Владимир Вольный: «В жанре русского постапокалипсиса могу считать себя одним из первопроходцев»

За не столь длительное время существования рубрики «Тет-а-тет с писателем», мы успели пообщаться со многими авторами, обсудить интересные вопросы, познакомиться с различными литературными героями и книгами. А сегодня нашу рубрику ожидает своеобразный дебют! В литературном кафе впервые на беседу пришел автор-мужчина. Владимир Вольный – автор книг в жанре постапокалипсиса. Поговорим сегодня о серии книг, героях, вдохновении и немного о творческих процессах, как таковых.

Владимир Вольный – это литературный псевдоним?

«Вольный» – псевдоним. И я был неприятно удивлен, когда впоследствии увидел в сети целую плеяду людей с такими же инициалами. В одном только «Майл-ру» насчитал более десятка...
К тому же, в сети есть еще один писатель, с которым у нас совпадает и имя, и «фамилия». Его часто путают со мной (а меня – с ним!) отчего на почту даже приходят письма, отправленные совсем иному человеку... Но менять псевдоним уже не собираюсь – я под ним известен достаточно широко и будет просто трудно объяснить людям, почему мои книги станут носить иную «фамилию». Хотя, усилиями пиратов и их трудами по распространению тестов, известность получал не всегда хорошую... Это к тому, что в старых текстах (до переработки!) имелись сцены сильно за 18+... За них меня нещадно ругали и продолжают это делать. Наверное, по делу. В переписанных текстах, выложенных на ПМ, (которые, надо заметить, относятся к тестам «для взрослых» более лояльно!) эти сцены более приемлемы.

Почему выбор пал именно на «Вольный»? Знаете поговорку, что как корабль назовешь, так он и поплывет? Выбирали с той же целью? Внес ли псевдоним на Ваше творчество некий отпечаток?

Сложно сказать... Крайне не приемлю слишком уж «маститых» авторитетов в любых проявлениях, не терплю поползновений власти на личную свободу (и не только свою!). Иными словами, со мной нельзя разговаривать с позиции окриков и приказаний – не получится. Вероятно, отсюда и такой выбор.
Если про влияние псевдонима на книги – скорее нет, чем да. Не имя делает человека, а человек – имя.

Владимир, когда произошла первая «проба пера» и о чем это было?

Пробы «пера» стали происходить в далеком детстве. Само собой, говорить о чем-то серьезном не приходится. Я гораздо больше внимания уделял стихам, чем прозе, но это, по-видимому, как у всех... Разумеется, какие-то наброски появлялись, но все они либо были заброшены-утеряны, либо я просто их перерос. Первая крупная вещь появилась уже в зрелом возрасте. (выросла из сценария для самодеятельного театра!) Если кратко – события происходят в США, от неудачника-журналиста, потерявшего работу, уходит подруга-жена, став случайным свидетелем криминальных разборок, он приходит к идее гладиаторских боев на современный лад, участником которых впоследствии и становится. Книгу в издательстве отклонили – рецензия была разгромная, но не к языку или подаче, а именно к идее, типа, что такого не может быть и такая фантастика – уже перебор... Так как ко времени написания уже практически развалился СССР, предложили все переработать в сторону собственной страны: сделать героями-плохишами бывших коммунистов и так далее. Ничего переписывать я не стал, на чем все отношения с издательством и закончились. Возможно, следовало обратиться в какое-либо иное, но тогда не было ни опыта, ни интернета. Крылья, скажем так, подрезали и все литературные подвиги надолго оказались задвинуты – нужно было просто зарабатывать на жизнь. Тем не менее, зуд писательский о себе напоминал... и в конце девяностых я снова принялся за работу.

В каждом произведении есть главные герои и второстепенные, но независимо от подобного распределения, есть «любимчики» среди персонажей и те, которых автор не особо балует вниманием. У Вас есть «любимчики»?

Разумеется, в любом авторском тексте будут и главные персонажи и эпизодичные – я не исключение. Но вот что до «любимчиков» – их нет. Та серия, с которой я пришел на «ПМ», повествуется от лица глав/героя, естественно, что «ему» нужно описать практически все достойное внимания в такой непростой ситуации, как выживание после глобальной катастрофы. И, если порой иные имена мелькают чаще, а другие – реже, это не особая предрасположенность автора, а время и место, которое показано как раз этим самым героем…

Знаю, Владимир, что у Вас создана серия книг, над которыми Вы работаете длительное время. Представьте, пожалуйста, читателю ваши книги. Чем они отличаются от других в жанре постапокалипсиса?

Может показаться несколько напыщенным, но в жанре «русского» постапокалипсиса (по крайней мере на «СИ», с которого начинали практически все авторы инета!) я вправе считать себя одним из первопроходцев. Как ни искал я тогда нечто похожее, как ни рылся в сети – находились лишь произведения зарубежных авторов или крайне политизированные тексты наших писателей времен СССР. Практически всегда и везде – либо после великого ужаса проходили сотни, если не тысячи лет, и авторы показывали уж очень далекое будущее… Либо все только шло к этому самому постапокалипсису и он был лишь финалом или кульминацией книги. Мне же хотелось показать период, наступивший сразу после глобальной катастрофы. Справился я с этим или нет – судить не мне. Первые книги серии были выложены на Самиздате еще в 2004 г., когда даже сам жанр, как таковой, в нашей стране не существовал. И только на СИ эти книги скачали более 20 000 тысяч читателей (о чем, что может показаться странным, я даже жалею – тексты требовали глубокой переработки!) Ну а то, что ушло с помощью пиратов в сеть, учету, естественно, не поддается...
Отличие моих текстов от прочих, как раз во времени происходящего. Наверное, довольно трудно описать первые дни жизни обычного человека, которые пришлось прожить сразу после падения огромного астероида или чудовищного цунами… если честно, то, скорее всего, свидетелей этого просто не будет. Но на то и книга, где всегда есть место фантазии. Ну а что послужило причиной катастрофы и как были прожиты эти дни – пусть читатель узнает сам! Я, со своей стороны, могу заверить только в том, что эти книги нисколько не похожи на всем известные серии, как «Метро» или «Сталкер».

Что Вам, как писателю, дается легче и сложнее всего в творческом процессе?

Каждый автор по-своему работает над собственным текстом, ну а мне проще и легче следовать некоему «скелету», хотя не могу сказать, что он не меняется в процессе написания. Книга не появляется вдруг. Всегда рождается какая-то идея, наброски сцен. Как итог – некое древо, с главным стволом – самой концепцией книги и ветками – главами, часто растущими, куда им хочется… Герои живут по своим законам – что делать… Иными словами – в какой-то момент времени приходит осознание того, что пора делать план, иначе можно распылиться по сторонам. И это для меня, пожалуй, самое простое в деле написания книги.
Что сложнее? Последующая редактура+корректура. И здесь могу только сказать – ох… Насколько проще (наверное!) было раньше – отдал рукопись в издательство и все дальнейшие проблемы уже как бы и не твои. Мне просто в тягость сидеть над уже написанным текстом и выискивать «блох», хотя прекрасно понимаю – кроме самого автора это делать никто не будет. Ну, а с другой стороны, я никогда не бываю удовлетворен тестом до конца. Проходит период, примерно год-два, и я, даже случайно заглянув в уже вычитанный и вроде безукоризненный файл, начинаю править и переписывать некоторые предложения и даже сцены, посчитав их написанными не так, как надо.

Верите ли Вы во вдохновение или же считаете, что его выдумали авторы-лентяи, чтобы использовать как отмазку, когда писать не хочется?

Конечно, верю! Тупая усидчивость и нудный труд – неизменная составляющая у каждого писателя, кто бы и что не говорил. Без этого книги не будет. Но появляется она именно на вдохновении! Задумывается сюжет, какие-то линии, сцены, лихорадочно набиваются строки… иной раз, поймав момент, можно напечатать несколько страниц и все это время быть в состоянии эйфории – ай да я, ай да сукин сын! (прошу прощения у Пушкина!) А после, придя в себя и трезво оценив кособокие предложения и сумятицу в голове – откуда все взялось? И все это – именно вдохновение…

Каким образом строится Ваш творческий процесс? Есть ли особые способы, которые Вы используете, если Вам не хочется работать над рукописью?

Способ есть. Проверенный и на меня действует (иногда, должен признаться, и он не срабатывает, но что есть, то есть…). Чтобы заставить себя включится в работу и направить мысли не на посторонние дела, включаю музыку. Для меня (в этих книгах!) – это мелодии и песни индейцев Северной Америки. Если совсем честно – вся серия началась как раз с услышанной музыки из фильма «Последний из могикан» 1992 г. И сам фильм и музыка очень сильно потрясли… А через пару дней после просмотра в голове возникли образы главных героев будущей книги, какие-то нечеловеческие испытания, жизнь на грани со смертью, любовь… Вот и получилось то, что получилось!

Как считаете, в чем заключается популярность писателя и какую пользу/вред она несет?

Не могу ответить однозначно. Это – известность, это интерес к книгам, как уже вышедшим, так и ожидаемым. Это – особое мнение данного писателя, высказанное им во время обсуждения того или иного события – ведь его слушать и внимать, куда как интересней, чем какого-то «Васю Пупкина». Популярность – это ответственность. Никому неизвестный автор может не заморачиваться над текстом, не доводить его до блеска никогда не прекращающейся шлифовкой (сознаюсь – грешен!). Его оценка другого человека, не так важна для последнего. А вот популярный (читай – известный!) автор, «наезжающий», скажем так, на своих коллег, по той или иной причине – это уже серьезно. И порой, больно для того на кого наехали. То есть, если уж стал «иконой» – будь добр, сверкай! Только не обжигай… Или уступи место другим. Авторов много – Писателей, куда меньше!

Поделитесь, пожалуйста, творческими планами.

Закончить серию. Почти двадцать лет (начиная с задумки) это слишком много… Планировалась всего-то одна книга! Но все зажило своей жизнью… Выиграть конкурс (если получится!) по миру S-T-I-K-S Артура Каменистого (проводится на Лит-Эре). Довести до ума все черновики (нереально…).

Блиц-опрос

Творчество не любит, когда… его бросают. Забывают. Откладывают на потом. Оно мстит – и мстит жестоко. Уходит вдохновение. Это знает каждый, кто создает книги, музыку, картины…

Критика для меня… почти ничего. Я не сноб и всегда выслушаю чужое мнение. Но, пройдя школу троллинга на «СИ» и практически уход с этой площадки в небытие, по возвращении и знакомстве с «ПМ», отношусь к ней гораздо спокойнее. Совет и подсказку – приму и поблагодарю. Резкость и покровительственный тон – отвергну. Пререкаться не люблю – мне проще закрыть тему. Однако, буду непримирим, если это касается пиратов. Всегда признаю ошибки в плане орфографии и прочих «мудростей», ибо не считал и не считаю себя знатоком всех правил русского языка. Если что и написано без ошибок – это скорее дань огромному багажу прочитанных книг, откуда и черпаю как нужно писать, то или иное слово…

Литература – это способ… выразить свое «Я». Донести до людей, что-то интересное, что оторвет их от зомбо-ящика, от жвачки «Дома-2», от суеты и проблем реального мира. Если получается – можно считать себя писателем. Если нет – ну, что ж, работаем дальше!

В моих историях всегда есть место для… мечты! Любая книга, любой сюжет и сцена – это то, что мы хотим прожить и ощутить на своей собственной шкуре, даже если ее в какой-то миг времени сейчас подпаливают на вертеле у людоедов…

Я никогда не согласился бы… прекратить писать. Поздно. Мой «мир» создан, он живет и уже никогда не сгинет. А вместе с ним – и я сам. Певец не может перестать петь, а каждый из нас – певец своего мира!

Благодарю, Владимир, за откровенность и приятную беседу. Пусть Вам сопутствует удача во всех творческих начинаниях, запланированное воплотится в жизнь, а вдохновение не покидает.

Всем спасибо за внимание и до новых встреч в рубрике «Тет-а-тет с писателем».
С уважением, Татия Суботина