Влад никогда не переставал радоваться тому, как прогресс упрощает жизнь человека. В любую точку мира самолетом можно было добраться в рекордно короткие сроки. Из Германии в Австрию было два часа пути, и он рассчитывал успеть к вечеру вернуться в свой дом в Вене.
Гостиничные номера всегда нагоняли на него тоску, несмотря на то, что к нему как к знаменитости всегда было повышенное внимание персонала. Но наверное именно это и раздражало: будучи человеком публичным ему иногда так хотелось тишины и отсутствия посторонних лиц, вечно нарушавших его личное пространство. Дом в Вене находился в тихом пригородном районе, он купил его одновременно с фабрикой по производству спортивного питания, это было очень удобно, учитывая то, что по делам бизнеса посещать главный офис приходилось довольно часто. За домом смотрела милая женщина по имени Ханна, которая в его отсутствие следила за чистотой и порядком, а когда он приезжал, еще и готовила. Влад специально не стал говорить маме, что он из Германии полетит к себе, зная, что она обязательно позвонит домохозяйке, а та на ночь глядя примчится с пакетами продуктов, и будет весь вечер досаждать ему своей болтовней.
На следующее утро мама сокрушалась, что он опять куда-то уезжает, хотя вернуться обратно он собирался через два дня. Он привык к такому сумасшедшему ритму жизни и порой даже не представлял, как можно жить иначе. Влад считал себя гражданином мира, сегодня его ждал Нью-Йорк или Майами, завтра Париж и Берлин, а послезавтра он мог сорваться в Токио или Квебек. И теперь, когда после тяжелого дня переговоров самолет приземлялся в аэропорту Вены, он чувствовал себя уставшим, но счастливым. Такси отвезло его на парковку и, забрав свой автомобиль, он, включив музыку, мчался по вечернему городу, расцвеченному желтыми пятнами фонарей и ярким неоном рекламных вывесок.
Подъехав к дому, он очень удивился, когда обнаружил, что в окнах на первом этаже горит свет. Ханна была очень щепетильной, и никогда не забывала о таких мелочах, как выключить воду или погасить свет. Неужели она находилась в доме в такой поздний час? Влад в сердцах выругался: он надеялся сразу после душа завалиться спать, а теперь придется ждать, пока добродушная домработница, наговорившись с ним вволю, не отправится к себе домой.
- Ханна? – Влад прошел через холл на кухню и, никого не обнаружив, решил подняться на второй этаж.
Он не успел сделать и пары шагов, как услышал, что кто-то идет вниз. Влад поднял голову и замер на полувздохе.
По лестнице спускалась женщина, вероятно, она только что приняла душ, и теперь, набросив на голову полотенце, неспешно промакивала им длинные влажные пряди. Босая, в короткой, едва доходящей до середины бедра, облегающей тело кружевной сорочке, сквозь которую просвечивалось восхитительное, обнаженное тело, она казалась фата-морганой, материализовавшейся из призрачной пустоты надвигающееся ночи.
Женщина не была похожа на тех, что ему нравились, вернее совсем не похожа, у нее не было ни модельной внешности, ни длинных ног, ни узких бедер и торчащих ключиц. Она была такая мягкая, нежная, уютная, сотканная вся из плавных и округлых линий. Такой, вероятно, и задумывал Господь создать женщину - привлекательной и притягательной, словно грех. Чтобы глядя на нее у мужчины всегда возникало желание спрятать лицо в гладкости ее манящих белизной плеч, утонуть в бархатной женственности ее изгибов и впадинок, вкусить ее запретного плода и раствориться в ее бесконечном, как вселенная, таинстве. Эта женщина отчего-то казалась ему такой удобной и привычно родной, как плюшевый медведь, с которым он любил засыпать в детстве, обняв его руками и ногами, уткнувшись носом в мягкость его пушистого тела.
Женщина, между тем, завершив вытирать волосы, убрала от лица полотенце, подняв на него свои невероятные глаза, и Влад застыл, словно загипнотизированный, в их мерцающей странными всполохами глубине. Обалдеть, это была та самая…с обложек Сонькиных журналов!
- Отвернитесь, - она не вскрикнула, не вздрогнула, на лице не промелькнуло ни одной эмоции, голос звучал ровно и спокойно, и только глаза смотрели на него с осуждением и немой укоризной. Влад почувствовал себя преступником, покусившимся на святыню. Низменным прокаженным, дотронувшимся грязной рукой до девственной чистоты.
«Боже, какие глаза», - думал он, поворачиваясь к ней спиной.
Легкий шелест шагов, поднимающихся вверх по лестнице, светлым минором зазвучал в его ушах, и он еще несколько минут стоял, прислушиваясь к неясным шорохам, растворяющимся в вязкой темноте его дома.
Выйдя из странного состояния анабиоза он направился вниз, с изумлением обнаружив, что он возбужден. Черт… у него встал!? Вероятно, сказывалось долгое отсутствие у него женщины, а эта была такой… В конце концов, ведь он нормальный, здоровый мужик. Что тут такого? Влад пытался оправдаться перед своей внезапно проснувшейся совестью, но у него не очень хорошо это получалось, отчего-то стало стыдно от мысли, что Лерина подруга заметила его выходящее за рамки приличия состояние.
Он зашел на кухню, достал из холодильника бутылку с водой и залпом осушил ее до дна, потом изумленно уставился на забитые продуктами полки. В прозрачном лотке лежали сложенные аккуратными конвертиками блины, в кастрюле, судя по всему, находился суп или борщ, еще в одной емкости - куски мяса, залитого каким-то маринадом, рядом лежали пучки салатов, пакеты с овощами, сыр и бутылка вина. Похоже, его незваная гостья собиралась устроить банкет.
{…Интересно, кого она ждала? Мужчину? Занятно.}
Усмехнувшись собственным мыслям, Влад пошел в зал и, усевшись на диване, стал ждать, когда же женщина спустится и попытается объяснить ему свое присутствие в доме. Его ожидания оправдались довольно быстро. Спустя полчаса на лестнице послышались шаги и он, забросив ногу на ногу, с улыбкой приготовился выслушать извинительный монолог. Улыбка съехала с лица мгновенно, когда Влад увидел чемодан, который женщина аккуратно спускала вниз по ступеням.
Спокойная, собранная, с еще слегка влажными волосами, затянутыми в узел на затылке, одетая в темные зауженные брюки и белоснежную блузу, она больше походила на строгую школьную учительницу, чем на известного модельера. Она наклонилась, опуская сумку на пол, и длинная прядь волос, выбившись из пучка, мягким завитком легла ей на щеку. …Красиво. Женщина подняла на него свои огромные глаза, и Влад снова потерялся во времени, жадно всматриваясь в ее лицо в ярком свете ламп. Опять все то же безмятежное спокойствие и умиротворяющая легкость. Как ей удается так умело скрывать все свои эмоции?
- Я хотела попросить у вас прощения за свое вторжение, - тихий и спокойный голос мягко ударился о повисшую в воздухе тишину, и как тягучие капли меда потек по стенам. – Лера уверяла, что дом пустует, в противном случае я бы ни за что не согласилась здесь остановиться. Я сейчас вызову такси и уеду в гостиницу. Еще раз приношу извинения за причиненные неудобства.
Он зачарованно смотрел, как узкая изящная ладонь протягивает ему ключи. Женщина быстро направилась к выходу, и Влад, наконец, вышел из ступора.
- Подождите, - он дернулся ей наперерез, перекрывая путь.
Удивленно взметнувшаяся бровь - и снова непроницаемая мгла этих невозможных глаз… Просто наваждение какое-то. Кажется, он что-то собирался ей сказать, а теперь стоит и, как болван, наблюдает за малейшими изменениями мимики на ее лице.
Нижняя губа слегка дрогнула… пухлая, мягкая… Возникло странное желание дотронуться… На лбу на мгновение пролегла тоненькая черточка, взмах черных ресниц и - снова эти глаза… Влажные, глубокие, утонуть можно.
{…Черт! Да что же это такое?}
- Это вы меня простите, - Влад неровно выдыхает воздух, собираясь с мыслями. – Я не должен был быть здесь сегодня. Это случайность, - а вот теперь, кажется, ему удалось ее удивить… Нахмурилась. В глазах вопрос.
- Это ведь ваш дом. Зачем вы извиняетесь? Это я нарушила ваш покой. Мне правда очень неловко, - женщина совестливо пожимает тонкими плечами, и в их хрупкой ранимости отчетливо проскальзывает какая-то трогательная детская уязвимость. – В любом случае я уже ухожу.
Она снова пытается пройти вперед, а он снова стеной становится на ее пути.
- Останьтесь.
И опять этот пронзительный взгляд, иглами-ресницами пришивает его к себе
{…Невозможно оторваться…магия какая-то.}
- Это исключено, - в голосе зазвучали твердые, жесткие нотки, и Влад вдруг понял, что за этой видимой хрупкостью тоненьких плеч скрывается крепкий стальной стержень, согнуть и сломать который не под силу даже ему. Эта похожая на фарфоровую статуэтку женщина слабой была только снаружи. И как же уговорить такую остаться?
- Послушайте, ночь на улице, куда вы пойдете? – Влад быстро наклоняется, перехватывая ручку ее чемодана, случайно дотрагиваясь до тонких пальцев, и от этого прикосновения его словно током прошибает.
- Я найду гостиницу, - она настойчиво дергает ручку на себя.
- Ближайшая гостиница в Вене, и я не уверен, что там есть свободные номера в такое время.
- И все же я попытаюсь, - она закусывает губу и, кажется, нервничает, тщетно пытаясь вырвать у него из рук свои вещи.
{…Глупенькая, нашла с кем тягаться…}
- Хорошо, - вдруг соглашается Влад, и она растерянно отпускает руку. – Тогда я поеду с вами.
- Зачем? – большие глаза вдруг становятся огромными и какими-то наивно-удивленными, как у мультяшного олененка.
- Как зачем? Тоже сниму себе номер. Или вы полагаете, я смогу заснуть в этом доме, зная, что несколько минут назад выгнал из него на улицу беззащитную женщину? Вы за кого меня принимаете?
Она недоуменно моргает и неуклюже делает шаг назад, зацепляясь каблуком за выступающий порожек. Молниеносно отбросив чемодан, Влад успевает ее подхватить и прижать к себе, чувствуя, как испуганной птицей бьется, ударяясь о его грудь, ее маленькое сердце. Аромат женщины, как дурман, опутывает его своим шлейфом.
От нее пахло детством: пломбиром, клубникой, и еще чем-то…неповторимым… захотелось уткнуться носом и стоять так, наполняя себя ее запахом. Она вскидывает голову, и теперь ее глаза так близко, что он может разглядеть каемочку в форме звездочки в их радужке.
{…Невероятные глаза…все…пропал…утонул в них.}
- Пустите, - она упирается в него руками, он нехотя отпускает, потом, засовывает руки в карманы, сжимая их в кулаки, чтобы сохранить еще на мгновение растекающееся по пальцам тепло от ошеломляющего прикосновения к ней.
- Оставайтесь, дом огромный. Вы мне совершенно не мешаете. Я все равно завтра собирался уехать. Но если вы не останетесь, мне придется уехать сегодня.
- Вы что, меня шантажируете? – в ее голосе снова появляются свинцовые интонации, но от строгости ее взгляда отчего-то хочется улыбаться.
- Пытаюсь, - виновато соглашается он. – Но у меня это плохо получается, - глупая улыбка все же предательски ползет из углов его губ.
- Зачем?
- Не знаю, как уговорить вас остаться. Я устал жутко. Не хотелось бы бегать за вами по Вене всю ночь, - Влад пристально вглядывается в ее лицо, понимая, что там, за видимым спокойствием, идет упорная внутренняя борьба.
Она вдруг тяжело вздыхает - длинно, глубоко, протяжно, словно на пределе своих сил.
- Извините. Похоже, мне все- таки удалось испортить вам вечер.
{…Все…сдалась…чистая победа.}
Как же хочется облегченно выдохнуть, но он лишь с силой стискивает зубы, чтобы не выдать себя.
- У вас еще есть возможность все исправить, - Влад дружелюбно улыбается, чтобы его слова не выглядели откровенной наглостью.
- Какая? – изящная бровь выгибается удивленным зигзагом, легкий наклон головы, все та же безмятежность на лице, и только тонкая бьющаяся жилка на шее выдает ее напряжение.
- Поужинайте со мной. Тут недалеко есть ресторан.
- Я не хожу в рестораны, - глаза превращаются в две колючие льдинки, женщина вдруг становится жесткой, натянутой, как струна. Черт…кажется, он ее напугал.
- Тогда, может, вы что-нибудь приготовите? Вы не подумайте ничего… Я просто есть очень хочу. Последний раз в обед пил чашку кофе. У меня сегодня тяжелый день был, - и зачем он ей все это рассказывает?
Снова вдыхает - тихо, вымученно, обреченно:
- Хорошо.
{…Обалдеть. Согласилась.}
Он протягивает ей свою раскрытую ладонь:
- Влад.
Женщина странно смотрит на нее, словно раздумывает, стоит ли отвечать на такой простой жест.
Опять вздох. Гибкая рука начинает движение - робкое, несмелое… Ломкие пальцы касаются его кожи, холодные, почти ледяные… Хочется поднести к губам и согреть.
{…Идиотизм…Откуда в голове такие мысли?}
- Анна, - отвечает она.
{…Кажется, можно расслабиться. Только бы не спугнуть опять.}
- Я отнесу ваш чемодан наверх, Анна. Вы не против?
По ее лицу бежит тень, словно он только что не освободил ее от тяжести, а взвалил ей на плечи непосильную ношу.
- Кухня там, - он кивает головой, указывая направление.
- Я помню.
{Ах, да, забыл… Холодильник забит… Кажется, она ждала кого-то. Интересно, с ним она тоже такая несговорчивая?}
Влад поднялся на второй этаж и остановился в раздумье: какую же комнату она себе выбрала? Потом вспомнил, что она купалась, значит, душевая кабина там должна быть мокрой. Комната оказалась маленькой и в конце коридора. Впечатление, что она пыталась забиться в самый дальний угол дома.
{… Странная женщина… И глаза странные…Невозможные.}
> Ольга Грон:
> Хорошая проработка профессий героев, великолепное описание эмоций, чувств. Не затянуто, ещё один плюс. В целом понравилось, прочитала быстро, но ничего не пропуская. Как по мне, Влад идеализирован, хотелось бы ему хоть каких-то недостатков, тараканов в голове. Героиня сильная, со стальным стержнем внутри, временно запертая за стеной сомнений и переживаний. Эта стена медленно, но всё же даёт трещину, и героиня открывается мужчине, появившемуся в её жизни.
> В нынешнее опасное время любой может попасть в ситуацию, подобную Аниной, внезапно потеряв близких. Как на самом деле живут люди, оказавшиеся в таком вот положении, смогут ли они снова полюбить, отпустить своё прошлое? Что им делать дальше, как не сдаться? Возможно, кому-то такое вот произведение поможет обрести веру в себя. Поэтому важно и нужно писать такие книги, затрагивать эти темы. Спасибо!