УМИ-1 или Любовь Зла. Наталья Шевцова

Пролог
– Милый, я очень надеюсь, что ты не забыл какой сегодня важный день… – медовым голоском проворковала вошедшая Стефани, сногсшибательная шатенка, мечта любого мужчины, но в последнее время уже все меньше и меньше его мечта. Стефани по-прежнему радовала его взгляд, но что-то неуловимое тяготило его в последнее время, особенно, когда он был с ней рядом, и это что-то очень мешало ему наслаждаться ее обществом так, как это бывало раньше.
– Конечно же я не забыл! – улыбнулся он ей ласково. – Как я мог забыть? Это же такая важная дата… – сиял он улыбкой и нежностью во взгляде, судорожно соображая при этом, что же это могло быть, о чем он забыл в очередной раз? Он пытал свой мозг, но мозг упрямился и не желал ему помогать, что, впрочем, было обычным делом. Дело в том, что его мозг считал ниже своего достоинства запоминать такие несущественные мелочи, как важные события, по мнению Стефани. В связи с чем, милый в очередной раз порадовался, что он осязательный телепат. Он сделал последний шаг вперед и нежно обнял девушку: – С важной датой, дорогая! – вслух промурлыкал он. – «Какая бы она ни была…» – подумал он про себя.
«– Я так и знала, он забыл о том, что сегодня три месяца со дня нашего знакомства!» – обиженно думала она.
«– Черт, так вот почему новизна ушла и пришла скука, я уже ЦЕЛЫХ ТРИ месяца с одной и той же девушкой! – думал он. – Но она такая сексуальная и все друзья мне завидуют, ладно дам этим отношениям еще одну неделю, а потом что-нибудь решу…»
– Бейб, разве я мог забыть, что сегодня наша трехмесячная годовщина или как это еще называется? – нежно проворковал он, целуя её в висок.
– Ты помнил! О боже, спасибо! – воздала она незаслуженную по мнению милого хвалу Богу.
«А боже-то тут причём?! Я и сам прекрасно справился!» – саркастически-недоумевающе подумал он.
– Ты лучший из мужчин, мой любимый! – между тем восторженно продолжала шатенка. – И за это тебе причитается награда, сначала сладкий десерт, – она поцеловала его в губы, – а потом ещё и ужин! – она принялась расстегивать блузку.
Наблюдая за тем как ее тонкие, ловкие пальцы открывают его взору налитую, красивой формы грудь, он еще раз одобрил своё решение: – «Какой я молодец, что правильно расставил приоритеты. О том, насколько она меня утомила, я вполне могу подумать в любое другое время. А прямо сейчас… как-то не хочется…»
– И куда же ты хочешь пойти на ужин? Всё-таки такая дата! – поинтересовался он целуя её лебединую шейку. При этом он искренне надеялся, что сегодня Стефани не захочет, снова поиграть «в семейное гнездышко», то есть, не изъявит желания готовить самостоятельно. Кроме того, что она довольно посредственно готовила, а он любил поесть не просто вкусно, а изысканно вкусно, его еще и чрезвычайно раздражало ее явное намерение приручить его. Он дорожил своей свободой превыше всего и не собирался с ней расставаться в ближайшую сотню-другую лет, как минимум.
– Я доверяю сделать этот выбор твоему непревзойденному чувству вкуса, – она кокетливо стрельнула глазками и принялась за пуговицы его рубашки.
– «Вот уж воистину, спасибо Боже! Вечер обещает быть всесторонне приятным…» – искренне воздал он хвалу Богу, признавая на этот раз его явное благотворное воздействие.
И именно в этот момент, когда этот потрясающе великолепный вечер только что пообещал стать ещё более великолепным и потрясающим, на кухне что-то громко грюкнуло. И, к сожалению, он слишком хорошо знал что именно.
– Извини, милая, я сейчас… – он щелкнул пальцами и девушка так и застыла с протянутыми к нему руками. – Я очень надеюсь, что я быстро…
– Проклятие, Ричи, ты, что не мог выбрать другого времени? Ты же понял, что я занят! Очень занят! – раздраженно поприветствовал он лучшего друга, с порога своей роскошной кухни.
– Прости, но мое дело не терпит отлагательств… Мои отец и мать арестованы…
– Подожди, но они же сейчас в потусторонности в качестве послов от человеческой расы…
– Вот именно, – кивнул Ричи. – Их арестовали в Потусторонности по подозрению в убийстве министра межсторонних дел и его сына. Королева Благого Летнего Двора фейри, подруга моей матери, поэтому она распорядилась, чтобы следствие было проведено не только по всем правилам, но и было объективным. В связи с чем, мне позволено представлять моих родителей на суде…
– Черт, Ричи, прости, я не знал! Ничего себе переделка! Я чем-то могу помочь?
– Можешь, – усмехнувшись, кивнул Ричи. – Я прошу тебя присмотреть за Кэсси…
– Что-ооо! О, нет! Только не это! Ричард! Что угодно! Только не это! Давай я отправлюсь вместо тебя в Потусторонность!
– Ты не можешь, ты не адвокат магического и человеческого права! – развел руками Ричард. – Алекс, дело серьезное, ты же знаешь, что иначе я бы к тебе бы не обратился!
– Но у вас же полно родственников! Я, я, я просто не умею обращаться с детьми, вообще не умею…
– Кэсси, уже не такой уж и ребенок. Ей восемнадцать лет…
– Это же еще более неуправляемый возраст, чем одиннадцать! А мне, кстати, до сих пор кошмары снятся! И я в холодном поту просыпаюсь! Нет. Извини, друг! Но на меня не рассчитывай! У-у, – отрицательно мотал он головой, – у-у!
– Алекс, Кэсси угрожает опасность. Некоторые из фейри, естественно, включая семью министра, возмущенны до беспредела. Они заявили, что в подобной ситуации, единственно-достойный ответ, это «око за око». Алекс, это ненадолго, неделя, может две от силы. Мои родители ни в чём не виноваты и я докажу это! Но я должен знать, что моя сестра в безопасности. А она будет в безопасности, только если ты будешь с ней рядом.
– Ладно, уж! Чего только не сделаешь ради дружбы, – обреченно кивнул Алекс. – Даже свяжешься с гарпией в овечьей шкуре…
– Та ладно! Ты же взрослый, могущественный защитивший несколько диссертаций профессор-ведьмак, неужели не справишься с одной маленькой недообученной ведьмочкой? – усмехнулся Ричард.
– Ты очень сильно недооцениваешь свою сестру! Ты просто неимоверно-колосально-абсолютно ее недооцениваешь… – с тяжким вздохом приговоренного к смерти через четвертование парировал Александр. – Она коварная, безжалостная, изобретательная и…
– Отлично знает твои слабые места… – усмехаясь, подначил его Ричард. После чего растворился в воздухе.
* * *
Семь лет назад…
– Кэсси, Кэсси! Твоего любимого хотят женить! – в спальню к одиннадцатилетней Кэссиди Колдингс вбежала запыхавшаяся Пенелопа Дарлингтон и плюхнулась на живот рядом с ней на постели, болтая ногами.
– Которого по счету в моем рейтинге? – деловито уточнила королева школьного бала этого года.
– На этой неделе за его новую прическу, которая очень ему идет, мы оставили его на первом месте! Так что, получается, что он возглавляет список вот уже четвертую неделю подряд! – не менее деловито отрапортовала Пенелопа.
– Алекс Каролинг же-ээээнится? Не может быть!
– Может. Сама слышала, как это обсуждала его мама с твоей мамой. И им обеим так нравится его будущая жена. И они так рады, что скоро будет свадьба! И…
– Довольно! – королевским тоном провозгласила Кэссиди. – Спасибо, Пенелопа. Я все поняла! Я поняла, что дело требует моего неотложного вмешательства! – она кубарем скатилась с кровати, но тут же величественно выпрямилась: – Я поговорю с ним!
Несмотря на то, что земля уходила из под ее ног и ей хотелось кричать ором, Кэссиди нашла в себе силы, чтобы держаться надменно и уверенно. Имидж бессменной королевы баллов требовал от нее быть легкомысленной, но труднодоступной, загадочной, но не странной, недостижимой, но свободной. В том смысле, что все ее многочисленные поклонники должны были понимать, что ее также трудно покорить, как и далёкую звезду, но не должны были сомневаться, что у каждого из них, все-таки есть хоть и микроскопический, но шанс. Вот поэтому о ее слишком страстной влюбленности в Александра Каролинга не должна была знать ни одна живая душа.
– Ой, а можно я с тобой!
– Не говори глупостей! – надменно фыркнула королева бала. – У нас с ним будет ЛИЧНЫЙ разговор… – она многозначительно посмотрела на подругу.
– Что и подслушивать нельзя? – искренне удивилась подруга.
– Пэнни, – укоризненно посмотрела на нее Кэссиди, – неужели ты до сих пор не знаешь, что личные разговоры подслушивать неприлично! – говоря это, она имитировала бабушкины интонации, потому что на нее тон старой ведьмы всегда действовал охлаждающе и приструняеще.
– Нельзя, так нельзя, – грустно сдалась Пенелопа.
– Не переживай, я тебе потом все расскажу, – подбодрила ее Кэссиди, сердце которой дрогнуло от того, что она так расстроила свою подругу.
– А хочешь, я тебе с локационным заклинанием помогу, – предложила уже простившая ее добрая Пенелопа.
– Хочу! – не стала разочаровать желающую помочь подругу Кэсси. – Очисти тумбочку трюмо от этих баночек-скляночек и тюбиков-шнюбиков, а я пока поищу, где-то у меня была спортивная куртка Алекса, он дал мне ее как-то согреться, и я забыла ему ее вернуть…
– Забыла, как же? – ни на секунду не поверила ей подругу. – Слушай, а куда эту твою косметику пока девать?
– Да, бросай просто на кровать… О, вот она. Нашла!
Кэсси накинула себе на плечи куртку, взяла в руки катушку, отрезала от нее шелковую нитку, которую вдела ее в ушко поискового кристалла, сделанного из горного хрусталя. Пенелопа между тем зажгла четыре свечи, которые она расставила по четырем углам карты, насыпала возле каждой свечи по щепоточке земли, которую взяла из одного из стоящих на подоконнике горшков с комнатными цветами и поставила в центр карты стакан с водой.
– Воздух, земля, огонь и вода мы к вам обращаемся! – нараспев заклинали девушки. – Мы ищем человека, которому принадлежит эта куртка! – Кэссиди прикоснулась к куртке левой рукой. В правой же она, по-прежнему, удерживала за шелковую нитку поисковый кристалл, который пока еще недвижимо лежал рядом со стаканом с водой. – Воздух, земля, огонь и вода, если вы знаете, где он покажите нам!
Свечи замерцали, земля забегала змейкой вокруг них, вода в стакане всколыхнулась и кристалл сам собой переместился по карте. – Он в университетской библиотеке! – догадалась Кэссиди. И вопросительно посмотрела в зеркало. Зеркало послушно отобразило склонившегося над толстенными, древними талмудами молодого человека. Лучшего места для того, чтобы поговорить без свидетелей трудно было себе даже представить. Шла вторая неделя августа. Летняя сессия давно закончилась, а новый семестр еще не начался. В связи с вышесказанным студенты и профессора с чувством абсолютно выполненного долга отдыхали, кто где, но естественно не в библиотеке. Возможно, в другое время, Кэссиди бы очень сильно заинтересовало, а что собственно Алекс Каролинг, любитель вечеринок и лучший студент УМИ, делает в библиотеке во время летних каникул, но не сегодня. Сегодня ее интересовало только то, что благодаря тому, что он совершенно один в библиотеке, она сможет с ним спокойно поговорить.
– Мгновенус Телепортус! – воскликнула маленькая ведьма, нарушив одним этим тысячу и один магических законов и родительских запретов. Однако, результат того стоил, уже через мгновение она стояла в университетской библиотеке единственного в своем роде на земном шаре Университета Магического Искусства.
Александру Каролингу, потомственному ведьмаку, с рождения легко давались любые виды наук, как естественных, так и сверхъестественных. Однако, он мечтал о большем, о много большем, он видел себя Эйнштейном магической науки, но все никак не мог найти достойный его амбиций материал для изысканий и новых открытий…
– Алекс! – Кэсси набрала полный рот воздуха, придавая себе решимости.
– Кэ-эсси? – искренне оторопел Александр.
– Ты не можешь жениться! – твердо заявила она.
Сказать, что он был удивлен этим заявлением, не сказать ничего. А он был удивлен втройне. Во-первых, он не понимал, откуда вообще возникла идея, что он может жениться! Вернее, он-то может, но не хочет и не собирается! Во-вторых, его озадачило, а почему, собственно, он не может по ее мнению. И вообще причем здесь она? А в-третьих, он хоть убей, не понимал, что младшая сестра его лучшего друга делала здесь? Все это удивление он высказал в короткой, но ёмкой фразе: – По-че-му-у!
– Потому что я люблю тебя! – очень веско, заявила одиннадцатилетняя Кэсси.
– А-аа! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! – он не сомневался теперь, что ее подослал Ричард. Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! – «Вот чертов приколист! Ну, я ему еще отомщу!» – Ааа-ааа-ха-ха! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха! Аха-ха-ха! Ааа-ааа-ха-ха!
– Мгновенус Телепортус! – снова воскликнула Кэсси, как только почувствовала, как слезы удушающим комом подкатывают к горлу.
– Кэсси! Ты так быстро! – удивилась Пенелопа. И тут она заметила слезы проливным дождем, скатывающиеся по щекам подруги. – Что так плохо?
– Он рассмеялся Пэнни, он просто рассмеялся мне в лицо… – Пэнни не нужно было быть психологом, чтобы понимать, что маленькая королева балла, ее лучшая подруга, совершенно раздавлена. Кэсси думала, что она хорошо это скрывает, но Пенелопа знала, что влюбленность Кэссиди в лучшего друга ее старшего брата совсем не шуточная.
– Значит, мы должны отомстить! – провозгласила Пенелопа.
– Что? – хлюпнула носом раздавленная пережитым унижением Кэссиди.
– Мы ему отомстим за унижение! Смеется тот, кто смеется последний! – Пенелопа заявила это так, как будто бы выступала перед многотысячной армией солдат, то есть, заявила очень громко, очень торжественно и безапелляционно.
– Да-а? – еще раз хлюпнула носом Кэсседи, но теперь она была уже менее несчастной, а более заинтересованной.
– Да! И начнем с того, что мы покажем его невесте его истинное отвратительное лицо!
– Может, начнем с того, что сначала узнаем, кто вообще такая его невеста? – все еще хлюпая носом, но уже с блестящими от предвкушения мести глазами предложила Кэсси.
– Хо-орошее предложение! – одобрила Пенелопа. – И она вернулась!
– Да, она вернулась! – кровожадно улыбнулась Кэсси. – И теперь он мне ответит!

Глава 1
Наше время…
– Кэ-э-эсси, я боюсь, по-моему, что-то с нашим спиритическим сеансом пошло не так… – прошептала Пенелопа, с ужасом наблюдающая за черными тенями, целый батальон которых вдруг материализовалась не откуда.
– Круг, срочно рисуем тройной круг! – скомандовала Кэссиди. – Бояться потом! Сейчас рисуем тройной защитный круг! – сама она достала из кармана свой магический маркер и рисовала первый защитный круг. – И читаем защитное заклинание! Первоочередная цель – мы не должны выпустить их из этой комнаты! Цель второстепенная – выжить!
– У-у-у-у! – завыла Джессика. – И зачем я с тобой опять связалась?
– А потому что острых ощущений захотела! – хмыкнула Фрэнк.
– Не переговариваемся! Заклинание читаем! – шикнула на них Кэссиди. – Вы же знаете, что с каждой минутой пребывания в этом мире духи преодолевают шок от перехода и становятся все сильнее и сильнее!
Комната все больше и больше наполнялась запахом серы, тухлых яиц и могильной сыростью. И это означало, что духи материализовались достаточно, чтобы перемещаться по реальному миру без опасения быть развеянными по ветру свежим воздухом или случайным попаданием на них луча света.
– Кэсси, а почему мы их просто не изгоним туда, откуда они пришли? – задала резонный вопрос Пенелопа, как только они с Альбертом замкнули свой круг.
– Потому что мы не знаем их имен!
– Как не знаем? А разве не ты их и призвала! – удивилась Джессика, которая тоже как раз закончила с третьим кругом, который она рисовала и заговаривала вместе с Фрэнком.
– Нет, конечно! – возмутилась Кэссиди. – Зачем бы я стала это делать?
– Ну, например, чтобы нас попугать? – язвительно усмехнулась Джессика. – Ты же любишь демонстрировать какая ты крутая!
– Или просто добавить разнообразия нашим впечатлениям от этого спиритического сеанса! – предположил Альберт.
– Вынуждена вас разочаровать, я как мы с вами и договаривались вызывала профессора Эдмундо, чтобы расспросить его о том, какие вопросы будут на выпускных экзаменах. Этих я не приглашала, они пролезли сквозь приоткрытую мной дверь сами… О Боже! Они взломали защиту первого круга! Деваться некуда, придется звонить маме!
– Лучше звони сразу папе! – предложила Пенелопа. – Тебе все равно влетит в любом случае, но зато папа у тебя известный на всю реальность демонолог!
– Хорошо, папе, так папе! – согласилась Кэсси, понимая, что те слабые защитные стены, которые они установили, долго не продержат в себе такую прорву демонов.
Она набрала телефон отца, но в ответ услышала, что «абонент находится в не зоны досягаемости». Не теряя времени, Кэссиди набрала телефон матери, однако с тем же успехом. Удивленная она позвонила брату, но лишь для того, чтобы выслушать сообщение на автоответчике о том, что какое-то время и с ним тоже нельзя будет связаться.
– Звоните кто-нибудь своим родителям… С моими нет связи… – обескуражено-виновато пробормотала Кэсси.
– Кэсси, никто из наших родителей не умеет телепортироваться, – покачала головой Пенелопа. – А время на исходе… – кивнула она в сторону демонов, уже взломавших второй рубеж их защиты. – Деваться некуда… придется звонить Вайтхэт…
– У-у-у-у, верховной ведьме Академии! Но это же!.. У-у-у-у-у-у-у… – хором простонала вся компашка спиритистов-неудачников.
– Это ты во всем виновата! Поэтому тебе и звонить Вайтхэт! – Джессика смотрела на нее как на врага народа.
– Хорошо, я позвоню… – согласилась Кэссиди. – Она не считала себя такой уж виноватой, но понимала, что она во много раз более сильный медиум каждого из них. А значит, большая часть вины безусловно на ней.
В это же время в кабинете Верховной ведьмы Викканской академии …
– Так значит, вы хотите срочно забрать Кэссиди Колдингс из нашей академии…
– Да. Вот пакет документов. Как видите, я исполняю волю ее родителей, они желают, чтобы их дочь срочно начала свое обучение в УМИ…
– Искренне говоря, если бы не выпускные экзамены вот уже через четыре недели, то…
– Я лично доставлю ее на каждый из экзаменов…
– Ах, ну раз так. То тогда должна вам признаться, что это просто замечательно! Понимаете, Кэссиди – СЛИШКОМ СВЕРХ одарена, чтобы учиться в нашей академии…
– Понимаю, – и он действительно понимал.
– Вряд ли вы понимаете, – покачала головой старая ведьма. – Взрыв в лаборатории при попытке сварить экспериментальное зелье, дождь из жаб, сеанс экзорцизма, родник в центре столовой, бьющий фонтаном настолько высокой, сильной и главное, неиссякаемой струёй, что нам пришлось на этом месте построить фонтан!
– Ей что, так сильно родниковой воды захотелось? – усмехнулся Александр Каролинг.
– То есть, вы хотите сказать, что мотивы всех остальных ее выходок вам понятны? – саркастически заметила директриса Викканской академии, неодобрительно-укоризненно тряся гривой седеющих волос. – А это, кстати, геройства только последнего месяца! – В этот момент в кармане директрисы зазвучала мелодия. Извинившись, она достала из кармана мобильный телефон, едва взглянув на экран которого, сварливо хмыкнула: – О! Помяни черта! И он тут как тут! – Правда уже в следующую секунду, она вспомнила о благовоспитанности и потому, подняв глаза к потолку, смиренно-нежно вопросила: Прости меня богиня! – После чего грозно-язвительно гаркнула в трубку: – Итак, Кэссиди, что опять ты натворила?
* * *
Семь лет назад…
Подумав и здраво рассудив, что для того, чтобы остаться незамеченными, к слежке объекта нужно подойти в высшей степени профессионально. И это означало только одно: им просто необходимо было поучиться этому ремеслу у лучших из лучших. А кто может быть лучше Джеймса Бонда, Эни Вокер или Сидни Бристоу ? Правильно, никто. Так что следующие несколько вечеров одиннадцатилетние следопытки провели за просмотром приключений Джеймса Бонда и сериалов «Тайные операции» и «Шпионка», детально и обстоятельно перенимая навыки, квалификацию, мастерство и опыт великого шпиона и шпионок. И так они в этом преуспели, что по окончанию просмотра, больше ни капельки не сомневались в том, что теперь они готовы к любым неожиданностям, с которыми они могут столкнуться в процессе слежения за объектом. И даже более того… малолетник шпионок-дилетанток, кстати, нисколько не смущало, то обстоятельство, что у них не было всех этих высокотехнических навороченных штучек, которые были у героев их любимых телесериалов, потому что у них было кое-что получше, а именно: магия. Например, вместо электронных жучков, у них были магические жучки, запоминавшие и передававшие информацию ничуть не хуже, а вместо многолетней практики камуфляжа и изменения внешности, у них был «отвод глаз». Естественно, такая тщательная подготовка не могла ни принести свои богатые на информацию плоды, так что уже через две недели юные шпионки знали о своем объекте практически всё: с кем встречается, когда встречается, где встречается и даже почему встречается. Правда, единственное, о чём юные шпионки так и не получили ни толики информации, так это о том, кто же та несчастная (по их авторитетному мнению), на которой этот бесчувственное и самовлюбленное чудовище (это мнение вытекало из личного горького опыта общения Кэсси с Александром), ловелас (это выявило следствие) и мерзавец (обобщенная характеристика, составленная на основании как свидетельских показаний, так и наблюдений) планирует жениться? Здесь нужно отметить, что агенты Кэссиди и Пенелопа не смогли установить, кто невеста Александра Каролинга, отнюдь не из-за недостатка в усилиях или усердии, наоборот они провели самое тщательное расследование, в результате которого установили наличие у объекта четырёх периодически повторяющихся пассий и ещё с десяток случайных, часто спонтанных, интрижек. Тем не менее, агенты не выявили ни одного существа женского пола, к которому бы объект испытывал более или менее сильные чувства или хотя бы проявлял уважение. По этой причине по окончанию второй недели слежки за объектом, агенту Кэссиди пришла в голову идея, что их с Пенелопой миссия гораздо более благородна и возвышенна, чем запланированная ими ранее мелкая женская месть, вульгарная до пошлости в своей многократной использованности и избитая до неприличия в своей неоригинальности. Кэссиди даже мысленно содрогнулась от осознания того, как же низко она чуть не пала. Ещё немного и она стала бы ничуть не лучше, чем Александр… в смысле нечестивости его помыслов и неблагородства его поведения.
– Да уж, любовь зла… – обескуражено прошептала Кэсси, наблюдая за тем, как бывший герой ее грез, вешает лапшу на уши своей очередной пассии.
– … полюбишь и такого козла! – продолжила ее мысль Пенелопа.
– Пэн, а знаешь, что-о-о-о…м-м-м-м… – задумчиво протянула Кэссиди.
– Что? – тут же откликнулась подруга.
– Я думаю, что моя жертва и мое унижение, они не случайны! Это был знак свыше! Богиня поручила нам миссию! Мы… мы… мы должны остановить мерзваца!
– Точно! – тут же поддержала подругу Пенелопа. – Ты права! Ведь если бы он не обидел тебя так сильно, мы бы не стали следить за Александром и не узнали бы какой он негодяй! Подумать только, он ведь обманывает всех этих доверчивых милых девушек!
– Которые повелись на его безукоризненные манеры, классные шмотки, ослепительную улыбку, бездонно-бесстыдные фиалковые глаза и супермодную стрижку!
– Богиня все видела, и терпела… терпела и терпела… Но она ведь тоже женщина! И когда терпение ее закончилось, она сделала нас, Кэсси, своим оружием!
– Вот именно, Пэн! Мы теперь знаем! И мы выполним волю богини! – поддержала ее воодушевленная Кэссиди. – Мы отомстим за всех обманутых и униженных!
– Но так как мы выполняем волю богиню, то мы должны позаботиться о том, чтобы он понял, что прогневил богов! – предложила Пенелопа. – Но как это сделать?
– Элементарно Ватсон! – глаза Кэсси засветились озорством. – Мы устроим ему череду неприятных случайностей, в результате которых он каждый раз будет выглядеть все меньше и меньше божеством в глазах влюбленных в него дурочек! И начнем с прически!
– С прически? – удивилась Пенелопа.
– Да. Она ему слишком идет. И поэтому ее нужно подправить в первую очередь!
– Но как, Шерлок Холмс? – Пенелопа включилась игру.
– Элементарно Ватсон. В библиотеке УМИ сейчас ремонт, и его решили делать консервативными средствами без всякой магии, потому что так дешевле. Я слышала, как мама с папой обсуждали урезание бюджета. В общем, все, что от нас требуется это заманить его под строительные леса, с которых ему прямиком на голову свалится ведро с краской…
– С заранее заговоренной несмываемой краской? – догадалась Пенелопа.
– Естественно! – провозгласила довольная собой Кэссиди.
– Гениально! Когда приступаем к операции «Лысый Алекс»? – захлопала в ладоши ее подруга. – Богиня! Ты правильно сделала, что выбрала нас! Мы тебя не подведем!
Наши дни…
– Кэсси! Как ты думаешь, что им от нас нужно? Почему они так неистово пытаются вырваться наружу? – прошептала в страхе Пенелопа.
– Им нужна наша жизненная сила и магия. Они почувствовали их сквозь приоткрытую дверь и решили побаловать себя…
– Так почему мы, тогда, как олигофрены безмозглые, торчим здесь? – возмутилась Джессика. – Почему не спасаемся бегством?
– Потому что нам бежать от них нет смысла, они знают нас, они найдут нас в любом уголочке мира…
– А я все-таки рискну! – и Джессика рванула к ветхой двери заброшенного дома.
– И я! – кинулся следом за ней Фрэнк.
Дверь была ветхой, но это нисколько не помешало ей воспрепятствовать их бегству.
– Кэсси, выпусти нас! Сейчас же! – зашипела Джессика, мгновенна оценившая ситуацию и понявшая откуда ветер дует.
– Не могу, Джесси! – покачала головой Кэсси. – Если кто-то из нас покинет эту комнату, то демоны устремятся за ним. Они никогда не отпускают добычу, которую уже наметили себе. Такова их потусторонняя философия. И если они получат свое, то, как утверждает мой отец, существуют очень хороший шанс того, что они предпочтут вернуться в свой мир…
– Ты совершенно ненормальная, если ты думаешь, что я буду сидеть здесь и спокойно ждать пока вот это высосет из меня жизнь. Да я скорее придушу тебя, но выйду в эту дверь! – и Джессика как тигрица бросилась на Кэссиди.
Одновременно с этим произошло еще два события: открылась дверь и потусторонние твари прорвали последний рубеж.
Александр Каролинг сразу же с порога узнал вечно голодных ненасытных потусторонних тварей – это были гончие принца Хаоса, Слаанеш. Поэтому он не стал тратить время на объяснения, расшаркивания и извинения. Он вытолкнул бесполезную сейчас миссис Вайтхэт за порог комнаты и невежливо закрыл дверь прямо у нее перед носом. Шестеро тварей со всех сторон облепили борющихся девочек и тянули из них жизнь. Еще четверо тянули жизни с четырех оставшихся подростков. Он понимал, что никто из них, пожалуй, кроме Кэссиди, даже не осознает того, что уже подверглись атаке. Алекс сосредоточился и начал плести магическую ловчую сеть, включая в нее элементы Хаоса. Эта сеть имитировала вибрации, которыми пользовался принц Слаанеш, тогда когда хотел созвать своих гончих. Усмехнувшись, он подумал, что, пожалуй, все не так уж и плохо: с такими талантами как у Кэссиди, они могли вляпаться и гораздо хуже. Гончие принца хаоса, конечно, были мерзкими тварями, но при этом тупыми как пробки. Ну, а как еще можно назвать созданий, которые могут, совершенно наплевав на собственную безопасность, преследовать жертву, намеченную ими изначально? Нет, понятное дело, в этом был смысл. И, именно, поэтому они и зовутся гончими, но все же… разве не правильнее было бы сначала обезвредить наиболее опасный элемент и затем вернуться к своим делам? Размышлял Алекс, методично вплетая заклинание за заклинанием…
– Алей Ап! Кто первый, детки мои? – обратился он к тварям, не сомневаясь, что они подчинятся. Алекс знал, что у гончих Слаанеш есть только три основных инстинкта: жрать, гнать намеченную жертву и подчиняться принцу.
И как обычно, знание не подвело его. Неохотно, скуля и досадуя, но гончие оставили своих жертв. После чего очень медленно и неуверенно поползли прямиком в сплетенную Алексом сеть. Просканировав затхлый воздух помещения, и убедившись, что все гончие Слаанеш захвачены в сеть, Алекс скомкал магическую сеть и положил ее себе в карман так как будто бы это был носовой платок.
– Кэссиди! – бережно поднял он за плечи с грязного пола практически бесчувственную девушку, которую, несмотря на прошедшие семь лет, он узнал с первого взгляда. – Ты как, девочка?
«Бывало и получше! – пронеслось в голове у дезориентированной девушки. И тут она открыла глаза и чуть не завопила. Правда, то от чего ей так захотелось завопить, ею так и не было идентифицировано до буквальности и конкретности. Это был он! Тот самый негодяй и мерзавец, который разбил ей сердце и растоптал ее гордость! И, кажется, только что он спас жизнь ей и ее друзьям. Ситуация была хуже не куда! Ее сложная дилемма состояла в том, что она не только самой себе и Пенелопе, но и богине поклялась ненавидеть его до конца своей жизни. А теперь что? Забыть и простить? Только потому, что он оказался в нужном месте в нужное время? И поэтому он теперь герой? Да и было ли геройство? Какой-то он ни разу не помятый! И это очень подозрительно! И что еще более подозрительно, это то, что так называемое геройство произошло, пока она была в беспамятстве! Хммм, очень удобно для некоторых! Особенно для тех, в чьих добродетельных намерениях она и так искренне сомневается! И тех, кто даже через семь лет, одним своим видом напоминают ей о пережитом унижении. И, потому она поступила так, как поступила бы и любая другая, уважающая себя девушка в подобной ситуации, то есть, сделала вид, что не узнала обидчика…
– Прошу прощения, ммыыы-м знакомы? – нахмурившись, она недоуменно-многозначительно посмотрела на чужие руки, прозрачно намекнув тем самым, что не одобряет подобного панибратского отношения к своей персоне. После чего ее вопросительно-недоуменный слегка смущенный взгляд встретился с изучающим лицо девушки взглядом фиалковых глаз.
И-и-и-и… удар достиг своей цели…
Всего на одно мгновение, но в глазах молодого человека промелькнули растерянность, смятение и даже неуверенность… И хотя, к досаде девушки, эти чувства почти сразу же сменило сомнение в ее искренности, тем не менее она знала, что мужское эго Александра уязвлено. Была ли она отомщена? Нет, конечно, нет! – ответила бы Кэссиди, если бы ей задали этот вопрос. Однако, если бы вопрос задали по-другому, например: «Была ли она удовлетворена произведенным эффектом?» То в этом случае, ответ был бы: «О да, вполне!»
– На время отсутствия в стране ваших родителей, ваш брат, Ричард, назначил меня вашим опекуном! – спокойно отчеканил её обидчик. После чего он язвительно добавил: – Теперь, надеюсь, вы вспомнили меня, Кэссиди?
Изображая в высшей степени напряженную работу мозга, ту самую, когда что-то усердно и прилежно пытаешься припомнить, но никак, хоть в лепешку разбейся, не можешь схватить ускользающую каждый раз в последний момент мысль за хвост, она удивленно приподняла брови и сильно наморщила лобик: – Я прошу прощения, но я в-в-ввас не помню… – беспомощно пролепетала она, разводя руками. – Я не знаю его… – она кинула на Верховную ведьму умоляюще-заклинающий взгляд. – Я клянусь, что это был последний раз, когда я причинила вам беспокойство, госпожа Вайтхэт! – она заломила руки, изображая кающуюся мученицу (по крайней мере, она надеялась, что похожа на кающуюся мученицу). – Только уберите его от меня! Я не знаю его! – девушка опасливо покосилась на «него». – Можно я пойду в мою комнату, пожалуйста? – произнося это, девушка придала своим глазам выражение глаз побитого и запуганного несчастного щенка, в надежде, что Верховная ведьма не устоит и пожалеет её.
– Пожалуйста… – хором взмолились все остальные участники спиритического сеанса. – Мы тоже больше не будем! Никогда не будем!
– А я даже разговаривать с ней не буду после сегодняшнего дня! Клянусь! Клянусь! Клянусь! Потому что это все она! Это ее тлетворное влияние! – колотя кулаком правой руки себя в грудь, обещала, как будто бы давала клятву, Джессика.
– Да ты сама навязалась! Мы просто не знали, как от тебя избавиться! – возмутилась Пенелопа. – Да, мы тебя вообще с собой взяли только потому, что боялись, что ты наябедничаешь!
– Вот именно! – поддержала Кэссиди Пенелопу, забыв, что изображает раскаявшуюся мученицу. – Так что, всё! Забудь! Следующего раза не будет! Потому что мы тебя с собой больше не возьмем!
– Нет, не возьмем! – хором подтвердили Фрэнк, Пенелопа и Альберт. – Ой! – они вдруг осознали, что только что ляпнули.
– Миссис Вайтхэт, вы всё неправильно поняли! Мы не это имели в виду! Мы просто неправильно выразились! Клянусь! – попыталась исправить ситуацию Кэссиди.
– Мы охотно верим, тебе Кэсси, – зловеще улыбнулся Александр.
– Вы верите мне? – растерялась девушка и пропустила подвох…
– Да! – кивнул он. – Особенно мы верим той части, в которой ты обещаешь госпоже Вайтхэт, что в её заведении подобное больше не повториться. А знаешь почему?! – насмешливо хмыкнул он. – Потому что я забираю тебя из Викканской академии и немедленно, прямо с этой минуты, перевожу в «Университет Магического Искусства»! Там, я надеюсь, мы найдём достойное применение твоей неистощимой энергии и… – он на мгновенье задумался, – гммм… талантам…
– «УМИ»? Но я не хочу в «УМИ»? Там ведь нет моих друзей! Нет! Не хочу! Миссис Вайтхэт, не отдавайте меня ему! Я ведь уже сказала, что не знаю его! – Кэссиди кинула на Верховную ведьму очередной умоляющий взгляд. – Я буду хорошо себя вести! – к мольбе в её взгляде присоединилось раскаяние. – Только не отдавайте меня ему! – к мольбе и раскаянию во взгляде девушки присоединилось ещё и отчаяние.
«УМИ» считался лучшим магическим университетом на всей планете Земля. Но, к сожалению, Пенелопа не набрала достаточно баллов для поступления в «УМИ», чтобы учиться на бесплатной основе. И Кэссиди, как настоящая подруга, решила, что подруга ей важней, чем магическое образование, которое она особо-то и не собиралась использовать в будущем. Дело в том, что Кэссиди не планировала посвящать свою жизнь внешнесторонним связям, как ее мать, которая кроме того, что была деканом факультета природных наук в «УМИ», была еще и послом доброй воли, она собиралась стать антикваром-артифактором как и ее отец, а для этой цели Викканская Академия, существовавшая на базе Оксфордского Университета – тоже вполне её устраивала. Кроме этого, деканом факультета демонологии и плетения заклинаний высшего уровня в «УМИ» был Александр Каролинг, а Кэссиди, не смотря на прошедшие семь лет, по-прежнему остро переживала свое детское унижение и потому боялась новой встречи с отвергнувшим её любовь молодым человеком. Но, разумеется, она никому и никогда, даже Пенелопе, не призналась бы в этом.
«Это не потому, что я по-прежнему влюблена в Александра Каролинга, – постоянно твердила себе девушка, – это потому, что я не могу простить ему то, что он посмеялся над моими чувствами и разбил на мельчайшие осколки мое сердце! Да я просто не имею права его простить! Потому что Александр поступил не просто не по-джентельменски, а в высшей степени жестоко, в извращенной степени бессердечно и в самой недостойной степени непорядочно!»
Вот так и вышло, что исходя из перечисленных выше соображений, Кэссиди было и спокойнее и комфортнее учиться в Викканской академии.
– Не отдавайте ее, пожалуйста! – вторила ей Пенелопа, вцепившись в руку подруги так, как будто бы ту прямо в данной момент уволакивают силой.
– Не позволим отдать! – присоединились к мольбам подруг Фрэнк и Альберт, которые сделали шаг вперед и заградили собой Кэссиди. – Сначала вам придётся пройти через нас! – парни воинственно задрали подбородки.
Александр Каролинг, неодобрительно качая головой, наблюдал представление. Он тяжело вздохнул и цокнул языком. После чего, закатив глаза к потолку, принялся размышлять: «– А может ну его, данное им слово? Пусть она остается себе здесь… – думал он. – Ну, зачем мне эти проблемы?.. Однако, возможно, ей действительно угрожает опасность. И если с ней что-то случится, то Ричард этого ему никогда не простит, да и он сам себе этого никогда не простит…»
– Но у него документы, дитя мое… – совершенно растерялась Верховная ведьма. – И они подлинные. Прости, Кэсси, но тут я бессильна?
«– Ага, как же, бессильна она! – саркастически раздумывал Александр. – Да рада, ты, радешенька, что есть возможность спихнуть свою головную боль на мою голову…!
– Но вы же не можете отдать меня в руки неизвестно кому? – молила Кэссиди. – А вдруг он маньяк-убийца? Или хочет похитить меня ради выкупа? Или еще хуже, а вдруг он насильник какой-нибудь? Он же меня обесчестит! Госпожа Вайтхэт, как женщина женщину прошу, защитите! Защитите! Умоляю, защитите! – Истерила Кэссиди, мастерски подражая самым несчастным героиням самых душещипательных из виденных ею мелодрам.
– Мистер Каролинг! – Вайтхэт таки не выдержала эмоциональной атаки и взмолилась о поддержке, обращаясь к Каролингу. – А можно ещё раз ваши документы?
– Пожалуйста, – он спокойно протянул ей документы. – Как видите, полный комплект. Вот это подписи родителей Кэссиди, это подписи нотариуса и свидетелей, подтверждающих то, что право опеки над их дочерью они передают мне добровольно. Если хотите, я могу вам также ещё и моё удостоверение личности показать, – учтиво предложил он.
– Нет, нет, не надо, я прекрасно знаю, кто вы… – отмахнулась Вайтхэт. – И потом, если бы вы были не вы, то защита академии вас просто не пропустила бы.
– Кэсси, с юридической точки зрения, с документами полный порядок… – Вайтхэт поправила свои очки. – Так что я обязана исполнить волю ваших родителей…
– Вы может быть и обязаны, но вот я – НЕТ! – заявила Кэссиди и стремглав кинулась к двери. – Я никуууууу…
Каролинг преградил ей дорогу и схватил за руку. – Все правильно говоришь, Кэсси, ты никуда не пойдешь без меня! Я дал обещанию твоему брату, чтоб ему всю жизнь спотыкаться. И, к сожалению, я вынужден выполнить его…
– Еще как пойду! Куда захочу, туда и пойду! – она попыталась выдернуть руку из его стальной хватки. – Это принуждение! Это насилие! И вы позволяете это миссис Вайтхэт?
– Эй, ты чувак! Что совсем страх потерял? Ану-ка выпустил ее! – мрачно заявили Фрэнк и Альберт. – Девушка сказала, что она тебя не знает! И никуда с тобой не пойдет!
– Да! – подтвердила Кэсси. – Именно так девушка и сказала!
– Вы бы, действительно, мистер Каролинг действовали как-то помягче, но и поэффективней, что ли… – урезонила его Верховная ведьма.
– Вы правы, – кивнул Каролинг. Он тут же выпустил руку Кэссиди, но лишь для того, чтобы несколько раз крутануть ладонью и тем самым не только завернуть ее в магический кокон, но и подвесить в воздухе, как воздушный шарик.
– Это беспредел! Это произвол! Похищают! Насилуют! Спасите! Помогите! – вопила она, пока ее все больше и больше засасывало в водоворот открывшегося портала. – Хммм…, интересно, а где это я? – спросила сама себя Кэссиди, изучая комнату в которой он оказалась.
– Ты в моем кабинете… – сообщил ей Александр Каролинг, который перенесся следом за ней.
– Знаете, а я вас кажется вспомнила… вас же Алик зовут, насколько я помню?
– Алекс! – спокойно поправил он, но при этом фиалковые глаза превратились в щелочки.
– А разница? – беспечно пожала она плечами.
– Громадная! – рыкнул он. – Я терпеть не могу имя Алик.
Она содрогнулась, изображая испуг. – Ой, простите! – пролепетала она, часто хлопая ресницами. После чего, беззвучно шевеля губами, она повторила оба имени так, как будто бы пробуя оба имени на вкус: А-лек… А-ле-кс… Все еще не вижу разницы! – легкомысленно прощебетала она, но чтобы сделать вам приятное, так и быть буду звать вас, так как вы этого хотите. Ой, а это как, извините? …Просто понимаете, я такая рассеянная…
И… изощренное издевательство над нервами новоиспеченного опекуна достигло преследуемой цели…
– Я пойду, договорюсь о комнате для тебя! А ты, пожалуйста, побудь хорошей девочкой и ничего здесь не трогай! Я сейчас! – отрывисто, но тщательно выговаривая слова, с достоинством выдал он ей как информацию, так и распоряжение. После чего стремительно, с высоко поднятой головой и надменным выражением лица, он покинул комнату. Однако, оглушающе громыхнувшая дверь, едва удержавшаяся на своих петлях, сдала высочайшую степень его раздражения с потрохами.
– Что ж, – широко улыбнулась Кэсси, – операция под кодовым названием: «Как избавиться от опекуна за один вечер, который хм-мымм... уже почти утро, – слегка озадачилась девушка, взглянув на настенные часы, но тут же решила, что время суток абсолютно не меняет сути дела, – началась успешно! – радостно провозгласила она, завершив тем самым свою мысль. – А то тоже мне раскомандовался: «Ничего здесь не трогай! Ничего здесь не трогай!» – закатив к потолку глаза, скорчила она забавную рожицу, имитируя интонации и передразнивая тем самым своего новоиспеченного опекуна. – В общем, господин опекун, спасибо за идею! Сам и напросился! Ух, ты какой милый кабинетик…, но кое-чего ему все-таки явно не хватает, например, ярких красок… Ох, кто-то мне сейчас ответит за «побудь хорошей девочкой и посиди смирно!» Алей-ап! И здравствуйте ярко-розовые стены! – захлопав в ладоши, поприветствовала она.
«Неэээт, как-то пустовато…» – размышляла про себя она, изучая ярко-розовые просторы, будоражащие её воображение.
– Что ж добавим какой-нибудь высокохудожественный рисунок… – теперь она размышляла вслух. – А как насчет… Именно! Ты гений, Кэсси! – похвалила она сама себя. Ох, как же приятно получить такую высокую оценку от понимающего, и главное, глубоко уважаемого тобой, человека! Тем более тогда, когда результат превосходит все ожидания: ярко белые семейные трусы с изображенными на них желтыми уточками – были восхитительны! Нет, даже не так, они были просто непревзойденными образцами искусства. – К сожалению, – решила Кэсси. – Теперь во все это великолепие не очень-то вписывается мебель из благородного темно-красного дерева. Вот если бы ярко-желтая и ярко-салатовая! То… О, богиня, как бы это потрясающе смотрелось! Сказано, сделано! Нет, еще последний штришок, стол пусть будет фиалковый, чтобы выделялся, так сказать… – решила она и тем самым завершила косметический рефрешинг.
– Теперь осталось, только закрепить эффект… – пробормотала Кэсси, – чтобы этот сноб из «УМИ» не думал, что ее в Викканской академии совсем ничему не научили… Ну, кто если не она, защитит имя своей альма-матер, которую все, кто учится в «УМИ» считают второсортным заведением?!
Прочитав формулу закрепления, Кэссиди довольно улыбнулась: ни один день пройдет, прежде чем ее заклинание ослабнет, и Каролинг сможет сделать реверс рефрешинга имени Кэссиди Колдингс.
Она еще раз прошлась по кабинету, полюбовалась и поняла, что скучает. – Ладно, с крупно-пакостной артиллерией закончили, теперь перейдем к мелким пакостям… – обрадовала она сама себя, залезая в кресло Алекса (которое раньше было черным, теперь было ярко-желтым) и регулируя его (в том числе, уменьшая в размерах) под себя. Какое-то время она в задумчивости поёрзала, покрутилась в разные стороны, призывая вдохновение. И оно пришло: – Сначала поменяем содержание ящиков. Итак, то, что было в первом, теперь будет во втором, то, что было во втором – в третьем и так далее. Пасты и Маркеры! – вспомнила она. – Надо бы поменять стержни! Ластик у нас будет рисовать углем, а простые карандаши будут писать чернилами. А это что у нас? Ага, кофе! Му-уум… – вдохнула она потрясающий запах отличнейшего кофе. – Хммм, пожалуй, это как раз то, что мне нужно, это его добьет окончательно и бесповоротно! – Она просканировала пространство на предмет ближайших к ней запасов кофе, выбрала самый пережаренный из того, что смогла найти. Обернула это невозможное к употреблению безобразие в божественный аромат того, кофе, которое она экспроприировала как моральный ущерб. И, она, абсолютно довольная собой, уже чуть было не расслабилась и не почила на достигнутом…, но тут ее взгляд упал на маленький, едва заметный, синячок от стальных пальцев Алекса, когда он схватил ее за руку. – Ага! – встрепенулось прикорнувшее после тяжких и праведных трудов вдохновение. После чего, она обследовала еще и плечи, за которые ее тоже хватали, на левом, к ее разочарованию, она не обнаружила ничего заслуживающего внимания. Зато на правом она нашла еще один еле заметный, но все же кровоподтек.
– О! Е! – И она поняла, что у нее есть новый рычаг морального давления на опекуна, да такой, чтобы раз и навсегда избавиться от обидчика, сначала раздавив как таракана, а потом смыв у унитаз! – Ха! – победно выкрикнула она и открыла наугад какой-то из ящиков. Затем также наугад она вытащила листок бумаги, очень надеясь, что это ну просто чрезвычайно-непоправимо важный документ. И наугад ее не подвело: документ, который она достала, был и с бланком и с печатью, что обычно было признаком очень важного документа. – Идеально! – провозгласила она и, перевернув бланк, начала писать письмо родителям: «Дорогие мама и папа, спешу вам сообщить, что мой новоиспеченный опекун, очень нехороший человек, позволивший себе уже в первую нашу встречу применить ко мне чрезвычайно грубое и крайне болезненное насилие, повлекшее за собой значительные увечья, которые я не уверена даже, что пройдут бесследно, а также вопиющее по своему кощунству надругательство, в результате которого он втоптал в грязь мое человеческое и ведьмовское достоинство и лишил меня чести. И, кстати, и жестокое насилие это и возмутительное надругательство он применил при попытке осуществить глумливое похищение, которое ему, к сожалению, удалась…» Когда она дописала до этого места, она поняла, что впервые с того вечера, когда она призналась ему в любви, а он рассмеялся ей в лицо, она не боится встречи с ним, а предвкушает…
И как по волшебству, только она успела об этом подумать, в этот же момент скрипнула дверь…
Первое, что с удовлетворением отметила Кэссиди, было то, что хозяин этого кабинета, теперь вовсе не был уверен, что он хозяин ИМЕННО этого кабинета. Он остолбенел, после чего закрыл глаза и замотал головой так, как будто бы стряхивал с себя наваждение. Через мгновение он их снова открыл, но тут же снова закрыл. В следующий раз, когда он их открыл, он их протер, но ни одна из этих манипуляций не помогла ему увидеть то, что он, как она понимала, надеялся увидеть. В конце концов, бесповоротно осознав то, что все, что он видит в данный момент ему, к его боли и печали, не кажется, он вкрадчиво поинтересовался:
– Кэсси, это как же надо было постараться, чтобы стены моего кабинета порозовели от стыда, мебель, пожелтела и позеленела от негодования, а стол – посинел от бешенства?
– Стол не посинел, этот цвет называется фиалковый, – деловито поправила она его. – Кстати, фиалковый – это цвет ваших глаз, так что, можете себе польстить, когда я всё это делала, то думала… – она томно вздохнула и, закусив нижнюю губу, улыбнулась, стрельнув глазками –… о вас, – произнеся это она ещё какое-то время кокетливо похлопала ресницами.
– Стол под цвет моих глаз… буду знать… – задумчиво повторил он и, прищурившись, принялся пристально и детально изучать белоснежные семейники с желтыми уточками. – А когда ты располагала их, – кивнул он то ли на уточек, то ли на рейтузы ты тоже обо мне думала?… А, кстати, что ты там строчишь? Новый список пакостей?
– Да я тут… – притворно замялась она. – Просто… письмо родителям пишу…
– Жалуешься на меня злобного, высокомерного и бессердечного… – понимающе кивнул он.
– И вовсе нет! Нет ни слова ни о вашей злобности, ни о высокомерии, ни о бессердечии… – она приняла вид оскорбленной добродетели. – Всё, от первого до последнего слова исключительно сухие факты! Я, чтобы вы знали, специально сразу же, по свежим следам, все родителям пересказываю, а то если сразу не запишу, то потом либо что-то обязательно забуду, либо что-то наверняка допридумаю, а я полагаю, что вам этого не хотелось бы…
– Так ты все-таки обо мне своим родителям пишешь? – насторожился он.
– Угу! А о ком же еще! Вы мое, самое яркое впечатление за сегодняшний день!
– И что же ты там пишешь? – он в мгновение ока оказался возле Кэссиди и резко выхватил листок из ее рук. Он еще едва взглянул, а у него уже дергался правый глаз.
– «Чрезвычайно грубое и крайне болезненное насилие, повлекшее за собой значительные увечья, которые я не уверена даже, что пройдут бесследно?..» – прорычал он. – Но это же несусветная, подлая и мерзкая ложь!
–Ложь? – совершенно искренне возмутилась она. – Да, как вы смеете? Или вы хотите сказать, что и следы побоев я тоже сама себе поставила? – и она резким, театральным движением оголила правое плечико, на котором красовался еле заметный синячок. – И еще вот! – она ткнула ему под нос еще и запястье правой руки, на котором остался след от одного из его пальцев.
– Вот, черт! Я не хотел! – тихо пробормотал он. – Извини, пожалуйста, я вовсе не хотел сделать тебе больно… Хорошо, ладно! – он нервно взъерошил свои волосы. – Ты, конечно, преувеличила, но и я тоже был не прав, так что проехали… Но «вопиющее по своему кощунству надругательство, в результате которого он втоптал в грязь мое человеческое и ведьмовское достоинство и лишил меня чести…» вот это уже чистейшей воды ложь! Не было такого!
– Вы на глазах моих двух поклонников, моей лучшей подруги и этой вражины Джессики спеленали меня, взрослую женщину и могущественную ведьму, как младенца… И как вы думаете я при этом себя чувствовала? – вопрос был явно риторический, потому что она сразу же сама на него и ответила. – Вот именно, я чувствовала себя попранной, оскорбленной, оскверненной, растоптанной, униженной! Ну, и… что же это еще, если не надругательство над моей женской честью и ведьмовским достоинством?
– Как скажешь, как скажешь… – насмешливо хмыкнул он, закатив глаза. – Ладно, читаем дальше: – Жестокое насилие это и возмутительное надругательство… – теперь уже с расслабленной усмешкой на губах читал он, – …применил при попытке осуществить глумливое похищение… Глумливое похищение?! Да, у меня все документы на руках! Черт бы их побрал! Какое же это похищение?
– Глумливое! – стояла она на своем.
– Да я, чтобы ты хотела знать, я отпирался от этого опекунства, как мог! Но твой братец, он, меня заставил! Морально надавил и заставил! Воспользовался нашей многолетней дружбой и заставил!
– Поняла, – кивнула она. – Он вас заставил. Что дальше? Или у вас пластинка заела, мистер Каролинг?
– А дальше! – зло фыркнул он. – Так как эта бумажка содержит явный наклёп на мою достопочтимую во всех смыслах персону, которую заставили присматривать