Отрывок из моего романа "Венец безбрачия"

– Не думаю, что он мог про тебя забыть, – убежденно возразила Виолетта. – Вот увидишь: не успеет начаться полонез, как Матвей снова будет тут.
Юлия грустно усмехнулась. Несколько минут назад ей пришло в голову одно неприятное соображение, но об этом следовало подумать раньше. По неписаным законам бала, женщина не может танцевать с одним и тем же мужчиной больше трех танцев за вечер. Исключение из этого правила составляет лишь официально помолвленный жених. Таким образом получается, что большую часть бала ей все равно придется стоять у стены, вызывая насмешки и пересуды окружающих. Конечно, на какие-то танцы ее может пригласить Загрядский, но это не спасает положения. Всем хорошо известно, что Елагин и Загрядский – неразлучные приятели, и этих двух кавалеров единодушно зачтут за одного.
«Пожалуй, у меня есть только один способ избежать позора, – невесело усмехнулась Юлия. – Прямо сейчас объявить о своей помолвке с Елагиным и тогда уж на законных основаниях держаться рядом с ним весь вечер».
Между тем зазвучали первые аккорды полонеза, и пары одна за другой начали выстраиваться на середине зала. Некий важный петербургский сановник пригласил Наталью Борисовну. В ответ Дмитрий поспешил пригласить молоденькую племянницу сановника, которой грозило простоять полонез у стены. Очень скоро на освободившемся пространстве рядом с Юлией остались лишь Загрядский и Виолетта.
– Иди танцевать с Николаем, пожалуйста, – умоляюще шепнула Юлия подруге. – Неужели ты не понимаешь, что мне только хуже от вашей опеки?
– Хорошо, – вздохнула Виолетта. – Но только обещай, что никуда не сбежишь до нашего возвращения!
Юлия расправила плечи и горделиво усмехнулась.
– Ну, разумеется, я никуда не сбегу, – с достоинством ответила она. – Только трусы бегут с поля боя, а я никогда не относила себя к их числу!
Взяв у проходившего мимо лакея бокал шампанского, она отступила к мраморной колонне и с уверенно-невозмутимой улыбкой стала наблюдать за танцующими парами.
Когда Матвей с друзьями вошел в бальный зал, полонез подходил к концу. Обругав себя за нерасторопность, Матвей быстро отыскал глазами Юлию. Его сердце болезненно сжалось, когда он увидел ее, одиноко стоявшую у колонны с таким гордо-независимым видом, что ему могла бы позавидовать любая королева. Глядя на эту роскошную, самоуверенную красавицу нельзя было и подумать, что в ее душе сейчас настоящая буря и что она отчаянно нуждается в сочувствии и поддержке. Юлия Прозоровская могла вызывать у людей любые чувства, но только не жалость и не желание взять ее под опеку. В этом была ее сила и одновременно слабость, ибо гордые, независимые личности всегда вызывают у окружающих жгучее желание втоптать их в грязь.
Подойдя к Юлии, Матвей представил ей своих приятелей. Азанчевский тут же наделал девушке восторженных комплиментов, а затем категорично заявил, что сегодняшнюю мазурку она должна танцевать только с ним.
– В таком случае я прошу себе котильон, – сказал Репнин. – А пока, мадемуазель, позвольте предложить вам тур вальса. – И проигнорировав возмущенный взгляд товарища, он закружил Юлию по паркету.
Следующий вальс Юлия танцевала с Азанчевским, который так смешил ее своими казарменными остротами, что она несколько раз сбивалась с ритма. Когда же она вернулась на место, ее ожидала целая толпа кавалеров, сгоравших от желания предложить свои услуги. В одну минуту почти вся бальная карточка Юлии оказалась заполненной, а затем то же самое произошло с бальной карточкой Виолетты – к большому неудовольствию Николая, которому совсем не улыбалось видеть молодую вдову в окружении поклонников. И понеслась череда веселых танцев, забавных шуток и непринужденных, игривых разговоров.
Мало-помалу к Юлии начали подходить и те мужчины, которые поначалу упорно не желали ее замечать. Теперь же, видя, что другие вовсе не чураются ее общества, они торопились загладить свою оплошность, и град цветистых комплиментов сыпался на Юлию со всех сторон, словно из рога изобилия. Разумеется, все это было отлично замечено другими женщинами, и Матвей то и дело слышал за своей спиной их злобное шипение. Впрочем, ни Юлию, ни ее кавалеров оно не смущало – хотя бы потому, что они просто ничего не слышали, а если кто-то и слышал, то благоразумно пропускал мимо ушей.
Перед началом мазурки Матвей вспомнил, что за последние шесть часов не выкурил ни одной сигары. Так как в мазурке он не участвовал, то решил, что сейчас самое время прогуляться до мужской комнаты. Когда он вернулся, мазурка уже закончилась и все общество перемещалось в банкетный зал. Матвей уже собрался последовать за остальными, но его неожиданно окликнул Самборский.
– Благородный молодой человек! – с чувством произнес он, крепко сжимая руку Матвея. – Вы даже не представляете, как я вам благодарен… за то, что вы сегодня сделали для моей бедной Юленьки!
– Ну что вы, Андрей Евгеньевич, – смущенно отмахнулся Матвей. – Ничего особенного я не сделал.
– Не пытайтесь принизить свои заслуги, ибо я все видел собственными глазами. – На лице Самборского появилась заговорщицкая улыбка. – Я вошел в зал как раз тогда, когда вы подводили к княжне своих приятелей. И именно с этого момента сегодняшний бал начал превращаться для нее из кошмара в триумф!