Я не отдам тебе детей! Откровенная версия 18+. Екатерина Радион

ГЛАВА 1
— Амматиса Тимара, вы уверены? — тихо, почти шёпотом спросила юная послушница, взвешивая на весах стройную рыжеволосую женщину.
— Да, Ронта. Милость Дающей Жизнь безгранична, а вот её супруг не так щедр. Я так и не нашла человека, с которым хотела бы связать жизнь. Возможно, мне нужно его создать из своей плоти и крови. Этот мир жесток, милая, чтобы родить, нужен мужчина. И вот я здесь. Смотри не ошибись с дозой.
Женщина улыбнулась собственному отражению, задорно подмигнула ему и едва удержалась от того, чтобы не начать переминаться с ноги на ногу. Нужно подождать, пока девушка закончит, измерение должно быть точным. А она такая неопытная, мешкает. Сегодня просто замечательная ночь, сегодня она станет матерью!
Наконец, Тимара сошла с весов и проследовала к купальне с тёплой, подкрашенной в бирюзовый цвет водой. Попробовав на всякий случай температуру пальцами, она с наслаждением опустилась в чашу, выждала положенное время и грациозно взошла по ступеням на небольшой постамент, ощущая себя невероятно чистой...
Ронта завистливо поглядывала на неё. Всё-таки Тимара амматиса, это большая
ответственность и куча работы, а выглядит получше многих вельмож. Тонкая талия, широкие бёдра, аккуратная грудь с чуть вздёрнутыми сосками. Идеальная. Мужчине не пригодится афродизиак, хотя он всё равно его выпьет.
Тимара подняла руки, и послушница укутала её в невесомую бирюзовую ткань. Протянула пиалу со святым символом Дарующей Жизнь.
— Да осенит нас милость её, — пробормотала ритуальную фразу послушница.
Жрица взяла двумя руками пиалу и пригубила. Терпкое зелье, чем-то напоминающее на вкус абсент. По телу тут же разлилась приятная истома, внутри занялся пожар. Милостью Дающей Жизнь сегодня Тим будет всё равно, с кем делить ложе. Она пришла не за любовью. Она пришла за ребёнком.

Приятный полумрак окутывал с ног до головы. Журчала вода в фонтанчике. Потрескивали дрова в камине. Ступни Тимары утопали в мягкой шерсти овечьих шкур. Внутри нее разгоралось пламя страсти. Жрице не терпелось поскорее слиться с тем, кого подобрала для неё богиня. Умом Тим понимала, что это всё действие зелья, но ничего не могла с собой поделать.
Испытывая негу и страстное желание, она раскинулась на шкуре, ожидая, когда же наконец появится он, тот, кто подарит ей семя. Время тянулось невыносимо медленно, хотя на самом деле прошло не более трёх минут.
Скрипнула дверь, и с противоположной стороны комнаты вошёл он. У Тим сразу же пересохли губы. Провались она на месте, если бы отказалась от его детей даже без дурмана. Перед ней стоял ни кто иной, как Вертон Нитрийский. Неофициальный советник казначея, успешный торговец и просто притягательно красивый мужчина.
Тимара скользнула взглядом по обнажённому торсу с кубиками пресса. С замиранием сердца наблюдала она за тем, как скатываются капельки воды по его груди, как бугрятся мышцы при движении. Тим встала и пошла к нему, на ходу сбрасывая с себя лёгкие одежды.
Разум постепенно покидал её, оставалась лишь кипящая в крови страсть.
Их взгляды встретились, и Вертон шагнул ей навстречу, властным движением притягивая к себе и впиваясь колючим жадным поцелуем в губы. Зелье сделало своё дело, подарило страсть, в которой забылись оба пришедших в стены храма. Казалось, что это могло длиться вечность, но всему рано или поздно приходит конец.
Тимара жалобно всхлипнула, чувствуя, как сладкая нега постепенно покидает её тело, а разум возвращается. Рядом лежал один из завиднейших холостяков Миртании. Он тяжело дышал, на его груди поблескивали то ли капельки пота, то ли капельки воды. Не удержавшись, Тим слизнула одну из них и заглянула в глаза мужчины: он тоже пришёл в себя. Дурман афродизиака больше не действует на них. Богиня сделала своё дело.
— Ты прекрасна, — неожиданно сказал Вертон. — Мы ведь не должны уходить отсюда сразу, да?
Тим неуверенно кивнула. По правилам их не могли прогнать до утра, но кто знает, что взбредёт в голову конкретному жрецу.
— Тогда ты никуда от меня не убежишь, моя сладкая, — прошептал он ей в губы, вновь целуя.
Внутри стало тепло. Нет, не убежит. А если кто-то попробует их разлучить, Тим найдёт способ показать, кто тут главный.
[Хвост первый. Под крылом богини]

ГЛАВА 2
Вино лилось рекой, столы ломились от угощений, а слуги, порядком устав, сбились со счёта, сколько же гостей пожаловало сегодня к Вертону? Десятка три, не меньше. И с каждым хозяин успевал переброситься как минимум парой слов.
Ходил слух, что это последний крупный приём на ближайшие несколько дней. Одни из слуг вздыхали с облегчением, другие же начинали беспокоиться за своё место: ведь если праздников не будет, то и работы… не останется. А кормить дармоедов никто не любит.
Впрочем, всех собравшихся в доме объединяло одно: радость за хозяина, который, похоже, наконец-то решил остепениться.
— Ну и кто она, кто? — не выдержав, спросил Артио, один из новых партнёров Вертона.
На него тут же уставился десяток человек. Осуждающе так уставились, словно он сморозил редкостную глупость. Артио невольно почесал белокурый затылок и бросил взволнованный взгляд на хозяина этого вечера. Не хотелось бы поссориться из-за невинного вопроса, но откуда он мог узнать?
Вертон рассмеялся, откинувшись на подушки, пригубил вино.
— Ты слишком молод, мой друг, чтобы постичь простую истину. Или тебе везёт в торговле, или в любви. Я выбрал торговлю и ни капельки об этом не жалею. Так проще понять гнилую природу женщин, желающих только моих денег. Нет, ноги их здесь не будет.
Он снова расхохотался, погладил тонкими пальцами, явно не знавшими грубой работы, подбородок и довольно улыбнулся.
— Милостью Дарующей Жизнь в этот дом через год придёт полугодовалый младенец. Я найму лучших нянек и…
— Но как же ваши слова про то, что ноги женщины в этом доме не будет? — не унимался Артио.
— Служанки не женщины, — с тяжёлым вздохом пояснил Вертон. — Это как считать женщиной шлюху.
— Но ведь их называют продажными женщинами.
— Продажными, это ключевое. А то, что продаётся, это уже вещь. А женщина не вещь. Малыш, когда-нибудь ты заработаешь на торговле приличную сумму, тогда мы и поговорим, — усмехнулся Вертон.
— Ладно,— нахохлился молодой человек, но по выражению его лица всем было понятно: жизнь ещё не выбила из него романтическую чушь. — Кстати, а вы когда последний раз посещали храм Дарующей Жизнь?
— Когда зачал ребёнка, — ответил Вертон, недовольно нахмурившись.
От этого юнца слишком много шума. Он портил такой замечательный праздник! Надо с этим что-то делать.
— То есть вам неинтересно, что происходит с той женщиной, которая носит под сердцем ваше дитя?
— А что с ней станется? — отмахнулся Вертон. — Она под присмотром жриц. Всё будет в порядке.
Артио обречённо вздохнул, поднял глаза к небу, что-то пробурчал себе под нос и с посерьёзневшим взглядом посмотрел на хозяина празднества.
— То, что она находится рядом со жрецами богини, не делает её счастливей. Да, она в тепле, одета и накормлена, за её здоровьем следят каждый день, но… она заперта в четырёх стенах. Возможно, у неё никого нет, ведь мало какой мужчина вашего уровня разрешит своей женщине родить ребёнка незнакомцу… А значит, она одинока. Немного внимания ей бы не помешало. Ведь от её настроения тоже зависит здоровье ребёнка.
Вертон задумался, посмотрел на свет сквозь вино в бокале. Червячок сомнения принялся медленно терзать его разум, прогрызая ходы. Действительно, как он мог так халатно отнестись к здоровью собственного ребёнка. Нужно сегодня же зайти в храм.
Не откладывая дело в долгий ящик, Вертон резким движением поднялся, поставил полупустой бокал на поднос подошедшего слуги, обвёл собравшихся довольным взглядом.
— Благодарю, что вы решили разделить со мной этот вечер. Надеюсь, мы по-прежнему останемся добрыми друзьями и партнёрами. Я вынужден откланяться, сама Смотрящая послала нам сегодня Артио, чтобы напомнить о простой истине: нет ничего важнее здоровья твоего ребёнка. Надеюсь, вы поймёте меня.
В зале повисло невольное молчание. Воспользовавшись минутным замешательством, Вертон быстро пересёк помещение и скрылся за массивными дверями.
— Подать гиппогрифа, никого за мной не пускать, — скомандовал он оказавшемуся рядом слуге и бодрым шагом отправился в сторону своих покоев.
Там его уже ждала девочка-ведьма. Неудачница, которую выгнали после первого курса академии. И зачем Вертон её пожалел? Пожалуй, только затем, что в хозяйстве всё пригодится, а она была такая голодная, что на мгновение в нём пробудились отцовские чувства. А выставлять человека на улицу из-за того, что эти чувства были недолгими, как-то неправильно.
— Приведи меня в порядок. Планируется важная встреча.
— Конечно, кин. Всё будет исполнено.
Она нахмурилась, на милом личике отразились сложные муки выбора. Девчушка сдула длинную чёрную чёлку, закрывающую половину лица, сделала хитрый пас руками, и Вертон почувствовал себя свежим. Почти как вымытым, но без приятного ощущения спокойствия и умиротворённости, которое появлялось после отмокания в купели.
— Благодарю.
— Рада служить, кин, — она довольно заулыбалась и поправила складки на платье.
— Свободна, — Вертон указал ей кивком на дверь и, подойдя к письменному столу, потянул за ручку верхний ящик.
Оттуда на него с укором посмотрели утренние письма, на которые кин торговец так и не удосужился ответить. А ведь он позвал ведьму для того, чтобы она помогла с этим справиться, а потом пришла экономка с просьбой дать дополнительные указания по поводу праздника. Как быстро бежит время!
Вертон улыбнулся, сложил письма на столе и поднял фальшпанель, доставая договор с храмом Эрешты. Приходить к жрицам просто так не стоило. Подумав, захватил небольшой мешочек с золотом. Подношение тоже лучше сделать, лишним не будет.
Гиппогриф уже нетерпеливо бил копытом. Вертон даже остановился на почтительном расстоянии, любуясь питомцем. Иссиня-чёрное оперение, плавно переходящее в смолисто-чёрную шерсть крупа. На крыльях крайние перья, словно серебро. Сбруя поблескивает в лучах солнца. В парадном варианте есть ещё несколько рядов позвякивающих золотых монеток на ней, но сегодня он просто летит в храм. Не нужно лишнего пафоса.
Куда ему понимать, что для обычных людей появление гиппогрифа всегда событие? Вертон привык к роскоши и был уверен в том, что он может себе это позволить. Он действительно мог. И позволял.
Почесав гиппогрифа под шеей, Вертон ловко запрыгнул в седло и тронул бока зверя пятками. Летун заклекотал.
— Хор, хватит тебе. Прилетишь и поешь. Я же никогда не оставляю тебя голодным, — купец наклонился вперёд и обнял зверя за шею.
Как раз вовремя: Хорриан понёсся, на ходу расправляя крылья. Взмах, другой, и они взмыли в небо.
— Да, мой хороший. Молодец. Летим в Миллент, в храм Эрешты.
Заложив крутой вираж, Хор выбрал верное направление. Вертон смотрел на удаляющееся поместье. Всё-таки ему крупно повезло, что он смог выкупить этот оазис в частное владение. И плевать, что пришлось обустроить ещё один для нужд караванщиков. Прибыли от местной гостиницы хватит, чтобы с лихвой покрыть все расходы. А вот уединение и спокойствие просто так не добудешь.
Под ними простирались рыжие барханы, напоминавшие сверху огромных притаившихся змей. Ветер бил в лицо, было холодно. Вертон даже пожалел, что не приказал ведьмочке защитить его от воздействия стихий, полёт перенёсся бы куда приятнее.
Соблазн остановиться и проверить, как там дела в его маленьком оазисном заведении, был очень силён. Но Вертон не поддался ему, помня о том, что жрицы, хоть и рады всем посетителям храма, предпочитают работать до шести. И осталось-то всего два часа. Лучше разобраться с тем, что от него не зависит, а потом пойти с проверкой.

Спустя час на горизонте показались золотистые шпили города. Солнце уже клонилось к закату, отражаясь от них десятками “копий”, как любила говорить одна из давних спутниц Вертона. Белоснежные башни и стены создавали ощущение, что Миллент парит над песками, чистый и прекрасный, недоступный для смертных.
Впрочем, это очарование — лишь один из многих мороков, ловко демонстрируемых городом гостям. Те, кто жил в Милленте, прекрасно знали, что на самом деле он не такой.
Город с двойным дном, огромными катакомбами, в которых чего только не найдёшь. Вертон недовольно скривился, вспомнив, как местные дельцы украли его груз. Хорошо, что единственной показательной порки было достаточно, чтобы все поняли: его товары трогать нельзя, мало не покажется.
Одним из значительных плюсов посещения Миллента на гиппогрифе было то, что не нужно ждать в огромной очереди, тянущейся метров на триста от ворот. Вертон направил Хорриана к одной из центральных башен, снизился и передал поводья выбежавшему мальчишке-служке.
— Два кролика и чистой воды, — властно скомандовал Вертон, кинув мальчишке пару монеток.
Убедившись, что Хора отвели в приличное стойло, быстро спустился по винтовой лестнице вниз, оставил отметку о прибытии в журнале и вышел на улицу. Пересёк пару улиц и оказался прямо перед храмом Эрешты, напоминающем маленькую крепость внутри крепости. Отделанные белым мрамором в стиле города стены с острыми металлическими зубцами сверху, небольшая лестница, ведущая к распахнутым воротам. Возле которых, растянувшись на каменной кушетке, возлежала жрица в пронзительно-бирюзовом платье.
Вертон провёл рукой по волосам, приводя причёску в слабое подобие порядка. Приосанившись, он взлетел по ступеням и встретился взглядом со жрицей.
— Рады приветствовать вас, кин Вертон. Решили творить благие дела и далее, продлевая род человеческий, — поинтересовалась девушка, тряхнув копной чёрных волос кудряшками.
— Пришёл кое-что узнать у амматисы Роданы. Надеюсь, она меня примет, — уверенно ответил мужчина. Он не спрашивал, он утверждал.
Девушка словно кожей почувствовала исходящую от него власть, поспешила соскользнуть с кушетки и встать напротив гостя.
— Конечно. Вам очень повезло, сегодня амматиса не занята и, конечно же, она уделит вам время. Следуйте за мной.
Она неслышно пошла вперёд, покачивая бёдрами при каждом шаге, и Вертон невольно вспомнил, как пришёл сюда с мыслью завести ребёнка, а получил одну из ярчайших ночей в жизни. “Интересно, она будет так же горяча в постели? Впрочем, жрицу Эрешты не соблазнить. Они слишком хорошо знают себе цену. С подобными предложениями лучше завалиться в храм Голта”, — мысленно ухмыльнулся Нитрийский.
Вертон довольно зажмурился, вспомнив, как проводил время сразу с тремя красавицами. И совершенно бесплатно. Просто потому, что всем нравилось происходящее.
Тем временем они вошли под своды часовни. Жрица замерла перед алтарём, прошептала священные слова и дотронулась до ноги статуи Эрешты. Вертон проделал то же самое. Чувствовал он себя в это время очень неуверенным, ведь никогда не был преданным последователем богини. Зачем купцу она? Ему нужен бог торговли, Еликтон. И в моменты воздавания почестей другим богам он чувствовал себя лжецом и предателем.
Жрица поманила его дальше. Она всё так же шелестела юбками впереди него, заставляя Вертона забывать об основной цели своего визита и желать её.
“Нет, отсутствие женщины делает тебя слабым. Надо поблагодарить Эрешту за то, что она тебе это показала. Ещё не хватало совершить какую-нибудь глупость на переговорах из-за того, что засмотришься на аппетитные изгибы!” — отчитав самого себя, он испытал облегчение.
Девушка вывела его в небольшой садик, по четырём сторонам которого тянулась галерея. У входа приятно журчал фонтан, а центр этого импровизированного дворика отвели под подиум, заваленный подушками. Присмотревшись, Вертон заметил столик с закусками и вином.
— Располагайтесь, кин. Амматиса Родана даст вам аудиенцию здесь.
Он удивлённо поднял брови, бросил взгляд на несколько дверей, но жрица покачала головой.
— Ожидайте, отдыхайте. Ваш путь был долог. Мне попросить кого-нибудь из послушников скрасить ваше время?
— Нет, благодарю.
“Лучше бы послушниц предложила. Их хотя бы полапать можно!” — мысленно фыркнул Вертон, устраиваясь на подушках.
[Хвост второй. Истина чужими устами]

ГЛАВА 3
Время тянулось невыносимо медленно. Вертону успела наскучить его маленькая тюрьма, и мыслями торговец возвращался к празднеству у себя дома, представляя, какие кушанья сейчас выносят гостям. Ему порой даже мерещился вкус вина на языке и нежнейшие копчёности, тающие во рту.
Полуденный жар почти полностью улетучился, и кин Вертон почувствовал, как холод начинает забираться под его лёгкую одежду. А ещё надо будет лететь домой под ветром. Поездка обещает быть не из приятных.
— Доброго вечера, кин. Вы хотели о чём-то поговорить. Что вас беспокоит? Какая нужда привела вас под своды храма Дарующей Жизнь? — мягко спросила женщина лет пятидесяти с небольшим, опускаясь рядом с ним на подушки.
Вертон вздрогнул, выпрыгивая из мыслей, как лягушка из кипятка. Но тут же принялся оглаживать складки на одежде, пытаясь придать себе достойный вид. Искоса поглядывая на амматису, купец в который раз удивлялся тому, какая она. Амматису Родану можно было часто встретить на городских праздниках, где она и её помощницы раздавали дары Эрешты. Неизменное бирюзовое платье с белоснежным орнаментом по подолу и воротнику подчёркивало невероятно притягательную фигуру для женщины её возраста. Тёмные волосы с проседью убраны в высокую строгую причёску. Кожа на руках, как и на лице, вся в морщинках, но это не вызывает неприязни, подобного тому, когда смотришь на нищих старух, вовсе нет. В амматисе Родане видится стать, опыт, немного плутовства и невероятное добро.
— Прошу простить. Не ожидал, что вы сможете найти время так быстро, амматиса.
— Это наша работа: находить время для тех, кто пришёл к богине. Что же заставило вас покинуть гостеприимные стены вашего дома и прийти к нам? — изящным движением она поправила подушки у себя за спиной и приняла из рук незаметно появившейся послушницы серебряный кубок с вином.
Второй кубок достался Вертону, который тут же пригубил его, прикрывая глаза.
— Скажите мне, амматиса Родана, беременные женщины, впускающие в мир младенцев её милостью, проживают при храме? — зашёл издалека Вертон, стараясь ненавязчиво наблюдать за реакцией настоятельницы храма.
— Истинно так, кин. Они находятся под нашим присмотром. Можно сказать, что у самой богини за пазухой. Вы хотите внести пожертвование в честь Дарующей Жизнь, чтобы улучшить их быт? Сейчас самое время, на рынках много фруктов, девочки будут рады.
— Вовсе нет, — сурово оборвал её Вертон. — Я хотел бы посмотреть…
— Исключено! Вы нарушите таинство. Никто из мужчин не входит туда. Это место женского спокойствия и счастья, — строго пресекла его поползновения Родана, посмотрев на него словно на нашкодившего мальчишку.
— Амматиса Родана. А как насчёт сделки? Я пожертвую вашему храму достойную сумму… но взамен вы позволите мне увидеть женщину, которая носит моего ребёнка под сердцем.
— А, так вот в чём дело, — примирительно улыбнулась жрица. — Думаю, это можно будет устроить. Но вы ведь понимаете, что нарушение традиций дело недешёвое.
“Старая ведьма! Нигде своей выгоды не упустит. Интересно, если бы я не сказал о моём ребёнке, она бы держалась дольше или тоже сразу приступила бы к торгам?!” — мысленно ругнулся Вертон.
— Я понимаю, амматиса. Думаю, мы сочтёмся. Суммы с тремя нулями будет достаточно? — предложил он, чувствуя себя в самом начале карьеры торговца, когда ему ещё стыдно было пытаться сбить цену.
— Четырьмя нулями, и первая цифра этой суммы будет больше двух. Так угодно богине, кин.
— Договорились. Я внесу пожертвование сразу же, как смогу убедиться, что она в порядке.
— Можете не сомневаться, что с ней всё в порядке, — с прищуром улыбнулась Родана. — Это наша работа.
— И всё же, — нахмурился Вертон. — Я уже один раз заплатил вам, не зная, что за товар получу, теперь я хочу ответную милость в свою сторону.
— Хорошо. Следуйте за мной, кин.
Настоятельница храма изящно поднялась, расправила плечи и медленно пошла вперёд. Вертону даже показалось, что она специально пытается разозлить его, но потом он заметил, что женщина едва заметно хромает на левую ногу.
И Вертон невольно подумал: “Даже жрецы не вечны. Как-то боязно это осознавать. Когда-нибудь и мой путь в мире смертных завершится… Но я оставлю наследника. Благо, наследовать есть что. И это не может не радовать”.
Он усмехнулся собственным мыслям и пошёл вслед за амматисой. Встречные послушницы почтительно склоняли головы при её приближении, и купцу становилось завидно. В этом жесте было столько уважения, что невольно Нитрийский задумывался о том, что ему почтение оказывали только из страха.
Родана вывела его на небольшой балкончик, откуда открывался вид на парк. Из-за газовых штор снизу не разглядеть наблюдателей, но в обратную сторону это работало немного иначе.
— У девушек вечерняя прогулка. Смотрите. Все здоровы. Сроки, правда, разные, но ведь это не главное? — хмыкнула Родана, едва заметно опираясь ладонями о перила. — Правда, они прекрасны, кин? Истинная милость богини.
— Да, — кивнул Вертон, всматриваясь в девичьи фигуры. — Здесь все? — обеспокоенно спросил он.
— Да, конечно. Все восемь будущих мамочек. А что?
— Её нет, — уверенно заявил торговец.
— Как это нет? — непонимающе спросила амматиса. — Восемь девушек числятся по документам. И восемь же сейчас находятся во дворе. Не считая жриц и послушниц, конечно.
— Вот так, кина Родана, — недовольно пробурчал Вертон, осознанно обращаясь к настоятельнице как к знатной даме, а не как к жрице. — Я хорошо помню ту девушку, с которой свела нас богиня. Как минимум один признак, который можно разобрать даже с такого расстояния, отсутствует. У неё короткие рыжие волосы. Здесь нет ни одной рыжей.
— Этого не может быть. Вы уверены? — Родана напряглась.
— Да, я уверен. Как вы это объясните?
— Пока никак, — уверенно сказала амматиса. — Пойдёмте в мой кабинет. Будем разбираться.
Не без удовольствия Вертон наблюдал за тем, как на безмятежном лице отражается беспокойство. Но он поспешил поскорее загнать эти чувства как можно глубже. Это низко и подло. Нужно не искать и наказывать виноватых. Нужно искать её. Что, если в обитель прокралась обманщица, которая мечтает потом доказать через жрецов, что это именно его дитя, и отобрать часть нажитого непосильным трудом?
“Не позволю! Это мой ребёнок. И что бы ты ни сделала, наглая рыжая стерва, я заберу его у тебя!” — решил он.
Мысли о мести почему-то успокаивали. А ещё вспоминалась ночь, проведённая в невероятной страсти. От этого становилось чуточку противно, ведь она нравилась ему… Эта странная рыжая женщина, из-за которой у него сейчас столько проблем!
Добравшись до кабинета амматисы, Вертон без колебаний переступил порог и, не дожидаясь приглашения, расположился в одном из кресел. Жрица подошла к массивной полке и в задумчивости посмотрела на неё. В комнату незаметно просочилась одна из послушниц и замерла у двери.
— Когда вы зачали ребёнка?
— Седьмого уртака. Чуть больше трёх месяцев назад, — покорно ответил Вертон, с трудом скрывая собственное беспокойство.
Амматиса достала одну из папок и пролистала её, качая головой.
— Кин Вертон, а вы точно посещали наш храм? — она сделала особое ударение на “наш” и исподлобья посмотрела на мужчину.
— Да, я в этом уверен. А что?
— Седьмого уртака никто не искал рождения детей в нашей обители. Приходило две женщины в поисках детей, но божественных матерей не было.
— Это как так?! Как это понимать?
— В моих архивах нет записей об этом. Нет записей и о том, что женщина отказалась от вынашивания ребёнка. Вы же знаете, они имеют право передумать. Но в таком случае тоже остаётся документ. Его нет. Кин Вертон, может быть, у вас есть ваш экземпляр договора?
Он порадовался, что всегда носил с собой важные документы. Извлёк из-за пазухи волшебный тубус, открутил крышку и достал свёрнутый в трубочку листок. Послушница тут же подошла к нему, забрала документ и передала Родане. Амматиса развернула бумагу и пробежалась по ней взглядом.
— Это очень подозрительно, — заметила Родана. — Здесь стоит подпись моей помощницы. Но к моменту заключения договора жрица Глено уже месяц как паломничала. Она не могла поставить свою печать.
— И что это значит?! — вспылил Вертон.
— Это значит, что вам нужно быть спокойнее, кин, — недовольно нахмурилась Родана и обратилась уже к послушнице: — Позови Ронту и Алию. Они в тот день работали у купален. Возможно, удастся что-нибудь узнать.
Послушница кивнула и исчезла за дверью.
— Кого вы хотите видеть? — спросил Вертон, чтобы хоть чем-то занять свои мысли.
— Юных послушниц, проводивших аналогичный ритуал для женщин второго уртака. Возможно, они помогут нам разобраться, — обеспокоенно ответила Родана, задумчиво поглаживая документы кончиками пальцев.
Алия появилась на пороге кабинета амматисы спустя пять минут. Вертон окинул блёклую, словно мышка, девушку удивлённым взглядом. Она растворялась на фоне яркого одеяния послушницы.
— Вы звали, амматиса? — спросила будущая жрица, склоняясь в почтительном поклоне.
— Да. Ты занималась подготовкой ритуала божественной милости седьмого уртака. Видела ли ты что-нибудь необычное?
— Нет, амматиса. Просящая пришла рано утром. Я совершила ритуальное омовение и поспешила заняться мужчиной. В тот час большинство сестёр молились богине, а я была дежурной. Уже к полудню пара покинула церемониальные покои, и я занялась уборкой. Ничего необычного. Так часто бывает, вам ли не знать, — девушка выглядела растерянной и напуганной, словно она действительно совершила досадный промах и теперь боялась, что её оплошность заметят.
— Хорошо. И ещё вопрос. Ты готовила к ритуалу этого мужчину? — Родана указала рукой на Вертона.
Девушка обернулась и уставилась на купца, чуть прищурившись, она подошла ближе, а потом покачала головой.
— Нет, амматиса. У того был шрам на щеке.
— Кин Вертон, вы не сводили шрамы в последнее время? — ровным голосом уточнила Родана и, дождавшись отрицательного покачивания головой, грустно улыбнулась. — Спасибо, Алия. Можешь быть свободна.
— Меня омывала не эта жрица. Я бы запомнил.
— Хорошо. Мы ждём Ронту. Она не очень расторопна, наберитесь терпения.
Вскоре в кабинет впорхнула ещё одна девушка, в которой Вертон узнал ту самую, встретившую его у входа.
— Амматиса, вы звали? — почтительно спросила она, поклонившись.
— Да. Ронта, ты проводила седьмого уртака ритуал?
— Да, амматиса. А вы уверены, что нам стоит обсуждать подобные темы при посторонних? — спросила девушка, настороженно покосившись на Вертона.
Торговец поднял глаза к потолку и что-то пробурчал под нос.
— Да. Готовила ли ты этого мужчину к ритуалу?
— Нет, мужчину готовила другая послушница. За моей спиной проходила старшая жрица и сказала, чтобы я работала только с женщиной. К сожалению, не уточнила что и как. Тем более гостья была не из простых людей, и я решила, что уделить ей больше времени, действительно, хорошая идея.
— Понятно. То есть кина Вертона ты не видела?
— И я её тоже вижу второй раз. Она встретила меня на пороге храма.
— Что ж, Ронта, расскажи, кого ты готовила к ритуалу.
— Амматису из соседнего города. Она была очень мила.
— Внешность? — направил мысли послушницы в нужное русло торговец.
— Около ста семидесяти сантиметров ростом, точёная фигурка, прямо как у Дарующей Жизнь, зелёные глаза и короткие рыжие волосы.
С трудом скрывая своё волнение, Вертон впился пальцами в подлокотники кресла. Это она! Та самая рыжая бестия, которую он встретил в храме ночью!
— Спасибо, Ронта, можешь быть свободна, — кивнула Родана и позволила себе нахмуриться, когда за послушницей закрылась дверь. — Это та самая женщина?
— Да, — коротко кивнул Вертон. — И я её из-под земли достану. Это мой ребёнок.
— Боюсь, что вам не стоит этого делать, — покачала головой амматиса и посмотрела на Вертона как на неразумного сына. — Кин, я поняла, о ком говорила Ронта. Это сильная и независимая особа. Она не отдаст ребёнка, если вы заявитесь к ней с подобным настроем.
— Вы думаете, меня это волнует? Она украла моего ребёнка!
— Технически она ничего не крала. Ваши документы недействительны. Дитя принадлежит ей.
Вертон недовольно топнул ногой.
— Тогда я засужу этот храм!
— И мы вернём уплаченную сумму. Это максимум, чего вы сможете добиться. Понимаете ли, — Родана привстала и посмотрела на торговца свысока. — А где доказательства того, что не вы подделали этот документ? Если я правильно помню, вы заключали несколько сделок лично с моей помощницей. У вас есть образец её подписи. Поэтому лучше не горячиться, а очистить тело и душу, чтобы прийти за ребёнком чуть позже. Мы найдём замечательную мамочку, можете не беспокоиться.
— Мне не нужен другой ребёнок. Мне нужен этот!
— Боюсь, здесь я бессильна. Вы можете попытаться сами найти виновных и покарать уже их, но мой совет: не связывайтесь со жрецами в ранге амматов. Он даётся не просто так. Вы можете не только не выйти победителем, но и получить сверху много неприятностей.
— Я вас услышал, — холодно сказал Вертон, поднимаясь с кресла и выходя из кабинета, громко хлопая дверью. — Проводи меня, — рявкнул он секретарю.
Настроение было ужасным. Но больше всего его беспокоила судьба собственного ребёнка. Что с ним? Здоров ли? То, что его мать амматиса, давало надежду на то, что беременность проходит хорошо, но беспокойство не желало покидать Вертона.
[Хвост третий. Я не отдам тебе ребёнка!]

ГЛАВА 4
Стрелой вылетев из храма, Вертон замер в растерянности. Как-то незаметно на город опустилась ночь. Белоснежные башни Миллента яркими иглами устремлялись в небо. В них скрывались маги, богатые горожане, административные здания… тут уж как повезёт, не угадаешь. Город шумел. На улицах выступали артисты, бродячие и не очень, играли музыканты, пели вокалисты и показывали представления труппы циркачей. А ещё на поверхности появилось подземное братство.
Вертон порадовался, что его кошелёк надёжно защищён от посягательств магией, и медленно двинулся вперёд по улице. Он чувствовал себя разбитым. Он хотел держать на руках своего ребёнка не когда-нибудь, а через шесть месяцев… А получалось, что у него украли время. То самое время, которое никто не сможет вернуть. Это горькое сожаление, которое неприятным, почти осязаемым осадком саднило во рту, вызывало желание прополоскать его. Увидев впереди винную лавку, торговец решил, что это просто знак свыше, и направился туда.
Мелодично звякнул колокольчик, сообщая хозяину, что пришли гости. И вскоре показался милый старикашка. Он довольно бодро передвигался для своего почтенного возраста.
— Добро пожаловать, кин. Желаете бутылочку? — уточнил хозяин, заходя за прилавок.
Вертон неуверенно кивнул и принялся рассматривать витрины с бутылками из тёмного стекла. Иногда Нитрийский довольно улыбался, находя в надписях что-то забавное, но в целом ему было грустно.
— Что-нибудь от несчастной любви? — предложил старик. — У меня как раз припасена парочка очень хороших вариантов.
— Нет никакой любви, — отмахнулся Вертон. — А вот от предательства пригодилось бы.
— Как скажете, — миролюбиво отозвался продавец и пошёл к одной из полок.
Приложил палец к замку, и тот тихонько щёлкнул, отпуская на волю прозрачную дверцу. Старик с нежностью снял бутылку из удивительного розового стекла, протёр её, покрутил и так, и эдак, а потом с гордостью протянул Вертону.
— “Болт в сердце”. Редкая штучка! Думаю, это именно то, что вы ищите, — с улыбкой прокомментировал старик.
Вертону на самом деле было глубоко наплевать на то, что именно скрыто в бутылке. Хотелось как простолюдину приложиться к горлышку и захмелеть, хотя бы немного. Плевать, что поможет лишь ненадолго. Главное, забыться здесь и сейчас, последствия можно будет разгребать позже.
Бросив на прилавок несколько монет и убедившись по выражению лица старика, что сумма достаточная, Вертон вышел на улицу.
Гул праздной толпы снова окутал его, лишая права на одиночество. Нитрийский с удивлением уставился на бутылку в своей руке. Самое важное-то он и забыл: чем откупоривать?
— Выглядишь грустным, милок, — старческим голосом проскрипела сгорбленная фигура, появившаяся буквально из тени. Она куталась в плащ, из-под которого виднелись лишь сморщенные ладони да подбородок с парой длинных седых волосин. — А я всё вижу. Обокрали тебя, да не мы. Но я знаю, что и мы можем заработать.
— Однокрылые? — недовольно нахмурился Вертон, радуясь, что не успел приложиться к бутылке.
Местные дельцы не гнушались не только воровством, но и убийством, если сумма была значительной. Впрочем, нападать на старуху глупо. Или нет? Торговец невольно положил ладонь на рукоять кинжала и принялся прикидывать, обо что бы разбить бутылку, чтобы вторую руку занять импровизированной “розочкой”. Он вовсе не был благородным в бою и считал, что нужно пользоваться любыми возможностями, когда защищаешь свою жизнь.
— Ишь, милок, как перепугался. Да тебя все знают и связываться с тобой не будут. В том смысле, о котором думаешь. На лице ж всё написано. Ты ищешь украденное. За твой кошель я расскажу, где его скрывают.
— Где?! — в ярости спросил Нитрийский и подумал: “Ну уж теперь точно не уйдёшь, рыжая оторва. Кем бы ты ни была, заставлю отдать ребёнка!”
— Сначала оплата, кин. Ты же знаешь, что информацией торгуют именно так.
Недовольно скривившись, Вертон снял с пояса кошель, не сводя при этом взгляда со старухи. Он кинул ей деньги, а бабка неожиданно ловким движением поймала их, взвесила на руке и, довольно улыбнувшись, крутанулась на месте.
Теперь перед Вертоном стояла юная рыжая девушка, неуловимо похожая на ту, что носит его ребёнка под сердцем.
— Её зовут Тимара, она амматиса в храме Эрешты в Тионте. Не главная жрица, нет, слишком юная, но именно её пророчат в преемницы.
— Благодарю, — кивнул Вертон, разворачиваясь и направляясь в сторону башни, где он оставил Хорриана.
— Я двуликая, — кинула ему вслед девушка. — Поэтому покажу и вторую сторону проблемы. Ей двадцать пять… ты ведь знаешь, что это значит для жрицы Эрешты, не так ли?
Вертон замер и медленно обернулся. Но сзади никого уже не было. И это хороший знак. Двуликие не люди. Демоническое отродье, только и способное, что прибиться ради выживания к Однокрылым. Но они знали слишком много. Слишком. И всегда видели корень проблемы.
Но Вертону было плевать на трудности маленькой жрицы. Одна страстная ночь — не повод отдавать служительнице Эрешты своего ребёнка. Даже если это сломает ей жизнь. Стоило раньше позаботиться о собственном благополучии!
Добравшись до башни, Вертон порадовался, что заплатил за постой заранее, поэтому спокойно оседлал недовольного гиппогрифа и полетел в сторону дома.
Сердце недовольно ныло, заставляя вспомнить, что он в первую очередь человек, а уже потом опытный делец.
“А может, ну её, эту жрицу? Родана же обещала найти мне хорошую мать для ребёнка. Это ведь главное, не так ли?” — думал торговец, всматриваясь в бездонное ночное небо.
И он даже почти согласился с мыслью о том, что твой ребёнок будет не только любим и накормлен, но даже в некотором роде почитаем, и это уже вполне неплохо. И вполне достаточно для того, чтобы не беспокоиться о его судьбе. А положение его матери говорит о том, что Тимара, кажется так её зовут, не будет пытаться нажиться на факте отцовства. Но эти мысли разбились о вопрос единственного гостя, ещё не покинувшего его поместье.
— Вы виделись с малышом, кин? — обеспокоенно спросил Артио. — Выглядите недовольным.
Ярость вновь захлестнула Вертона. Ему показалось, что кровь вскипела в жилах. Он ловким движением спрыгнул с гиппогрифа, отдал вожжи подбежавшему служке и внимательно посмотрел на молодого партнёра.
— Ты знал?
— Что? — непонимающе спросил Артио.
— Эта сука сбежала! С моим ребёнком! — прорычал Нитрийский, сжимая кулаки в бессильной злобе.
— Как так? И что вы будете делать? — с тревогой спросил Артио. — О, вы уже взяли вино, — Вертон посмотрел на бутылку, которую каким-то чудом не выпустил во время полёта, — сходите выпейте. Вам нужно прийти в себя.
— А утром я отправлюсь в погоню. Это мой ребёнок.
— Правильно, — кивнул Артио.
[Хвост четвертый. Догнать и отобрать]

ГЛАВА 5
— Амматиса Тимара, вам совершенно необязательно выходить к людям, — с нежностью и заботой напомнила ей новенькая послушница.
— Я знаю, Кири, знаю. Но ведь они так долго ждали того момента, когда богиня пошлёт мне детей, что теперь ходят посмотреть как на диковинку. А это хорошо для храма.
Тимара улыбнулась и взглянула на своё отражение в зеркале. Оттуда взирала молодая привлекательная женщина в бирюзовом платье служительницы Эрешты. У неё едва заметно округлился животик. Тим положила на него ладони, словно привыкая к этим изменениям. Конечно, они происходили медленно, почти незаметно. Но если вспомнить себя четыре месяца назад и сравнить с собой сейчас, то легко увидеть отличия.
— Позвольте мне, амматиса, — предложила Кири, подходя к ней со спины с широким поясом, свитым из золотых нитей. — Вам лучше подчеркнуть своё положение, если вы хотите добиться этой цели.
Жрица кивнула и покорно замерла, пока умная не по годам, но не очень ловкая и расторопная послушница не завершила её туалет.
С одной стороны, безумно неловко от того, что она носит ребёнка под сердцем словно медаль на груди, но, с другой, Тим понимала, что иначе она не может поступить. Двадцать пять — это почти приговор для бездетной жрицы Эрешты. Ещё два года назад она начала слышать за спиной недовольные шепотки прихожан, обсуждавших её ухажёров и то, что она никак не забеременеет. Оправдываться перед простым народом в том, что она ещё не в тягости, потому что ей кроме телесных порывов, жажды ласки и нежности в зачатии ребёнка нужно кое-что ещё, Тимара не собиралась. На их уровне бытия это показалось бы блажью и даже инфантилизмом, а Тим дорожила своим статусом. На все вопросы предпочитала отшучиваться или загадочно улыбаться, ссылаясь на то, что на всё воля богини.
На самом деле это почти правда: ведь волшебные силы Тимара получала напрямую от Эрешты во время молитвы. Захочет богиня — будут запланированные заклинания, а не захочет… Значит не будут! А раз она посылала магию, предотвращающую зачатие, то такова её божественная воля.
По крайней мере, за этим легко и удобно прятаться. И Тимара занималась именно тем, что оправдывала себя. Хотя бы таким способом. Его проще объяснить людям, чем то, что она не видела рядом с собой человека, от которого бы хотела иметь детей.
Когда приготовления завершились, Тимара надела кожаные сандалии, покрыла голову белоснежной газовой тканью, подчёркивая статус беременной жрицы, и вышла из жилых покоев. Кири осталась наводить порядок. Тим нравилась эта понимающая девчушка, знающая, когда стоит поговорить, а когда дать побыть в одиночестве.
Тимара медленно шла вперёд, периодически останавливаясь, чтобы полюбоваться красотами розового сада. Их храм славился этим великолепием на всю страну. Шерт известен своими пустынями и полноводными реками, а Тионт невероятными розовыми садами храма Эрешты.
Обретя внутреннее спокойствие, Тимара вышла из-за алтаря храма и предстала перед верующими. Они смотрели на неё с восхищением, кто-то даже поспешил сжать святой символ богини.
Тим улыбалась, проходя между людьми и мимоходом давая им благословение или отвечая на вопросы. Женщины старались украдкой дотронуться до её живота, и Тимара позволяла им это, помня о том, что многие прихожанки хотят ребёнка, а прикосновение к беременной жрице, по поверьям, естественно, увеличивает шанс зачатия.
Неожиданно двери храма распахнулись, громко лязгнув о каменные стены. Под своды ворвался мужчина, и Тимара поспешила скрыть лицо за вуалью. Она прекрасно узнала Вертона Нитрийского. Встречаться с отцом малыша не хотелось. Лишнее всё это.
— Где она?! — недовольно закричал мужчина, грозя в небо кулаком.
— Ави, займи его, — попросила Тим, медленно приближаясь к колоннаде и пытаясь скрыться за ней.
Бежать слишком быстро — привлекать лишнее внимание. Надо выждать.
Послушница кивнула и поспешила к незваному гостю.
— Успокойтесь, многоуважаемый кин. Вы находитесь в обители Дарующей Жизнь. Здесь не приемлют крики и ругань, — с милой улыбкой попросила девушка, сложив перед собой ладони и чуть поклонившись.
Тимара прижалась спиной к шершавой колонне. Это всё не входило в ее планы. Не зря же Эрешта предупреждала устами помощницы о том, что не стоит выходить к людям. Почему же не прислушалась?! Сейчас придётся разгребать последствия... По спине пробежал холодок, и жрица не была уверена, что тому виной камень. Вовсе нет, это самый что ни на есть страх.
— Я требую аудиенции у амматисы Тимары, — властно сказал Вертон, немного успокоившись.
А как не успокоиться, когда на тебя смотрит десяток прихожан и семь служительниц богини? Тут кто угодно, если он не отъявленный наглец, сбросит пар.
— К сожалению, амматиса Тимара не принимает, — мило улыбнулась Ави, поклонившись ещё раз. — Возможно, вам сможет помочь кто-нибудь ещё?
“Молодец, всё правильно делаешь!” — похвалила послушницу Тим, прижимая ладони к животу.
— Как не принимает? У меня сегодня назначено на после обеда… — удивилась одна из прихожанок.
Вертон недовольно посмотрел на женщину, потом на послушницу.
— Кто-то из вас врёт, — уверенно заявил торговец, кладя ладонь на пояс.
— Амматиса не принимает мужчин. В её положении она общается только с женщинами, — едва заметно подрагивающим голосом попыталась выкрутиться Ави.
Тимара поняла, что ещё чуть-чуть, и кто-нибудь из прихожан скажет, что вот же она, прямо в главном зале. Мол подойдите и задайте вопрос. Надо бежать. Резким движением Тимара перешла от одной колонны к другой и снова затаилась.
— Не бывает такого. Она служит богине и не может не принять страждущего, если у неё есть время.
— У неё оно есть. Только для женщин.
— Хватит! — недовольно рявкнул Вертон и пошёл вглубь храма. — Выходи, рыжая стерва, я знаю, что ты где-то здесь.
Сердце замерло. По храму поползли шепотки. Это она-то, Тимара, рыжая стерва? Возмущение пылало в груди, но жрица взяла себя в руки, восстановила дыхание и перебежала к следующей колонне. Оставалась ещё одна, и спасительная дверь в служительскую часть храма скрыла бы её от наглеца. Ну не будет же он её выламывать?
— Вот ты где! — выкрикнул довольный Вертон, в мгновение ока догоняя Тимару и мёртвой хваткой стискивая её локоть. — Доброго дня, амматиса. Ну что, поговорим в приватной обстановке, или вы хотите сделать достоянием общественности наш спор? И не надо делать вид, что вы меня не узнали.
Тим сглотнула. А ведь свобода была так близко!
Приосанившись, она чуть смежила веки и с прищуром посмотрела на Вертона тем самым взглядом, которым отшивала незадачливых ухажёров.
— Отпустите меня, кин, касаться жрицы без её дозволения моветон, вам ли это не знать? — с ехидным выражением спросила она и, дождавшись, когда её отпустят, отошла на шаг. — Вы находитесь в обители богини. Ведите себя благоразумно, и вам будет даровано искомое.
Последняя фраза прозвучала излишне многозначительно. Вертон уставился на едва заметно округлившийся животик, явственно показывая, что его интересует только его содержимое, и то не целиком, а новая жизнь в нем.
— Следуйте за мной, — властно велела Тимара и пошла в сторону своих покоев.
[Хвост пятый. Неожиданный паломник]

ГЛАВА 6
Велев встреченной по дороге послушнице принести угощение, Тим пошла вперёд. Нарочито медленно, старательно оттягивая тяжёлый разговор. Она видела, как злится мужчина. Но разве ж она виновата? Это её ребёнок, волею богини! Он не может претендовать на него!
К сожалению, путь до приёмных покоев короток. Распахнув двери, Тимара вошла в небольшую комнатку с полками по стенам. По центру от входа до рабочего стола тянулся невысокий пандус, обитый ковром, а по обе стороны от него лежало множество подушек и стояли столики на коротких кривых ножках, по одному для каждой части. Тим заняла правую сторону, кивнув гостю на левую. Это было удобно. Разделение, показывающее, кто есть кто. Никаких панибратских разговоров на расстоянии вытянутой руки.
— Думаю, пришла пора извиниться.
— Да, вам, — хмуро сказал Вертон. — Вы обокрали меня.
Брови Тимары удивлённо поползли вверх. Странное, в некотором роде даже нелепое обвинение. Не с этого ей хотелось начать разговор.
— Я не брала у вас ничего, кроме нескольких капель семени, дарованных мне милостью богини. Или вы про ту страстную ночь? — она ухмыльнулась, выгнув бровь. — Ну уж простите, я не могу её вам вернуть.
— Вы украли моего наследника, — охотно пояснил Вертон, жестом указывая на живот жрицы.
— Боюсь, вы ошибаетесь. По договору с обителью вы не можете претендовать на отцовство без моего согласия. А я не согласна, кин Вертон! — Тимара недовольно сверкнула глазами, как бы невзначай потянувшись к лежащей рядом белоснежной плети.
— У меня есть договор на рождение младенца с той же обителью.
— Замечательно. Но как это относится ко мне? — Тим невинно захлопала ресницами, изображая из себя прелесть какую дурочку.
— То, что вы та женщина, которая пришла в зал ритуала по договору.
— Кин, неужели вы думаете, что если вам не открыли двери в Милленте, их откроют в Тионте? Боюсь, вы ошибаетесь. Меня предупредили о сложившейся ситуации. Ваш договор недействителен. Храм Миллента готов предоставить вам другую женщину. В чём вопрос?
— Я не хочу, чтобы вы рожали этого ребёнка, — нахмурился торговец, — по крайней мере, чтобы рожали не для меня.
— Боюсь, вы тут не властны. Это моё дитя, и я не собираюсь рисковать своим здоровьем, пытаясь вытравить плод. Совсем скоро я начну чувствовать его, — Тим довольно улыбнулась. — Нет, исключено. Вы, кстати, так и не извинились. Бросаться оскорблениями в сторону жрецов любого божества не самая хорошая идея. Но в сторону жриц Эрешты… Вы ведь не хотите до конца своих дней остаться без наследников?
Вертон нахмурился. Он не любил угрозы, но Тимара и не угрожала, скорее предупреждала его, как маленького нерадивого ребёнка, предостерегала от опасности.
— Прошу простить мои резкие слова. Я думаю, вы понимаете, в какой я оказался ситуации, — примирительно сказал Вертон, не сводя взгляда с живота Тимары.
— Понимаю. В очень глупой. Но главный дурак в ней вы, кин Вертон. Вы ведь понимаете, что никогда не сможете меня запугать, а если ваши угрозы перейдут определённые рамки, вам никогда не найти помощи в наших храмах. Поэтому лучшее, что вы можете сделать, смириться. Возможно, если это будет нужно нам обоим, я позволю ребёнку встречаться с вами.
— Зачем это мне? — нахмурился Вертон.
— Не вам. Моему дитя. Возможно, чадо захочет узнать, кто же его отец. А вы так удачно нарушили тайну отцовства, что я не смогу отказать. Можете не признавать отцовства, это ваше право. Я никогда не буду претендовать на ваши богатства, но… — она задумчиво постучала ногтями по маленькому столику.
— Что “но”? — встревоженно уточнил торговец.
— Раз вы сами всем растрепали о том, что вы отец этого ребёнка, я имею полное право рассказать ему правду, — Тим с наслаждением погладила живот, наблюдая за тем, как это злит гостя.
Дверь в комнату тихонько открылась, и на пороге появилась послушница с подносом. Она с почтением поклонилась сначала Тимаре, потом Вертону и принялась расставлять угощение на маленьких столиках. Разговор стих как-то сам собой. Но стоило двери закрыться за послушницей, как торговец недовольно глянул на жрицу.
— Только попробуйте.
— Не только попробую, я сделаю это. Лет через пять. Малыши любят спрашивать, где их папа, знаете ли. Можно рассказать красивую легенду о том, что его послала богиня, но этого не будет. Из-за вашего хамского поведения, кин. Я не могу его принять. Вы не видите берегов, деньги так часто открывали вам двери, что вы разучились стучаться к другим разумом.
— Много лишних слов, — недовольно буркнул Вертон, подцепив пальцами печенюшку.
— Увы, но нет. Жрецы не только служат своему богу. Знаете ли, мы учимся читать людей и подсказывать им верный выход. Мне не хотелось бы, чтобы вы совершили ещё больше ошибок. Деньги не делают вас лучше или хуже кого-то другого, кин. И происхождение не делает. То, кто мы есть, определяет то, что мы делаем.
— Я не просил устраивать мне нравоучительных лекций.
— Но вы ведь так хотели добиться встречи, — медленно протянула Тимара, закидывая в рот кусочек апельсина.
— Я пришёл сюда с одной-единственной целью, — процедил Вертон. — Я хочу забрать своего ребёнка!
— Вы видите здесь детей? — торговец удивлённо посмотрел на неё. — Вот и я не вижу. Вы не можете забрать то, чего нет. Уходите, кин, и никогда не возвращайтесь.
— А что, если меня не устраивает ваше предложение?
— Мы не на рынке и не торгуемся, кин, — с улыбкой ответила Тимара, поднимаясь. — Отдохните. Ваш путь был долгим. А у меня есть ещё дела. И их так много, а малыш, — она снова демонстративно погладила себя по животу, — отнимает много сил. Помните, кин, никто не вправе отбирать у матери её ребёнка, если он получает все необходимое. Даже та женщина, которая родит вам дитя в Милленте, сможет отказаться его отдавать. Это великая милость богини. Милость, не позволяющая разлучать самых близких людей на свете.
Тимара свысока посмотрела на Вертона и вышла. Держать маску спокойствия и дальше было уже невыносимо. Укрывшись от неугомонного гостя в одном из уютных альковов, задёрнула занавес и обняла себя за плечи. Вертон Нитрийский не зря получил прозвище Ктарр. Это хищные птицы-одиночки, способные охотиться даже на львов или носорогов. Они рвут своих жертв огромными когтями, клюют острым клювом, а если это не помогает, загоняют до изнеможения.
Так и он, кружил над ней и так и этак, и только положение амматисы позволило прервать этот ужасный разговор. Хотелось плакать от отчаяния. Почему эта ужасная ситуация произошла именно с ней? Чем она прогневила богиню? И, конечно же, почему он не хочет её отпустить на свободу? Почему кин не желает принять догму богини о том, что мать и только мать может решать, отдать ребёнка отцу или нет?
Слёзы отчаяния катились по щекам Тимары. Всё пошло совсем не так, как должно. И это невозможно исправить. По крайней мере, она не видела выхода. Одно Тим знала точно: кин Вертон никогда не заберёт её ребёнка. Она сделает всё, что в её силах, но не отдаст ему дитя. Он жестокий человек, а если малыш унаследует хоть немного её мягкости, кин сломает его.
“Малыш… мой малыш. Или малышка. Надо сходить к источнику жизни, испить воды и узнать, кто же живёт у меня под сердцем!” — Тим решительно смахнула слёзы и украдкой выглянула из своего укрытия.
Коридоры обители пусты: послушниц не видно, единственный мужчина, которому позволили войти в святая святых, скорее всего, уже ушёл. Прохлада и спокойствие окутали жрицу.

Чёрные воды источника пугали. Они всегда холодные. Поговаривали, что когда-то здесь горько плака