Хрупкая надежда

Рита посмотрела на календарь, сузив глаза и пытаясь сосредоточиться. Новый год, фигурально выражаясь, уже перелезал через забор и настойчиво стучал в двери мокрыми от снега сапогами. Девушка бросилась в кухню и принялась рассматривать покрытые пылью полки в шкафчиках с оторванными дверцами. Она ощущала лихорадочное возбуждение при одной только мысли, что у неё где-то должно быть варенье! Она это точно помнила, насколько позволяла изрядно продырявленная стрессами и страданиями память.
Варенье нашлось за множеством пустых банок, которые она едва не опрокинула на себя, и оно оказалось вишнёвым. Давно засохшим, твёрдым, будто кирпич. Это радостное событие настолько её порадовало, что Рита решила выйти на улицу. За последние годы она это делала всё реже и реже, хотя улицы действительно стали безопасными.
Она прошла по полностью заставленной старыми вещами квартире, грязной, неухоженной, страшной, как притон бомжей. Тут имелись и те вещи, которые здесь были изначально, и те, которые она натащила из других домов.
Входная дверь была не только забита досками, но и загорожена тяжёлым шкафом и массивным деревянным ящиком. Оно надёжно и насмешливо перегораживало ей путь. Девушка застыла, хлопая ресницами, так как умом понимала, что это сделала она сама, но дырявая память не сохранила об этом дне информацию. Тем более, что ей казалось, будто она не умеет пользоваться молотками, и в квартире нет ни одного гвоздя.
Впрочем, ещё оставалось окно со ставнями. Один ставень был намертво прибит к окну, а второй лишь завален пожелтевшей от времени макулатурой. Ей понадобилось около получаса, чтобы выбросить эту дрянь наружу и открыть ставень, чтобы наконец-то выбраться наружу. Извернувшись, словно змея, Рита обхватила тонкими ногами в высоких серых гольфах и тяжёлых сапогах пожарную лестницу, которая держалась явно на одном гвозде и честном слове. И неизвестно, что было крепче.
Ржавая лестница противно заскрипела и зашаталась под весом её тела. Рита старалась не смотреть вниз, а лишь привычно считала железные ступеньки, ощущая, как ветер обдувает тело, пусть и ледяной, и невольно наслаждаясь этим почти забытым ощущением.
Вниз, вниз, вниз. Только ветер шумит, проникает сквозь слои старой одежды, колет её невидимыми иголочками. Впрочем, в одежде дырок много, почти как в сите. Наконец, стопы касаются асфальта. Теперь можно оглянуться вокруг, хотя и не слишком хочется.
Вокруг господствуют неподвижность и пустота, от тишины звенит в ушах. Высокие дома, кирпичные стены, дороги, заваленные мусором и снегом. Всё это кажется каким-то ненастоящим, мёртвым, словно экспонаты в музее.
Рита пожимает плечами и изображает равнодушие на лице, хотя видеть её некому. Ещё несколько лет назад она очень сильно боялась встречи с людьми, год назад девушка начала потихоньку мечтать об этом, а в этом году - Рита себе поклялась - она навеки похоронит хрупкие надежды и забудет обо всём, что тревожило раньше.
Её ноги, как ей казалось, издавали слишком громкий шум, словно работающая бензопила. Каждый звук - как взрыв в мозгу, она каждый раз вздрагивает и никак не может взять себя в руки. Тёмные окна нервируют, так и кажется, что за ними кто-то притаился.
Тени, монстры, трупы... Свирепые дикие животные, голодные крысы.
Неожиданно в распахнутом окне Рита видит серого от пыли плюшевого медвежонка с розовой ленточкой на шее. Подпрыгнуть, подтянуться, ухватить - и вот уже трофей в её руках. И никаких угрызений совести. Потому что всё в этом пустом мире принадлежит лишь ей.
Рита несёт добычу к статуе, которая когда-то символизировала дружбу народов. Пристроив медвежонка внизу медной статуи, позеленевшей от времени, девушка немного полюбовалась им, решив про себя, что это будет её подарок под ёлку навеки замершему городу.
Чужие шаги некоторое время казались Рите галлюцинацией или начинающимся безумием. Но когда она увидела парня, который явно направлялся в её сторону, то застыла на месте, не зная, что делать. Все инстинкты и рефлексы отказали, остался лишь ступор.
Парень неторопливо подошёл к ней и встал рядом.
- Что, Новый год решила отметить? Я тоже сюда иногда прихожу, - хриплым голосом произнёс он. Его бледные губы дрожали, а взгляд дёргался, словно боясь сфокусироваться на ней.
Рита медленно кивнула. Затем неловко дёрнула его за рукав, отчего он буквально подпрыгнул.
- У меня есть варенье, - робко предложила девушка.
- А у меня много консервов и даже консервированные фрукты, - сообщил он, - указывая на рюкзак, болтающийся за его спиной, набитый, словно плюшевые игрушки ватой.
Они пошли рядом, направляясь туда, куда он вёл.
- Раньше здесь было так красиво: устанавливали ёлку, вешали фонарики, бумажные украшения. Даже реклама была красивой, - начал вспоминать он, блаженно улыбаясь.
Она дёрнула плечом.
- Раньше - это раньше, - безапелляционно заявила Рита.
- Знаешь, иногда мне кажется, что люди специально не замечали, как зимой однажды исчезли снегири, а потом воробьи и голуби.
- Синички, - вспомнила вдруг Рита. - Такие, с жёлтенькими пузиками.