Побег Дарины

Телега остановилась на краю ярмарочной площади. Дарина попрощалась с соседом и спрыгнула с козел. Шумная суета Рагоста немного пугала, но девушка приехала сюда не ради праздного любопытства, она хотела понять, как ей быть.

Бледно-зелёные и голубые дома вокруг уходили в небо и казались огромными. Дарина посчитала окна и ахнула – в городе строили здания в четыре, пять и шесть этажей. В её деревне двухэтажный-то был только у «купчихи» - вдовы торговца, остальным такие не по карману.

По брусчатке прогромыхал дилижанс. Девушка отпрыгнула и чудом разминулась с огромным детиной, несшим на плечах мешки. Прислонившись к нагретой стене, Дарина подняла голову и заметила вывеску художественной лавки: разноцветная палитра, кисть и карандаш в центре прямоугольной доски. Именно так её описывал художник Паритай Марсимович, несколько лет назад снимавший комнату у «купчихи».

Денег Дарина взяла мало, но соблазн оказался велик. «Я только погляжу», - объяснила себе девушка и дёрнула ручку. Над головой звякнул колокольчик.

Внутри оказалось ярко - зал освещали магические светлячки. Дарина от неожиданности зажмурилась. Подождала немного и открыла глаза. Из груди девушки вырвался восхищённый вздох – лавка была полна сокровищ.

Рядами стояли стаканы с плоскими и круглыми кисточками, с цветными и графитовыми карандашами. На полочках лежали краски в тюбиках и в виде брусочков. Последние завёрнули в вощёную бумагу и подписали загадочными словами: кадмий, умбра, киноварь, сиена, шунгит... Рядом находились палитры в форме клякс, цветов, квадратов и кругов. У стены лежали стопки больших и маленьких альбомов, книжечек и тонких холстов. Стояли друг на друге большие и маленькие саквояжи, а рядом с ними – складные мольберты-чемоданчики, вроде того, что использовал Паритай Марсимович в время прогулок по лугу. Центр зала занимали мольберты с пустыми холстами. К каждому крепилась бумажка с размерами и припиской «за нужным размером обратитесь к лавочнику».

Дарина прошла мимо кистей, не удержалась и провела рукой по щетине. На ощупь одни оказались мягкими, точно овечья шкурка, а другие жёсткими, как щётки.

- Могу я чем-нибудь вам помочь? – раздалось за спиной.

Девушка ойкнула и едва не опрокинула стаканы.

- Н…нет, я просто… поглядеть хотела, - пробормотала она.

Лавочник внимательно посмотрел на неё. Дарина ожидала, что её прогонят, но мужчина спросил:

- Праздный интерес или живопись вас привлекает?

Девушка смущённо опустила голову и потеребила ручку сумки, перекинутой через плечо.

- Я… люблю… а, впрочем, не важно. Скоро всё равно… - она не договорила.

- Почему не важно? Может быть важно.

- Я замуж выхожу, потом в свой дом переедем, времени не будет, - выпалила Дарина избегая смотреть лавочнику в глаза.

- Как-то вы не радостно о замужестве говорите. Как о нелюбимой работе.

- Матушка говорит, это от волнения. Она тоже сильно волновалась перед свадьбой. А я… я… мне обидно… - Горло перехватило. Дарина всхлипнула и разрыдалась. – Я Нивена нарисовала, а он по портрету заказы написал, а когда сватались, сказал, что писульки – глупость обыкновенная. Я знаю, что баловство это, где я, а где художники, но всё равно обидно.

- Понятно, - лавочник не выказал ни удивления, ни возмущения. – Вам обидно, что близкий человек не понимает вашего увлечения? – Дарина кивнула. – Думаю, я смогу помочь.

Девушка вытерла рукавом слёзы и уставилась на мужчину. Тот вытащил из-за прилавка небольшую книжечку с плотными листами. В похожей Паритай Марсимович рисовал эскизы. Потом лавочник взял карандаш и вместе с книжечкой протянул Дарине.

- Предлагаю обмен: это на три медяка. Погуляйте по городу, осмотритесь, порисуйте, прислушайтесь к себе. Поймёте, что рисование не для вас, завтра вернёте книжку и карандаш. Согласны.

Девушка шмыгнула носом и согласилась. Из лавки она вышла, прижимая к себе покупки.

Поначалу Дарина сдерживалась, что толку марать бумагу, если на носу замужество, а потом увидела птичек, воркующих на заборе, и не пропала. Водя рукой по листу, она чувствовала радость и спокойствие, чего не испытывала уже давно. С тех пор, как Нивен испортил портрет.

Гуляя по Интеллигентному округу, Дарина увидела галерею госпожи Чубушниковой. Рядом на доске висело объявление «Сегодня в 18:00 торжественное открытие выставки Паритая Лосева. Вход 1 серебряный орле».

Сердце забилось быстрее. Неужто выставка того самого старичка, что жил в доме «купчихи» шесть лет назад и разрешал Дарине рисовать на обрывках в обмен на крынки молока и кульки с творогом.

- Я должна сюда попасть, - тихо сказала девушка.

Она глянула на солнце. Вечер близко, но придётся ещё погулять.

Дарина вернулась к открытию. Купила билет и зашла в просторную белую комнату, освещённую магическими светлячками. На стенах висели пейзажи окрестностей Рагоста. Девушка узнала родные места и картины – некоторые художник рисовал при ней.

Дарина подолгу вглядывалась в каждую, удивляясь как Паритаю Марсимовичу удалось передать жизнь красками.

В соседней комнате висели морские пейзажи. У девушки защемило сердце от взгляда на далёкие суда на фоне рассветного неба и голубую полупрозрачную воду.

Из соседнего зала донесся оживлённый разговор. Дарина вздрогнула, услышав среди них насмешливый голос Паритая Марсимовича.

- Что же Елея с вами не пришла, Изамелия? Неужто боится, что напишу её?

- Елея на позапрошлой неделе замуж выскочила, - со смехом ответил женский голос. – Причём практически из окна выскочила. Глир в последний момент поймал. Этот совсем застращал бедняжку, что она решила тайно сбежать.

- Мел, третья горничная за семь лет. Что мне было делать? – спросил мужчина, Дарине показалось, что он смущён.

- Не третья, а пятая. Пугать её было не обязательно.

- Как скажешь, дорогая. Только ты опять без горничной.

- Не хотят идти, боятся твой суровый нрав.

- Пять горничных за семь лет? – хохотнул Паритай Марсимович. – И все замуж?

- Замуж, кто за путешественников, кто за их слуг, - подтвердила женщина. – А я опять одна, опять без присмотра. А если опять забуду юбку перед возвращением к людям?

Все рассмеялись.

«Горничная? Возвращение к людям?» Дарина осторожно заглянула в соседний зал. Там накрыли длинный стол, еды пожадничали – нарезали маленькими ломтиками и разложили по тарелкам. Между ними расставили стаканы на длинных ножках, наполненные чем-то ярко-жёлтым, вроде воды, куда упала краска.

Говорящие, две женщины и пять мужчин, толпились возле горного пейзажа. Паритай Марсимович выделялся среди них низеньким ростом и длинным белоснежным хвостом.

- Судьба у тебя такая, Изамелия, - сказал он.

- Ну уж нет. Пошлю письмо в Укамний, пусть подбирают горничную, - хмыкнула женщина в фиолетовом платье и прячущая волосы под сеточкой.

Девушка посмотрела на ближайшую картину – горы, снег, зелёная трава. Неужели та женщина в фиолетовом платье бывала здесь? И она ищет служанку. Дарина вспомнила деревню, Нивена, и ей снова захотелось плакать. «От безысходности», - неожиданно поняла девушка. - «Сейчас или никогда». Она сжала кулаки, глубоко вдохнула и подошла к компании.

- Это вам нужна служанка? – обратилась Дарина к женщине в фиолетовом платье.

Та закашлялась и едва не расплескала напиток.

- Да, мне. У вас есть рекомендации? – поинтересовалась Изамелия, откашлявшись.

- Нет. Я докажу, что всё умею, - уверенно сказала девушка.

Женщина переглянулась с высоким мужчиной.

- Завтра уезжать, - сказал он.

- Мы уезжаем рано утром. Вы успеете собрать вещи?

- Я… Это все мои вещи, - смутилась Дарина и покраснела.

Изамелия внимательно оглядела её и кивнула.

- Хорошо, у нас найдётся подходящая одежда на первое время, остальное докупим в пути. Как вас звать-то, милая?

- Дарина. Дарина Зарянова, - девушка подняла глаза. – Я очень хочу увидеть горы.

- Увидите, - Изамелия взяла со стола стакан на ножке и протянула его девушке. – Апельсиновый сок, вкусный, но кисловатый. Выпьем за удачное путешествие.

Дарина аккуратно обхватила прозрачную ножку и улыбнулась. Наконец, она почувствовала лёгкость и облегчение, а значит, сделала правильный выбор.

К чему привёл выбор Дарины можно узнать в истории «Цена восхождения».