"Роковые ступени" ... новый фентези-роман ... обновлён 16.10

......... название - рабочее........ может, сo временem изменю его ..........

ГЛАВА 1

За разноцветными стеклышками высоких окон Лосиного замка бушевала майская гроза. Молнии рубили лес и огромные валуны вокруг замка, раскаты грома оглушали, ливень стегал всё и вся плетьми холодной воды, сбивая цвет с плодовых деревьев в замковом саду.

В господской спальне, на широкой кровати метался, сминая простыни, человек. Его мучили тяжкие сны. Он видел то высокие, жаркие, гудящие языки пламени, которые гнались за ним по лестнице, то огромных, уродливых птиц, кидающихся на голову с затянутого серыми тучами неба. И огонь, и крылатые чудища хотели его убить. Спящий крутился, как на раскалённой сковородке, и мычал, желая кричать. Очень скоро отчаянный вопль всё же прорвался из его груди, и человек проснулся.

Он сел, тяжко дыша, ладонью вытер пот с лица, отшвырнул попавшую под руку подушку, словно надоедливого кота, и осмотрелся, прислушался.

Гроза всё бушевала, за окном то и дело вспыхивал свет от молний. Они били рядом – в стены и двор замка.

- Что за ночь? Ужасная ночь, - пробормотал мужчина, ежась и натягивая на голые плечи простыню. – Варди! Принеси воды!

Ему никто не ответил. Даже шороха слабого не было.

Нахмурившись, мужчина встал с постели и прошёлся по комнате к занавеси, отделяющей комнату от закутка, в котором на узкой кровати обычно спал мальчик-паж.

Отдёрнув полог, хозяин Лосиного замка – барон Томас Армер – насупился еще сильнее: кровать пажа Варди была пуста. Проведя по ней рукой, мужчина убедился, что она ещё и холодна. То есть, мальчик уже давно ушёл.

Хмыкнув и подумав о том, что юный шалопай вполне мог ускользнуть из покоев на свидание с какой-нибудь смазливой служанкой, мужчина взялся за кувшин с водой и, наконец, напился. Затем подошёл к окну, чтоб ближе познакомиться со стихией, которая сейчас штурмовала его замок и пыталась развалить вековые гранитные стены.

- Не упомню я в наших краях такой грозы, - пробормотал хозяин Лосиного замка, сминая в руках полотенце, взятое с кресла. – И не упомню, чтоб Варди ночью куда-то удирал…

Опять хмурясь, он решил всё же выяснить прямо сейчас, куда соизволил исчезнуть паж. Зажёг свечу, завернулся в покрывало, чтоб не зябнуть от ветров, вечно гулявших по коридорам замка и убивших немало здешних обитателей, слабых здоровьем, и вышел из спальни.

Темнота, влажный холод, пустота, - так встретил Западный коридор. Осторожно ступая босыми ногами по каменным плитам, Томас медленно пошёл вперед, защищая рукой огонёк свечи от ветра и осматривая те укромные места за гобеленами и узкими колоннами, где мог бы притаиться Варди и его избранница.

Никого не встретив, вышел на небольшой, чуть скрипучий балкон, нависавший над гостиной. Внизу горел камин, у огня на низкой скамейке сидел, сильно сутулясь, вечный тутошний житель – лысый старик Колир. Он починял свой старый башмак, потягивал пиво из глиняной кружки и бурчал какую-то песенку. Кружку он ставил на пол, башмак безжалостно пронзал ржавым шилом, а босые, чёрные от грязи, ноги совал почти в самое пламя.

Томас позвал старика. Тот подхватился со скамьи, отложив обувку в сторону и, широко улыбаясь беззубым ртом, подбежал, сильно хромая на левую ногу, под балкончик.

- Тута я, ваша милость, - поклонился Колир.

- Варди не видел? – спросил барон.

- Варди? Нет, ваша милость, - замотал головой старик. – Последний раз вчера его видал. Он с вами, как обычно, в спальню ушел…

- Так-так, - пробормотал Томас, спускаясь по лестнице в залу. – Где ж он может быть?

За мальчишку он по-настоящему волновался…

*

Пару лет назад Томас похоронил жену и кроху-дочь. Промозглая осень и холодные коридоры Лосиного замка убили их, как внезапный град убивает молодые всходы на полях. Сперва от кашля и лихорадки угасла ясноглазая Сильва, так любившая солнце и тепло, потом – малышка Камилла. Томас от горя сам чуть не сошёл в могилу. Он почти ничего не ел и не пил, не мог спать, бродил по замку и окрестностям, как привидение, мог часами лежать в траве, в берёзовой роще над рекой Гремушкой – там, где любили гулять Сильва и Камилла. Утыкался лицом в тропку, что была протоптана ногами супруги и дочери, и еле слышно стонал. Томас зарос, как дикарь, истрепался, как нищий бродяга. Никто из прислуги не трогал его, не говорил с ним. Все шептались о том, что безумие забрало себе молодого барона. А с безумцем никто не желал связываться. Все лишь ждали, когда он как-нибудь исчезнет из жизни.

Он, в самом деле, желал исчезнуть, умереть. Он не помнил, кто он есть, и не желал вспоминать. Титул барона, военные подвиги, мечи и скакуны, поместье, слуги, - всё было забыто, задёрнулось мрачной тоской.

Его друзья, с которыми он когда-то совершал ратные подвиги, приезжали, пытались вернуть его к жизни, но, видя, в каком Томас состоянии, касаясь того безысходного горя, которое его пожирало, бросали всякую надежду и спешили уехать.