Точка пересечения. Влада Воронова
Магазин Книги автора Комментарии (10) Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Он — абсолютный монарх, бог и владыка влиятельной страны. Она — слепая знахарка из бедного квартала маленького провинциального города.
Он — красавец в самом расцвете мужественности. Она — ничем не примечательная барышня в возрасте «старой девы».
Его ненавидит полстраны. Её уважает полгорода.
Он всегда был игрушкой судьбы. Она стала её творцом.
Однажды они встретились. Чем станет эта встреча как для них, так и для всего мира?
Ответа не знает никто: ни многоопытные придворные интриганы, ни пронырливые журналисты, ни самые жуликоватые предсказатели. Единственное можно сказать уверенно — обычной любовной истории здесь не будет. А вот точек пересечения разума с глупостью и человечности со скотством окажется немало, и все они потребуют судьбоносных решений от любого и каждого.
Отрывок «Точка пересечения. Влада Воронова»
Как и всегда, граммофонные пластинки с новинками джаза, сплетни жёлтых газет и листки с фигурами модных танцев — сегодня это был свежезавезённый из-за моря чарльстон — интересовали Гедрика, короля Валденны, гораздо больше государственных дел.
— Ваше величество, округ Аринделл на грани бунта, — сказал министр внутренних дел, сухощавый мужчина средних лет.
Король, очень красивый платиновый блондин двадцати восьми лет, со светло-голубыми глазами, высокий и спортивный, презрительно хмыкнул, не отрывая взгляда от листка, на котором была напечатана последовательность фигур танца:
— У короны хватит сил подавить любой мятеж.
— Вне всяких сомнений, ваше величество. Но истинной мудростью, достойной вашей божественности, государь, будет предотвратить кровопролитие. Это заставит людей Валденны говорить о вас как о великом правителе не только обязанности подданных, но и по зову сердца.
Король бросил на столешницу листок, мазнул по министру скучающим взглядом, встал, подошёл к окну и с тоской посмотрел на майский сад.
«Полдень. Самое время устроить прогулку или поиграть в волейбол, — думал король. — А приходится выслушивать всякую ничего не значащую чушь».
Он подошёл к стоявшему на специальном столике радио. Включил, покрутил настройки. Но ничего для него интересного ни на одном из первых попавшихся пяти каналов не передавали, а искать дальше королю стало лень. Он выключил радио и подошёл к другому столику, где стоял граммофон. Гедрик покрутил ручку и стал выбирать пластинку из стойки, которая была рядом. Поставил чарльстон, сделал несколько па, вернулся за письменный стол и посмотрел на министра:
— Чем недоволен Аринделл?
— Всё тем же, чем обычно недовольны простолюдины — высокими налогами и низким качеством работы чиновников. К тому же там много иноверцев и инородцев, которые хотят, чтобы вы отменили подать на чужекровность и иноверчество.
— Что за народы там живут? — лениво поинтересовался король.
— В основном чиальцы, поклоняющиеся разнообразным духам, и тайлинцы, исповедующие шанидийство. Есть ещё валденнские горцы со своей еретической трактовкой истинной веры. Остальные инородцы слишком малочисленны, чтобы принимать их во внимание.
— Инородцы и иноверцы всегда чем-то недовольны, — презрительно фыркнул король. — Но без поддержки истинных валдцев они ничего не значат и ничего не стоят. А валдцы никогда не поддержат чужаков.
— Сейчас всё не столь однозначно, — осторожно возразил министр и добавил: — Ещё многие недовольны отсутствием избирательных прав у женщин и недопуском их в университеты.
— С тех пор, как женщины взяли моду стричь волосы и носить юбки длиной до середины лодыжек, с ними нет никакого сладу. Избирательные права им… Мне с мужчинами-голосовальщиками головной боли хватает, так ещё и бабы лезут. Простородки совсем обнаглели. Но ведь мой отец разрешил открыть специальные университеты для женщин. Чего бабам ещё надо?
— В женских университетах курс наук ограничен по сравнению с мужским. Это не позволяет женщинам получить хорошую работу. Поэтому они хотят учиться в обычных университетах.
Король пожал плечами:
— И зачем женщинам работать, когда их содержат мужья?
— Они хотят содержать себя сами.
— Тогда им будут не нужны мужья. Это подорвёт нравственность, семейные устои и стабильность государства.
— Женщины говорят, что семья должна строиться на любви, а не на деньгах. Для этого у женщины должна быть своя работа, свои деньги и свой голос.
— Совсем бабы спятили! — фыркнул король. — Пошли все эти суфражистки к чёрту.
— Но их поддерживают и многие мужчины.
— Это ещё почему?
— Потому что у них есть дочери. Суфражистки придумали лозунг «Кто не поддерживает нас, тот убивает будущее своих дочерей».
Король посмотрел на министра с интересом:
— А они не глупы. Это сильный ход.
— Увы, ваше величество.
Король задумчиво погладил подборок.
— Почему суфражисток больше всего в Аринделле?
— Ведущий промышленно-торговый округ Валденны, ваше величество. Есть много работ, подходящих для женщин.
— Губернатор там действительно так плох?
— Не хуже других, ваше величество. Но простолюдины злы на сословные ограничения, которые губернатор поддерживает в полной мере.
Король сменил пластинку в граммофоне. Теперь это было соло чернокожего трубача, не то Армстронга, не то Легстронга, министр никак не мог запомнить их фамилии.
Король проговорил задумчиво:
— Полагаете, если я с треском уволю губернатора, чернь успокоится?
— На какое-то время, государь. Но пока они будут радоваться его отставке и считать себя людьми, способными повлиять на короля, вы издадите ряд указов, который позволит тайной полиции лучше и полнее контролировать чернь. Поскольку указы будут изданы лишь для одного округа, они не привлекут внимания всей страны. А вы со временем распространите их на остальные округа королевства.
Король кивнул.
— Совет не глуп. Подготовьте указы.
— Ваше величество, будет результативнее, если вы сами поедете в Аринделл.
Король брезгливо поморщился:
— Провинция. Скука.
— Этим визитом вы принесёте спокойствие в королевство.
— Да? — с сомнением сказал король. — Ну хорошо, распорядитесь о поездке.
— Слушаюсь, государь. Вы возьмёте с собой королеву?
— Обойдусь без этой дряни. Пусть на время моего отъезда отправляется в монастырь, как и положено добродетельной супруге, пока мужа нет дома.
— Суфражистки, ваше величество. Присутствие королевы их успокоит.
— Тогда устройте всё так, чтобы она не попадалась мне на глаза нигде, кроме церемоний.
— Не беспокойтесь, ваше величество, поездка не доставит вам неудобств.
Король жестом приказал министру убираться прочь.
* * *
Губернатору о визите монарха телефонировал прикормленный человечек при королевском секретариате. Один из секретарей губернатора, в свою очередь, продал новость нескольким знатным вельможам и богатым буржуа, у которых тоже были свои секретари.
Через сутки в Аринделле не было ни одного человека, который бы не знал о визите высочайших особ.
* * *
Барон Жозеф ле-Кардук — представительный, высокорослый сероглазый блондин сорока трёх лет, с неспешными, вальяжными манерами — мэр небольшого города Пьелла, в котором проездом должен был остановиться король, сегодня не находил себе места от беспокойства и метался по кабинету как напуганный заяц. Визит монарха мог закончиться как повышением, так и ссылкой.
А супруга, Бертина ле-Кардук, урождённая ле-Мантис, маленькая, кукольно-изящная и разнаряженная по последней моде голубоглазая кудрявая шатенка тридцати восьми лет, только подливала масла в огонь.
— Не мельтеши попусту! Разузнай о вкусах короля, о том, как ему угодить! Что он ест? Что пьёт? Каких женщин предпочитает — блондинок, брюнеток, рыжих? О боги, за что вы отдали меня в жёны этому чурбану?!
— Вот и разузнала бы сама, если такая умная! Была бы от тебя хоть какая-то польза! Только и можешь, что тратить мои деньги на тряпки! Часами мелешь языком со всеми городскими бабами, так хоть бы что-то дельное из своих сплетен извлекала!
В кабинет вошёл Витольд ле-Кардук, старший сын барона — двадцать лет, такой же высокий и крупнотелый, как и отец, но волосы и глаза унаследовавший от матери.
— Не о том волнуетесь. Король с одинаковым аппетитом ест и перепелиный суп, и бобовую похлёбку, а трахает всё, что шевелится. В Эльмирене, королевской резиденции, король использует только девственных аристократок в возрасте от шестнадцати и до двадцати, зато во время прогулок по городу не брезгует сорокалетними уличными проститутками.
Витольд сел в кресло.
— Всё, что действительно надо сделать, это показать королю нашу верность и поддержку всех его указов. Готовность безжалостно карать тех, кто противится его воле.
— Какой у нас умный сынок! — просияла баронесса.
— Да уж не в мать, — буркнул барон.
— И не в тебя. Витольд унаследовал ум от моего батюшки.
Жозеф хотел ответить гневной отповедью, но Витольд опередил:
— Прежде всего, отец, уберите из дома ваших нахлебников. Ильга публично отзывается о короле как о последней мрази, а её братец Ольгерд только и делает, что твердит о графском титуле, который вы у него отобрали.
— Именно ради того, чтобы ты стал графом ле-Лаваль, я и кормил этих гадёнышей столько лет. Ольгерда нельзя выставить на улицу до тех пор, пока ему не исполнится двадцать один. Иначе моё опекунство, а вместе с ним и титул, перейдут к кому-то другому. Ольгерду уже двадцать, нам осталось потерпеть всего лишь год.
— Тогда отправьте их на время визита короля в деревню, в монастырь, хоть к чёрту на рога!
— Это не так легко. Ольгерд возлагает большие надежды на приезд его величества.
Витольд с ужасом посмотрел на отца:
— Вы полагаете, он подаст на вас жалобу?
— Попытается. Но его не подпустят к королю. И шуметь, привлекая его внимание, не позволят.
— И всё же было бы надёжнее убрать его из города, — настаивал на своём Витольд.
Бертина немного подумала.
— Ильга. Она-то точно не захочет присутствовать при визите короля и с превеликим удовольствием останется в Нижней Пьелле. А вместе с ней будет вынужден остаться и Ольгерд.
Жозеф отрицательно качнул головой:
— В Нижней Пьелле живёт только Ильга. А Ольгерд — в моём доме.
— Если Ильга потребует, он останется на эту неделю в её квартире. Ольгерд всегда послушен старшей сестре.
— Не в этом случае, — возразил Жозеф. — Ольгерд бредит титулом и местом при дворе. Он останется здесь. А вместе с ним останется и Ильга, она не допустит, чтобы её драгоценный братик оказался без защиты и присмотра. Если до короля дойдёт даже самая безобидная Ильгина реплика…
— Отец, поэтому вы и должны отослать их подальше от Пьеллы! Дайте Ольгерду какое-нибудь поручение в деревне, а ещё лучше — в другом округе.
— Жозеф, поговори с Ильгой, — сказала Бертина. — Она не хочет, чтобы Ольгерд стал придворным. А потому с превеликой охотой увезёт брата подальше от искушения.
— О, матушка, вы так мудры! — восхитился Витольд.
— Пожалуй, в этом есть смысл, — согласился барон.
* * *
Виконт ле-Триаль, мелколорослый щуплый человечек сорока двух лет, принял секретаря барона ле-Кардука у себя в кабинете.
— Вас никто не видел?
— Нет, ваша светлость. И у меня хорошие новости. Но они дорого стоят.
— Сколько?
— Сто лийров. И деньги вперёд.
Виконт помялся — сумма равнялась месячному жалованию его камердинера, но вытащил из ящика стола пять двадцатилийровых купюр, по столешнице толкнул секретарю.
Тот проверил деньги на подлинность, убрал в карман.
— Если хотите стать мэром, ваша светлость, позаботьтесь о том, чтобы подле короля как можно чаще находились воспитанники ле-Кардука Ильга и Ольгерд.
— Дети Марка ар-Денна, графа ле-Лаваль? Какой толк от этих голозадых? Свет давно забыл об их роде.
— Но сейчас они будут вам полезны. Ильга считает короля никчёмным правителем и безнравственным человеком, не стесняясь говорить это вслух…
— Эта девка вообще мало чего стесняется! В двадцать пять всё ещё не замужем, но открыто сменила семерых любовников! Причём пятеро из них были простолюдинами. По рукам пошла, шлюха!
«Шлюха ни шлюха, — подумал секретарь, — а тебе не дала, как ты ни подкатывал. Вот и бесишься».
— Работает в лечебнице Нижней Пьеллы как мужичка, — продолжал разоряться ле-Триаль. — Ладно бы ещё в нормальной, а то в чиальской.
Секретарь кивал, но думал иное: «Зато Ильга ар-Денн может сама оплачивать себе квартиру, еду и одежду, а потому не имеет нужды идти в содержанки, как большинство барышень из обедневших дворянских семей. Она выбирает себе мужчин, а не они покупают её».
— Слепая дрянь! — не мог угомониться виконт. — Со своим убожеством она должна сидеть в задних комнатах опекунского дома и ждать пострига в монастырь, а не шляться по городу среди нормальных людей.
Секретарь посмотрел на него со скучающим видом.
— Вас интересует, чем может быть полезен Ольгерд?
— Очень интересует, — виконт вмиг забыл о своих филиппиках.
— Как известно, Марк ар-Денн участвовал в заговоре против прежнего короля на стороне его брата. Заговор был разоблачён, заговорщики, включая принца, казнены, а их имущество конфисковано. Однако конфисковывались только счета и земли, но не фамильные замки, которые давали право на титул, дабы не допустить пресечения высокородных генеалогических линий. Поэтому Ольгерд по достижении двадцати одного года должен вступить во владение замком Лаваль и графским титулом. Если он умрёт бездетным, то титул перейдёт к Ильге. Если и она не оставит потомства, титул отойдёт короне и будет передан Дворянской Ассамблее для вручения достойному продолжить судьбу одного из Высоких Домов. Барон ле-Кардук, будучи шапочно знакомым с Марком ар-Денном, воспользовался царившей в период следствия, суда и казней неразберихой и выдал себя за близкого друга Марка.
— Это был огромный риск! — охнул виконт. — Ле-Кардук тоже мог оказаться под судом.
— Он сначала позаботился об алиби. Получилось чахленько, по делу он прошёл свидетелем, однако риск оправдался. Ле-Кардук получил опекунство над детьми Марка и их замком. Сразу после этого барон стал от имени своих подопечных выписывать векселя под залог замка, а затем сам же все векселя и скупил. Иначе говоря, приобрёл титул за треть цены, поскольку оплатить векселя ар-Денны никогда не смогут.
— И Ольгерд надеется, что король признает векселя недействительными?
— Как минимум, ваша светлость. Но в основном мальчишка надеется получить место при дворе, которое позволит добиваться монарших милостей. Как, впрочем, и большинство аристократов.
— Однако графский титул даст Ольгерду в этом немало преимуществ, — заметил ле-Триаль.
— Как может дать и барону ле-Кардуку. Совершеннолетним Ольгерд будет через одиннадцать с половиной месяцев. И тогда мэр надеется забрать графство Лаваль себе и стать если не придворным, то губернатором.
— Два идиота, — фыркнул ле-Триаль. — Поговорки «Подле короны — подле смерти» и «Дело хуже губернаторского» не на пустом месте появились. При дворе все только и делают, что норовят засунуть друг друга на эшафот, а губернаторы нужны лишь для того, чтобы у короля под рукой был козёл отпущения, которого можно отправить на каторгу или под нож гильотины для успокоения бунтующей черни.
Секретарь кивнул. Истинная власть и доход есть только у мэров и у преторов — глав уездов. Все остальные должности приносили хлопот и риска гораздо больше, чем влияния и прибыли. А потому барон ле-Кардук становился невыгодным нанимателем. Секретарь сказал:
— Если вы правильно поведёте дело, ваша светлость, то станете мэром, а то и претором.
Виконт задумчиво рисовал карандашом на бумажке для записок узор из завитушек и листьев.
— Что ещё ты знаешь о бароне и его подопечных?
— Только то, что рассказал.
— Этого мало, — отрицательно качнул головой ле-Триаль. — Должно быть что-то ещё. Ильга и Ольгерд нисколько не похожи. Она — смугловатая кареглазая брюнетка, он — очень светлый блондин с голубыми глазами. К тому же Ольгерд красив, тогда как у Ильги внешность вполне заурядная, можно даже сказать, что она дурнушка. А Марк, как и его жена, были весьма привлекательными шатенами с серыми глазами.
— У Маргариты ар-Денн глаза были голубые. И волосы гораздо светлее, чем у шатенки, хотя и не блонд. Но всё же этого недостаточно, чтобы у Ольгерда получились его оттенки глаз и волос.
— Из какого рода происходила Маргарита?
— Ар-Найчин, виконты ле-Шадд. Там ни у кого не было такого оттенка глаз и волос, как у Ольгерда. Да и как у Ильги — смуглости, пусть и такой небольшой, и по-настоящему чёрных волос не было ни у одной ветви Шаддов и Лавалей.
Ле-Триаль усмехнулся:
— Похоже, доанна Маргарита любила гульнуть на сторону. И если она принесла графу байстрюков, титул они не наследуют.
— Лишь при условии, что вы докажете их незаконное происхождение. А это нелегко.
— Так постарайся найти весомые улики. Сам шантажировать графёнышей или их опекуна ты не сможешь, силёнок не хватит. Но продать компромат тебе как раз по возможностям. А в моих возможностях очень хорошо за него заплатить.
Секретарь барона усмехнулся, кивнул.
* * *
— Это ты во всём виновата! — кричал Ольгерд на сестру. — Только из-за твоего языка нас отсылают из Пьеллы.
— Радуйся, будем подальше от этого козла в короне.
Комната Ольгерда в баронском доме маленькая, с низким потолком, крохотным тусклым окошком и старой, будто на барахолке купленной мебелью.
«Зато я живу в особняке Верхней Пьеллы, — думал Ольгерд. — А не в меблерашке плебейского квартала. Пусть квартира Ильги и больше, но я никогда не опущу себя настолько, чтобы соседствовать с низкородками, да ещё и чиальцами».
Он хмуро посмотрел на сестру.
Одета Ильга в простое светло-коричневое платье из дешёвого хлопка, но весьма изящного и элегантного силуэта, который с лихвой перекрывал дешевизну материи. Наряд Ольгерда был гораздо роскошнее и дороже, но вкуса и стиля ему недоставало, а потому юноша казался одетым хуже сестры. И его это раздражало.
— У меня появился шанс вернуть титул! — воскликнул Ольгерд.
— Тебе не о глупых погремушках надо думать, а о сессии. Хочешь остаться на пересдачу? Так ты потеряешь грант на учёбу.
— Я граф ле-Лаваль! Моё место при дворе, а не в университете для худородных дворянчиков! Боже, туда даже стали брать простолюдинов!
— Которые учатся лучше тебя, — заметила Ильга.
— Я мог бы поступить в колледж Святого Ульриха, где столетиями учились юноши из самых благородных семейств, а ты заставила меня пойти в университет-«стекляшку», никчёмную новоделку.
— В Святом Ульрихе нет грантов, да и учат там всякой никому не нужной ерунде: мёртвым языкам, древней философии и риторике. Основную часть времени ульрихские студенты гробят в дурацких клубах при университетах, где соревнуются либо в волейболе и крокете, либо в придумывании нелепых развлечений. А в новоделках или, как называют их глупцы, «стекляшках», дают профессию, которая будет кормить тебя всю жизнь. Ты и так потерял два года впустую, пока был пажом виконта ле-Триаля. В университет надо было поступать сразу после школы. Тогда к совершеннолетию ты был бы с дипломом.
Ольгерд страдальчески закатил глаза. Сообразил, что сестра не видит его гримас и сказал:
— Да мне и на хрен не нужен диплом из «стекляшки»! В Святом Ульрихе заводят знакомства, с которыми никакая профессия не нужна. Я мог бы вернуть титул и получить место при дворе, которое должно быть у меня по праву рождения.
— По праву рождения у тебя должна быть способность думать, но увы — её не заметно. Ольгерд, мы же хотели после твоего диплома уехать в колониальные земли, а там всем плевать на титулы и связи в Валденне. В Киррене всё будет зависеть только от нас самих.
— Ты идиотка! — вскипел Ольгерт. — На кой чёрт рвать жилы в Киррене, когда в Эльмирене я мог бы получить всё просто так! Тебе, конечно, плевать. Слепая, да ещё и уродина. У тебя и раньше никаких перспектив не было, а теперь и подавно не будет — старая дева без девственности, тебя даже дворник замуж не возьмёт. У меня же вся жизнь впереди.
Ильга стремительным движением шагнула к брату и влепила ему крепкую пощёчину.
Ольгерд, несмотря на то, что был на полторы головы выше хрупкой маленькой сестры и широк в плечах, испуганно сжался. Способность полностью незрячей Ильги всегда точно знать, где стоит или сидит, а нередко и что делает собеседник, Ольгерда пугали.
Ильга сказала спокойно:
— Отец тоже хотел получить всё и сразу. В результате оказался на эшафоте.
— Но другие на эшафот не попадают!
— Потому что пресмыкаются и крысятничают. Ты этого хочешь?
— Как будто в Киррене этого не нужно, — огрызнулся Ольгерд.
— Не нужно. И даже в Валденне требуется далеко не всегда. Я работаю уже десять лет, стала из младшей ученицы одним из самых известных мастеров акупунктуры в городе, но задницу при этом никому ни разу не лизала.
— Ты говоришь как плебейка! Ты, наследница рода ар-Денн, графов ле-Лаваль.
— Мы давно уже простолюдины, а не графы, скажи спасибо нашим пустоголовым родителям и алчному опекуну.
— Я могу вернуть наше звание и достояние! — воскликнул Ольгерд.
— И что тебе даст словесная погремушка, именуемая титулом, и груда старых камней, называемая замком? Разве что продашь какому-нибудь нуворишу за банковскую ренту. Но хороший юрист зарабатывает больше среднего раньте.
— С тобой бесполезно разговаривать! Ты просто ограниченная, ничего не смыслящая дура!
Ольгерд вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью. Ильга пожала плечами, взяла сумочку, на ощупь надела шляпку и пошла на работу. Сегодня была вечерняя смена.
* * *
Слуги переодели короля ко сну и, низко кланяясь, выскользнули из спальни. Король сам надел халат и вызвал герцога Вэлтена ле-Унфилье, своего ровесника и друга с детских лет.
— Гедрик? — удивился герцог, высокий и смуглый брюнет крепкого телосложения, с тёмно-зелёными глазами. — Ты не идёшь на прогулку?
— Завтра предстоит долгая поездка.
— Когда это тебя останавливало? И что делать в поезде, если не спать?
— Сегодня я останусь дома, Вэл.
Гедрик сел в кресло, жестом предложил сесть Вэлтену. Но тот сел перед королём на пятки, взял его руки в свои.
— Гед, что случилось?
— Я говорил с королевой.
— Это великое событие. С Ровейной ты говоришь не чаще одного раза в месяц, а это будет второй за неделю.
— Мне не до шуток! — король выдернул руки.
— Королева отказалась сопровождать ваше величество? — удивился Вэлтен. — До сих пор она никогда не проявляла даже самых малых признаков непокорности.
— Нет, она повинуется мне, как и всегда.
— Тогда в чём дело?
Гедрик опустил голову.
— Я собирался взять в поездку доанну Флоренс.
— В этом нет ничего нового. При тебе всегда какая-нибудь девица, причём каждые две недели, а то и каждую неделю другая.
— Флоренс помолвлена, — тускло проговорил король.
— И что? Дашь её жениху повышение в должности на пару ступеней — и дёшево, и сердито, а он за это будет подкладывать супругу в твою постель и после свадьбы. Все так делают.
— Флоренс вбила себе в голову, что должна достаться мужу непременно девственницей. И попросила у королевы защиты от моих домогательств.
Вэлтен хохотнул, но тут же оборвал смех.
— Королева подчиняется вашему величеству. Если государю угодно отправить нынешнюю супругу в монастырь Святых Небес и взять новую королеву, никто возражать не будет. Ровейна никогда об этом не забывала.
— Она и сейчас не забыла. Ровейна не пыталась противиться моей воле. Она…
+ + +
Ровейна, красавица двадцати восьми лет, платиновые волосы и голубые глаза лишь немногим темнее, чем у короля, с бесстрастным видом стояла посреди кабинета своего супруга.
— Ваше величество, — говорила она ровным безэмоциональным голосом, — девица Флоренс ар-Финнел, дочь барона ле-Динса, придворная дама четырнадцатого ранга…
— Я знаю, кто такая Флоренс, — перебил король.
— Ваше величество, Флоренс помолвлена и любит своего жениха, а потому внимание, которое вы к ней проявляете, этой даме неприятно и обременительно.
Гедрик презрительно фыркнул:
— Я не собираюсь доставлять приятность ей. Я хочу, чтобы она доставила приятность мне.
— Ваше величество, тогда воспользуйтесь услугами дам, для которых доставлять мужчинам удовольствие вопреки собственным чувствам — это работа.
Гедрик сказал гневно:
— Я не желаю слушать советы о постельных утехах от женщины, которая на них не способна.
— Не вы ли внушили мне отвращение к тому, что для любой другой женщины является радостью и удовольствием?
— Не перекладывайте с больной головы на здоровую, сударыня. Нет вины мужчины в том, что вы не способны вызывать желание. И вернитесь в свои покои, ваше пребывание здесь неуместно.
— Как прикажете, ваше величество, — присела в низком реверансе Ровейна.
Она выпрямилась и пошла к двери, но на последнем шаге резко обернулась:
— Ты мерзкий выродок! Перевалялся со всем грязными шлюхами Эльмирена и столицы, а когда на них вставать перестало, начал паскудить порядочных девушек!
— Вы забываетесь, сударыня. За ваше непочтение вы наказаны месяцем монастыря по самому строгому уставу.
— Для меня наказание — твой поганый Эльмирен! А монастырь, пусть даже с самым суровым уставом — блаженство! А ты просто никчёмная тупая похотливая тварь! В тебе нет и не было ничего человеческого, ты…
Гедрик оборвал королеву пощёчиной, от которой та упала на пол.
Ровейна, к удивлению короля, не испугалась.
— Хочу, чтобы ты влюбился, — сказала она. — Всей своей гнилой душонкой и ничтожным сердцем. Чтобы ты сгорал в этой любви и ничего не получал в ответ. И чтобы ты жил в такой безнадёжности до конца своей долгой, очень долгой жизни.
Королева встала и, не поклонившись Гедрику, вышла из кабинета.
+ + +
Вэлтен вновь взял руки короля, поцеловал.
— Не печалься, мой государь. Ровейна — всего лишь глупая ничтожная истеричка. Отправь её в монастырь с полным постригом и возьми новую жену. Всех хлопот-то на неделю. Зато на свадьбе хорошенько повеселимся. А Флоренс своей пару лишних бокалов выпить прикажешь за здоровье королевы, и девица вмиг перестанет кобениться, заваливай её хоть под свадебным столом.
— К чёрту Флоренс!
Гедрик вскочил.
— Ты что, не понимаешь — проклятие Ровейны подействовало!
— Гед, проклятия действуют только на тех, кто сам в них верит. Поэтому наплюй и забудь.
— Нет, Вэл, я почувствовал это. Мир изменился. Боги услышали её проклятие и вписали его в Книгу Судеб. Даже если я казню Ровейну, ничего нельзя изменить.
Вэлтен поднялся на ноги.
— Ты просто был усталым и взволнованным. Вот и придумал всякую ерунду. Давай, я вызову священника, и он объяснит тебе, что боги запрещают проклятия. Дозволенной является только церковная анафема, которую без твоего позволения наложить нельзя. Постулат о божественности короля никто не отменял. А потому без твоего разрешения проклятие Ровейны не сбудется.
— В мою божественность никто больше не верит.
— Главное, чтобы ты не утратил эту веру сам. Тогда все остальные вновь в тебя поверят.
— Спасибо, — пожал ему плечо Гедрик. — Вели принести вина, позвать лютниста и доанну Флоренс.
— Ты же не собираешься её… этого самого?
— Твоё присутствие будет гарантом её неприкосновенности. Все знают, как ты стыдлив в таких делах. Даже со своей вдовушкой, к которой ходишь в город, любишься в полной темноте. Её слуги много об этом сплетничали в первые месяцы ваших отношений.
Вэлтен пожал плечами. Гедрик взял его лицо в ладони.
— Ты встречаешься с этой дамой больше одиннадцати лет. Только с ней, и ни с кем другим. Такая верность невероятна. Но ты так на ней и не женился. То, что она всего лишь дочь простого дворянина и вдова барона, не имеет значения. Я дам ей наследуемый титул и приданое, которые она сможет передать своим детям от первого брака.
— Элина не хочет выходить замуж, — Вэлтен убрал руки короля и отрицательно качнул головой. — Она затворница, а жена придворного обязана будет появляться как минимум на церемониях. К тому же Элина не хочет больше детей и ей нравится именно связь, не скованная брачными узами. Как и мне. Мы давно решили, что когда мне придёт время жениться, я выберу жену, которая будет соответствовать моему статусу как приданым, так и плодовитостью, но на наши с Элиной отношения это никак не повлияет.
— Вполне здравое решение, — одобрил король. — Завидую разумности твоей дамы.
— Она удобна, — пожал плечами Вэлтен.
— Зови лютниста и Флоренс, — улыбнулся Гедрик.
Вэлтен поклонился и пошёл выполнять распоряжение.
* * *
Ильга заперла дверь своего кабинета в «Целительском доме Яшмового Дракона» и пошла к регистратуре. В хорошо знакомом коридоре не было нужды нащупывать путь тростью, поэтому Ильга просто несла её в руке.
Возле кабинета гадальщика ждал своей очереди последний на сегодня клиент, судя по добротному костюму — житель Средней Пьеллы. Ильгу он проводил презрительным взглядом. «Тоже мне, целитель… Мало того, что слепая, так даже трость приличную купить себе не может, подобрала на какой-то из свалок кусок металлической трубки, попросила соседа покрасить в белый цвет и возомнила, будто теперь у неё есть трость».
Палка акупунктурщицы была длиннее аптечной, не до верхушки бедра, как обычно у слепых, а почти до груди, что позволяло ей, в отличие от большинства ссутулиных собратьев, ходить полностью выпрямившись. Диаметр трости сантиметра три, на нижнем конце гладкий чехол из тонкой стали, на верхнем — оплётка кожаной лентой. И то, и другое явно изготовлено местным умельцем.
Клиент следил за Ильгой неприязненным взглядом.
«Как слепой может заниматься акупунктурой? Она же не видит ничего, а лезет в людей иголки втыкать. Калеки вообще не должны вылезать на улицу, чтобы не оскорблять своим убожеством чувства нормальных людей. Правильно говорят, что их всех надо держать подальше от города в специальном интернате. В святоблагословенную эпоху Арни Третьего, прадеда нынешнего короля, уродов держали в особых поселениях, причём отделяли мужчин от женщин, чтобы не размножались. Жаль, что эта прекрасная практика прекратилась. Если бы ни хвалёный предсказатель, я бы и шагу не сделал в заведение, где работают инвалиды. Придумали тоже: врач — слепая баба, уборщики — пара хромых горбунов с костылями. Мерзость».
Ильга окликнула регистратора и положила на стойку ключ.
— Мастер Ильга, — сказал регистратор по-чиальски, — старший мастер Чань-Лянь просил вас зайти.
Голос регистратора похож на валторну, а в запахе есть нотки магнолии и имбиря. Внешность типична для северной части архипелага Чиаль: невысокий рост, худощавая, но крепкая фигура, высокие крупные скулы, небольшой нос, узкие раскосые глаза, прямые волосы длиной до плеч собраны в хвостик специальной заколкой со знаками рода. По словам зрячих, у регистратора смуглая кожа и карие глаза, а волосы чёрные.
— Хорошо, — кивнула Ильга и пошла к кабинету Чань-Ланя, владельца лечебницы.
Постучала в дверь и вошла.
— Садись, — сказал старший мастер.
Голос у мастера молодой, энергичный, похож на плеск воды в фонтане. Но едва заметная сиплость выдаёт, что принадлежит он человеку пожилому. Чань-Лянь южанин, он выше регистратора, хотя и тоже худощавый. Скулы не такие заметные, овал лица мягче и глаза больше. Губы узкие, чётко очерченные. Есть небольшая бородка, по сравнению с бородами валдцев кажется жидкой. Волосы Чань-Ляня гораздо мягче, чем у регистратора, но жёстче, чем у мужичин материка. Пахнет старший мастер теплым бархатистым запахом, немного пряным. Зрячие говорят, что у него светлая кожа, зелёные глаза и седые волосы.
Ильга уверенно, по-прежнему не пользуясь тростью, прошла к клиентскому креслу, прикосновением проверила, на месте ли оно, и села.
За ширмой, которая стоит в левом углу кабинета, кто-то сидел, скорее всего, пациент: Ильга слышала тихий шорох, лёгкий запах мужского одеколона и закусочной, в которой человек был перед тем, как прийти к Чань-Ляню. Пациент нервничал, елозил по кушетке или дёргал ногой в нетерпении — звука слышно не было, но чувствовалась едва заметная вибрация пола от его движений.
— Что-то случилось, старшой? — спросила она Чань-Ляня по-чиальски.
— Я взял младшего ученика, — ответил он на валдском.
— Хорошо, — одобрила Ильга на том же языке. — У мастера всегда должен быть ученик.
— Этот ученик для тебя.
— Нет! — возмутилась Ильга. — Мне ещё рано брать учеников.
— В самый раз. Ты уже четыре года полноправный мастер. Накопила опыта и уверенности, добилась успеха. Пора делиться.
Ильга возразила:
— Я предпочла бы ещё года два поработать, и лишь после этого начать преподавать. Нужно повысить мастерство, прежде чем передавать его кому-то.
— Мастерство повышают всю жизнь. А твоя основная задача — научить ученика учиться. Мастерство акупунктуры — навык важный, но вторичный. Умение учиться и желание познавать новое гораздо важнее.
— Согласна, — ответила Ильга. — Я возьму ученика. Ведь это он сидит за ширмой?
Из-за ширмы тихо ойкнули.
— Как ты узнала? — спросил Чань-Лянь.
Ильга объяснила. Чань-Лянь засмеялся:
— Вот тебе и первый урок, Альберт. Если калека сам не считает себя ущербным, то увечье не мешает ему жить полноценно. А если здоровый будет чувствовать себя ущербным, то жизнь его будет искалеченной.
Ученик вышел из-за ширмы. Вибрация пола была как от человека под семьдесят кило весом, но шаги почти бесшумные, значит чем-то занимается — танцами, фехтованием, цигуном или чем-то в этом роде.
Ильга уловила запах молодого мужчины и собственный запах Альберта: коричный, теплый, с ноткой сандала. Она сказала:
— Ильга Денн, мастер аку-практик.
— Альберт Цейфер, — ответил потенциальный ученик. — Мне очень приятно, мастер.
— Взаимно, — кивнула Ильга.
Фамилия у парня тайлинская, но акцента нет, значит, закончил валдскую школу. Не то, чтобы там преподавали лучше, чем в тайлинских, скорее наоборот, но чистый выговор и умение читать-писать на госязыке без ошибок несомненный плюс для карьеры. Голос у парня похож на хорошо выделанную замшу. «Это означает крепкие нервы и спокойный выдержанный характер. Полезные качества для лекаря. А судя по уровню, с которого прозвучал голос, рост у него сантиметров сто семьдесят пять».
— Сколько вам лет, Альфред? — спросила Ильга.
— Пятнадцать, мастер.
— Хорошо, приходите завтра к восьми утра. Мой кабинет седьмой. При себе иметь два лекарских кимоно с поясом и шапочкой младшего ученика, сменную моющуюся обувь на мягкой плоской подошве и два чистых полотенца. Если нет на это денег, напишите заявление на имя директора и вам всё дадут в кредит.
Ильга встала и протянула юноше руку для пожатия:
— Приветствую, ученик.
— Приветствую, учитель, — пожал ей руку Альберт.
Рукопожатие было крепким, но не давящим, энергичным, но не торопливым. У парня действительно есть задатки лекаря. Ильга улыбнулась Альберту и сказала сразу двоим собеседникам:
— До завтра.
— А разве вы не будете щупать моё лицо? — удивился Альберт.
— Щупают кабацких девок. А незрячие смотрят руками. Щупающее прикосновение и осматривающее — разные вещи.
— Извините, — смутился Альберт. — Но разве вам не надо меня посмотреть?
— Нет. На самом деле слепые очень редко смотрят лица. Голос, запах, вибрация и звук шагов более индивидуальны и выразительны. По ним о человеке можно сказать гораздо больше, чем по лицу. А если было соприкосновение рук, например при пожатии, то получится полная картина. Знать, как выглядит лицо, не нужно.
Альберт разочарованно вздохнул. Ильга улыбнулась.
— Подойдите ближе.
Быстрыми лёгкими прикосновениями ладоней и кончиков пальцев она осмотрела лицо и голову Альберта — худое, остроскулое, немного вытянутое лицо, большие глаза, нос с лёгкой горбинкой, густые брови, пухлые губы, мягкие волнистые волосы.
Ильга убрала руки.
— Он смуглый, — добавил Чан-Лянь. — Чёрные волосы и карие глаза.
— До завтра, уважаемые, — сказала Ильга и пошла к двери.
Уверенно открыла, вышла в коридор, закрыла дверь.
Альберт с недоверием посмотрел на Чань-Ляня.
— Вы говорили, что мастер Ильга слепая.
— А сколько привычных дел ты делаешь не глядя? Если ты приходишь домой затемно, а лампу или свечу никто не зажёг, ты ведь идёшь в кухню в темноте и берёшь из шкафа спички со светильником. Или встаёшь ночью, чтобы выпить воды, съесть ломтик хлеба. Свет ты при этом не зажигаешь, но знаешь, где что лежит, а потому делаешь всё в темноте. И чем чаще это случается, тем легче тебе будет справиться.
Альберт немного подумал, кивнул.
— Вы правы. Всему можно научиться, было бы желание.
— Повторяй это себе почаще, когда начнётся твоё учение.
— Да, старший мастер, я понимаю.
* * *
По улице Ильга шла, проверяя путь тростью. Дорогу она знала прекрасно — особенности тротуара, все его незаметные зрячим выемки и выпуклости, уклоны и возвышения слепая чувствовала ступнями даже через толстую подошву зимних ботинок, не говоря уже об обычных туфлях. Особенности каждого тротуара неповторимы, и Ильга, пройдя по улице один-два раза, ориентировалась по ним не хуже, чем зрячие по виду зданий и деревьев.
Но путь палкой всё равно проверяла. Улица есть улица — здесь могут валяться обрывки магазинной упаковки, банановая кожура и прочие опасные предметы, которые грозили падением. А ещё любители скверных шуток могли бросить под ноги пивную бутылку или натянуть бечёвку.
Идти по шумной многолюдной улице хоть и возможно, но утомительно — много звуков, запахов, вибраций и движений воздуха. Они сливаются, путаются, их сложнее отличить и узнать. Но всё же не трудно обойтись без поводыря, поскольку Ильга была хорошо знакома с этим кварталом и знала, чего от него ждать.
Она подошла к бакалейной лавке и поднялась по лестнице, прошла к прилавку.
— Добрый день, мастер Ильга, — поздоровался продавец.
— Здравствуйте, Бин-Цао. Дайте, пожалуйста, килограмм шайланского риса, килограмм сахара, пачку чая «Танец журавля» и пакетик пряностей «Семь драгоценностей».
— Конечно, мастер Ильга.
Бакалейщик поставил на прилавок большой бумажный пакет с продуктами.
Ильга быстрыми прикосновениями проверила, те ли в нём покупки, что заказаны, и кивнула. Бакалейщик сказал:
— Лийр восемь ультов.
Ильга достала из кошелька лийровую купюру и монетку в десять ультов. Взяла с блюдечка сдачу, прикосновением к аверсу монеток проверила их номинал и убрала в кошелёк.
— Спасибо, Бин-Цао.
— Хорошего вечера, мастер Ильга.
— И вам.
Ильга улыбнулась, забрала пакет и пошла к выходу. Вибрация пола подсказала, что кто-то подходит к двери, а отсутствие звука шагов и движения воздуха говорило о том, что человек идёт со стороны улицы. Ильга отступила в сторону, чтобы её не задело дверью, придержала створку тростью и вышла на улицу.
Через двадцать метров она свернула в переулок. Здесь шума и движения было мало, что позволило резко прибавить шаг и не пользоваться тростью, которая хотя и помогала ориентироваться, но замедляла путь.
Ильга дошла до своего дома, поднялась на третий этаж, отперла дверь в квартиру.
Внизу хлопнула дверь. Ильга прислушалась к шагам и радостно улыбнулась — это пришёл Ольгерд.
— Ты ужинал? — спросила она, когда брат был на втором этаже.
— Виконт ле-Триаль приглашает нас в гости на целую неделю!
— У меня работа, у тебя канун сессии — нам некогда гостить у виконтов.
Ольгерд подбежал к сестре:
— Возьми отпуск! Ты не единственный акупунктурщик в лечебнице.
— В лечебнице у меня появился ученик. Я не могу оставить его в первую же неделю учёбы. И в школе для слепых набрали новую группу, я должна вести занятия.
— Сестра, речь идёт о нашем будущем, а ты говоришь о какой-то ерунде!
Ильга резко втянула брата в квартиру и заперла дверь.
— Человеческие жизни не ерунда! И у нас нет будущего, связанного с аристократией. Лучше думай о дипломе и стажировке.
Ильга сменила уличную обувь на тапочки и понесла покупки в кухню — отгороженную циновочной ширмой часть относительно просторной комнаты, где стоял стол и два стула, пристенный ларь для продуктов и небольшая тумбочка с примусом, в нижнем отделении которой были полочки для щёток, мочалок и моющих средств. Из кухни небольшая дверь вела в умывальню с раковиной, душевой кабиной, унитазом и водогреем, работавшим на керосине.
Вторая ширма отделяла угол с кроватью и платяным шкафом от той части комнаты, что играла роль гостиной и кабинета.
Ольгерд пошёл за сестрой.
— Если мы будем гостями виконта, он представит нас королю. А барон отправляет меня в Рагжен, к своему тамошнему поверенному, помогать с какими-то бумажками.
— Постарайся, чтобы он взял тебя стажёром. Рагжен — главный и самый крупный город Аринделла, возможностей для хорошего карьерного старта в нём намного больше, чем в Пьелле. Там ты на год, а то и два раньше получишь партнёрство.
— На этой неделе я могу не только вернуть титул, но и получить придворное звание. А это означает вкусную еду, удобную квартиру и красивую одежду бесплатно!
— И место уличного побирушки, когда король из-за какой-нибудь прихоти тебя уволит. А капризов у короля ещё больше, чем у старой девы в климаксе.
— Ты непристойна, — покраснел Ольгерд. — Барышня так говорить не может.
— Я лекарка, а не барышня, поэтому могу говорить всё, что захочу и как захочу.
— Ты невозможна, — вздохнул Ольгерд. — Виконт написал твоему начальнику, чтобы отпустил тебя на неделю.
— Вот тварь!
Ольгерд испуганно отскочил от сестры.
— Я его об этом не просил! Я сам не ждал приглашения.
— Я напишу Триалю, что мы не можем принять приглашение — ты едешь на практику в Рагжен, а у меня много работы. Не питай иллюзий, брат. Для Триаля мы всего лишь инструменты в его борьбе с Кардуком за пост мэра. А что станет с нами в ходе этой драки, виконта ничуть не волнует.
— Но почему ты думаешь, будто мы не сможем извлечь из визита короля никакой выгоды?
— Потому что её там нет.
В дверь постучали.
— Иди открой, — сказала Ильга.
Ольгерд метнулся в прихожую. Кем бы ни был визитёр, он позволял прервать неприятный разговор.
«А после гостя Ильга, возможно, подобреет, и я смогу её уговорить».
Пришёл мастер Чань-Лянь. Ольгерд терпеть его не мог, но сейчас старый чиалец мог быть выгоден — вдруг уговорит Ильгу принять приглашение ле-Триаля. Надо всего лишь убедить эту косоглазую обезьяну в том, что визит принесёт пользу Ильге.
— Добрый вечер, старший мастер! — сказал Ольгерд по-чиальски. — Вы очень вовремя — мы ужинать собираемся. Вы ведь к нам присоединитесь?
— Нет, спасибо. У меня срочный разговор к твоей сестре, а после я иду домой, иначе моя старуха меня запилит.
Ильга вышла в коридор.
— Выпейте с нами чаю, старшой, — сказала она. — И не беспокойтесь, мы с Ольгердом не идём к виконту.
— Ты не должна отказываться! — вскричал Чань-Лянь. — Это очень опасно.
— Триаль угрожал лечебнице? — ледяным голосом спросила Ильга. — Он вконец обнаглел, и акция протеста против произвола Верхней Пьеллы будет достойным ответом.
— Нет. Лечебницу я смог бы защитить и без акций. Сейчас всё расскажу.
Чань-Лянь переобулся в гостевые тапочки и пошёл в гостиную, сел на диван. Ильга расположилась в кресле, Ольгерд — за письменным столом.
Чань-Лянь сказал с досадой:
— Триаль угрожал тебе, Ильга. Если ты не будешь на празднествах, он судебным предписанием отправит тебя в интернат для инвалидов на пожизненное содержание. Ты в уязвимом положении — слепая женщина живёт одна. Законы Валденны сильно ограничивают женщин и калек в праве на самостоятельную жизнь, а ты и то, и другое.
— Если я буду в доме Триаля, он вдвойне успешнее засунет меня в интернат, выдав за приживалку. А так есть факт самостоятельных заработков и самостоятельного проживания. Триалю, чтобы куда-то меня отправить, придётся подать иск в секторальный суд, а он гарантированно решит дело в мою пользу.
— Решение секторального суда можно оспорить в районном, — возразил Чань-Лянь.
— Однако с решением секторального суда у меня будет преимущество и в районном, который очень не любит, когда чужаки лезут в дела любого гетто, потому что это добавляет районным властям немало работы. Им выгоднее, чтобы все дела гетто оставались в самом гетто, поэтому они подтвердят решение секторального суда, даже не заглянув в него. Если же суд будет продолжен на уровне шерифии, это уже гарантированный скандал, провоцирование конфликта между Верхней и Нижней Пьеллой. Триаль на это не пойдёт.
— Возможно будет так, а возможно и нет. Калеку-мужчину суд поддержит совершенно точно, однако у женщины шансы на благополучный исход гораздо меньше. Сама ведь знаешь обычай: девка живёт за отцом, баба — за мужем, вдову опекает деверь. Даже здоровые женщины лишены самостоятельности, что же говорить о слепой? Триаль будет назван твоим благодетелем, который вырвал несчастную калеку из лап недобросовестного опекуна, вынуждавшего её работать, и отправил в интернат, под надзор сиделок.
— Я не приму предложение Триаля, — отрезала Ильга. — Пусть будет суд, а там посмотрим, чья возьмёт. Без боя я не сдамся.
— Триаль не только угрожал. Он предложил и плату за твоё согласие на участие в празднествах.
— Это какую же? — с иронией спросила Ильга.
— Сертификат Королевской Ассоциации рефлексотерапии.
— Невозможно. Я каждые полгода подавала заявку на экзамен, но её все семь раз так и не приняли, потому что я женщина и не имею права на диплом полноценного университета. А без диплома медакадемии и лицензии медкомитета получить сертификацию практически невозможно. Случаев такой сертификации всего три по всей стране.
— Однако Триаль уже получил и диплом, и лицензию, и сертификат на твоё имя, — возразил Чан-Люнь. — Если ты будешь на празднествах, их зарегистрируют в Книге Дипломов, Лицензий и Сертификаций. Ильга, ты ведь знаешь, что «Целительский дом Яшмового Дракона» четыреста лет переходил от учителя к ученику. Так было в Чиале, так продолжилось и в Валденне. Мне пора на покой. И я неоднократно говорил, что передам лечебницу тебе. Но без диплома ты вынуждена будешь несколько лет потратить на доказательства того, что просто можешь быть старшим мастером, вместо того, чтобы совершенствовать мастерство и развивать «Целительский дом».
— У вас тоже нет диплома, однако лечебнице это не повредило. А вот мой фальшивый диплом повредит, и сильно.
— Он не будет фальшивым. Инспекторы пьелльского отделения Ассоциации дважды в год проверяют лечебницу, и потому экзаменационный совет Ассоциации прекрасно знает твой лекарский уровень. Они дали бы тебе сертификат ещё четыре года назад, после первого твоего обращения, но боялись создавать прецедент — женщина-лекарь, да ещё и слепая… Для их предрассудков это было бы чрезмерно. Но поддержка столь влиятельной и знатной персоны как виконт ле-Триаль придала им смелости. Диплом, лицензию и сертификат тебе дадут.
— Тогда плата должна быть вперёд, — жёстко сказала Ильга. — Сначала в присутствии трёх лекарей «Целительского дома», включая вас, облздрав, медкомитет и Ассоциация регистрируют мои диплом, лицензию и сертификат, а вы с коллегами сразу же забираете документы в лечебницу. Лишь после этого я еду на празднество. И поскольку от Триаля надо ждать любых подлянок, мне понадобится зрячий помощник. Поводырём я, как и всегда, возьму кого-нибудь из сотрудников лечебницы или школы, причём с условием, что этот человек присутствует наравне со мной на всех церемониях, а за столом сидит рядом со мной.
— Разумно, — одобрил Чань-Лянь.
— Его светлость никогда на это не согласится! — воскликнул Ольгерд. — Диплом, лицензия и сертификат ещё так-сяк, но сажать за господский стол слугу… Это невозможно!
— Поводырь у меня не слуга, а партнёр, — с холодной твёрдостью сказала Ильга. — И я назвала лишь половину условий. Вторая часть заключается в следующем: я посещаю не все части празднеств, а только самые официальные и важные, да и то не больше церемониальной части. Вся эта великосветская развлекуха не должна идти в ущерб моей работе в лечебнице и в школе слепых.
— И это весьма разумно, — поддержал Чань-Лянь. — Если в голове виконта есть хоть капля здравого смысла, он примет твои условия. Если же нет, будем судиться. Виконт на собственном опыте убедится, что даже у произвола знати есть переделы.
Ильга встала с кресла и подошла к столу.
— Пусти меня, — сказала брату.
На столе в одном, раз и навсегда заведённом порядке лежали письменные принадлежности для плоского и рельефного письма, иначе говоря, зрячего и слепого.
Ильга взяла лист бумаги, положила на него планшет из тонкой листовой стали с вырезанными в ней длинными узкими окошечками, у которых по нижнему краю были небольшие риски вроде тех, что бывают на линейках, но без миллиметровых делений, расстояние между ними было в полсантиметра. Ильга ручкой-самопиской, которая заправлялась чернилами и не требовала макать перо в чернильницу, стала писать ответ Триалю. Писала она печатными буквами и ориентировалась на риски, чтобы буквы не налезали друг на друга.
— Ну вот и всё, — сказала Ильга. Она помахала листом, чтобы чернила быстрее просохли, сложила его и убрала в почтовый конверт, на котором написала адрес.
— Старшой, — Ильга положила письмо на край стола, — вам не сложно будет отнести его на почту? Братец мой, боюсь, потеряет по дороге.
— Нет-нет! — воскликнул Ольгерд. — Не потеряю.
От восторга юноша был готов прыгать и кричать — он будет на празднестве! Его представят королю! Да ещё и с жалобой на барона ле-Кардука наверняка помогут.
14271 просмотров | 10 комментариев
Категории: Приключения, Роман, Городское фэнтези, Фэнтезийно-любовный роман, Эксклюзив, Альтернативная история, Социально-психологическая драма, Воронова Влада
Тэги: влада воронова, точка пересечения
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 22,82 алк |
Эксклюзивные авторы (116)
- появились новые книги
Авторы (1108)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
> Исторической справедливости ради, во времена, которые взяты за основу книги, истины нашего времени были в активном действии и достаточно широком распространении, откат обратно в дикость случился позже и по причине войны, долгого восстановления после неё. Но если книга понравилась настолько, что её дочитали, мне приятно. Спасибо.
И вам. В кои-то веки король-болван в начале и поумневший - в конце. Надоели мрачные злодеи и 100%но положительные умники, встретившие Ее и мгновенно преклонившие колена.
Вот честно скажу, чуть бы поменьше лекций о политологии (все же нам нужно Показать мир, а не рассказывать о нем) и читать стало бы еще приятней.
24 дней назад
> Не могу сказать, что полностью понравилось, излишне много истин нашего времени, с которыми я согласна, но приход к ним был значительно более сложным и медленным. А в целом интересно получилось, необычно.
Исторической справедливости ради, во времена, которые взяты за основу книги, истины нашего времени были в активном действии и достаточно широком распространении, откат обратно в дикость случился позже и по причине войны, долгого восстановления после неё. Но если книга понравилась настолько, что её дочитали, мне приятно. Спасибо.
24 дней назад
25 дней назад
10.01.2021, 20:18
> Прочитала с удовольствием.
Спасибо.
> Может быть, кому-то бы и хотелось эпилога с перечислением всех подробностей этого самого будущего. Мне как раз нравится, что основное достаточно понятно, чтобы остальное было так, как именно мне бы хотелось.
Этого я и хотела - основное понятно, а мелочи каждый завершает для себя сам. Так приятнее.
10.04.2017, 20:19
После него, когда читала, все опасалась, что героев просто бросят посреди какой-нибудь пустоши, чтобы читатель недоумевал. А оказалось все не так.
Может быть, кому-то бы и хотелось эпилога с перечислением всех подробностей этого самого будущего. Мне как раз нравится, что основное достаточно понятно, чтобы остальное было так, как именно мне бы хотелось.
И кривые спойлеры в комментариях - ЗЛО! Надо читать самому, чтобы это понять еще раз.
04.04.2017, 17:38
13.10.2016, 21:01
Я даже не поняла толком это уже все?У всех второстепенных персонажей все сложилось с личной жизнью,и только с главной гг не ясно булет свадьба или нет?А что с детьми?И будет ли у гг-ев счастливое будущие?
13.10.2016, 05:45
Подборки книг
#ДворцовыеТайны #КосмическаяСтрасть #КурортныйРоман #ЛитСериал #ЛюбовьОборотня #Наследница #Некроманты #Отбор #Попаданка #ПродаМастер #СлужебныйРоман #СнежнаяСказка #Студенты #ШармПервойЛюбви #ЭроЛитМоб Young adult Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Бытовое фэнтези В гостях у сказки Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Орки Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ / Фэмслеш Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Феи и дриады Фейри Феникс Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
> В кои-то веки король-болван в начале и поумневший - в конце. Надоели мрачные злодеи и 100%но положительные умники, встретившие Ее и мгновенно преклонившие колена.
Спасибо.
> Вот честно скажу, чуть бы поменьше лекций о политологии (все же нам нужно Показать мир, а не рассказывать о нем) и читать стало бы еще приятней.
Знаю. Но я странный автор, который о политологии и пишет. И о том, что люди думают о мире в котором живут. А приключеньки-отношеники -- это для связки размышлений между собой. Но всё же приключений-отношений процентов восемьдесят по отношению к размышлениям.