Ферма. Елена Янук
Магазин Книги автора Комментарии (4) Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Цикл: Умирающий мир. Часть первая: "Ферма"
Не очень далекое будущее. Вырвавшийся из лабораторий вирус делит население земли на носителей и просто людей. В течение ста лет выжившие в кровавых событиях мутанты, которых в просторечии называют упырями, строят некое подобие феодального общества, полностью превращая людей в корм.
Протестные движения и попытки освобождения остаются в прошлом. На планете людей меньше процента. Из-за угрозы голодного вымирания упыри организовывают некое подобие ферм, на которых разводят людей.
Счастливых владельцев ферм мало, остальное население, обращенное в мутантов, бродит по свету в поисках пропитания — человеческой крови, без которой теряют силу, а при длительном голодании и рассудок, превращаясь в диких зверей. Напряжение между сытой элитой и голодными упырями нарастает. Голодные начинают нападать на фермы, угрожая полностью уничтожить пропитание для элиты.
На фоне всеобщего упадка разворачивается история молодой девушки, попавшей из детского питомника на ферму.
Жестокие герои 18+
Отрывок «Ферма. Елена Янук»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ФЕРМА
Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам подходили львы.
Но трусливых душ не было меж нас.
Мы стреляли в них, целясь между глаз.
Николай Гумилев.
ПРОЛОГ
— Пошла отсюда! Прилипла к стене! — Главный охранник детского питомника в раздражении замахнулся и, оказавшаяся не в том месте и не в то время, Восемьдесят восьмая отлетела к темно-зеленой бетонной стене коридора. Ей повезло, что у него в руках ничего не оказалось, да и удар пришелся вскользь, что называется «замахнулся не с руки».
Восемьдесят восьмая отделалась только шишкой на голове и синяком на колене — остальные охранники, жадно следившие за происходящим, этим фактом были явно разочарованы.
Девушки вокруг меня возбужденно загудели, выражая этим гомоном скорее любопытство, чем возмущение или сочувствие. Но тут же последовал злобный окрик главного охранника и все мгновенно стихло. Наше стадо, опустив головы, послушно прижалось к стене. Однако, несмотря на это, главный еще раз рявкнул:
— Вы!.. Заткнулись! — и, обведя нас полным ненависти взглядом, обратился уже к охране. — Где недоносок, что пошел за ключами? Долго мне еще их ждать?! — Бесцветные, как у всех упырей, живущих на полуголодной ежедневной пайке, глаза главного охранника постепенно наливались кровью.
Само по себе это зрелище не из приятных: под наплывом крови зрачок делался едва заметен, глаза упыря становились полностью кроваво-красными, теряя последнее сходство с человеческим взглядом. Это значило, что упырь вот-вот утратит контроль и здесь начнется резня, в которой никто из людей не выживет.
Только вчера вечером, когда таскала в прачечную грязные пеленки, услышала разговор двух надзирателей, которые жаловались, что хозяева совсем обнаглели и держат их впроголодь так, что они начинают высыхать. И сейчас им нужен только повод, чтобы начать бойню.
Восемьдесят восьмая, встрепенувшись, с трудом по стеночке поднялась и бессмысленно улыбнулась в пустоту. И вновь куда-то направилась. Внутренне напрягшись, я не сводила с нее глаз. Лишь бы она не издавала звуков! Иначе упыри от нее точно не отстанут, пока не доберутся до крови. Тогда всем конец…
Я с ненавистью оглядела толпу охранников у входа, но тут же отвела взгляд. Ничем не наученная Восемьдесят восьмая через минуту вновь оказалась на пути новых стражей, а все от того, что нас бросили в узком коридоре, где из-за вделанных в стену клеток для скота и втроем разойтись непросто.
Чтоб ее не покалечили, я схватила девушку за руку и быстро подтянула к себе, убирая из-под удара, идущего к нам с ключами упыря. Пребывая в своих непонятных фантазиях, благо она не сопротивлялась. Повезло, что у девушки спокойная фаза. Будь она в возбуждении, мне бы не поздоровилось.
Наконец, принесли ключ и нас всех затолкали в одну клетку.
Я с облегчением отпустила руку Восемьдесят восьмой, все еще не сводя с нее настороженного взгляда. Теперь хоть никто не будет пинать моих спутниц. Для охраны нет большей радости, чем под предлогом сопротивления разбить головы скоту и добраться до бесплатной крови.
Для Восемьдесят восьмой ничего не изменилось. Девушка пребывала где-то в своих мыслях, и шуметь не собиралась. Мне вдруг стало ее так жаль! За что это все с нами?..
Поддавшись эмоциям, я на миг обняла ее… Главный охранник, который сопровождал нас, уставился на меня тяжелым взглядом. Я тут же отодвинулась и, опустив голову, прижалась к стене. Меня злило собственное волнение о девушке: зачем ее жалеть, ведь в отличие от меня, ее и так помиловала природа, лишив рассудка.
Силы быстро кончились, и я устало присела на корточки.
Запахнула края грубого балахона, прикрыв им носки, (обувь нам не полагалась), я сжалась в комочек и принялась почти до головокружения дышать на продрогшие ладони. Эх, если бы можно было теплым дыханием достать до заледеневших ног!.. Устало сжала озябшие руки в кулаки, пытаясь согреться.
Теперь бы дождаться броневиков-перевозчиков!
Равнодушно рассматривая незнакомый коридор, нас сюда до этого никогда не приводили, я удивлялась, как внезапно все изменилось. Только два дня назад нашу 0546-группу признали созревшей и решили отправить на расплод, как тут же пришли заказы с ферм.
Девушек тщательно перебрали. Лучших пятнадцатилетних забрали на личные фермы Архонта и его родственников, а отходы, типа меня, — собрали и под охраной привели сюда, в сортировочный узел, чтобы отправить в дикие места к неизвестным хозяевам.
Подписав разрешение на продажу, довольно потирая руки, хозяин детского питомника сказал:
— Пришло время и вам продолжить род людской… — Он еще много чего говорил, но мои спутницы остались равнодушны, а я скривилась от отвращения. В питомнике я много возилась с малышами, и даже очень любила это занятие, но самой иметь ребенка? Ни за что!
Я не желаю такого никому! Никому не желаю стать кормом, тем более, своему ребенку! И, надеюсь только на то, что для меня все быстро кончится.
Время тянулось и тянулось очень медленно. Сидя в коридорной клетке с остальными проданными на развод девушками из 0546-группы, ничего не оставалось, как наблюдать за охранниками, вечно голодными, терпящими приказы хозяев только из-за ежедневной порции крови. Вот уж кто никогда не менялся так это упыри — абсолютно неинтересное зрелище.
Пятьдесят четвертая громко застонала, за что один из охранников с остервенением ударил прикладом автомата по решеткам клетки, всполошив остальных. Кто хоть немного соображал, вжавшись в стену, замерли от страха, и я в том числе, а те, кто мысленно обитал в далеких мирах, всполошились, громко вскрикивая.
Это могло плохо кончиться для всех, но нам «повезло», в приемное отделение, наставив на них оружие, завели десяток нормальных людей с воли: избитых, окровавленных, отчаявшихся, но нормальных. Видимо, это были две семьи, с ними вошли разновозрастные дети.
Я смотрела на них, не отрываясь.
Дети плакали, кто-то скрипел зубами, гневно оглядывая охранников. Тот, что ударил Восемьдесят восьмую, подхватил самого тощего из мужчин, одетого в штаны из сшитых лоскутов, и лохматую куртку с торчащими кусками меха, и куда-то поволок. Скорее всего, украл себе на обед, пока добытых людей не пересчитали и не сдали хозяину. За ним радостно потянулись остальные охранники.
Владелец питомника наверняка уже празднует. Такая удача, впервые за несколько лет где-то в лесах захватили скот, взращенный не на спец. веществах, а на нормальном подножном корме. Говорят, у таких кровь намного сильнее и слаще.
Пятнадцать лет назад меня похожим образом доставили сюда. Отец погиб еще в лесу, защищая нас. Мама закрыла мне ладонью глаза, чтоб я ничего не видела. В памяти остались только хруст кости и сосущие звуки. Она умерла чуть позже, ее забрал кто-то из окружения архонта и высушил досуха. Когда-то давно, оставшись одна, я сильно страдала, а сейчас… сейчас полностью окаменела.
И я знала, что будет с этими людьми. И даже не сочувствовала.
Собранный сегодня «урожай» поделят. Стариков — на утилизацию, молодых мужчин — на фермы с частой дойкой, женщин — на расплод. Только детей оставят, и будут терпеливо выращивать для элиты, упырей из окружения главного архонта.
При поимке мама сбавила несколько лет и меня записали трехлетней, — из-за постоянного недоедания в бегах я не выглядела на свои шесть. А вообще-то упырям в реальности абсолютно плевать на возраст пищи. Третий номер из нашей группы продали упырю в двенадцать, приписав ей три года, на самом деле никого не волновало, что с ней будет.
Коридор был длинный и прямой, а осчастливленные дармовой кровью охранники забыли закрыть дверь, позволяя сквозняку с легкостью вытягивать из озябших тел остатки тепла. Затекшие от холода суставы не гнулись, я еле поменяла позу, грея ноги чуть теплыми ладонями. Хорошо, что никто не цеплялся, что сижу на корточках, а не стою, как остальные. Местные охранники очень любили демонстрировать недовольство рабами.
Но мне недолго осталось на них «любоваться». Сюда уже два раза заходил водитель и сопровождающие груз упыри с оружием, которые только и ждали, когда им принесут документы с подписью владельца. Едва они их получат, нас разместят по секторам бронированных грузовиков для перевозки и отправят новым хозяевам.
Чтобы добраться до Стронтавской фермы, места, куда меня продали, броневикам предстояло переправиться по мосту через залив и проехать две сотни километров суши. В общем, нам предстояло долго и нудно двигаться по бездорожью к отдаленным фермам.
Кроме Стронтавской фермы там были и другие, расположенные друг от друга в дне пути. Все это я узнала от нашей управляющей, как ее звали упыри «Тысяча первой» или «Главной», как ее называли мы, человека, так как упыря ставить на такую должность нельзя. Она вкратце и рассказала, что меня ждет:
— Зачем в такой дали от Столицы устраивать ферму — непонятно, какие там злодеяния творятся — я не знаю, но паниковать рано. Ты, главное, дорогу перетерпи. Потом на месте разберешься. Может там будет не все так плохо… — Судя по тону, Главная и сама в это не верила, устало вздохнув, она добавила:
— А пока иди, собирайся…
Оглядев свою коробку, вновь пожалела, что географический атлас не влез сюда, я и так оставила здесь необходимое, чтобы всунуть любимые книги, но атлас не поместился. И это было горе.
Книги. Единственная причина, по которой я не хотела покидать питомник. Это все случайно найденная на чердаке заброшенная библиотека, удивительно, как за это время ее не использовали на растопку.
Высокий упырь в великолепном защитном пластиковом комбинезоне, которые носили только высшие уровни охраны при архонте, гордо пронесся мимо… и оставил дверь полностью распахнутой. Что ему вечно голодные охранники или замерзающий скот? Он — элита! Остальные грязь под ногами.
Но к этому моменту сил на ненависть не хватало, и я была готова идти на Стронтавскую ферму пешком лишь бы чуть согреться!
Наконец из главного корпуса пришел слуга управляющего питомником и передал планшет с документами на продажу высокому упырю в черном кожаном костюме.
По его знаку клетки открыли и нас вывели.
— И куда этих? — безучастно спросил один из охранников рядом с ним, который вывел нас.
— За залив, в Дикий район. Там по пути восемь ферм подряд. Из трех пришел заказ. Еще два пункта в Старом городе. — И оглядев документы, подвел итог:
— Сначала в город, потом к Диким.
— Ничего себе подряд, — присвистнул второй охранник. — Там такие дебри! Между фермами за день не добраться!
Слушая разговор охраны, я с толпой девчонок выбралась на улицу, где нас уже ждали открытые грузовые броневики. Нас рассадили внутрь и машины тронулись.
В грузовом отсеке броневика было не так холодно, как в продуваемом всеми ветрами коридоре, но ехать было все равно тяжело. Девочки с пониженным интеллектом, дико раздражаясь, постоянно нервничали и кидались с кулаками друг на друга из-за малейшего прикосновения, чего в дергающемся грузовике никак не избежать. И кроме прочих неудобств, здесь никого не кормили и всеобщее раздражение обострялось от постоянного чувства голода.
Вода, кое-какие удобства, чтобы из-за нас не останавливаться, здесь были, но они не компенсировали отсутствие еды и тепла в железной коробке, для идеальной дезинфекции, оббитой тонким пластиком.
Мучительно тянулись часы в пути, а мы все ехали и ехали, громыхая гусеницами грузового броневика, который как щепку в водовороте кидало из одной ямы в другую. Прошел день, второй…
За эти дни девушек в машине поубавилось и стало немного тише. Охранники в нарушение правил позволяли фермерам забирать девушек из чужих заказов, — главное, как можно больше продать! Недостачу можно списать на гибель в дороге. Так что всех, более-менее физически здоровых, уже раскупили. Когда нас в отсеке осталось только трое, стало совсем тихо и спокойно.
На одной из последних остановок для продажи рабов, солдаты загрузили к нам даму в возрасте. Наверно ей уже лет тридцать с чем-то. Я таких старых людей еще не видела.
— Ну что, нагулялась? — Смеясь, поинтересовался бровастый упырь, подсаживая улыбающуюся женщину к нам в отсек. Дама со стянутыми в хвост спутанными грязными волосами радостно помахала остальным охранникам, перед тем как они окончательно закрыли люки.
По едва слышным смешкам охраны я поняла, что это женщина — пойманная беглянка. Зачастую, такие рабы сдавались перевозчикам сами, так как путешествовать без охраны смертельно опасно, вокруг бродили целые стаи одичавших упырей, как их еще звали, отбросов.
— Девочки? Как настроение? — весело спросила новенькая, оглядывая хмурых обитательниц кузова. Мои соседки промолчали, тупо уставившись в пол, так за дни пути измучились и их уже ничего не интересовало.
Я молча рассматривала странный наряд незнакомки: синие обтягивающие брюки и теплый свитер. Все было старым и рванным, но, кажется, именно в связи с этим она ощущала свое превосходство, так как, то и дело разглаживала гладкую ткань на коленях и поправляла свитер, с презрением посматривая в сторону наших грубых одинаковых балахонов. Также эта неунывающая женщина продолжила без остановки говорить:
— Что нюни распустили? Вот увидите, будет хорошо! На фермах можно нормально жить, радуйтесь, что в питомнике на расплод не определили, вот точно ад вживую! Мне вот, жить осталось всего ничего, а и радуюсь каждой минуте, каждому новому лицу…
Она весело лопотала о своей радости, надеясь призвать нас в собеседники. Однако меня ее веселье раздражало, а девушки, которых продали вместе со мной, не умели поддерживать беседу — побочный эффект развития в бездушной среде без родителей. Я — счастливица, первые шесть лет со мной были мама и папа. У них же отняли родителей при рождении.
Упырей не волновало умственное развитие будущего корма, им от нас нужно только физическое здоровье. Так что о себе я заботилась сама и сейчас предпочитала не высовываться, соответствуя безликому окружению. Однако незнакомка как-то выделила меня из прочих, и теперь пыталась разговорить.
— Ты… вот ты, у тебя взгляд живой, чего прячешься? Я не укушу. — Радостная новенькая присела со мной рядом.
— Хочешь, научу, чтобы из тебя не пили? Понимаешь? Вообще не пили. Будешь на них работать, рожать детей, а куда без этого? И все. Только работать. Ты книги видела когда-нибудь?
Я робко кивнула. Именно воровством книг из библиотеки на чердаке я промышляла всю свою сознательную жизнь. Меня три раза ловили, наказывали, но под конец махнули рукой, так как ничего кроме этого я не нарушала, а читая где-то в углу, часто забывала явиться на ужин, этим более всего радовала вечно голодную воспитательницу.
Новенькая кивнула и спокойно продолжила свою мысль:
— Хоть какую книгу открой и там одно и то же — жизнь не сахар. Я, знаешь, столько всего повидала в жизни? Не пересказать, но одно скажу точно, как бы оно не выходило, страдали все и всегда. Без этого никак. Вот я и страдала. А теперь рада, что недолго осталось, хочу наконец отдохнуть…
Я испугалась, что это полоумная адепта какой-нибудь новой религии, коих после Развала развелось как червей под кадкой, я уже таких встречала, но ничего хорошего о них сказать не могла.
Неугомонная женщина тут же спросила:
— Вас-то куда везут?
— Сорок Седьмую, Восемнадцатую и меня везут на Стронтавскую ферму.
Дама покачала головой:
— Плохо дело… никогда не слышала, что оттуда кто-то убежал. Нравы там, видимо, страшные. Сама увидишь, а заборы какие, ни во всякой тюрьме сыщешь!
Смутно догадываясь, что такое тюрьма, я поежилась…Сколько страхов ожило в моей душе после ее слов! Весь путь уговаривала себя заранее не бояться, утешая, что если выжила в питомнике, то никакая ферма мне не страшна, однако после ее слов, все во мне будто упало, кажется, это была последняя надежда…
Я с отчаяньем в голосе спросила:
— А вы и вправду умеете сделать так, чтобы из вас не пили? — Процедуру откачки крови я проходила не раз и ничего страшного в ней не видела.
— Да! Чтобы кровь не брали — пей разбавленную соду, очень они щелочь не любят. Единственная попытка и больше не сунутся! — горделиво закончила она.
— Вам это очень помогло? — плохо представляя, о чем она говорит, упавшим голосом спросила я.
— Еще как… — бодро ответила женщина. — Правда, сода дорогая и не везде есть, но…
Нашей беседе помешали, за стенами раздались крики, хлопки от взрывов, бешеная ругань охранников — кто-то напал на караван грузовых броневиков.
Незнакомка тут же переключилась на другую тему:
— В этих местах вечно маются толпы голодных отбросов. Сколько не путешествовала, ни разу не обошлось без нападения в этом месте. Эти упыри еще нас тупыми считают, давно бы передвинули пути чуть на запад.
Сжавшись от страха, я не выдержала:
— Вы еще им это посоветуйте...
Она многозначительно заметила:
— Девочка моя, они давно до нас добрались. И мгновенная смерть не самая страшная перспектива этой жизни.
— А как же ваше: «радуюсь новым лицам и каждому дню»? — не сдержав сарказма, поинтересовалась я.
— Так я давно свое отбоялась, теперь вот только радуюсь… — Она глубокомысленно покачала головой, столь снисходительным жестом продемонстрировав мне свою «мудрость». Я знала, что подобные суждения в книгах называются демагогией, но высказывать выводы не стала, укрывшись в своих мыслях.
— Людей мало осталось, лет пять назад говорили, что меньше процента. Если мы окончательно загнемся им конец, и они это знают. Ты не застала времена, когда нас и за скотов не считали, и обращались, словно мы так… мусор под ногами.
Не знаю, сколько себя помню именно за скотину нас и держат. Выводят, разводят, выдаивают, остатки пускают на удобрение. Говорливая спутница что-то еще болтала, но ничего нового и полезного от нее так и не услышала.
Я не могла передать это чувство словами, но мне показалось, что ее говорливость и скрытая нервозность вызваны тем, что ей предстояло возвращение к бывшему хозяину, которого упыри из конвоя вычислили по невидимому номерку на ее руке.
В любом случае ничего хорошего ее не ждало, ценность женщины определялась только возможностью иметь потомство.
— … Скоро ваша ферма. — Рассказывая о хороших и плохих хозяевах, между делом сообщила она.
Я кивнула, полезла в свой сундучок и вынула завернутую в блестящую бумагу конфету, которые из высохших апельсиновых корок, добытых непонятно где, сделала наша человеческая нянечка. Она, видимо зная, что при перевозке не кормят, сунула нам по одной на прощание в качестве утешения. Девочки моей группы съели угощение сразу. Я оставила лакомство для подходящего случая. Кажется, он мне представился.
Эту конфету я протянула женщине:
— Вы наверно давно не ели?
— Я… Да, не ела! — Она приняла угощение, не понимая, зачем я это делаю, все еще механически вертела конвертик со сладостью в руках.
Больше ничего для нее я сделать не могла, так что села на свое место, закрыла глаза и откинулась на холодные панели. Будь что будет.
Когда мы остановились, по приказу бровастого охранника девушки выбрались из отсека на осмотр нового хозяина, а у меня даже на свой номер отозваться сил не было.
Закрыла глаза и осталась сидеть. Пусть это будет мое первое непослушание новому хозяину.
Я не представляла, что за жизнь будет здесь. Но одно знала точно — ничего хорошего никого из нас не ждет.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. НЕИЗВЕСТНОСТЬ
Георг
Упырь, упыри… Они называют нас упырями. Хотя мои соплеменники предпочитают более возвышенные названия, типа: «Элита мира, слуги архонта», меня меньше всего волнует презрение, изначально заложенное в названии кровососущих существ. Возможно от того, что я не особенно часто думаю на эту тему или давно не причисляю себя к кому-либо вообще. Я отложил сводки и откинулся в кресле. Но отдохнуть мне не дали.
В комнату заглянул мой помощник:
— Эй, пора! Пошли к выходу. Они приехали… стоят у ворот.
Давно ждал доставку с заказом. Я кивнул и вышел следом, минуя бетонные переходы, вышел к приемной. К этому моменту Корбан уже окружил площадку для грузовиков охраной.
Я подошел к указанному отсеку и оглядел двух прибывших с караваном девушек. Жалкое зрелище: скверный запах, торчащие кости, старые тряпки, голодные взгляды… Итак, пробный шар закупок в правительственном питомнике оказался неудачным.
Видимо первый заказ станет и последним.
Я еще раз критически осмотрел поставку. Всех отправить обратно не получится, перевозчики мне заказы больше возить перестанут. Придется забрать хоть парочку.
Еще раз вгляделся в лица. У рабынь пустота в глазах. Нет, мне умственно отсталые здесь не нужны, черт с ней, с доставкой…
Внутри отсека кто-то вздохнул, я подошел к грузовику и заглянул внутрь. Внутри осталась одна девушка, словно приказа выходить и не было.
Она повернулась в мою сторону. Заметила.
Сильно истощена, из-за выступающих скул взгляд напряженный, но страха в нем нет. Темный волос окорнан кое-как и задиристо торчит по всей макушке так, что голова похожа на перевернутый репей. Под убогим балахоном тела не видно, кисти рук плотно обтянуты кожей… Мелковата ростом, конечно, но это временно, подкормить — и подрастет.
Я покачал головой. Кроме этой крохотной девчонки подходящего товара в доставке не нашлось. Дал знак слуге, выбранную девушку ссадили из грузовика на землю, ненужных загнали обратно в грузовой отсек. Новенькая, дрожа как лист на ветру, с ужасом оглядела высокий бетонный забор, обнесенный колючей проволокой и обвешанный пушками, и совсем приуныла.
С досадой посчитывая в уме потерянную прибыль, — даже двух новеньких взять не получилось, — я прошел в приемную на входе за воротами и пригласил за собой главного конвоира — надо заплатить за товар и подписать бумаги на отказ от остального товара.
Краем глаза наблюдая за проверкой только что купленного человека, бегло просмотрел документы. Когда осталось вынуть золото, чтобы рассчитаться за доставку и выплатить неустойку, обнаружил, что стою и смотрю в изумлении на новое приобретение.
Ей как любому рабу приказали открыть пластиковый контейнер с пожитками. Девушка покорно открыла крышку и выложила на стол — книги! Три книги в побитых временем и бумажным жучком обложках, на которых от ветхости и названий не было видно.
Читающий скот, это что-то странное. Зачем понадобилось кому-то в питомнике учить ее грамоте? Возможно, это будущий специалист из тех, что готовят для архонта? Тогда, что она делала среди низшего сорта, тех, кого продают на развод?
Под впечатлением от столь неожиданной картины, я повернулся к ней и спросил:
— Имя?
— Двадцать первая…
— Что еще у тебя с собой?
Она послушно продемонстрировала запасную рубашку и железную расческу.
— И все?
Она кивнула, аккуратно сложила все обратно и замерла. Угу, «сама покорность и ожидание хозяйских приказов». Знаем мы вас! Я мысленно хмыкнул, и вернулся к делам.
С формальностями было покончено. Конвойный получил золото, вручил мне документы на покупку и отбыл вместе с караваном.
Двадцать первую провели по бетонным переходам на территорию фермы. Едва они с охранником вышли из переходов на улицу, она распахнула глаза, удивленно всматриваясь в пейзажи, и вдруг остановилась…
Кнут кое-как протолкнул ее в дверь и вернулся на пост, а новенькая осталась стоять словно завороженная у высокой калитки, ведущей на ферму.
Я огляделся, пытаясь увидеть все ее глазами, но ничего особенного не обнаружил: парк с беседками, дорожки посыпанные песком, клумбы с разноцветными осенними цветами, позади убранные поля, и лес — привычная картина жизни на природе.
Милана, которая давно должна была стоять здесь, но только появилась, запыхавшись, поклонилась, ожидая моего приказа.
Я кивнул в сторону новенькой:
— Накорми, одень, покажи ей все… Особенно проследи за обувью, — на девушке были носки, грубо слепленные из пластика и тряпки.
— Куда ее определить? — Поинтересовалась старушка, одним взглядом определив фронт работ. — Казимиру в доме девка нужна. Всех разобрали. Невесту выбрать не из кого.
Я спокойно выслушал намек Миланы насчет семьи младшего сына, но решил иначе:
— Нет, она для помощи по дому. Откормим, посмотрим, как себя ведет, может, тогда и к Казимиру отправим.
Милана критически осмотрела покупку и согласно добавила:
— Ну да, ну да…
Мне надо понять, что может дать мне новенькая, прежде чем отправлять ее на работу. Я кивнул Милане:
— Иди!
Старушка безропотно кивнула и поспешила выполнять приказ. Торопливо махнула двадцать первой следовать за ней, понеслась к трапезному дому, который оборудовала под себя.
Провожая довольным взглядом удаляющуюся фигурку Миланы, еще раз похвалил себя за сообразительность. На других фермах, чтобы не тратить корма, отживший материал досуха скачивали и отправляли на удобрение. Сейчас все больше ценилось человеческая кровь, соответственно, корма, лекарства и одежда, для успешного разведения людей, стоили с каждым годом все дороже.
Наблюдая за разнообразными и зачастую бессмысленными попытками фермеров оздоровить рабов, в большинстве своем граничившими между глупостью и издевательством, решил сделать все по-своему.
Мои люди работали в поле как в древние времена, и платили мне оброк, но не золотом, а кровью. Так что ничего нового мне создавать не понадобилось. Они самостоятельно добывали себе пропитание, сняв с моих плеч финансовое бремя кормежки трех сотен рабов. И старики, типа Миланы, жили за свой счет, никого не обременяя.
Также выяснилось, что старики еще и отличные воспитатели. Оказывается, они прекрасно помогали усмирять глупый молодняк, у которого играла кровь. В других хозяйствах постоянно сталкивались с бунтами, у меня же такого лет двадцать не было. Так что перспектива полноценного развития сотни человек приплода не стоила жалких литров крови старика или старушки.
Я вернулся в дом, чтобы дописать расчеты, над которыми работал весь день, пока меня не позвали на осмотр товара. Сел за стол, осталось подвести итоги в подсчетах… Но работа застопорилась.
Конечно, и у меня не все шло гладко. Были неприятности в виде неурожайных годов, но тут уж куда деваться, тогда я закупал всю провизию сам. Зато в урожайные, продукты, что производили мои люди, я скупал у них по дешевке и выгодно продавал на соседние фермы, получая немалую прибыль. Кроме людей на моей ферме имелось несколько сотен голов крупного рогатого скота и около пятидесяти лошадей.
Никто из знакомых не знал, а узнав, не поверил, но скот на ферме полностью принадлежал моим людям. Да, это для всех звучало глупо и абсурдно, однако, мне от коров нужна была только кровь. Рабы не только бесплатно ухаживали за скотиной, отдавали мне ее кровь, но еще и заготавливали для себя ее мясо. Сами обрабатывали кожу, из которой шили одежду и обувь, которые я за бесценок скупал у них или менял на ткани, украшения и все, что они считали необходимым, но сами сделать и достать не могли.
С производством в мире с каждым годом становилось все хуже. Все, что мы могли купить, лежало на старых складах, оставшихся еще со времен Развала, но чем меньше там оставалось товаров, тем дороже все стоило. Так что мои, довольно большие партии товара для людей, в момент, когда крупное производство на планете более ста лет как остановлено — хороший источник дохода.
Но все это мелочи по сравнению с главным товаром — кровью, которую мне сдавали все, кроме детей, стариков и самок, ждущих приплод. За рабами следила специалист из людей, в свое время стоившая мне при выкупе круглую сумму золотом.
Она и определяла, кто, когда и сколько может сдать, чтобы это не нанесло вреда здоровью. Я на нее сильно не давил. Кровь дорожала с каждым часом, и, несмотря на все меры безопасности, людей становилось все меньше, а упырей все больше, и запросы к количеству провианта поминутно росли.
Крови не хватало повсеместно, так что моей самой большой головной болью была охрана насельников фермы от разграбления голодными ордами упырей, бродящих в окрестных лесах. Я не экономил на оружии, средствах слежения, и личной армии, жительствующей в бетонных переходах на входе в ферму.
Я подвел итог, убрал счет в сейф и поднялся, всматриваясь в окно. Почти стемнело, надо идти скорее.
Довольный тем, как идут дела, я вышел из дома и вновь наткнулся на Двадцать первую. Милана выдала ей теплый платок, носки, кожаные тапочки, и вывела во двор. Нелепый вид девушки прекрасно сочетался с таким же странным поведением. Новенькая вновь застопорилась у входа, в восторге оглядывая мои владения.
— Пойдем скорее, завтра погуляешь… — буркнула недовольная задержкой Милана.
— Погуляю?! — удивлению Двадцать первой не было предела. Она заметила меня и, обращаясь лично, недоверчиво переспросила:
— А тут можно гулять?
Я проигнорировал ее вопрос и, минуя женщин, уже собрался идти к скорнякам решать, стоило ли продавать готовые кожи или нет, так как наши цеха загружены до предела, а излишки шкур лежат на складе без дела.
Милана, сурово взяла новенькую за руку и, уводя, торопливо пояснила:
— Гулять-то? Можно, конечно. Дела свои сделаешь и иди, гуляй. Здесь везде можно ходить…
— И за ограду? — уже с явным сарказмом в мою сторону, вопросила двадцать первая. Угу, вот и коготки, они все такие, дай только освоиться, надолго покорности не хватает.
Милана отпустила руку новенькой, и поклонилась, обращаясь ко мне:
— Покажи ей, почему нельзя за ограду… — голос Миланы звучал недовольно почему-то именно по отношению ко мне.
Я остановился.
Милана выросла на моих глазах — одна из первых детей, родившихся на ферме. Сызмальства она знала мое к ней снисходительное отношение, чем всегда крупно злоупотребляла, и ни грамма этого не стеснялась. Вот и сейчас она смотрела на меня с вызовом. Бросай все дела и исполняй ее просьбу.
Игнорируя насмешливую нахалку, я приказал новенькой:
— Пошли. — И, разворачиваясь, кивнул в сторону дома.
Милана подтолкнула странную девушку так не вовремя замершую на месте ко мне, и приказала:
— Когда хозяин отпустит, придешь ко мне…
— Хозяин?! Это хозяин? — Ужасу новенькой не было предела. Опять мои глаза ввели в заблуждение. Я раздраженно посмотрел на Милану, измерил новенькую недовольным взглядом, и молча пошел в дом.
Девушка явно оробела, склонила голову и, наконец, поспешила за мной.
Я шел быстро, желая поскорее покончить с приставучим приобретением. Но перевесить это бремя сейчас не на кого, как и отказать в разъяснении. Лучше затратить три минуты времени на пояснение, чем потерять вложенное в нее золото, если она по глупости выскользнет за ограду.
Мы поднялись на чердак. Там был балкончик, который, нависая, почти вплотную приближался к бетонной стене, защищавшей ферму от нападения голодающих упырей.
— Смотри… — Я приложил палец к детектору, который взял пробу моей крови, после чего дверь открылась. Вышли на балкончик: заброшенный, пыльный, с залетевшими на него листьями.
— Теперь жди. Можешь считать до десяти.
Девушка посмотрела на меня в замешательстве и вновь вернулась к разглядыванию достопримечательностей, явно не понимая, о чем я говорю.
С балкона была видна опушка леса, дорога, и частично приемная на входе в бетонные подземелья.
Девушка считать постеснялась, а может и не знала счета, так что начал я.
— Раз… два… три… — Из леса показалась кучка упырей. Их глаза жадно смотрели на девушку.
Постоянный голод настолько обострил их рецепторы, что они издалека учуяли, что она человек. Миг и они поняли, что на входе нет охраны.
— Четыре… пять… — Двое из них, самые голодные, отделись от группы и, набирая скорость, кинулись к дому.
Я покачал головой. И на что рассчитывают?
— Шесть… семь… — Остальные припустили за ними, надеясь, что им тоже хоть что-то перепадет.
Первые, добежав до забора, с необыкновенной легкостью начали карабкаться вверх. Электронные пушки, утыканные вокруг периметра, угрожающе повернулись в их сторону...
Я невозмутимо считал:
— Восемь… девять…
Первым пушки ударили самого наглого нападавшего, почти забравшегося вверх. Второй, прикрывшись телом собрата, почти достиг края стены. Пушки начали отстрел добежавших, которые упорно пробивались к вожделенной добыче.
— Десять…
Я вынул пистолет и добил самого удачливого, добравшегося почти до балкона.
Вокруг все затихло, от тел нападавших поднимался смердящий дымок. Где-то в лесу застучал дятел...
4196 просмотров | 4 комментариев
Категории: Приключения, Роман, Сказки для взрослых, Серия, Альтернативная история, Дарк фэнтези, Жестокие герои, Рабство, Янук Елена
Тэги: елена янук, ферма
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 13,67 алк |
Эксклюзивные авторы (187)
- появились новые книги
Авторы (892)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#всказке #ДраконВедьма #КурортныйРоман #ЛитСериал #Наследница #Попаданка #ПродаМастер #СнежнаяСказка #ШармПервойЛюбви #ЭроЛитМоб Hurt/comfort POV Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки Герой – ребенок Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Джен Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Омегаверс Орки Отбор Отношения при разнице в возрасте Пародия Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Редкие расы Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стёб Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Фанфик Феи и дриады Фейри Феникс Флафф Фэмслеш Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая космическая фантастика Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
> Ох, как же жалко, что второй ещё нет. Буду ждать. )
Спасибо