Rabioso y desperado. Яростный и отчаянный. Юлия Рудышина

После ужина Алехандро куда-то исчез, и Кармен поняла, что боится оставаться без него в этом странном месте – из окна она видела холм, за ним смытую мглу гор, что в наступающих сумерках казались туманными, и вообще было непонятно уже, где земля, а где небеса.

Вино оказалось слишком сладким, а Кармен предпочитала белое сухое, но в этой дыре, куда их занесло по пути в Мексику, не было выбора.

Женщина резко повернулась – оказалось, Алехандро неслышно приблизился и стоит сейчас рядом, руку протяни и коснешься широкой груди, мощной и мускулистой. Белая рубашка обтягивает ее, верхние пуговицы расстегнуты, и на бронзовой коже видны черные волосы. Кармен поймала себя на мысли, что хочет коснуться их, провести ладонью по рельефу мышц… утонуть в черной непроницаемой тьме индейских глаз.

Она ощутила, что скользит сейчас на лезвии ножа, а что будет, когда придется на несколько дней, а то и недель, оставаться наедине с этим мужчиной? Устоит ли она перед его обаянием? Он вскружил ей голову, ворвался в ее жизнь ураганом, и она не знает, что ей теперь делать.

Но разве может она сейчас влюбляться? Тем более в этого неукротимого и ветреного искателя приключений? Он улетит, оставив ей осколки вместо сердца… и пустоту.

Но дух испанской корриды, той схватки на грани между жизнью и смертью, той любви-войны, воспетой в романсеро, уже проник в Кармен, отравив ее кровь. Она ощутила, будто что-то новое растет в ней, крепнет. Что-то, названия чему она еще не могла дать. Или же просто боится называть вещи своими именами?..

Да, можно прожить спокойную и тихую жизнь, оставшись на гасиенде мужа, можно прогнать оттуда этого мужчину – единственного, кто способен нарушить сонный покой. Но нужна ли Кармен такая жизнь?.. На каждого быка найдется свой тореро… да только и они не всегда побеждают.

– Карменсита, – позвал дель Торро тихо.

Она ненавидела, когда ее так называют, но Алехандро явно сделал это сейчас не с желанием разозлить, а будто бы пытаясь ощутить вкус этого имени – вкус той Испании, которую когда-то привезли конкистадоры на эту землю, вкус древней страстной Андалузии… В этом имени было все – солнечная Гранада с узкими старинными улочками, кабальеро и гитарные переборы, прекрасные донны в кружевных мантильях, шум вод в Гвадалквивире, шепот влюбленных в тени апельсиновых садов…

И Кармен вдруг понравилось, как звучит это имя – ей захотелось, чтобы Алехандро всегда называл ее именно так.

Его губы были так близко, но парень отшатнулся и не поцеловал ее – а ведь Кармен почти поддалась его взгляду… почти готова была обвить тонкими руками его шею, прижаться к мощной груди.

И в тот миг, когда Алехандро насмешливо поклонился, выделывая в воздухе замысловатые узоры шляпой, Кармен уже проклинала себя за эту слабость – ведь понимала, что парень все прочел в ее взгляде.

Проклятый дель Торро! Как жаль, что у нее нет иного выхода, как жаль, что она нуждается в этом человеке! Какая горькая ирония, она не может сейчас доверять никому – лишь бандиту, выросшему в горах. И от этого хочется кричать и рыдать – как маленькому ребенку, который думает, что слезы и истерика могут что-то изменить.

– Я переночую на конюшне, не привыкать… – сказал Алехандро и вышел.

Кармен облегченно вздохнула. Наверное, так будет лучше.

Но ночью ей все равно не спалось. Она видела странные сны, в которых дель Торро был рядом, и тьма его глаз обжигала. Он крался по джунглям, словно ягуар, а она, как та анаконда, о которой рассказывала ему, душила огромного пятнистого зверя, забирая его дыхание и жизнь.

Женщина просыпалась – мокрая от жары и желания, которое сводило ее с ума. Иногда ей хотелось броситься прочь из комнаты, чтобы отыскать Алехандро. Она забыла о муже, о своей любви к нему. Впрочем, любила ли она Антонио, если готова так легко отдаться другому мужчине?.. От поисков дель Торро ее удержало одно – боязнь нарваться на каких-нибудь головорезов, которых полно в этом жутком клоповнике, лишь по недоразумению названному гостиницей.

Кармен плохо спала и утром подошла к окну, выглядывая Алехандро. Она уже приняла душ и оделась, выбрав короткое красное платье, открывающее ее полные покатые плечи, привела в порядок волосы – ей хотелось быть красивой, как никогда прежде. Впервые в жизни она долго крутилась у зеркала, недовольная своим телом – а вдруг дель Торро любит худых и стройных женщин?.. Таких, как например, Маргарита, которую Кармен выгнала из гасиенды. Но зато у нее высокая пышная грудь и широкие бедра, а кожа смугла и отливает золотом.

Кармен подошла к окну, волнуясь, почему так долго нет Алехандро. Зелень гор на горизонте тонула в белесой дымке, полупрозрачный тюль на распахнутом окне трепетал, будто парус в бурю. Ветер был сильный, нес запахи влажной сельвы, каких-то пряностей и… свободы. Той дикой, необузданной свободы, к которой так стремилась страна все эти годы кровавых междоусобиц. Все еще оставались в горах бандиты – на что они надеялись? – и свобода была все тем же недосягаемым миражом. Кармен слышала, что повстанцы пытаются договориться с коммунистами, которые смогли победить на Кубе. Остров Свободы казался раем, несбывшейся мечтой, и курс на социализм, который выбрал Фидель Кастро, виделся единственно верным.

Только вот Антонио де лос Рейесу и всем тем, кто был замешан в темных делах с кокой, этот путь не кажется приемлемым. Все знают, как в Союзе обстоят дела с наркотиками и дилерами, и сотрудничать с Кубой – в первую очередь означает сотрудничать с той огромной страной за океаном.

Такие люди, как ее муж, свободу предали. Но могла ли Кармен решиться сказать ему о том? Прежде она любила Антонио. Любила, несмотря на все его темные делишки и измены. Из-за этой любви, вернее, тени ее, она сейчас готова отказаться от того, кто стал ей дорог – мужчины с повадками испанского идальго и лицом, будто вытесанным из камня. Стоит закрыть глаза – и Кармен видит его… высокий, широкоплечий, в небрежно расстегнутой на верхние пуговицы рубашке, он улыбается ей. И в его улыбке нет насмешки, в ней – тихая нежность, роковая страсть, желание защищать.

В его улыбке – целый мир, который он предлагал Кармен. Но она отказалась.

И тогда он стал холоден. Равнодушен. Хотя она видела, как тяжело ему дается держаться в стороне. Иногда в его черных глазах вспыхивало что-то пугающее, но в то же время – сладострастное. От этих взглядов, спрятанных за бронею холода, бросало в дрожь, все переворачивалось внутри, и предательская волна жара поднималась из живота…

Алехандро зашел в комнату, одетый по-дорожному.

– Нам пора! – коротко бросил и развернулся, чтобы уйти, но вдруг замер, словно обжегся о взгляд Кармен.

– Мы можем выехать после обеда, – хрипло сказала она, приспуская бретельки своего шелкового летнего платья и обнажая грудь.

Губы женщины пересохли, и она облизнула их, даже не подумав, как соблазнительно выглядит это движение языком.

Алехандро резко захлопнул двери, защелкнув замок, отбросил в сторону шляпу и двумя прыжками оказался возле Кармен, словно и правда был ягуаром, как в ее сне. Она ощутила его горячие нетерпеливые губы, его руки, его жаркое дыхание на своей коже. И сердце забилось быстрее, и мир закружился в неистовом андалузском танго.

– Любовь моя, – выдохнул дель Торро, взяв в ладони ее лицо и чуть отстранившись. – Ты хоть понимаешь, что делаешь со мной, Карменсита?

– Я просто хочу тебя любить, – ответила она, обвивая его, словно змея, пытаясь слиться воедино. – И мне плевать, кто ты, плевать, откуда ты пришел, и кем был прежде. Главное – ты мой! Ты мой, запомни это, мой! Ты принадлежишь мне, и больше это не изменить…

Алехандро сорвал ее платье, не слишком заботясь о нем, отбросил в сторону и обезумевшим взглядом скользнул по бронзовому телу Кармен. Грудь ее была полной и тяжелой, бедра – широкими и мягкими, а россыпь черных родинок на животе показалась похожей на созвездие Южного Креста. Алехандро отступил на шаг, чтобы рассмотреть ее всю, чтобы запомнить ее красоту. Сбросил рубашку, а Кармен скользнула к нему и помогла снять ремень с кобурой – это доставило ей удовольствие, и дель Торро отдался ее умелым рукам и губам, побоявшись спугнуть своим напором и страстью.

Алехандро знал прежде только одну женщину – ту, что ублажала половину лагеря повстанцев, – и был слишком горяч и тороплив в любви. А Кармен показала ему в это утро иную сторону страсти – она показала, как можно любить женщину медленно, с наслаждением, никуда не спеша. Было лишь немного жаль того, что он сбежал ночью и потерял столько времени.

Впрочем, хотелось верить, что впереди еще будет немало ночей.

– Люби меня, люби… – стонала Кармен, извиваясь под ним на белых гостиничных простынях. – Люби меня всегда… люби меня всю…

И он впивался в алые лепестки ее рта, терзал ее тело и учился быть ее мужчиной. И знал, что больше никому не отдаст ее. Никогда.

И когда Кармен хрипло кричала от страсти, когда звала его по имени, рыдая от наслаждения, Алехандро впервые ощутил себя настоящим мужчиной.

ГЛАВА 6

– Ты уйдешь от него? – Алехандро все еще не хотел выпускать Кармен из своих объятий, хотя солнце стояло достаточно высоко и пора было выезжать, если до темноты они хотят пересечь границу с Мексикой.

О ком говорил дель Торро – было понятно без имен. О муже Кармен, доне Антонио.

– Не спрашивай меня об этом никогда, – прошептала она, удобнее устраиваясь на его груди.

– Что будет, если он узнает о нашей поездке в Мехико?

– Ничего. Он не ревнует к тебе.

На миг Алехандро едва не взорвался от злости, что де лос Рейес не считает его достойным соперником, но ощутив прикосновение пальцев Кармен к своему плечу, немного остыл.

– Неужели ты хочешь, чтобы он убил тебя? – с тревогой спросила она.

– Я сильнее его! – он отбросил ее руку и сел на постели.

Кармен пристально смотрела на бугрящиеся под золотистой кожей мышцы, а на лице ее появлялась хищная улыбка, глаза темнели от страсти. Кажется, она снова хотела этого парня. Низ живота начало тянуть, а грудь болезненно заныла. Кармен поняла, что уже и забыла, как это – хотеть мужчину. Антонио давно не заботился о ней, но, тем не менее, оставался ее мужем... и от нее сейчас зависело слишком многое. Она не хотела, чтобы повторилась трагедия – как в той несчастной деревне, жителей которой перевешали и сожгли в их хижинах.

Кармен знала одно – она должна взять управление картелем в свои руки. Тогда у нее появится шанс улучшить жизнь крестьян. Если сейчас убить ее мужа... его враги сильны, они не позволят женщине стать во главе наркотрафика Аймары, а ведь Антонио возглавляет самый сильный и крупный картель по эту сторону гор.

Стоит ли объяснять все это Алехандро? Поймет ли он? Этот парень так горяч и вспыльчив, так юн и так стремится стать новым Че, что Кармен страшно представить, каких дел он может наворотить в своей ярости, праведной и отчаянной.

– Ты должен понять меня, – мягко сказала женщина, сев рядом и прикрыв тело простыней, чтобы не отвлекаться от разговора. Она заметила, что вид ее голой груди слишком возбуждает Алехандро, и он только и думает, как сделать Кармен вдовой или еще пару раз опрокинуть на спину, взяв ее с торжеством победителя.

– То есть я для тебя всего лишь развлечение? – вскинулся парень, сверкая глазами.

– Нет, погоди… Выслушай.

Кармен примиряюще коснулась его руки и улыбнулась как можно спокойнее.

– Я не хочу слышать твои оправдания! – крикнул он, отбрасывая ее руку. Откинул простынь и прошел к кувшину с водой, принявшись жадно пить.

Алехандро не стеснялся своей наготы, и это нравилось Кармен. Она с удовольствием рассматривала его жилистое поджарое тело, словно вытесанное из камня. А потом с тоской подумала о муже, который давно заплыл жиром, его свисающий мешком огромный живот, бульдожьи щеки и узкие некрасивые глаза.

Когда Кармен вернется домой, ей снова придется спать с Антонио, чтобы не вызывать подозрений. От этой мысли ее начинало тошнить. А что же испытывает Алехандро? На его месте она бы сошла с ума от ревности!

– Это не оправдания, – как можно мягче сказала Кармен, любуясь своим горячим молодым любовником. – Я хочу, чтобы ты стал человеком, слышишь? А для этого тебе нужно исполнить свою мечту и выучиться. Лучше всего тебе поступить на юридический или экономический факультет. Реши, что тебе ближе и интереснее, ведь будущая профессия должна приносить радость. Без радости в этом мире вообще сложно жить… Пока ты будешь учиться, мы не сможем часто видеться – нельзя привлекать лишнего внимания. Разве что изредка… я буду пытаться приезжать по делам в Моросарио… Просто все тайное рано или поздно становится явным. Если мы будем встречаться, то Антонио мигом поймет, в чем дело, и лишит меня всего.

– Так дело в деньгах? – вспыхнул дель Торро, отшвырнув жестяной кувшин, который с грохотом прокатился по полу.

– Не кричи. Дело всегда в них. Без них – что смог твой Диабло?

Алехандро, кажется, понял, к чему она клонит. Задумался. Лоб его прорезала тонкая морщинка, и парень устало оперся о стену.

– Ничего, – тихо ответил, глядя на Кармен.

– Именно, – она говорила с ним тихо и спокойно, как с ребенком, упрямым и дерзким ребенком. – И если денег на дело революции не будет… что будет с революцией?

– Они так и будут партизанить в лесах.

– Правильно. Пусть пока копят силы. Будешь ехать в Моросарио, заверни в лагерь своего друга, расскажи ему о том, чтобы он не высовывался и не нападал на правительственные войска. Пусть копят силы, пусть берегут людей. Придет их время. Но сейчас нужно затаиться.

– Для чего?

– Когда ты станешь политиком – с моей помощью, конечно, – нам будет что предложить как альтернативу. Вернее – кого.

– Меня? – нахмурился Алехандро.

– Если не тебя… то тех, кого ты найдешь в этой сфере… А может – и самого Диабло? Я стану твоим ангелом-хранителем, дель Торро, но мне нужно время. Мне нужно взять в руки картель и деньги Антонио. Понимаешь?

– Наживаться на коке? Это ты собралась делать? – недоуменно смотрел на нее Алехандро.

– Они все равно будут ее выращивать и продавать, понимаешь? Эти люди, которые не видят ничего, кроме тяжелого труда на своих огородах. Люди, которые живут и всегда будут жить в этих джунглях. Я же хочу построить их детям новую школу, дать им знания и веру в лучшую жизнь. Хочу открыть в долине хорошую больницу с грамотными специалистами… Мой муж и такие, как он, которые приберут наркотрафик к своим рукам после его смерти, не будут думать о крестьянах. А это – наш будущий электорат, если удастся добиться справедливых и честных выборов, как в других странах. Нужно просчитать разные варианты развития событий.

– Ты хитрая и злая, Кармен.

– Я справедливая! – крикнула она, потом обернулась на дверь – вдруг кто-то подслушивает? – и понизила голос. – Я всего лишь хочу немного счастья этой земле. Как и твой Диабло. Как и ты. Проще всего нам с тобой сейчас сбежать, прихватив мои драгоценности и сняв деньги со счета. Нам хватит на вполне безбедную жизнь в Мексике – если, конечно, мой муж и его головорезы не найдут нас, чтобы пристрелить, как бешеных псов… Или мы могли бы уплыть за океан, и там вести вполне приличную жизнь, без изысков. Но скажи мне, дорогой, скажи мне, ты сможешь все бросить вот так? Ты сможешь забыть о том, что люди здесь дохнут в нищете? Что такие, как Антонио, жгут и вырезают целые деревни? Ты сможешь спать ночами, мой дорогой?

И шепот ее, взбудораженный и тревожный, проникал в его сердце, и Алехандро начинал понимать, о чем она говорит. Есть два пути – либо заботиться о своем счастье, бросив страну на растерзание наркокартелям и войскам диктатора Хименеса, или же попытаться что-то изменить. Попытаться дать людям образование, медицину и надежду на лучшую жизнь.

– Я уже начала строить вторую школу для детей из ближних деревень, – продолжала говорить Кармен, и глаза ее сверкали, она была убеждена в своей правоте. – Я убедила глав нескольких картелей, что они тоже должны это сделать, я пытаюсь улучшить условия жизни для крестьян… И если ты убьешь моего мужа, я не смогу удержать власть. И все рухнет. Понимаешь? Все, что я делала в последние годы – рухнет в бездну!

Простыня сползла с ее груди, но Кармен этого сейчас не заметила. Она продолжала говорить о будущем, о школах, о политике, о своей дочери, которой желает другой жизни и которую хочет отправить учиться в Штаты – девочка не должна видеть все то, что творится вокруг, не должна знать, что ее родители занимаются наркотиками…

Алехандро понимал, что она права. А еще понимал, что хочет ее.

– Нам пора выезжать, – хрипло сказала Кармен, заметив его жадный и голодный взгляд, будто только что не занимались они любовью.

– Мы все равно можем теперь не успеть до темноты – в джунглях к шести уже сумерки… – отозвался Алехандро, проведя рукой по ее плечу, скользнув к соску, что казался бутоном розы. Бронзовая кожа Кармен манила, чаровала Алехандро, и он, не дождавшись ответа, прильнул к груди своей женщины, наслаждаясь запахом жасмина и орхидеи, нотки которых слышались в духах.

Она застонала, выгибаясь ему навстречу. Запустила руки в его кудри, взлохматив их, не веря, что этот мужчина теперь принадлежит ей.

– Я люблю тебя, – он оторвался от ее груди, чтобы посмотреть в черные, как ночь, глаза. – Слышишь?

– Ты сделаешь так, как я хочу? – она прижалась к нему, будто стремясь слиться в единое целое.

– Я даже умру ради тебя…

Опускаясь под тяжестью его тела на простыни, Кармен подумала, что один день ничего не изменит, а возможности провести его с Алехандро может больше и не быть, и потому решила утонуть в злой и обреченной любви, у которой не было будущего.

***

В этот день они так и не выехали из городка, затерянного в джунглях, и Алехандро предложил Кармен отправиться в лагерь повстанцев, чтобы познакомить сеньору де лос Рейес со знаменитым каудильо, что держит который год в страхе окрестные места. Дель Торро понимал, как опасна авантюра, но если эта упрямая и своевольная женщина хочет воплотить свои планы в жизнь, ей нужна будет поддержка Диабло и его бандидос.

По крайней мере, Алехандро был бы уверен, что с Кармен де лос Рейес ничего не случится, если вдруг снова начнутся бои между партизанами и правительственными войсками, когда он уедет в Моросарио. Сейчас, когда дель Торро чувствовал ответственность за Кармен, он не мог оставить ее без надежного щита.

Диабло мог стать этим щитом. И может укрыть Кармен, если возникнет такая необходимость. Только вот согласится ли он с доводами жены наркодельца?..

И хотя идти в лагерь повстанцев опасно – не менее опасно уехать, не объяснив командору ситуацию.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – Кармен явно трусила и не пыталась этого скрыть.

– Если я уеду на побережье, как ты того хочешь, я должен быть уверен, что тебя не вздернут на ближайшем дереве, если нападут на вашу гасиенду. А случиться может что угодно, власть в этих краях, как ты знаешь, легко меняется, – сухо ответил Алехандро, проверяя седла на лошадях, которых удалось найти в селении.

Рядом все время крутился хитрый хозяин гостиницы в своем неизменном пончо и широкополой шляпе, пытаясь угодить постояльцам – нечасто к нему попадали такие богачи, и он намеревался выманить из них как можно больше денег. И Алеханро прекрасно понимал, что за этих лошадей, которых им с Кармен дали всего до утра, можно было заплатить намного меньше, но не стал спорить или торговаться. Спокойствие и уверенность в том, что их не сдадут при любом удобном случае, не обворуют и не возьмут в плен, чтобы заставить работать на чьей-то кокаиновой плантации, были дороже денег. Кроме того, в гараже гостиницы оставался автомобиль, без которого весьма проблематично добраться в Мексику.

Наконец, Алехандро все проверил и помог Кармен забраться на лошадь – кобылку ей выделили смирную, спокойную, и путь должен был пройти без тревог. Когда женщина всовывала ногу в стремя, дель Торро как бы случайно провел по ее бедру. Кармен шумно выдохнула, словно даже сквозь ткань узких спортивных брюк отозвалось в ней это прикосновение.

– Если ты не угомонишься, то до цели мы не доберемся, и я снова затащу тебя в номер, а может и под ближайшую пальму… – сказала она с легкой улыбкой, дернув поводья.

Лошадка послушно пошла в сторону гор, зеленеющие склоны которых нависали над долиной.

– Когда я пришел на гасиенду и впервые увидел тебя, то решил, что хозяйка этого поместья – кусок льда, – усмехнулся Алехандро, запрыгивая в седло.

– А как еще я должна была вести себя с наглым мальчишкой, о котором не знала ровным счетом ничего? – вскинула брови Кармен и направила лошадь к дороге. Недовольно оглянулась на замершего у ворот гостиницы хозяина.

– Я не мальчишка! – вспыхнул дель Торро и погнал своего коня вперед, взбивая копытами дорожную пыль.

А Кармен лишь вздохнула его горячности – слишком юн, слишком самонадеян, слишком зол. Да, именно последнее пугало ее больше всего. Когда она смотрела во тьму его злых глаз и видела там одиночество и глухую тоску, то понимала, что ей нет места рядом с ним. Он не будет спокойно жить с ней в маленьком доме у моря, он не уедет с ней за океан, чтобы позабыть о волнениях в их стране, он не бросит дело революции, которое вросло в его плоть, изранило его сердце. Кровь и боль, тоска и страстное желание делать хоть что-то – все это будет с ним навсегда. Как бы он это ни отрицал.

И если все же уехал бы – то через пару лет возненавидел бы свою любовницу за то, что она не удержала его в Аймаре.

Пусть так, пусть Кармен останется лишь печальным воспоминанием, которое исчезнет, как утренний туман. Он встретит другую женщину – более молодую, более подходящую ему, но пока он рядом, Кармен будет делать все, чтобы хоть ненадолго подарить ему спокойствие.

И пусть это спокойствие не будет морским штилем или болотом со стоячей водой, спрятанным среди леса, пусть это спокойствие будет спокойствием зверя, который замер перед решающим прыжком, пусть это спокойствие будет спокойствием ягуара, который крадется по джунглям в поисках добычи… Пусть спокойствие это будет спокойствием пирамид, полуразрушенных, увитых лианами, словно бы связанных, плененных сегодняшним днем… Но пирамиды все помнят – и звуки индейских барабанов, и рев дикого зверя, и сладость жертвенной крови, что лилась когда-то по каменным ступеням из опрокинутой чаши. Они помнят все.

И Алехандро тоже будет все помнить. Но Кармен хотела, чтобы эти воспоминания не разрушали его, не раздражали, не злили. Она хотела оставить о себе тихую и легкую память – чтобы мысли о ней были облаками, плывущими над речной затокой, чтобы они были водами тихого омута, шелестом листьев молодых пальм, шумом летнего дождя…

Кармен хотела сделать все для того, чтобы научить Алехандро тому спокойствию, которое однажды – она верила в это! – спасет его, удержит от опрометчивых поступков. Кармен не хотела, чтобы однажды его бросили в тюрьму или расстреляли без суда и следствия. А если он продолжит жить так, как живет – яростно и отчаянно – то рано или поздно так и случится. И тогда придется Кармен хоронить его – если, конечно, будет что хоронить.

И сейчас, покачиваясь в седле, Кармен пристально смотрела на Алехандро, пытаясь запомнить его, спрятать в самом дальнем уголке своей памяти, чтобы никогда не потерять. Даже если они расстанутся – а они обязательно расстанутся! – этот юноша, такой горячий и смелый, будет жить в ее сердце.

Алехандро словно почувствовал ее взгляд, обернулся, приостановил свою лошадь, подождал Кармен. А потом сказал совершенно спокойно и ровно:

– Прости, я слишком горяч, просто… просто я слишком сильно полюбил тебя. И не хочу терять.

Женщина лишь улыбнулась, протянув руку. Поймала его ладонь, пока лошади стояли рядом, почти соприкасаясь боками, поднесла к губам, оставляя на пальцах Алехандро отпечаток своей красной помады.

– Ты никогда не потеряешь меня.

Труднодоступные и почти непроходимые горы на западе материка манили бандитов всех мастей, так что неудивительно, что повстанцы скрывались именно здесь. И Кармен, хоть и пыталась запомнить дорогу, вскоре поняла, что это бесполезно и перестала следить за тропой, чтобы не слететь с коня, зацепившись за лианы или низко висящие ветви. Пошли заросли каучуковых деревьев, после них – дынных и шоколадных. Где-то шумела река. Когда добрались до нее, оказалось, что веревочный мост, ведущий на тот берег, слишком узок и хлипок, и верхом его пересечь нереально. Да и пройдут ли лошади даже в поводу и с завязанными глазами?

Кармен огляделась, завороженная красотой этого места. Яркие орхидеи, покрытые брызгами воды, прозрачными и сверкающими на солнце, будто алмазы, были настолько великолепны, что казались вырезанными из драгоценных камней. И Кармен поняла, почему ее предки когда-то остались в этих джунглях… эти места невозможно было не полюбить.

Всадники спешились возле берега, и Алехандро забрал у Кармен поводья лошади.

Пронзительный обезьяний крик раздался где-то справа, и Кармен заметила, как напрягся Алехандро. Обернулся к ней, прижав палец к губам и призывая к молчанию. Лезть на гору было еще достаточно долго и, кажется, дальше у них появятся сопровождающие. Или же здесь попросту сторожевой пост повстанцев.

Так и было.

Из-за зарослей вышли высокие темнокожие парни в платках, завязанных на манер индейских повязок, в простых холщовых рубахах и штанах, зияющих прорехами. Длинные волосы бандитов были заплетены в тонкие косички с красными тряпицами и бусинами на концах. Парни приветственно кивнули дель Торро и с интересом и недоверием уставились на Кармен.

– Знаешь ли ты, что за змея с тобой? – спросил один из парней, которого Кармен видела когда-то в гасиенде – он прежде работал охранником у ее мужа. – Зачем ты ведешь ее к нам? Анаконда может задушить ягуара.

– Ее зовут Кармен, и я прошу уважения к этой женщине, – голос Алехандро стал сух и холоден, и Кармен была ему благодарна за поддержку. – Я хочу привести ее к Диабло. Это наше с ним дело – зачем. Вы посторожите наших лошадей, пока мы не вернемся.

И сказано все было таким приказным тоном, который невозможно игнорировать. Дель Торро достал из кобуры пистолет и опустил его дулом вниз, чтобы это стало преимуществом в дальнейших переговорах с бандитами – те отчего-то так и не сняли ружья с плеч. Настолько доверяли Алехандро? А вот он не знал – сможет ли доверять им, хмуро глядящим сейчас исподлобья на Кармен, которую парни явно хотели притопить в этой реке, чтобы и следа от сеньоры не осталось.

Кармен стало страшно, и она ощутила, что воздух сгустился, хоть ножом режь. По спине ее потекла змейкой струйка предательского пота. Женщина уже жалела, что согласилась идти к бандитам, и в то же время мысленно ругала себя за малодушие – что так трусит перед этими парнями, особенно когда рядом с ней такой мужчина, как дель Торро, который защитит и поможет, что бы ни случилось.

Бандиты какое-то время молчали, один даже поигрывал ножиком, не сводя глаз с сеньоры, которая, умирая от страха, пыталась выглядеть бодро. Она горделиво вскинула голову, сложила руки на груди и чуть отставила ногу, пытаясь показать, что не боится, хотя сердце билось где-то в горле, так и казалось – сейчас ухнет вниз, разбившись на острые осколки.

– Хорошо, – наконец, отозвался один из сторожей. Протянул ладонь, чтобы взять поводья лошадей из рук Алехандро. – Но ты ведь понимаешь, что эту женщину пристрелят, если выяснится…

– Замолчи, не зови беду – она и не придет, – оборвал его дель Торро и взял Кармен за руку, показывая этим, что будет защищать ее до конца.

Перейдя за руку с Кармен шаткий мост – что было очень трудно и опасно – Алехандро повел женщину по узкой, едва видимой в траве тропе, которую явно скрывали от чужих глаз, потому что поначалу она была завалена листьями и ветками.

Кармен, все так же цепляясь за дель Торро, шла за ним уверенно и быстро, не сбиваясь с его размашистого шага. Вскоре они миновали обгоревшие и ржавые обломки какого-то вертолета. Те валялись на земле, висели на пальмах, и кажется – Кармен перекрестилась – она увидела кости и череп возле разломанных лопастей. Страшное место. Она бросила быстрый взгляд на дель Торро – он наверняка тоже страшный человек, раз вырос и выжил в этих местах. Он юн, но сердцем старше ее в два раза.

Было невыносимо жарко, и Кармен быстро вспотела. Идти вскоре стало тяжело, и одежда липла к телу. То и дело женщина спотыкалась, устав, один раз едва не упала в ловушку, чуть прикрытую пальмовыми листьями, но Алехандро успел дернуть Кармен на себя.

– Спасибо, – прошептала она, прижатая к его груди.

Он не выдержал и поцеловал ее, но вскоре отшатнулся, понимая, что сейчас не место и не время. Да и придет ли когда-то их время?

Двигались дальше уже медленно – Кармен выдохлась, и нужно было то и дело останавливаться, чтобы передохнуть.

– Если не успеем вернуться до темноты, нам придется заночевать в лагере? – опасливо спросила она на очередном привале.

Дель Торро мрачно кивнул. Он уже начинал жалеть об этой авантюре, но пути назад не было. Да и итог переговоров с Диабло с лихвой перекрывает все эти мучения.

Вскоре началось лесистое плоскогорье, и идти стало легче, чем по склону горы. Заросли бамбука и молодая пальмовая поросль, крики попугаев, москиты – все это надоело до жути, но Кармен упрямо шла вперед, пытаясь доказать и Алехандро, и себе, что сильная.

Вскоре они добрались до развилки. Тропы тут были еле видны. Одна из них являлась продолжением основной дороги, а вторая сворачивала влево. Туда и пошел дель Торро, все так же ведя Кармен за руку, словно она была ребенком.

Когда они появились в лагере, их встретили сначала настороженно, но вышедший навстречу седой крупный мужчина обнял дель Торро, как сына, и провел к центру селения. Громила хмуро зыркал по сторонам, словно проверяя, не задумал ли кто-нибудь нехорошего.

На небольшой утоптанной площадке стоял простой деревянный стол, вокруг росли фруктовые деревья, между хижин бродили свиньи и тощие собаки. На Кармен и Алехандро животные не обращали внимания, а вот люди пялились во все глаза и шептались, явно не понимая, зачем дель Торро привел эту богатую сеньору в лагерь. Здесь привыкли считать таких, как она, врагами.

И получится ли это изменить? Кармен не знала. Но дель Торро доверяли, раз не набросились на нее. А если ему доверяют, то и выслушают.

Пока Алехандро и Диабло – огромный бородатый мужчина с уродливым шрамом – негромко о чем-то говорили чуть в стороне, две женщины миролюбиво предложили Кармен рис и мясо, спелую папайю. Но она не села за стол, пока рядом не опустился Алехандро, а напротив не расположился Диабло.

– Значит, ты сеньора де лос Рейес, – нахмурился бандит, став от этого еще страшнее.

Кармен молча кивнула и сделала глоток чичи – сладкой бражки из кукурузы и юкки, поймав на себе злой взгляд затасканной, но яркой женщины в алой длинной юбке и застиранной крестьянской блузе. Красотке пришлось прислуживать им, и она явно была этим недовольна. Но Кармен слишком вымоталась, чтобы задумываться о том, что несут взгляды бандитки, и она просто слушала разговор мужчин.

Алехандро рассказывал Диабло о ее планах, пытаясь убедить того затаиться на время, пока они не получат поддержку международных дипломатов и политиков их страны. А это – дело не одного дня и даже не одного года. И Кармен радовалась, что Диабло соглашается с дель Торро, говоря ему, что и сам понимает бессмысленность сидения в джунглях без поддержки свыше.

– Нас тут скоро переловят и перебьют, – мрачно закончил он, не притронувшись к еде.

– Если вы спрячетесь – о вас забудут. На время спрячетесь, конечно… – Алехандро говорил убежденно и пылко. – Ружья и мачете без холодного разума и дипломатии, без денег и власти – ничего не решают.

– Я согласен. И сам уже думал об этом, – вздохнул Диабло. – Но как убедить наших людей? Они горячие головы и рвутся в драку, ты же помнишь того мексиканца, который вечно оспаривал твои решения?

– Мешико? – приподнял брови Алехандро и отхлебнул чичи – горячей и обжигающей, поразившись, как Кармен спокойно пила этот огненный напиток. Сеньора де лос Рейес не уставала удивлять его.

– Мне пришлось после одной вылазки в долину пристрелить его как бешеного пса – он едва не провалил всю операцию из-за своего неумения ждать и сидеть в засаде! – раздраженно продолжал Диабло. – Так что убедить этих засранцев, что нам нужно притаится на время – почти невыполнимая задача! Но я буду пытаться, у нас нет иного выхода. Я давно говорю – нужно сражаться в кабинетах, партизанить в лесах бессмысленно. Прошло наше время – время бандитов с гор. Нужно добиться справедливых выборов, победив на них. Но как это сделать? Я необразован, у меня нет плана.

– Зато ты умеешь объединять людей, тебе доверяют, тебя знают как справедливого и честного человека, который всегда отстаивал права крестьян и индейцев, – горячо зашептал Алехандро, наклонившись ближе к Диабло. – Донна Кармен уверена, что сможет помочь нам. Но пока ей нужна наша помощь. Нужно отобрать картель у ее мужа. Я тоже ненавижу плантации коки и все, что с ними связано, ты же знаешь. Но если мы просто убьем де лос Рейеса, мы ничего не получим. Вильяерали возьмут вожжи в свои руки, и кто знает – не станет ли хуже? Они-то точно не станут заниматься школами для детей крестьян!

Кармен пыталась незаметно рассмотреть Диабло – ее уже не пугал жуткий рваный шрам через все его лицо, и командор заметил это, но виду не подал, лишь усмехнулся в бороду. А потом кивнул какой-то пожилой женщине, чтобы она принесла для сеньоры другой алкоголь.

Кармен молча приняла предложенный ей сладкий напиток из тростникового сахара, рома с водой и лимона.

Дель Торро говорил все правильно, как учила его Кармен, но прислушаются ли к нему бандиты, которые сейчас столпились возле стола, внимательно внимая каждому слову товарища?

А потом взял слово Диабло, и он говорил о том, что Кармен хочет открыть школы для крестьянских детей, о том, что она заберет власть у своего жестокого мужа. О том, что убить наркобизнес – гиблая идея. И все понимали и соглашались, что коку как выращивали и продавали, так и будут продолжать это делать… О том, что сеньора хочет обезопасить людей и дать им возможность выбирать, чем заниматься. Чтобы у них была альтернатива коке. Диабло говорил о многом.

И обещал Кармен, что они  с товарищами подумают обо всем на спокойную голову и сообщат о своем решении.

ГЛАВА 7

Ночью из джунглей доносился такой шум, что Кармен казалось, она в центре большого горда – Мехико или Сан-Паулу, но женщина знала, что это из-за птиц и насекомых. Она лежала под покрывалом, вслушиваясь в дыхание своего мужчины – было так странно понимать, что теперь она принадлежит ему, и так больно – что им придется расстаться. Но Кармен не могла, никак не могла сбежать с дель Торро в неизвестность и бросить все.

Алехандро ворочался в духоте маленького домика, и из-за занавески доносились какие-то звуки – кажется, к хижине, где он ночевал со своей пассией, приставили охрану. Кармен не доверяли, и она не обижалась – это было бы глупо. Женщина понимала, что на месте Диабло тоже не верила бы жене де лос Рейеса – жестокого и злого наркоторговца, на чьих землях вырезали целые селения.

Мало кто знает об этом за пределами страны, но целые поля в джунглях огорожены колючей решеткой, а вокруг растут папайи и пасутся коровы. Там можно встретить людей – истощенных и грязных, в рваных шляпах и одежде, на которой нет живого места от заплаток. Кармен очень хорошо помнила свою поездку к тем местам, от которой остался неприятный осадок. Несколько ночей ей снились кошмары и слабоумный индеец кечуа, изо рта которого текла слюна. Он не знал испанского, и на своем гортанном птичьем языке что-то напевал, глядя пустым взглядом на Кармен.

В тот день Кармен впервые увидела рабов дона Антонио – тех, кто работал на плантации коки с раннего детства и до преждевременной смерти. Конечно, формально все они были свободны, но на самом деле… На самом деле этим людям просто некуда и незачем было идти, они работали за еду и крышу над головой, правительство ими не занималось, неизвестно даже, считались ли они жителями Аймары, имелись ли у них хоть какие-то документы. Кармен подозревала, что вряд ли. Эти люди рождались и  умирали, как звери в сельве.

Кармен понимала, что ее муж может сделать что угодно с этими людьми – убей он кого, никто не хватится.

Небольшое кладбище было расположено неподалеку от плантации, среди старых пальм, там тела умерших зарывались в землю без каких-либо знаков, и вскоре невысокие холмики могил зарастали высокой травой, в которой гнездились змеи.

Кроме того, Кармен знала, что Антонио дает откупные правительству, как и все дельцы из других наркокартелей. Никто не позволил бы ему заниматься кокой без откатов. Дела до несчастных индейцев и полукровок не было никому, все наживались на наркотике, спеша вывести деньги из страны. И страна нищала.

Почему Кармен сейчас вспомнила о плантациях? Почему она вообще думает обо всех этих людях и их проблемах? Разве в ее силах изменить текущее положение дел? Поможет одному – еще десяток умрут от истощения под жарким солнцем, собирая листья коки… Не проще ли уехать с Алехандро как можно дальше от Аймары, которая не заботится о своих детях? Неужели Кармен поверила, что бандиты Диабло смогут изменить существующий порядок? Лишь отчасти. Но надеялась – они улучшат хоть что-то, помогут стране сделать пусть небольшой, но шаг к цивилизации.

В мире, где летают в космос, не должно быть рабов и господ.

И сейчас, в самом центре джунглей, среди этих опасных людей, Кармен не было так страшно, как в тот день, когда она смотрела со своей лошади на рабов де лос Рейеса.

Кажется, именно тогда у них с Антонио пошел разлад. Именно тогда она впервые поняла, что ненавидит своего жестокого мужа и не хочет быть такой, как он. В тот день Кармен приняла окончательное решение отослать подальше от гасиенды дочку, чтобы та не видела происходящего и не знала, на какой крови и боли, на каком насилии основана их жизнь. Чтобы Ана не знала, чем пахнут деньги ее отца.

А они пахли кокой и потом, кровью работающих на плантациях индейцев, не знающих даже о том, что можно жить иначе. Они рождались и умирали в этом дерьме, не догадываясь, что есть нечто иное. И плантации в сельве – самое жуткое в чертовом Бизнесе – ведь даже крестьяне могли выбирать, заниматься ли им чем-то, связанным с наркотиками, или нет. Они были вольны уйти, покинуть земли де лос Рейеса.

А индейцы – нет, им просто некуда оказалось идти. Они часть этих джунглей. Часть прекрасной и чарующей, но опасной и беспощадной, жестокой и злой земли. И несчастные забыли, что прежде были здесь хозяевами.

Мысли Кармен путались, сбивались, тяжелыми камнями падали сквозь дремоту. И уставшая женщина уже не понимала, где реальность, а где – сон. Она шла в своем видении по высокой траве горной долины и видела истощенные тени вместо людей. Они жевали листья коки с небольшими камушками, и пустые глаза их не выражали ничего – даже страха или усталости. И охранники с ружьями объезжали долину, и выстрелы разрывали тишину джунглей. А на другом континенте умирали от белого порошка люди, живущие в наркотических грезах.

Кармен проснулась, когда услышала, что кто-то зовет дель Торро от двери. Присмотрелась – там виднелась тень, отодвинувшая занавеску.

Алехандро поднялся, а женщина сделала вид, будто спит – мало ли, может, это Диабло хочет поговорить с юношей без свидетелей. Дель Торро смотрел на Кармен какое-то время – она кожей ощущала его взгляд – а потом направился к выходу.

Женщина снова приоткрыла глаза – в лунном свете, который падал в окно, теперь уже было хорошо видно, что на входе занавески отодвинуты сильнее, и там кто-то стоит. Чуть приподнявшись на локтях, Кармен попыталась разглядеть, кто же замер каменным изваянием на пороге, но не вышло, она видела лишь тень. 

Тень что-то шептала Алехандро, тень хватала его за руки, заглядывала в его глаза, даже плакала. Но он оттолкнул ее, и тень упала. Оказавшись на коленях, обхватила ноги дель Торро, не то целуя, не то кусая…

Кармен со злым и ревнивым любопытством смотрела на некрасивую сцену, и глаза ее привыкали к сумраку, она начала различать черты лица этой тени… Девушка, которая прислуживала им за ужином. Потаскуха Диабло – Кармен видела, что тот обращался с ней, как со своей женщиной. Наверняка у него тут целый гарем, но ее, Кармен, это не волнует, не должно волновать – пусть хоть с козами спит!

А вот то, что эта сука сейчас посягнула на того, кого сеньора де лос Рейес полагала своим мужчиной – по крайней мере, сейчас, в странные дни безвременья – вызвало неконтролируемую ярость. Хотелось вскочить, достать кинжал из сумки и бросится на тварь, посмевшую прикоснуться к Алехандро!

Кармен услышала чей-то крик и потом – рычание, и поняла – это она издает жуткие звуки. Алехандро дернул ее руку – оказывается, она успела все же выхватить кинжал – и сильно сдавил пальцы. Второй рукой прижал женщину к себе, зашептал что-то на ухо, но она не услышала, ослепленная и оглушенная злостью. Кровь шумела в висках, и перед глазами вспыхивали огни.

Женщина-тень молчаливо убралась, уползла из хижины. Или ей помогли? Краем сознания Кармен поняла, что это охранник схватил ночную гостью и увел во тьму джунглей, ругаясь и оскорбляя ее последними словами.

Было больно, было обидно – хотя Кармен понимала, что Алехандро не виноват. Это же не он пошел к женщине Диабло. Она сама пришла сюда. На что только надеялась? Неужели не понимала, что дель Торро принадлежит ей, Кармен?

– Тише… тише… – Алехандро прижал ее к себе еще сильнее.

Нож, звякнув, упал.

И Кармен поглотила чернота.

***

Алехандро растерянно посмотрел на неподвижно лежащую Кармен и прислушался к ее размеренному дыханию. Судя по всему, этот странный приступ случился с ней от волнения. Дель Торро решил выйти, чтобы найти воды и чего-то покрепче, но лишь после того, как посидел возле любовницы и убедился, что с ней все в порядке. Правда, ее лицо было в красных пятнах, но и они уже сходили. Алехандро и не подозревал, что эта спокойная и мудрая женщина может оказаться такой дикой и опасной в гневе, и тем более не думал, что Кармен способна схватиться за нож в порыве ревности.

Отчасти Алехандро стало приятно, что она разозлилась, подумав, что он может уйти с Адалиндой, но, с другой стороны, стало жаль, ведь он невольно расстроил свою женщину.

Кармен спокойно лежала на высокой кровати, расположенной на сваях – высота спасала от пауков и змей, если те вдруг проникнут в хижину. Алехандро поправил москитную сетку на входе и снова усмехнулся, подумав, что сеньора де лос Рейес едва не прирезала шлюху Диабло. Неужели Кармен могла хоть на миг подумать, что после такой женщины, как она, кто-то может залезть на Адалинду?

У входа стоял старый знакомый дель Торро – перуанец Анхель. Он огладил седую бороду, поправил ружье на плече и молча показал, куда ушла Адалинда. Почему бы и нет, подумал Алехандро, почему бы и не поговорить с ней? Нужно окончательно расставить все точки.

К тому же, он опасался, что утром, когда женщины встретятся, может повториться нечто подобное, и это уронит Кармен в глазах Диабло и бандитов. Дель Торро не хотел, чтобы сеньору считали его подстилкой – пусть даже они действительно стали любовниками.

Алехандро хотел для нее уважения. Это было важно, очень важно.

Адалинду он нашел возле ручья. Привыкшая к джунглям, она не боялась отходить от лагеря даже ночью. Хотя очень зря – дикие свиньи были самыми безобидным животными, которых можно здесь встретить.

Алехандро на миг привиделось, что кто-то смотрит на них из темноты, но оказалось, это всего лишь один из охранников. Он прошел мимо, заговорщически подмигнув дель Торро – видимо, еще помнил, как тот совсем мальчишкой бегал за женщиной командора. Наверное, не один он помнил.

Подумал, что Алехандро идет за ней? Плевать. Анхель никогда не был болтуном, а дель Торро нечего скрывать. Пусть прячутся от чужих глаз те, у кого есть тайны.

– Что ты хотел? – презрительно бросила Адалинда при виде него, перебросив толстую косу на грудь и горделиво поведя плечом, словно хотела, чтобы он рассмотрел получше ее ладное молодое тело, крепкое, созданное для мужских ласк. – Нашел себе богатую покровительницу, и такие, как я, уже недостойны твоей любви? А ведь когда-то ты готов был целовать землю подо мной. А теперь спишь со старухой ради денег?

– Она не старуха, – совершенно спокойно ответил дель Торро, не обратив внимания на ее ужимки – было странно понимать, что еще недавно он мог обезуметь при виде этой женщины, что еще недавно с восторгом смотрел на нее, смуглую и стройную, и мечтал жениться.

– А кто? Старуха и есть, – пренебрежительно отозвалась Адалинда и приспустила блузу, оголяя груди – высокие, тугие, с острыми темными сосками. Уставилась на Алехандро с призывом в темных глазах, чуть приоткрыв в ожидании поцелуя алый рот.

– Ты ведь понимаешь, что дело не в ней. И это больше всего тебя бесит… – он отвернулся, но не потому, что боялся соблазниться – Адалинда больше не интересовала его как женщина – просто он не хотел давать ей даже призрачную надежду на то, что все будет как прежде. – Линда, ты же сама когда-то все испортила... Ты знала о моих чувствах. И не будь ты шлюхой, ушел бы я отсюда? Не уверен… может, забрал бы тебя с собой, и мы спустились в одну из долин и жили бы обычной жизнью?.. Ты сама разрушила все, когда легла с Орландо. Когда поставила не на того мужчину – а ведь ему ты тоже не нужна. И всегда прекрасно это понимала. Все знают, что после своей Катарины он не способен любить. Его сердце давно стало каменным, и ты знала это с самого начала…

Она вздрогнула при звуке настоящего имени Гарсии – мало кто называл так Диабло. Его имя словно испарилось во влажной духоте джунглей. Осталась лишь личина, так похожая на резную маску для индейских ритуалов. И командор мало кому разрешает заглянуть под нее.

– Я ошиблась. Кто не ошибается? – зло бросила Адалинда, дергая оборки на юбках и поправляя блузу. – А про твою Катарину он никогда не вспоминал. С чего ты взял, что он ее любил? Да и способен ли он вообще на это чувство? Неотесанный чурбан твой Орландо! Мужлан и  дикарь!

Она сидела на камнях, чуть сгорбившись, и пыталась не смотреть на Алехандро, но все равно то и дело бросала на него рассерженные взгляды.

– Ты ведь понимаешь, если бы дело было только в том, что ты совершила ошибку, я бы простил тебя. Но я больше не люблю тебя, да и знаешь, наверное, никогда не любил. Только встретив Кармен, я понял это. То, что было между нами… это оказался голод молодого тела. Я тогда был слишком юн, слишком горяч. Я не понимал, что все это слишком не похоже на любовь.

– Ты и сейчас не старик! – в ее голосе была злость – на себя, на Диабло и дель Торро, на эту чужую роскошную сеньору, жизнью которой Адалинде остается только восхищаться со стороны. Она завидовала Кармен, завидовала по-черному, зло и отчаянно, это стало понятно в этот миг. Ведь знала – ее судьба влажные джунгли и сырые хижины, ее судьба – потасканные жизнью мужчины, даже Орландо скоро выбросит ее прочь, когда Адалинда надоест ему.

– Рядом с ней я чувствую себя старше, – спокойно ответил Алехандро. – Ради нее я буду учиться в столице и получу профессию. Ради нее попытаюсь стать человеком. Если бы я сейчас остался здесь, с тобой, то рано или поздно ты бы все равно ушла. Появился бы другой – сильнее, красивее. Ты не из тех женщин, кто любит раз и навсегда. Почему ты сама не видишь этого?

– А она – из тех? – ревниво спросила Адалинда с обидой в дрожащем голосе.

– Она… она не похожа ни на одну женщину, которую я знал. И дело не в ее деньгах. Я был бы счастлив, будь она дочкой пастуха – тогда мы могли пожениться и жить вместе, работая на какой-нибудь плантации. Но она – не моего круга. И чтобы стать достойным ее, я не ее должен опускать вниз, я сам должен подняться вверх. И я сделаю это.

– Я завидую ей. И ненавижу ее.

– Орландо пока не гонит тебя. Подумай об этом. Разве будет что-то лучше в твоей жизни?

Она задумалась, а потом заплакала и ушла к лагерю, а дель Торро еще какое-то время сидел у ручья, глядя во тьму джунглей. Он знал, что сделает все ради Кармен, но предстоящая разлука пугала его. Да, он вернется, как только отучится и станет человеком. Вернется обязательно. Но пройдет не год и не два… Может, десять лет и даже больше. Дождется ли она его? И как он будет жить в Моросарио, зная, что его женщина спит с другим? В конце концов, дон Антонио все еще ее муж, и она ни разу не заговорила о разводе.

С этими тяжелыми мыслями Алехандро вернулся к лагерю, понимая – сидеть во тьме леса опасно. И если до сих пор у ручья не было диких зверей, то лишь потому, что те привыкли – у лагеря много людей с оружием. Но дель Торро помнил, как одного из бандидос задрал ягуар, помнил, как сгинул без следа брат Адалинды, который пришел к Диабло вскоре после ее появления здесь… джунгли опасны и непредсказуемы.

И Кармен тоже казалась ему такой. Как эта сельва. Дикая и жуткая в своей первозданной красоте.

***

Кармен пришла в себя и резко села, натянув покрывало. Но тут же отбросила его – стало невыносимо душно. Кричали птицы, шелестели с каким-то металлическим скрежетом пальмовые листья… Женщина никогда еще не ночевала в лесу, и поэтому оказаться одной в хлипкой хижине из ветвей и глины было очень страшно. Ревность дикой тигрицей вгрызлась в сердце, когда подумалось, что Алехандро мог уйти к этой девке, которая явилась из влажной тропической ночи, будто призрак его старой жизни.

Что Кармен знала об этом парне, горячем и диком, склонном к авантюрам и жаждущем приключений? Что она знала о том, кто пришел однажды в ее гасиенду, спустившись с гор, где полно бандитов?

Змеею проползли в душу опасения и мысли о предательстве, но Кармен, подтянув к себе колени и закрыв уши ладонями, чтобы не слышать звуков ночного леса, попыталась прогнать свои страхи. Уткнулась лицом в колени, беззвучно плача от отчаяния и надеясь, что никто никогда не увидит этих слез.

Вдруг дель Торро заманил ее в джунгли? Вдруг она – лишь разменная монета в его мести Антонио, который сжег деревню, где жили родственники Алехандро? По дороге к Диабло Алехандро рассказал Кармен всю правду о своем появлении на ее земле…

Вдруг ее возьмут в плен и станут требовать выкуп?..

Все эти страшные и недостойные мысли кружили черными птицами, клевали душу, и как бы Кармен ни пыталась их прогнать, ничего не получалось. Наверное, только дель Торро это под силу. И женщина загадала – если он сейчас войдет, если окажется, что он выходил ненадолго по каким-то своим делам, а вовсе не к женщине Диабло… то значит, все ее страхи беспочвенны. Пусты.

Наконец, вернулся Алехандро. Она услышала его шаги и вскинулась, резко тряхнув волосами. Поспешно вытерла слезы, радуясь, что в хижине полумрак – свечи во влажности джунглей быстро гасли, и их не жгли зазря, а электричества в горах не было, лишь небольшие переносные фонари стояли в каждом доме. Один из таких оказался и в этой хижине среди необходимых вещей, но дель Торро не спешил его зажигать.

Парень подошел к небольшому столу и выложил принесенные с собой фрукты – бананы и папайю – и бутылку рома. Потом приблизился к кровати и сел. Пружины прогнулись под тяжестью его тела, и Кармен невольно скатилась на его сторону. Тут же ей стало невыносимо стыдно за все подозрения – от Алехандро не пахло другой женщиной, лишь доносилась тонкая нотка ее, Кармен, духов.

Молчание стало в тягость, и женщина встала, чтобы глотнуть рома. Едва не задохнулась от крепости и протянула бутылку Алехандро. Рубашка на Кармен была короткой, едва доставала до средины бедра, и сеньора не без удовольствия ощутила на себе голодный взгляд своего мужчины.

Он выпил, не скривившись, и все так же молча притянул Кармен к себе. Усадил на колени, хозяйским жестом собственника стянув мешающую ему рубашку. Женщина вспотела в духоте хижины, и груди ее в лунном свете покрылись бисеринками влаги.

Дрожа от возбуждения, Кармен оседлала его, и Алехандро, чуть приспустив штаны, но не раздеваясь, вошел в нее без предварительных ласк, словно не мог больше сдерживаться. Кармен чуть слышно вскрикнула, обнимая его за шею, впилась в плечи дель Торро острыми ногтями и быстро задвигала бедрами, ловя ритм.

Какое-то время слышались лишь стоны и приглушенные крики, но любовникам было все равно, даже если кто-то стоял бы под окнами или дверью – весь мир перестал существовать в этот миг, весь мир уменьшился до маленькой темной хижины посреди диких и опасных джунглей, весь мир сейчас стал для них этой кроватью, закрытой москитной сеткой. И если бы они могли выбирать, то наверняка никогда не покинули бы ни эту комнату, ни друг друга.

Потом они долго лежали в темноте и пили ром. И много разговаривали – кажется, еще никогда и никому ни один из них не доверял настолько, чтобы рассказать обо всем. История Алехандро была короткой и сумбурной, но что он мог поведать о себе, кроме того, что еще подростком сбежал из родной деревни, а потом прибился к повстанческой армии, которая со временем превратилась в обычных бандитов? Впрочем, в этих краях постоянно кто-то с кем-то воевал, партизанить в лесах люди могли годами и даже десятилетиями.

Кармен не хотела говорить о своем замужестве, но это ведь часть ее жизни, которая прежде была полна обычных крестьянских забот – родилась женщина в бедной семье, и отец ее рано ушел воевать, осиротив детей. Их было много, но в живых к совершеннолетию Кармен осталось четверо – и все девчонки. Две из них сейчас живут в Акапулько, сеньора смогла помочь им устроиться. А третья… С третьей лег ее муж, нарушив супружескую верность. Кармен не трогала ее сама – наняла одного индейца, и больше об этой стерве никто не слышал. Мучила ли сеньору совесть? Сначала – да, сестра даже снилась ночами, и под утро женщина просыпалась, истерзанная видениями, в которых скелет в красных изорванных тряпках танцевал среди зарослей странных колючих деревьев и преследовал Кармен по горам, пытаясь разорвать, уничтожить, забрать с собой в мертвый мир… Лишь спустя пять лет сны прекратились.

Общения с оставшимися сестрами нет – они презирают Кармен за то, чем занимается ее муж, хотя именно на эти грязные деньги и получили образование. Потом отец вернулся на свою гасиенду, отвоевав. Кармен частенько возила к нему внучку, и Ане нравилось бывать у старика, слушать его байки. Но не так давно его убили. За что – непонятно.

– Я не хочу, чтобы дочь что-то знала, – глухо сказала Кармен, глядя пустыми бесслезными глазами в темноту за окнами. – Она возненавидит меня, как и сестры, когда поймет, что ее отец – глава наркокартеля.

– Но рано или поздно все тайное становится явным, – горько бросил Алехандро. – Лучше, если ты расскажешь ей сама.

– Не сейчас. Пусть у нее будет нормальная юность, пусть она будет счастлива.

Кармен прижалась к парню, оплела его лианой.

– Мне не нравится, что ты хочешь меня отослать, – сказал дель Торро и поцеловал ее.

– У нас нет другого выхода, – отстранилась женщина. – Если мы оставим все, как есть, мой муж рано или поздно поймет, что мы стали любовниками. И убьет тебя. Или ты – его. О твоей смерти я даже думать не хочу… нельзя думать о ней, иначе она придет. А его смерть… о, да, я хочу, чтобы его не стало. Но не сейчас. Рано. Картель захватят, я останусь ни с чем… и не смогу помочь нашим крестьянам. Пойми, Алехандро, еще неизвестно, что мы можем сделать для страны, но для своей земли я могу попробовать сделать многое… Если есть хотя бы один шанс, я воспользуюсь им. Не хочу, чтобы без врачебной помощи и без лекарств умирали дети, не хочу, чтобы они с малых лет собирали листья коки или вкалывали на банановых плантациях. Я не хочу видеть безумных индейцев, не знающих, в каком мире они находятся.

– Но если я уеду, ты останешься без защиты.

– Он не тронет меня.

– Ты будешь… с ним…

Голос Алехандро охрип, он сжал ее плечи, пристально глядя в глаза.

– Прости меня.

Она обмякла в руках дель Торро, уронив голову на его грудь.

– Я проклинаю и благословляю тот день, когда пришел на земли твоего мужа. Лучше бы я сразу его убил, как только узнал, кто виноват в гибели моей деревни. Лучше бы я вырвал его сердце и отнес в джунгли индейцам – тем, кто все еще молится своим древним кровожадным богам.

– Точно, церковь Старой Крови! – вспыхнули глаза Кармен после его слов. – Я знаю, где нам помогут! Santa María de la Onza (11)! Богиня Мария Леонса!

Она приподнялась на локтях, и темные змеи ее волос скользнули по груди Алехандро, а он заинтересованно посмотрел на сеньору, которая так разволновалась, вспомнив про этот странный культ.

– Она покровительница не только природы и гармонии во всем, но и любви! Ты слышал о ней?

– Очень мало. Знаю только, что в ритуалах используют человеческую кровь, и что Санта Мария – вернее, ее дух – способна входить в тела паломниц.

– Она была испанкой, хозяйкой плантации возле горы Сорто… лет двести назад. Культ возник именно там, потом распространился на всю Венесуэлу. Мы обязательно должны поехать туда! Попросить у Санта Марии благословения! И тогда наша любовь все перенесет, все осилит, и даже спустя годы будет сильна и крепка. Ты слышишь?

– Слышу…

– Ты веришь?

– Верю…

И он действительно поверил в это. Ведь нужно во что-то верить – иначе ради чего жить?