсинки.
А вот дальше мои воспоминания начинают теряться. Сильная встряска… Головокружение… Вертящийся перед глазами мир… Точно! Мы попали в зону турбулентности, и нас хорошенько тряхнуло. А память у меня отшибло из-за встречи с поверхностью рабочего стола. Знала бы, подложила пару папочек с документами. Вот и ответ на мой вопрос, это просто производственная травма во время очередного перелета с одного конца земного шара на другой.
Ну и слава богу, а то я уже переживать начала. Значит, мое многострадальное тело находится в больнице и свинцовая тяжесть — последствие анестезии. Как же оказывается все просто и понятно. Теперь остается только через боль приоткрыть глаза и позвать медиков. Надо как можно быстрее понять, чем мне грозит эта ситуация и как скоро я смогу вернуться к работе. Я своему заместителю, конечно, верю, но не до такой степени, чтобы оставлять без присмотра на длительный срок. Так что бери себя в руки, тряпка, и открывай глаза. И хуже бывало!
ГЛАВА 2
Лежать в полной тишине и не иметь возможности двигаться – сильно нервировало. Так что я постаралась прокрутить в голове все известные мне способы избавиться от оцепенения. Самый толковый оказался из старого фильма. Но, в отличие от его героини, я даже говорить не могла, не то что ползать или убивать. По причине немощного состояния первоочередной целью я выбрала открыть веки и понять, в какой госпиталь меня доставили после неожиданных воздушных приключений. На этом стоило сконцентрировать все внимание.
Мысленно отдавая команды векам, я представляла, как глаза распахиваются и перед моими очами предстает белый потолок больничного отделения. Сейчас нужно как можно более четко составить в голове картинку и исполнить ее. Так прошло около получаса. Все мои мучения длились и длились. Я даже не могла представить, что это так страшно – оказаться полностью парализованной и немощной. Оказывается, большего кошмара в жизни я не знала. Это граничило с диким ужасом…
Поджав губы, я неосознанно дернула носом. Когда же мысль дошла до мозга, я постаралась еще больше размять лицевые мышцы. И, о чудо, у меня на самом деле получилось. Постепенно во все лицо начала возвращаться подвижность и возможность нормально шевелить мускулатурой. Сколько прошло, точно не знала, но спустя какой-то промежуток времени я смогла сделать последний рывок и приподнять налитые свинцовой тяжестью веки. Было совсем не просто и дико мучительно, но я справилась. Ресницы дернулись, и в темной пелене появился белый просвет.
Тяжело вздохнув, но не теряя веры в собственные силы, я раз за разом продолжала повторять мигательные движения, пока окончательно не смогла распахнуть глаза. Вот только представшая перед слезящимися глазами картина никак не вязалась с моими мысленными предположениями. Нет, я, конечно, знала, что больницы бывают разные, но никогда не слышала, чтобы в госпиталях клали пациентов на пол, тем более таких важных, как я? У меня назрел очередной вопрос: где, черт побери, я нахожусь?!
Сложно было поверить в то, что президента после авиакатастрофы отвезут в настолько странное место. Морг приличнее выглядит, нежели то, что я видела. Стены, выкрашенные серебряной краской, когда-то вызывали восхищение. Но сейчас их покрывал толстый слой пыли, зеленые разводы грибков и неизвестного происхождения налет. Все это напрочь отбивало желание познакомится с данным помещением поближе. Но выбора у меня особого не было, потому приходилось рассматривать даже бурые следы от, предположительно, крови.
Вздохнув поглубже, я попыталась перевернуться на спину, но не получилось. Шея пока что отказывалась повиноваться мне. По этой причине следующим на очереди для рассматривания стал линялый ковер из мягкой, но давно вытоптанной нити и пол. Вот он никак не хотел вязаться со всем остальным. Качественная древесина красивого насыщенного винного цвета. Прямо один в один, как у меня в домашнем кабинете. Стоило это чудо дизайнерского решения столько, что я две недели мучилась сомнениями, но все же согласилась. И не пожалела, паркет действительно вечный.
Постепенно вместе с тем, как начинало спадать оцепенение, перед моим взором открывались все новые детали интерьера. Помещение оказалось спальней. Выполненной в викторианском стиле, но не чистом, а с неким налетом современности. Плазменный телевизор на стене казался каким-то нереальным. Тончайший экран, максимум с мой мизинец. Я таких даже на технологических ярмарках еще не видела, не говоря уже про бытовое применение. Но даже это чудо инженерной мысли не было самым удивительным.
Рядом с потрепанной кроватью, повидавшей на своем веку очень много бед, стояла платформа, на которой парило сообщение. Некое подобие голографического экрана. В НИИ только-только приступили к тестированию данного вида связи, и то в закрытом режиме для военных. А тут я вижу это собственными глазами. Боже! Кажется, я вообще непонятно где нахожусь. Вроде мы не в бермудский треугольник влетели, чтобы могла поверить в непредвиденные путешествия во времени и пространстве. Читала, один самолет майамских авиалиний спустя тридцать семь лет до места посадки долетел. Научной фантастикой я и вовсе никогда особо не увлекалась.
Ладно, надо взять себя в руки. Сейчас я окончательно приду в себя и разберусь со всеми непонятными моментами. Я уже практически целиком могла шевелиться, а в углу комнаты как раз приметила зеркало. Мутная и грязная поверхность доверия не внушала. Но это было намного лучше, чем вообще ничего. В очередной раз помянув добрым словом фильм, начала медленно карабкаться к собственной цели. Ждать, пока онемение спадет с ног, сил моих больше не было. Либо сейчас, либо добейте меня!
Сконцентрировавшись на выполнении поставленной задачи, я лишь в это мгновение почувствовала, что в комнате слишком холодно. Сначала я списывала все на слабую чувствительность нервных окончаний. Но нет… На самом деле холодище стоял такой, словно в минус сорок в очередной раз полетело центральное отопление и коммунальщики не торопятся восстанавливать трубы. Кто бы что ни говорил, но богатые тоже мерзнут. Особенно в новогодние праздники, когда главный по участку в зюзю пьян. Уволен на следующий же день, но не в состоянии даже слово сказать.
Добравшись до намеченной цели, я постаралась вытереть поверхность, но особых результатов это не принесло. Правда, даже сквозь мутное зеркало было видно, что как-то не так я выгляжу. Тяжелые блондинистые кудри с серебристым отливом. Удивительно прекрасные голубые глаза. И самое шокирующее... Молоденькое личико с первыми признаками морщинок. На вид в зеркальной глади отражалась прелестная красавица, едва тронутая тридцатилетием.
Я когда в первую дипломатическую миссию отправлялась, именно так и выглядела, мне на тот момент как раз двадцать семь лет исполнилось, и я все силы положила на то, чтобы попасть в уполномоченные секретари. И ладно бы, смене возраста я могла обрадоваться… Но тело, которое на меня смотрело, было не моим. Я даже в своем окружении похожих людей не припоминала… Объясните мне, кто-нибудь, что тут происходит? Ибо в невероятные перемещения и попаданчество я никогда в жизни не верила. Впрочем, могла себе позволить на досуге ради развлечения дамский фэнтезийный романчик прочесть. Но… Не взаправду же!
ГЛАВА 3
Подрагивающими от волнения пальцами я прикоснулась к мутной поверхности и обвела контуры чужого лица. Видела, как шевелились конечности и кривились губы в до боли знакомом жесте. Все это не позволяло мне забыться и представить все сном или бредом ушибленного мозга. Нет… Тут все было совершенно реальным. Чужое тело, неизвестные технологии, жалкая комната с дорогущими полами. Все окружающее меня пространство от начала и до конца было самым настоящим и не собиралось рассыпаться на миллионы светящихся частичек.
Прикусив губу практически до крови, я старалась не орать на всю комнату. Хотелось немедленно разбить что-нибудь о стену или любым другим образом выпустить гнев. Но было нельзя. Надо почаще напоминать себе, что я фея. А это может оказаться каким-нибудь глупым розыгрышем телевизионщиков. Я, конечно, такого припомнить не могла, но мало ли какие тренды последней пятилетки умудрилась проработать. Надо для начала все как следует выяснить. В этом мне как раз может помочь светящаяся голограмма.
Второй марш-ползок по комнате прошел уже более успешно. Я, работая руками, перенесла свое новообретенное тело к постели и уставилась на непонятные буквы. Отродясь не видела всех этих закорючек, и в моем мире данный язык не существовал. Ради интереса я даже палец сунула в голографические нити, ничего, правда, так и не произошло. И что мне теперь делать? Информация — ключ к любой двери, а я ее лишена! Придется искать другой выход и как-то бороться с несправедливостью моего положения.
Я уже хотела отползти на дальнейший осмотр комнаты, как перед глазами что-то блеснуло, и я непроизвольно мотнула головой, дабы уследить за бликом. Но, кажется, это стало моим самым опрометчивым решением из всех возможных. Особенно в тот момент, как и без того чугунная головушка со всего маху встретилась с деревянной облицовкой кровати. В голове все зазвенело, зашумело, перед глазами поползли темные круги, и тошнота подкатила к горлу. Но не успела я среагировать, как мир вокруг меня погас...
Сознание медленно начало тонуть, и перед глазами в очередной раз поплыли разноцветные круги. Ощущала себя барышней из романа, хотя нет, я и есть та самая дурочка из бульварной публицистики. Мир завертелся и завалился набок, словно сломанная игрушка, разлетаясь вдребезги. Происходило необъяснимое нечто, которому я никак не могла подобрать логическое объяснение. Прежде мне ни разу не доводилось сталкиваться с подобным феноменом, даже в разрезе бредовых предположений предоставленных мне на рассмотрение проектов наших ученых.
Все, о чем я могла думать в этот момент, сводилось к тому, что, кажется, я начинаю медленно сходить с ума. Или просто попала в медикаментозный шок. По-другому творящийся вокруг меня бедлам объяснить не могла. Серьезно же? Как я, человек из двадцать первого века, могу поверить в путешествия сквозь пространство? Это звучит нереально, а я привыкла искать во всем зерно рациональности. Уже столько раз было доказано, что все происходящие чудеса — ловко подсунутый дурочкам обман и самовнушение человеческого мозга.
Но стоило мне встряхнуть головой, как реальность в очередной раз сделала мне красивый жест ручкой. Мой дух словно из тела вышибло, и я очутилась в непонятном месте, которое при ближайшем рассмотрении оказалось той самой спальней, в которой я, на свою беду, очнулась. Только на этот раз я была простым наблюдателем и смотрела на все происходящее как бы со стороны, паря где-то в нескольких метрах над полом. Не хватало себя еще к призракам причислить! Это уже серьезно смахивает на бред сумасшедшего.
Мое новообретенное тело сидело, сжавшись в комочек, и дрожало. Девушка перед моим взором не напоминала роскошную аристократку или изнеженную любимую жену. Она больше всего смахивала на побитую жизнью и обстоятельствами женщину. Несчастную и угнетенную. Я сотнями видела таких ежедневно по видеосвязи или в личных встречах. Бедняжки лишались всего: веры в собственные силы, в способность принимать решения, даже личное “я” у них забирали и вырывали с корнем, и все ради того, чтобы удержать мужчину рядом с собой.
По миловидному личику градинами катились прозрачные слезы. У меня душа разрывалась от одного этого вида. Вот только помочь я ей не могла. Даже с места сойти — и то. Вообще, в этот момент я даже тела не ощущала. Единственное, что я могла, это наблюдать за тем, как девушку трясет в лихорадке и истерике. Мое собственное сознание прекрасно понимало, что у нее жар, а в полупустой заброшенной спальне слишком холодно для больного человека. Тут и здоровый просидел бы всего пару часов, не говоря уже о женщине в полуобморочном состоянии.
Закусив губу, она завыла и онемевшими пальцами попыталась вцепиться в деревяшки. Все ради того, чтобы доползти до запертой на ключ двери. Это я тоже знала… Но замерзшие конечности предавали свою хозяйку, и тело не желало тратить последние крупицы тепла на бесполезное занятие. Бедняжка была практически мертва. За ее спиной стояла противная старуха с косой и мерзко хихикала в ожидании последнего вздоха своей жертвы. Именно это меня пугало больше всего. Обреченность и неотвратимость прискорбного события.
Девушка вздрогнула и забилась в конвульсиях. Ее глаза начали медленно расширяться. И даже руки, одеревеневшие от холода, зажили своей жизнью. Все это напоминало предсмертные конвульсии, хотя нет… Это были именно они. Я видела, как медленно последние крупицы тепла покидают обессиленное тело, и оно теряет способности сопротивляться не только холоду, но и запаху тлена. Кажется, вот ответ на мой невысказанный вопрос, что произошло с бывшей владелицей всего этого добра.
— Папа, прошу тебя, я выйду замуж, — из последних сил хрипела девушка. — Прости меня, я сделаю все что ты ска…
Содранная в кровь рука бессильно упала на деревянный пол и перестала подавать признаки жизни. Каким же уродом должен быть ее отец, чтобы так поступить с собственной дочерью? И из-за чего? По причине отказа выходить замуж? Это больше всего напоминало мне дикие времена, когда у девушек прав было меньше, чем у домашнего скота. Хотела бы я посмотреть в глаза ее отцу и, желательно, при этом зарядить ему в челюсть с правой.
ГЛАВА 4
Перед глазами завертелся водоворот непонятных пока картинок, и сознание вновь померкло. В этот раз, слава богу, ненадолго. Уже спустя пару мгновений я опять же висела в неизвестной комнате. На этот раз видела богато обставленный кабинет. Изысканное убранство в дорогом темном дереве с тканями, от одного вида которых мне вспоминались модные дома Парижа. И принадлежал он мужчине. Все лаконично, чистенько и по линеечке. Даже у меня, главы государства, так не бывало. Милые безделушки, флаконы духов и помада, нет-нет, да попадались на глаза.
Тут же царила выверенная педантичность в совокупности с душевной скупостью. Идеальный пример моего заместителя. Точно такой же скряга, который тратил деньги на чистые носки только тогда, когда я приказывала официально являться ко мне в кабинет ему и всем его секретарям. Вроде бы не бедствовал, но вел себя так, словно завтра мир рухнет, а он стремится остаться самым богатым человеком последнего года. Я такого не понимала и не одобряла. Купить лишнюю пару даже не очень дорогих носков всегда можно. У меня в кабинете тоже жили повидавшие немало на своем веку домашние тапочки, которые я ни на что не променяла бы. Но я же не ходила в них перед гостями, а скромно наедине с самой собой.
В комнате было немноголюдно. Знакомая мне девушка и двое мужчин. Один совсем уже пожилой старик с залысинами на седой голове. Второй не такой старый, но тоже в годах мужчина. Рискну предположить, примерно мой ровесник… Того времени, когда я еще была президентом, а не окоченевшим трупом. Оба с самым серьезным видом рассматривали стоящую на коленях блондинку и едва не убивали ее одними этими взглядами, полными ревности и омерзения. Да я за такое уже бы послала их по батюшке и пошла работать.
Но тут происходило нечто подозрительное и непонятное лично для меня. Женщина стояла и дрожала так, словно совершила убийство с особо тяжкими последствиями, и теперь готовится отправиться на смертную казнь прямо из зала судебного заседания. Хмыкнув, я уже подумала о том, что, наверное, она так пытается надавить на эту парочку. Но звонкая пощечина перечеркнула все мои раздумья. Голова несчастной мотнулась в сторону, и я побоялась, как бы она вовсе шею не свернула, такой силы был удар, которым ее наградили.
— Позвольте мне отказаться, — плакала она, захлебываясь слезами и кровью.
— Ты паскудная дрянь, — орал старикашка. — Посмела пойти против воли своего отца! Я сказал тебе упасть на колени и целовать ботинки барона Симопт. А что сделала ты? Рухнула в обморок. Кто вообще позволил тебе терять сознание при женихе?
— Батюшка, молю, простите нерадивую дочь, — выла девица. — Меня родила жалкая дрянь, и только дрянью я могу быть. Кататься у вас в ногах и уповать на милость своего прекраснейшего родителя. Не смею и помыслить ослушаться вас. Но, прошу, дайте мне шанс найти достойного мужа.
— Закрой рот, — рявкнул тот, который был моложе. — Ты опозорила нашу семью. Тебя продали за миллион золотых. А ты даже родить своему покойному мужу не смогла. Тебя вернули нам, как бракованный товар, еще и деньги потребовали. Хорошо, на свадьбе было доказано, что ты невинная. А все так же упиралась, я не хочу при гостях делить с супругом постель. Сейчас бы нам пришлось сто тысяч за бесполезный мусор возвращать. Вдова в нашем доме, теперь над родом Ажураль не насмехается только идиот.
— Цирсцелла, твой брат прав, ты опозорила наше имя и запятнала репутацию. Теперь никто не хочет продавать нам девку, опасаясь того, что прежде великий род изжил себя. Тем более, кто захочет жить в одной комнате с вдовой? Я понимаю опасения благородных лордов. Породистая кровь сейчас дорого стоит. Мы за девку Кастальсам предложили десять миллионов, а они упираются и твердят: пока свою вдову не продадите, нам не видать товара. Предоплату взяли, и то хорошо.
— Но барон, он же старше тебя, папочка. Подумай, так еще больше слухов пойдет. Он вообще детей уже делать не может.
— Заткнись, овца, — брат отвесил еще одну пощечину несчастной. — Дело товара — помалкивать и выполнять все, что прикажет его покупатель. Не дано тебе рассуждать о великом превосходстве мужчин. Ты — шавка, место которой у ног хозяина. Не забывай об этом и выкинь из головы все глупые идеи о том, что вам кто-то там даст какие-то права. Вы скот, которым владеют лишь умные и богатые.
— Я всегда знал, что нельзя давать вещам возможность читать и писать. Вон чего нахваталась в этих книжках глупых. Надо их обратно на цепь сажать, не зря кронпринц ратует за ужесточение контроля над женщинами. А то распоясались. Муж ей не угодил. Твое дело маленькое — ноги раздвигать и каждый год рожать. Такая же дурная, как и ее мамаша. Не зря я ту придушил, когда она мне эту скотину родила.
— Покорная тварь готова внимать любому вашему слову, — уже плача без остановки, выпалила девушка. — Молю, не гневайтесь. Я не стара, меня еще пожелают купить и дороже, чем барон. С вашей великой семьей многие хотят иметь дело, так что поступят более выгодные предложения. Только позвольте мне выйти за кого-нибудь не старше брата.
— Совсем стыд и совесть потеряла, дрянная девка? — взвыл мужчина. — Прислуга, заприте ее в комнате, не давайте еды, воды и одежды. Пусть подумает о том, как живет скот, выброшенный на помойку. Барон ей не по душе, тогда выметайся из моего дома и живи на улице. Я с удовольствием посмотрю на то, как ты сдохнешь.
— Правильно, отец, — вякнул братец, — так с ней и надо. Вдовы, возвращенные в семью — величайший позор. Выбраковка в идеально выдрессированном скотнике. Таких нам тут не нужно. Пусть на вкус попробует, как живут звери в нищих руках. А то она разленилась на всем готовом. Пора напомнить тебе о том, что ты мерзкая тварь, которой не стоило появляться на свет.
От всего увиденного и услышанного у меня волосы на голове зашевелились. Я округленными от шока глазами наблюдала за тем, как бьющуюся в истерике девушку за волосы выволакивают из комнаты двое мужчин. Словно перед ними не живое существо, а что-то бесхозное и бесполезное. С животными, и то лучше обращаются, чем эти уроды с несчастной женщиной. Вдова… Что же это за мир, в котором из-за сущей ерунды могут начаться чудовищные распри? Приговорить к смерти от холода и голода… В голове не укладывается.
ГЛАВА 5
В ожидании очередных новостей я висела вне времени и пространства, просто наблюдая за тем, как несчастную девушку волокут по коридору. Сердце сжималось и обливалось кровью только от мысли, что это происходило наяву. Голова просто раскалывалась от размышлений. Такого просто не может существовать в нормальном обществе. Женщины, да и все люди, в частности, давно перестали быть товаром. Пережитки средневекового уклада… Но в этой маленькой трагедии именно они имели место реального положения дел.
Чужой для меня мир пугал. Но это было не все… Скотское отношение… Омерзительный порядок жизни заставлял невидимые пальцы сжиматься в кулаки. Мне хотелось врезать по морде папаше и удалиться, громко хлопнув дверью. Я всю жизнь провела в политике, мой отец был дипломатом, его отец был консулом, а бабушка двадцать лет отстаивала интересы нашей державы в Совете безопасности ООН. Так что я прекрасна знала, как испортить жизнь любому на своей планете. И если все происходящее — не бред моего воображения, то с этим что-то нужно делать. Немедленно!
Поджав губы, я уже хотела возмутиться, почему мне дальше показывают и без того понятную ситуацию, как мир перед глазами поплыл. О… Вот и новая порция информации прибыла. Ну что же, посмотрим, чем нас будут радовать на сей раз. Надеюсь, увижу нечто информативное и полезное для моих научных изысканий в сфере жизнеобеспечения и социального формирования общества. Ибо в данный момент времени именно это становится моим главным приоритетом. Я хочу понять, зачем меня забросило в тело погибшей вдовы. Возможно, я должна спасти местных женщин от их рабского положения и поменять здесь все к чертям.
Как только перед глазами перестали кружиться черные точки, я очутилась в зале заседания. Он был очень похож на государственную думу, но слишком богато украшен. Более всего это помещение напоминало палату лордов в стране с уцелевшим монархическим строем правления. Уже хоть что-то. С такими ископаемыми бороться намного проще. Они обычно дальше собственного носа не видят и, кроме золота, ни о чем не ведают. На поприще холодной войны можно вполне комфортно сражаться и выйти победителем с наименьшими потерями.
Пока я думала обо всем этом, в зал вошли двое. Даже не понимая истории этой страны, я с легкостью угадала в прибывших короля и принца. Мужчина и его сын были не просто похожи, а словно на принтере распечатаны. Лица один в один. А раз прибыли столь высокородные гости, то закинуло меня на дико важное событие, где надо внимательно понаблюдать и послушать. Вдруг смогу выгадать из этого пользу для себя любимой. У меня уже не осталось сомнений в войне за власть в этом мире. Иначе выбрали бы какую-нибудь секретаршу или деревенскую девицу, которые с радостью побежали бы жениться на бароне. Я же о семье давным-давно перестала думать.
— Великие лорды нашей державы, — усевшись на золотой трон, слово взял старший из венценосных особ, — сегодня у нас великий день. Мы с моим младшим сыном решили удовлетворить просьбу ваших светлых умов. Начиная со следующего года, женскому скоту будет запрещено не только обучаться грамоте, но даже говорить без прямого позволения. Мы приняли во внимание все доводы и согласны, что это общество распадается под их ненужными поступками. Так что теперь любая самостоятельная женщина старше двадцати двух лет должна либо состоять в браке, либо быть убита. Нам не нужны падения нравов, развращение наших сыновей и бессмысленное рождение не племенного скота, который портит родословную.
После таких слов у меня отпала челюсть, а в зале поднялся шквал аплодисментов. Господи, боженька, ты куда меня запихнул? Их же всех поголовно в дурку надо упрятать. Единственное, что мне на ум приходит — это исторические сводки конца девятнадцатого века. Плюс-минус такие же радикальные идеи, только в разрезе полного патриархата. Власть мужчин и угнетение всех остальных. И они с идиотскими улыбками все это поддерживают.
— Мы понимаем вашу обеспокоенность, — так, а это, похоже, слово взял принц, — но просим вас подождать еще немного. Тотальный контроль за жизнью товара мы пока не можем установить. Для этого нам нужно приложить все силы и вырвать сорняк раздора в лице моего брата и поддерживающей его аристократии. Это непросто, но мы сможем защищать интересы наших мужчин и отстоять полный контроль над грязными бабами, которые разрушают великий строй и пытаются получить то, что по закону может принадлежать лишь нам – благородным мужам. Бог все видит и все знает, и он ведет нас по этому пути. Так что не дадим отступникам и смутьянам вторгнуться в великий план нашего создателя. Мы — последний рубеж на пути смердящих скотин, рвущихся в мир нормальных людей. Не допустим же святотатства!
— Мой сын прав. Мы все должны встать на защиту интересов нашего дома. Вы сами знаете, что от выбрака появляется только падаль. Даже мне, вашему правителю, пришлось пережить это потрясение на собственном опыте. Вы знаете, как долго я ждал второго ребенка. А все из-за чего? Мой первенец родился бракованным. В его голове живут только глупые иллюзии, которые вложены туда матерью. Я придушил суку, но она уже успела попортить мое детище и я более не мог гордиться собой. Теперь же, когда у страны есть достойный преемник, мы обязаны вырвать этот корень всех бед и праведным огнем очистить все. Не допустим же распространения дурной веры в то, что девки — это не товар и они так же, как и все, имеют право жить. Нет! Их задача — рожать нам могучих сыновей и подыхать за нас в спорах или расплачиваться по долгам. Сделаем нашу страну вновь великой!
Зал зашумел, заголосил и начал обсуждать речь своего предводителя. Меня же тошнило только от мысли, что это происходит у меня на глазах. Живой товар? Расплата по долгам? Убийства за разговоры? Вы что, все тут запрещенными препаратами накачаны? В противном случае я не могла принять, что они вполне серьезно обсуждают такую дикость. Ни одному здравомыслящему человеку такое и в голову не придет. Кажется, теперь я понимаю, почему именно меня всевышний закинул в этот прогнивший мир… Я прошла огонь, воду и две Олимпиады подряд, так что здешние шовинисты с устаревшим на пару веков мировоззрением мне не страшны! Порву на лоскутки…
ГЛАВА 6
Зал заседания растворился и оставил после себя противный привкус гнили на языке. Я, человек из двадцать первого века, даже в страшном сне не могла представить, что во вселенной существует такое общество, как здесь. Рассадник кошмаров для любого адекватного человека, который хоть что-то смыслит за пределами собственной зоны комфорта. Но и другим никогда не придет в голову опускаться до столь диких норм и правил. Это же святотатство и насмехание над законом и порядком. Более логичного сравнения подобрать не получалось. Выходила сплошная нецензурщина.
По статусу выражаться так было не с руки, но в собственной голове я уже обложила короля по матушке и послала в пешее путешествие на четырех конечностях с явным эротическим уклоном. Серьезно… Как вообще можно так сильно верить в собственное превосходство и не замечать, что любая собака, и та будет привлекательнее тебя? Злость нарастала, и мне хотелось рвать и метать. Но возможности пока не было. Тело все еще пребывало в отключке, и я в бестелесной форме скакала из одного воспоминания в другое. Правда, таких поучительных больше не попадалось.
Из затянувшегося кошмара меня выдернули достаточно грубо, но и на том спасибо. Наблюдать за тем, как мое новое тело избивают изо дня в день мне уже опостылело. Единственным светлым лучиком для несчастной был покойный муж. Но и того отобрали жадные родственники, перерезав мягкому и неконфликтному графу глотку на глазах у его супруги. А когда поняли, что молодая женщина не собирается следовать за почившим, сбросили ее с крепостного моста. Бедняжка, цепляясь за последние крохи разума, выкарабкалась на берег и потеряла сознание. Жадная родня посчитала новое покушение опасным, тем более там уже набежали прохожие зеваки. После скорого лечения несчастную отправили отцу и объявили ультиматум, что за испорченный товар требуют компенсации.
В отчем доме избивали бедняжку уже без особой осторожности. У тех был шанс нарваться на возмущения герцога, а вот его самого ничто не сдерживало. Над дочерью он мог издеваться, как заблагорассудится, дурацкие законы были на его стороне. Все это в совокупности и привело несчастную женщину на грань депрессии и лихорадки. Ничего удивительного, что второй раз проходить через такое она не захотела. Никто бы не полез в эту петлю снова.
Но сейчас меня волновала еще одна немаловажная деталь. Почему дочку герцога в ее собственном доме прислуга так неаккуратно трясет? Я понимаю, с женщинами тут обращаются из рук вон плохо. Равноправие — это отдельная тема для разговоров, а вот субординацию никто не отменял. Я из аристократок, а девицы, которые меня сейчас дергают в разные стороны, однозначно не принадлежат к этой касте. Так что я окончательно перестаю понимать, как тут все устроено. Но, кажется, посланная ко мне прислуга так просто отступать была не намерена.
Горничные, тряся и без того израненное, побитое и замерзшее до смерти тело, поволокли меня куда-то в другое место. Пунктом нашего назначения оказалась небольшая ванная комната. Ну как ванна… Деревянное корыто со скользкими стенками и неприятным запахом мокрого дерева. Господи, что это вообще такое? Не поверю, что герцог с братцем в таких же условиях изволят наводить марафет. Глаз у меня все же нервно дернулся, и мне захотелось отвесить девицам пару оплеух. У них хоть капля женской солидарности есть? Могли бы и пожалеть меня, точнее, настоящую владелицу тела. Видели же, что с ней происходит.
— Шевелись ты, малахольная, — меня огрели чем-то по пояснице.
От такой наглости я уже хотела возмутиться, но меня грубо вытряхнули из платья и толкнули к кадушке. Ударившись коленом о бортик, я почувствовала, как опять немеют ноги. Я же только-только пришла в себя. Тело еще даже до конца не отошло от всех потрясений. И с ним так обращаются. Ничего удивительного в том, что бедная вдова не смогла даже до двери добраться. В ней сил оставалось на три вздоха, а об этом даже никто не позаботился. Не уверена, что такую и в современном госпитале с того света вытащили бы, а тут дремучее средневековье какое-то.
На подрагивающих ногах меня подтащили поближе к лохани и головой вперед макнули в воду. Я задергалась и забилась, но три пары рук держали крепко. В этот момент мне даже непонятно было, топят они меня или пытаются голову вымыть. Что-то я уже перестала тут чему-либо удивляться. Сейчас мне еще и лекцию прочтут о том, что мне, неблагодарной твари барона, бесплатно дают, а они бедные и несчастные горбатятся на моего папашу. Вот от такого все проблемы. Нет, чтобы объединиться и объявить бунт, они еще сильнее друг друга грызут за жалкие придирки.
Кажется, до меня начинает доходить главная константа этой проблематики. Девушки сами не верят в то, что у них есть другой шанс на жизнь. Зачем сопротивляться, если у тебя по факту ничего нет, кроме глупой надежды на что-то большее? Синица в руках — она всегда предпочтительнее журавля в далеком небосклоне. Только в этот раз ситуация складывалась так, что даже надежда на лучшее давно издохла, а теперь на ее месте было фальшивое принятие собственного “я”. Подчинение и покорность — это не безразличие и апатия ко всему происходящему. Настоящая жертва всегда ищет свободы…
В тот момент, когда я уже хотела все послать к чертям и устроить тут разбор полетов, меня вытолкнули из комнаты. В серой спальне меня ждало платье. Я бы поспорила с этим утверждением, ну да ладно. Ходить голой меня не прельщало. Так что я вытерпела всю процедуру одевания и с вызовом посмотрела на горничных. Те только презрительно хмыкнули и, не проронив ни слова, удалились в неизвестном направлении. Глаз у меня нервно дернулся. Такими темпами я себе нервный тик заработаю к концу недели.
Но не успела я перевести дух и собраться с мыслями, как меня схватили за руку и встряхнули. Подняв ошарашенный взгляд, я узрела тех самых стражников, которые за волосы волокли мое тело в воспоминаниях прошлой владелицы. Они с таким выражением лица стояли, словно от меня воняет. Это что же получается… Родственнички наконец-то вспомнили о существовании Цирсцеллы и снизошли до разговора? Поговорим? О, у меня столько вопросов накопилось, а еще больше претензий. Так что ничего против столь скорой встречи не имею.
ГЛАВА 7
Молодчики, заменяющие тут способ передвижения, аккуратно несли меня по богатым коридорам и анфиладам комнат. Насколько я успела понять, держали меня в той части поместья, которую простым смертным герцогская семья не показывала. Потому что путь мы проделали уже огромный, а финальной точки маршрута пока что не наблюдалось. Хотя вариантов у меня была куча, высказывать собственные мысли я пока опасалась. Все же за каждый звук тут обычно бьют, а я не большой фанат физического насилия. Особенно когда его собираются применять ко мне.
Видя, что я не собираюсь сопротивляться, парнишки ослабили хватки и не грозили переломать щупленькие ручки. Спасибо и на том. Хоть у кого-то в этом месте есть чувство такта и понимание того, что женщина не вещь. Сломаешь — обратно уже не склеишь. Вот из-за какой причины жизнь покинула это тело. У нее не было смысла продолжать бороться. Она не ведала любви и ласки, а единственное просветление отняли, растоптав последнюю надежду. Ладно, я себе пометку сделала, пройдусь по всем. Они у меня за все поплатятся.
Как позже выяснилось, данная тактика поведения оказалась самой действенной. После того, как перед моими глазами распахнули очередные двери, я едва не вздохнула от зависти. Словно царские хоромы явились взору. Все в золоте, натертое до блеска и режущее глаза. Так дорого-богато, что хотелось немедленно уйти из этого места. Да, что там… Я бы с радостью покинула поместье и доказала драгоценному папаше, что смогу одна выжить даже в таком странном и непонятном для рационального восприятия мире.
Сопровождающие меня мужики осторожно сгрузили мое тело на потрепанную подушку в углу комнаты и, поклонившись герцогу, слиняли. В столовой повисла зловещая тишина. Впервые в жизни я готова была признать, что происходящее меня нервировало. Это давило на нервы и напоминало обо всех сценах, которым я успела побывать свидетельницей. Такое в самом страшном хоррор-фильме не узреешь, а она в этом аду жила тридцать один год. Да ей памятник за мужество надо поставить и половине страны в придачу.
Я постаралась придать лицу самое беззаботное выражение, на которое была способна в своем положении. Интересно, они вообще обратят на меня внимание? Или это так, дань вежливости по отношению ко мне? Хотя не поверю… Думается, за всем этим кроется какой-то иной смысл. Мне его пока понять не дано, но я постараюсь разобраться в рекордные сроки. С божьей милостью я со всем справлюсь, но пока нужно делать все, чтобы выжить в этом новом и совершенно чужом для меня мире. В противном случае даже все знания моего времени не спасут мне жизнь.
Повозившись на своем месте, я устроилась с максимальным удобством, которое подразумевалось в таком положении. Итак, что же сегодня нас ожидает? Но столько бы я ни пялилась на стол, сидящие господа не испытывали ко мне даже толики интереса. Меня словно не существовало. Они увлеченно обсуждали рынок зерна, профанации от министерства и вопрос, затронутый в палате верховных мужей. Ну вот зато теперь я знаю, как называется сборище старых маразматиков, ответственных за угнетение женщин.
Ими нужно будет обязательно заняться, но вопрос этот решается далеко не за пять минут. В лучшем случае это произойдет после того, как я найду себе богатого мужа и обеспечу достойную старость для своих внуков. Вот тогда можно будет развернуться по полной программе. Сейчас первостепенной задачей является выживание. И если для этого мне придется, подобно пуделю, сидеть на подушке и впитывать, словно губка, все события, то так тому и быть. Риск тут не оправдывается ни одной величиной на свете.
Для меня выживание значит намного больше, чем для настоящей Цирсцеллы. Она не понимала всех прелестей равноправия и борьбы за собственные права. Точнее, для нее не существовало другого варианта. Только угнетение и боль, через которые несчастная проходила ежедневно в глупом стремлении стать полезной хоть для кого-то. В моем мировоззрении все самое нужное я обязана делать только ради себя. Остальные могут подождать в углу своей очереди. Как президент, я заботилась о своем народе, имея под рукой все нужные рычаги для этого.
Тут же по факту у меня нет даже мнения. Только фамилия, от которой я не в восторге. Семья, которая меня презирает. И статус вдовы, который является позорным по нынешним меркам. Вот что было самое затруднительное. Пока я не придумала, как использовать это и развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов. Ну ничего, в конечном итоге последней буду смеяться я. Вы не сражались на международных саммитах и не рвали глотки за свой народ. Вы просто привыкли жить в роскоши и пользоваться всем, что получили по наследству.
Глаза начинали уставать от вечного отблеска свечей на золотых поверхностях. На самом деле комната напоминала музейный зал. Все чинно и ладно. Ни одной бесполезной вещи. Золотая посуда, из которой ели герцог и его сыновья. Оказывается, всего у несчастной Цирсцеллы было пятеро старших братьев. И если со всеми складывались такие отношения, которые мне наглядно продемонстрировали в воспоминаниях бедняжки, то уже сейчас стоит задумываться о плане побега. Долго в этой семейке я не проживу.
Скрипнув зубами от медленно поднимающейся в груди ярости, я посмотрела на деревянную миску около своей подушки, с моим же именем, вырезанным кривыми буквами. О… Неожиданно… Я как-то пропустила тот момент, когда начала понимать местные буквы. Скорее всего, после экскурса в память мне передались те ограниченные навыки, которыми покойная обладала при жизни. На фоне моего обширного багажа знаний это капля в море. Ну и на том спасибо!
Притрагиваться к мутной жиже, которая была приготовлена для единственной женщины этой семьи, я не стала. Лучше объявлю голодовку, чем буду есть это… Все равно надолго не планирую задерживаться. В мире, конечно, отношение к женщинам отвратительное, но всегда можно сказать, что муж напился вдрызг и погнал к ближайшему трактиру за ужином. Надеюсь, торгаши во всех мирах одинаковые и за звон монет скушают даже наскоро сочиненную историю. Но теперь самое главное — покинуть эти стены и не вызвать подозрений у семейки настоящей Цирсцеллы.
ГЛАВА 8
Ужин подходил к своему логическому завершению, и я уже мысленно потирала ручки и готовилась слинять в собственную комнату. То серое недоразумение в плесени и пыли казалось уже не таким плохим вариантом. На самом деле там можно было с комфортом жить и вообще ни о чем не думать. Не то, что это адово местечко, из которого хотелось сбежать, не оглядываясь. Вот только всем моим мечтам пришлось отойти на задний план, когда с самым решительным видом герцог отложил нож и вилку и повернулся в мой угол. Приплыли…
— Смотрю, ты начала лучше себя вести, — с надменной ленцой протянул мужчина. — Если так пойдет и дальше, то к свадьбе жизнь рабыни научит тебя многому. Так уж и быть, можешь жрать, разрешаю. Не хотелось бы, чтобы ты сдохла до приезда своего жениха. Придется немножко тебя подлатать и на следующей неделе продать. Замечательно выходит. Я даже не поверил своим ушам, что ты наконец-то перестала выть из-за всяких пустяков. Так и думал, что не надо было тебя продавать этому жалкому трусу. Молирад Венорд Готенберг, покойся он с миром, был слишком мягким для того, чтобы правильно воспитать такую дрянь, как ты.
Изобразив на лице самую умилительную мину из всех возможных, я прикинулась слепоглухонемой. Ничего не вижу, ничего не слышу и никому ничего не скажу. Самая правильная тактика в странном мире. Тише едешь — дальше будешь. Только, кажется, на этот раз отмолчаться не получится. Ну же, давай вспоминай, что ты фея… А они не паникуют, не истерят и не срывают злость на своих выборщиках. Они только мило улыбаются на камеру и разносят вдребезги собственные кабинеты.
— Правильно делаешь, что молчишь, — рассмеялся кто-то из братьев, чьего имени я не знала, в воспоминаниях не было. — Такой собаке, как ты, не положено тявкать. Небось, даже ложку в руках держать не умеешь. Вот и лакаешь из миски. Такому скоту самое место в углу. Мои охотничьи тьервы, и то будут умнее тебя. Надеюсь, с голоду не сдохнешь, мелкая тварь. Отец, ты уверен, что она вообще понимает нормальную человеческую речь?
Я упорно улыбалась и старалась не терять приветливое выражение лица. Все, что от меня сейчас требуется, это представить, ч
3836 просмотров
Категории: Фэнтези, Любовный роман, Приключения, Юмор, Роман, Городское фэнтези, Эксклюзив, Драма, Мелодрама, Попаданки, Приключенческое фэнтези, Любовное фэнтези, Рис Кларисса
Тэги: кларисса рис, кристина миляева, президент желает бастовать, интриги, борьба за власть
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 10,17 алк |
Эксклюзивные авторы (77)
- появились новые книги
Авторы (1183)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#Академка и Студенты #Вампиры #ВедьмаИщетЛюбовь #ГендерныеИнтриги #ДворцовыеТайны #Дневник моей любви #КосмическиеИнтриги #КурортныйРоман #ЛитСериал #Любовь на спор #ЛюбовьОборотня #Магический детектив #Наследница #Некроманты #Новые звезды #Отбор #Полюбить Дракона #Попаданка #ПродаМастер #СемейныеИнтриги #СнежнаяСказка #Фамильяры в деле! #ЭроЛитМоб Young adult Авторские расы / Редкие расы Азиатские истории Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Боги и демиурги Бытовое фэнтези В гостях у сказки Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Гендерная интрига Герой-преступник Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детективное фэнтези Драконы Европейское фэнтези Жестокие герои (18+) Истории про невест Квест / LitRPG Космическая фантастика Литдорама Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Некроманты и некромантия Неравный брак / Мезальянс Оборотни Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Первая любовь Попаданки Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Рабство Сентиментальный роман Скандинавский фольклор Славянское фэнтези Служебный Роман Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стимпанк Триллер Фамильяры Фейри Эльфы Эротическая фантастика Эротический современный роман Эротическое фэнтези
