Сначала. Алла Полански
Магазин Книги автора Комментарии Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Она уже много лет не подпускает к себе других. Не даёт возможности полюбить себя. Не разрешает защитить. Жизнь заставила её так рано повзрослеть, незаслуженно отобрала у неё юность. Украла счастье и покой.
Это случилось давно. День, в который она подписала себе приговор, сломала собственную судьбу. Ей так необходимо новое "завтра" - та тёплая, цветущая весна, когда обязательно найдётся тот, чья мощь закроет и убережёт. Станет настоящим. Верным. Преданным.
+ БОНУС
Отрывок «Сначала. Алла Полански»
ПРОЛОГ
– Всё! Я не хочу об этом говорить, тема закрыта! – в воздухе повисла звенящая тишина, которая бывает только после громкого скандала.
– Но, милая...
– Нет. Я всё уже решила, – девушка упрямо отвернулась от женщины, стоявшей напротив.
Стройная, с красивой осанкой, она прислонилась к стене, сложив руки замком. Вся её сущность показывала нежелание касаться темы, которая уже добрых пятнадцать лет являлась главной причиной ссор с матерью. Длинные тёмные волосы собраны в конский хвост, подчёркивали идеальный овал лица. Тёмно-серые, почти чёрные, глаза, пытались продырявить взглядом витиеватый узор обоев, лишь бы не видеть печальное лицо матери. Губы, зажатые до невозможного, отрицали малейшую возможность появления на них улыбки. Сама невозмутимость. Жёсткость. Спокойствие. Да вот только ногти, впившиеся в руки чуть ли не до крови, выдавали внутреннее состояние девушки.
Их ссора разразилась в том момент, когда мать собралась мыть посуду. Началась, как всегда, из ничего. Из неправильно оброненного слова. Из-за недопустимой темы, которая стала одержимостью. Из-за боли, которые обе испытывают уже очень давно.
Ошибка молодости одной...
Недосмотр другой...
Секунда жизни, которая переломила их спокойную семейную жизнь на «до» и «после».
Две пары глаз устремились друг на друга. Одни – волевые, с ярким огоньком вызова всему миру. Другие — уже слегка сломлены жизнью и проблемами. Окружены едва уловимой сеточкой морщин. В комнате звучал бессловесный диалог, не имеющий ни единого шанса быть озвученным.
Слова закончились. Доводы иссякли. Мысли потерялись...
Им больше нечего сказать.
Им больше не нужно говорить.
Момент потерян.
И не только сейчас. Уже пол жизни, как потерян...
Не выдержав молчания, девушка, резко развернувшись, ринулась в прихожую за своими вещами. О её скоропостижном импульсивном уходе, который, скорее, напоминал бегство, сообщил громкий хлопок входной двери и цоканье каблуков по цементным ступенькам.
«Ушла... – женщина, застыв с кухонным полотенцем в руках, продолжала смотреть на пустую вешалку, где только что висел короткий полушубок из норкового меха. – Когда же ты меня начнёшь слушать, доченька?..» – промолвила она, печально вглядываясь в пустоту.
Не дождавшись ответа, женщина снова направилась на кухню, где её ожидала недомытая посуда и кипящий суп на плите. Вода, которую в порыве эмоций она забыла выключить, лилась с огромным напором, орошая мелкими каплями мойку, стену, пол. Женщина подставила руки под струю, в надежде смыть всю грязь произнесённых и услышанных слов. Горячий поток расслабил мышцы, но снять нервное напряжение было не под силу даже ему.
Закрутив кран, она опустилась на стул, положив голову на холодное стекло столешницы. Тёмные, не знавшие краски волосы, рассыпались по рукам. Глаза спрятались под пологом век. Резкий вздох вырвался из груди. Усталость медленно разливалась по каждой клеточке изнеможённого тела. Хотелось спать, спать, спать...
Но уже в следующую секунду, резко подскочив со стула, она подошла к окну в надежде увидеть родную фигуру в вечерней мгле. Материнское чутьё не подвело её. Во дворе, среди старых детских качелей, сидела она – её дочь. Эффектная молодая девушка с безупречной фигурой и красивым лицом. Высокая, стройная, с гордо поднятой головой. Независима ото всех, а особенно от той, которая когда-то носила её под сердцем. Она уже много лет не подпускает к себе других. Не даёт возможности полюбить себя. Не разрешает защитить. Жизнь заставила её так рано повзрослеть. Незаслуженно отобрала у неё юность.
Украла счастье и покой.
С неба падали крупные снежные хлопья, заставляя вспоминать то, что больше всего разрывало их души. То, что случилось такой же снежной зимой, как сейчас. День, в который она подписала себе приговор, сломала свою судьбу. Когда убила ни в чём неповинную, маленькую жизнь...
ГЛАВА 1
Снег сыпался большими хлопьями, укрывая всё вокруг кристально-чистым полотном.
Постепенно скрывалась от человеческого взгляда вся несовершенность окружающего мира. Скрылись все выбоины на асфальте. Спрятались окурки, брошенные у подъезда… Ещё чуть-чуть – и вон та арматура тоже уйдёт под глыбу снега. Всё стало до тошноты идеальным – белым, искристым, чистым. В самый раз петь дифирамбы волшебнице-зиме, радоваться пушистому снегу, в котором можно поваляться с любимым, от души поиграть в снежки с лучшей подругой, слепить снеговика с дочкой. Вот только что делать, если единственный человек, которого ты любила всем сердцем, разорвал его в клочья в то самое трепетное время, когда только учишься любить? Где найти подругу, если всю жизнь тебя сопровождают завистливые взгляды и ложь? Как смириться с тем, что уже десять лет на тебе стоит приговор врачей, отрицающий возможность иметь ребёнка? Как смотреть на себя в зеркало, если только ты и являешься источником всех своих бед? Как научиться радоваться зиме, если пятнадцать лет назад ты под таким же сильным снегопадом убила себя изнутри?
***
Я резко подскочила с места и двинулась в сторону автомобиля, припаркованного у детской площадки. Старые качели, на которых выросло не одно поколение этого дома, возмутительно скрипнули от такого неуважительного отношения и продолжили раскачиваться из стороны в сторону, издавая невыносимые жалостливые звуки.
Достав из кармана связку ключей, быстро отключила сигнализацию и села на водительское сиденье. Салон автомобиля встретил меня неприятной сыростью, от которой не спасал ни норковый мех, ни кожаные перчатки на руках. Привычный полуоборот ключа заставил двигатель «Мерседеса» заурчать.
Я откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и чуть ли не силой принудила себя переключиться из никому ненужных слёзных воспоминаний на более актуальные моменты нынешней жизни. Достав из сумки коричневый кожаный блокнот, служивший мне ежедневником, открыла страницу с завтрашним числом. На пятнадцатое января числились всего пять записей. Самое важное из которых было «Марина Викторовна». Аккуратно выведенные чёрной ручкой слова заставляли каждый раз биться сердце в повышенном темпе. Такое бывает только когда там селится надежда. А ещё когда эта же надежда умирает, точно так же, как и надпись теряется под слоем той же самой пасты, что ещё пару дней назад выводила эти шестнадцать буковок.
Пятнадцатое января станет ещё одним днём, когда моя очередная надежда разрушится словами Марины Викторовны о том, что все попытки тщетны, и очередной метод лечения ничего не поменял.
Потом будут две недели отпуска.
Две недели, которые по традиции я должна буду провести в очередном путешествии. На этот раз мой секретарь заказала билеты в Париж. Милая Танечка даже путеводитель подготовила. Мечтательно рассматривала на картинках Елисейские поля, Эйфелеву башню и другие достопримечательности этого французского города. Зарезервировала столик у окна в «Серебряной башне» – оказывается только здесь можно попробовать фирменную фаршированную утку, которую так любят готовить наши домохозяйки на Новый год и Рождество. Жаль, что старания этой девочки пропадут в мусорном ведре возле выхода из клиники доктора Тадеуш.
Я снова буду две недели рыдать в доме, который вот уже десять лет стоит пустой коробкой на окраине города.
Зайду в него с чёрного входа. Пройду мимо кухни, где так и не закончили проводить электричество, оставив свои вещи в гостиной, где ещё никогда не принимались гости. Поднимусь по винтовой лестнице на второй этаж, где планировались три спальни: моя, гостевая и детская.
Пройдя мимо первых двух, я открою ключом светло-розовую дверь.
Снова все две недели буду изнурять себя оформлением детской комнаты, которая и так уже в идеальном состоянии. В который раз вытру пыль с пеленального столика, поправлю балдахин из светло-бежевой органзы, поменяю местами игрушки.
Две недели самобичевания.
Две недели замаливания грехов.
Две недели прошения о помиловании.
Открыв глаза, я швырнула ежедневник на заднее сидение. Повернув зеркало так, чтобы увидеть свои глаза, пальцами поправила едва заметный макияж и улыбнулась сама себе: «Завтра. Всё завтра. А сегодня – свобода».
Нога вжала педаль газа в пол, отчего автомобиль цвета мокрого асфальта с рёвом выехал со двора на улицу.
Включив первую попавшуюся радиоволну, я направила свой автомобиль в сторону любимого ресторана, который находился у самой окружной дороги. То ли его отдалённое местонахождение, то ли заоблачные цены в прейскуранте делали это заведение полупустым и очень уютным. Тут неизменно играла французская классическая музыка, официанты наряжены в накрахмаленные белые рубашки и чёрные брюки, выполняли свою работу тихо, быстро, не привлекая к своей персоне лишнего внимания.
За окном мигали уличные фонари, выстраиваясь в длинные световые ленты. Пустынная ночная дорога сменялась с широкого проспекта на маленькие узенькие улочки с односторонним движением, давала возможность развить скорость и снова останавливала на очередном светофоре. Вела по прямой линии, а потом резко поворачивала в сторону. Изредка встречались такие же одинокие путники, которым некуда ехать после длинного рабочего дня или же просто не хочется возвращаться в пустую коробку квартир – пусть она и обставлена по последней моде.
Осталось проехать последние несколько километров.
Осталось в запасе всего несколько минут, чтобы привести себя в нормальное состояние.
***
Подъехав к небольшому зданию с красивым названием «Je t'aime», я остановила машину ближе к порогу заведения. Набрав полные лёгкие воздуха, мысленно приготовилась к выходу. Недалеко от двери уже появился мальчишка, в обязанности которого входило позаботиться об автомобилях гостей ресторана. Отдав ключи подошедшему пареньку, я двинулась внутрь через открытую швейцаром дверь.
– Здравствуйте, Ирина Владимировна. Ваш столик уже готов. – Учтиво улыбнувшись, администратор зала провёл меня, как постоянную клиентку, к неприметному столику возле окна и помог мне сесть, любезно отодвинув мягкий стул. – Вас сегодня обслуживает Светлана. Желаю приятного времяпровождения в нашем ресторане.
Мужчина, только что так мило улыбавшийся мне, хмуро оглядел девушку в белой блузке с именем Светлана на нагрудном карманчике и слегка подтолкнул её в моём направлении. Судя по тому, как нервно её пальцы крутили карандаш и блокнот, а глаза бегали в попытке вспомнить что и за чем она должна делать, худенькая блондинка явно работала тут меньше месяца. Да и в прошлый свой визит я её не встречала. Хотя это не странно. Официанты тут меняются часто. Почему-то стало жаль девушку, на вид которой было не больше девятнадцати лет.
– Мне, пожалуйста, неполный бокал белого вина и стейк из сёмги под сливочным соусом, – не желая обременять девочку всеми ритуалами принятия заказа, я сразу же определилась с выбором. Опередив очередной вопрос Светы, тут же добавила: – Вино «Виньо Верде».
Наконец-то дождалась, пока меня оставят одну. Официантка тем временем очень быстро и довольно пронырливо записала заказ и удалилась так же быстро, как и снова появилась возле моего столика со стаканом воды.
Я пальцами обвила запотевший хрусталь с кристально чистой водой. Вспомнилось, как ещё при первом моём посещении этого места то ли администратор, то ли кто-то из официантов распинался передо мной, что эта вода привезена из La Ferme Thermale. Если дословно перевести, будет звучать как Термальная Ферма императрицы Евгении. Именно той, которой было суждено стать последней императрицей Франции. Так вот, якобы именно благодаря этой воде, Евгения не потеряла свою небывалую красоту до самой старости. А прожила она не так и мало – без двух недель девяносто четыре года.
В такого рода байки я мало верила. Они вызывали у меня лишь иронию да отвращение.
Сделав небольшой глоток, снова поставила стакан перед собой. Как и ожидалось, вода оказалось самой обыкновенной, ничем не отличающейся от обычной бутилированной, той, что продают в супермаркетах. Спасибо, что хоть не водопроводную принесли.
Снова появилась Светлана, неся поднос с заказом. Быстро справившись со своими обязанностями, девушка пожелала приятного аппетита и скрылась за ширмой в ожидании следующего клиента.
Я получила именно то, что хотела.
Спрятавшись от посторонних глаз за крайним столиком, при этом я получила очень хороший обзор главного зала. Теперь только и оставалось – медленно пить вино, ощущая слегка кисловатый вкус напитка. Растягивать удовольствие глоток за глотком.
Моё внимание привлекла одна очень колоритная парочка в центре зала.
Он – явно сын богатеньких родителей. Она же – совершенно простая девушка, не привыкшая к подобной роскоши и богатству. Чувствует себя скованно, зажато. Не знает, для чего нужна маленькая вилочка с двумя зубьями. Но эти глаза смотрят с такой любовью, боготворя человека напротив. Он же кичится своими деньгами, вальяжно раскинувшись в кресле. Даже не замечает её сконфуженности. Она ему не нужна. Она всего лишь очередная в списке.
От злости я чуть было не сломила ножку бокала, который до сих пор держала в руке. Хотелось подойти к ней, тряхнуть хорошенько за плечи, а может, и ударить по щеке. Жестоко? Да. Именно. Но ведь потом не будет так больно. Ведь потом ещё и «спасибо» скажет. Но я не имею права. Это не моя жизнь. И не мои ошибки.
– Здравствуй, – уверенный голос за спиной заставит тысячу мурашек пробежаться по моему позвоночнику. – Я присяду возле тебя?
– Разве мы знакомы? – надменно спросила я у мужчины, который так нагло ворвался в моё личное пространство.
– Меня зовут Александр. Теперь уже да, – он улыбнулся улыбкой, которую уже давно отрепетировал на представительницах слабого пола. Такая могла растопить сердце любой. Но только не моё.
Передо мной сидел успешный, полный сил, молодой мужчина. Тёмно-карие глаза смотрели прямо, ни на секунду не отворачиваясь от выбранной жертвы. Казалось, он уже распланировал, где пройдёт наша ночь и сколько раз я буду биться в экстазе. Ему не важна моя жизнь, душа. Даже моё имя не вызывает интереса. А зачем? Утром он всё равно ничего не вспомнит. Только хорошую ночь.
Я снова перевела взгляд на пару, за которой наблюдала несколько минут назад. Острая неприязнь просто плескалась в душе, транслируя весь негатив во взгляде.
– Ваша дочь? – спросил Александр, потягивая вино, которое Светлана уже успела ему принести. – Ты так смотришь на парнишку, будто готова разорвать его в клочья.
– А вас не научили в детстве придерживаться такта и не лезть в чужие дела?! – Обтянутая фиолетовой блузкой грудь вздымалась от бури эмоций, которая кипела в моей душе. Но всё же какая-то сила заставила ответить на этот каверзный вопрос. – Это не моя дочь. Более того, она мне никто. Просто жаль, что таких сволочей ещё носит эта земля.
Я залпом допила оставшееся в бокале вино и собралась уже идти, как крепкая рука мягко взяла меня за запястье.
– Ну куда же вы? Даже имени своего не раскроете?
– О, что это милорд перешёл на «вы»? – съязвила я, пытаясь освободить свою руку. – Что мне за честь такая выпала?
Ответа не последовало. Спустя секунду Александр уже разговаривал со Светланой, заказывая ещё одну бутылку вина. Мне ничего не оставалось сделать, как сесть на свой стул и продолжать «милую беседу» с этим покорителем дамских сердец.
– Ненавижу обожаемую вами лёгкую небритость, – это было первое, что пришло мне в голову. Хотелось задеть самоуверенность Александра. Зацепить за живое. Показать, что не каждая может упасть к его ногам.
– Вами? – улыбнувшись, спросил он в свою очередь.
– Да-да. Именно вами. Вы одеваетесь броско, пользуетесь самым дорогим одеколоном, создавая образ покорителя сердец. Но это не вы. Это только оболочка, созданная шёлковыми рубашками да мускусным ароматом. А внутри вы пусты. У вас нет сердца. У вас нет души. Вы не умеете любить, страдать, боготворить. Вы только пользуетесь. А потом выбрасываете. Каждый из вас пользуется и выбрасывает. Начиная с малых лет, вы манипулируете нами, как тот парень ловко обрабатывает девчонку. Она-то мечтает о любви. А он – только о том, чтобы поставить ещё один крестик в журнале свиданий. А потом показывать друзьям новые фото обнажённой девушки, ещё так по-детски сложившей руки под щекой. Вы не умеете любить. Вы не умеете ценить. Вы не люди. Вы мужчины…
Звенящая тишина повисла за нашим столом.
Не желая продолжать этот бессмысленный разговор, я бросила на стол деньги с щедрыми чаевыми и быстрым шагом удалилась из ресторана.
Всё сказанное минуту назад эхом пролетало в голове. Фразы перепутались между собой, создавая клубок мыслей, эмоций, слёз. Каблуки чётко стучали по асфальту, задавая ритм сердцу. Вечер был безнадёжно испорчен, без возможности исправить, вернуть всё обратно. Оставалось дождаться такси и уехать домой. От вина немного плыло в глазах – садиться за руль хоть и в почти трезвом, но, всё же, не очень вменяемом состоянии, нельзя.
Хотелось спрятаться за надёжным замком и расслабиться под тёплым душем. Забыть сегодняшний вечер, выбросив всё из головы…
Я садилась в ярко-жёлтый автомобиль, даже не подозревая с каким восхищением за мной наблюдают тёмно-карие глаза из зала ресторана.
ГЛАВА 2
Протяжный монотонный звук ворвался в подсознание, вытягивая меня из цепких объятий ночи. Электронные часы показывали на своём табло половину седьмого – время звонка будильника. Каждая следующая минута уже расписана строго по графику, сформированному за многие годы. Две минуты на осознание того, что всё-таки пора вставать. Пять минут на подъём с кровати. Ещё десять – на приём душа. А там, всего-то, оставалось позавтракать свежезаваренным кофе, нарядиться в светло-бежевый брючный костюм – и можно идти на работу. Нет, сегодня лучше чёрный. Точно. С голубой блузкой.
Решительно откинув одеяло, я направилась в ванную. Итальянский кафель встретил меня знакомым холодом. Ещё бы – идти босиком, поленившись надеть тапочки. Вспомнить бы, где они.
Щелчок – и ванную комнату озарил мягкий рассеянный свет, исходящий от огромного количества точечных лампочек, которые были установлены повсюду.
Я повернула кран, наслаждаясь сильным напором холодной воды. Прикосновение мелких капелек к пальцам дарило блаженство и расслабление. Набрав полные ладони, энергично умыла лицо. Остатки сна мгновенно канули в небытие, точно так же, как и вода стекала прочь. Выпрямив спину, я встретилась взглядом со своим отражением. Глаза смотрели с опаской, как будто предупреждая меня о чём-то очень важном. Что ни в коем случае нельзя пропустить.
– Ну что ты смотришь? Помню я, помню. Встреча с замом. Марина Викторовна. И к маме заеду. Поговорю… Ах, да, машина. И её заберу. Видишь? Ничего не забыла. – Я отвернулась от своего отражения, так и не присмотревшись к своим собственным глазам…
Спустя несколько минут меня было не узнать. Тёмные брюки обтягивали стройные ноги, аккуратный гольф персикового цвета выгодно подчёркивал цвет кожи – сегодня именно он выиграл схватку среди всех «жителей» гардероба. Голубая блузка, идеально выглажена, которая должна была притянуть внимание заместителя директора на сегодняшней встрече, так и осталась висеть на стуле. Забавно было наблюдать, как очень просто можно управлять мужчиной при помощи расстёгнутой лишней пуговицы, при этом не давая ни единого шанса на реализацию его пошлых мыслей.
Я как раз подводила карандашом второй глаз, когда услышала тихий щелчок кофеварки. Отлично, мой завтрак как раз вовремя подоспел. Добившись одинакового эффекта от туши на обоих глазах, прошла на кухню, где меня уже ожидал любимый кофе «Арабика» да парочка поджаренных тостов. Вредно, да. Зато очень быстро.
Щелкнув пультом, включила телевизор. Если уж выбирать между его однотонным звучанием и тишиной, я всегда выбирала первое. Ведущие новостей как раз рассказывали о политической обстановке в стране, о новых законопроектах, о массовых беспорядках и забастовках на улице. Как будто это могло что-то поменять.
Не особо вслушиваясь в информацию, идущую от дикторов, я, набрав номер на мобильном, вызвала такси. В запасе оставалось несколько минут, чтобы надеть пиджак, зачесать волосы назад, подколов их возле висков невидимками, и подкрасить губы неяркой помадой.
Сегодня мой выбор пал на высокие сапоги с толстым устойчивым каблуком.
Надев полушубок, я последний раз осмотрела себя. Сейчас я видела успешную молодую женщину, которая в свои тридцать три года уже успела много достичь в карьерном росте. Моя внешность заставляла оборачиваться на улице и смотреть вслед – либо с восхищением, либо с завистью.
Последний раз улыбнувшись своему отражению, я закрыла за собой дверь квартиры и поспешила на улицу, где меня уже ждало такси.
***
– Ирина Владимировна, вам тут принесли на подпись пару бумаг. И ещё звонили из банка. Они хотели..
– Танечка, всё потом. Сейчас кофе. Хотя нет, лучше чай, – я улыбнулась своему секретарю, на ходу расстёгивая большие чёрные пуговицы верхней одежды. – И сахара побольше. А потом уже и бумаги.
Последние слова я произнесла уже будучи в своём кабинете. Бросив полушубок в кресло, глубоко вдохнула, пытаясь отдышаться от быстрого подъёма по ступенькам на четвертый этаж. В девять утра все лифты загружены настолько, что выгоднее воспользоваться лестницей, чем ожидать, пока чудо техники спустится на первый этаж.
В дверь негромко постучали. Скорее всего, это была Таня. Только она барабанила костяшками указательного и среднего пальцев, вместо того, чтобы бить всем кулаком. Это была привилегия мужчин. Даже здесь они показывали своё преобладание и силу.
– Входи, Танюш. Я не занята.
Молодая, невысокого роста девушка, зашла в кабинет, неся перед собой поднос с чашкой ароматного зелёного чая и рогаликом, судя по запаху, с варёной сгущенкой. Как всегда, она предугадывала мои желания ещё до того момента, как они появлялись в голове.
– Спасибо. Тань. Это именно то, что мне было нужно. Вот теперь можешь нести все бумаги.
– Ирина Владимировна, только что пришло письмо от посредников из Италии. Господин Бонатти прилетает завтра в восемь вечера. Мне заняться его приездом? – Было видно, что девушка всеми силами пыталась показать свои рабочие способности.
– Да, само собой. Забронируй ему номер в гостинице. Желательно с видом на город. Ты же знаешь, как он любит любоваться на утреннюю панораму. В прошлый свой визит все уши прожужжал, утомил меня несказанно. Да и не только меня.
– Хорошо. Я всё подготовлю. – Девушка удалилась, оставив меня наслаждаться чаем с ароматом лимона и вкусным рогаликом, купленным в кондитерской, что была по соседству с нашим офисом.
Завтра начнётся сложная неделя. Вытерпеть целых семь дней Стефано Бонатти не каждый сможет. А особенно, если он ещё и пытается продемонстрировать тебе все свои итальянские способы проявления любви. Каждый раз он признавался в любви с такой пылкостью, что хватило бы на десятерых. И это в неполных пятьдесят лет. И как он только не растерял свой пыл на трёх своих бывших женах. Видимо, итальянское солнце как-то по особенному влияет на мужчин. Консервирует их, что ли.
Отодвинув полупустую чашку, я принялась изучать бумаги. Времени оставалось не так уж и много, а планов на день было через край.
Спустя пару часов, наконец, было закончено внесение исправлений в очередной генеральный план. Перед глазами до сих пор бегали миллион цифр, которые только что пришлось перепроверить. Жутко хотелось пить. За неимением ничего лучшего, мне пришлось допить остатки чая, который успел за это время не только остыть, но стать невыносимо горьким. Нажав кнопку на селекторе, я вызвала к себе Таню.
Не заставив себя долго ждать, она через минуту уже была в моём кабинете.
– Танюш, я тут внесла массу поправок. Вообще не понимаю, куда смотрят плановики. До сдачи проекта осталась неделя, а столько ещё делать. Отнеси это Кате, и проследи, чтобы она всё исправила. Пусть сделает как можно быстрее и передаст тебе. Я приеду во второй половине дня и всё подпишу.
– Хорошо, Ирина Владимировна. Всё будет готово к четырём часам.
– Я сейчас ненадолго отлучусь. Вызови для меня такси. Надеюсь, всё будет под твоим контролем. Если что – я на связи.
***
Снег продолжал кружиться, поднимаясь над землёй благодаря резкому порывистому ветру. Спрятавшись в салон автомобиля, я сразу же ощутила особенную атмосферу уюта, которая бывает только у владельцев стареньких отечественных машин….
– На Тобольского, девятнадцать, пожалуйста.
Белая «девятка» плавно вырулила с парковки и влилась в общий поток других автомобилей. Из колонок магнитолы пел о любви очередной поп-певец, имени которого я никогда и не слышала. Хотя, скорее всего, его не знает добрая половина жителей страны. Не особо вникая в текст песни, закрыла глаза, чувствуя блаженное тепло, разливающееся по каждой клеточке моего тела.
После длительного стояния в пробке я, наконец, увидела угол дома, покрашенный в розовый цвет с ярко-алой вывеской, которая гласила «Центр репродуктивной медицины «Семья».
Расплатившись с водителем, вышла на улицу, прячась от снега под глубоким капюшоном. Мысленно подготовив себя, уверенно толкнула метало-пластиковую дверь и вошла в клинику.
Здесь никогда ничего не менялось. Стены, выкрашенные персиковой водоэмульсионкой, вселяли надежду и позитивный настрой. Масса картинок с беззубыми улыбками малышей дразнила подсознание, вызывая ещё больше желания бороться дальше. Учтивый персонал в розовых медицинских костюмах улыбается каждому, кто переступает порог этой двери. Сюда не приходили с хорошими новостями. Да и не уходили тоже. Во взгляде каждой присутствовавшей женщины можно было увидеть обречённость и тоску. Сидя в очереди, они пустыми взглядами осматривали каждую мелочь коридора, согревая рукой живот, всё ещё надеясь почувствовать хотя бы малейшее движение внутри. Пусть оно будет миражом. Пусть это всего лишь спазм мышц. Пусть так можно сойти с ума. Пусть. Лишь бы ещё раз ощутить.
Сглотнув подступивший комок слёз, я подошла к регистратору – блондинке в белом халате. Судя по бейджу, прицепленному на нагрудный карман халата, девушку звали Вита.
– Здравствуйте. Я назначена к Марине Викторовне.
Отведя глаза от глянцевого журнала, лежавшего на столе, девушка поставила отметку в соответствующей графе бланка посещений, после чего выдала мне талон.
– Ваше время через десять минут. Наденьте, пожалуйста, бахилы. – Не дожидаясь ответа, Вита снова погрузилась в чтение статьи об очередном разводе звёзды шоу-бизнеса, а я села на удобный кожаный диванчик, стоящий в зале ожидания.
– Ирочка, ты уже приехала? – мой взгляд оторвался от чтения брошюры о правильном питании и воззрился на обращавшуюся ко мне Марину Викторовну. – Проходи в мой кабинет. Я только за результатами твоих анализов схожу.
Женщина, энтузиазма и энергии которой могло бы хватить на десятерых, быстро скрылась в одном из кабинетов с табличкой «Лаборатория», успев по дороге переловить Виту и попросить сделать две чашки чая с лимоном.
Положив брошюрку обратно на журнальный столик, я прошла в кабинет. Сев в кресло, с нетерпением принялась ждать Марину Викторовну.
С ней я познакомилась десять лет назад, когда впервые мне пришла в голову мысль сделать полное медицинское обследование. Районная поликлиника не нашла в моём здоровье ни единого изъяна, кроме двух грубых шрамов в полости матки. «Ничего страшного. Зато не сразу забеременеешь…» – эти две «тактичные» фразы, произнесённые гинекологом, наверное, навсегда останутся в моей памяти. Именно тогда червячок страха закрался в мою душу, заставляя впервые пожалеть о содеянном пять лет назад.
«Два грубых шрама» оказались началом развития эндометриоза, который, за прошедшее без лечения время, вызвал бесплодие. Это мне уже объяснила Марина Викторовна, которая случайно нашла мою карточку в поликлинике, когда подменяла подругу, и просто не смогла пройти мимо, не предупредив меня о сложных последствиях.
Тогдашняя наша встреча стала переломным моментом в моей жизни. Именно её влияние заставило меня взяться за голову и исправить свою жизнь.
Кем бы я сейчас была? В лучшем случае, продавцом в магазине или работником зала в супермаркете. По-прежнему меняла бы парней как перчатки.
Я изменила жизнь, закончила университет, брошенный пару лет назад. Нашла хорошую работу, где смогла проявить себя.
Единственное, что не поменялось – это отношения с мужчинами.
Однажды полюбив, я осталась брошеной. Мажористый мальчик, покоривший меня красивыми подарками, погубил моё отлаженное существование. Американская банкнота с изображением Бенжамина Франклина, оставленная на прощание, сделала контрольный выстрел в счастливое будущее. В семнадцать лет, когда ещё ветер гуляет в голове, мне предстояло сделать выбор. Выбор, который не всегда может правильно принять даже взрослый человек.
Я оступилась. Ушла от ответственности.
Не послушала мать, которая умоляла меня не делать большую глупость.
Деньги решают всё. Пятнадцать лет назад стодолларовая купюра делала «чудеса»…
– Ирочка, заждалась меня? В лаборатории потеряли твои результаты. Я чуть душу с них не вытрясла. – Марина Викторовна, как всегда, появилась неожиданно, неся вместе с собой ураган энергии и позитива. – Сейчас Виточка принесёт чай, и мы с тобой всё обсудим.
Не сдержав улыбку, я подняла глаза на стоящую передо мной женщину. Она была настоящей грозой всех работников клиники. Несмотря на небольшой рост, женщина могла сдвинуть любого, кто встал бы на её пути. Даже главврач больницы, где она является консультантом, её побаивается. Больше всего вызывала умиление привычка называть всех ласкательно-уменьшительным именем. Может, именно это и стало секретом её успеха. Ведь, судя по количеству фотографий малышей, которыми были заставлены все полки шкафа, помогла она многим.
Дождавшись обещанный чай, Марина Викторовна закрыла дверь на ключ, чтобы никто не мог помешать нашей беседе. Это могло значить только одно – разговор будет не из приятных.
Кончики пальцев тут же похолодели, ощущая приближение неминучего разочарования.
– Ирочка. Ты же прекрасно знаешь свою ситуацию. – Доктор пододвинула свой стул к креслу, в котором сидела я. – Мы с тобой боремся уже много лет. – Взяв в руки чашку, она передала её мне. Сжимая белый фарфор в руках, тело начал бить лёгкий озноб. Женщина осторожно подняла тёплыми пальцами моё лицо, желая встретиться глазами. – Милая, ты вытерпела столько процедур. Ты месяцами находилась в клинике. Мы с тобой лечили миллионы нервных срывов. Мы пережили десяток попыток искусственного оплодотворения, которые неизменно сопровождались выкидышами. Я не отходила от тебя часами, желая быть уверенной, что ты ничего себе не сделаешь. Я боролась с тобой до последнего.
Не в силах ничего говорить, я молча кивала головой, до последнего сопротивляясь подступившим эмоциям. Но струна, задетая словами врача, сыграла злую шутку: слёзы полились из глаз ручьями, застилая пеленой комнату. Мысленно я была не здесь. Я смотрела на себя со стороны: истекающую кровью, крепко сжимающую живот, как будто этого могло спасти от гибели двухнедельный эмбрион. Мне нельзя было вставать, даже поворачиваться в постели я могла только с помощью сиделки. Но даже это не могло спасти от выкидыша. Максимальный срок доходил до шести недель. Не больше. Потом снова обрыв. Масса крови и слёз.
– И каждый раз я говорю тебе, что надо остановиться, – продолжала свой монолог Марина Викторовна, укачивая меня, рыдающую, в своих крепких объятиях. – Я не могу больше смотреть, как ты себя истязаешь. Милая моя, мы не в силах ничего сделать. Найди новый смысл жизни. Начни всё сначала. Только ты можешь себя спасти. Запомни, только ты…
***
На город постепенно опускался вечерний мрак. Ветер завывал на улице, бросал охапки снега в окно, сливаясь воедино с душевным состоянием. Ещё долго можно было услышать монотонный голос заботливой «мамочки» всех своих пациентов и мои тихие всхлипывания.
Кабинет доктора Тадеуш открылся лишь поздно вечером.
Опустошённая, я покинула его, идя под руку с Мариной Викторовной, ласково шепчущей всякие небылицы, понятные только ей самой. На улице уже стояло такси, готовое отвезти в единственное место, куда мне хотелось сейчас попасть.
Обессиленно упав на заднее сидение, я с трудом смогла вымолвить адрес.
Спустя пару минут таксист уже припарковался возле старого пятиэтажного здания. Получив деньги за выполненную услугу, он умчался прочь, как будто его и не было. Я подняла глаза на окна третьего этажа. От них веяло теплом, уютом, домашними пирожками с картошкой. Они излучали любовь, от которой я сама же и отказалась. Только этим окнам небезразлична моя дальшейшая судьба…
Окнам, в которые смотрит мать, в мольбах за счастье единственного ребёнка.
ГЛАВА 3
{Вечер плавно переходил в ночь. Резкий порывистый ветер утих, укладывая спать снежную метель, бушевавшую весь сегодняшний день.
Квартира медленно покрывалась мраком, даря возможность теням прошлого плясать перед глазами.
Минута за минутой проходили мимо, отправляя сознание назад – год за годом, месяц за месяцем, час за часом… Пока не остановилось в точке начала – в секунде, когда ключ впервые повернулся в замке, открывая двери однокомнатной квартиры перед её новой владелицей.
Ещё вчера она была воспитанницей старого, никому не нужного детского дома. Всего-то несколько недель назад она ходила в стандартном тёмно-коричневом платье и чёрном фартуке, держа в руке затёртый серый портфель. Отличница, скромница – она очень сильно выделялась из всей гурьбы брошенных детей. Неизменные две косы, перевязанные лентами, лежали на плечах, когда все остальные девушки уже вовсю экспериментировали с ножницами, остригая волосы по последней моде. Никогда не знавшая своих родителей, она упорно верила, что когда-то мама её найдёт и заберёт к себе. И неважно, что по официальным данным, она являлась брошенной в роддоме на третий день своей жизни. Единственное, что осталось ей на память – маленький крестик на цепочке, который она упорно берегла все эти годы, пряча от злого глаза соседок по комнате.
Добрая, нежная, светлая.
Иногда казалось, что девочка просто не от мира сего…
В жизни ей повезло лишь единожды. Когда заведующая детским домом взяла её под свое крыло, оберегая девочку от насмешек и обид других детей. Они могли часами разговаривать о творчестве русских писателей, взахлёб рассказывая отрывки из Евгения Онегина и Анны Карениной. Они строили планы на будущее, мечтая, как однажды будут жить вместе. Не раз Ирина Львовна пыталась достучаться к высшим инстанциям в просьбах забрать девочку к себе. Но отсутствие мужа и малая жилплощадь, в размере небольшой комнаты в коммуналке перечёркивали все мольбы воспитательницы.
Так и не сумев забрать Надю к себе, Ирина Львовна сделала большее: она смогла выбить для неё не просто комнатку в общежитии, а свою собственную квартиру. Стоило ей это многого, но всё же по присуждению Наде статуса совершеннолетней, женщина вручила ей небольшой ключик и паспорт с пропиской в собственном жилье.
Тот день она запомнит на всю жизнь. Когда с маленьким чемоданчиком, подаренным на выпускном в детском доме, Надя переступила порог пятиэтажного дома и по лестнице поднялась на третий этаж. Ноги остановились перед старыми дверьми, с облупившейся синей краской. Трясущимися руками девушка вставила ключ и трижды повернула его за часовой стрелкой. Коридор встретил её скрипящими половицами.
Оборванные обои валялись на полу. Старый ковер зловонил сыростью и плесенью.
Всё грязное, в пыли и мусоре.
Но такое родное, своё, личное…
Надя, отмахиваясь от воспоминаний, попыталась передвинуть затёкшую ногу, на которой покоилась голова дочери. Перебирая длинные волосы Иры, женщина пыталась забрать на себя всю её боль и несчастье.
Жизнь наматывалась по спирали, перенося историю с одного поколения на другое.
Точно так же, больше тридцати лет назад, она, Надя, лежала на коленях единственного родного человека, рыдая от обиды и боли. Брошенная… Обманутая… Одинокая.
Обнимая едва округлившийся живот, она и представить не могла, как жить дальше.
Точно так же Ирина Львовна гладила её по волосам, обещая помочь всё пережить. Она стала ей матерью. Полюбила, как никто другой… Полюбила не только Надю, но и её ещё не родившуюся дочь.
Она не разрешала сдаваться. Поднимала ей вверх голову, когда та опускалась вниз. Радовалась вместе с ней первым толчкам малышки, ходила на приёмы врачей, вязала тёплые носочки и шила ползунки. Плакала от счастья, когда в доме появилась ещё одна Иринка, названа в честь неё.
Потом были два года, наполненных любовью, лаской и теплом. Пока сердце Ирины Львовны не выдержало обширного инфаркта.
Снова жизненный удар. Опять необходимость учиться жить заново. Одиночество поглотило Надю с головой. Единственная её цель – подарить Иринке хорошее детство. У её дочки должно быть всё. Самые лучшие игрушки, когда на прилавках магазина – полнейший дефицит. Самое красивое платье, когда не было возможности купить вдосталь ни ткани, ни кружев…
Надя работала на трёх работах, приходя в садик за дочерью поздно вечером.
Поужинав, она, уставшая, ложилась спать, даже не чувствуя, как маленькие ручки гладили маму, пытаясь разбудить, чтобы вместе поиграть в слова. Они были самими родными, и в то же время до жути чужими друг другу.
Стремясь дать дочери самое лучшее, Надя сама же отобрала бесценное – любовь…
Любя до одури, она не научила любить взамен.
Всегда казалось, что ещё успеет поговорить. Вот ещё чуть-чуть – и уже можно безбедно жить. Но снова приходилось крутиться как белка в колесе, пытаясь решить десяток тяжеленных дел.
Жизнь рушилась на глазах, но уже никто не мог что-либо изменить…
Маятник раскачивался из стороны в сторону, принося за каждым своим движением непонимание, недоверие, нелюбовь…}
***
Я открыла глаза, ощутив приятный запах свежеиспечённых блинчиков и тёплого молока. Откинув клетчатый плед, прошла на кухню, где мама готовила любимый мой завтрак.
– Доброе утро, мам. – Я обняла плечи матери, зарывшись носом в её волосы.
– Доброе утро, милая. Садись, будем кушать… – ответила она мягким голосом.
Столько всего хотелось сказать.
Попросить прощения.
Умолять забыть злые слова, так часто вырывавшиеся в сердцах…
В горле першило, голос дрожал, слёзы застилали глаза.
– Мам, я хотела… – опустив голову начала говорить я.
– Тише, милая… Всё прошло… – сжав мою холодную руку, перебила меня мама. Знаю, она не хотела ворошить прошлое и вновь погружать свою дочь в пучину страдания и слёз. – Мы начнём новую жизнь…
– Мамочка… – едва слышно, одними губами прошептала в ответ, крепко прижимаясь к груди матери…
***
Забрав со стоянки ресторана автомобиль, я помчалась по пустой окружной дороге. Солнце, отражаясь от снежного покрова, слепило глаза. Порывшись рукой в бардачке, нашла солнцезащитные очки, чтобы хоть немного спрятаться от ярких солнечных лучей.
Машина уверенно двигалась по прямой, направляясь к загородному дому. Дому-призраку… Его никто не видел. Никто не знал о его существовании.
Я купила это двухэтажное здание ещё в то время, когда была полностью уверена в своих силах. Когда мечты ещё роем вертелись в моей голове.
Первым делом, конечно, сделала детскую. Комната в розовых тонах с кучей маленьких мишек Тедди. Здесь должна была расти принцесса… Моя принцесса…
Дорога свернула влево, переходя в небольшую поселковую улицу. Скинув скорость до минимума, я плавно объезжала все выбоины и неровности пути. Проехав мимо трёх небольших домиков, я наконец остановилась возле шикарного двухэтажного здания с красной черепицей на крыше. Осталось самое малое – набраться мужества и зайти внутрь.
Минута стекала за минутой. Время неизбежно убегало вперёд, не давая возможности вернуться в прошлое. Всего лишь сделать один шаг… Поднять ногу и переставить её немного вперед.
Всё просто…
Со стороны.
Выключив магнитолу, я сняла очки, бросив их на соседнее с водительским сиденье.
Каждый раз сделать этот шаг становилось всё труднее и труднее.
Но и всё более неизбежно.
Набравшись мужества, всё-таки вышла из машины, громко хлопнув дверью. Выложенная камнями дорожка вела к красивому крыльцу, обрамлённому металлическими кованными завитушками. Прикоснувшись к металлу входной двери, я ощутила, как моё сердце испуганно затрепетало в груди. Казалось, лёгкие уменьшились в несколько раз, не давая возможности нормально дышать. В глазах защипали непрошеные слёзы. От долгого бездействия чувство страха начало перерастать в паническое состояние. Спасти ситуацию мог только один шаг – либо вперёд, либо назад, обращаясь в позорное бегство от самой себя.
Пересилив свой страх, я достала из потайного кармана ключи и открыла чёрную металлическую дверь.
Сырость… Холод… Темнота… То, что каждый раз меня тут встречало.
Тихий щелчок – и комнату озарил яркий свет, струившийся из большой круглой лампы, висевшей над головой.
Я достала из бара бутылку красного вина, перевязанную ленточкой. «Жевре Шамбертан» девяносто восьмого года выпуска должен был ознаменовать начало нового жизненного этапа. Жаль только, что он немного не такой, каким его хотелось бы видеть.
Затем я села на белый диван, стоявший посреди просторной гостиной. Открыв бутылку, налила себе в бокал кроваво-рубиновую жидкость. Крепкий напиток нежно обволакивал язык, ласкал горло своим бархатистым вкусом, смешанным с чувством горечи и разочарования. Пустота засасывала до последней клеточки, забирая себе все чувства и ощущения. Реальность постепенно стала исчезать, оставляя только воспоминания и обиду на саму себя. Некого винить… Не на кого кричать… Некого любить.
Некого терять.
Два последних слова слились воедино, неся за собой грубый диагноз жизни — одиночество.
Моя жизнь, которая последние годы держалась лишь на стремлении родить ребёнка, которое порой больше напоминало одержимость, вмиг стала никчёмной и никому не нужной. Даже самой себе.
Истерический смех разразился в комнате, отзываясь эхом изо всех уголков пустынного дома.
Хотелось рвать и метать…
Разбить всё, что стояло на пути…
Разгромить этот дом в пух и прах, чтобы больше ничто не напоминало о прошлом.
Да только смысла в этом не было.
Мысли не хотели покоряться сознанию, снова и снова несясь в затуманенную реальность, где я ещё была счастлива и полна стремлений.
Я снова оказалась в том дне, когда впервые переступила порог этого дома.
Медленно, словно боясь спугнуть птицу счастья, я следовала за риэлтором, которая вовсю трещала о больших окнах в комнате, из которой получится замечательная детская. А также о натяжных потолках, которые будут замечательно смотреться в гостиной. До сих пор в ушах стоит её писклявый настойчивый голос, который уверял, что более качественного камина я в жизни не найду.
Снова вспомнилось, как стояла на стремянке, вся перемазана розовой краской, доводя до совершенства цвет стен в будущей детской. В ноутбуке играли колыбельные и смешные песенки, которые я пыталась запомнить, чтобы в будущем петь дочке.
«…Маленький ангел-хранитель твой
Носиком сладко сопит в изголовье.
Значит, пора нам уснуть с тобой,
День ожидая, завтрашний новый…»
Как часто эта нежная мелодия превращалась в ночной кошмар. Сколько ещё должно пройти ночей, пока я, наконец, не буду просыпаться в холодном поту, зажимая руками край простыни, чтобы не сорваться на крик!
Допив последний глоток вина, я со всей данной мне силой, швырнула хрустальный предмет в стену, наслаждаясь резким звуком биения стекла.
«Тук-тук… тук-тук… тук-тук…» – сердце бешено стучало в непонятном ритме. Виски сводило спазмом от порыва эмоций.
Медленно съехав по стенке, я обняла свои колени, прячась от насмехающихся стен.
Ничто здесь не верило в новую жизнь…
Её не существовало…
Громкая музыка заставила меня вздрогнуть. Сколько я просидела в таком положении, никому не известно. Хотя, судя по темноте на улице, прошел не один час. Достав из сумки телефон, разрывающийся стандартной мелодией, взглянула на экран. Таня.
– Да, Тань, – спокойным голосом начала разговор с девушкой.
– Ирина Владимировна, где вы? Константин Геннадиевич уже два часа вас ищет. Что мне ему сказать? – паника звучала в каждом слове девушки.
– Тань, для начала успокойся. Этот толстый урод ничего тебе не сделает, так как ты под моим началом. А со мной он уже давно не желает связываться. Плюнь на него. Лучше возьми все бумаги и приезжай на Шишковку, двенадцать. Возьми такси, сюда автобусом не доедешь. Жду тебя.
Поднявшись с пола, я осмотрела комнату. Да уж, жутковатый видок. Хотя, если убрать осколки бокала, то станет немного лучше.
Как ни удивительно, но в голове уже созрел план дальнейших действий.
Пнув ногой валявшийся на полу рулон обоев, я ещё раз оглядела дом. Странно. Это всего лишь коробка… Четыре голых стены… И потолок, который так и не довели до конца…
Ничего особенного.
Так, кажется, Таня предпочитает чёрный чай…
Порывшись на кухонных полках, я всё-таки отыскала пачку чёрного чая «Greenfield». Надо же, срок годности ещё вполне пригожий. Когда же я его тут оставила? Неважно.
Электрический чайник, который стоял без дела уже не один месяц, наконец наполнился водой и загудел, выполняя свою функцию. Вода вскипела меньше чем за минуту. Зная Таню, стоило её ждать совсем скоро. Как раз оставалось время привести себя в порядок и согреться горячим чаем со вкусом бергамота.
С ароматным напитком, который так любила в детстве, я снова вернулась в комнату. Поставив горячую чашку на стеклянную поверхность журнального столика, села в кресло. Вредная привычка постоянно что-то держать в руках заставила взять пробку от бутылки, которая каким-то образом оказалась рядом со мной. Не успев ещё выветриться, она излучала едва уловимый аромат клубники, ежевики и фиалок. Это вино, покорившее меня с первого глотка, стало чуть ли не единственным алкоголем, который я воспринимаю без отвращения. Именно им я, как руководитель отдела проектирования, – Ирина Владимировна Грановская – всегда отмечаю победы и успешные завершения проектов. Один бокал вина – это всё, что я себе позволяю – и ничего более.
Подъехавший автомобиль заставил вернуться из простора размышлений и выйти на крыльцо встретить гостью. Первую гостью в этом доме.
– Ирина Владимировна, я захватила бумаги, которые вы вчера не подписали. – Таня, совершенно не понимая, что она тут делает, стала рыться в необъятной сумке, из которой действительно вытянула папку с генеральным планом.
– Танюш, всё потом, – тронула за плечо своего самого лучшего помощника. – Пойдём в дом. Чай будешь?
Она кротко кивнула:
– Буду…
Спустя пару минут мы вдвоём отогревались горячим чаем, не зная, как всё-таки завести пресловутый разговор. Таня смущённо сжала пальцами чашку, несмотря на то, что в ней находился кипяток, который даже через тонкий фарфор припекал в руки. Впервые оказавшись с начальницей в такой неординарной ситуации, она ёрзала на краешке холодного дивана. Я же наслаждалась присутствием ещё одного человека в так долго пустующей комнате. Тем, что слышалось ещё одно тёплое дыхание, которое меня успокаивало и умиротворяло.
– Танюш, считай, сегодня у тебя закончился рабочий день. Вернее, он только начался, – хитро улыбнувшись, я продолжила: – Ты же помнишь, что сегодня прилетает Стефано Бонатти? Ты ж меня не бросишь с ним наедине?
– Н-нет… – девушка удивлённо смотрела на меня, потому что я впервые за два года нашей совместной работы разговаривала с ней вот так неофициально, за границами офиса.
– Вот и славно. Допьём чай и поедем в магазин. Считай, что это твой честно заслуженный бонус за два года усердной работы на меня.
Почему-то мне очень захотелось помочь Тане раскрыться. Девушка всё время носила скромный хвостик в качестве причёски, хотя её густые и длинные волосы были просто созданы для самых красивых локонов, уложенных по последней моде. Точно так же как и внешность, прекрасное лицо, так редко ощущающее на себе косметику, должны быть по достоинству оценены мужской половиной общества. Ей бы всего пару штрихов, чтобы подчеркнуть зеркальную голубизну глаз да выдающиеся скулы, которые дарили лицу упрямость и волевую силу. Вот только научить не опускать голову и твёрдо стоять на своей точке зрения. Такие люди достойны большего, чем простое место секретаря.
– Ирина Владимировна, а это ваш дом? – наконец решила начать разговор Таня.
– Да, – просто ответила я, заставляя свой голос звучать ровно и не дрожать на каждом звуке. – Правда, времени не хватает его оборудовать нормально…
– А хотите, я вам помогу? Я для своей дипломной работы готовила кое-какие наработки. Но они так и не пригодились. А сюда они очень хорошо вписались бы…
– Тань, хорошая идея. Принеси как-нибудь. Я посмотрю, – оживилась я, ставя на столик пустую чашку.
Непонятно от чего, в голове зазвенели тысячи маленьких колокольчиков. Руки вспотели, а сердце снова ускорило свой темп. Что-то случилось… Но что?.. Пока это не под силу понять.
2481 просмотров
Категории: Любовный роман, Роман, Мелодрама, Современный любовный роман, Полански Алла, Современная проза
Тэги: алла полански, сначала, сильная героиня, ошибка прошлого, личная трагедия, ответственный мужчина, любовь
Это интересно!
Столько лет я изо всех сил избегала серьёзных отношений. Меня пытались завоевать, присвоить, сделать безжизненной марионеткой. Всё это с крахом разбивалось о мой громкий смех и отказ кому-то принадлежать. Я привыкла к своему одиночеству, даже любила его. Но Алекс всё разрушил. Внёс сумятицу в душу, показав, что ему ничего от меня не надо. Он просто друг. Человек, целующий в щёку, не требуя продолжения. Он просто рядом.
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 6,99 алк |
Эксклюзивные авторы (74)
- появились новые книги
Авторы (1227)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#Академка и Студенты #Вампиры #ВедьмаИщетЛюбовь #ДворцовыеТайны #Дневник моей любви #КосмическаяСтрасть #КурортныйРоман #ЛитСериал #Любовь на спор #ЛюбовьОборотня #Магический детектив #Наследница #Некроманты #Отбор #Полюбить Дракона #Попаданка #ПродаМастер #СнежнаяСказка #Судьбе навстречу #Фамильяры в деле! #ШармПервойЛюбви #ЭроЛитМоб Young adult Авторские расы / Редкие расы Азиатские истории Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Боги и демиурги Бытовое фэнтези В гостях у сказки Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Гендерная интрига Герой-преступник Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детективное фэнтези Драконы Европейское фэнтези Жестокие герои (18+) Истории про невест Квест / LitRPG Космическая фантастика Литдорама Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Некроманты и некромантия Неравный брак / Мезальянс Оборотни Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Попаданки Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Рабство Сентиментальный роман Скандинавский фольклор Славянское фэнтези Слеш / Фэмслеш (18+) Служебный Роман Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стимпанк Триллер Фамильяры Фейри Эльфы Эротическая фантастика Эротический современный роман Эротическое фэнтези
