Стражи сумрачных эпох. Книга 4: Чёрные зарницы. Михаил Шабловский
Магазин Книги автора Комментарии (1) Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Заключительная часть цикла. Для понимания сюжета НЕ требуется ознакомление с предыдущими книгами.
Свет не может рассеять Тень, если та обладает собственной волей. Когда дампир-полукровка предал Светлые Силы ради любви к юной вампирше, паутина недоверия и страха перед будущим окутала борцов с потусторонними угрозами. А теперь попытка безумного учёного проникнуть холодным злонамеренным разумом в самую ткань мироздания оборачивается порождением армии чёрных силуэтов, нападающих и убивающих без разбора ночью и средь бела дня. Как защитить людей? Чьи силы стоят за колоссальными выбросами тёмной энергии в лесах северного Подмосковья? Кто и зачем проводит эти жуткие исследования? Почему власти, прикрываясь новой угрозой, спешат ввести "ночной карантин"? Два смертельных врага - дампир, предавший сверхъестественную спецслужбу и верный агент этой Организации, идут к разгадке тайны каждый со своей стороны. Чем обернётся их последнее противостояние? Не придётся ли обоим мужчинам пожертвовать своими красавицами-возлюбленными?
Возрастные ограничения 18+
Участник конкурса ПродаМастер - 2021
В книге вы найдёте:
- влюблённую парочку дампира и вампирши;
- сумасшедшего учёного, чьи изыскания угрожают существованию человечества;
- вскрытие тайной подоплёки действий властных структур при истинных и мнимых угрозах населению;
- некоторое количество остренькой эротики, в том числе "вампирской"
- ровно один угнанный танк.
Первая+вторая книга: Стражи сумрачных эпох. Книга 1 и 2. Михаил Шабловский
Третья книга: Стражи сумрачных эпох. Книга 3: Багряный холод. Михаил Шабловский
Четвертая книга: Стражи сумрачных эпох. Книга 4: Чёрные зарницы. Михаил Шабловский
Отрывок «Стражи сумрачных эпох. Книга 4: Чёрные зарницы. Михаил Шабловский»
ПРОЛОГ
По тёмной ночной аллее маленького парка бежал паренёк в распахнутой тёплой куртке. Рваные тучи, бегущие по беззвёздному городскому небу, изредка пропускали бледные лунные лучи, да призрачно горели тусклые фонари на тонких, будто игрушечных, столбиках. Света хватало, чтобы видеть мятый асфальт дорожки, но по кустам и серой прошлогодней траве ползли тёмные тени. И две куда более чёрных тени бесшумно неслись вслед за бегущим.
Он уже задыхался. Лёгкие, казалось, вывернулись наизнанку, и каждый хриплый вздох нёс рвущую горячую боль. Он понимал, что ему не уйти. Он всхлипывал от непереносимого ужаса, но закричать и позвать на помощь не было сил или воли. Кроме того, кричать бессмысленно. Парк был узким, но длинным, с одной стороны железная дорога, с другой - абсолютно пустой и безлюдный глухой проезд спального района Москвы. Никто не услышит.
Наконец неверные, подгибающиеся ноги запнулись об толстый корень огромного тополя, бугристо вспучивший асфальт. Паренёк упал, сильно разбив коленку, но этой боли он даже не почувствовал. Кое-как отползая спиной вперёд, сквозь прерывистое дыхание он шептал: "Почему я?!. Не надо... Почему я?.. Уйдите! Господи Боже, вы кто? Уйдите!.."
Чёрные тени на секунду приостановились. Силуэты их, словно начерченные плотной тушью на тонкой бумаге китайского фонарика, были действительно пугающими: массивные, но будто бы плоские тела, гривастые головы с уходящими назад дугами рогов, тонкие длинные конечности с неправильно загнутыми суставами, верхние лапы заканчиваются двумя огромными когтями-серпами. Они были черны, как смоль, черны даже на фоне ночи, черны, как идеальное ничто, как бездна. Тени чуть наклонились вперёд, медленно занося острые серпы над едва дышащим от страха несчастным. Столь же медленно острия пошли вниз, одно за другим, как молоточки в чудовищной музыкальной шкатулке, и первое из них уже коснулось тела мальчишки, прорезало футболку, и чуть вонзилось в кожу, а тот всё не находил в себе силы закричать... И тут в кроне тополя произошло некое движение, прошуршали ветви, мелькнула изящная фигурка и прямо по стволу вниз сбежала юная девушка, затянутая в тёмный кожаный наряд. Сверкнуло узкое голубоватое лезвие, брызнули чёрные капли, одна из склонившихся теней с глухим рёвом отпрянула от своей жертвы, пошатнулась и присела на сгибающиеся назад колени. Вторая повернулась было к новому противнику, но куда там! - сиреневый мазок тумана скользнул ей за спину, вновь блеснул клинок, ушёл в чёрное тело, вернулся назад, тень дёрнулась, отскочила, закачалась, а туман мгновенно сгустился в девичью фигуру уже между двух своих оппонентов, воительница грациозно крутанулась на каблуке, сияющим кругом прошёл металл, рассекая тёмную плоть, хлестнули по кустам брызги чёрной крови, рогатые тени издали почти синхронные предсмертные завывания и истаяли...
Сиреневое марево сполохом прошло по траве, и прекрасное бледное темноглазое личико склонилось над дрожащим от ужаса парнем.
- Бедненький... - тонкие сильные пальцы с острыми длинными ноготочками погладили лоб, щёки, спустились к шее. - Смотри-ка, у тебя кровь!
Из небольшого пореза, оставленного чёрным когтем, сочилась узенькая струйка, багрово поблёскивающая в лунном свете.
- Давай, я помогу тебе! - одним рывком девушка разодрала футболку на юноше. Темноволосая голова прильнула к его груди, послышался слабый чмокающий звук и бедный парень почувствовал, как горячий язычок, оставляя за собой холодную влажную полоску, плавно поднимается к горлу. Тёплые окровавленные губы впились в его шею страстным поцелуем, а затем он почувствовал острую боль, смешанную, однако, со странным, нечестивым наслаждением... Юноша тихо застонал, медленно теряя сознание и погружаясь в пучину багрового сумрака, таившего в себе невыразимо приятный кошмар.
Он не слышал, как зашуршали кусты, и на полянку вышел высокий стройный мужчина с длинными чёрными волосами, заплетёнными у левого виска в тонкую прямую косичку. Мужчина резко схватил темноволосую девушку за плечи и оторвал её от горла бедняги. Приложив левую ладонь к коже юноши, он заставил закрыться двойные ранки от острых клыков.
- Хватит, Мари! - шёпотом крикнул мужчина, и его глаза сверкнули красным огнём. - Он же умрёт так! Мы договаривались с тобой, любимая!
- Ну Лю-ю-двиг, - обиженно протянула девушка. - Ну что такого, любименький! Он же такой вкусненький-сладенький! На-ка, попробуй!
Она прижалась своим кровоточащим ротиком к сильным тонким губам возлюбленного. Тот чуть сощурил глаза, но ответил на поцелуй.
- Видишь? - спросила юная вампирша, оторвавшись наконец от уст партнёра и облизывая красным язычком остатки крови из уголков рта. - Очень вкусно! Он здоровенький, попей тоже - на тебя хватит! Нет ничего лучше, чем утолить жажду после боя.
Тот, кого назвали Людвигом, поморщился, как от боли, и с жалостью глянул на потерявшего сознание парня.
- Нет, Мари, - сказал он. - Я не буду. Я ещё сыт.
- Скажешь тоже, - фыркнула вампирша. - Разве можно насытиться этими консервами, этой заморозкой? Тебе надо живой, настоящей крови. А то ты всё такой же худой и бледный, как в Антарктиде был. Никак не можешь поправиться. Ничего, сейчас ещё поохотимся. Да не буду я убивать, не смотри на меня так. Я помню, что я обещала. Глупость, конечно, но раз тебе так приятнее, любимый... А скажи, что это за козлоногие-козлорогие теняшки были? Которых я твоей старой шпагой покромсала? С ними весело было! Людей ты не разрешаешь, так хоть кого-то порезать можно! Интересно, здесь ещё такие есть?
- Не знаю, Мари, - глянув на брызги чёрной крови, пятнавшие остатки весеннего снега и тонкие веточки живой изгороди, ответил её любовник. - Надеюсь, что больше таких нет. Я слышал про нашествия Теней, но это было ещё в античные времена. Ты же помнишь, что такое "античность"?
- Древняя Греция, древний Рим и всё такое, - сморщив носик, откликнулась Мари. - Помню, конечно. Я же в школе училась и в колледже.
Закинув назад красивую голову, вампирша льдисто рассмеялась:
- В школе! В колледже! Видели бы меня сейчас одноклассники! Кто они, и кто я! Я уже забыла, как их всех зовут! Но с удовольствием выпила бы одного-другого из тех, что по физкультуре пятёрки получали! А в Греции меня назвали бы ламией, да, любименький? А тебя как? Полу-ламий? Деми-ламий? "Дампир" всё-таки красивее звучит, правда? Любимый мой дампир.
Она вновь прильнула долгим поцелуем к губам Людвига, обняла его, обвила руками и ногами, подпрыгнув и оказавшись у него на весу. Наласкавшись, девушка ловким сальто спрыгнула с рук возлюбленного и унеслась в темноту, крикнув ему напоследок:
- Я дальше охотиться! Догоняй, милый!
Прежде, чем последовать за нею, дампир присел возле неподвижно лежащего юноши и пощупал его пульс под меховым воротником. Тяжело и печально вздохнув, полукровка пробормотал:
- Этот хотя бы жив остался... Скольких мы уже?.. Трёх, кажется, или четырёх. Неужели и вправду у неё теперь навсегда это равнодушие к людям? Почему же у меня его нет? Почему? Легче ведь было бы... И откуда эти Тени в самом-то деле взялись? Бог знает, сколько о них ничего слышно не было. Надо Мари подальше отсюда увести. Скоро здесь появятся мои бывшие коллеги и начнут вынюхивать, что да как.
Высокий красавец невесело усмехнулся, легко поднялся, отряхнул узкие кожаные брюки, поправил пряжки на щегольских сапогах, застегнул куртку. Глядь - и только синеватая полоска тумана быстрым вихрем скользнула над парком и улетела прочь.
ГЛАВА 1. Неутолённая месть
Весна 20.. года в Москве выдалась дружной и тёплой. К началу апреля снег уже практически везде растаял, лишь редкие пятна оставались в самой глубине парков и скверов. К середине месяца на ветвях деревьев проклюнулись робкие зелёные пёрышки.
Я аккуратно прикрыл дверцу автомобиля, вдохнул свежий чистый воздух, напоенный островатым весенним запахом раскрывающихся почек, огляделся, включил бесплотность и шагнул сквозь кирпичный забор большого участка одного из "элитных" коттеджных посёлков на западе города, в пойме реки. Да, мой бывший друг и коллега, а ныне смертельный враг, всегда отличался большим вкусом. На поляне среди тонких высоких сосенок возвышался не просто коттедж, а едва ли не целый замок, выстроенный в нарочитом неоготическом стиле. Изящные эркеры и башенки, высокие стрельчатые окна с витражами придавали строению эфемерно-сказочный вид. Но прекрасный дом был пуст. Опять пуст. Объект моего преследования вновь ускользнул от меня. Ещё из машины, окинув здание и участок истинным взором, видел я, что здесь никого нет. Однако ряд признаков указывал на то, что обитатели покинули жилище совсем недавно, буквально час-два назад, и что убегали они второпях. Надо было осмотреть дом. Может быть, что-то было ими забыто или оставлено, что-то, что могло бы указать мне, куда они направились, и как можно было их наконец настичь.
Я взошёл на высокое крыльцо, тронул дверь и не смог сдержать усмешки. Дверь была не заперта и даже приоткрыта. Мой враг прекрасно знал, что никакие запоры меня всё равно не в силах остановить, и не стал утруждать себя лишними телодвижениями. Медленно я прошёл в большую, прекрасно обставленную гостиную. На низком стеклянном столике стояли два недопитых стакана с вином. В них даже плавали ещё кубики льда. Красного льда. Замороженной крови.
"Ага," - пробормотал я. - "Похоже, у них всё-таки есть антарктические запасы. И всё же его любовница убивает людей. Или он тоже стал кровожаден вслед за нею? Какая бессмыслица! Но почему я никак не могу застать их? Что предупреждает о моём появлении?"
Я спустился в кухню, находившуюся на цокольном этаже. Чайник был ещё тёплый, кофеварка хранила лёгкий запах бодрящего напитка. Вампир не нуждается в человеческой пище, но пить ему изредка всё-таки необходимо. Мой же враг был полувампиром, дампиром - он мог при желании услаждать свой вкус и обычной едой, о чём свидетельствовали многочисленные упаковки от полуфабрикатов, коробки из-под пиццы и прочего фастфуда, раскиданные по углам помещения. А вот его подельница наверняка не употребляла ничего, кроме крови, кофе и алкоголя... Мечта поэта, нечего сказать.
Я поднялся в огромную роскошную спальню. Здесь царил чудовищный бардак. Повсюду валялись подушки самых разнообразных размеров и форм, одеяла, шёлковые простыни. Женская и мужская одежда престижных марок была как попало раскидана на стульях, диванах и столиках. Вокруг громадной кровати и на ней лежали предметы интимного дамского гардероба: ажурные чулочки и разноцветные трусики, лифчики, тончайшие пеньюары, кружевные сорочки, боди и прочая амурная галантерея. Иные были разорваны, вероятно, в приступах безумной страсти. Небольшой трельяж как попало был уставлен дорогущей парфюмерией в больших стеклянных флаконах, завален губной помадой, палитрами теней, кисточками подводок, румянами, лаками для ногтей и прочей престижной косметикой. Ароматы здесь стояли соответствующие - как в заштатном борделе.
Но за кроватью я нашёл кое-что куда более интересное, чем вся эта любовная параферналия. На полу стоял длинный низкий деревянный ящик. Он был до половины наполнен землёю. Запах элитных духов мешался здесь с тяжёлыми миазмами свежераскопанной земли. Комки её в истинном взоре светились гнусной фосфоресцирующей красновато-зелёной аурой кладбищенского гниения. Так вот, что могло притянуть эту парочку сюда, в мой город, в то самое место, от которого они должны были ради своей безопасности держаться как можно дальше! Спутница моего врага была вампиршей. В августе прошлого года её обратил старый заматерелый кровосос, в свою очередь, поднятый из могилы выродками странной расы потомков Каина, собиравшими вампирскую кровь для своих чудовищных нужд. Мои коллеги и я уничтожили расположенный подо льдами Антарктиды город выродков, называвших себя "тланксатами". Я лично спас и вывел из этого города вампиршу, в которую влюбился мой тогда ещё друг... Но он, не доверяя мне и всей нашей Организации, считая, что мы хотим убить его возлюбленную, совершил предательство, тяжело ранил двух моих друзей и самовольно покинул наши ряды, тем самым мгновенно став паранормальной угрозой высочайшей степени опасности...
Любого полноценного вампира тянет к земле родного края, в которой он должен отдыхать хотя бы иногда... Он может прожить без этого, но тяга будет всё сильнее и сильнее. Для тех, кто не привык преодолевать серьёзные соблазны и пристрастия - а многие ли могут похвастаться этим? - она может стать мучительной. Очевидно, подружка моего врага слёзно упросила его приехать сюда, где она смогла бы удовлетворить свою тягу, хотя бы на время загасить пожар, полыхающий в её разуме. И, как назло, она уже прикоснулась к земле кладбища, в которой лежал обративший её в своё время матёрый упырь - давно убитый мною. Теперь эти двое опять вольны были удрать в любое место обитаемого мира...
Но почему же они были столь уверены, что смогут ускользнуть от меня? Настолько наглы, что явились прямо в Москву?
Из-под ящика высовывался уголок развёрнутого блокнота в чёрной обложке. Я вытянул его и перелистал. Странички были исписаны мелким знакомым почерком. Это писал мой враг, дампир Людвиг "Кримсон" Рихтер, бывший специальный агент отдела мониторинга ментального пространства Российского департамента Организации, отдела, в котором я теперь был начальником - то есть, директором.
Сунув блокнот в карман, я вышел из дома-замка, сел в свой служебный "форд", обрёл плотность, несколькими нажатиями открыл секретную панельку за магнитолой и включил ментальный передатчик, связанный с нетворком Организации. Недавно мне установили новую модель, с голосовой связью. Можно было бы, конечно, позвонить по обычному сотовому телефону, но я теперь был магистр, и по старинным правилам Ордена, как раньше называлась Организация, обязан был блюсти строжайшую конспирацию в отношении себя самого. Я надел гарнитуру и набрал номер своего единственного на данный момент подчинённого - специального агента Александра Славина.
- Саша, начинаем всё заново, - мрачно сказал я, когда агент взял трубку. - Они опять ушли.
В наушнике послышался разочарованный вздох. Ментальный психолог Славин теперь снова вынужден был проводить многие часы в трансе, контролируя глубинные потоки поля, стараясь по неожиданным всплескам, означавшим паранормальную активность, определить, не вампиру ли принадлежит использованная потусторонняя сила. Это была нудная и выматывающая работа, но иного выхода не было - автоматический центр мониторинга выдавал лишь общий график, и по одноцветной линии было невозможно понять, что стало причиной того или иного пика - компьютер помечал лишь географические координаты выброса. Тут требовалось тонкое ментальное чутьё живого разумного существа. Такого чутья не было ни у компьютера, ни, к сожалению, у меня. Им в совершенстве владел мой бывший начальник, старый разумный (очень старый и очень разумный) кот по имени Сефирос, ныне пребывающий в спиритической коме, мирно отдыхающий в сверхглубоком сне. Очень неплохое чутьё было и у Саши Славина. Поэтому я и гонял бедного агента, пытаясь с его помощью нащупать преступную парочку, найти своего врага, которому страстно мечтал отомстить. Учитывая, что нас, мониторщиков, пока что оставалось всего двое на весь Московский регион, это, конечно, было в некотором роде нецелевое расходование сил и средств. Но во-первых, знавший о нашем деле практически всё дампир представлял собой постоянную угрозу секретности Организации, а во-вторых, Саша сам хотел перемолвиться парой-тройкой словечек с Рихтером, ибо мой агент и был одним из предательски раненых полукровкой более полугода назад. В-третьих же, пара оставляла за собой тонкий кровавый след - укушенные, выпитые и, увы, даже убитые люди. Погибшие были почти исключительно молодые здоровые парни - значит, скорее всего, именно вампирша не могла себя контролировать, что было неудивительно. Я хотел верить этому, хотел всё-таки знать, что бывший мой друг не убийца... В самой глубине души ещё тлела надежда, что Рихтер не пропал окончательно. И я не знал, подавить ли эту надежду, как глупую слабость, либо, напротив, опереться на неё. Почему же он не мог остановить свою любовницу? Или он не желал делать этого? Принимал участие в кровавых трапезах, оставляя убийство за подельницей? Кем же он стал? И вот это тоже я хотел выяснить.
Месяцы, прошедшие с августа предыдущего года, были заполнены для меня беготнёй, хлопотами и заботами. И работой - массой работы. Я был одновременно принимающим информацию о всплесках ментального поля наблюдателем, выездным агентом реагирования на эти же самые всплески, да ещё и начальником целого отдела, вынужденным координировать работу таких же наблюдателей и агентов по всей территории бывшего Советского Союза. Славин сильно помогал мне, однако же нам двоим нынче приходилось делать работу, которую раньше выполняли четверо, да ещё двое из этих четверых были на столетия опытнее нас - я говорю о Сефиросе и Рихтере. А кроме этого, у меня ведь была молоденькая беременная жена... Срок родов подходил в начале июня. Теперь была середина апреля. Неудивительно, что я иной раз буквально валился с ног.
Анечка Малинова, моя милая супруга, не очень хотела, чтобы ребёнок появился на свет в занимаемой мною потусторонней усадьбе, доставшейся мне по наследству от Сефироса и отгороженной от реальной Москвы мощной ментальной завесой. Не хотел этого и я. Поэтому около месяца назад я перевёз жену в бывшее родовое имение её отца, графа Залесьева, уничтоженного мною тёмного чародея, поклонявшегося демонам. В поместье, называвшемся "Зелёная долина", до сих пор жила очень старенькая бабушка Анны, графиня Аделаида. Природа, свежий воздух, удалённость от вечных московских суетни и шума явно должны были пойти на пользу юной будущей матери. Это, конечно, бесспорно. Но только вот мне, с моей теперешней постоянной занятостью, удавалось побыть в "Зелёной долине" лишь редкими, один-два раза в неделю, наездами. В основном ночевать приходилось в потусторонней усадьбе, где располагался мой рабочий кабинет. Разумеется, такое положение дел очень огорчало мою любимую. Да и меня тоже. Я ведь успел привыкнуть к ежедневной близости с красавицей-женой. Иногда даже чаще, чем ежедневной...
Подумав об этом, я решил, что сегодня мониторинг обойдётся без меня.
- Не вздыхай, Саша, - сказал я. - Ушли, так ушли. Сегодня не надо лазить в поле. Днём раньше, днём позже, значения не имеет, всё равно они уже наверняка далеко-далеко отсюда. Они ведь летать умеют, а я нет. Завтра вновь примемся за поиски.
Вообще говоря, это было очень обидно. Впервые мы застали вампирскую пару так близко от себя. До этого я дважды мотался в Европу, где чувствительный Славин засекал географическое положение вампирских трансформаций. Мы запрашивали сведения у западных коллег, те подтверждали локации ментальных всплесков, но когда я вместе с европейскими оперативниками прибыл на предполагаемое место обитания дампира и его подружки, там обнаружился лишь давно остывший след... А на второй раз вместо моего врага мы нашли склеп какого-то древнего недобитого упыря, которого тут же упокоили.
- Единственно, о чём тебя попрошу, Саша, - продолжил я. - Будь так добр, позвони обеспеченцам и потряси их, чтобы наконец выслали кого-нибудь провести линию нетворка в "Зелёную долину". Я сейчас еду туда и останусь там до утра. Но если я тебе вдруг понадоблюсь, смело звони прямо на магистерский экстренный. А вообще разрешаю оставить всё на автоматический центр и отдыхать.
- Есть отдыхать, босс, - уже куда более весело откликнулся Славин и прервал связь.
Дампир был очень непрост. Он прекрасно знал, что мы можем обнаружить его по использованию потусторонних сил, и поэтому всякий раз, когда он или его подельница не могли без них обойтись, быстро удирал вместе с нею куда-нибудь подальше и на время затаивался. Им, умеющим становиться полоской тумана или обращаться в самых разнообразных животных, в том числе, разумеется, в быстрых птиц и летучих мышей, это было несложно. Особенно, когда я находился в далёкой Москве, а оперативная группа нашего европейского департамента была занята на ином задании где-нибудь на окраинах Старого Света. И вот совершенно неожиданно Саша почуял действия вампиров прямо у нас под боком. Не дожидаясь опергруппы, я ринулся к месту обнаружения. Но всё равно опоздал... Как же Рихтер со своей Мариночкой умудрились ускользнуть буквально у меня из-под носа? Что предупредило их?
Хватит ломать голову, решил я. У меня в руках, по крайней мере, есть теперь дневник Людвига. Может быть, там я смогу найти какую-то полезную информацию. А парочка, похоже, и впрямь удирала впопыхах, раз они оставили мне столь ценную улику.
Тем не менее, выводя автомобиль на Кольцевую автодорогу и направляя его на север, в сторону усадьбы "Зелёная долина", я постарался на время отбросить все мысли о предателе-дампире, его кровавой любовнице, дневнике, да и вообще о делах потусторонней службы и иных мировых проблемах. Хотелось приехать к юной жене с хотя бы формально лёгким сердцем. По дороге я заскочил в торговый центр и купил большой букет тёмно-красных, почти бордовых роз. Чем темнее цвет, тем сильнее выражаемая подарком страсть. Я не видел Аню почти неделю. Я очень-очень сильно хотел... быть рядом с ней.
Поворот к поместью находился примерно на пятьдесят седьмом километре Дмитровского шоссе, чуть к югу от пределов города Икши. Свернув и преодолев подъём на высокую гряду холмов, ограждавших долину с усадьбой и тремя маленькими деревеньками, я вспомнил, как почти два года назад точно так же поднимался сюда, ещё не зная, что меня ждёт впереди, какие жертвы придётся принести мне в борьбе со зловещим могуществом графа Залесьева, но и не зная, какое счастье я обрету в лице его милой дочери, влюбившейся в меня с первого взгляда. Как, впрочем, и я в неё. Аня не ведала о том, кем стал её отец. Она была чиста и свободна от Тьмы. Граф предназначал ей страшную участь - через неё в мир должен был прийти его истинный наследник, аватар страшного демона. Я спас Аню. А полгода назад женился на ней.
Юная жена моя спустилась в холл усадьбы и обняла меня, с некоторым трудом приподнявшись на цыпочки - я был выше неё почти на полторы головы. С нежным пылом я ответил на объятие и сладко поцеловал Аню в алые, чуть пухленькие губки. Она изменилась в последнее время. Её животик сильно округлился, тело наливалось настоящей женской красотой. Вся она буквально светилась изнутри - ведь шли последние месяцы ожидания ребёночка.
- Спасибо, - тихо сказала она, приняв от меня букет. - Я скажу Фаине Борисовне, чтобы поставила в вазу в столовой.
В отличие от графа Залесьева, его мать, Анина бабушка, не держала никакого штата прислуги. Одна-единственная пожилая женщина, давно знавшая графиню, исполняла обязанности повара, экономки и дворецкого. Убираться в большом трёхэтажном доме постройки позапрошлого века раз в неделю приходили две девушки из деревни. Они же, как правило, приносили продукты из магазинов. Но агропредприятием "Зелёная долина", оставшемся после графа, управляли люди, кое-что знавшие об Организации. Залесьев был безжалостен к своим работникам, держа их фактически на положении рабов. После его гибели наш департамент обеспечения не стал разрушать производство, но теперь почти все доходы шли на социальное благоустройство. В самой крупной деревне - Парамонове - были отстроены новая школа и детский сад. Все дома жителей долины были отремонтированы за счёт предприятия. Никакая арендная плата больше не взималась. Заработки сотрудников были куда выше, чем в среднем по области. Обеспеченцы легко убедили старую графиню назначить управляющей сельхозпредприятием Ксению Курсину, вдову убитого графом активиста, пошедшего против нового лендлорда ещё в самом начале его владычества. Это была сильная и волевая женщина, исключительно лояльная к своим землякам и к отомстившей за её мужа структуре - к нам, то есть. Одна лишь беда была с ней - она категорически отказывалась от любых встреч и от любого общения с Анной. Её родная дочь, Лена Курсина, к превеличайшему сожалению, тоже погибла на алтаре демонопоклонника примерно за год до того, как я своим выстрелом навсегда прекратил богохульные кровавые церемонии. Ксения не могла спокойно видеть дочь того, от чьей руки погибла её собственная... Я как-то разговаривал с ней, сразу после того, как женился на Анне.
- Не могу! - сказала она тогда. - Умом понимаю, что глупо это и даже неправильно, а не могу! Сердце не даёт... От моей Леночки косточки только остались, всю кровушку её до капли пролил проклятый злодей, а эта... жена ваша... вона какая. Бодрая да румяная. Простите, я уж от греха лучше с ней видеться не буду. Всё понимаю, но не буду. Хорошо, что вы её в Москву забираете...
Теперь, когда Аня вновь поселилась в усадьбе, Курсина стала обходить графский дом за тридевять земель. Я сильно опасался, что это была не единственная из проблем, порождённых годами нечестивого владычества графа и его иной, потусторонней семьи. Впрочем, вопрос о том, стоит ли Анне и мне селиться в поместье, был на самом деле куда сложнее даже этих неприятностей. Он был едва ли не метафизическим.
Сперва я даже не хотел думать о переезде сюда. Предполагал снять или купить домик в ближайшем Подмосковье. Или, на худой конец, въехать обратно в свою старую московскую квартиру, которая была у меня ещё с "допотусторонних" времён. Но после одного серьёзного разговора с руководителем Российского департамента Организации архмагистром Левиным, членом Совета Семи и моим теперешним непосредственным начальником, я изменил своё мнение.
- Чего вы боитесь? - довольно сердитым тоном сказал он тогда. - Вы что же, суеверны? Вы, магистр Ордена, видящий незримое, давным-давно заглянувший за изнанку физической реальности? Вам хорошо известно, что падший ангел, которому поклонялись Залесьевы, нынче находится в преисподней, где ему и место! Тёмный алтарь залит водами реки и не будет активен, пока к нему не придут люди и сами не призовут Тьму. Мало того, что сейчас это практически невозможно, но вы ещё и могли бы сами дополнительно охранять точку призыва одним лишь фактом своего присутствия рядом. Самое глупое, что можно сделать - это оставить поместье разрушаться, как некий "дом с привидениями". Вот такого рода суеверия, людские страхи как раз и радуют Тьму, дают ей пищу и жизнь. Я же прекрасно знаю, что вы не трус, Малинов. Вы не раз и не два доказывали это. Будьте выше суеверий, прошу вас. Уж если не вам отучать людей от попыток задобрить Тьму, то кому же?
Примерно так же я сказал и Славину, когда первый раз просил его вызвать обеспеченцев в долину тянуть ментальный нетворк. Он сильно удивился:
- Босс, ты что же, собираешься жить в той усадьбе? Но как ты можешь вот так спокойно въехать в старый дом, где жил твой... покойный тесть? Да ещё и убитый лично тобой. Неужели тебе не будет... неуютно, что ли?
- Глупости, Саша! - решительно отвечал я. - Не будь суеверен. Графа Залесьева больше нет. Мы уничтожили его, понимаешь? Я его победил. А значит, я могу занять его место, хотя бы по праву завоевания. В каком-то смысле, я теперь - граф. Такой, каким он должен был быть, если бы не отдался Тьме. Сам же он нынче там, куда так стремился - под своим чёрным владыкой. И если он останется таким, как умер, то он оттуда не выберется. Если только мы не станем бояться его тени. Если мы не вздумаем "задабривать" или "не сердить" его "дух". Вот тогда ему точно может открыться дорожка назад. Но этого не будет. Поместье теперь принадлежит Ане, мне и Организации. Так что приезжай в гости, когда пожелаешь, в любое время!
И всё же старый кабинет графа я занимать не стал, а временно обосновался в комнате рядом с Аниной спальней. Тем более, что пока ещё моё рабочее место не могло быть перенесено в усадьбу. Поэтому я и таскался туда-сюда из Москвы в "Зелёную долину" и обратно. И сегодня я был здесь. Рядом с любимой женой.
Переодевшись и умывшись, я зашёл выразить своё почтение графине Аделаиде. Та с улыбкой поприветствовала меня, но вряд ли точно осознала, кто я такой. Бабушка Анны была очень старенькой, и разум её стал далеко не так ясен, как в иные года.
Потом я спустился в столовую. Анна вместе с Фаиной Борисовной уже собрали ужин, и мы с супругой сели за стол, посредине которого стоял привезённый мною розовый букет в высокой стеклянной вазе. За ужином Аня была до странного рассеяна и как будто чем-то обеспокоена. Выслушав пару ответов невпопад на мои реплики, я прямо спросил:
- Анютик, что случилось? Ты сама не своя. Ты здорова? С ребёнком всё в порядке?
- Андрюшечка, не переживай, - ответила моя жена. - И я здорова, и ребёночек хорошо себя чувствует, толкается потихоньку. Но тут такое дело... Я не хотела тебя тревожить, я знаю, как ты занят сейчас. Понимаешь, вчера вечером приезжали два каких-то типа. Они хотели встретиться с бабушкой, но когда узнали, что я здесь, обрадовались и решили разговаривать со мной. Фаина Борисовна не очень-то хотела их пускать, но она же не охранник...
Я сразу напрягся. И сделал себе мысленную зарубку - нанять охрану или попросить кого-нибудь ночевать в усадьбе, когда меня нет. У меня была пара-тройка знакомых мужиков в Парамонове. Но что скажет на это Курсина? Нет, надо срочно тянуть сюда нетворк, и самому окончательно переселяться.
- Они раньше уже приезжали к бабушке, - продолжала Аня. - Около двух месяцев назад. Она смутно вспомнила о них, когда я спросила у неё сегодня. Но она не смогла сказать, что они хотели. Эти двое, видно, понимали, что от бабушки трудно что-либо добиться нынче, поэтому и были так довольны, что могут обратиться ко мне. Ты наверно знаешь - ведь бабушка не делала из этого секрета - что она уже давно написала завещание, в котором оставила мне всё движимое и недвижимое имущество, перешедшее к ней от отца, когда я считалась пропавшей. А недавно она оформила нам долевую собственность. Часть, кстати, по закону, видимо, принадлежит тебе, как совместно нажитое... Но я и в самом деле наследница поместья. Ты сделал выгодную партию, товарищ директор...
- Да шучу я, шучу! - воскликнула Аня, увидев мою нахмуренную физиономию. - Никто лучше меня не знает, что ты никакой не охотник за богатыми невестами! К тому же, если даже мне достанется поместье целиком, оно будет и твоим, и Организации. Мне оно не нужно. И ты это тоже знаешь.
- Ладно, ладно, - сказал я и нежно погладил жену по щеке. - Что хотели эти типы?
- Поместье. Они хотели поместье, Андрюша. Все земли и все строения, хозяйственные и жилые. Ты помнишь, отец в своё время скупил все участки живущих здесь людей. Практически вся долина сосредоточена в одном владении. Сейчас - в моём, твоём и бабушкином. Затем будет только в нашем. Вот они и хотят всё купить. Предложили какую-то сумму, честно сказать, не помню какую, да это и неважно. Я сперва рассмеялась им в лицо и сказала, что здесь ничего не продаётся. Что это очень глупое предложение. Попросила их уйти. Но они не ушли. Они сказали, что это предложение отнюдь не глупое, а такое, от которого нельзя отказываться. Что нет никакого смысла вести сельскохозяйственное производство на таких дорогущих землях. Что здесь нужно построить элитные посёлки или высотные жилые дома. Знаешь, они до самого конца были такие обходительные. В строгих деловых костюмчиках, один в очках таких продолговатых. Лица у обоих холёные, причёски гладкие, а в глазах какая-то жабья пустота и холод. Они сообщили, что скоро всё равно все ночные производства вокруг Москвы закроют. И почему-то намекнули, что по ночам людям лучше будет сидеть по домам - даже на работу ночью можно будет только по пропускам ходить. Поэтому дома нужнее полей. А потом они сказали такое... Вы же не хотите, сказали они, чтобы с вашими строениями что-то случилось? Чтобы пожары вдруг начались. Вы вот ребёнка ждёте, сказали они. Или вы думаете, ваш муж-фээсбешник крышевать вас будет? Да ему начальство не позволит, сказали они. Когда они заикнулись о ребёнке, я встала и как могла твёрдо велела им убираться прочь, пригрозила вызвать полицию. Но они только рассмеялись. Сказали подумать как следует. И что придут за ответом через неделю. Карточку вот оставили визитную. Я сперва хотела её порвать и выкинуть, но потом решила тебе сперва показать. Вот она.
Я взял прямоугольный кусочек картона и повертел в руках. Глянец, золотая печать - выглядело богато. "Яхрома консалтинг девелопмент" - что за нелепое название. Ни имён, ни фамилий - только номер мобильного телефона и адрес: город Яхрома, Центральная площадь, дом один. Ну ладно же, обходительные ребята, подумал я. Нанесу я вам визит, век меня помнить будете. Только бы не убить никого сгоряча...
- Ты знаешь, - словно в унисон моим мыслям, медленно проговорила моя беременная жена. - У меня вдруг возникло сильное желание достать мой пистолет и ткнуть стволом в холёные морды... Может, даже застрелить их. Это ведь очень плохо, да? Я не должна так делать. Я ведь агент-санитар, я спасаю жизни, а не отнимаю их, и мой маленький карманный "браунинг" только для самозащиты...
Тут я опять вынужден сделать небольшое отступление и напомнить или вновь сообщить вам, уважаемые читатели моих скромных записок, что моя маленькая жёнушка тоже не так давно стала агентом нашей потусторонней конторы.
Когда я убил графа Залесьева, оставшийся без носителя демон попытался соблазнить чёрным могуществом его дочь. Но Анна, отринув тёмный зов, добровольно погрузила себя в спиритическую кому, изгнав тем самым Тьму обратно в её низшие свояси. Долго она лежала так, подобно спящей царевне из сказки, недвижной и бездыханной в хрустальном ложе, которое я установил для неё в моей потусторонней усадьбе. Несколько месяцев моей возлюбленной не было со мною, и я уже почти отчаялся. Но после ряда удивительных событий она вернулась ко мне. Больше того - неожиданно обнаружилось, что она может своей волей погружать в спиритическую кому тех, кому это требовалось - смертельно раненных в сражениях с Тьмой. Ныне у Организации не было сотрудников, обладающих даром мгновенного исцеления. Но когда-то они были, и могли появиться опять. В надежде на это, медицинская группа, в которую теперь входила и моя жена, начала погружать тех, чьи раны были неизлечимы, в этот сверхглубокий сон, который останавливал все биологические процессы. И первым стал бывший директор отдела мониторинга - Сефирос, самоотверженно защищавший боевых агентов в схватке с тланксатами буквально своим телом. Позже выяснилось, что Анна также могла вводить пациентов в стазис - похожее на спиритическую кому состояние, только очень краткое по сроку, так как зависело оно непосредственно от психической энергии моей супруги. Но за это время раненого можно было доставить до медучреждения без дополнительных реанимационных усилий и зафиксированным ровно в том виде, каким он был в момент ввода в стазис. Это, конечно, очень помогало спасать тяжело пострадавших. Анна успела выехать на ряд довольно серьёзных вызовов и сохранить жизни нескольким из наших коллег. Но четыре месяца назад руководитель отдела по борьбе с биологическими угрозами, Анин прямой начальник, курировавший всю медицинскую службу, своим приказом заставил её уйти во что-то вроде "декретного отпуска", как минимум до времени достижения нашим будущим ребёнком полуторалетнего возраста. Чему я, кстати сказать, был втайне рад. Однако же выданное Анне удостоверение агента и, разумеется, табельное оружие остались при ней... И вот она чуть было не применила его против этих лощёных мерзавцев.
- Я теперь понимаю, - тихо продолжала меж тем моя жена. - Как ты смог победить отца, хотя он наверняка был много сильнее тебя. Ты часто рассказывал о том, какую силу тебе придавал в твоих сражениях белый гнев, возмущение несправедливостью, ненависть к творящим зло, особенно к тем, кто угрожает слабейшим. И вот я тоже почувствовала в себе такую ярость, что никакие препятствия мне не были страшны. Я подумала тогда - как они могут вот так спокойно грозить пожарами - ведь здесь в домах живут люди... Живые, обычные, хорошие люди. Пусть бы грозили мне - я не боюсь их ни капельки. Но они посмели упомянуть нашего ребёночка, нашу будущую дочь Сонечку - а ведь она им ничего-ничего не сделала. Твари.
Признаться, я впервые видел свою любимую в такой ажитации. Я встал, подошёл к ней и крепко обнял, присев на ковёр возле её кресла. Прижался лицом к её большенькому животику.
- Не надо, милая, - сказал я. - Не переживай так. Надо было сразу позвонить мне на магистерский. Но ничего. Завтра же я сделаю так, что никто из них больше не посмеет сюда и носа сунуть.
Аня склонила своё лицо к моему:
- Но ты же никого не убьёшь? Этого нельзя делать. Они ведь люди, просто люди. И звонить на твой экстренный было бы неправильно - не должны мы использовать свои паранормальные силы и технику Организации для личной выгоды и устройства собственных дел.
- Ты куда лучше меня, Ганга Дин, - вздохнул я, а сам подумал: "И всё-таки, пожалуй, немного сверхспособностей я использую, чтобы раз и навсегда отвадить отсюда этих господ "девелоперов".
Аня поцеловала меня в лоб, затем попыталась нагнуться ещё пониже, скользя нежными губками по моему лицу.
- Ой, - улыбнувшись, проговорила она. - Не могу наклониться так. Поднимись ко мне, Андрюшечка!
Я привстал на колени и тепло поцеловал юную жену. Её язычок тут же скользнул за мои губы. Я ответил на ласку. Через пять минут мы обнаружили, что Анин халат едва держится на её бёдрах, да и то только потому, что она на нём сидит, а моя рубашка почему-то лежит под моим креслом.
- Пойдём скорее, пока Фаина Борисовна не принесла чай, - шепнула мне на ушко сильно раскрасневшаяся супруга.
Мы тихонько, на цыпочках, держась за руки, проскользнули по лестнице на третий этаж и аккуратно прикрыли за собой дверь ванной. Принимая совместный душ, мы ещё пытались сдерживаться, но потом едва сумели кое-как вытереться и добраться до кровати - столь сильно тянуло друг к другу наши тела, пока оба мы не слились в любовной неге и экстазе.
Затем Аня глубоко и удовлетворённо вздохнула, осторожно съехала с меня, легла на бочок, прильнула головой к моему обнажённому плечу, одной рукой обняла свой животик, другую положила мне на грудь и тут же мило засопела, задрёмывая.
Я поцеловал её в лобик, накинул на нас одеяло и тоже прикрыл глаза. Но сон не шёл. Я рассеянно прислушивался, как внизу сердито гремит столовыми приборами Фаина Борисовна, не обнаружившая нас за трапезой, и очевидно, понявшая, почему, тем более, что рубашку из-под кресла я так и позабыл забрать. По высокому потолку прополз двойной широкий луч - грузовые автомобили и трактора бегали от полей и обратно всю ночь - шла посевная. Всё было мирно, спокойно и почти уже привычно, как будто я жил здесь, в подмосковном селе, всю жизнь. Но закрутившиеся в голове мысли не давали мне уснуть.
Кто были эти деляги, приехавшие в поместье, и почему именно сейчас им приспичило начать принуждать владельцев земель к продаже? И что означали странные намёки на передвижение по пропускам в ночное время? Как такое вообще могло быть? Откуда такая информация? Первый вопрос, впрочем, решался легко - с графом Залесьевым подобного рода фокусы, конечно, не прошли бы. Но теперь, по сведениям этих мерзавцев, наверняка имевших доступ к кадастровым спискам, землёй владели более, на их взгляд, внушаемые люди - старуха и очень молодая женщина. Интересным также был момент, где они говорили про меня, как про сотрудника ФСБ - это пошло ещё со свадьбы, не мог же я тогда отрекомендоваться директором отдела Организации по борьбе с паранормальщиной. Для непосвящённых говорилось, что я - идущий в гору московский офицер государственных спецслужб. Значит, у ребят в деловых костюмах были серьёзные и обширные связи. Даже если бы я действительно был чекистом, меня они совершенно не боялись. И напрасно. Справиться с ними мне, конечно, было несложно. Но очень не хотелось мороки и возни с этим. Без них дел выше крыши. И Рихтер опять сбежал...
Дойдя в своих размышлениях до воспоминания о предателе-дампире и его подружке-кровососке, я понял, что теперь усну нескоро. Опять начало бередить душу старое неутолённое чувство мести. Он был другом. Он стал врагом. Пытался убить меня, чуть не искалечил моих товарищей, хотел оставить нас погибать в антарктических морозах. Он, Людвиг. Тот самый дампир, который до этого жертвовал собой одесную со мною в борьбе против бывшего владельца поместья, в котором я сейчас ночевал вместе с милой возлюбленной. Который был рядом во многих сражениях. С которым я не раз весело проводил время в дружеских застольях. Который рассказывал мне истории из своей жизни, хвастался любовными победами и подвигами на ратных полях сквозь три столетия своего существования. Весёлый и удалой щёголь, умелый воин, честный товарищ, утончённый ценитель искусств и женской красоты. Мой друг. Мой враг.
Я очень аккуратно снял с себя руку Анечки и подвинулся к краю широкой кровати. Моя юная жена промурлыкала что-то во сне и по-детски сунула ладошку под щёчку. Я тихо-тихо встал, плотнее укрыл любимую, подоткнул ей одеяло, взял штаны и домашние туфли, босиком медленно вышел из комнаты, прикрыл дверь, обулся, оделся и спустился в холл. Мой плащ висел на деревянном крючке в небольшом гардеробном алькове у входа. Я достал из кармана плаща чёрный блокнот с дневником Рихтера, поднялся в столовую, накинул рубашку, заботливо повешенную Фаиной Борисовной на спинку кресла, достал из бара в углу бутылку армянского коньяка, налил немного в круглый фужер, зажёг лампу над столом, сел, поставил коньяк рядом с собой и погрузился в чтение.
ГЛАВА 2. Холод и свет
Не знаю, зачем я начал вести этот дневник. Что заставляет меня брать ручку каждый вечер и по-старинке исписывать листки тетрадки? Наверно, после трёхсот пятидесяти лет жизни и не-жизни я стал ретроградом. Почему бы не делать записи в компьютерном файле? Может быть, потому, что ноутбук не возьмёшь в склеп или в гроб-кровать? А этот блокнот и авторучка всегда при мне... Или действительно я слишком стар для всей этой техники, и хочу напрямую ощущать, как мои мысли и чувства стекают на бумагу? Этого ощущения не могут дать клавиатура и экран дисплея...
Но зачем вообще я это делаю? Уж точно не для исповеди. Не для того, чтобы объяснить миру и моим бывшим товарищам, почему я сделал то, что сделал. И делаю посейчас. Я ведь ни о чём не жалею. И в самую последнюю очередь хотел бы я, чтобы эти записки попались на глаза выскочке Малинову...
{(Здесь написанное было плотно зачёркнуто несколько раз. Я едва смог разобрать свою фамилию. Эпитет перед нею был тоже почёркан и многократно исправлен. Я так и не смог определить, какими ещё прозвищами собирался наградить меня дампир.)}
..Или Сефиросу, если он когда-либо вернётся в мир живых. И, тем не менее, я пишу и пишу. Будь честен с самим собою, Кримсон. Может, я всё-таки мараю бумагу именно для этого? Нет! Не может быть. Я должен отвязаться наконец от них от всех в своей душе: от этого святоши Малинова, от забывшего обо мне Сефироса, от влюблённой дуры Самохиной, от добренького идиотика Славина, от бешеной Верочки Паниной с её огненными зарядами, от которых до сих жжёт грудь, если я выхожу под солнце...
Да, когда-то у меня был друг... Или я думал, что он мой друг. Ведь у меня был и наставник, куда более старый товарищ, которого я считал едва ли не родным себе... И он предпочёл вот этого самого друга мне, когда речь зашла о том, кто станет преемником и наследником его места в Организации... Я никак не мог простить ему, что перед уходом, перед смертью - ведь он ждал смерти - старый кот-магистр Сефирос думал вовсе не обо мне, а об этом мальчишке, выскочке! Неужели триста лет совместной тяжёлой борьбы ничего не значили? Ревность, ревность, зеленоглазое чудовище... Я знал, что чувство это иррационально и глупо - но до сих пор не мог ничего с собой поделать. Впрочем, постепенно ненависть затихла, сменившись лишь глухим раздражением, если иногда я опять вспоминал об Андрее Малинове. Что мне до этого смертного? Ещё лет пятьдесят, и он умрёт. Состарится и умрёт и его красоточка-жена. А я буду также силён и юн, как и сто, и двести лет назад... И столь же прекрасна и юна будет моя Марина. Марина! Багровый свет моих очей! Тёплая радость моих чресел! Я обожаю её всегда прохладную кожу, ровные нежные бледные черты лица, почти чёрные гладкие волосы, тёмно-карминовые глаза. Белые остренькие клыки, которыми она чуть прикусывает, играя, мои губы во время любовных забав. Она очень игрива, моя Марина. Она ненасытна и неутомима. Ещё бы. Ведь она полноценный обращённый вампир. Даже физически она немного сильнее меня, и её объятия и ласки иногда полны сладкой боли. Но мне это нравится. Я люблю её. Люблю сильнее всего мира. Люблю сильнее себя. Люблю сильнее Бога, который хотел бы её у меня отнять. И уж точно люблю куда сильнее, чем любил бывших "друзей", которые готовы были её прикончить...
Они ведь и так убивали её не один раз. И её, и меня. Малинов пронзал своим "астральным" клинком и её и моё тело. Панина с холодными глазами прирождённой убийцы стреляла в нас из своей крупнокалиберной пиромантской винтовки. Если бы у неё хватило сил, она отрезала бы бедняжке голову раскалённым докрасна ножом.
Странно всё-таки, неужели она действительно была так слаба тогда, что не смогла этого сделать? Ведь потом у неё вполне получалось стрелять в меня, да и ушли они оба на своих двоих, несмотря на то, что я очень удачно ранил её броском ножа. Быть может, на какой-то момент её руку удержала жалость?
Нет, нет, Кримсон, не думай глупостей, не смеши сам себя. Какая может быть жалость у этой догматически мыслящей машины для уничтожения паранормальных угроз? По её сугубому мнению, вампир уже мёртв, он нарушил правила, установленные Богом, насильно остался в этом мире при помощи Тёмных сил... А то, что вампир чувствует боль, страх, отчаяние, беспомощность - это не считается? Люди куда более жестоки, чем Бог... Тот, по крайней мере, больше не обращает на нас, "не мёртвых", внимания... Хотя я льщу себе, ведь я не настоящий носферату, а полукровка. Свой среди чужих... И чужой среди своих, ибо обычные люди совершенно точно готовы убить меня, также, как любого вампира, безо всяких угрызений совести. Может быть, это и правильно. Ведь я сам уничтожал своих "полноценных" кровососущих собратьев во время службы в Организации. Означает ли это, что перейдя на "другую сторону", я должен стать столь же безжалостен к людям? Хотелось бы - но я не могу так.
Как всё смешалось и стало неясно! Жалость, боль, ненависть, ревность... И всё началось с того безумного дня во льдах Антарктиды, когда мы (тогда ещё "мы"!) взорвали город тланксатов ментальным детонатором. А потом я и Малинов долго пытались убить друг друга после моей неудачной попытки захватить служебный самолёт и вывезти Марину на нём. И кто-то кого-то наверняка убил бы, не будь мы оба так обессилены. Причём, скорее всего, он меня. Мой враг действительно могуч и очень хорош, даже несмотря на то, что совершенно ничего не смыслит в боевых искусствах. Да и зачем ему? С его возможностью развоплощаться, или, как он сам выражается, "деволюмизироваться"? Ведь его меч тоже становится бесплотным вместе с хозяином. Получается настоящий "астральный" клинок, страшный как для бестелесных сущностей, так и для живых противников, ведь ничего не стоит сунуть лезвие внутрь чужого тела или любой субстанции и на мгновение отпустить хватку с рукояти. Ставший плотным клинок пронзит плоть, кожу, кость, металл, камень... Да всё, что угодно.
Увы, возможности нынешнего директора отдела мониторинга невероятно широки. Мне нечего и мечтать противостоять ему в прямом поединке, если у него будет достаточно психической энергии. Он может деволюмизировать не только свой меч, но и всё, чего касается сам или опосредованно. И даже в некоторой степени то, до чего в состоянии лишь дотянуться разумом. Он при мне прикончил двух тланксатов деволюмизированными пулями из своего "Тульского Токарева".
И скрыться от Малинова крайне трудно. Его зрение обладает не только возможностью проницать любые препятствия (это он назвал "общим рентгеном"), но и даром заглядывать за изнанку реальности, показывая ему истинную сущность окружения на ментальном плане. Это единственная из его способностей, которую он называет более или менее правильно - "истинное зрение" или "истинный взор".
Интересно, почему я столь много внимания уделяю описанию сверхспособностей человека, о котором очень хотел бы забыть? Потому, что врага надо знать в лицо и всегда имеет смысл систематически изложить самому себе суть того, с чем предстоит бороться? Или просто потому, что Малинов всё равно никогда не даст мне забыть о себе? Я прекрасно знаю, что он идёт по моему следу. Уже не раз он, при помощи Славина, чувствующего ментальное поле чуть ли не по всей планете, находил наши с Мариной убежища. Найдёт и впредь не раз. Хорошо хотя бы, что мы всегда будем предупреждены о его появлении.
{(На этом месте я вздрогнул и перечитал последнюю фразу ещё раз. Предупреждены о моём появлении. Как, почему? Здесь нет никаких разъяснений. Видимо, дампиру это представлялось само собою разумеющимся. Будем надеяться, что где-то дальше он вновь поддастся своей страсти описывать очевидное и проболтается.)}
Впрочем, я ведь знал это заранее. Знал, ещё когда предложил ему разойтись временным миром в Антарктиде. Он ушёл тогда, спасая свою новую подружку Вероничку Панину. Как, кстати, падки на него женщины! Но до этого мне дела нет. Тем кратким перемирием я спасал и свою возлюбленную, свою Марину. Мы с ней остались в холоде и пустоте, среди льда и камней. Однако иного выхода не было. Самолёт мне захватить не удалось. Почему я забыл, что Славин может чувствовать изменения намерений разумных существ вокруг себя? Ошибка, едва не ставшая для нас фатальной.
Даже и так, мало радости было оказаться покинутыми среди снежного безмолвия! Пока мои бывшие товарищи отдыхали и восстанавливали силы в тепле и покое Среднерусской природы, мы с Мариной влачили жалкое существование в морозах и темноте полярных сумерек...
8218 просмотров | 1 комментариев
Категории: Фэнтези, Эротика, Роман, Городское фэнтези, Серия, Эксклюзив, Вампиры, Приключенческое фэнтези, Любовное фэнтези, #ПродаМастер, Шабловский Михаил
Тэги: михаил шабловский, стражи сумрачных эпох, черные зарницы, вампиры, дампир, любовь, безумный учёный, тайные знания, теория заговора, manbook
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 13,38 алк |
Эксклюзивные авторы (78)
- появились новые книги
Авторы (1188)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#Академка и Студенты #Вампиры #ВедьмаИщетЛюбовь #ДворцовыеТайны #Дневник моей любви #КосмическиеИнтриги #КурортныйРоман #ЛитСериал #Любовь на спор #ЛюбовьОборотня #Магический детектив #Наследница #Некроманты #Новые звезды #Отбор #Полюбить Дракона #Попаданка #ПродаМастер #СемейныеИнтриги #СнежнаяСказка #Фамильяры в деле! #ЭроЛитМоб Young adult Авторские расы / Редкие расы Азиатские истории Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Боги и демиурги Бытовое фэнтези В гостях у сказки Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Гендерная интрига Герой-преступник Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детективное фэнтези Драконы Европейское фэнтези Жестокие герои (18+) Истории про невест Квест / LitRPG Космическая фантастика Литдорама Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Некроманты и некромантия Неравный брак / Мезальянс Оборотни Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Первая любовь Попаданки Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Рабство Сентиментальный роман Скандинавский фольклор Славянское фэнтези Служебный Роман Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стимпанк Триллер Фамильяры Фейри Эльфы Эротическая фантастика Эротический современный роман Эротическое фэнтези
