Рассказы субару 2. Алиса Тишинова
Магазин Книги автора Комментарии Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Как выяснилось, это был еще не конец истории. Агональная страсть сделала передышку, чтобы сделать глоток воздуха. И взметнуться новым витком. Женщина способна на что угодно, и мир прогнется под нее. Даже если сломает ее саму…
Из отзывов читателей:
"Наслаждаюсь текстом! Столько в нём всего, и плавно так перетекает одно в другое..."
"Душераздирающий монолог женщины! Любящей и запутавшейся в своей любви, как в сетях. Кто-то должен распутать, как бы больно не было...
"Но с пульсом 200 невозможно жить долго..."
На разрыв написано! "Чует моё сердце, что это не просто легенды, неумерших - неживых много среди нас..." - к этому тоже привыкаешь. Живёшь и ждёшь лето..."
"Прелесть! Все жизненно, как же знакомо все, особенно первая часть, да, все бегом и бегом, мне кажется вот спроси любую женщину « когда она последний раз и что-то для себя и ведь нечего ей сказать...» отсюда вывод, женщины , как загнанные лошади, по- другому не назовёшь. Спасибо, автор!"
"«Ведь порой, бывает, человеку есть с кем переспать, но не к кому прикоснуться.»
Очень точно!
Попытаться бы как-то проанализировать, но проанализировать не выходит, как нельзя проанализировать саму жизнь.
Дела, боль, заботы, бессилие. Кажется всё отодвинулась на второй план, ушло, начинается новая, благополучная жизнь. Всё медленно, постепенно, подчиняясь здравому смыслу.
Но вот она встреча! И снова страсть, снова счастье почти до домашней привычки. Вопреки разуму, вопреки всем правильным выводам. Сердца никогда благоразумным не бывает. Значит, так надо! "
Внимание! 18+
Книга первая: Рассказы субару. Алиса Тишинова
Книга вторая: Рассказы субару 2. Алиса Тишинова
Отрывок «Рассказы субару 2. Алиса Тишинова»
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ. ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
Как выяснилось, это был еще не конец истории. Агональная страсть сделала передышку, чтобы сделать глоток воздуха. И взметнуться новым витком. Женщина способна на что угодно, и мир прогнется под нее. Даже если сломает ее саму…
Поскольку Лиля невольно идентифицировала себя с субару, — теперь это название может обозначать и машину, и ее саму. В названиях глав, которые пародируют серию «Анжелики» (только названия, больше ничего общего), — чаще имеется в виду, конечно же, — героиня.
ГЛАВА 1. СУБАРУ — МАРКИЗА ГАЙЦОВ И КРЫС.
Звонка она не услышала. И эсэмеску заметила случайно. «Я на даче, всех распустил. Мчаться?» Набрала номер. Конечно, — мчаться, — зря она собиралась, что ли? Непонятно. Ему вроде как не хочется. В то же время — всем отказал, а её — спрашивает. Впрочем, — может быть, лишь потому, что другие приходят днём, это она — ночная бабочка, в хорошем смысле… Они похожи. Все трое… И даже не трое, а обе семьи. Немного сумасшедшие. Не спящие ночами. Живущие каждый в своей комнате в квартире, каждый своей тайной жизнью. Впрочем, за последнее время её семья несколько сплотилась общими делами: как позитивными — творчеством, юмором, поездками; так и нерадостными — обследованиями, диагнозами, решениями. Главное, — пришло единодушие в том, что официальная медицина больше не котируется. Всё, что осталось от неё — это ургентная помощь, терапевтическая или хирургическая. Остальное — спихотерапия, выкачивание денег, да лекарства, от коих больше вреда чем пользы… Всё больше и больше понимания, дружбы, и любви даже. Раздирало. Одно оставалось прежним, и даже стало хуже: по идее, — ужасно, но Лиля радовалась, что в силу нынешних заморочек им сейчас и в голову не приходит спать вместе. Даже игривых намеков больше нет. Она ненавидит себя за это, — но сама ощущает, — что невербально дает понять: она чужая. Что не надо трогать её тело. Даже если переодевается, ходит раздетая, — на самом деле одета в невидимую неприступную броню. Готова дать всё: смех, улыбки, шутки, близость душевную, заботу — больше чем когда-либо. Но только не это! Может, наступит когда-то время, — что придёт и оно, вернётся? А он ни то, что не требует, — даже намекнуть не пытается. Ждёт? Понимает? Господи, неужели всё знает, и её мысли считывает?
Если она наступит на горло собственной песне, — а может, и наступать не придётся, само выйдет, — какой рассказ может получиться! Начиная с конца, например, — как кто-то разбирает старые бумаги давно почившей двоюродной тетушки. Или о том, как через энное количество времени «он увидел нечто, напомнившее её; прозрел, и ощутил, — чем она, оказывается, была… В последние минуты перед инфарктом.» Или с криминальной хроники, расследующей самоубийство. Чудесные сюжеты. Одно лишь против, — не хочет она делать из себя сюжет. Даже для самого пронзительного произведения самого любимого автора. Не хочет молча растворяться в бархатный черноте ночи, не оставляя следов. Красиво и таинственно, как положено. Включить бы голову, сделать ставку на реальные и нужные вещи. Если заведомо обреченный бой не выиграть. Как поступила бы любая нормальная. Ведь понятно, что при любом раскладе, даже самом чудесном, — вариантов нет. Она не дура, чтобы не понимать. Понимает и понимала. Но дочерна влюбленной безразлична реальность. Вновь и вновь будет лезть в игольное ушко, упорно ставить девять шариков друг на друга, не веря, и, — веря, что получится. Как живут, любопытно, — те самые, из лучших рассказов, которые у ш л и, не оставив следов, и начали жизнь заново? Нужна ли им та жизнь?
Задумавшись, нарисовала карандашами целую картину вместо учебного пособия, увлеклась. Вспоминала. Что-то не так, не так! Не складывается пасьянс.
Игра или нет… Субару подкатила к дому одновременно с ней; она, естественно, сделала вид, что не заметила, прошла вперёд.
— Привет! — он догнал сзади. Ну и вид после дачи! Спортивные штаны, кроссовки (она не обратила бы внимания на внешность одежды, ей это безразлично, — но кроссовки без минимального мужского каблука резко уменьшают привычный рост человека на улице. А изменение роста бросается в глаза моментально. Это она уже не раз замечала, — с мужем бывало то же самое. «Что такое, резко стоптался, что ли?» — недоумевала. Позже поняла, что это от уличной обуви зависит. В помещении — то люди, как правило, всегда своего привычного роста, — босиком или в тапках.) Что она в нём нашла? Почему её тянет сюда, как преступника на место убийства?
— Отменил я всё, не поехал никуда…
— И я отменила семинар, перенесла на завтра. — «Скажи, скажи что-то о нас, ну пожалуйста! Мне хватит этого, чтобы перестать психовать». Гладит его голову, спину. Как странно — ей было плохо, таблетки не помогали от мигрени, спать не могла. А сейчас у неё есть силы массировать его, и ей становится легче, лучше. Он почти лежит у неё на коленях.
— Засну сейчас…
— Спи. — Неожиданно нежно для самой себя, как мать ребёнку, наверное. (Нормальная мать. Не она). Забыла, зачем пришла, забыла об острой боли. Пусть спит, если хочет. Хоть всю ночь.
***
Она с т а р а е т с я не выдавать себя, — но выдаёт постоянно. Плачет сразу после — не может сдержать несколько судорожных всхлипов счастья (того самого, которое — только миг между прошлым и будущим). Почти матерно шипит на телефон, звенящий в самый неподходящий момент, и посылает в этот момент всех очень далеко… Через полчаса она перезвонит, конечно, всем дорогим и близким, — правда, — дорогим и близким, даже с удовольствием позвонит. Это невольное резкое возмущение определяет отношение к нему, а не к ним, — в момент действия. И он видит это, — какая жалость. Машинально отвечает на спонтанные вопросы о прикосновениях. — А здесь тебе приятно? А здесь, а так?.. Правду отвечает:
— Теперь — да. — (Забывшись, счастливо улыбаясь).
— Теперь… в смысле? Прекрасно понял ведь. Но хочет услышать? Впервые она обрывает его, — и ведёт себя, прямо как те, загадочные:
— Не важно… — (Спохватившись).
***
Он притягивает её голову к себе на грудь. Гладит волосы, прижимает её с такой силой и трепетом, и так долго, что впервые она может сосредоточиться на прослушивании тонов его сердца, даже находясь справа. Просто оно так стучит. Просто он так прижал её к себе, словно хочет растворить в себе навеки. Это — он ничего не чувствует к ней, да?! Никакой эротичности сейчас, сплошная душа. Две души, вернее, слитые в одну. Абсолютно неуместное здесь, непривычное для неё, далекой от церковных терминов, слово — б л а г о с т ь какая — то (откуда это слово выплыло? словно прочла внезапно). Она, — благость эта, — заполнила их общую ауру так густо, — что её было видно и слышно, можно рукой пощупать. И не только ей — невозможно не увидеть очевидное, не услышать! Если уж услышал её тихие всхлипы, то это громкое слово — ощущение… Аура была как малиновое варенье. Не может она иначе сказать. Вот так — на вкус, запах, сладкую вязкость и насыщенный цвет. И его сердце, прижавшееся к ней. Вечно бы… Но вечность длится минут пятнадцать.
— Ложись, буду тебя гладить.
Чуть ни взвизгнула от радости, — значит, и массаж будет. Платье, бельё полетело в разные стороны. И вновь, — словно больше души, чем тела. Прикосновения, как крылья бабочки. Поцелуи в позвоночник… такие описаны в камасутре? Нежные. Переходит губами к плечу, и отдергивается (опять вспомнил, что может остаться след. О, хоть бы забыл он об этом! Зачем она когда-то просила не оставлять на ней следов?!) Затем аура вновь становится единой, но уже не напоминает варенье. Зато его рука держит её ладонь, держит крепко, не отпускает… Господи, не отпускай!
— А что это у тебя во дворе менты караулят?
— Поймали кого-то…
— Нас ловят?
— Ой, посмотри, пожалуйста, горят ли задние фонари? Вчера заменил вроде.
— Горят — не горят — горят…
Субарочку. Моя…
— Закрывай дверь, там крыса!
Закрыла. На крысу среагировала, хоть и не поверила. Не хотелось ехать, тянула время.
— Пошутил про крысу?
— Как же, если бы. Четыре бежали вокруг машины. Брр. Хорошо, что она не видела.
— Надо было открыть окно и сказать гайцам: «Ничего, ребята, всё в порядке, вы нам не мешаете!»
— А ещё попросить взглянуть, горят ли задние фонари!
ГЛАВА 2. СУБАРУ В ЛЮБВИ.
Субару летала в эти белые ночи, — носилась, как влюбленная восемнадцатилетняя девчонка. Следовало бы притормаживать немного. Но разве есть силы на это? Желание? Странно, что во всём этом она ещё ухитрялась как-то поддерживать быт, посещать необходимые мероприятия; на деловых встречах не хихикать, если предлагали чай или кофе. Слушая лекцию о биржевом маркетинге, — не закатить внезапно глаза к небу, улыбаясь и напевая на мотив Хлебниковой: «Какао-какао, ко-ко-ко-ко!» — «Субару-ру-ру-ру», а после резко перейти на отрывистого раннего Цоя, отбивая ритм ногой:
{Мы вышли из субару,
Мы вышли из субару, Ты хочешь там остаться,
Но сон твой нарушен!}
Как не любить субару, — что бы там ни было, — если она сидит в ней спереди, как «белый человек», — а не теснится в углу, на заднем, заваленная «ребенкиными» игрушками и книжками. И их только двое. И они слушают саксофон. Шербургские зонтики, французский шансон, музыку из ужасного фильма «Эммануэль». Фильм ужасен, музыка, — более чем прекрасна. Бывает…
— Привет тебе!
Лиля медленно (в темноте она почти не ориентировалась, даже в таком знакомом помещении) и молча (обиделась и устала), — прошла к шкафчику, включила свет в подсобке, с раздражением повесила на плечики куртку и кардиган. Погода стояла непонятная: жарило солнце, но северный ветер пронизывал до костей, — притом все это одновременно. В июне-то! Ветровка не хотела выворачиваться как надо, соскальзывала с вешалки. Чертыхаясь про себя, наконец, закончила с вредной одеждой, включила чайник. В его чашке — остатки кофе, в её — чайный пакет и остатки чая. Кто-то была здесь? Нет, — это его манера заваривать половинку пакета. Взяла третью, чистую. Налила чай, села на диван.
Почему он не объясняется, не извиняется? Как мог он забыть про воскресенье, и не слышать ее звонков? Не мог, конечно. Отомстил за прошлый раз, когда сам ждал, а не пришла она. В отличие от него — не специально. Не была уверена. И даже тогда! — это он подставил её глупым звонком в десять вечера: «А ты где??» — «Где-где! — дома…» И муж рядом слушает, — вылетел на незнакомый звонок, как назло.
Сегодня целый день дела, — не планировала к нему. Устала, набегалась. Надо было выждать хоть день ещё, чтобы прошла злость, и даже нечто, вроде отвращения. Но и завтра, и после, — она не сможет, а внезапно отвалившаяся стенка зуба её деморализовала. Сначала решила, что это он виноват, — расстроилась. Увидев, что пломба как раз стоит как родная, а разваливается собственная ткань (кальция не хватает? Да ничего ей не хватает с такой едой!), расстроилась гораздо сильнее. А он на даче своей дурацкой! А она! А он!!! А он… без слов вцепился в неё мертвой хваткой. И как быть?! Оттолкнув резко, в такой момент, — можно разорвать всё и навсегда. Он чувствителен к таким вещам, сознает возраст. Если она решительно скажет, что не хочет его, — он может поверить. А пояснять: «Не хочу, потому что ты не извинился», — внешне выглядит манипуляцией. Впрочем, это и есть манипуляция. Не стала делать ничего. Даже помогать ему снимать с нее туфельки, приподнимая ноги. Сидела мертвой куклой. Почти бросил на диван. Впервые она ни звука не издавала. Но всё же оно пришло само. Стоило ему войти, её унесло сразу. Ну отчего так?! Молча, — если не считать тихих повизгиваний и стонов, — невольными жестами просила ещё… Разве так ведут себя леди? Приличные женщины? Она сама — прежняя? (Хотя, по поводу леди — как раз спорно. Фильм «Все леди делают это» — самим названием намекает, что именно так они себя и ведут.) Эротизм был столь сильным, что даже смазывал кульминацию, одно перетекало в другое, без начала, без конца… И вместе с этим вернулись чувства. Только обида осталась, а равнодушие прошло. Тогда она заговорила. После. Про всё сразу. «Как ты мог! — подставил, — мы же договаривались, — ты сказал, что хорошо будет пораньше вернуться, что «Надежда Ивановна, кстати, тоже просила пораньше с дачи отвезти»!
— Ей семьдесят три года!
— Я не об этом! Догадалась… О том, — насколько точно мы все обговорили; как можно было сказать, — что не конкретно?! Ведь в тот раз, — когда ты приехал, а я не пришла, — было куда менее конкретно!
— А, ну вот видишь! Закон парных случаев. — Не сравнивай! Ты на машинке! И никому объяснять ничего не надо! — Ну, извини, ну, ладно… Давай ты потом поругаешься, когда поедем? Сейчас надо делом заняться, а времени мало…
— Завтра Марте пятьдесят лет, — ты помнишь?
— Нет. Хотя она теперь постоянно звонит ночами по вайберу. Спать не дает своими излияниями.
— А со мной не общается теперь. Не знает, что и я вайбер установила. Зато Таня писала, просила её поздравить.
— Изменилась Таня, да? Все изменились. А я не изменился, правда?
— Правда! Особенно когда в маске. А ещё лучше и шапочку надеть!
— Ну вот, так я и знал.
— Я не знаю, какой ты был. Только по той фотке… Там классный, конечно. Там ты мне всегда нравился. И странно, что именно твой шикарный портрет остался в альбоме у сестры, — а ты не знал. И как раз про тебя она ничего интересного не рассказывала.
— А кто еще на тех фото? Томас?
— Да. И Хайнц. И еще, кроме наших, — незнакомая девушка какая-то, не знаю ее, — неприметная.
— Интересно. Посмотреть бы.
— Да я же всё кидала тебе в контакте!
— Не хожу я туда, говорил же!
— Я знаю. Но раз я посылала, — значит, ты хотел; мог бы и зайти. Неужели там только Рита отвечала, писала спасибо?
— Да.
— Не понимаю. И она не могла позвать тебя — показать фотографии? Да ну тебя…
Кстати, интересно. На днях она как раз заглянула в эту переписку в «Контакте», и прочла, якобы он «последний раз заходил девятнадцатого числа, в девять вечера». А этого быть не могло, потому как в это время они были заняты куда более интересным делом, уж она-то помнит. И зачем Рите нужно ещё за его страницей следить? Пойми…
— Всё-таки странно у тебя ногти выглядят. «Часовое стекло», и еще вмятинка на кончике каждого.
— Не были раньше ногти такими. Точно хронический бронхит, или туберкулез…
— Симптомов нет? Вот и не парься. Может, за столько лет стажа курения и образовались. Но сейчас ты меньше, и кашля нет.
Он гладил её ладошку, долго, нежно. «Остановись, время, оставь меня в „сейчас“ навсегда!» Она смотрела на его движения, не только чувствовала, но и смотрела. И он смотрел. Потрясло, какой тонкой и детской лапкой смотрелась её рука в его, кажущейся огромной. Интересно, — у того-кто-рядом руки тоже не маленькие, другой формы. Но с ним она такой разницы не замечала… Кажется, или Максима тоже потрясло это зрелище? Прозрачная кукольная ручка, унизанная прозрачными сверкающими камешками в золоте, с малюсенькими, покрытыми естественным тоном лака, ноготками, — в его лапищах… нежных.
— Все три пломбы снял.
— Зачем?? Зачем все?!
— Раз такое пошло, — значит, ткань обоих зубов пористая. Правда, могут развалиться. Пропитал их этой вонючей гадостью, и пока пусть времянки.
— Не хочу! Мерзко! С двух сторон! Дай я разобью что-нибудь, чашку!
— Не надо, и так последние.
— Они грязные все!
— Все твои…
— Все? Именная, с остатками кофе, — тоже?
— Эта одна моя… Ну, так помыла бы, раз считаешь, что они грязные!
— Еще чего, сам мой!
— Опять не включается, ну что такое! — он дергал рычаг вверх и вниз, стучал по нему, но чайник не подавал признаков жизни. — Я его тренирую так, каждый раз теперь… Нет, не хочет включаться, гад!
— Что ты его трясешь… Наверное, надо контакты зачистить.
— Надо.
— Дай я.
— На. Это, правда, увлекает.
Лиля не могла остаться без чая. Потому она знала, что чайник включится. И всё тут. Максим отошёл, а она тихонько подергала переключатель вверх-вниз, замедлилась, уловила мелькание фиолетового огонька, запомнила уровень, и, — подведя к уровню на миллиметр, — остановила его там, прижав. (Она так порой реанимировала старые дисководы). Не издала вопль ирокезов, а стоило. Ждала его реакции на звук закипающей воды, счастливая.
— Ты включила! Надо же!
— Что бы ты без меня делал?
***
— Оставишь радио?
— Как скажешь.
— Давай. — (Надоели свои ля муры, пусть другое что…)
{Это — Любовь!
Что без денег делает тебя богатым,
Это — Любовь!}
— грянуло в субару. Дуэт Галкина с Пугачевой. Кажется, — за эту песню в этот момент, — она готова была почти полюбить зажравшуюся парочку. Обоим стало чуть неловко (ощутила), и обоих наполнял какой-то счастливый детский смех вопреки всему. Словно высшие силы подсмотрели, и решили-таки озвучить то, о чём оба упорно молчат. Ведь счастливы же? Впервые они смеются и говорят столь откровенно, после открыто выложенных эмоций, которые нет нужды скрывать. И хохочут даже над своей ссорой. Ее надутое: «Посоветуй, к какому врачу мне обратиться, раз ты…", — кажется, уже стало мемом.
— Куда он торопился, скажи? Мотоциклист. Нормально так, — свернул, а тому, типа, ехать не надо! Пусть торопится. А мы не торопимся.
— Ну да.
Солнце. Белые ночи. Хотя двенадцатый час, в общем-то.
— Где тебя высадить?
— Да хоть у самого подъезда!
— Не, к самому подъезду не поеду.
Но остановился ближе, почти не прячась. Расслабились…
ГЛАВА 3. СУБАРУ И СУЛТАН
1141 просмотров
Категории: Современный любовный роман, Эротика, Повесть, Серия, Эксклюзив, Любовный треугольник, Отношения при разнице в возрасте, Современный любовный роман, Тишинова Алиса
Тэги: алиса тишинова, рассказы субару, повесть
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Повесть. 4,45 алк |
Эксклюзивные авторы (183)
- появились новые книги
Авторы (908)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#всказке #ДраконВедьма #КурортныйРоман #ЛитСериал #Наследница #Попаданка #ПродаМастер #СнежнаяСказка #ШармПервойЛюбви #ЭроЛитМоб Hurt/comfort POV Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки Герой – ребенок Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Джен Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Омегаверс Орки Отбор Отношения при разнице в возрасте Пародия Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Редкие расы Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стёб Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Фанфик Феи и дриады Фейри Феникс Флафф Фэмслеш Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая космическая фантастика Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
