Волчье Солнце
16.10.2020, 10:00
ГЛАВА 1
— А не побоишься пробежаться Волчьей ночью?
Вопрос застал врасплох. Иллирин подняла взгляд на девушек из круга, пытаясь по глазам понять, кто же осмелился спросить подобное. По голосу разобрать не получилось, слишком много шорохов и шепотков. И порой даже кажется, что по углам клубятся тени, волчьи тени.
Гордо подняв подбородок, девушка поднялась, перекидывая за плечи светлые косы, и свысока посмотрела на собравшихся. Они тут же притихли, головы опустили, зашептались, принялись венки усерднее плести. Иллирин подняла руку вверх и посмотрела на свой. Вот уж что она никогда не умела, так красиво травы складывать. И всё же…
— Я дочь нилэса, — самодовольно сказала Илли. — А раз я дочь нилэса, то и Волчьей ночью могу пробежаться под волчьей луной.
— Ну так пробеги, говорить все горазды, — хмыкнула Циля.
Иллирин бросила на неё недовольный взгляд. Младшая сестрица вечно подначивала, а потом ловко умывала руки. И все наказания доставались старшей, нилье, а нильэсса сидела и хлопала ресничками. Сердце быстрее забилось в груди, во рту пересохло. Все же знают, что этой ночью по земле ходит Волк, невесту ищет. А как найдёт девицу без мужа… то заберёт к себе в лунный замок и в первую брачную ночь растерзает.
Под напором двух десятков глаз Иллирин невольно отступила на шаг. Недоплетённый венок выпал из ставшей мягкой ладони, и девушка поняла: если струсит, поверит во все эти древние байки и струсит, то уважение долго не вернёт. Если вообще сможет когда-нибудь его вернуть.
— Ну ладно, — самодовольно хмыкнула она, пряча за безрассудством первобытный животный ужас. — Сбегаю я под луной…
— До пруда! — крикнула Цилля. — Принеси оттуда мой кокошник.
“И тут ты решила меня уколоть? Эх, сестрица… и в кого ты такая выросла?” — с грустью подумала Илли, подходя к двери.
На всякий случай дёрнула её пару раз, но в Волчью ночь все девок берегут, запирают получше. Выйти так просто не получится.
— А ты через окно, — вновь подала голос сестрица.
— Хорошо. Успокойся уже, — вздохнула Илли, подпоясываясь и подходя к ставням.
Их тоже заперли снаружи. Да всего лишь на крючок. Раскрыв окно, Иллирин попыталась мизинцем поддеть металл. Раз, другой, на третий получилось.
В комнату ворвался порыв холодного ночного ветра. Он принёс запахи мокрой земли, хвои и костров. Свечи поперемигивались и погасли, и только полная луна без стыда заглядывала в комнату, пытливо поглядывая на собравшихся.
— Моя нилья, не надо! — подал голос кто-то из дворовых, когда Иллирин уже перебросила одну ногу через подоконник.
Из подвала, в котором их заперли, выбраться несложно.
— Ну нилья я или не нилья? Сбегаю и вернусь. А вы пока ставни прикройте, чтоб не заметили чего. Я мигом, и глазом моргнуть не успеете, — бахвалилась она, выходя на улицу.
Земля под ногами была холодной, тонкие стебельки травы цеплялись за подол платья.
“Глупости какие. Тебе бы Волка страшиться, а не людей”, — приободрила себя Иллирин, твёрдо верившая в то, что никакого Волка не существует. Ловко перебежав к колодцу, она затаилась, а потом перебежками между кустами добралась до забора. Никто не выглянул из терема, не посмотрел ей вслед. Тишина, спокойствие… Если прислушаться, то можно услышать песни шаманов и ведьм на Волчьей горе. Пытаются задобрить духа, которого не существует.
Подпрыгнув и подтянувшись, Иллирин перебралась через забор, пробежала метров тридцать и оказалась в лесу. Под ногами похрустывали маленькие веточки. Так оглушительно, что казалось, её даже в тереме услышат, не то что дикие звери в диком лесу.
“Да-да, в диком. Да тут все вычищено почти как в парке. Даже скучно. И звери здесь редко бывает. Разве что белки какие. М-м, вроде пару раз лисицу видели. Волков, а тем более Волков тут нет”.
Пробираясь вперёд по известной тропинке, Илли злилась. На людей, придумавших глупого Волка. На Циллию, вечно впутывающую её в неприятности.
“Нет, она точно не поможет… А поутру обнаружат, что тебя не было в девичьей комнате… Ой дура ты, Иллирин, ду-ра… А не дочь нилэса! Кто ж такие глупости творит. Да все и так знают, что храбрее тебя нет никого! А ты продолжаешь это доказывать”, — думала она, прислушиваясь к ночным шорохам.
Вот пролетела сипуха. Совсем не боится её, знает, что не нужна человеку худая хищная птица. А вот шуршит мышь, убегая от неё. Хлопанье крыльев, недовольное уханье, и спустя всего минуту ночная охотница улетает прочь с попискивающей в когтях добычей.
А потом завыл волк. Так протяжно и грустно, что Илли невольно замерла, чувствуя, как странная волчья песня прошивает её насквозь.
“Волк? Да уже года три как так близко к поселению не подходили. Мерещится тебе со страха, дурёха. Давай, до пруда всего ничего осталось!” — приободрила себя она.
Волк завыл снова, наплевав на страх перед человеком, на близость шаманских костров. Он был совсем рядом. Подобрав подол юбки, Иллирин быстрее рванула к пруду. Знала, что Цилли не пустит её внутрь без кокошника. И уж лучше украситься шрамом от волчьих когтей и клыков, чем прослыть трусихой!
Чем быстрее она бежала, тем яростнее хлестали по лицу ветки. Прикрываясь свободной рукой, Илли неслась вперёд, уверенная, что она обязательно сможет. Не раз и не два уже в подобные передряги попадала и всегда выходила сухой из воды. Вот нос уловил запах рогоза и мокрой земли. Уже почти добежала, почти добралась, как вдруг что-то горячее коснулось её руки.
Закричав со страху, Илли попыталась ускориться, но почувствовала, как её тянут на себя сильные руки. Мужские руки.
И тут уж сердце выпрыгнуло из груди. Иллирин закричала бы, да пахнущая хвоей шершавая ладонь закрыла рот, прижалась к носу так, что дышать тяжело. Их взгляды пересеклись, и Илли с ужасом уставилась в жёлтые глаза с огромным чёрным зрачком. Чем больше она смотрела на незнакомца, тем сильнее ужас сковывал по рукам и ногам. Простая домотканая рубаха, босые ноги, короткие светлые волосы, а на голове волчья шкура… Кажется, даже с черепом. Клыки торчат.
Приблизившись, незнакомец шумно втянул носом воздух, прикрывая глаза. Иллирин попыталась дёрнуться, укусить его за руку, но тому что с гуся вода. Как стоял и изучал её, так и продолжил. Илли пятилась маленькими шажочками, а он наступал, не давая отдалиться. Вот спина упёрлась в шершавое дерево, и девушке показалось, что это конец. Что кто-то выследил её, наверняка с подачки Цилли. Сейчас повалит на траву в ночь, когда ни от кого помощи не дождёшься, и обесчестит. Ух тогда батюшка будет лютовать!
— Подходишь, — с кривой ухмылкой прошептал мужчина, проводя шершавым пальцем по щеке.
Иллирин зажмурилась от страха и принялась про себя нашёптывать заговор, отгоняющий Волка.
“Как упадёт лунный луч, так пойдёт по земле Волк. Обходи стороной, обходи стороной да не трожь, Лунный Зверь…”
— А это лишнее, — на ухо прошептал мужчина, Иллирин против воли посмотрела на него и утонула в желтизне его глаз. — Не обижу, не бойся. Волчья ночь же.
Мужчина довольно улыбнулся и припал к её губам. Короткий обжигающий поцелуй, от которого сердце застучало о рёбра в бешеном темпе. Её первый поцелуй…
— Давно не видел достойных. Иди к нилэсу. Скажи, что Волк выбрал невесту, — властно велел мужчина, бросая полные нежности взгляды на луну. — Будет вашим землям мир.
— Но я не хочу! — попыталась возмутиться Илли.
— Я нашёл тебя под луной. В Волчью ночь… не хотела бы, сидела бы в четырёх стенах. А раз вышла, то не гневи Волка. Я не всегда так добр...
Иллирин смотрела на него и не верила во всё происходящее. И только боль в предплечье, в которое впились колючие пальцы, отрезвляла, говорила о том, что всё происходящее реальность.
— Не бойся. Я не обижу. Открой душу, очисти от ереси, и тогда ты сможешь понять, — бубнил под нос он странный бред. — И да, ты, кажется, это искала.
Он завёл руку за спину и протянул голубой кокошник, расшитый речным жемчугом. Смущённо отряхнул его от налипшего мусора и протянул.
— Иди домой. Отдай сестре. И расскажи всем о том, что ты невеста Волка. Пусть готовятся к свадьбе.
Вложив кокошник в руки Иллирин, он отступил на шаг, на ходу обрастая шерстью и превращаясь в волка. Посмотрев на луну, он завыл. Но не тоскливо, а радостно. Иллирин была уверена в том, что тоска ушла. Хотела что-то спросить, но волк уже сорвался на бег и скрылся среди деревьев.
Илли вздохнула, выждала пару минут, напряжённо вслушиваясь в ночную тишину, и лишь потом двинулась к пруду. Кокошник, конечно, хорошо. Но уговор был добраться до пруда. Да и омыться было бы неплохо.
Вскоре показался пруд с укреплёнными бревнами берегами. Луна отражалась в водной глади, маленькими серпиками качаясь на волнах. Иллирин дошла до небольшого помоста, с которого они обычно ныряли в тёплую воду, положила ладони на перила и втянула носом воздух.
Сердце перестало нестись в бешеном ритме хоровода, дыхание выровнялось, и лишь кокошник, который она сжимала в руках, был доказательством того, что ей не привиделось. А ещё губы горели огнём. И мерещился тягучий лесной запах. Запах силы, власти…
Илирин трясло. Она не хотела верить в то, что стала невестой Волка… Ведь это конец. Конец всего…
хХвост первый. Волчий поцелуйъ
ГЛАВА 2
Скинув рубаху и сапожки, уложив на них сверху кокошник, Иллирин проверила, крепко ли держат ленты косы, и нырнула в воду. Вынырнула, отфыркиваясь, легла на спину, подставив луне нежную загоревшую кожу, прикрыла глаза, размышляя.
Волны покачивали её, пытаясь убаюкать, но нилья чувствовала слишком большую ответственность за поселение, чтобы позволить себе выбраться на берег и подремать.
— Вот и побегала, Илли, — прошептала она, всматриваясь в белоснежный блин луны на небе.
Как-то так выходило, что Волчья ночь всегда была лунной. Праздновали летом, но каждое полнолуние запирались по домам и дрожали как мыши. Потому что Волк спускается с небес и рыщет в поисках невесты.
— Глупости всё это, — фыркнула Иллирин, переворачиваясь на живот и загребая вперёд.
В конце концов… если бы Волк действительно забирал всех, кто не спрятался, то не возвращались бы после длинных ночей девушки домой. Кого-то в наказание выставляли, кто-то, как она, смелость доказывал. Так что не существует Волка. Всё это байки стариков.
— Но что здесь делал тот мужчина? — вслух подумала Иллирин, отталкиваясь от берега пруда и начиная плыть в противоположном направлении.
“Наверное, сумасшедший. Сбежал откуда-нибудь. Есть же люди на хуторах… Говорят же, дикие, не хотят в селениях жить… Или…”
Что же “или” она не поняла, не успела додумать, услышав волчий вой совсем рядом. Почему-то стало страшно. Волк завыл снова, и Иллирин поняла, что ошиблась. Выли со стороны Волчьего холма.
Никто не знает, что там творят шаманы и ведьмы, никого туда не пускают. Но волки там воют часто… Нечему удивляться. Иллирин посмотрела на небо и нахмурилась. С горизонта наплывала туча. Так каждый раз было… В Волчью ночь луна пряталась за облаками.
“Забыла, надо же. Лучше поторопиться. В темноте по лесу ходить небезопасно”, — подумала Илли, подплывая к берегу, обтираясь и одеваясь. Связав ленты кокошника Цилли, повесила его на шею и пошла в сторону терема.
“И скроется Луна за вуалью облаков, и обезумит Волк, и…”
По спине пробежался нехороший холодок.
“Нет, нет! Нет никакого Волка!”
Но громкий вой говорил об обратном. Кто-то был недалеко.
— Беги быстрее! — послышалось рядом.
Илли обернулась и увидела того сумасшедшего. Сердце на мгновение прыгнуло в пятки, а потом застучало быстро-быстро. И Иллирин побежала, только веточки под ногами хрустели. Как перемахнула через забор, не помнила… А во дворе её уже ждали. Отец с двумя дружинниками. Стояли у окошка в подвал.
— Нилья Иллирин, что вы себе позволяете? — сурово спросил отец.
Пожалуй, единственным, кого боялась Илли, был он. Высокий, статный желтоокий нилэс Арион. Поговаривали, что он видит в темноте, но этой ночью не нужны никакие ухищрения. Луна не успела скрыться за облаками и подсвечивала тонкий девичий стан в светлом платье.
Понуро повесив голову, Иллирин медленно приближалась. Знала, что рядом с отцом ей ничего не грозит. Кроме его гнева, конечно. И, наверное… Волка. Сглотнув, Илли помотала головой из стороны в сторону.
“Иллирин! — мысленно крикнула она себе. — Нет никакого Волка. Это всё сказки. А ты встретила сумасшедшего!”
Приблизилась к отцу, поклонилась и так и не посмела поднять головы, встретиться с ним взглядом.
— Есть что сказать в своё оправдание? — устало спросил нилэс.
Она молчала. Какое может быть оправдание? Желание доказать что-то? Отец не примет этот аргумент. Давно уже не принимает, сказав, что нельзя вечно прятаться за одним и тем же… А врать не хотелось. Это как признать собственную трусость, которой она боялась как огня.
— И что на этот раз?
Вместо ответа Илли сняла с шеи кокошник Циллии и протянула отцу в слабой надежде, что он будет говорить красноречивее слов. Арион тяжело вздохнул.
— Уведите, — скомандовал он дружинникам, понимая, что ничего не добьётся от дочери.
Иллирин не сопротивлялась. Главное, чтобы отец успокоился. А там уже и поговорить можно.
Её новым пристанищем стала ещё одна подвальная комнатка. Маленькая, с узкой кроватью-лавкой у стены. Никаких тебе удобств, однако. Илли хмыкнула и с удовольствием растянулась на соломенном тюфяке. Насекомых лишних нет, за этим в тереме следили хорошо, значит, ничего страшного.
Тюфяк кололся и пах сыростью.
“Надо будет просушить”, — подумала Илли, прикрывая глаза. Перед мысленным взором тут же встало лицо того сумасшедшего. Видела всего-ничего, а запомнила в таких подробностях, что даже немного не по себе. Щетина колючая, длинная. Подбородок острый, волосы под этой странной шкурой. И глаза. Желтые, даже золотые… Как у них, нилэсов.
Повернувшись на бок, Иллирин прижалась лбом к холодной стене.
“Нет, этого не может быть. Мой отец слишком любит мать, чтобы нагулять кого-то на стороне… А от других мужчин нашего рода цвет глаз не передастся детям. Даже я… Даже я лишусь своих золотых глаз, когда выйду замуж, — Илли сглотнула и зажмурилась. — Нет, это мне точно привиделось. И поцелуй, и этот странный мужчина, и глаза его странные. Колдовство какое-то!”
Она разозлилась и с силой ударила кулаком по стене. Боль отрезвляла, возвращала из мира грёз в мир реальный. Проводя пальцами по губам, Иллирин думала о том, что себя можно сколько угодно убеждать в том, что ей это привиделось. Пожалуй, в этом нужно будет убеждать и отца, но… От себя не убежишь. А хуже вранья себе ничего не может быть.
“Значит, он всё-таки был. Вот же вляпалась ты, Илли. Мечтала о нормальном поцелуе с тем, кто тебе будет люб, а получила… что получила. И кокошник на сдачу. Цилли кокошник!”
Девушка зарычала, чувствуя, как кровь становится горячей от злости на сестру. В очередной раз попала в неприятности из-за этой пигалицы. И вроде бы можно научиться, привыкнуть, что на её провокации не надо реагировать, но… каждый раз гордость и звание храбрейшей девушки селения требуют принять вызов.
“И зачем ты на озеро пошла? Кокошник-то у тебя был… Нет, решила всё сделать правильно, а потом вода поманила, успокоиться так решила. Надо было сразу возвращаться, так бы никто ничего не узнал. Нет, понесло тебя в воду, Иллирин. Ты не нилья, ты — безответственность”.
Хотелось взвыть от досады, но даже боги не властны над временем, не могут повернуть его вспять, не могут изменить прошлое.
И всё же поцелуй... Иллирин старательно обходила эту тему даже в мыслях, но стоило сорваться, как она вновь и вновь чувствовала прикосновение обветрившихся губ, а в нос ударял запах леса. Это наваждение грозило свести её с ума. Но в замочной скважине спасительно заворочался ключ.
В комнатушку вошёл, освещая путь себе солнечным жемчугом, Арион. Ему подали из коридора стул, нилэс сел и уставился на старшую дочь.
— Иллирин? — позвал он сурово, когда молчание стало затягиваться.
Девушка нехотя села и посмотрела в глаза отцу.
— Молчишь? Ничего нового. Когда ты перестанешь быть ребёнком?
Разочарование в его словах заставило сердце сжаться в комок. Это было больнее, чем показательная порка. Это било по сам[о]й душе.
— Прости, отец. Ты же знаешь… твоя дочь самая смелая девушка во всём селении. Пришлось…
— Хватит.
— Почему всегда я виновата? Циллия это подстроила. Её же кокошник я добывала, — принялась причитать Илли.
— А ты поддалась на уловки девчонки и считаешь, что тебя нужно пожалеть? — хмыкнул Арион. — Когда ты повзрослеешь?
Парировать было нечем. Её поведение было сущей воды ребячеством. Лицо залила краска стыда.
— Пора остепениться. Ты теперь невеста…
“Невеста Волка!” — чуть не выкрикнула Иллирин, но вовремя прикусила язык. Подняла на отца тяжёлый взгляд и заглянула в глаза.
— Кто? — только и смогла спросить она.
— Нилий Миэт. Вы даже знакомы, — улыбнулся Арион.
— Замечательно, — фыркнула Иллирин. — Одна новость лучше другой!
Она демонстративно скрестила руки на груди, выражая своё недовольство.
— А что, есть ещё плохие новости?
Так и тянуло сказать, что у неё теперь два жениха и им придётся хорошенько постараться, чтобы она пошла под венец хоть с одним, но Иллирин вовремя прикусила язык.
— Например подтверждение того, что младшая дочь у тебя любимая.
— У меня нет любимых детей, — недовольно покачав головой, ответил Арион. — Так что, нилья, посидите, подумайте над своим поведением.
Он встал и вышел. Скрипнул ключ в замочной скважине, отрезая Илли от внешнего мира.
[Хвост второй. Опасные новости]
ГЛАВА 3
Утро принесло желанное освобождение. После практически бессонной ночи, в которой то и дело мерещилось то мерное постукивание когтей по камням, то тоскливый волчий вой, Иллирин выглядела помятой. Велев служанке подготовить ванну, чтобы искупаться и немного прийти в себя, Илли подошла к окну и посмотрела на лес. Кроны деревьев чуть покачивались под порывами ветра, а на небе белела луна.
“Странно… очень странно”, — подумала Иллирин и поспешила в тёплую пахнущую ромашкой воду.
— Вы готовы, нилья? Сегодня важный день…
Илли подняла взгляд на девушку лет пятнадцати на вид. Сколько ни старалась запомнить прислугу по именам, не получалось. Все одинаковые. Голубоглазые, с тёмными кудрявыми волосами, рослые, сильные. Совсем не такие, как нилэсы
— Он важный для всех, — с теплом ответила Илли, поднимаясь и давая обтереть себя махровым полотенцем. — Придёт ведьма, будем Волчью воду пить.
— Это да. А правда, что у нилэсов она особенная?
Иллирин засмеялась. Каждый год одни и те же вопросы.
— Конечно, нет. Просто мы первые пьём. Проверяем, нет ли яда. Мы ведь в ответе за вас.
Послышался разочарованный вздох. Илли улыбнулась. Простые люди любили все эти байки. Про Волка, про то, что у нилэсов есть что-то большее, чем власть и ответственность…
Ступив на мягкий коврик, специально постеленный, чтобы нилья не застудила ноги, Илли подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Пожалуй, они всё же слишком сильно отличались от простых людей, вот те и говорили всякое. Глаза золотые, скулы острые, какие тут милые пухленькие щёчки. Ноги длинные и сильные, такие обычно у тех, кто много бегает, у нилэсов же поголовно. А ещё светлые волосы. Если долго гулять под солнцем, то могут почти добела выгореть. Грудь маленькая, благо, найти кормилицу не сложно, а то младенцы могут голодать. А ещё ребёнок всегда один. У черни по два, а то и по трое бывает за раз. А у них, нилэсов, всегда один.
Когда-то Илли перерыла библиотеку в поисках хотя бы одних близнецов, но даже мертворожденных не было. Странно, но как-то так привычно, что уже просто воспринимается как данность.
— Красивая вы, нилья.
— А ты сильная. И детей у тебя будет сразу много. И выкормишь их легко. Вы, простые люди, сильные. И работать можете до последнего дня. И полежите пару часов и сразу за работу. Не то, что мы…
Иллирин вздохнула. Чувствовать себя слабой было боязно. Особенно после известия о том, что её выдают замуж. Миэт принадлежал к другому роду. Они, южане, больше похожи на местных, чем на них.
“Какое же его родовое имя? Точно, Ирад. Миэт Ирад… Черноволосый, зеленоглазый… Похожий чем-то на кота, такой же поджарый и хитрый. Вот что мне делать рядом с ним, такой слабой? Их женщины плодовиты… Зачем ему понадобилась худосочная северянка?” — с опаской думала Илли, пока служанка одевала её.
На душе было неспокойно. И неважно, какое платье и украшения она наденет. Блестяшками и роскошью увлекалась Циллия, Иллирин предпочитала простоту.
— Сегодня ваш жених приедет.
— Что? — с ужасом спросила Илли, опираясь на спинку стоящего перед ней стула.
Перед глазами на мгновение потемнело от волнения, сердце забилось быстрее, чем прошедшей ночью.
“Как так, почему? Что случилось? Вроде же только вчера отец сказал...”
— Не волнуйтесь о женихе, нилья. Всё будет хорошо. В пути задержались. Горный перевал завалило камнями, и нилий Миэт остался, помогая местным жителям. Вот вчера вечером прилетел буревестник с посланием.
“Она что, думает, что я переживаю о подобном? Волк её задери! Как же у черни всё просто. Но лучше подыграть”.
— Да. Путь долог и опасен.
— Не бойтесь и верьте. Я видела мельком нилия Миэта. Ох, — она вздохнула и мечтательно приложила ладони к груди. — За таким мужчиной, как за каменной стеной.
— Наверное, — согласилась Иллирин. — Заканчивай. Если такой важный день, мне стоит поговорить с отцом.
— Да, конечно. Но надо подготовиться…
Иллирин вновь посмотрела на себя. Простое белое нижнее платье. Поверх красное с вышивкой, оплечье и…
— Нет. Никакого кокошника. Циллии оставь.
— Но нилья! — возмутилась служанка. — Он же такой красивый.
— Их носят только на официальные встречи.
— Но ваша сестра…
— Мне плевать, что там творит Циллия. Я чту традиции. Принеси венец с родонитом и серьги.
— Но…
— Я жду, — шикнула на служанку Иллирин, надеясь выгадать себе немного времени.
“Ох, отец, разговор будет тяжёлым. Можете не сомневаться”, — сжав кулачки, подумала девушка, выходя из уборной в спальню.
— Ой, какая ты миленькая, — тут же прокомментировала её внешность Циллия.
Илли стиснула зубы и промолчала. Была б её воля, жила бы с сестрой в разных комнатах, но отец считал, что так его девочки станут ближе друг к другу. Ну да, конечно, лучше посадить вместе кошку с собакой, вдруг помирятся? Почему-то обычно происходит наоборот…
— Благодарю, — процедила Иллирин. — Ты тоже.
Соврала, покривила душой. Циллии повезло родиться красавицей, изящная и нежная, словно фарфоровая куколка, она портила всё румянами и белилами, превращаясь из нежной статуэтки в кустарную поделку.
— Что ты такая невесёлая? Скоро станешь нилэссой.
— Предпочту остаться нильей, — упрямо заявила Иллирин. — Или ты уже примерила мой венец?
— Зачем мне твой венец. У меня кокошник есть. Стану нильей, быстро выйду замуж как старшая дочь.
Иллирин вздохнула. В комнату вошла служанка, поклонилась и протянула коробочку с украшениями. Илли быстро надела их и пошла на родительскую половину дома размашистым шагом. Без стука вошла в кабинет отца, громко хлопнула дверью и прижалась спиной к косяку, скрестив руки на груди.
— Что случилось, нилья Иллирин? — устало спросил Арион.
— Да вот у отца своего хочу поинтересоваться, что же такое случилось. Почему мне не рассказали вовремя о замужестве. Может быть, мой отец сможет это объяснить?
С трудом подавив в себе гнев, Иллирин уставилась на Ариона, призывая того поделиться информацией.
— Не хотели тебя волновать лишний раз. Караван из Хэйльрофа прибыл уже две недели как. Должен был и нилий с ними приехать. Тогда бы и объявили… но его не было, — Арион упёр локти в стол, сцепил ладони в замок, водрузил на них голову и устало посмотрел на дочь. — А ты бы точно что-нибудь утворила. Например, бросилась спасать жениха.
“Ага, прямо вот побежала!” — мысленно фыркнула Иллирин, не говоря ни слова.
— Что, не бросилась бы? Да не поверю. Устроила бы что-нибудь эдакое с мыслями о том, что, мол, раз ты его спасла, то он слабый. А раз он слабый, то ты замуж за него не пойдёшь. А это в мои планы не входит.
— А о моих планах кто-нибудь когда-нибудь спрашивал? — шёпотом спросила Илли, чувствуя лёгкое покалывание по всему телу, словно её в воду ледяную окунули.
— А должен? Мы нилэсы. Мы живём не для себя, а для наших людей. Я, может быть, тоже любил другую женщину, не твою мать. Но я принял выбор своего отца, женился и полюбил Виллию. Даже позволил ей дать дочерям имена на манер родных земель.
— Ты не любишь маму? — шёпотом спросила Илли, желая провалиться под землю.
— Люблю. Ты опять меня не слышишь. Я люблю её. Просто это пришло не сразу. Но у меня нет и не будет человека роднее. И ты выйдешь замуж за нилия Миэта. Поначалу будет тяжело. И земли чужие, и он не люб. Но поверь мне, милая моя нилья, ты справишься. Кто, как не Бесстрашная Волчица Норригота, справится с подобным?
— Я понимаю, отец… но… Могу я попросить за покорность ответ на один вопрос?
“Всё равно не выйду за него! — подумала Иллирин, сжимая кулачки. А потом перед глазами мелькнул образ того сумасшедшего, называвшего себя Волком, и по спине пробежал табун мурашек. — Или выйду, чтобы от этого ненормального спастись. А потом сбегу. Волчица я или… тьфу, я просто Бесстрашная. Бесстрашная Дочь Норригота!”
— Вопрос? Когда я отказывал тебе в ответах. Что беспокоит, дитя моё? — с улыбкой спросил Арион.
— Ты сказал, что до того, как ты взял в жены маму, ты любил другую женщину… — дождавшись утвердительного кивка, Илли сглотнула ком, вставший в горле, посмотрела отцу в глаза и прошептала: — У меня… нет старшего брата?
Брови Ариона удивлённо поползли вверх.
— Почему ты спрашиваешь об этом?
— Вчера… — прошептала Иллирин, понимая, что ей жизненно необходим этот ответ, как воздух, а значит, придётся раскрыть карты, — в лесу я встретила мужчину. С золотыми глазами нилэсов… Я подумала, что привиделось, а сейчас… Я не уверена, отец. Вдруг это мой брат? Твой сын? Дочь не вычислить без принятия в род, но бастард-мальчик унаследует твои глаза.
— Тебе привиделось, милая моя. Я следил за той девушкой. Она родила первенцев через три года, — сурово сдвинув брови, ответил Арион.
— Она не могла соврать? — ухватилась за спасительную соломинку Илли.
— Нет. Все сыновья, не важно, рождённые в браке или нет, являются нилэсами. Они служат Норриготу независимо от того, при каких обстоятельствах родились. Она принесла бы ребёнка в терем нилэсов и отдала на воспитание.
— Но… почему?
— Потому что таковы традиции. Я поведал ей это, когда принял любовь. И она была согласна. Ты же знаешь, что клятву, данную нилэсу, нельзя нарушить.
Иллирин тяжело вздохнула. Волшебство… оно доступно мужчинам из их рода. И ведьмам с шаманами. Но не девушкам-нилэссам. Они просто сосуд, способный передать дар достойному.
— Хотела бы я обладать хотя бы крупицей той силы, которая есть у тебя, отец…
— Ты обладаешь. Просто не умеешь пользоваться.
— Ты ведь всё понял. Я хочу быть полезна народу не как племенная кобыла, а как воительница, как волшебница. Я читала книги, раньше нилэссы и их дочери тоже могли управлять этой невероятной силой! — она раздражённо топнула ножкой.
— А ещё раньше Волк не искал себе невесту, а до этого не был злым божеством. Нилья Иллирин, былые времена ушли. Нужно жить сегодняшним днём.
— Да, отец, — прошептала Илли, сжимая кулачки и выходя из кабинета с прямой спиной.
Глаза болезненно щипало. Непрошенные слёзы грозили покатиться по щекам, унося с собой боль и отчаяние. Постепенно подкрадывались нехорошие мысли, казалось, что все вокруг что-то знают. Что-то очень важное. Но вот ей почему-то не говорят.
“Ну и ладно. Сама справлюсь. Не первый раз!” — хмыкнула Иллирин, решая отложить тяжёлые думы на вечер. Сейчас ей нужно быть весёлой. Ради людей.
[Хвост третий. Штрихи прошедших лет]
ГЛАВА 4
Солнце забралось на небосвод и почти достигло зенита. Удивительно, но рядом с ним всё ещё виднелась луна. Люди перешёптывались, поминая недобрым словом Волка. Иллирин старалась не вслушиваться, но нет-нет, да улавливала странные шепотки, нечеловеческие, на незнакомом языке. И тогда губы вновь и вновь обжигало призрачным поцелуем, а в нос ударял дурманящий запах хвои. Странно, но на душе от этого становилось легко и спокойно. Словно так и должно быть, словно именно это правильно.
“Странно всё это, — покачала головой Илли, поднимаясь на помост. — Отец даже не расспросил про незнакомца в лесу. Не поверил? Или опять решил что-то утаить? Ведь если… все нилэсы, даже рождённые вне брака, служат нашему народу, то он мог утаить ребёнка от матушки, чтобы не огорчать её. А значит… тот сумасшедший действительно следил за мной! Но не по поручению Циллии, а по приказу отца!”
Бросив короткий взгляд на сестру, уже восседающую на своём резном троне, Иллирин расправила плечи, гордо приподняла подбородок и вальяжно проследовала на своё место. По левую руку от отца два стула для младших братьев, по правую руку жена и дочери.
— Опаздываешь, — весело заметила Циллия, радостно помахав людям, собравшимся внизу.
— Прихожу раньше, чем нужно, но позже, чем это сделала ты, — холодным тоном поправила её Илли. — Слушай, и так настроение не очень хорошее. Давай ты просто помолчишь?
— Ишь ты подишь ты, — хмыкнула Циллия. — Вот почему такая зануда, как ты, старшая дочь?
— Потому что такая бестолочь, как ты, младшая, — со вздохом ответила Иллирин, садясь на своё место и прикрывая глаза.
Ветер приносил из леса запахи мокрой земли и сосновой смолы. Илли напряглась. Если аромат хвои ещё можно было учуять, то до озера… мягко говоря далековато.
“Странности. Мерещится. И Волк мерещится, и сумасшедший… Думай, Иллирин, думай, как отвязаться от Миэта. Он так просто не отстанет. Соколиный Взор Миэт… — она не заметила, как начала выводить пальцем странные узоры на подлокотнике. — Итак, что мы знаем о недруге? Нилий Хаэльрофа. То есть старший сын. Браки именно старшеньких всегда имеют особое значение. А ты, Иллирин, ещё и первенец… Впрочем, Миэт тоже… Проклятье! Солнцеворот! Через шесть дней Солнцеворот!”
Во рту пересохло, сердце билось медленно, почти не разгоняя кровь по жилам, и голова закружилась.
“Нет! Неужели он решил… Нет! Не позволю! — решительно подумала Иллирин, мотнув головой. — Не бывать этому. Я выведу вас на чистую воду, нилий Миэт! Вы ведь подстроили всё? Или… это идея отца?”
Иллирин посмотрела влево, где уже восседали нилэс и нилэсса, кивнула коротко родителям и погнала прочь тяжёлые мысли. В Речной День нужно пройти все ритуалы, а уже потом… думать о собственной жизни.
Послышались тихие переборы арфы, и Илли довольно улыбнулась. Церемония началась. Из леса выходили ведьмы и шаманы. Все в странных лохмотьях, увешанные перьями и диковинными амулетами. Глаза завязаны белыми лентами. Говорят, что они видят мир духов. И, чтобы не путаться, не смотрят на мир смертных. Странные люди. Но они та часть мира, с которой постоянно приходится мириться. Только и всего.
— Приветствую вас, Смотрящие Сквозь Миры, — громогласно прозвучал голос отца.
— Приветствуем вас, наш нилэс, — хором отозвались ведьмы и шаманы.
Из их разномастной толпы отделилась женщина со стеклянным сосудом, в котором плескалась беловатая жидкость.
— Мы собрали Слёзы Луны. Пришло время разделить их между собравшимися, — важно сказала она, величественно поднимаясь по лестнице на помост.
Десятки взглядов были прикованы к ней. Каждый знал, что Слёзы принесут исцеление больным, успокоят душу, подарят силы. Иллирин всматривалась в лица собравшихся. Старосты деревень, главы городов… Все пришли за Слезами для своих людей.
— По праву нилэса первым вкушу дары Луны, — произнёс ритуальную фразу Арион, протягивая ведьме резную деревянную чашу.
Колдунья поклонилась и капнула туда белёсой жидкости. Нилэс сделал глоток и передал жене. Иллирин посмотрела на мать. Виллия Кроткая… Красавица с каштановыми волосами и раскосыми золотистыми глазами. В хрониках писали, что до замужества они были зелёными, а волосы чёрными, словно безлунная ночь. Но после принятия в род внешность Виллии изменилась.
“Я тоже стану другой? Перестану быть Бесстрашной Волчицей и превращусь в Соколицу?”
Виллия отпила из чаши и протянула сыновьям, потом был черёд испить воды со странным сладковатым привкусом Иллирин и Циллии.
— Луна одарила нас благословением. Разнесите весть по всему Норриготу! — велел Арион, обращаясь к собравшимся.
Арфа зазвучала громче, ведьма спустилась к людям и принялась делить Слёзы Луны. А Иллирин казалось, что у неё раскалывается голова. Ей чудился топот копыт, крики буревестников и соколов, жаркие, почти раздевающие взгляды.
“Скажи о том, что ты невеста Волка… Скажи”, — пронеслось в голове, словно ветер напел.
Иллирин вздрогнула и осмотрелась в поисках таинственного шутника. Но Циллия и отец наблюдали за людьми, а её не удостоили даже взглядом… Что ж, вряд ли это Циллия. Она бы не упустила возможности насладиться подобным зрелищем. Отец? Но зачем ему это всё? Миэт не Волк, он Сокол… Что-то не складывается.
На помост поднялся один из дружинников, склонился к уху нилэса и зашептал. Илли чуть не закричала, понимая, что прекрасно слышит каждое слово.
— Нилий Миэт прибывает.
— Встречайте.
“Илли, происходит что-то странное. Что-то очень странное!” — испуганно подумала нилья, стараясь взять себя в руки.
— Иллирин, давай, — шепнула ей мать. — Ты же нилья, ты должна пригласить всех на Речную Ночь.
“А венок я так и не сделала… впрочем, он мне всё равно не понадобится”, — подумала Илли, поднимаясь и подходя к краю помоста.
Снизу на неё смотрели десятки любопытных глаз. Но люди были привычными, а вот от ведьм и шаманов веяло странной, неведомой доселе силой.
— Год совершил оборот. Мы прожили много счастливых дней, полных трудов и радости. Сегодня реки пронесут по миру первородную магию Ушедших Божеств. Воздадим же им почести. Отправим дочерей своих с дарами и венками к водам. И пусть предсказания будут радостными!
Заученные давным-давно слова. Слова, которых все ждут. Стоило Иллирин завершить свою маленькую речь, как над толпой пронеслись шепотки, а стук копыт стал сильнее. К помосту на вороном коне в серебряной сбруе подъехал тот, кого Илли предпочла бы не видеть. Миэт. В зелёных глазах сверкают искорки превосходства. Длинные чёрные волосы заплетены в тугую косу, завязанную зелёной же лентой.
Люди расступились, пропуская важных гостей. Вслед за Миэтом прибыла и его свита. От Иллирин не укрылись серебряные ларцы, закреплённые у задней луки седла.
“Подарки. Конечно… не можешь добраться до сердца, доберись до кошелька. Вечно они пытаются нас купить!”
— Рады приветствовать вас, нилий Миэт. Надеюсь, вы справились со всеми трудностями, выпавшими на вашу долю в пути, — поднявшись, сказал Арион. — Мы ждали вашего прибытия.
Миэт ловко спрыгнул с коня, подавая поводья выбежавшему служке.
— Рад приветствовать, нилэс Арион, нилэсса Виллия, — сказал он, низко поклонившись. — Трудности в пути лишь укрепляют дух. Главное, что я успел на Речную Ночь.
При этом он бросил такой многозначительный взгляд на Иллирин, что та невольно покрылась румянцем. Но смущения в ней не было ни капли, лишь ярость.
“Посмотрел так, словно я уже его жена. Ну уж нет! Не позволю. И на Солнцеворот под венец не пойду. Ни. За. Что”, — успокоила себя Илли, медленно выдыхая через нос и поглядывая на гостя из-под прикрытых век.
Циллия, сидящая рядом, тоже застыла, словно каменная статуя. Вцепилась тонкими пальцами в подлокотники, не сводя взгляда с Миэта.
“Он что… нравится ей? — неожиданно подумала Илли. — А ведь действительно. Сильный, красивый, старший сын. А Циля всегда была падка на подобное”.
Со вздохом расправив плечи, Иллирин заставила себя улыбнуться.
— Я тоже рада видеть вас, нилий Миэт. Нам будет что обсудить. Например, за стрельбой из лука. А пока… разделите с нами Слёзы Луны. Вы вдали от дома, а благословение нисходит не только на наши земли. Мы обязаны позаботиться о гостях.
Иллирин взяла чашу и с непроницаемым лицом начала спускаться по ступеням. Вдалеке завыл волк. Илли замерла, вслушиваясь в эту странную песню.
“Песню? Волк поёт? О чём?” — удивлённо подумала Илли, да так ушла в свои мысли, что споткнулась.
Миэт уже был рядом, подхватил её, не давая упасть ни нилье, ни её драгоценной ноше.
— Осторожнее, моя нилья, — сказал Миэт, делая ударение на слове “моя”, — берегите себя.
Провёл горячей ладонью по её талии, опуская на землю, а потом припал к чаше, передавая её после нескольких глотков своим людям.
— Надеюсь, наш разговор будет плодотворным, моя нилья.
И снова завыл волк, хотя Иллирин была уверена, что это не Волк. Слишком близко к людям, слишком светло. Это был не зверь, это человек в звериной шкуре. Бросив короткий взгляд на луну, принялась мысленно произносить слова заговора: “Как упадёт лунный луч, так пойдёт по земле Волк. Обходи стороной, обходи стороной да не трожь, Лунный Зверь…”
— Моя нилья, что-то случилось? — с наигранной заботой спросил Миэт, сжимая запястье Иллирин.
— Нет, всё в порядке, — ровным голосом ответила она, вырывая руку. — Мы встретимся через три часа в саду. Вам нужно отдохнуть с дороги. Эй ты, — крикнула она кому-то из слуг. — Проводи дорогих гостей в их покои.
[Хвост четвёртый. Встреча с женихом]
ГЛАВА 5
Спрятавшись в беседке, увитой девичьим виноградом, Иллирин пыталась перевести дух. Ей казалось, что Миэт рядом, что пронзает её взглядом зелёных глаз, словно стрела косулю на охоте.
“Наверное, нужно рассказать отцу всё о той ночи. И о том, что я невеста Волка… не хочу! Не хочу замуж за Миэта! — думала Илли и тут же закусывала губу. — Нет… уж лучше нилий, чем сумасшедший! А ещё лучше сплавить ему Циллию. Вон как на него смотрит. Какая разница, кто невеста!”
Прикрыв глаза, Иллирин слушала, как поёт ветер в кронах деревьев, и думала о том, что же она знает о Волке. Как-то раньше не сильно интересовалась, а если сейчас сорвётся в библиотеку, будет много вопросов. Хорошо хоть удалось наедине с собой побыть, сославшись на волнение невесты от встречи с женихом. На языке вертелось много неприятных эпитетов относительно Миэта, но произнести хоть один из них вслух Илли не решилась.
Итак, что же знала Иллирин о Волке? Не очень много, но вполне достаточно, чтобы бояться его, если, конечно, верить в то, что Волк действительно существует.
Древнее божество. Не Ушедшие, создавшие мир, нет. Преемники, начавшие заботиться о смертных, когда больше было некому. Говорят, в далёких странах боги адекватнее. И с урожаем могут помочь, и беду отвести… а вот им достался Волк. Всего один, зато какой! Свирепый, кусачий, страшный…
Илли слышала, как деревенские сетовали, что Волк то посевы помнёт, то реку всю выпьет, то ещё что. А вот добра от него не ищи. Каждый месяц при полной луне ищет себе девственницу на одну ночь, чтобы растерзать и умыться её кровью. Вот повезло с покровителем так повезло. И ведь ничего не изменится, все Волка боятся, а значит, будут терпеть.
Иллирин грустно вздохнула. Нерадостная перспектива — стать женой такого. На одну ночь будешь женой бога, а потом всё, поминай как звали!
Потянувшись, Илли открыла глаза и едва не закричала от ужаса. У её ног лежал Волк. В том, что это тот самый, сомнений не было. Слишком крупный, лапищи такие, что, если ударит, голова разлетится как арбуз из тёплых стран. Боясь дышать, Иллирин наблюдала за тем, что будет делать зверь. А он словно этого и ждал, открыл глаза, жёлтые-жёлтые, посмотрел на неё и положил тяжёлую морду на колени.
“Не нападает? Что ему нужно?” — удивлённо подумала Илли, вспомнив жаркий ночной поцелуй. Отшатнулась, подняла руки вверх, зажмурилась, боясь пошевелиться.
Крепкие сильные руки обняли её, прижали к широкой груди.
— Что ж ты творишь, — прошептал мужчина.
Илли узнала его голос. С лёгкой хрипотцой, словно незнакомец пробежал несколько километров и пытался отдышаться.
— Ты моя невеста. Невеста Волка. Скажи им…
Боясь дышать, Иллирин подбирала слова для ответа. Вот как такому сказать, что не хочешь за него? Не спросит, на плечо закинет и понесёт, не посмотрит, что нилья.
— Я не неволю. Это твой путь, — неожиданно сказал Волк. — Но тебе легче будет, если скажешь. О тебе пекусь.
— Не могу. Отец уже выбрал жениха.
— И что? В тебе течёт волчья кровь. Кто вправе приказывать тебе?
— Волчья кровь? — шёпотом переспросила Илли.
— Да, — тихо ответил мужчина. — В тебе, в отце, в сестре и в братьях… Потому глаза как у меня. Но мне пора. Береги себя.
Незнакомец коротко клюнул её в лоб, даже не попытавшись сорвать поцелуй с губ, отступил на шаг, вновь превращаясь в волка. В этот раз Иллирин не сводила с него глаз, словно заворожённая наблюдая за тем, как нелепая шкура на голове сливается с телом, как удлинняется нос, как тело обрастает серебристой шерстью, словно сотканной из лунных лучей.
И выглядело это так естественно, что Илли даже удивиться не успела. Мелькнул пушистый хвост, и она осталась одна. Не было никакого Волка. Даже губы не горят в напоминание. Ничего не оставил после себя незнакомец-оборотень.
— Вот ты где прячешься, — вырвал её из размышлений Миэт, бесцеремонно заходя в беседку. — Мне обещан разговор.
— Разве три часа уже прошло? — холодно спросила Иллирин, осматриваясь.
Рослая мужская фигура встала по центру прохода, мимо неё не проскользнуть. Сделает шаг внутрь — всё, не выберешься.
— Не прошло. Но я так долго ехал к своей желанной невесте, — покачав головой, Миэт подошёл, сел рядом и взял её ладонь в свою.
Сердце тут же отозвалось быстрым биением. Никто и никогда не сидел с ней так, один на один. Когда раньше общалась с кем-то из мужчин, всегда рядом или нянюшка была, или кто-то из служанок. А вот чтобы так, на-е-ди-не… нет!
Смущённо отвернувшись, Илли попыталась забрать ладонь, но Миэт держал крепко.
— А ты ни капельки не изменилась. Как была своенравной гордячкой, так и осталась, — со вздохом произнёс он, приобнимая одной рукой за талию. — Не бойся, я тебя не обижу.
— Уже обижаешь, — так же тихо ответила ему Иллирин.
— Ох, прости. Конечно, — покачал головой Миэт, доставая небольшую серебряную шкатулку. — Держи. Это тебе.
“Как он ловко сломал оборону, убрал титулы… перешёл на “ты”… даже отец не позволяет себе такого обращения! Иллирин, скажи ему!” — шикнула она на себя, чуть отодвигаясь.
— Я благодарю вас за подарок, нилий Миэт. Но не отсутствием даров вы огорчили меня. А вашим поведением. Вы можете меня опорочить. Ведите себя достойно.
Он поднял на неё гневный взор. В нём плескались злость и ярость, Илли невольно подалась назад, пытаясь оказаться как можно дальше от него.
— Я уже слышал, нилья Иллирин, что вы не сплели венка прошлой ночью, позволив себе вольности. Это порочит вашу честь куда больше. К счастью, ваша младшая сестра позаботилась и сделала венок и для вас. Вплетите в него синие ленты из этого ларца, чтобы я нашёл ваш венок.
Илли натянулась словно струна. Она не любила, когда ей приказывали. А Миэт только что, не имея на это никакого права, отдал приказ. Не попросил, не привёл доказательств того, что так будет лучше. А приказал.
Облизав пересохшие губы и поймав странные искорки во взгляде жениха, Иллирин взяла шкатулку и резко раскрыла. Внутри кроме синей ленты с серебристым орнаментом лежало колечко. С изумрудом, камнем Ирадов.
— Надеюсь, что не ошибся с размером. Но лучше примерить заранее, мало ли.
Илли взяла украшение двумя пальчиками и поднесла к глазам. От него пахло солью. Отец говорил, что так пахнет море. Странно. Вроде металл как металл, камень как камень, только внутри пляшут искорки.
“Искорки… искорки! — испуганно подумала Илли, бросая кольцо назад в шкатулку. — Отец как-то говорил, что магия похожа на всполохи. Он что, околдовать меня хочет при помощи этой безделушки? Ну уж нет!”
— Нельзя примерять кольца до обряда, — сухо ответила Иллирин. — Вам ли, нилий, не знать. Не стоит шутить с подобными вещами. Вас, мужчин, учат магии, а вы такие мелочи не знаете… Но я буду милостива, — сказала она, снимая тоненький серебряный ободок с пальца. — Вы можете свериться при помощи вот этой вещицы. А теперь оставьте меня.
— Ленты, — строго напомнил Миэт, подталкивая к ней шкатулку.
“Опять давит? Мужчины… Как же с ними тяжело!” — зло подумала Илли, резким движением выхватывая нежеланный подарок.
— А теперь оставьте меня. И придите, когда назначено.
Миэт поднялся, посмотрел на неё сверху вниз, ухмыльнулся и вышел, не сказав ничего. Иллирин разозлённо буравила его спину взглядом.
“Наглый самодовольный нилий! Мальчишка! А ещё тебя, Илли, называют оторвой. Да как же! Вот кто… — гневно подумала она и прикусила язык. — Знаешь, в чём разница? Он на людях идеален, а вот в такие моменты, похоже, ведёт себя так, как считает нужным. А ты всегда настоящая… Ух, паршивец! Спугнул Волка!”
Признаваться в этом даже самой себе было неловко, но хотелось, чтобы странный оборотень вернулся. Было столько вопросов, ответы на которые у него явно есть.
— Ответы… ответы… — шептала Илли под нос, теребя в руках край ленты. — Надо будет всё же сходить в библиотеку. Не откажут же? Не откажут…
Она довольно улыбнулась, прищурившись. В нос ударил запах книжной пыли и чернил. Иллирин расправила плечи и уселась важно, словно нилэсса. Пожалуй, библиотека была одним из тех мест, где ей всегда было хорошо. И там всегда находилось искомое.
Медленно поднявшись и оправив складки на верхнем платье, Иллирин вышла из-под приятной тени беседки в сад, источающий сладковатые ароматы. Яркие кусты люпинов самоцветами раскачивались на лёгком ветерке, белоснежные пионы казались облаками, упавшими с небес. А между этими яркими гигантами притаились маки, васильки и колокольчики.
Илли всё просила сделать маленький прудик с кувшинками, но её не слушали, посылали в лес, к тамошним озерцам. А сейчас бы умыться прохладной водой, смыть с себя требовательные горячие взгляды Миэта.
Уловив странный шорох слева, Иллирин замерла и медленно повернулась. Из-за куста люпина виднелась светлая макушка Циллии.
— Сестрица, — громко сказала Илли, расправляя плечи и приподнимая подбородок, чтобы выглядеть царственной. — Выходи. Я тебя вижу.
Циллия резко выпрямилась, демонстративно стряхнула несуществующие пылинки и медленно приблизилась к сестре.
— Ты огорчила гостей. Гостя. Дорогого гостя. Как не стыдно! А ещё нилья! — сложив руки на груди, сказала она.
Илли удивлённо выгнула бровь, глянув в золотистые глаза.
“Это Миэта-то обидела? Да кто кого ещё обидел!”
— Откуда такие странные мысли? — осторожно спросила Иллирин, закладывая руки за спину и начиная двигаться вперёд по дорожке.
Циллии ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.
— Он ушёл недовольным.
— Да? Какая жалость. Я тоже была недовольна. Мы не договаривались о встрече. Понимаешь? Я назначила через три часа, а он явился раньше. И после того, как он нагло наплевал на все договорённости, он ещё и недоволен? Не кажется ли тебе, что ты не того нилэса отчитываешь?
Иллирин разрывало от желания отвесить подзатыльник сестре. Всё-таки не каждый день Циллия совершает такой досадный промах. Но нилья держалась. Держалась изо всех сил, ведь если за ней следила Циллия, значит, может и кто-то другой подглядывать. Нужно вести себя во много раз осторожнее.
“Волк! Видел ли его кто-нибудь? Или он мастер скрытности?” — испуганно подумала она, невольно ускоряя шаг, чтобы вновь оказаться у беседки и посмотреть на кусты, через которые должен был перемахнуть волк.
— Они наши гости. Гостям многое простительно, — недовольно заметила Циллия. — А он… Как можно обижать такого мужчину?
— Я никого не обижала. Даже приняла подарок, хотя по правилам все дары должны быть вручены в присутствии родителей, — фыркнула Илли, желая показать, что она пошла навстречу, но тут же прикусила язык.
“Она это обязательно использует против меня! Циллия! Как же ты мне надоела! Почему не можешь быть нормальной сестрой?”
Было обидно, что у всех родственники хорошие, а у неё… волчица в овечьей шкуре! Повезло как утопленнице.
— Подарок, говоришь? — сверкнула глазами Цилли. — Покажи!
Иллирин пожала плечами и достала ленту.
— Украшение для венка. Ничего особенного.
О том, что нилий пытался заставить её надеть колечко, предусмотрительно умолчала. Циллия явно неровно дышала к нежеланному жениху, лучше не дразнить гуся лишний раз. Илли усмехнулась.
“И как раньше не подумала об этом? Ну точно гусыня. Шея длинная, отец говорит, что лебединая, но повадки этого дорожного разбойника гуся. Вечно ходит, вынюхивает”.
— Красивая, — прокомментировала Циля, касаясь пальцами ленты. — А тебе разве можно участвовать в обряде? У тебя же есть жених.
— По договорённостям да, есть. Но официально ещё ничего не решили. Значит, я должна, Циллия, должна участвовать в обряде. Таковы правила.
— А что, если он не твой венок выловит? Нехорошо будет.
— Для этого и нужна лента. Чтобы он точно знал, какой венок ловить.
— А-а-а. А я говорила, что он невероятный! Такой продуманный! — довольно закивала головой Циллия.
По искоркам, забегавшим в глазах сестры, Иллирин поняла, что та что-то замышляла. Но понять, что именно, так и не смогла. Слишком уж изворотливой была Цилля, слишком любила всё просчитывать наперёд.
“Да, два сапога пара, да оба левые… Стоят друг друга. И почему бы отцу не отдать младшенькую? Нет же… затребовали старшую. Глупые поверья о том, что силы во мне больше. Да толку от этой силы, если всё равно не учат пользоваться!”
— Иллирин, ты меня не слушаешь! — возмущённо крикнула Циллия.
— Прости. Слишком много всего навалилось. Я не готова к подобному… Я… не хочу замуж. Но у меня нет выбора, — прошептала Илли, чувствуя, что нужно выговориться хоть кому-то.
— Не говори глупости! Он такой! Тебе очень повезло!
— Возможно… Ладно. Мне надо подготовиться. Я пойду. И ты не задерживайся.
[Хвост пятый. Две неожиданные встречи]
1189 просмотров | 0 комментариев
Категории: А это интересно..., Проба пера, короткие зарисовки, рассказы
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.