Мой путь

МОЙ ПУТЬ

Кроме книг, еще одним увлечением было рисование, и учитывая, что дед мой был учителем рисования и черчения, а папа по образованию – инженер, я так понимаю, что надежды родителей возлагались больше на эту часть – папа даже обучал азам рисования и разным техникам, и я даже поступила в художественный лицей… И там я познакомилась с настоящими художниками, которые тратили минуты на то, на что у меня уходили часы, а задания порой были такие сложные, что многим приходилось идти на хитрость и рисовать, например, не тушью, а гелевой ручкой (хотя я сомневаюсь, что учитель не видел подлога, видимо, просто старательно «не замечал» его). Я в этом не обманывала, но зато увлекалась срисовкой (это не запрещалось), и вскоре поняла, что этом виде искусства могу быть подражателем, не более. А еще я поняла, что рисование не приносит мне того кайфа и чувства удовлетворения, какие я получаю от писательства. Зато вся группа слушала мои истории, и тетрадки с «романами» (я тогда любила мелодрамы) зачитывались до дыр, и как я завидовала таланту девочек в рисовании, они поражались, как у меня получается писать. И я решила выбрать то, что у меня получалось и приносило радость.

И я рада, что мне хватило мозгов понять это в 17 лет, а не в 37, а также, что отец принял мое решение навсегда завязать с рисованием спокойно и без эксцессов. Лишь спросил, и куда же я в таком случае хочу поступить после «художки». Выбор стоял между историческим и филологическим, и я рада, что все же выбрала последний. Пусть я училась заочно – но мне очень повезло с научным руководителем – еще на первом курсе мы нашли друг друга и не расставались до самой защиты дипломной работы. Иногда я жалею, что не пошла в аспирантуру или на соискательство, но ездить в Донецк было тяжело (работа, ребенок, творчество…), а потом еще началась эта фантасмагория с отделением части области.

И я всегда буду помнить того, кто помог мне найти себя в сказке – наше знакомство началось с лекций по народному творчеству и древнерусскому фольклору, дальше было изучение разбойничьих и тюремных песен, городского романса, «шансона», фольклора каторжников и т.д. Я бегала со стареньким магнитофоном, опрашивая старух и бывших заключенных, собирая фольклор. В общем, учеба была весьма веселой. Преподавателя звали Тимофеев Петр Тимофеевич, и я надеюсь, что мы когда-нибудь все же встретимся, чтобы я могла сказать ему «спасибо» за тот толчок, который он мне дал. Кстати, папа, по сути, учился вместе со мной – возил в область мои работы на кафедру, если я не могла поехать, созванивался с научным руководителем, передавал ему черновики, в общем, не знаю даже, справилась бы я с учебой и маленьким ребенком, если бы не он.

В те годы я почти не писала, но зато много времени тратила на поиски литературы, которая мне потом пригодилась для работы в сказочном жанре, до сих пор лежат черновики и зарисовки тех лет, еще неиспользованные.
Это было время собирать камни. Наверное, мне сейчас легко писать, и получается это быстро именно потому, что во времена студенчества я насыщалась эмоциями и историями, ловила их и собирала в своем сердце.
И сейчас пришло время этих историй.

ОБ ИДЕАЛАХ И МОТИВАТОРАХ

Поначалу я была очень далека от поэзии – писать ее я даже не пробовала лет до 15, потому что была уверена, что это безумно сложно, и как Пушкин я все равно не напишу. Это, кстати, главная ошибка начинающих – страх не достичь идеала, нежелание пробовать.
Сейчас немного отвлекусь от поэзии, чтобы рассказать, как поборола этот свой страх. Молодой автор сравнивает себя с другими, часто – с классиками, и в итоге, соответственно, оказывается в проигрыше. Никогда нельзя себя ни с кем сравнивать. Это путь в никуда. Это деструктивно. Это приведет лишь к стрессу и самоедству. Молодые авторы часто думают, что все должно получиться сразу и само. Я тоже наступила на эти грабли, и первая критика, полученная на один из ранних романов (который, кстати, сейчас у читателей идет отлично), была весьма болезненной. Лет в 17 я вышла за пределы своего уютного мирка, где меня хвалили родители, учителя и подруги, и столкнулась с тем, что мир не хочет меня признавать. Как раз тогда я пролетела мимо конкурса «Коронация слова» - причем, не один раз. И я поняла – придется пахать, чтобы чего-то добиться. И придется искать свою тему. И свой жанр. Идеалы разбивались. Но задор и страсть к писательству никуда не делись.

И я начала экспериментировать. И переписывать, шлифуя сюжет и слог.
Не нужно бояться нового, вот что я поняла тогда. И не нужно бояться переписывать. Свои первые романы я переписывала раза по три, в корне меняя сюжет и пробуя разные стилизации, и столкнулась с новой проблемой – как вовремя поставить точку.
Но теперь вернусь к поэзии, которой я боялась как огня.
Первое стихотворение я написала благодаря учительнице по литературе. Она задала нам работу – написать стих про первый снег. И поскольку я очень хотела пятерку, то и постаралась выполнить все как можно лучше. Комплекс отличницы всегда был со мной – иногда он мешал, но чаще мотивировал что-то делать, причем делать как можно лучше.

В общем, я попыталась подражать трепетно любимым мною символистам, и в итоге в моем наивном стихотворении снежинки были мотыльками (о банальности образов тогда говорить было рано), а солнце распускалось в небе камелией. И в итоге на следующем уроке мне предложили представлять нашу школу на городском конкурсе поэтов. Я согласилась, сраженная аргументом – один написала, и еще сможешь. На конкурсе я познакомилась с руководителем местного поэтического клуба, Аленой, которая писала удивительные стихи в стиле Леси Украинки, и поэзию я не забросила лишь благодаря ей. Она обучала меня азам и помогала увидеть ошибки. В целом, моя юность была полна удивительных открытий и встреч с людьми, которые впоследствии стали для меня очень важными. С Аленой мы общаемся до сих пор, и я надеюсь, что она однажды вернется к творчеству, в ее лице украинская литература приобрела бы немало.

Уже потом было увлечение Лоркой и его эстетикой смерти, писала первые (не очень умелые) ему подражания. Когда в универе я изучала фольклор и отдельно символизм в народной поэзии, то это стало хорошим подспорьем. И уже тогда, в юности, я поняла, что поэзия - это такая же работа, и на одном вдохновении вырулить не получится. Вернее, это вдохновение нужно чувствовать, уметь настраиваться на нужную волну, и тогда слова сами будут складываться в фразы, и не придется зависать в поисках рифм или считать гласные и ударения, чтобы сохранить ритм и размер. Но прежде чем научиться писать на одном дыхании, я лет десять считала эти гласные и искусственно подгоняла ритм. И мне кажется, если бы не было моих плохих стихов, то не было бы того, что есть сейчас.
И мы должны ценить то, с чего начинали, потому что без этих юношеских проб и ошибок не было бы нас сегодняших.