Я укрою тебя крылом-1. Юность магов. Наталья Корепанова

ПРОЛОГ
– Вы ведь хорошо знали его, лорд Рэвалли?
Стоящий у окна кабинета заместителя начальника Тайной Магической полиции молодой парень посмотрел на сидящего за столом мужчину. Тот кивнул:
– Тэренсий был моим лучшим другом. Мы познакомились в Высшей Школе и дружили почти двести лет. До того самого дня…
Мужчина не договорил, но юноша и так знал, что это был за день. Вздохнул и тихо попросил:
– Расскажите мне о нём. Мне всё интересно, любая мелочь. Я ведь ничего не знаю. Почему всё так произошло? Честно говоря, то, что я про себя сейчас узнал, меня просто шокировало: и то, что я могу с природой общаться, и то, что я – эльф…
И, увидев, что мужчина собирается его перебить, сам поспешно поправился:
– Хорошо, не эльф – эльфиан, полукровка. Но всё равно, я никогда бы этого не подумал. Даже предположить не мог.
И с горечью продолжил:
– Ведь, вроде, не маленький уже был, но, видимо, кроме себя никого не замечал.
– Тебе тогда только-только пятнадцать исполнилось, – мягко произнёс лорд. – А это не тот возраст, когда интересуются жизнью родителей.
– И всё равно, я должен был, – упрямо нахмурился юноша. Но тут же вскинул глаза на мужчину и робко, боясь отказа, проговорил: – Лорд Рэвалли, до начала судебного заседания ещё четыре часа. Если у вас нет срочных дел…
Он замолчал, с мольбой глядя на человека, внезапно занявшего большое место в его жизни. Тот бросил взгляд на висящие на стене часы, кивнул парню:
– Хорошо, давай поговорим. Садись, утомишься стоять.
Юноша поспешно отошёл от окна, сел напротив рассказчика. Мужчина задумался на секунду, и не спеша заговорил:
– Познакомились мы с ним в день поступления в Высшую Школу. Я увидел его случайно, и не смог пройти мимо: он с таким ужасом в глазах ждал экзамена, что мне захотелось его успокоить, подбодрить. Вот я и подошёл…
Рэвалли грустно улыбнулся своим воспоминаниям и продолжил рассказ.

ЧАСТЬ 1. ДРУЖНАЯ ЧЕТВЁРКА
Глава 1. Почти двести лет назад. Знакомство
– Шэйян! – раздалось над ухом, и Тэренсий, оторвавшись от обуревавших его панических мыслей, поднял голову.
Перед ним стоял лощёный красавчик, которых Тэренсий никогда не любил. Сразу видно – маменькин сынок, кичащийся своим происхождением и богатством. Высокий лоб, чётко прочерченные скулы, густые тёмно-русые волосы с аккуратной стрижкой, уложенной волосок к волоску, прямой нос с чуткими ноздрями, голубые глаза, цепко глядящие из-под ровных бровей. Стройный, поджарый, ни капли лишнего жира, но и излишней худобы нет. Одет по последней моде. Да и это «шэйян» вместо приветствия. Новомодное словечко, получившее распространение среди сыночков знатных родов, сразу подчёркивающее и статус их, и что они – избранные. От девчонок у него, наверное, отбою нет. Да и женщины постарше наверняка внимание обращают, больно уж красив мальчик.
И что ему тут надо? Пришёл посмеяться над небогато одетым парнем, сунувшимся поступать в престижную Высшую Школу магии и колдовства? Сейчас скажет, что простолюдинам не место в таком заведении? Что им и начальной Школы вполне достаточно?
Тэренсий не был простолюдином, но семья его особым богатством не отличалась. На жизнь хватало, и только. Прапрапрадед его получил небольшое поместье на краю страны за боевые заслуги и спасение короля во время битвы с гномами, произошедшей неисчислимое время назад. И с тех пор это поместье переходило в наследство старшему сыну, а остальные разъезжались по стране, работали, как могли, наезжая в родовое гнездо только по большим праздникам. Он тоже старший сын, после смерти отца поместье достанется ему.
Но вот нужно ли ему это?
Никогда он не испытывал желания бороться за урожай, выискивать новые методы обработки земли, разводить домашний скот и гордиться новыми выведенными породами коз, дающими одновременно и молоко, и чудесную мягкую шерсть, что для коз, вообще-то, не свойственно.
Зато магия манила с детства. А преподаватель Школы начинающих магов говорил отцу, что у мальчика явные способности, которые надо развивать. И не однажды рекомендовал ему отправить Тэренсия учиться дальше, пока, наконец, не уговорил отца дать сыну возможность испытать себя. И даже помог тому подготовиться к вступительным экзаменам.
И вот теперь решалась его судьба. Сегодня – последнее испытание. И Тэренсий со вчерашнего вечера не мог найти себе места от беспокойства. Предыдущий экзамен он сдал неплохо, но не на высший балл, и сегодня ему нужна была только «десятка». Вот и жался он в углу, от волнения сжимая зубы, чтобы не стучали они на весь холл, прятался в тени, чтобы не показать остальным поступающим, как он боится экзамена.
И принесло же этого хлыща так не вовремя.
А «хлыщ» внезапно улыбнулся, и улыбка оказалась такой весёлой и заразительной, что Тэренсий неожиданно для себя улыбнулся в ответ. И, вроде, даже страх отступил под взглядом любопытных голубых глаз.
– Меня зовут Рэвалли Вэнцефис. А тебя?
Тэренсий настороженно взглянул на нежданного собеседника, но всё же ответил:
– Тэренсий Вэрдан.
– Вот и познакомились, – ещё шире улыбнулся Рэвалли. – Ты откуда?
– Из Трамена, – неохотно сказал Тэренсий, опасаясь, что после этого признания фыркнет насмешливо новый знакомый и не захочет больше разговаривать с неотёсанным провинциалом.
Но парень обрадовался, словно ему о приятном напомнили:
– Я там был один раз. Отец по делам службы ездил и меня взял.
– Зачем? – не понял Тэренсий.
– Так интересно же, – удивился его непониманию Рэвалли. – Я люблю новые места разведывать. А Трамен мне понравился. Очень уютный и красивый городок, хоть и маленький. И горы вокруг такие удивительные. А правда, у вас в Высоких горах зона есть, где колдовать нельзя? Говорят, там родник Силы находится, испив из которого, можно магией так напитаться, что вровень с Богами колдовать сможешь. Это так?
– Не знаю, – пожал плечами Тэренсий. – Зачарованная зона точно есть, а вот родник – это, наверное, легенда. У нас многие смельчаки пытались его найти, ни у кого не получилось.
– А ты пытался? – с жадным любопытством спросил парень.
Тэренсий вздохнул:
– Нет. Зимой там не пройти, холодно очень, скользко и ветра сильные, а летом работы полно. Отец собирается мне все дела по поместью передавать, так я ему во всём помогаю, чтобы научиться правильно хозяйство вести.
И такая тоска прозвучала в голосе будущего помещика, что красавчик рассмеялся:
– Гляжу, не привлекает тебя эта стезя?
– Нет, – мотнул головой Тэренсий. – Мне магия нравится. Хочу стать боевым магом. Работать в охране короля. А все эти земляные работы… козы эти… ну из всех к кимраку. Лучше бы отец поместье Арсэнтию передал, брату моему младшему. Вот он как раз очень любит всем этим заниматься.
– Так почему вы не можете договориться? – удивился Рэвалли.
– Потому что так испокон веков идёт, что поместьем управляет старший сын, – ещё тяжелее вздохнул Тэренсий. – И отец эту традицию менять не намерен.
– Глупости, – решительно сказал столичный аристократ. – Ты, главное, учись хорошо, тогда тебя Королевские Колдуны сами к себе позовут, и твой отец ничего с этим сделать не сможет. А как он вообще согласился, чтобы ты сюда поступать приехал? Для управления поместьем вполне достаточно начального магического образования.
– Мой учитель уговорил. Сказал отцу, что время на месте не стоит, и, если я разовью свои способности в полной мере, я смогу принести поместью больше пользы.
– Хитёр, – усмехнулся парень. – Понял, на что надавить надо.
– Да, – тоже улыбнулся Тэренсий. – Учитель у меня замечательный. Жаль будет, если я не оправдаю его надежд.
– Почему не оправдаешь? – не понял Рэвалли. – Плохо экзамены сдал?
– За прошлый «восьмёрка» была, – неохотно признался Тэренсий.
– А за остальные?
– Десятки.
– Ну, так этот тоже на «десятку» сдай, и поступишь, – утешил его красавчик.
– Ещё бы сдать…
– Сдашь.
И столько уверенности прозвучало в голосе нового знакомого, что Тэренсий вдруг ему поверил. И уже без страха услышал от приглашающего на испытание преподавателя свою фамилию.
– Как освободишься, жди меня здесь, – крикнул ему вслед Рэвалли, и Тэренсий, обернувшись, кивнул:
– Хорошо.
И решительно зашёл в аудиторию, где сидели строгие экзаменаторы.

После экзамена, бледный от пережитого волнения, Тэренсий на подгибающихся ногах вышел в холл и растерянно остановился, не зная, что делать. Хотелось поскорее выбраться на свежий воздух, отдышаться после тяжёлого допроса, который устроили ему преподаватели. И в то же время он помнил, что новый знакомый просил его подождать. Обижать его не хотелось, и Тэренсий, вздохнув, поплёлся в угол, где они познакомились. Уселся на стул и окинул взглядом помещение, надеясь увидеть Рэвалли. Но того в холле не было, и Тэренсий, откинувшись на спинку, прикрыл глаза, заново переживая выдержанный экзамен.
«Восьмёрка» за предыдущее испытание сделала своё злое дело, и экзаменаторы отнеслись к оценке знаний будущего студента со всей ответственностью. Закидали его дополнительными вопросами, попросили показать практические умения. На какой-то миг Тэренсию показалось, что завалят его строгие педагоги, что не хотят они принимать в Школу человека, получившего «восемь» за основной предмет. Но тут экзаменаторы переглянулись и, мысленно посовещавшись, отпустили его, поставив в ведомость нужную ему «десятку». И теперь он не верил своему счастью. И боялся даже думать, что стал студентом, дожидаясь момента, когда своими глазами увидит фамилию «Вэрдан» в списке поступивших.
Время шло, а хлыщ-аристократ не появлялся, и Тэренсий начал подозревать, что посмеялся тот над ним. Или сам забыл о своей просьбе. А может, экзамен не сдал, и с расстройства ушёл, даже не вспомнив о мальчишке-провинциале. Да и какое ему, аристократу, до него дело? Так, мимолётная встреча, одна из многих. Провёл время, ожидая экзамена, и забыл о ней. И он тут только время зря тратит, ожидая того, кто о нём уже и не думает.
Открыл глаза, собираясь уйти, и увидел быстро идущего к нему красавчика.
– Хорошо, что ты дождался, – радостно сказал тот. – Я думал, уйдёшь. Меня ректор совсем замучил. Пытал так, что я думал – завалит. Он с моим отцом не ладит, вот и решил на мне отыграться. Вымотал меня, еле на ногах стою.
Тэренсий недоверчиво посмотрел на сияющего парня. Что-то не производил он впечатления с ног валящегося. Каким был до экзамена, таким и остался. Даже причёска ни на волосок с места не сдвинулась, словно приклеенная, на голове держалась.
– Не похож ты на вымотанного.
Рэвалли рассмеялся:
– Меня с детства учили не показывать своё истинное состояние. Колдуны должны уметь держать себя в руках в любых обстоятельствах. Вот выйдем отсюда куда-нибудь за город, где никого, кроме нас, не будет, там ты и будешь меня откачивать. А я буду лежать и хрипеть: «помогите, умираю».
И так забавно у него получилось изображение умирающего, что Тэренсий не выдержал и рассмеялся.
– Ну, наконец-то, – усмехнулся новый приятель. – Я уж думал, ты вперёд меня погибнешь, с таким чахлым видом сидел. Не сдал, что ли?
– Сдал. «Десятку» поставили.
– А чего ж тогда тоскуешь? – удивился Рэвалли. – Радоваться надо, студентом стал.
– Рано ещё радоваться. Вот когда себя в списке увижу, тогда и порадуюсь.
Красавчик приподнял брови в весёлом удивлении:
– Сглазить боишься?
– Угу, – смущённо пробормотал Тэренсий, понимая, что приятель получил хороший повод над ним посмеяться.
Но тот смеяться не стал. Хмыкнул только и предложил:
– Пошли тогда на речку. Списки вечером вывесят, когда все сдадут. У нас целый день впереди.
– Пошли, – обрадовался провинциал-помещик. За всё время пребывания в Лэнмаре он ни разу не выходил из комнаты общежития при Школе, куда селили иногородних поступающих. Только на экзамены выбирался в соседнее здание, находящееся в этом же дворе, обнесённом высоким забором. И на улице не бывал, всё готовился. Ни город не посмотрел, ни на пляже не позагорал. И теперь решил воспользоваться замечательной возможностью погулять с человеком, который знает, где можно отдохнуть в этом огромном городе, и при этом не заблудиться среди переплетения улиц и скверов.
Они вышли из Школы и не спеша пошли по широкой улице. Рэвалли взял на себя роль экскурсовода. Рассказывал об истории города, показывал достопримечательности. А когда они проходили мимо дома с мраморной лестницей, над дверью которого висела вывеска с прекрасной, раскинувшей позолоченные крылья, птицей и надписью «Птица Рэрх», предложил:
– Давай-ка пообедаем.
И завёл его в удивительно красивый зал. Тэренсий такой красоты в жизни не видел. Рэвалли провёл его к дальнему столику у окна и небрежно сказал подбежавшему официанту:
– Мне – как обычно.
И сам заказал обед растерявшемуся от незнакомых названий провинциалу. А тот сидел с ошалелым видом и, приоткрыв от изумления рот, рассматривал лепнину на потолке, изумительные витражи на окнах, выложенную мрамором лестницу, ведущую на второй этаж, пол, покрытый блестящим узорчатым паркетом. А потом охрипшим голосом спросил:
– Здесь все едальни такие?
Рэвалли рассмеялся:
– Это не едальня. Едальни – для обычных горожан. А это – трактир, причём только для знати. Простолюдинам сюда не то чтобы запрещено заходить… просто они здешние цены не потянут.
– А ты тут постоянный гость? – больше утверждая, чем спрашивая, произнёс Тэренсий, судорожно вспоминая, сколько у него осталось денег и хватит ли их на оплату комнаты и возвращение в поместье после этого обеда.
– Да, – ответил тот. И поспешно добавил, словно прочитав мысли нового друга: – И раз я тебя сюда привёл, то я и угощаю. В честь нашего знакомства.
– Я и сам могу за себя заплатить, – возмутился молодой помещик.
– Можешь, – согласился аристократ. – Но у нас так не принято. Раз я тебя пригласил, я и платить должен. Таково правило.
И торопливо добавил, видя, что Тэренсий снова открывает рот:
– И не спорь. Откажешься – обидишь меня.
– Ну, если так… – недоверчиво протянул тот.
– Только так, – твёрдо заявил местный завсегдатай, и Тэренсий повеселел: какое хорошее правило. И поесть можно, и на дорогу средства останутся, не придётся отцу почту слать, деньги просить.
И тут же снова погрустнел: а вот сам он не скоро сможет ответно пригласить сюда нового друга. Когда ещё сумеет заработать достаточно, чтобы оплатить здесь двойной обед. Наверное, несколько лун курьером работать придётся.
Место курьера, работающего вечерами, уже дожидалось молодого лорда. Отец, отправляя сына в столицу, поставил условие. Заявил, что будет платить за жильё и учёбу, а вот на еду и развлечения сын должен сам заработать. И договорился со старым приятелем, держащим в Лэнмаре сувенирную лавку, что возьмёт тот парня для доставки покупателям купленных ими товаров. Думал, испугается сын дополнительных трудностей и передумает уезжать из родного гнезда. А Тэренсий согласился, хоть и понимал с тоской, что не до развлечений ему будет с такой работой. Побегаешь по городу с тяжёлыми сумками, так потом только одно желание будет – поскорее до постели добраться.
Эх, научиться бы Личным Путём ходить. Сказать заклинание, шагнуть и сразу оказаться возле нужного дома.
Только сложное это колдовство, сил много требует. И не у всех получается. Вдруг он окажется среди тех, кому это не по силам?
– О чём задумался? – раздался над ухом весёлый голос, и он, очнувшись, поднял голову. Улыбнулся смущённо:
– Да так. Ни о чём.
– Тогда ешь, пока не остыло.
И Тэренсий увидел, что перед ним уже стоят тарелки. Сказал с уважением:
– Быстро обслуживают.
И услышал в ответ:
– Ещё бы. Здесь лучшие повара города работают. Сюда просто так не попадёшь. Если тут место освобождается, на него очередь выстраивается, среди претендентов конкурс проводят. Поэтому и повара, и официанты стараются. Знают, что достаточно одной жалобы, и на их место толпа народа набежит.
Пробормотал, принимаясь за еду:
– Сурово!
А Рэвалли усмехнулся:
– Да у нас почти везде так. Ты вот в охране короля работать хочешь, а знаешь, как Колдуны Короля вкалывают? Бывает, по несколько суток на работе торчат, если приём какой-нибудь, или делегация из другой страны приезжает. Так что если думаешь, что там райская жизнь и деньги с неба валятся, то хочу тебя разочаровать. Работать придётся много и тяжело.
– Я и не думал, – Тэренсий едва не подавился от незаслуженного упрёка. – Я умею работать, я не лентяй.
– Верю, – кивнул новый друг. – Раз уж отец на тебя поместье взвалить решил. Там, наверное, работы тоже полно.
– Угу, – снова уныло согласился будущий помещик. – В страду пообедать некогда бывает. И когда коз стрижём, тоже не до еды.
– А вы что, всё сами делаете? У вас работников нет? – удивился молодой аристократ так, что даже ложку до рта не донёс, так и замер с открытым ртом.
– Есть, конечно, как без них, – поспешно ответил Тэрэнсий, вспомнив парочку оболтусов-стригалей, которые чуть козу не покалечили, не сумев её удержать. Отец их после этого выгнал, а на стрижку отправился сам вместе с сыновьями, и они целую декаду вкалывали с утра до ночи без продыху. Зато отец был доволен, что платить за работу не пришлось.
Рэвалли хмыкнул насмешливо над своим удивлением и снова принялся за еду, а Тэренсий, пытаясь для себя оправдать скупость отца, продолжил:
– Но отец считает: чтобы правильно руководить и следить за исполнением работ, я должен всё сам уметь делать. Вот я и маюсь всякой ерундой: то коз учусь стричь, то поливом руковожу, то…
Но обида за лето, проведённое в постоянных хлопотах и работе, когда и на речку сбегать было некогда, не проходила, и он махнул рукой и сердито закончил:
– В общем, вздохнуть не даёт.
– А я-то думаю, откуда в тебе столько Силы? – задумчиво пробормотал Рэвалли. – А тебя просто каждый день заставляют колдовать, да не на упражнениях, а в реальной работе.
– Какой силы? – не понял провинциал.
– Магической. Сила, она ведь растёт тогда, когда ей пользуются. Можно родиться с небольшим резервом, но с помощью тренировок его развить до вполне приемлемых размеров. Мощным магом, конечно, не станешь, но для жизни хватит. А бывает, человеку при рождении Боги дали большой запас Силы, а он её не развивал, и она зачахла без употребления. И он так и остался средним магом, хоть и с большим потенциалом. Тебе, видимо, и от родителей много Силы досталось, а ты ещё и колдовал каждый день на пределе возможностей. Умный у тебя отец, здорово тебя развил. Будешь и дальше так стараться – станешь мощным колдуном. Тогда тебя точно в королевскую охрану возьмут. Колдуны Короля такими талантами не раскидываются.
– Скажешь тоже, – смутился Тэренсий. И впервые подумал, что, может, отец не так уж и неправ был, заставляя его работать?
– Скажу, что твой учитель это тоже прекрасно видел и понимал. Поэтому и уговорил отца отдать тебя учиться.
– А откуда ты знаешь, сколько у меня Силы? – заинтересовался юный помещик.
– Так это же видно, – удивился вопросу молодой колдун. – Посмотри на меня внутренним взором.
– Это как? – не понял Тэренсий.
– Ну… – замялся Рэвалли. – Закрой глаза.
Тэренсий послушно зажмурился.
– А теперь посмотри на меня.
Тэренсий распахнул глаза и уставился на нового друга. Тот фыркнул, еле успев прикрыть рот рукой, чтобы не разлетелись крошки, и, рассмеявшись, сказал:
– Ты с закрытыми глазами посмотри, чудик.
– Это как? – нахмурился парень. Что за странный совет – посмотри с закрытыми глазами? Неужели этот красавчик посмеяться над ним решил?
– Закрой глаза и очень захоти меня увидеть, – посерьёзнев, пояснил Рэвалли. – Это называется внутренним зрением. Попробуй, у тебя получится.
Провинциал ещё раз с подозрением глянул на приятеля, но тот и не думал смеяться. Смотрел внимательно, без иронии, и Тэренсий, вздохнув, решился. Снова закрыл глаза и стал представлять сидящего напротив парня. Сначала ничего не получалось, и он уже хотел признать своё поражение, но вдруг перед глазами появилось какое-то пятно. Начинающий маг стиснул зубы и крепче сжал веки. Пятно стало приобретать чёткие контуры, а потом вдруг вспыхнуло, зарябило, и вокруг тёмной фигуры образовался яркий кокон из переливающихся нитей. Это было так неожиданно и удивительно, что Тэренсий вскрикнул и открыл глаза. Тяжело дыша, взглянул на приятеля. Тот улыбнулся:
– Судя по тому, что ты весь взмок, у тебя получилось.
– Не знаю, – выдохнул помещик и вытер ладонью выступивший на лбу пот. Чувствовал он себя так, словно мешки с мукой без магии таскал: руки тряслись, и по всему телу испарина выступила. – Но это было чудесно.
– Я ж говорю – получилось! – обрадовался Рэвалли. – Ты увидел мою Силу.
И с любопытством спросил:
– Много её у меня?
– Не знаю, – повторил Тэренсий. – Мне сравнивать не с чем. Но ты весь как в яйце был, большом и сияющем. Очень красивом. Я не рассмотрел толком, глаза открыл.
– Когда поймёшь, как это происходит, сможешь и с отрытыми глазами видеть, – пояснил его нежданный учитель. – Просто поначалу с закрытыми легче. Тренируйся каждый день, и быстро научишься.
– А это всегда так тяжело? – спросил экспериментатор, вытягивая перед собой руки. Пальцы дрожали, и он поспешно сжал кулаки и засунул их под стол.
– Нет, только поначалу. Ты просто не знал, что делать надо, вот и потратил много сил. Второй раз уже легче будет, а потом наловчишься, так вообще без усилий получаться станет. А сейчас ешь, тебе подкрепиться надо.
Послушный ученик кивнул и набросился на еду. После эксперимента аппетит проснулся с новой силой.
На десерт принесли какое-то совершенно волшебное блюдо: над широким низким бокалом возвышалась горка пышной разноцветной пены, таявшей во рту, оставляя совершенно невероятное послевкусие.
– Это что? – благоговейно прошептал не искушённый в яствах провинциал, попробовав удивительное воздушное чудо.
– Трактириния, – небрежно ответил красавчик. – Её очень сложно готовить, обычный маг-кондитер не справится. Поэтому её только в трактирах подают, где повара хорошие. Собственно, трактиры потому так и называются.
– В честь этого блюда? – весело удивился доверчивый помещик. Никогда он раньше не задумывался, почему дорогие едальни трактирами зовутся. Но тут же нахмурился: – У нас в городе тоже есть трактир, но трактиринию там точно не делают. Я бы знал.
– Ну, я преувеличил немного, – жизнерадостно покаялся шутник-аристократ. – Трактиры так называют, потому что там трактирии есть – комнаты для ночёвки приезжих. Это трактиринию в честь трактиров назвали. Но мне показалось, что наоборот было бы интереснее, верно?
– Верно, – согласился Тэренсий, решив не обижаться на розыгрыш, и замолчал, наслаждаясь вкусом необыкновенного лакомства.
Когда всё было съедено, и юноши благодушно откинулись на спинки стульев, Рэвалли спросил:
– Как тебе понравилась здешняя еда?
– Очень, – восторженно ответил Тэренсий. – Я такой вкуснотищи ещё в жизни не ел. Благодарю за обед.
– Не за что, – пожал плечами приятель. – Пошли на речку?
– Пошли, – согласился Тэренсий, вставая.
Завсегдатай трактира, не спрашивая стоимость поданных блюд, кинул в стоящую посредине столика металлическую мисочку монету в десять тэнов, небрежно сказал подскочившему официанту:
– Сдачи не надо.
И пошёл к выходу.
Молодой помещик судорожно сглотнул: это ж сколько здесь обед стоит? Ему на две декады проживания в городе отец пять тэнов выдал с наказом не тратить всю сумму, учиться жить по средствам. А каковы же «средства» у его нового друга, если тот за один обед отдаёт вдвое больше, да ещё и от сдачи отказывается?
Зачем Рэвалли привёл его в этот трактир? Чтобы нос утереть? Показать, какой он нищий в сравнении с ним? Пожалел бедного провинциала?
Грудь стеснила обида и на нового приятеля, так свободно бросавшегося деньгами, и на отца, трясущегося над каждым тэнником.
– Ты чего застыл? – позвал его от дверей Рэвалли, и Тэренсий, очнувшись, поспешил за ним.
Шёл, нахмурившись, почти не слушая болтовню молодого аристократа, и тот, заметив это, насторожился:
– Ты чего? Что случилось?
– Ничего, – сквозь зубы выдавил Тэренсий.
– А всё же?
Небогатый помещик остановился, посмотрел с внезапно накатившей злостью, которую не смог скрыть:
– Зачем ты со мной возишься? Ты же сразу понял, что я – не твоего круга. Что тебе от меня надо? Посмеяться решил над нелепым нищим провинциалом? Ткнуть носом в грязь, чтобы не зазнавался? Показать, что мне в Высшей Школе делать нечего? Что надо мне возвращаться к своим козам?
– Ты чего? – опешил Рэвалли. – Я и не думал…
И вспомнил, каким взглядом посмотрел новый приятель на брошенную им в трактире монету. Смутился, заговорил торопливо:
– Прости, я не сообразил… я не хотел… я… Этот трактир, он – местная достопримечательность. Я ж тебе устроил экскурсию по городу, вот и в него привёл. И не подумал, что ты это так воспримешь. Прости.
И виновато закончил:
– Я, правда, не хотел тебя оскорбить. Я просто глуп, наверное.
Прозвучала эта тирада очень искренне, и Тэренсий мысленно выругал себя за чрезмерную мнительность. Не хотел новый друг его унизить, это видно. А ему надо прекратить во всём подвох искать. Ну, есть у красавчика возможность такие деньги тратить. Но это же не делает его плохим человеком? Вон как переживает из-за своей оплошности.
Вдохнул глубоко, успокаивая колотящееся в грудную клетку сердце. Разжал кулаки, отвёл глаза от смущённо мнущегося рядом парня, выдавил с трудом:
– Извини. Сам не знаю, чего я на тебя взъелся. Это я глупец, не ты.
– Оба хороши, – с облегчением усмехнулся Рэвалли. – Так на речку-то пойдём, или так и будем здесь топтаться?
– Пойдём, – выдохнул Тэренсий и искоса посмотрел на приятеля. Тот поймал его взгляд, улыбнулся открыто и весело сказал:
– Тогда – пошагали. Недалеко уже, скоро придём. А пока посмотри на тот дом. Видишь – башенка? Говорят, там настоящее привидение живёт.
– Что, правда? – недоверчиво взглянул на башенку Тэренсий, думая, не разыгрывают ли его снова, пользуясь его наивностью.
– Не знаю. Но один мой знакомый говорил, что он его даже видел, представляешь? Правда, он врун заядлый, ему верить – себя не уважать. Но – а вдруг? Здорово было бы с настоящим привидением познакомиться, правда?
Тэренсий кивнул. А молодой лорд, загоревшись новой идеей, продолжил:
– Нет, а что? Давай придём ночью и посмотрим. Тут через забор перебраться ничего не стоит. А привидения, они любопытные. Оно нас заметит и обязательно выберется из башни. И мы его увидим. Давай, а? Прямо сегодня? Я уже давно хотел, да всё попутчика найти не мог. Все боятся. А чего его бояться? Призрак и призрак. Они ж людьми не питаются.
Помещик замотал головой:
– Тут на заборе наверняка охранные заклинания. Они нас не пропустят.
– Да тут слёзы одни, а не охранки, – фыркнул Рэвалли. – Ты посмотри внутренним взором. Их снять ничего не стоит.
– Ты умеешь охранные заклинания снимать? – уважительно посмотрел на приятеля неопытный провинциал. Предложение было неожиданным, но очень интересным. Привидений Тэренсий никогда не видел. Как-то в селе неподалёку от их дома завелось привидение, и он даже пытался ночью его подкараулить, но потом оказалось, что это местный пастух баловался. Пытался девчонку запугать, которая на его ухаживания не отвечала, а бегала по темноте к кузнецу. А если здесь можно настоящее привидение увидеть, это ж как интересно! И потом дома можно будет перед братом похвастаться.
– Согласен? – нетерпеливо спросил Рэвалли.
– Да, – кивнул он. И встревожился: – А нас не поймают?
– Кому мы нужны? – легкомысленно отмахнулся искатель приключений. – Все спать будут, даже не поймут, что мы приходили.
И зашагал дальше, весело насвистывая.
Тэренсий ещё раз бросил взгляд на башенку и высокий забор, который придётся им преодолеть этой ночью.
А если, всё-таки, поймают? Решат, что они воры, в полицию сдадут…
Но тут же тряхнул головой, прогоняя трусливые мысли: Рэвалли же сказал, что ничего опасного в этом нет. А посмотреть на настоящее привидение очень хочется.
И поспешил за приятелем.
Они вышли за городские ворота, и провинциал опять восторженно замер, увидев величавую реку, неспешно несущую свои воды меж пологих берегов. Рэвалли, увидев его широко раскрытые глаза, усмехнулся насмешливо: что за парень? Можно подумать, рек никогда не видел.
– Ты чего застыл?
Тэренсий с трудом отвёл глаза от переливающейся на солнце водной глади и затряс головой:
– Столько воды… Я никогда таких широких рек не встречал. У нас река глубокая, конечно, но раза в два, а то и в три, уже. И течение очень быстрое, против течения выплыть трудно.
– Горные реки широкими не бывают, – кивнул Рэвалли. – А у вас наверняка она с гор течёт.
– Да. И вода обычно холодная. Только в самую жару прогревается. Тогда ребят из реки не вытащишь. С утра до вечера там торчат.
– И ты тоже?
Работяга-помещик опять помрачнел, и молодой лорд сразу понял свою оплошность:
– Ой, прости, забыл. Ты с отцом работаешь всё лето, тебе не до купаний, да? Зато у тебя Сила растёт, а это важнее. А плавать ты умеешь?
– Конечно, – возмутился Тэренсий. – Я даже в соревнованиях участвовал, второе место занял.
– А кто первым был? – заинтересовался Рэвалли, и неудачливый пловец нехотя сознался:
– Девчонка одна. Такая ловкая, никто её ни в беге, ни в плавании обойти не может. Но всех остальных я обогнал.
– А меня обгонишь? – азартно спросил новый друг.
– Не знаю, – засомневался покоритель горных рек.
– Давай попробуем. На тот берег и обратно – кто вперёд.
Тэренсий снова взглянул на раскинувшуюся перед ним гладь. Река была неимоверно широка. В утреннем тумане, наверное, дальнего берега вообще не видно бывает. Да и сейчас, при солнечном свете, противоположный берег казался невероятно далёким, и парень закусил губу, не зная, стоит ли соглашаться на такую авантюру. Если посреди реки судорога схватит или силы кончатся – не выплыть.
– Пошли, – нетерпеливо поторопил Рэвалли. – Ты сумеешь, я знаю. Поди, ещё меня обгонишь, а я ведь тоже не последний пловец среди наших парней.
И Тэренсий решился. Кивнул и быстро пошёл к песчаному пляжу.
Недалеко от кромки воды разделись, зашли по пояс. Вода была тёплая, приятно оглаживала разгорячённое быстрой ходьбой тело, и осторожный помещик подумал, что судороги ему не грозят. И, успокоившись, взглянул вопросительно на приятеля.
– На счёт «три», – ответил тот на невысказанный вопрос.
Тэренсий приготовился слушать счёт, но красавчик, не заморачиваясь, сразу выкрикнул «три» и, взмахнув руками, бросил тело вперёд, тотчас оставив приятеля далеко позади.
Тот растерянно взглянул ему вслед, хотел было обидеться, но увидел, как быстро удаляется его соперник и, разозлившись, кинулся за ним: нет, не уйдёшь! Обгоню! Всё равно обгоню!
Рэвалли плыл, совершая двумя руками одновременно мощные широкие гребки, поднимая туловище над водой, работая ногами вверх и вниз, как рыба хвостом, с каждым гребком продвигаясь далеко вперёд, и Тэренсий осознал, что с таким стилем плавания он не знаком. Попытался перенять его на ходу, но только воды хлебнул, да грудь едва о воду не отшиб, и перешёл на привычный способ. И понял, что вряд ли догонит этого великолепного пловца.
Эх, его бы к ним на соревнования, утёр бы он нос этой задаваке!
Но отставать не хотелось, и юный пловец удвоил усилия. И даже начал догонять приятеля. Но очень скоро понял, что выдохся. Никогда не плавал он на такие расстояния: и река в Трамене, и пруд в их поместье были намного уже. Начал замедлять темп, чувствуя, как заканчиваются силы. Чуть было не запаниковал, но тут же взял себя в руки: ничего страшного не происходит. Он ещё не тонет. Просто надо признать, что соревнование он проиграл, лечь на спину и отдохнуть.
Но задетое самолюбие не давало покоя, и Тэренсий продолжал плыть, уже выбиваясь из сил, чувствуя, как наливаются тяжестью руки, как начинает тянуть вниз почему-то отяжелевшее тело…
И в тот момент, когда он был готов сдаться и – нет, не утонуть, но хотя бы улечься на спину и отдать себя на волю течения, он вдруг почувствовал под ногами дно и, задыхаясь и кашляя, просто выполз на берег и свалился на песок, пытаясь отдышаться.
– А ты и правда отлично плаваешь, – услышал он над ухом весёлый голос и, открыв глаза, увидел перед собой вымазанные в песке ноги. Но голову поднимать не стал, не было сил на это простое движение. Прохрипел:
– Ну, конечно. Чуть не утонул. И отстал здорово.
– Чуть не утонул? – в голосе появились встревоженные нотки, и через секунду Рэвалли уже сидел рядом, заглядывая ему в лицо. – Что, правда? А чего на помощь не позвал? Я бы вернулся.
– А как? Ты бы не услышал.
– А мыслеречь на что? Ей ни расстояния, ни шум не преграда.
И изумлённо взглянул в лицо приятеля:
– Только не говори, что ты и на мыслеречи разговаривать не умеешь!
Тэренсий нахмурился и снова закрыл глаза, чтобы не видеть удивлённо смотрящего красавчика. Опять он опозорился перед этим хлыщём столичным. Да, не научился он на мыслеречи говорить. Отец почему-то никогда с ним так не разговаривал, только вслух. Говорил, что сложное это умение, что позже научит, когда наберётся сын сил. Да он и сам так считал, видя, как морщит лоб и напрягается отец, когда надо было с кем-то поговорить, как тяжело выдыхает, закончив разговор. Вот и ждал, пока станет взрослым и сильным. А Рэвалли, значит, овладел этим искусством? Может, не такое уж оно и сложное?
А в голове вдруг прозвучал отчётливо слышимый голос:
«Хочешь, научу?»
– Что? – поднял голову, недоумённо посмотрел на приятеля.
– Услышал? – обрадовался тот. – Значит, и говорить сможешь.
И в голове снова зазвучало:
«Если бы у тебя способностей к мыслеречи не было, ты бы меня и слышать не мог».
Тэренсий сел на песок, от изумления забыв об усталости, посмотрел ошеломлённо на молодого колдуна. Значит, вот как это бывает? Вот как можно разговаривать? Это же здорово! И на уроках подсказывать можно. Почему он раньше не попросил учителя его научить?
– А почему в Школе начинающих магов мыслеречи не учат?
– Чтоб на уроках не подсказывали, – фыркнул Рэвалли.
– Нет, а серьёзно?
– Потому что поначалу на это много магической Силы уходит, и может истощение наступить. И вообще, считается, что на мыслеречи разговаривать нельзя, пока в мозгах какие-то связи не окрепнут, а то…
– А то? – заворожено повторил Тэренсий.
– С ума сойдёшь, вот что, – сердито закончил талантливый маг. – Только ерунда это всё. Я ещё лет десять назад научился и, как видишь, до сих пор в здравом уме нахожусь. Но знаю, что есть люди, которым мыслеречь трудно даётся. Они и в пятьдесят научиться не могут. У них, наверное, эти связи в мозгу так и не образуются.
– А у меня они есть? – заинтересовался провинциал. – Как это узнать?
– Пока не заговоришь, не узнаешь, – пожал плечами приятель. – Ты глаза опять закрой, чтобы ничего не отвлекало, и представь, что ты в воздухе пишешь какую-нибудь фразу. А как напишешь, отошли её ко мне.
– Как отослать? – не понял помещик.
– Мысленно. Представь, что она ручейком ко мне течёт. Или птицей летит. Или как мячик скачет. Как тебе легче, так и представь. Главное, чтобы ты увидел, что она ко мне движется и в мою голову втекает. Или заскакивает, что уж представишь. Делай давай, я знаю, у тебя получится.
Тэренсий снова зажмурился. Почему-то и капли сомнения в словах Рэвалли не появилось. Сразу поверил, что всё у него выйдет. Красивым каллиграфическим почерком старательно вывел фразу: «Песок горячий». Задумался, как её отослать. Представил, как зашуршала она и потекла песчаной струйкой к аккуратно причёсанной голове друга, мимолётно удивившись, что даже купание причёску не растрепало. Увидел, как втекла она внутрь и, открыв глаза, вопросительно посмотрел на Рэвалли.
– Получилось?
– Ты мне сообщил, что песок горячий, – усмехнулся тот, и Тэренсий опять поражённо выдохнул: оказывается, это не так уж и сложно. Почему же отец запрещал ему этому учиться?
Задал вопрос всезнающему другу, и тот не подвёл, ответил сразу, словно ждал, что он спросит:
– Наверное, твой отец принадлежит к тем людям, которым мыслеречь даётся трудно. Вот он и думал, что у тебя тоже не получится.
– А почему тогда у меня сразу получилось?
– Может, ты в маму пошёл? Она на мыслеречи умеет разговаривать?
– Не знаю, – погрустнел Тэренсий. – Она умерла, когда мне восемь лет исполнилось. А у отца я не спрашивал.
– Извини, – смутился Рэвалли, но его новый друг только плечами пожал:
– Не за что. Ты же не знал. Да и я её уже почти и не помню. Маленький был. А вот отец – он до сих пор страдает. И жениться не хочет. Говорит, что он – однолюб.
– Это плохо, – вздохнул красавчик.
– Что? – опять не понял Тэренсий.
– Однолюбом плохо быть. Тяжело им живётся. Столько кругом девушек красивых, а они кроме своей и не видят никого.
– Разве плохо, когда муж жене верен? – удивился юноша.
– Когда они живы-здоровы – хорошо. А вот если как у тебя получается, то уже плохо. Он же ещё не старый, а теперь что, всю жизнь один будет?
Тэренсий задумался. Никогда он не смотрел на отца, как на мужчину. Отец и отец. А сейчас перед глазами как наяву встали вечно суровое лицо, нахмуренные густые брови, прищуренные серые, со стальным отливом, глаза. И внезапно подумал, что Рэвалли прав. Его отец совсем не стар. Ему всего сто семьдесят, он ещё лет триста проживёт, а то и больше. Неужели всё это время он будет одинок?
Может, поэтому отец и сам постоянно в делах, и им с братом продыху не даёт, что нет рядом с ним человека, с которым мог бы он посидеть у окна дождливыми вечерами? Который бы утешил его в трудную минуту, поцеловал на ночь, как раньше целовала мама? Тэренсий ещё помнит эти ласковые поцелуи. А потом родился брат, а мамы не стало. Нет, конечно, он брата не обвиняет, брат не виноват, что решил родиться так не вовремя, когда не было возможности позвать на помощь мага-лекаря. Они с братом сейчас очень дружны. Да и отец их обоих любит. Но иногда смотрит на Арсэнтия с такой тоской, что Тэренсию не по себе становится. Хорошо, что брат пока этих взглядов не замечает, старается отец не выказывать явно свои чувства. Но, наверное, для всех было бы лучше, если бы отец встретил хорошую женщину и перестал тосковать о маме. Всё-таки, семнадцать лет уже прошло.
Мысли были неожиданные и странные, и Тэренсий замотал головой, прогоняя внезапно появившуюся жалость к отцу. Взглянул на о чём-то размышляющего приятеля, бросил взгляд на реку и спросил, переводя разговор в другое русло:
– А как мы назад перебираться будем? Я, наверное, не доплыву обратно. Устал.
И удивился, как легко признался в собственной слабости. Почему-то даже на миг не испугался насмешки. Откуда-то появилась уверенность, что Рэвалли смеяться над ним не будет.
Красавчик вынырнул из своих дум, взглянул на устало сгорбившегося приятеля, кивнул спокойно:
– Чуть подальше пристань есть. Если быстро пойдём, через час там будем. Наймём лодку, она перевезёт. Мы раньше часто с ребятами так делали.
– А сейчас?
– Сейчас отдыхаем и плывём обратно. Но мы тренированные, с детства тут купаемся. А тебе на первый раз лучше действительно на лодке.
Тэренсий помолчал, взвешивая все «за» и «против» похода к мосту, потом неуверенно спросил:
– А давай мы этот час тут посидим, позагораем. А через час я уже отдохну и смогу проплыть обратно.
Рэвалли весело взглянул на настороженно ждущего ответа парня:
– Давай. Мне тоже не хочется по жаре целый час куда-то тащиться. Пошли в тень, там полежим, а я тебе на вопросы поотвечаю.
– Серьёзно? – обрадовался провинциал. – Вопросов у меня много.
И, поднявшись, двинулся следом за другом к растущим неподалёку деревьям. Там Рэвалли сел, привалившись спиной к стволу, а Тэренсий растянулся на густой и мягкой, как шерсть их необычных коз, траве так, чтобы видеть приятеля, и приготовился слушать.
– О чём тебе рассказать? – спросил тот.
– О себе. О жизни в столице. О Высшей Школе. О чём захочешь, мне всё интересно.
Столичный житель усмехнулся:
– Так мы тут до зимы просидим. Ну, ладно, слушай. Я – единственный сын в нашей семье. Мой отец работает в охране короля.
– Королевским Колдуном? – перебил Тэренсий, и Рэвалли кивнул:
– Да.
– Здорово, – протянул восхитился восторженный провинциал и замолчал, приготовившись слушать дальше.
– Он очень сильный колдун. Впрочем, в охране других и не держат. Вот он и учил меня всему с самого детства, поэтому я умею больше, чем обычный выпускник начальной Школы. И мыслеречи в пятнадцать лет научился, и внутренним взором уже года два смотреть умею, а недавно… – молодой маг осмотрелся, не слышит ли кто, и шёпотом закончил: – Личным Путём начал ходить.
– Да ты что?! – подскочил Тэренсий. – Не может быть! Говорят, это очень сложно, сил много надо. Не каждый взрослый колдун это умеет.
– Не каждый, – согласился Рэвалли. – Поэтому ты никому не говори, ладно? Не хочу, чтобы ребята мне завидовали.
– А как это у тебя получилось?
– У отца очень оригинальные способы обучения, – хмыкнуло юное дарование. – Сперва объяснил принцип хождения, а потом запер меня в комнате и сказал: есть захочешь, пройдёшь Личным Путём на кухню, я там тебе обед оставил. Зачаровал дверь и окна, чтобы я через них выйти не смог, и ушёл на работу. На два дня.
– И что? – прошептал потрясённый педагогическими талантами Королевского Колдуна Тэренсий.
– Как видишь, с голоду не умер. Долго пыхтел, конечно, но к вечеру получилось.
– А меня научить сможешь?
Рэвалли окинул взглядом умоляюще глядящего на него мальчишку и качнул головой:
– Попробую, но уж точно не сейчас. Ты устал очень, а это колдовство сил много вытягивает. Я, когда первый раз прошёл, потом весь обед за пять минут уничтожил, такой голодный был. Думал, дракона съем и не замечу. Но отец знал, что так будет, он мне гору еды оставил. Наелся я до отвала и спать завалился.
– Ну, хоть скажи, как это делается.
– Да просто: представляешь место, куда тебе надо попасть, собираешь свою Силу в стрелу, направленную в это место, потом представляешь, что всё пространство между тобой и этим местом исчезает и до него тебе надо сделать всего один шаг, говоришь заклинание и этот шаг делаешь.
– И всё? – наивно удивился помещик.
– И всё, – хмыкнул сын мощного мага. – Только попробуй это проделай – семь потов сойдёт.
Тэренсий разочарованно вздохнул и снова лёг. А Рэвалли продолжил рассказ.
– Мама у меня тоже колдунья сильная, работает в городской управе, отвечает за красоту в городе. Все эти клумбы, газоны, заборы разноцветные, витражи на окнах по её приказу сделаны. Следит, чтобы чисто было, чтобы не мусорили. Словом, город таким красивым стал благодаря её стараниям. Раньше хуже было, грязнее. Но времени и сил это у неё отнимает много, так что я как-то с детства привык к самостоятельности. Знаю, что в сложной ситуации родители мне всегда на помощь придут, но вот нос вытирать и с ложки кормить не будут. Отец в Высшую Школу хотел меня раньше отдать, не в двадцать пять, как положено, а в двадцать. Говорил, что по своим знаниям и умениям я уже перерос своих одногодков. Но тут мама взбунтовалась. Заявила, что не хочет окончательно лишать меня юности, и отец не стал настаивать. Но так, наверное, и лучше. Высшую Школу заканчивают в тридцать пять, как раз к совершеннолетию. А когда ты уже и по закону начинаешь считаться самостоятельным, тогда и на работу хорошую легче устроиться.
– У нас с этим проще, – сообщил житель провинциального городка. – Школу начинающих магов закончил – значит, уже работать можешь. Грядки полить, прополоть, за животными присмотреть – для этого больших сил и умений не требуется.
– А жениться всё равно нельзя, – перебил Рэвалли, но Тэренсий только отмахнулся:
– Зачем тебе жена в двадцать пять, если до пятисот жить собираешься? С ней же потом минимум пятьдесят лет до развода мучиться придётся, если поймёте, что друг другу не подходите. А помолвку объявить и в двадцать никто не запрещает. Да хоть сразу после рождения объявляй, никто и слова не скажет.
– Тоже верно, – согласился приятель.
– А многие женщины у вас тут работают?
– Простолюдинки – почти все, а аристократки – по желанию. Сильным колдуньям обычно скучно дома сидеть бывает, вот они и находят себе занятия по душе. Кто в Школах преподаёт, кто цветы разводит, а кто и в городском управлении участие принимает, как моя мама, например. Но таких мало. Большинство белоручек только по балам ездят, любовные романы читают да по магазинам катаются.
– Не любишь ты их? – улыбнулся Тэренсий.
– За что их любить, жеманниц этих? – рассудительно заметил молодой лорд. – Мне вот двадцать пять, ещё десять лет до совершеннолетия, а на меня мамаши девушек на выданье давно поглядывают. К отцу уже неоднократно подкатывали с предложением о помолвке.
– А он? – с замиранием сердца спросил помещик, представив жуткую картину, как возвращается он домой, а отец подводит к нему соседскую Нэнниссию со словами: вот твоя будущая жена, сын.
– Он у меня молодец, всем говорит, что я ещё слишком юн, чтобы о свадьбе задумываться.
– А ты сам? У тебя девушка есть?
– Конечно. И не одна, – хмыкнул Рэвалли.
– Это как – не одна? Разве так бывает?
– Ещё как бывает, – рассмеялся юный ловелас. – Я ж не жену себе ищу, а так, гуляем просто. Девчонок много, сегодня с одной познакомился, завтра – с другой в уголочке поцеловался. Я ж парень видный, чего теряться-то? А жениться я в ближайшие лет триста не планирую. Больно надо с одной и той же женщиной сотни лет жить, когда кругом красоток столько.
Тэренсий задумался. Ему, воспитанному на романах из популярной серии «Великая любовь», которые когда-то очень любила мама и которые так и стояли в домашней библиотеке после её смерти, всегда казалось, что жена должна быть одна и на всю жизнь. В книгах обычно благородный лорд долго добивался руки скромной красавицы, совершал для этого кучу всяких подвигов, а потом, встав на колено, с трепетом душевным надевал на руку избранницы браслет, свидетельствующий о помолвке, и был неимоверно счастлив, впервые прикоснувшись губами к её губам. И то, что сейчас говорил новый друг, в прежнюю картину мира провинциального помещика никак не вписывалось.
– Да не парься ты, – фыркнул молодой аристократ. – Поживёшь в общежитии, всему научишься. В том числе и с девчонками общаться.
Тэренсий вздохнул. С девчонками у него отношения не складывались. Слишком скромен он был. Сам, наверное, как девчонка. Нет, даже хуже, чем девчонка. Вон Вэралия какая боевая. И бегает, и плавает лучше всех. И за словом в карман не полезет, отбреет так, что будешь стоять и краснеть, пока мальчишки смеяться не перестанут. А здесь девушки, наверное, ещё смелее. Не каждая решится уехать в другой город, чтобы магии учиться. Так что…
Он снова вздохнул.
– Чего завздыхал? – поинтересовался Рэвалли. – Не трусь, всё хорошо будет. Я тебе это обещаю.
Тэренсий улыбнулся. Повезло ему, что встретил он такого замечательного парня. С ним и правда всё кажется простым и понятным. Вон, за пару часов его уже и внутренним взором научил смотреть, и на мыслеречи разговаривать. А ведь он всегда думал, что это невероятно трудные умения и даже не пытался пробовать. Разрешения отца ждал, боялся, что сам не справится. А оказалось, не так всё и сложно. Надо только потренироваться.
– Что тебе ещё рассказать? – ворвался в его раздумья голос друга.
Тэренсий глянул на приятеля:
– А как ты умудряешься причёску сохранять? Она у тебя даже после реки не растрепалась.
– А, ерунда, – отмахнулся тот. – Это обычное парикмахерское заклинание. Причёсываешься, как тебе надо, а потом заклинание произносишь – и хоть под ураган голову суй, ничего не сделается. Но хватает, правда, ненадолго. Часов на двенадцать. Потом надо заново накладывать. Каждое утро с ним вожусь.
– А ты хотел бы, чтобы один раз сказал и на всю жизнь хватило? – рассмеялся Тэренсий.
– А что, неплохо было бы, – усмехнулся столичный модник, но тут же замотал головой: – Нет, не надо. Скучно всю жизнь с одной причёской ходить. Я ведь каждое утро новую делаю. Вот завтра посмотришь, с какой я приду.
– Завтра меня здесь уже не будет, – вздохнул молодой помещик. – Домой уйду. До начала занятий ещё целая декада, отец сказал, чтобы я возвращался, не торчал в городе. Работы много.
– Жаль, – протянул Рэвалли. – Мы бы здесь с тобой оторвались. У меня есть несколько идей.
– Нет, – с сожалением отказался Тэренсий. – Не могу. Отец ждёт.
– А что ты дома делать будешь?
– Дома? – юноша в очередной раз вздохнул.
– Расскажи, – попросил новый друг. – Мне интересно. Я никогда не жил в поместье.
– Хорошо, – неохотно согласился помещик. – Только ты не смейся.
– Зачем мне смеяться? – поразился Рэвалли. – Ты ж не анекдоты рассказывать собрался.
– А почему бы и нет? – внезапно оживился приятель. – Знаешь, сколько смешного можно найти, если не зацикливаться на трудностях? Я вот однажды на козле скакал задом наперёд. У нас козёл злющий, обычно на привязи пасётся. А тут как-то отвязался, а я не заметил. Прохожу мимо, а он за мной как рванёт. Я от него на брёвна заскочил, для строительства приготовленные, а бревно вдруг вниз поехало. Я не удержался, и прямо на козла свалился. Он перепугался, да как поскачет по двору. Он несётся и блеет во всё горло, да ещё задними ногами взбрыкивает. Я ему в шерсть вцепился и ору, как ненормальный. Ладно, отец дома был. Выскочил на шум, магией козла остановил. Мне тогда лет десять было, не умел ещё колдовать. Отец перепугался за меня, конечно. Смотрящему за козами пастуху в тот раз здорово попало.
Рэвалли представил скачущего на козле Тэренсия и фыркнул. Картина вырисовывалась очень забавная.
– А ещё был случай, я чуть в бочке не утонул, – продолжил тот. – Огромная такая бочка, в неё дождевую воду собирали. Братишка решил в ней рыбу поудить. Это он играл так, ему года четыре было, мне, значит, двенадцать. Принёс брат табуретку, забрался, через бортик перевесился, а табуретка покачнулась. Он чуть в воду не свалился. Я к нему кинулся, удержал, а он удочку в бочку уронил и ревёт. Я наклонился, чтобы её достать, а бочка полупустая, дождя давно не было. Я тянулся-тянулся и в бочку-то и свалился. Ладно, успел дыхание задержать. Болтаюсь в бочке вверх ногами, ни перевернуться, ни выбраться не могу. Брат как взвыл с перепугу, на его вопль сразу толпа народу набежала, откачали меня. Правда, отец потом всыпал за то, что сам за удочкой полез, а не позвал кого-нибудь из взрослых. Но, думаю, это он больше с испугу орал, а не со зла. А вот ещё случай был…
Рэвалли слушал, затаив дыхание. Все его домашние похождения и в подмётки не годились приключениям Тэренсия, который в детстве умудрился и в лесу заблудиться, и с козами повоевать. А в юности в горах под камнепад попал и едва в пропасть не сорвался. И даже однажды нежить видел. Издали, правда. Успел убежать. Но впечатлений хватило. А его отец потом мага вызывал, чтобы тот нежить уничтожил. И за лошадьми он умел ухаживать. И на охоту один ездил, на настоящую, не как придворные, которым добычу чуть не на аркане под нос подтаскивали. Словом, жизнь у молодого помещика оказалась очень увлекательной.